Валерий Петрович Екимов
Собеседование, или Место в строю
– Я готов, – не моргнув глазом, тут же отозвался Стариков.
– Вот и ладушки, – радостно хлопнул его по плечу Едонев и, доверительно по-приятельски перейдя на «ты», поведал, – так для всех станешь своим, а значит и шансов на положительный результат у тебя для назначения будет много больше, ни один кадровик не вспомнит, что вы бывший армейский отставник…
Впрочем, если хорошенько подумать, это наше сегодня, действительно, как в песне поётся, лишь «призрачный миг», постоянно безудержно ускользающий во вчера, стремясь при этом умчаться в завтра. И, на самом-то деле, нам ведь ничего не стоит просто немного повременить замечать беспросветность сегодняшнего времени, чтобы сразу перейти к восхищению его непредсказуемой неслучайной случайностью завтра с одновременным неизменно надёжным добрым вчера. Почему добрым? Так ведь если было вчера, значит, случилось и сегодня, а это хорошая новость.
Но всё же, всё же, как бы хотелось научиться выносить эту «хорошую новость» именно сегодня, прямо сейчас, а не вчера, которым оно станет когда-то потом, завтра, ведь это сермяжная правда, непреложная истина, что именно она… он, этот «призрачный миг», и есть наша земная жизнь.
И что характерно – другой у нас здесь… уже не будет!
Давно известно, что убегая от своей Судьбы, мы лишь становимся на Путь к ней. Тут важно уразуметь, что чем быстрее мы, действительно всё это поймём, тем быстрее обретём внутренний покой и… уверенность в себе. Ведь мы, на самом деле, не то, что думают о нас окружающие, а те, кем сами себя считаем. Никто и никогда не способен изменить в нас нашей истиной сущности, какие бы враждебные обстоятельства вдруг не свалились на наши головы.
…
– Флотский, – машинально беззлобно поправил Феликс…
И пусть его, Старикова, здесь, дома, в родном городе с его богатым, как он считал, опытом работы никто и не ждал, он всё равно не изменит себе, будет упрямо двигаться выбранным курсом назло обстоятельствам в поисках рядов единомышленников.
И, что характерно, не только он, все они, эти наиболее ответственные и хорошо образованные бывшие офицеры и прочие служивые сословия некогда «великой и необъятной» страны, в начале девяностых, ещё лишь первым робким ручейком потянувшиеся из, так называемых, братских республик ближнего зарубежья домой, обязательно найдут здесь своё место. Странно только, как могло случиться так, что до сих пор хватает глупости у кого-то усомниться в необходимости безоговорочно принимать их обратно, сюда, в нашу, несомненно, общую возрождающуюся из пепла и небытия «неодолимую и прекрасную» страну, Родину. Нужно принимать немедленно… без разбора, каких-либо условий и испытаний, не боясь ошибиться и промахнуться. И непросто принять, но и обустроить, не допустив их мытарств по нескончаемому бюрократическому равнодушию, порождённому обыденной безыдейностью и рутинной непроглядностью выдуманных кем-то там чуждых человеческой сущности «прав и свобод» без личностных личностей, лишённых исторических ценностей и обязанностей своего государства.
…
– Да без разницы, – также машинально махнул рукой Павел Сергеевич, с удовольствием потирая руки от пришедшей ему вдруг идеи заполучить, во-первых, добросовестного техника на низкооплачиваемую должность, а, во-вторых, в перспективе и хорошо подготовленного руководителя целой дежурной сменой крупного Пульта…
И пусть среди них, принятых в наш общий дом граждан, безусловно, найдутся и недостойные этого высокого звания, но вызовы времени и безудержный неизменный бег нашей общей славной истории в них в одном плавильном котле выровняет и поставит всех в один ряд единомышленников, дав новые светлые направления и ориентиры.
Так в чём же дело?
Смешно подумать, но ручеек тот не только не иссякает до сих пор, спустя почти тридцать лет с тех поистине «окаянных дней», а лишь возрастает, пополняясь уже не столько бывшими согражданами Советского Союза, сколько их детьми и нашими новыми единомышленниками, коих количество там, за Бугром растёт год от года.
