Валерий Касаткин
Пьяные вишни. Роман

Сын пытался ей объяснить, что деньги идут на учёбу детям, развитие предприятия. А Коля хорошо устроился под его боком. Не отвечает ни за проверки, ни за ведение документов, никогда не дал денег для проверяющих и за ведение бухгалтерии тоже материально не отвечал. Юрий Иванович всегда ей напоминал историю с другим родным братом Николая, Виктором. Всего у сестры Лены было пятеро детей: четыре сына и дочь. Виктор был средним. Вначале предпринимательской деятельности Данилин предложил Виктору организовать совместное производство тротуарной плитки. Место было подходящее – край города. Рядом жили остальные братья и сестра. Юрий Иванович выделил деньги на закупку оборудования, сырья. Сам съездил в Польшу за формами для плитки. И дело пошло. Первую партию плитки купил предприниматель из России. За вырученные деньги Данилин решил возместить затраты. Но Виктор в истерике потребовал их себе на ремонт машины. Пришлось отдать. С деньгами, вырученными за следующую партию товара, произошло то же самое. И однажды, когда Юрий Иванович сказал Виктору, что выручку забирает себе, началось самое неприятное. Выбежала его мать Лена и закричала на всю улицу, что, мол, нам директора не нужны, мы сами себе хозяева. Кричала и о том, что это их территория и чтоб её Витеньку больше не беспокоили. Данилин пытался что-то объяснить, но его слова утонули в потоке брани и оскорблений. Он махнул рукой и уехал. Потом долго пришлось латать дыры. Данилин понимал, что Лену элементарно съедала чёрная зависть: Юрку все зовут по имени-отчеству, он окончил университет, работал прокурором. И теперь он командует её детьми. Для неё это было хуже смерти, и каждый раз настраивала сестру против сына. Говорила, что он не уделяет ей внимания, деньги тратит неизвестно куда, попивает и вообще они голодранцы по сравнению с её детьми. Вот Галина Трофимовна и приезжала к сыну почти всегда с таким настроением и срывала на нём и на невестке злость, обвиняя их во всех грехах.

Алеся ходила по квартире, размышляя об этом, и приняла окончательное решение переехать в областной центр и начать там новую жизнь.

 
7
 

После того как Данилин утром увидел перед собой жену и понял, что находится дома, он снова заснул на часок. Теперь он просыпался в мучениях моральных и физических. Трещала голова, в ушах шумело, сердце работало на пределе, мысли путались, мелькая одна за другой: и зачем он пил спирт вчера, да и зачем вообще пьёт? Удовольствия от этого он уже не получал, а вреда хоть отбавляй для здоровья и для отношений с близкими. Он лежал и не шевелился, боялся, что вернётся жена, и начнётся её старая песня о пропащем человеке. Может, он уже и есть такой? Всё, надо покончить с такой жизнью. Сколько его молодых собутыльников отправилось уже на тот свет! Совсем недавно их частенько можно было встретить в центре города, невозможно было пройти, чтобы кого-нибудь да не зацепить. И где они теперь?

Данилин вспомнил, как два месяца назад пел хмельные песни за столом вместе с Петром, в молодости кандидатом в мастера спорта по боксу, и тот ему хвастался, что пьёт уже двадцать лет день в день и на здоровье не жалуется. И струя мочи у него, как у пожарного шланга под давлением, что свидетельствует о прекрасном состоянии организма. Но на днях он вовремя не опохмелился, и сердце его остановилось. А ведь хорошим был человеком.

Юрий Иванович решил: всё, с сегодняшнего дня он не пьёт! Немного подумав, уточнил для самого себя, что если выпьет больше трёх стопок за хмельное мероприятие, то пусть он лучше умрёт. В мозгах у Данилина что-то щёлкнуло, он испугался такого зарока и подумал: как же теперь он будет без вишнёвого сада, посиделок у Бурновича, «полковника», без других мест, где его душа отдыхала? Но клятва произнесена, отступать поздно.

Юрий Иванович встал, умылся, прошёл на кухню. Жена готовила завтрак. Он знал, что она первая не заговорит. Выпил литр молока и объявил:

– Радость моя! Это была моя последняя пьянка. Я дал себе зарок. Прошу: сейчас только мне ничего не говори. Давай поживём, посмотрим, что из этого получится.

