Валерий Петрович Екимов
Когда-то в Минной гавани
Сразу смекнув благоприятность момента, вездесущий Пашка каким-то чудесным образом достает полулитровую бутылку замечательного прибалтийского ликера «Ванна Таллин», скрытно притащив её в широком рукаве робы на корабль, дабы сотворить небольшой пикничок, так сказать, отвальную на «клотике мачты» по случаю завтрашнего убытия домой.
Ну, кто ж откажется от вполне пристойного, а главного заслуженного пиршества?
Недолго думая, курсанты с радостью соглашаются и, пригласив к себе на пир подружившегося с ними земляка, быстро накрывают на давно непосещаемом никем местечке хлебосольную «поляну», дополнительно «сгоняв» ещё за докторской колбасой, нарезным батоном и газировкой в «чепок» – гарнизонную чайную.
И тут, в самый разгар прощального веселья, когда в руках Пашки появляется гитара, Ларуня напоминает о себе, незвано пожаловав в центр их импровизированного столика, раскинутого прямо на чистейшей, кстати, палубе. Неспешно просеменив, издевательски мелькая белым пятнышком на задней лапке, крыса уселась прямо на приготовленном артистом бутерброде.
Курсанты же, поглощенные пением и музыкой товарища, естественно, прихода их недоброй старой знакомки не замечают.
Разгоряченный Пашка, допев и доиграв свой очередной шедевральный куплет, под одобрительные возгласы присутствующих, не глядя, хватает со скатерти приготовленное им снадобье и… тащит его в рот.
Все, кроме него, мысленно принимающего ещё овации в свой адрес, сразу замечают бесстрастно сидящего на колбасе бутерброда зверя, похоже, не собирающегося его делить ещё с кем-то, но, как и в прошлый раз, от неожиданности и природной брезгливости к грызунам замирают парализованные.
Ларуня же, не желая быть укушенной, перед самым носом артиста издает громкий воинственный писк и, кажется, как и в прошлый раз с Феликсом, прыгает прямо ему в лицо.
Пашка в ответ точно так, как и тогда ночью, в кубрике, издает свой страшный душераздирающий… визг в диапазоне девичьего сопрано – ну, настоящий певец, что тут скажешь! – и ретиво бросается прочь со всех ног, куда глядят глаза.
Вслед за ним, преимущественно, правда, молча, стиснув от напряжения зубы, в разные стороны, сломя голову, мчатся наутёк… и все остальные.
Впрочем, спустя минуту, они образумятся и вновь соберутся тут для осмысления случившегося. И хотя байки присутствующих о происшедшем сильно разойдутся, в том, что спустя пару секунд после прыжка Ларуни, им буквально чудом удалось поймать на леерах, готового сигануть с высоты примерно пятого этажа вслед за гитарой и бутербродом за борт, обезумевшего Пашку, они будут едины. Но, как и почему, недоеденный кусок колбасы с того самого сэндвича окажется в десяти метрах от места их баталии рядом с характерной едва заметной щелью в переборке, а главное, куда исчезла только-только открытая полулитровая бутылка сладкого ликера, толком объяснить никто не сможет. Правда, позже, вернувшись к жизни, артист станет утверждать, что он, лихо разделавшись с чудо-крысой, запустив в запарке вслед за ней с бутербродом и гитарой, и той злополучной бутылкой, просто собирался нырнуть за ними, да его, кажется, кто-то стащил с лееров.
Кто знает, может, всё так и было на самом деле, никто не станет с ними спорить, но как бы, то ни было, своим третьим пришествием Ларуня восстановила-таки статус-кво в споре курсантов, отобрав у Пашки, на два своих предыдущих посещения Феликса, две его дорогие ему вещи…
– Помнится, дело-то, как раз там, на разборке в заводе, во время курсантской практики, и было, – нарочито хмурится командир корабля. – Юрковский, увы, в море уже не ходил, на списание готовился, но своего величественного вида даже в таком положении не утерял. Впрочем, мне сейчас некогда, нужно спешить, торопиться, а про Африканку, – безнадёжно машет рукой куда-то в сторону заводской стены, – я как-нибудь потом, в другой раз, расскажу.
19.10.2023г.
