Валерий Лобков
Воительница Ольга. Книга первая
13
Новин было две и обе безрадостных.
Рано утром гридни во главе с десятником Орусом, прибывшие для смены караула приставленного к клети, где содержался Алкун – на входе обнаружили тело весельчака Навоя. В пробитой мечем на груди, кольчуге. В подклети лежал Путята, убитый ножом в шею. А в клети нашел смерть гридь Вторак, у которого голова смотрела за спину. Подняли по тревоге всю дружину. Но сыск не дал результатов: следов убийцы не обнаружили, в какой стороне искать беглеца – никто не знал. Дружинники ходили злые, хмурые и объявись сейчас Алкун – разорвали бы голыми руками.
Дознаватель посадника Стара, долго осматривал клеть, убиенных гридней и наконец, изрек истину, которую все уже знали. По его разумению, дело обстояло так: каким – то образом узник освободился от пут. Зазвал в клеть Вторака, где голыми руками свернул ему шею. Прихватив засапожный нож убитого, вышел в подклеть и метнул нож в Путяту. Разжившись его мечем – кинулся к выходу, а там столкнулся с Навоем и тот ничего не успел сделать для своей обороны. Картина зверства была всем ясна, но для поиска вора ничего не давала.
Наряженные для сыска гридни, разбившись на пятерки, по всему городищу осматривали все строения: избы, бани, хлева, погреба. Опрашивали жителей – но все впустую. К полудню, жуткая весть пришла от пятерки, отправленной на осмотр пристани. В левом её крыле, недалеко от стройки Корзуна, под причальным настилом – обнаружено тело отрока Осьмушки. Со следами удушения на шее.
Поначалу решили: вот он след Алкуна, но азарт охладил прибывший главный дознаватель Стара, узревший, что отпечатки перстов на шее несчастного, по размерам принадлежат человеку не богатырского сложения и силы. Внимательно приглядевшись, с заметкой дознавателя согласились все. Если – бы к тонкой шейке Осьмушки приложился беглец – то вид бы она имела совсем другой. Смертоубийств в Игрице не было долгие годы, а тут за одно утро сразу четыре!
Посоветовавшись со Старом, Вяхирь решил запалить сигнальный костер и дымом вызвать Михея в городище.
Дружинное подворье гудело, как растревоженное бортником, большое пчелиное дупло. Взад – вперед бегали, бряцая оружием, с напряженными лицами гридни У ворот толпились немногочисленные местные жители, Тревожно, на конюшнях, ржали лошади.
Старшина сидел под своим любимым навесом, оба сотника стояли поодаль. На отца с дочерью особого внимания не обращали. Они, чтобы не мешать своим присутствием общему настрою, в ожидании команд, заняли место на скамейке возле коновязи.
Вяхирь, чувствуя свою вину: – не углядел, не охранил, – стоял с опущенной головой. Симак, тихим голосом, что – то ему говорил, для убедительности сопровождая слова взмахами десницы.
Рык из – под навеса прервал их разговор и они заспешили на зов Михея. Через миг выскочили от него и бегом устремились к конюшням за лошадьми. Знать получили наказ к исполнению. Через малое время подошла очередь получить наставления Икутару с Ольгой.
Старшина имел вид разбуженного среди зимы медведя. Не говорил – рычал, не наставлял – приказывал:
– Вы, вдвоем, возвращаетесь на пристань. Не глупые, сами наверное догадались, что помимо явного убийцы, завелась у нас гнида тайная, коварная. И если с первым все ясно – поймать и в петлю на осину, то со вторым много темнее. Чует мой нос, затаилась у меня за пазухой вражина, который при белом свете рядом с нами ходит и никто на него думать плохо не может. А в ночное время – самыми темными делами промышляет. Смерть мальца на его совести.
Дружина будет сыском сбежавшего головореза заниматься, а тебе Немтырь, с дочкой, велю заняться погибелью Осьмушки. Опросите всех, кто к реке отношение имеет. Что видели и что знают родственники, трактирные, сам Микроха. Как отрок вел себя в последнее время, с кем общался. Одним словом, поиск гада – на вас. Чем больше будете знать об Осьмушке, тем быстрее ворога обличим. Искать не жалея ни дня ни ночи. Какая помощь потребуется – доносите немедля: всем, чем можем – поможем.