Алеся уставилась на мужа, хотела было наброситься на него и облегчить себе душу, но, почувствовав искренность в его словах, заплакала и не проронила ни слова. Данилин лишь смог добавить:

– Всё будет хорошо.

Заиграла мелодия входного звонка. Приехала Галина Трофимовна, и с порога сразу прозвучало:

– Ну, что у вас тут опять?

Юрий Иванович понял, что мать снова не в духе.

– А что у нас!? У нас всё нормально.

– Что-то, я вижу, не совсем, опять, наверное, вчера пил. Всё, я решила больше вам не дам ни копейки.

– Начинается! Наверное, Ленка опять гадостей наговорила, и ты теперь приехала злость на нас срывать? В таком случае отправляйся на дачу к своим грядкам и сиди там.

– Всё ясно! Я вам не нужна, постоянно гоните меня. Всё, поеду обратно домой, и больше ноги моей у вас не будет, у голодранцев, а похоронят меня Ленкины дети.

Юрий Иванович понял: голодранцы – любимое слово сестры матери. От его тётки она и на этот раз приехала на взводе. В такой ситуации следовало бы промолчать и уйти на работу. Но мать была как будто зомбирована сестрой. И теперь, чтобы хоть как-то достучаться до разума матери, необходимо терпеливо ещё раз всё объяснить. Главное, не сорваться на крик. Сын в который раз начал объяснять, куда деваются деньги, как они зарабатываются:

– А ты знаешь, мама, что у нас два студента в доме, которым надо достойно жить, одеваться, отдыхать. Платим за их учёбу. А на какие деньги построен двухэтажный дом, где ты проводишь время, как в раю, в кругу подруг? В центре города купили ещё один дом с садом и цветочками, и, главное, нас все уважают, кроме твоей Ленки и, похоже, тебя. И поверь мне, если ты не дай Бог умрёшь, хоронить они тебя не будут. Они за копейку удавятся. И мой тебе совет: не езди ты на этот хутор – рассадник зла. Там друг друга ненавидят, в том числе и нас с тобой. Чуть что не так сказала – и тебя оттуда гонят. Но проходит время, и ты снова туда едешь. А потом нам жизни не даёшь. Скажи, что я сделал для тебя плохого? На всех курортах, во многих санаториях Советского Союза побывала. Работу на пенсии в городе тебе нашёл. До шестидесяти пяти лет кнопки лифта нажимала, общаясь с хорошими людьми. Сколько новых друзей появилось! И сейчас тебе здесь созданы все условия для жизни. Живи и радуйся. Единственное, чем ты меня можешь упрекнуть, это тем, что иногда выпью с друзьями. Но этот период в жизни пройдёт. А чувство любви не обязательно проявлять сюсюканьем. Ты знаешь, мне это не нравится. Есть много других признаков проявления её, но ты почему-то их не замечаешь.

Мать успокоилась, молчала. Сын продолжил:

– Мы сейчас уходим на работу, а ты хоть здесь оставайся, хоть иди на дачу. И давай друг другу не будем трепать нервы. Сколько той жизни! Она и так трудна. А за обиды прости.

 
8
 

Данилины вышли на улицу. Погода была чудесной. По небу плыли причудливые ватные облака, сквозь которые иногда проглядывало солнце. Но на душе у Юрия Ивановича скребли кошки. Он ещё никак не мог отойти после вчерашнего спирта, разговор с матерью не добавил душевных сил, и его любимая жена Алеся молчала. В растерянности Данилин подумал: неужели во Вселенной мы одни? Для чего дана жизнь на Земле? Для мучений, страданий? К религии он относился нейтрально, но рад был своей причастности к православному христианству и считал, что человек должен верить в какую-то высшую справедливость, воплощённую в Боге или ещё в какой-то силе. Он посмотрел на небо, и странные мысли, обращённые к Богу, возникли в голове:

– Господи, прости меня за дерзость, но прошу Тебя обратить взор на планету Земля. Быть может, сейчас Ты занят благими делами и борьбой с Сатаной в других обителях жизни Вселенной, но созданная Тобой земная жизнь требует незамедлительного вмешательства. Господи, я прошу тебя об этом, поскольку еще сам не совсем погряз в грехах и на Земле есть много таких же людей. Я грешен в повседневной жизни, но мой грех не замешан на подлости, лжи, трусости, тщеславии, гневе. Я никогда не был доносчиком, но душа моя страдает от несправедливости, творящейся на Земле, и я хочу, чтобы это страдание было тобой услышано. Я себя могу пока еще отнести к людям, которые стремятся руководствоваться принципами справедливости, честности, но мне все труднее и труднее удержаться от того, чтобы самому не начать его творить. Земля превращается в ад. Зло, как сорняк, стремительно разносится по ней. Сатана все более и более овладевает разумом людей. Господи, спаси оставшихся праведников от искушения злом, не доведи их души до критического состояния, когда уже ни разум, ни Твоя воля не остановят их отвечать злом на зло. А что тогда? А тогда, когда Ты обратишь свой взор на Землю, Ты своею волей по примеру Содома и Гоморры заставишь людей испытывать самые страшные страдания. Но есть на Земле люди с чистыми душами, которые верят в торжество справедливости, доброты. И я прошу Тебя, Господи, пошли им возможность попасть в Эдем и попробовать плоды с Древа Жизни, чтобы праведники становились бессмертными и плодили себе подобных. Тогда зло само себя уничтожит. Я прошу Тебя, Господи, всех людей, претендующих на руководящие посты в обществе, пропускать через горнило обновления души, чтобы у них не возникало даже мысли навредить человеку, природе. Господи, помоги заблудшим людям на Земле избавиться от войн, разврата, подлости, унижений, спасти страдающих от болезней и голода детей, вернуть на путь истинный людей, погрязших в чванстве, невежестве, в незаконном обогащении. Господи, прошу Тебя простить человека за то, что он сам за тысячелетия так и не смог превратить Землю в обитель совершенной жизни, а, напротив, сделал ее местом мучений и страданий. Господи, прости и помоги.

– Опустись на землю, – Алеся дёрнула мужа за руку, – нас ждёт важная встреча, пойдём работать.

Юрий Иванович очнулся и вошел вслед за женой в магазин. Ему вдруг стало легче на душе и физически.

 
9
 

Главный магазин Данилиных «Стор» находился на пересечении двух улиц. Рядом были банки, универмаг. Через дорогу постоянно хлопала дверь хлебного магазина. А с тыльной стороны раскинулся городской рынок с сотней палаток, контейнеров, ларьков. Так что, хотел народ этого или нет, но в «Стор» заглядывал. В глаза сразу бросался обширный выбор спиртного и мясных изделий. Дальше шла мелочёвка: от жвачек, шоколадок до всевозможных сортов чая, кофе. Был в магазине и косметический отдел. А индивидуальный предприниматель Алеся Алексеевна, арендовавшая прилавок, торговала овощами и фруктами. Люди без покупок не уходили. Тем более что продавцы, чья зарплата зависела от выручки, очень старались угодить покупателям. Один имелся минус, но в нём был виноват сам Данилин. Начальник налоговой инспекции Туранова подыскивала для инспекции новое помещение, и Юрий Иванович без задней мысли подсказал ей, что в закрывшейся гостинице, расположенной напротив его магазина, есть свободные комнаты на втором этаже. Туранова сразу же их оформила во владение, и через месяц её инспекторы во главе с ней уже любовались красивым видом магазина «Стор».

Была суббота. Поставок товара не ожидалось, но предстояла интересная встреча со знаменитым человеком, олимпийским чемпионом Владимиром Яровским. Однажды он с двумя братьями приезжал в город и хотел решить вопрос по производству и поставке хлеба. Но что-то тогда с руководством района не договорились. Яровский заглянул в «Стор», и Юрий Иванович сразу его узнал, сказал ему об этом и вспомнил, как все болели за него на олимпиаде и восхищались им. Владимир познакомил Данилина со своими братьями, и разговор продолжили в кабинете Данилина в присутствии Алеси. Яровский тогда предложил торговать их хлебом. У его брата Сергея в России имелся свой хлебозавод, и он мог бы раз в неделю поставлять в магазин машину продукции. Идея эта всем понравилась. Более того, договорились, что Юрий Иванович утрясёт все вопросы с властями и санитарной станцией, заключит договор с местным хлебозаводом для прикрытия, а торговать хлебом будет Алеся как индивидуальный предприниматель, через свой прилавок.