…
– Есть! – не зная, радоваться ли ему или огорчаться такому обороту событий, привычно коротко кивнул отставник. – Когда писать заявление?..
И, Боже мой, как бы хотелось, чтобы они, эти направления и ориентиры наконец-то снова появились у нас в одном общем и понятном лозунге для всех, типа: «…За правду В бой до полного торжества победы…» или «…сила в единстве равных…», или «…максимально возможную справедливость здесь и сейчас…», или «…равноценность прав и обязанностей личности и государству…»!.. Ну, или совсем по-простому и на прежний понятный лад: «К борьбе за правое дело процветания нашей общей и единой Родины, будь готов!..», с понятным откликом в конце.
Эх, как бы хотелось, придумать и принять их на каком-нибудь общем голосовании, референдуме всех-всех нас, граждан «великой и необъятной», да и не только её, может быть и вообще всех желающих людей Мира говорить и мыслить с нами на одном общечеловеческом, поистине интернациональном, принимающим в себя все наречия мира, русском языке.
…
– Заявление?.. – удивился начальник Пульта. – Сделаем так: оставьте мне свой домашний номер телефона, а я, как только решу все формальности с вакансией электромонтера пульта, сообщу, куда нужно подъехать…
Как бы хотелось объявить их, эти идеи и цели четко и ясно, громко и отчетливо, не прячась за многочисленными дипломатическими оговорками, постулатами и увёртками.
…
– Есть! – снова по-военному коротко, с едва уловимым отчаяньем, отчеканил Стариков, окончательно убедившийся, что никто и нигде, нигде и никто, будь он трижды распрекрасным специалистом, не ждёт его с распростертыми объятиями для приема на работу…
Впрочем, им, офицерам всех родов войск и прочим служащим сословий – и бывшим, и действующим, и будущим – и так хорошо ясны и понятны все эти идеи и цели нашего неизменно единого глубинного государства, что живёт в нас, чтоб с ним не приключилось… ныне и присно и во веки веков. За них они, да и все мы в подавляющем своем большинстве, готовы «…каждый миг идти на бой», и тянутся они в нас из самого нутра, глубины, с рождения, а то и раньше, с того самого важного, сокровенного, которое, как в песне, «…в любых испытаниях, у нас никому не отнять!..».
Так чего ж тут ждать и рассусоливать, когда и так всё понятно?
Как не крути, всем нам нужен свой, пусть никому и не понятный строй.
А раз так, то надо действовать.
Время пришло!..
Вот и Стариков и не стал ждать «у моря погоды», он привык действовать, идти прямо к намеченной цели, не теряя время зря.
…
– А нельзя ли мне приступить к работе уже теперь, сразу, прямо сейчас? – выдал он, не задумываясь, Едоневу в лоб.
– Как это… прямо сейчас?.. – озадачено протянул тот. – Вы же с семьей, мне говорили, буквально только что, неделю назад, что ли, переехали сюда, нужно время на обустройство семьи, регистрацию, получение нужных документов.
– Так точно, три дня назад, – выдохнул отставник, – и вот уже, как два дня, все формальности улажены, документы получены…
Много позже и он, конечно, оценит и даже, может быть, примет простые житейские женские мудрости, сказанные ему как-то малышкой-женой в тот период о том, что «…прямая – всего лишь кратчайшее расстояние между двумя неприятностями…», но это будет потом, много позже, а пока, пока – только вперёд.
Только вперёд!
…
– Готов приступить к исполнению обязанностей немедленно, – уверено поставил он точку, пытливо глядя в глаза начальника пульта.
– Что ж, здорово, лихо это у вас вышло, – удивлённо кивнул тот. – И "Трудовая книжка" с собой?
– Трудовая?.. – несколько растерялся отставник.
– Ну, трудовая книжка.
– У меня её нет, – тяжело вздохнул, – я ж после увольнения ещё нигде толком не работал, разве только подрабатывал по трудовым договорам, а у нас на флоте никаких книжек не оформляют, не положено.