Начать решили с трактира Микрохи. Работал ведь покойник у него, на посылки отправляли оттуда, да и дворовая детвора с ним целый день общалась.
При подходе к постоялому двору разделились: Икутар отправился на допрос хозяина. Ольга – начала с помощников Осьмушки.
Звали младших посыльных, а чаще, младших дворников – Щука и Бажан. Обоим было по семь – восемь лет, оба шмыгали сопливыми носами и утирали их, не особо чистыми, в застарелых ципках, перстами. На вопросы отвечали, испугано косясь на воительницу. Молва, о её подвигах, не раз обсуждалась среди младших чад трактира. Но видя, что опасная гостья мордовать их не собирается – постепенно разговорились. Но ничего ценного сообщить не смогли.
Да, их начальник Осбмушка, часто отлучался на посылки постояльцев или хозяина. Но и сам бывало, пригрозив расправой за длинный язык, мог слинять на пристань по своим каким – то делам.
Да, тайнами между собой делились. Которых их в жизни было мало и тайнами они, по сути, не являлись. Так, мелкие секреты. Одна похвальба заинтересовала Ольгу. Два дня назад Осьмушка поведал помощникам, что собирается бросить посылки у Микрохи. Они с отцом купят лодку долбленку, много сетей и займутся рыбным промыслом. Откуда у отца возьмется деньга на лодку и сети, когда кроме Осьмушки, еще одиннадцать ртов на его шее – спросили они хвастуна? На что получили ответ: деньгу отцу даст именно сам Осьмушка. Где и как их взять он знает, но им, никогда секрет не откроет.
За день до гибели? Да, отлучался, как всегда! Последний раз на короткое время перед концом работы. Домой вместе с нами не пошел, сказал, что подождет хозяина: на утро задание получить надо.
Нет, до того, на утро задания получать не оставался. Хозяин того не требовал, а зачем? Он раньше всех встает, и уже с рассветом, челядь гоняет. Добавить к сказанному им нечего.
Опрос дворовых, дал еще меньше: отрок добросовестный, но сам – себе на уме. Последние дни, стал каким – то дерганым, забывчивым. Три дня тому, купцы послали его на торжище передать на словах приказчикам об изменениях в сроках торговли. Пока бежал на площадь – все забыл и так перевернул наказ, что купцы, на другой день, за головы хватались! Раньше за ним такого не числилось.
Деньгу любит, но не до подлой черты. На руку чист. Как – то купец из стольного города оставил в каморке, где ночевал, богато украшенный пояс, а сам уехал по – утру. Осьмушка обнаружил его, когда зашел вынести ночное ведро. Не сказав никому про находку – кинулся догонять обоз. Через три версты с гаком, настиг растяпу и вернул ему пояс. Об его поступке узнали только в следующий приезд купца. Микруха наградил его медной деньгой и в почет для других поставил.
Смирный хлопец, кулачных обид чурался, врагов не имел, да и откуда враги у двенадцатилетнего отрока? Все в один голос уверяли Ольгу, что это какая – то ошибка или случайность.
Отец, закончивший разговор с трактирщиком и освободившись раньше Ольги, сидел у ворот на скамейке, мирно беседуя с ночным охранником. Увидев дочку – попрощался за руку со стариком и пошел к ней на встречу. Ольга с ходу задала вопрос:
– Когда, дядька Микроха видел в последний раз Осьмушку? – Не задумываясь, Икутар ответил:
– Вчера после захода. Он возвращался с ледника, а тот ему попался на пути и направлялся на другую сторону пристани, Где его и нашли под настилом. А к его избе – путь обратный!
– Он что – ни будь спрашивал у дядьки, ну там, какие распоряжения будут на утро, или еще что?
– Точно – нет! Они вообще не говорили, иначе Микроха мне обязательно доложил.