После этого события прошёл месяц. Все пункты договорённости были выполнены, и Алеся Алексеевна уже неделю торговала местным хлебом. Об этом по телефону было доложено Яровскому, и на сегодня договорились о встрече.

Три брата в назначенное время зашли в кабинет. Встретились, как старые друзья. Владимир сказал:

– Прилавок мы видели, давайте посмотрим склад, подъезд для машин.

Алеся на правах хозяйки провела экскурсию по магазину. Братья остались довольны.

– Всё прекрасно, можно заключать договор. В следующую субботу я привезу первую машину хлеба, – сделал заключение Сергей и достал все необходимые документы.

Пока Алеся и Сергей возились с бумагами, Владимир рассказывал о своей жизни. Скучать ему не приходится. Тренирует молодёжь, ездит по России, участвует в различных мероприятиях и тоже занимается бизнесом. Данилин предложил выпить за сделку по сто граммов коньяка. Но братья согласились только на сладости и чай.

Когда Яровские уехали, Юрий Иванович сказал жене:

– Надо как-то осторожно сделать рекламу новому товару.

– Я попрошу продавцов оповещать покупателей о субботней его поставке.

– Так и сделаем, а теперь домой, обедать, и надо мать навестить на даче.

Данилин понял: жена на него больше не злится.

 
10
 

На дачу Данилины поехали на машине, хотя до неё двадцать минут ходьбы и можно было бы прогуляться. Но набрали продуктов для матери, и, как всегда, Алеся набила багажник разными якобы нужными вещами. Эта «нужная» рухлядь годами скапливалась на чердаке и ни разу ещё не пригодилась. Юрий Иванович давно уже с этим смирился, но по привычке все равно всегда ворчал на жену.

Ездили Данилины на небольшой японской машине «Мицубиши», которая за пять лет перевезла вагоны товаров и серьёзно за это время не ломалась. Весь город знал про неё две истории, рассказанные Юрием Ивановичем неоднократно в вишнёвом саду. Данилин поехал первый раз на ней на завод за водкой, которую отпускали по великому блату. Блат такой у Данилина был в лице генерального директора. Когда-то нынешний генеральный управлял в его районе сельским хозяйством. Так вот тогда от жадности Юрий Иванович выписал двадцать ящиков водки. Грузчики выкатили их, поставили перед машиной и с ухмылками стали подтрунивать над Данилиным, что, мол, машина его, наверное, резиновая, и предложили тележку сзади подцепить. Юрий Иванович поспорил с ними на две бутылки водки, что засунет в машину, которая выглядела меньше «Жигулей», все двадцать ящиков, хотя сам не уверен был в успехе. Но японцы оказались на высоте. Вместимость машины, с учётом сложенных сидений, составила двадцать два ящика. Кода Данилин загрузил последний ящик, все грузчики и собравшиеся зеваки дружно присвистнули. Один из них призвал скинуться на проигранную водку. Юрий Иванович снисходительно простил проигрыш, но попросил следующий раз произвести загрузку вне очереди. Все с радостью согласились.

Следующая история была связана с селёдкой. Три раза в месяц Данилин на «Мицубишке», как он её называл, гружённой тремя двухсотлитровыми бочками с селёдкой, полз почти на днище через пост ГАИ, возвращаясь с рыбной базы. Инспектора непременно его останавливали для формальной проверки документов, но на самом деле, чтобы в очередной раз посмотреть на чудо японской техники и облегчить её вес на пару рыбин.

Рассказывая эти истории, Юрий Иванович всегда добавлял: Как видите, нелёгок труд предпринимателя».

На даче Галина Трофимовна энергично пропалывала грядки. Увидев сына и невестку, она, как будто не было утреннего разговора, довольно проговорила:

– Посмотрите, какую я красоту навела на грядках, ни одной травинки не найдёте. Всё растёт как на дрожжах.