– Дела-а!.. – озадачено почесал затылок Едонев. – Наши кадровые службы этого не любят, могут заартачиться. Прямо и не знаю, что мне с тобой делать, – с неподдельной жалостью посмотрел он на взъерошенного паренька с живым горящим взглядом. – Впрочем, нет, – оживился, – если не возражаешь, конечно, то прямо сейчас могу порекомендовать к устройству в кооператив.
– К-кооператив? – от удивления, запнулся Стариков. – К-какой кооператив?
– Строительно-монтажный, – заулыбался Павел Сергеевич пришедшей ему на ум неожиданной идеи. – По монтажу и ремонту слаботочных линий передач, там и Трудовую книжку сделают и трудовой договор заключат.
– А-а-а кем?.. На какую должность, то есть?
– Ну, думаю, для начала электромонтером по монтажу 4-го разряда.
– Есть! – не зная, как реагировать на это предложение, снова смутился отставник. – То есть, понял! Но, видите ли, – неуверенно продолжил, – мне никогда не доводилось заниматься ни строительными, ни монтажными работами, боюсь, что эта ответственная должность может оказаться мне не по зубам.
– Справишься, – беспечно махнул рукой Павел Сергеевич. – Ничего там такого сложного нет: нужно просто провода по стенам развешивать, да различного рода приборы в нужные места крепить. Вам доводилось разбирать электро схемы, планировочные чертежи, пользоваться молотком, отвёрткой, дрелью?
– Дрелью?.. – совсем стушевался Феликс. – Не пробовал.
– Не пробовал?
– Нет.
– И ничего на стенах не крепил?
– Нет, – грустно вздохнул, – как-то не случалось на флоте этим заниматься, на кораблях железные переборки.
– А дома?
– Дома?.. – нервно передернул плечами. – Дома доводилось бывать преимущественно ночью, да и то… нечасто… фрагментально.
– И планировочных чертежей на кораблях, я так понимаю, тоже не было.
– Планировочных?.. – окончательно отчаявшись, задумался. – Пожалуй, в штурманской рубке планировочных, то есть, географических… карт, хоть отбавляй, – пошутил.
– Вот… и отлично, – по своему, видно, оценив шутку, тут же кивнул Едонев и, помедлив, что-то прикидывая в голове, добавил. – Я попрошу Славку Игнатова, техника нашего Пульта, взять над тобой шефство. Мне кажется, вы найдете общий язык.
– Так точно, – искренне обрадовался бывший боевой офицер. – Спасибо, – с жаром двумя руками пожав протянутую руку улыбающегося начальника, – я не подведу…
А и, правда, надо ли ему теперь, на этом судьбоносном собеседовании рассказывать, как гулко по всему подъезду старой довоенной постройки пятиэтажки, куда по определённому адресу отправил его начальник пульта, разлеталось эхо его доклада в проём не сразу открывшейся на звонок двери одной из квартир первого этажа.
…
– Здравия желаю, прибыл по направлению Павла Сергеевича для трудоустройства электромонтёром четвёртого разряда, – сходу, не раздумывая, выдал он тогда.
– Хорошо-хорошо, – несколько раздражённо отозвался из темноты голос едва различимого контура весьма тучного мужчины, – проходите прямо в приёмную, не разуваясь, у нас ремонт.
– Есть, – снова звонко выстрелил Стариков, входя в оставленную ему открытую входную дверь. – То есть, понял, – поправился уже внутри, помотав головой, скрывая смущение.
– Вон туда… к начальнику отдела кадров, – уплывая куда-то по направлению кухни, прогудел здоровяк, махнув рукой в сторону единственной открытой двери в пространстве прихожей.
Закрыв за собой входную дверь на массивную щеколду, и чуть оглядевшись в темноте длинного, как оказалось, коридора, тесно заставленного какими-то плохо различимыми коробками, Стариков наощупь двинулся на свет.
– Добрый день, – постучав на всякий случай по косяку открытой двери, сказал он, осторожно заглядывая вовнутрь. – Разрешите войти?
