Валерий Касаткин
Лабиринты суеты

– Ха-ха, кровать что ли? – Рада усмехнулась и прижалась к парню, – но её ты можешь описать словами. Широкая или нет, скрипит или нет, высокая или нет.

– Это уже форменное издевательство с элементами жестокости, бессердечия, бездушия и нежелания удовлетворить мои желания, – Дима несильно укусил девушку за губы.

Рада ответила поцелуем и тихо проговорила:

– По поводу желаний подождём до путешествия на шаре, – девушка смущённо улыбнулась, – а корзина в нём вместительная для любви?

– Для любви не существует препятствий ни в пространстве, ни во времени, ни в помещении, ни в позах, – Карницкий смутился и испуганно посмотрел на восхитительный нетронутый цветок, щёчки которого порозовели, – это я предполагаю, поскольку я ещё никого не любил по-настоящему и не имею опыта в подобных отношениях.

– Не волнуйся, дорогой мой друг, – девушка усмехнулась, – я всё же осмелюсь предположить, что у тебя есть кое-какой опыт в отношениях с женщинами. Но это естественно. А о настоящей любви мы поговорим, паря на аэростате под небесами.

4

Подруга Рады и Сергея Валевского Катя Воронова, полноватая девушка роста выше среднего с живым привлекательным личиком, с пухленькими беленькими, притягательными для мужчин ножками, в это утро тоже собиралась на свидание. Жила девушка с родителями на окраине города на втором этаже пятиэтажки в старой двухкомнатной квартире с маленьким балкончиком и с видом на лесной пейзаж, который своей красотой компенсировал стеснённые условия проживания. Небольшое пространство, ограждающее её семью от другого общества, было пропитано никогда не исчезающим винным перегаром, источником которого являлся вечно пьяный отец девушки Борис. В кругу своих собутыльников его звали Борькой, часто с добавлением слова «горький». Борис работал у какого-то частника в гараже, где легально и нелегально осуществлялся ремонт машин. Мать Кати, полноватая женщина с вечно опухшим от слёз лицом и красными глазами, работала на химическом заводе простой лаборанткой, поддерживая почти дружеские отношения с Валевскими. Катя, впитав в себя горе матери и сострадание к ней, перемешанное с ненавистью к отцу, ещё в школьные годы решила освободиться от этих гнетущих душу чувств и достичь в жизни светлых высот. И к своим двадцати годам она добилась многого, поступив, как раньше называли, в иняз и уже почти в совершенстве знала английский и испанский языки. С Сергеем Катя познакомилась, когда училась в школе, однажды попав на заводское праздничное мероприятие, где работала её мама. Там оказался и он. Молодые люди понравились друг другу. А потом Катя уже от своего парня узнала, что у её матери на заводе есть друг, в объятиях которого она находит утешение и ласки, не получаемые от мужа. Девушка отнеслась к этой информации спокойно и с пониманием. И сама решила не строить из себя девочку-недотрогу, а кинуться телом и головой в бурю любви, беря от неё все наслаждения. Потом, став уже студентами, они с Сергеем приняли решение годика через два пожениться, понимая на подсознательном уровне, что в их отношениях нет всеобжигающей страсти и любви. Строила Катя и другие планы, но о них она пока никому не говорила. Рада в жизни Вороновой появилась почти одновременно с Сергеем. Девушки, обладая неунывающими характерами, чувством юмора и самоиронии, быстро подружились.

Катя заглянула на кухню, где отец дрожащими руками пил из банки огуречный рассол, махнула рукой и произнесла:

– Ты самоубийца, и в наши с мамой души загоняешь презрение к себе. Но мне пока тебя жалко. У тебя же высшее инженерное образование в области машиностроения, ты любой автомобиль видишь насквозь, а работаешь на проходимца за копейки, которые пропиваешь, а потом и к маме залазишь в кошелёк. Тебе не стыдно, папа? Мы терпим тебя лишь потому, что ты тихий самоубийца, но, если так дело пойдёт и дальше, ты превратишься в буйного. А я ещё хочу нормально пожить.

– Я пытался не пить, – мужчина сел на стул и обхватил голову руками, – но в меня, наверное, вселился дьявол.

– Ты мужчина или нет? Не можешь сам выгнать из себя порок, закодируйся. Это же так просто. Посмотри на жизнь хотя бы несколько дней трезвыми глазами. А потом напиши картину из своих кошмаров, нет, лучше берёзки на острове средь озера. Ты же в душе художник и рыбак. Ты же когда-то был ими им и в реальной жизни. Я помню, как ты меня учил рыбку ловить. Как хочется вернуться в то счастливое время и не застрять в сегодняшнем дне, когда преодолевая стыд, мне часто приходится тащить тебя на своих плечах из гаража, каждый раз боясь, что ты умрёшь.