Прибежала к ним и вся дачная живность в ожидании угощений. Данилины на участке развели целый птичий зоопарк. Птиц держали ради красоты и яиц. Все пернатые здесь жили до старости и умирали естественной смертью. У их ног крутились куры: лохматые, мохнатые и с хохолками. Тянули шеи и гоготали гуси, хлопали крыльями и глухо крякали индоутки, в сторонке боком похаживал индюк, охраняя двух своих подруг, и среди больших и важных птиц путались маленькие декоративные курочки. Ну как не угостить такую красоту! Алеся развела всех по своим местам и раздала корм. Потом все втроём воевали с колорадским жуком и окучивали картошку: Юрий Иванович запрягся в плуг, а Алеся управляла им, подгоняла палкой, чтобы не сачковал. Отдыхали все вместе на берегу живописного пруда с лилиями и кувшинками среди яблонь и вишен, уплетая за обе щеки вкусные бутерброды, приготовленные матерью. За лозовыми зарослями и березняком блестело озеро. Глядя на эту красоту, Данилин подумал: жизнь прекрасна и не так безнадёжна, как казалась она ему ещё утром.

Уже дома Юрий Иванович сказал жене:

– Жаль будет продавать дачу. Сколько вложено труда и души в неё! А как мать перенесёт это, когда узнает о нашем решении.

– Ты же знаешь, у нас нет другого выбора. Мы собрались переезжать, значит надо всё распродавать. И начнём с этой дачи.

– Ты права, и надо уже начинать присматриваться к недвижимости в областном центре. Для нас идеальный вариант – дом на берегу реки. Но главное, правильно и выгодно продать бизнес. Надо найти такой вариант, чтобы всё было официально по закону, но без удержания налога. Я подумаю, как это сделать.

Вечером Данилину на домашний телефон позвонил его друг по охоте и рыбалке Вова, по кличке Буравчик. Такое прозвище ему было дано неспроста, в связи с непоседливой натурой. Основная его работа – свободный каменщик. И надо отдать ему должное, кирпичную кладку он делал идеально. А в свободное время зимой пропадал на охоте, летом на рыбалке. В трубке Данилин услышал знакомый с хрипотцой от ветров, холодов и постоянного алкоголя голос:

– Иванович, давай завтра махнём на рыбалку, – без прелюдий предложил он. – Завтра выходной. В мою компанию уже записались Генка и Витёк.

– А Витёк, это тот, который живёт за речкой?

– Да, он с нами пару раз охотился.

– И я, конечно, за рулём, а вы будете вместо рыбы бутылки охлажденные вылавливать?

– Не без этого, зато я покажу тебе отличное место, где рыба сама на берег выпрыгивает.

– Подожди минутку, сейчас посоветуюсь с женой.

Данилин рассказал Алесе о разговоре. Та отмахнулась, делай мол, что хочешь, только не пей.

– Ладно, Вова, давай съездим. Во сколько вас забирать?

– В пять у меня.

– Хорошо.

День закончился. Он был насыщенным и плодотворным. Ночью Данилины спали вместе как муж и жена, которые не представляли жизнь друг без друга.

 
11
 

В шесть часов утра рыбаки были уже на озере. Пока Данилин накачивал резиновую лодку, чтобы забросить донные удочки с резинками, Вова, Генка и Витёк выпили по стаканчику вина за удачу. Юрия Ивановича от этого зрелища передёрнуло и замутило. Он подумал: может, зарок действует.

Рыбалка началась успешно. Рыба действительно клевала хорошо. Попадались лещи до полутора килограммов. Через три часа Данилин у донок остался один. Остальные «рыбачили» на берегу у костра. Юрий Алексеевич прислушался. До него долетели слова Вовы:

– Моя Надя – золотая женщина. На её плечах трое детей, а делать успевает по дому всё. А как готовит! Пальчики оближешь. Кроме семьи, её ничто не интересует.

Данилин подумал: Вова в своём репертуаре. Когда выпьет, начинает расхваливать свою жену, восхищаться ей.

– А ты уверен, что она такая святая? Никому нельзя доверять полностью, – возразил дважды разведённый Генка.

– Что ты этим хочешь сказать? Что моя Надя может сделать что-то во вред семье? Ты это хочешь сказать? – Вова начал распаляться.