– Да-да, входите и… подождите пару минут, пожалуйста, пока я закончу, – не поднимая головы из-за странного со всех сторон утыканного проводами и антеннами сооружения, рассеяно откликнулась дама, слегка качнув огромными во всё лицо очками, не останавливаясь, продолжая глухо щелкать по клавишам какого-то, видимо, печатного устройства.
– Есть, – привычно коротко отозвался Стариков, – то есть, понял, – снова негромко поправился и, присев в дальний угол комнаты на покосившийся стул, огляделся по сторонам.
На давно небелёном потолке в массивной по всему видать старинной шести рожковой люстре, тускло тлели лишь две пыльные лампочки-сороковки. Зато с двух сторон от стола в современных под хрусталь стеклянных светильниках-бра, на скорую руку закреплённых на голые без обоев стены, пылали мощные стоваттные лампы. Из шкафа на незнакомый звук в комнате высунулась любопытная морда смешного мохнатого щенка, который, увидев незнакомца, беззлобно тявкнул в его сторону. Черная гладкошерстная кошка неопределённой породы, приподняв ухо, продолжила беспечно дремать посреди пышного нового плюшевого пледа, на скорую руку брошенного на старый повидавший виды диван. Плотно задвинутые тяжёлые шторы за спиной дамы-кадровички заметно прогнули солидный из современных материалов под бронзу карниз, угрожая неминуемо рухнуть на пол в любой момент
Одним словом, давно, по-видимому, начатый здесь в штаб-квартире директора кооператива «Ремстройналадка» ремонт… несколько затянулся. Но хозяевам он, кажется, совсем не мешал, напротив, придавал неказистому в целом жилому помещению некоторый нежилой шарм новомодного делового офиса-конторы в стиле «Барнхауса», ну или, если угодно, «Ловд», из входящих тогда в моду импортных блокбастеров на экранах безмерно расплодившихся везде и всюду вместо кинотеатров видео салонов.
– Татьяна Владимировна, можно вас не минутку, – прервал её рабочий ритм взволнованный мужской голос из глубины квартиры.
– Олег Федорович, я занята, – не поднимая головы, парировала дама. – У меня отчет в налоговую… горит.
– Будьте добры, отвлечься и проследовать на кухню.
– Мне некогда, – лишь слегка приподняв из своего бруствера нос, снова беспечно отмахнулась дама. – Если я ошибусь, получим… штраф.
– Да какой, к лешему, штраф?.. У тебя тут Машка вся кашей измазалась, а Сашка, компот с плиты опрокинул, – сменив официальный тон директора, неожиданно капризно взвизгнул на всю квартиру раздосадованный хозяин дома.
– Как опрокинул? – гулко шлёпая босыми ногами по давно немытому полу, тут же выскочила из своего «блиндажа» дама. – Ах ты, растяпа, – не менее гулко взвизгнула, – куда смотрел, там же кипяток.
Пёс, увлеченный новым событием, с весёлым лаем бросился вслед за хозяйкой прочь из комнаты, а неопределённой породы кошка, спросонья зашипев и прыгнув наугад куда-то в сторону окна, в итоге повисла под потолком на, и без того, неподъёмной для современного хлипкого карниза шторе. Благородная перекладина последнего от потрясения закономерно хрустнула и, не выдержав, с грохотом повалилась вместе занавесками прямо на рабочий стол кадровички-главбухши, сбросив по пути истеричку на пол. Та, в свою очередь, с обиженными воплями и шипением также бросилась вон вслед за псом и хозяйкой из комнаты. В этот момент в коридоре неожиданно требовательно зазвонил звонок, приводя затянувшееся происшествие к некоторому осмыслению… и концу. Противно щелкнула щеколда, скрипнули петли входной двери, и в коридоре притихшей квартиры-офиса опасливо прогудел низкий бас незнакомца:
– Что за крик, а драки… нет?..
– Дядя Олег, что-то стряслось? – тут же вслед за ним послышался испуганный ломающийся голос подростка
– Да ничего, стряслось, всё нормально, – отозвался раздражённый голос хозяина, – небольшое происшествие на кухне, идите в комнату, ну, то есть, в приемную.