Ольга подробно пересказала свои разговоры с дворовой челядью и поделилась своей тревогой насчет рыбного промысла и явной лжи, по поводу ожидания хозяина после окончания работы. Икутар в задумчивости почесал затылок:
– Кое – что интересное, на мой вид, ты вызнала: у меня новины пожиже. Микроха кажет, что седмицу назад, на постоялом дворе поселился заезжий торговый человек. Гость как гость: по – нашему глаголет бойко, живет тихо, хмельных напоев не требует. Не местных кровей: лицом черен, нос великий и с горбиной, борода коротко стрижена. А одеждой от нас не отличишь. Прибыл он с обозом из стольного Ивеля, но товаров с собой не завез. Все бы ничего, всякие торгаши на свете встречаются, но одну странность трактирщик подметил.
За седмицу, ни разу приезжий ни на пристань, ни на торговую площадь, наведаться не изволил. Безвылазно сидит в своей каморке и только по снедать в трактир три раза в день спускается. Иногда выходит за ворота и подолгу сидит один на скамейке. К нему в каморку никто не наведывается, за едой ни с кем словом не перекинется. Одним словом – нелюдимый без меры.
Но люди всякие бывают и в душу к ним лезть невместно: пусть себе живет. Платит же за все – исправно! Но позже, случайно выведал Микроха, что трижды приезжий гость посылал Осьмушку, с поручениями, на стройку хромого Корзуна. Что передавал посыльной и кому – он не дознавался.
Ольга сразу прикинула: отрока нашли в саженях тридцати от нового подворья Корзуна, такое совпадение настораживало, но с отцом пока делиться не стала:
– Давай сделаем так: я наведаюсь на стройку хромого, осмотрюсь там, а ты зайди на мытню к речникам и поговори с мастеровыми. Я, на обратном пути, если будет не поздно – наведаюсь в семью Осьмушки. Очень меня интересует рыбный промысел.
– Согласен! Ты только осторожнее! Ни одна ладья сегодня от пристани не отчалила, ни один пеший или конный не покинул городище. Значит вурдалак здесь, среди нас притаился. На рожон не лезь зазря, дабы дров не наломать! – притянул за плечи к себе и поцеловал в волосы: – Да помогут тебе боги!
Ночь сегодня выдалась безлунная. С наступлением темноты ветер стих и только легкие волны с тихим плеском бились о сваи настила. От фонаря на сигнальной вышке, по черной речной воде, протянулась почти ровная световая дорожка. На многие голоса заливались портовые лягушки, в глубоких омутах слышался плеск, вышедших на ночную охоту здоровенных рыбин. Кое – где на ладьях, толстыми канатами привязанных к деревянным тумбам пристани, слышались негромкие разговоры, а на одной – протяжная, грустная песня на чужеземном языке.
До почти достроенного трактира Корзуна, было чуть меньше четверти версты. Икутар отправился в барак где проживали наемные мастеровые, а Ольга продолжала сидеть на скамейке у ворот постоялого двора Микрохи.
Во время разговора, почувствовала внезапный морозец на персте и решила задержаться. С недавних пор, она стала доверять предупреждениям (а как иначе понимать?) перстня Никомата и теперь ждала развития событий.
Долго ждать не пришлось: скрипнула калитка и темная фигура ступила на доски речного настила. Ольга мгновенно оказалась под скамейкой, на мягкой подстилке из подсолнечной шелухи. Фигура некоторое время оставалась неподвижной, только голова под глубокой накидкой, поворачивалась из стороны в сторону. Убедившись, что все вокруг спокойно, незнакомец, беззвучно ступая, направился в направлении другого конца пристани. Куда и надо было воительнице.
Держался он, стремясь стать незаметным, речной стороны настила, поэтому ему приходилось постоянно пригибаться, минуя причальные канаты ладей. В темноте Ольга видела отлично: отпустила его шагов на пятьдесят и тенью двинулась следом. Через короткое время, фигура замерла у ладьи без мачты. Явный знак, что она находится под заботой ватаги речных мастеровых. О том, что на ней идет ремонт полным ходом – говорили штабеля досок и тюки пакли, сваленные поодаль.