– Я просто хотел сказать, что нельзя верить даже самому себе.

– Нет, ты с умыслом это сказал. Ты меня и её обидел и оскорбил.

Юрий Иванович понял, что надо вмешаться и поменять тему для разговора.

– Эй! Горе-рыбаки, тише, рыбу распугаете. Смотри, смотри, Гена, у тебя на донке клюёт. Беги быстрей.

Генка скорее инстинктивно, чем по желанию сорвался с места и побежал к рыбацким снастям. Вова и Витёк выпили и переключились на другую тему.

В час дня вся компания сидела за столом на кухне в доме Вовы. Красавица Надя, воплощение женственности, добавив ещё котлет в тарелку, тоже присела к мужикам. Вова начал было снова её расхваливать, но она его перебила:

– Я завтра поеду в деревню к детям. Звонила мать, ей что-то нездоровится. Оттуда буду ездить на работу. А ты пока здесь один поживёшь.

Вова удивлённо на неё посмотрел. Что-то в его взгляде изменилось. В глазах исчез блеск. После этого все притихли и стали расходиться. На улице Вова придержал Данилина за руку и сказал:

– Я чувствую, что что-то неладное происходит в нашей семье. Надя странно ведёт себя, а я боюсь с ней откровенно поговорить, боюсь остаться один. Может, ты, Иванович, со своим авторитетом побеседуешь с ней и выяснишь в чём дело.

– Вова, я по себе знаю, дело в нас, мужиках. Несмотря на бесконечную выносливость, терпеливость, женщина очень хрупкое создание, и ей нужна рядом крепкая мужская опора, а не пьяная мумия. Извини за откровенность. Но иногда я сам таким бываю. Нам надо меняться. А поговорить с ней, я поговорю, может быть, завтра.

Юрий Иванович приехал домой и отчитался перед женой о рыбалке, рассказав и о Вове. Алеся лишь воскликнула:

– Пьянки ещё никого до добра не доводили. Сколько из-за них загублено семей! И Вову ждёт то же самое.

– Я всё-таки поговорю с Надей.

– А может, ты лучше своей семьёй серьёзно займёшься?

– Вы у меня на первом плане.

– Верится, но с трудом.

– Верьте мне, люди, и всё будет отлично, – Юрий Иванович нежно обнял жену. – А кто же у нас рыбку будет чистить?

Алеся молча указала ему пальцем в сторону кухни, а сама включила телевизор и уселась удобно на диване.

 
12
 

Говорят, понедельник – день тяжёлый. На этот раз Юрию Ивановичу он не показался таким. Он не был с похмелья, с матерью и женой отношения наладились. В голове была ясность, и хотелось жить и творить добро для родных, других людей, страны. До него дошло осознание того, что он начал новую жизнь, и слава Богу, что в пьяном угаре не натворил бед. Очевидно, Всевышний всё ещё его оберегал. Но самыми главными оберегами Данилин считал родных людей, живущих рядом с ним: мать, жену, детей. Все они в той или иной степени боролись за его трезвый образ жизни. Он с содроганием вспомнил, как совсем ещё недавно ему было страшно просыпаться по утрам. Он осторожно открывал глаза и глядел на стены. Узнав их, облегчённо вздыхал, что спал дома. А потом начинались мучительные воспоминания: где был вчера и с кем пил? Половину событий не помнил. И тогда охватывал новый страх. А вдруг он что-то натворил. Бежал снова в вишнёвый сад, откуда всё начиналось, и расспрашивал собутыльников о его перемещениях. Те радовались его приходу, наливали вино, и всё начиналось по прежнему сценарию. Друзья информировали, что ужасных случаев с его участием в районе не зафиксировано, и просили, как всегда, в долг вина. Долг, естественно, никто не отдавал, потому что брала его компания, а не конкретный человек. И в этих же компаниях он любил пофилософствовать о том, что большинство людей живет по законам болота. Некоторым везет больше. Им дана возможность прыгать с кочки на кочку, рискуя иногда упасть в трясину. Другие идут до заветной твердой почвы со щупом по пояс в жиже. И есть те, которым совсем не повезло. Они сразу попадают в трясину, и, если нет рядом близких людей и настоящих друзей, им не выбраться из неё никогда. Увы, жизнь – это болото. Друзья аплодировали и снова просили в долг вина. Потом, после пьянок, на работе приходилось навёрстывать упущенное, вкалывая за троих.

