Валерий Петрович Екимов
Обычные житейские обстоятельства
– Вставку?.. – удивляясь, останавливается Феликс. – Ну, конечно же, вставку, – радостно вспыхивает и, глядя на подоспевших с инструментом боцмана и электрика, весело кивает им. – Готовы?
– Так точно, – не задумываясь, ревут те.
– Всегда готовы, – шутливо отдав по-пионерски «салют», дурачится вслед за ними и вбегающий на корабль Ромка Горбатей.
– Ну, что ж, тогда вперёд, – командует он, построив своё «войско» в колонну по одному на стенке гавани, – за мной шагом марш.
И, не тратя больше не секунды, Стариков прямо на ходу к общежитию, расположенному в доме номер одиннадцать по улице Нахимова, где и находится полученная им от ЖБК Бригады комната №38-аз, вводит свой боевой экипаж, не раз уже побывавший с ним в различных передрягах, в курс дела, распределяя роли каждому.
– Сергей, как самый сообразительный, находит администратора и под любым предлогом тащит его ко мне.
– Есть, товарищ командир, – живо реагирует сообразительный электрик Листопадов, – А, если он откажется?
– Листопадов, – чуть повысив голос, давит Феликс, – я ведь, кажется, ясно сказал: под любым предлогом.
– Есть, товарищ командир.
– Ну, прояви смекалку, – смягчается, – скажи, к примеру, что это команда «начальника политотдела». Ну, или, в крайнем случае, притащи его как-нибудь… нежненько, на руках.
– Понял, товарищ командир, – хохочет электрик, по-видимому, представив, как он, тащит брыкающегося администратора на руках.
– Саня с Ромкой, полные радушия и обаяния, двигают на кухню и, охмурив симпатичными улыбками первых попавшихся там дам, приглашают их в качестве понятых для вскрытия нашей комнаты, – делая ударение на «нашей», наставляет Феликс.
– Есть товарищ командир, – одновременно отзываются боцман и механик.
– А вдруг они… откажутся? – чуть помедлив, всё-таки неуверенно выдаёт Горбатей.
– Рома, сказал же, сим-по-тич-но улыбаясь, – весело тянет развеселившийся вдруг Стариков, – охмурить,… Что тут не понятного?.. Ну, скажешь им, что есть шанс поучаствовать в описи имущества их бывшего соседа. От таких приключений, будь спокоен, ни одна домохозяйка, ни одной коммуналки в мире не откажется.
– Есть, товарищ командир, – хихикают в ответ, довольные Стрельба с Горбатеем, покидая строй вслед за электриком в поисках кухни по длинному с футбольное поле коридору старого послевоенной постройки общежитию…
К удивлению план лейтенанта Старикова сработает на все сто.
Решительность, с какой Феликс предъявил администратору свой документ, скрепленный волшебным словосочетанием из его уст – «команда начальника политотдела» – ни у кого не вызовет ни тени сомнения в правильности действий законного представителя собственника, которым является Бригада тральщиков, в лице лейтенанта Старикова, о чем и гласила выписка решения ЖБК.
…Уже через час в руках Феликса появляется подписанная четырьмя понятыми-соседками и дежурным администратором опись нехитрого имущества в два чемодана и тахты, оказавшейся за закрытой дверью комнаты.
А у счастливого администратора, без осложнений явившегося по первому зову Феликса, оплаченные лейтенантом квитанции долгов за прошедший квартал и два запасных новеньких ключа от навесного и внутреннего замка, быстренько врезанных боцманом и механиком пока работала комиссия.
А ещё через полчаса возбужденные необычным приключением домохозяйки на огромной кухне общежития станут с жаром рассказывать Феликсу все последние новости-сплетни и о Бригаде, о Базе, и, конечно же, о предыдущем хозяине комнаты, которые, думается, нет никакой необходимости поминать здесь. К тому ж, спешащий за женой Феликс и сам уже через каких-то десять минут после прощания с ними основательно забудет их, всецело окунувшись в суету переезда семьи в своё собственное первое «жильё», комнату. Ждать и откладывать это событие, как он сам уже успел убедить, совершенно нельзя. На флоте на самом деле нет ничего второстепенного, неважного, и то, что можно сделать именно сейчас, вопреки известной боцманской поговорке, ни в коем случае нельзя откладывать на завтра, иначе это прекрасное завтра… может и не наступить!..
…Впрочем, в нашем случае оно, это наше прекрасное завтра наступило в полном рассвете чудесности, неповторимости и многогранности.
Командир рейдового тральщика с двести двадцать девятым бортовым номером, ласково прозванным моряками «Антилопой», Феликс Стариков придирчиво наблюдая с ходового мостика за работой экипажа на верхней палубе во время начавшейся «большой приборки», неожиданно замечает, как со стороны соседнего дивизиона по стенке пирса к кораблю, размахивая руками, приближается группа сильно возбужденных офицеров.
– Товарищ капитан-лейтенант командир корабля, лейтенант Стариков, – удивленно представился Феликс, спустившись с командирского командного пункта к трапу, навстречу вступившему на него невысокому, коренастому офицеру с приплюснутым боксерским носом. – Сообщите цель вашего прибытия на корабль и…
– Да ты что, «карасина позорная», совсем уже «обурел» в корень? – грубо перебивает тот, бесцеремонно спрыгивая на палубу рядом и пропуская за собой ещё двоих: длинного тощего лейтенанта и крупного упитанного мичмана с красным лицом. – Большим командиром себя тут, на «РТ-ешке», возомнил, что ли?
На поясе последнего Феликс с удивлением матросский ремень с ярко начищенной медной бляхой.
– Та-ак!.. – привычно вспыхивают холодно-серые, подстать бесцветной балтийской волне, глаза лейтенанта, быстро смекнувшего суть происходящего.
…Кто ж не знает, что ни офицерам, ни мичманам матросский ремень не положен, им и вдевать-то его некуда: тренчики на офицерских брюках узкие – ремень в два раза шире. А, впрочем, и у самих матросов ремень, как правило, функцию поддержки брюк выполняет едва ли. Моряки – всем известные пижоны, форму носят подогнанную исключительно «тютелька в тютельку» по фигуре, а иначе нельзя: во-первых, она должна быть удобной, не цеплять за всевозможные углы и приспособления на верхней палубе корабля, а во-вторых, элегантна и представительна на берегу среди гражданского населения.