Некоторое время незнакомец, чего – то ожидая, стоял неподвижно, затем по скрипучим сходням поднялся на борт. На корме коротко мигнула искра огнива и он, осторожно переступая через ремонтный хлам, пошел на вспышку. Навстречу выдвинулась такая же, закутанная в плащ фигура. Незнакомцы пожали друг – другу руки и о чем – то тихо заговорили.
Ольга, ни минуты не мешкая, как была в своей кожаной одежде – шагнула за пределы пристани и почти без всплеска ушла под воду. Беззвучно вынырнув под кормой, где вели разговоры подозрительные незнакомцы. Навострила уши, но услышала только конец их короткой беседы.
Тут же над головой застучали шаги: незнакомцы покидали ладью. Ольга рванулась к берегу: только бы не упустить! Не раздумывая, решила вести незнакомца с постоялого двора. Он ей показался более удобным для дознания. Немало усилий пришлось приложить, что бы вскарабкаться по осклизлым сваям на настил. На пристани увидела только незнакомца с трактира. Куда делся второй – было загадкой.
В сапогах хлюпала вода и Ольга, что бы ни вспугнуть дичь, поспешно от них освободилась. Неожиданно человек в накидке резко свернул с речного настила и малозаметной тропинкой, петляя между складами и лабазами, направилась к городищу. Холодный рассудок подсказал: до Игрицы допускать его нельзя. Перед городскими воротами, может затеряться в закоулках посада. Значит, брать его нужно немедля. Перейдя на бег, не выпуская его из виду, по широкой дуге обогнала чужака и стала возле тропинки на его пути. Перст, явственно, чувствовал льдистый холод, а тело было готово к бою!
Незнакомец, заметив её шагов за десять, замедлил шаг, а в трех шагах и вовсе остановился:
– Ты кто, чего хочешь? – ответа не дождался.
– Пошел прочь с дороги, иначе кишки выпущу! – в деснице сверкнуло лезвие длинного клинка. Ответа опять не последовало. Горели из – под накидки от злобы очи. Скрипели от ярости зубы, но нападать чужак не спешил. Слишком непонятной для него была молчаливая фигура в мокрой одежде.
Стоять до бесконечности незнакомец не мог. Оставив осторожность, ринулся в атаку. Клинок выписывал замысловатые узоры, из горла раздался, леденящий кровь визг. Но противник не дрогнул. Вовремя развернул корпус в сторону, поймал разящую руку возле локтя, потянул на себя, лишая равновесия и точно впечатал колено в промежность. Дикая боль оборвала боевой визг, тело прошила судорога и на мгновение выключила сознание. Клинок, оставив длань – отлетел в сторону.
Поединок закончился не начавшись. Вырвав из портов чужака витой шнур, Ольга надежно скрутила ему на уровне локтей руки и только после этого, перевернула незнакомца на спину и стащила с лица накидку. Взору открылся крупный нос с горбинкой и коротко стриженная черная борода.
До ворот городища было не более чем полверсты, но добиралась до них парочка довольно долго. Пленник медленно переступал широко расставленными ногами, часто спотыкался, останавливался, переводя дух. Всячески показывал, что дальше он идти не в состоянии. Единственное, что помогало продолжить путь – это легкое покалывание острием клинка части тела пониже спины. Что, с завидным постоянством Ольга, идущая позади пленника, и делала.
Главные ворота, куда направлялась воительница, были открыты настежь. Перед ними, в свете факела, возле лошадей стояли пятеро дружинников и внимательно слушали указания десятника. При появлении из темноты парочки – насторожились, руки потянулись к мечам:
– Это свои, всем спокойно: здесь Найдена! – звонким голосом предупредила Ольга: – Срочно поднимайте старшину и пошлите гонца за Немтырем!
Десятник, не переча, отдал команду и двое гридней бросились её выполнять. Один развернул лошадь к воротам. Другой – направив коня к пристани, исчез в темноте. Кто – то из стражников ворот принес еще один факел. Стало светлее.