Юрий Иванович подумал: теперь с этим покончено, и его ждут великие дела. Сегодня предстояло провести собрание с трудовым коллективом магазинов. Алеся пригласила всех продавцов к одиннадцати часам. До мероприятия оставалось ещё пару часов, и Данилин решил поговорить с Надей, как и обещал Вове. Поехал к ней на работу на комбикормовый завод. Перед встречей навёл о ней справки у знакомого мастера, рассказ которого его поразил. Оказывается, Надя тайно от мужа, но не от сослуживцев, давно уже встречается со своим коллегой и собирается связать с ним свою судьбу. Выходит, пока Вова бродил по лесам в поисках добычи, Надя искала мужчину для жизни. Данилин подумал: бедный Вова, но он и сам виноват. Ему надо было с такой женщины пылинки сдувать, а не шастать постоянно пьяным с ружьём по кустам.

Юрий Алексеевич знал, где находится рабочее место Нади, и сделал так, как будто встретил её случайно. Вид у неё был потерянный. Данилин спросил:

– Неужели всё так плохо?

– Вчера после вашего ухода я пыталась Вове открыть глаза на нашу жизнь. Он даже мысли не допускает о моём уходе. Но я так жить больше не могу, терпение лопнуло. Я уже не выдерживаю его постоянных пьянок, охоты, рыбалки, разговоров о его незаменимости. Он живёт в другом, нереальном, пьяном мире, а мне хочется простого земного счастья и надёжной опоры, ведь у нас трое детей. Они на моих плечах. Моих желаний Вова не услышал, более того, даже и не пытался это сделать. Но угрозу в его глазах я видела, и мне иногда бывает страшно от его холодного, мёртвого взгляда. Я приняла решение уйти от него.

– Я уважаю твой выбор. Но, хорошо зная Вову, его непоколебимую веру в свою значимость и тебя, предчувствую, что твоё решение для него будет трагедией, которая может привести к непредсказуемым последствиям.

– Но поверь мне, Юра, я больше жить с ним не смогу.

– Значит, такова судьба. И всё же прими мой совет. Вову к этому надо готовить долго и осторожно, чтобы он свыкся с мыслью жить один, без любимой жены. Учти, он непредсказуем.

– Спасибо, Юра, но как получится…

Данилин возвращался в свой магазин и думал, что среди его друзей разворачивается ещё одна семейная драма. Из-за туч выглянуло ласковое солнце, которое осветило красивую землю, но солнцу не было дела до людских страданий, бед и радостей.

В магазине Данилина ждала жена. Когда он предстал перед ней, она спросила:

– Где мотался?

– Мотался, да не замотался, чужие проблемы разруливал.

– Своих полно. Продавцы уже в сборе. Надо с ними серьёзно поговорить.

– В чём дело? Сейчас сделаем.

В двух магазинах и у Алеси как индивидуального предпринимателя работали одиннадцать продавщиц, от двадцати пяти до сорока пяти лет, с разными характерами, привычками. При приёме их на работу Юрий Иванович прежде всего уделял внимание внешнему виду, умению общаться и, конечно, собирал о них сведения. За последние годы продавцы не менялись. Пока всех всё устраивало. Но накопилось много проблем, которые требовали разрешения.

Закрыв магазин, Данилин начал совещание. Он доложил о работе предприятия, финансовых успехах, трудностях. После него выступили главный бухгалтер и инспектор по кадрам со своими вопросами.

– Ну а теперь, девчата, о самом главном, – Юрий Алексеевич посмотрел на продавцов, – вам расскажет Алеся Алексеевна.