– Господин Маркизов, да у вас тут – Садом и Гоморра!.. – входя в кабинет импровизированного офиса, иронично пробасил в сторону коридора крупный статный мужчина, почему-то вдруг оказавшийся в форме капитана первого ранга.
– Ну, во-о-от, – виновато протянул молодой, лет двадцати – двадцати двух, белокурый паренёк, заходя вслед за ним в комнату, – я же предупреждал, что этот карниз срочно нужно менять.
– Олег Федорович, да послушайте ж вы, наконец, своего мастера участка и возьмите кого-нибудь из монтажников для ремонта квартиры, – снисходительно выдал в сторону коридора первый, – выпишите им премию и пусть немного поработает на благо офиса компании.
– Да кого, кого брать-то, Ким Иванович? – суетливо вбежав в комнату, выпалил директор. – Вы ж сами видите, что все наши работники на месяц вперед по объектам расписаны. И так без выходных и проходных пашем, – разводит руками и, мельком глянув на упавшую штору, капризно бросил в сторону коридора, – нужно просто выкинуть этот хлам вместе к чертовой матери!
– Я тебе выкину, – тут же появилась и запыхавшаяся кадровичка-главбухша, – сам тогда на своем доисторическом чуде-компьютере, где на экране монитора одни блики от дневного света только и видны, будешь и кадровый и бухгалтерский учёт вести, отчёты готовить.
– Так вы, Татьяна Владимировна, вечером, вечером работайте на нём, – украдкой хихикнул статный мужчина. – Так сказать, во вторую смену… по совместительству, когда детей спать уложите.
– Вы бы лучше сами, Ким Иванович, вечером, по совместительству во вторую смену работали, – не растерявшись, парировала женщина. – А то, как ни послушаешь ваших клиентов, диву даешься, и когда вы только лекции на кафедре читать успеваете?
– А что тут такого? – обиженно прогудел солидный. – На кафедре я на ставке: от забора и до обеда, так сказать, а у вас в Кооперативе на сделке по конечному результату в свободное от кафедры время. Всё на законных основаниях: одно другому не мешает, никакого конфликта интересов.
– Ким Иванович, у нас многостаночник, – лукаво подмигнул ей молодой, – прямо по форме с кафедры между лекциями на объекты к клиентам для заключения договоров ходит, попутно и умные беседы о последних достижениях науки и техники, клиенты от такого сошествия с ученых помостов прямо к ним в шоке.
– Вот и отлично, что в шоке, – взметнул мохнатые брови учёный-договорник. – Что тут такого… непонятного? Нужно ж как-то, дорогой наш товарищ мастер участка, как-то твои ляпы перед ними забалтывать, а в форме это даже сподручней выходит.
– Это ж, какие такие… ляпы? – обижено вскинулся белокурый.
– Как какие?.. А сроки?.. Вечно ты к назначенным датам не поспеваешь, вот и приходится из-за тебя клиентов завтраками кормить.
– Это ж где я срываю? – испуганно жмет плечами молодой. – Когда?
– Да вон хотя б на часовом заводе, – победно улыбается договорник, – уж как неделя после полученной нами предоплаты прошла, а ты туда до сих пор даже не заехал, вот-вот директор жалобу в администрацию накатает.
– Ну, так ведь некого мне сейчас туда послать, некого, – сердито развел руками мастер. – Все бригады заняты, ни одной пары рук свободной нет. Вы же сами всё знаете?
– Да я-то знаю, да только клиента это моё знание нисколько не волнует, его интересует конечный результат, а не наши с тобой трудности со специалистами, – монотонно, словно на лекции продолжил гнуть своё статный. – Ты вместо того чтоб оправдываться, прояви лучше смекалку, возьми, к примеру, да сними одного монтёра с какого-нибудь другого объекта и направь его туда, пусть пока подготовительные работы делает, да глаза собственникам мозолит, чтоб у них ненужные мысли не возникали.