– А мы в разведку было собрались! – незнакомый воительнице десятник подошел к ней и пленнику вплотную. Внимательно, с любопытством оглядел, перепачканного в пыли, незнакомца со связанными руками:
– Стражники доложили дежурному сотнику, что в отдалении слышали какой – то шум, крики. Вот Симак и направил нас разобраться с непонятным. А тут вы появились! Где ты, Найдена, такого филина в ночи стреножила?
– Долго рассказывать – нам быстрее к дядьке Михею надо добраться. Пленник упал неудачно: ходит с трудом и в седле сидеть не сможет. Положите его поперек лошади и под конвоем отправьте для допроса, а я подожду здесь отца, он скоро тут будет, и с ним подъеду на подворье.
Десятник вновь отдал команду и к ним подвели две лошади. На одну поперек седла уложили чужака, другая осталась для Ольги. В ночи, со стороны пристани, уже слышался глухой конский топот. С помощью стражника воительница взобралась в седло и вгляделась в темноту, ожидая появления Икутара.
14
Войдя под навес – застали Михея, сидящим на лежанке. Рядом, на скамейке, сидели оба сотника. Возле коновязи трое гридней, с мечами наголо, стерегли связанного пленника. Поодаль, тихо меж собой переговариваясь, толпилось еще с десяток воинов. Позади навеса, в паре саженей, в специально вырытом углублении – горел костер, за которым присматривали младшие дружинники. Старшина, с нетерпением, кивнул вошедшим на вторую скамью:
– Сидайте, в ногах правды, говорят, нет. Мыслю, что результат сыска уже есть, раз мне вязанного от вас доставили! По виду – в полон угадил, хоть увечный и попорченный, но матерый волчара. Понятно мне, кто его брал и к воротам доставил. Хвала тебе и моя благодарность, Найдена, за такой подарок.
Мы тут по верхам, на скорую руку, его обыскали и осмотрели, В одежде тайников нет, а вот на шйце, подмышкой – черного паука нашли! Очень примечательный знак! Такие, колют на коже секурты, особо ценным лазутчикам. Давай, рассказывай порядком. Что забудешь или упустишь – отец поправит. А там и мы приступим к спросу, пока гость тепленький.
Изменчивый свет от костра падал на лицо Ольги, плясал всполохами в её очах, делая её старше и мужественней. Волосы увязанные в косу, надо лбом и висками распушились и создавали мерцающий ореол вокруг головы. Завороженные таким видением и зрелой красотой, старшина и сотники не торопили её с отчетом. Икутар, с прямой спиной, в напряжении сидел рядом.
Не спеша и очень подробно, Ольга поведала события вчерашнего вечера и начала ночи. Слушали её очень внимательно, пытаясь не упустить ни одного слова и не прерывать рассказ. Дойдя до встречи неизвестных на ладье, она задумалась, стараясь до последнего слова, в точности вспомнить услышанное:
– Вынырнула я под днищем, когда они заканчивали разговор. Говорили очень тихо, но я разобрала последние слова. Сначала спросил пленник, потом я его узнала по голосу: «Что передать хану?» Неизвестный, тот, что ждал носатого на ладье, ответил: «Награду мою пусть передаст мелким серебром. Сроки и место переправы остаются прежними или будут еще меняться?» Ответ носатого: – Прежние. Если что изменится – тебе сообщат обычным путем и подтвердят птицей.
И еще: когда они над моей головой по ладье шли – мне показалось, что один из них делает короткий шаг. Так ходят хромые.
– Хромой! Это может быть отгадкой! – Михей встал с лежанки и стал прохаживаться по настилу:
– Дальше мне не очень интересно, как ты его треножила. А вот твои мысли, насчет хромого на пристани – мне сильно по душе: – обернулся к сотникам:
– Кто под приметы у нас подходит?
– Корзун, Первак, Асила: – не задумываясь, ответил Вяхирь. Храбр. – Добавил Симак.
– Вот этих срочно ко мне. Главное время не потерять! Повременим – много труднее правду сыскать будет! А сейчас – варнака в клеть. – Обернулся к отцу и дочери:
– Вам присутствовать при допросе не надо. Что выпытаем – утром доложу. Пока отдыхайте, заслужили! Не ожидал, что так быстро на след извергов выйдем!