Алеся начала с поддержания порядка в магазинах:

– Вам всем давно известно, что уборщицы моют только полы, а протирать витрины, стеллажи от пыли, грязи – обязанность продавцов, про которую вы часто забываете. И с сегодняшнего дня, если санстанция составит протокол по этому нарушению, штраф вы будете оплачивать из своего кармана, а не за счёт предприятия. Это первое. Второе – опять забываете о раскладке товара. Я обнаружила на складе залежи товаров, которых нет на прилавках магазинов. За это тоже будем наказывать. Теперь о главном. Вот вы требуете повышения зарплаты, но сами прекрасно знаете, что она у вас выше, чем у кого-либо. Потом, мы постоянно закрываем глаза на недостачи, и порой приличные. Вы поплачетесь, и мы их списываем на убытки. А они ведь на ровном месте не бывают. Мы не маленькие и знаем, что каждый из вас что-то из магазина прихватывает, забыв потом заплатить. Теперь будет по-другому. Выявленная недостача будет удерживаться из вашей зарплаты.

– Я хотел бы сделать несколько замечаний по работе другого магазина, – Данилин многозначительно посмотрел в сторону его продавцов. – Ну что, сами сознаетесь, или как?

Те притихли, напряглись.

– Так вот, девочки мои дорогие, вашему отдельному государству пришёл конец. С сегодняшнего дня никаких завышений цен, подкладывания своего товара и тем более недостач. В начале июля проведём ревизию, и в случае большой недостачи будет уволен тот продавец, которого принимали на работу первым. Это касается и магазина «Стор». Я думаю, наша позиция всем ясна, и она справедлива. Кто не согласен, тот может нас покинуть. Хотя, поверьте, расставаться было бы жаль. Ведь мы вместе столько всего пережили!

Теперь для информации. В субботу привезут российский хлеб. Надо всем вам дипломатично об этом объявлять покупателям. Возможно, вслед за этим последует реакция властей. Но вы делайте вид, что ничего не знаете, отсылайте любопытных и возмущённых к нам. Второй момент касается взрыва автомобиля предпринимателя Филина. Вы об этом знаете. Я думаю, это дело рук рэкетира. Поэтому будьте бдительны. В магазинах есть тревожные кнопки. И в случае малейшего подозрения на опасность не стесняясь, нажимайте на неё. В течение трёх минут приедет охрана. Теперь задавайте вопросы.

– Всё ясно, вопросы будем решать в процессе работы, – раздались голоса продавцов.

– А как насчёт традиции? – главный бухгалтер, миловидная женщина Любовь Владимировна, улыбаясь, посмотрела на директора.

– Традиции нарушать не будем. В вашем распоряжении кабинет. Но магазин должен работать. Руководить банкетом будет Алеся Алексеевна, а я с вашего позволения удаляюсь.

Все облегчённо вздохнули и начали готовить стол к более приятному мероприятию.

 
13
 

Данилин проведал мать, отвёз ей гостинец и, возвращаясь мимо коммерческого магазина, подумал: теперь он не один. В городе появились ещё несколько солидных предпринимателей, занимающихся торговлей, грузоперевозками, даже ресторанным бизнесом. Открылись мастерские по ремонту часов, обуви. Бизнес проник в сельские населённые пункты. Теперь он был не единственным объектом для проверяющих. Государство благоволило появлению коммерсантов, и их количество стало расти, как грибы после дождика. Но негативное отношение к предпринимателям сохранилось на всех уровнях власти и даже в народе. Как это несправедливо и обидно! Столько здоровья, времени, денег вложено в предприятие не кем-то, а им и его женой!

Он вспомнил первые годы деятельности. Приезжая на оптовые базы или к производителям, в хвосте ожидали, пока не отоварят государственные структуры, а потом довольствовались тем, что осталось и по более высоким ценам. А чего стоило выдержать беспредел со стороны проверяющих органов! Но выстояли. И вот теперь на головы бизнесменов свалился «взрыватель», как его окрестил Данилин. На прошлой неделе была взорвана машина его хорошего знакомого Филина. Ещё раньше другие предприниматели жаловались на звонки с угрозами и требованием отдать определённую сумму. Игнорирование требований видимо и активизировало «взрывателя». У Юрия Ивановича в душе проснулся прокурор и следователь, кем он был многие годы. Ему показалось странным, что его пока никто не трогал. Возникли две версии: или его побаивались, или этот кто-то, кто с ним часто встречается, и он неглупый и довольно дерзкий. Данилин подумал: надо составить список людей из его окружения и проанализировать и обязательно заглянуть в милицию к другу заместителю начальника РОВД, его тёзке, и обменяться мнениями.