Дознание семьи Осьмушки решили отложить до светлого времени. Получив добро от старшины – решили ехать на конях. Ольга подошла к лошади, предоставленную на воротах десятником и остановилась в задумчивости. Икутар предложил свою помощь взобраться в седло.
– Подожди отец, разве тебе не видно, что в сбруе строевого коня, малость, чего – то не хватает! Представь: по обе стороны седла, на крепких ремнях, свешиваются вот такие штуки: – она перстами рук изобразила форму:
– Подходишь, вставляешь в эту штуку ногу – и уже в седле! Думай дальше: ныне в бою, сидя в седле, устойчивость тела обеспечивается только крепостью ног, которыми ты сжимаешь конские бока. И чуть ты в рубке потерял равновесие – удержаться на крупе, почти невозможно. Нет опоры.
Еще! Не пробовала, но представляю – меткость стрельбы из лука на скаку, зависит от хода лошади. Седока мотает из стороны в сторону и вверх – вниз, какая уж тут точность? Мы же не степняки. Это они родятся на лошади и умирают на ней. Она для них привычна, как нам скамья. По этой причине – нашим конникам лук почти без надобности. А с этими штуками привстал, имея опору, и за счет крепких ног – погасил неровности скачки. Что скажешь?
Икутар представил, сказанное дочерью наяву и не смог вымолвить ни слова. Это же переворот в ратном деле! Взял в зубы уздечку, поднялся во весь рост и стреляй себе, как – будто ты в пешем строю! И того более: выбить из седла воина, имеющего под ногами опору – далеко не всякий противник сможет!
Далее: боевая мощь конной лавы – вырастает многократно! На полном скаку конники, сблизившись с ворогом, прицельно выпускают по десять – пятнадцать стрел, и, не снижая быстроты атаки – врезаются в оставшихся живыми, пеших или конных воинов!
Сто конных – тысяча стрел, самое малое. Пусть, только каждая десятая, найдет свою жертву и …….!
Голова кружилась от возможных результатов такой атаки! Возникло желание срочно повернуть лошадь и вернуться на подворье, но Икутар взял себя в руки. Поведать Михею возникшую у дочери мысль – одно; а показать придумку в деле – это совсем другое! В голове сложился план: немедленно ехать к кузнецу Милонечу и заказать ему штуки, придуманные Ольгой.
Следующий шаг! По их готовности, проверить новшество, посредством ускоренных верховых занятий вместе с дочерью. И лишь после этого – устроить показ результатов старшине и сотникам.
Сердце бешено колотилось от гордости за свою любимицу! Не имея слов, отец обнял, ждущую ответа на свою придумку Ольгу. Впервые в жизни поцеловал её в щеку. Она все поняла и от радости всхлипнула.
Утром, наскоро перекусив, воительница направилась на допрос семьи Осьмушки. Отец ускакал в дружину, наказав дочери, по окончанию спроса, явиться на михеевское подворье. Но прежде чем разъехаться – посетили кузню Милонеча. По рисункам отроковицы сделали заказ, договорившись вечером его забрать.
Осьмушкина семья ютилась в посадском жилище, которое жилищем назвать было трудно. Полуземлянка, полу изба из черных бревен разной толщины. Маленький участок земли, обнесенный хилым плетнем с десятком грядок репы, капусты и моркови.
Ольга вызнала, что из шестнадцати детей, народившихся в семье – осталось одиннадцать, а с потерей Осьмушки – десять. Трое – померли еще малыми. Два старших сына ушли на заработки в стольный город, да там и сгинули. Вестей от них два года неслышно. Ныне, старшей из детей, была больная грудной жабой, рябая Весея. За ней, по возрасту, шел Осьмушка: значит кормилец. А это потеря для семьи великая!
Ольга стояла возле прорехи в плетне, которая заменяла калитку и смотрела, как чумазые, худые, мал – мала дети, копаются на грядках. Плоская женщина, высокого роста и широкая в кости, деревянным пестиком что – то толкла в ступе. Живой, надрывно кашляющий скелет, сидел на чурбачке, прислонившись спиной к стене халупы. Это отец, сразу догадалась Ольга. На пришедшую, никто внимания не обращал.
От увиденного, за версту веяло неизмеримым горем. Сердце воительница гулко забилось от великой жалости, на глазах навернулись слезы. Не должен ТАК жить человек! Если родители прогневили богов – причем здесь дети, они за что несут наказание? Персты выгребли из потайного кармана горсть монет, оставшихся от оплаты заказа кузнецу:
– Это вам от Осьмушки! – вложила деньгу в черную длань матери и бегом выскочила за пределы ограды. За пределы горя и беды.
Сидя в седле, еще долго не могла успокоиться. Впервые в своей жизни она столкнулась с людской, непролазной безысходностью. Решила, что об этом надо поговорить с отцом и старшиной. Родители, после гибели единственного кормильца, детей не поднимут, нужна помощь общины.
На подворье, со вчерашнего дня, ничего не изменилось, разве что суеты стало меньше. Отец сидел со старшиной и первым сотником Вяхирем. Симак отсутствовал. Дружинники жадно разглядывали героиню прошедшей ночи. Ни для кого не было секретом, её заслуга в поимке лазутчика.
Судя по количеству гридней на площадке – второй сотник забрал с собой почти всех своих людей.
Первую новость она узнала, еще не доходя до навеса. Сегодня утром нашли посадского мужичка, который видел полуголого здоровяка с измазанным кровью лицом. Вельми обвешанный оружием, он пробирался на край посада, который выходит к ивельскому тракту. Старшина, для проверки новины, поднял по тревоге вторую сотню.
Часть, с тремя десятниками – на прочесывание восходной части посада. Вторую часть, во главе с Симаком, зная, что еще затемно на стольный град отправился торговый обоз – на его преследование и досмотр. Вестей пока от них не поступало.
Ольга, спросив дозволения и получив его, вошла под навес. Отец сразу узрел, что она чем – то расстроена, но спрашивать причину не стал. Михей предложил место, рядом с собой на топчане, протер рушником крупное, с красным бочком яблоко, протянул его отроковице:
– Погрызи, пока я про допрос вашей добычи буду сказывать. Последнее, из прошлогоднего урожая. Немтырь тоже пока не введении. Твоего приезда ждали.
Начну с хромых. Всех подняли с пастелей, где они утренние сны досматривали. Каждый из них божится, что ночью ни с кем не встречались и своих коморок не покидали. Свидетелей того – ни у кого нет, кроме Асилы. Он почивал, прости мне дочка непотребность, с гуляшей вдовушкой Дажкой. Она твердит, что заснули они только под утро, и её хахаль, все время был при ней и на виду. Можно – ли ей верить – вопрос!
Дознаватели Стара выяснили, что незаметно покинуть жилище могли только Корзун и Храбр. Первак на постое стоит у гончара Кия, тот на ночь отвязывает своего волкодава. Он вольно бегает на подворье и мимо него, незаметно не проскочишь.
У всех четверых осмотрели одежду и обувь – ничего необычного не обнаружили. Смола на портах и сапогах у всех, меньше – у Корзуна. Все живут по средствам и заработкам: исключение – Корзун. Где он берет деньгу на стройку – никто не знает. Сам про то молчит, а потратил он немалую сумму. Поговаривают, что большое богатство привез из стольного города, где столько времени пропадал. Одним словом, предъявить им пока нечего. У меня, лично, сильное подозрение к погорельцу – трактирщику, но недоверие к делу не пришьешь. Приказал оставить погляд за каждым. Будем ждать вестей от дознавателей. По хромым – все! По – военному кратко и четко, старшина закончил свой доклад и перевел дух:
– Теперь о вашей добыче: Очень крепкий орешек оказался! Почти до рассвета запирался, ни как истину открывать не хотел. Мы по – всякому убеждали: и уговаривали, и грозили, и мошну предлагали – ни в какую! Улыбается сквозь оскал. Яйца – то всмятку!
Твердит свое: я, мол, не причем, ни с кем не встречался, шел себе в городище, что бы утренним обозом в стольный город отправиться, дела свои купеческие закончив. А перед воротами напал без предупреждения и объяснения, бешенный молодой разбойник, которому он ничего плохого не сделал. Что его пеленала воительница, он так и не понял. Паука под мышку – по молодости, по глупости наколол.
Пришлось пригласить для более откровенного разговора, двух мастеров, гораздых языки развязывать. Ну а те – не такие орехи раскалывали.! Через пол – часа запел купчишка не хуже того соловушки.
Вот, что поведал: на службе, особо доверенным лазутчиком, у хана Турана, он состоит уже, без малого, восемь зим. С заданием все знать об Игрице, у нас он уже четвертый раз. Добирался всегда окружным путем: водой до стольного Ивеля и только потом, с торговыми обозами, на земли Речных Ласточек.
В первые вылазки, на постой, становился у Бобровников в Бурте. И только в этот раз – у нас в городище, вернее, на пристани, у Микрохи. Встречался всегда с одним и тем же доверенным человеком хана. Только глубокой ночью и безлюдных местах.
Кто этот доносчик – сказать не может, потому что не знает. Лица не видел, так – как оно всегда было закрыто глубокой накидкой. Главная его примета: хром на одну ногу, но на какую – сказать затрудняется. После встречи, лазутчик всегда уходил первым, предатель – за ним. По звуку шагов, можно было понять, что у доносчика калечная нога, но не понятно, какая.
Сведения, что он приносил, в основном касались дружины, речных секретов. Много рассказывал о подготовки городищенских воев, поведения старшины и сотников. Все передавалось из уст в уши и запоминалось им дословно. И с лазутчиком, уходило на тот берег. Хан очень ценил сообщения этого хромого человека. Тот передал бесценные вести, перед прошлым походом на Бобровники.
Только трусость и слабая выучка в бою степных воинов, не позволила одержать блистательную победу над дружиной Игрицы и закрепиться на высоком берегу.
Платил хан, соглядатаю щедро, на серебро и золото не скупился, но и он отрабатывал задания сполна. Кстати, зовут лазутчика – Сухай. Хану он доводится двоюродным племянником. Хотя по возрасту Туран – всего на пять зим его старше.
Для связи с кукушкой, а именно так между собой дядя и племянник нарекли доносчика, всегда направляли только его, Сухая. В Игрицу он вез деньги и новое задание от хана. Назад – сведения, которые собрал хромой со времен прошлой встречи.
Вспоминает лазутчик, что шесть зим назад, его, ночью, к себе в шатер вызвал повелитель. Велел срочно отправляться в дальнее стойбище, где надо забрать чужака и доставить невредимым в становище Турана. Взяв с собой, пять десятков воинов из личной охраны хона – направился выполнять повеление. Стойбище находилось в двух конных переходах от белого шатра Турана, в сторону Ратыни. Прибыв на место, застали там незнакомца, закутанного в волчий тулуп так, что лица видно не было. Подведя к нему приготовленного коня, заметил, что гость, при ходьбе, заметно прихрамывает. На какую ногу – не помнит.
Два дня гостил чужак у хана и ни разу из шатра не показывался. На третий день, Сухаю было велено доставить иноземца на берег Ратыни, в место куда укажет. В пути беречь его пуще собственной головы.
Расстались с ним в двух верстах, ниже по течению от Игрицы, за весь путь, он так ни разу, не открыл лицо. Слова не сказав при прощании – по льду, прихрамывая, устремился на другой берег. За спиной, поверх длинного до пят тулупа, была навьючена тяжелая котомка, поэтому хромота была сильнее заметна.
Тот – ли это был человек, с которым лазутчик в последующие годы встречался три раза – точно сказать он не может. Но после посещения шатра незнакомцем, шах, по весне, решился высадить большой отряд, в четыре сотни воинов, на земли Бобровников. В битве с нашей дружиной, они потеряли более сотни конников, Еще много голов, по указу Турана, полетело с отступивших на свой берег нукеров. Тех, кто был замечен в недостатке отваги, при битве с нашими гриднями!