– Не говори больше, дочка, – из глаз мужчины потекли слёзы, – сегодня сделаю последнюю попытку завязать. Если не получится, то одна мне дорога в ад.

– Ты не преступник, чтобы в ад, ты болен, – девушка погладила вздрагивающее плечо отца, – обратись к Богу, он тебе поможет и простит. Если ты сегодня напьёшься, я с тобой больше никогда не буду разговаривать. Мы с мамой устали бороться с твоей дурью вместо тебя. Наши слова до тебя не доходят.

– Иди, Катя, по своим делам и не бойся, – мужчина выпил стакан воды, потёр щетину на помятом, опухшем лице и ушёл в ванную комнату.

Девушка в прихожей посмотрелась в зеркало, улыбнулась и выпорхнула в другую жизнь, где была середина солнечного лета с радостными оттенками зеленой листвы, ярких и нежных цветов, счастливых выражений на лицах многих людей. Воронова преобразилась в певчую птичку и полетела к своему соловью в его гнездо.

Сергей, проживающий с родителями в трёхкомнатной уютно обставленной квартире, встретил девушку с радостной улыбкой и восклицанием:

– Ты великолепнее великолепного! Что-то срочно с этим великолепием надо сотворить. Меня осенило: мы немедленно превратим его в наслаждение! Раздевайся или тебе помочь?

– У тебя прорезался командирский голос, – девушка снисходительно улыбнулась, – ты собираешься мной командовать и после нашей свадьбы?

– Я предпочитаю коллегиальные решения, но с твоим решающим голосом, – Сергей раболепно склонил голову, но довольно смело обнял Катю ниже талии.

– Это меня устраивает, а поэтому помоги мне раздеться до основания, но не спеши, чтобы сполна насладиться процессом любви, – девушка резко отстранила парня от себя, – а кстати, ты меня любишь?

– Спрашиваешь! Я тебе в тысячный раз говорю «люблю», да и как не любить такое совершенство, великолепие, такие женственные формы?

– По поводу женственных форм… Ты на что это намекаешь, мой многоголосый соловей? Что я толстая или того хуже, жирная?

– Да как у тебя язычок на такое мог повернуться. Жирных женщин в природе вообще не существует. А есть с пышными формами, и они тоже для кого-то предназначены. Но ты само изящество.

– Выкрутился. Пожалуй, начнём…

Потом, отдыхая в расслабленном виде на широкой кровати, Катя провела рукой по кудрявым волосам парня и спросила:

– У тебя с Радой доверительные отношения? И как она к тебе вообще относится?

– Не жалуюсь, – Сергей оторвал голову от подушки, – а почему тебя интересует этот вопрос?

– Ты мне как-то говорил, что твоя сестричка окутана тайной, связанной с несметными сокровищами, якобы оставленными её родителями, – девушка положила свою пухленькую ножку на ноги парня, – ты не пытался раскрыть эту тайну?

– Я вроде бы к ней никакого отношения не имею.

– Не скажи, а вдруг там для тебя есть интерес, – Катина ножка поползла вверх, – несметные богатства будоражат воображение, вызывают желания увидеть их и прикоснуться к ним.

– Возможно, эти богатства – фантазия моей юной головушки, когда лет пять назад я подслушал разговор между папой и мамой о наследстве, оставленном Раде её родителями. Тогда их слова о том, что Раду в двадцать лет ждёт хрустальный дворец с изумрудами, окунули меня в сказку, – Сергей нежно вцепился рукой в пухленькую ножку девушки, – но мы сотворим свою сказку в собственном дворце.

– Надо подумать, как его можно быстро построить, используя наш фундамент любви…

После проверки фундамента на прочность Катя оделась и произнесла:

– Вернёмся к тайне сокровищ. Было бы здорово сделать подруге сюрприз, найдя хрустальный дворец с изумрудами раньше всех.

– Как ты это себе представляешь?

– Есть несколько вариантов решения этого вопроса. Когда они приобретут отчётливые границы, я с тобой посоветуюсь, – девушка вышла в коридор и кивнула головой на шкаф, примыкающий к ванной комнате, – у вас тоже, оказывается, есть тайны. Вы в этом шкафу, наверное, храните скелеты, коль запираете его на амбарный замок?

– Замок больше имеет декоративное предназначение, чем охранное, – Сергей усмехнулся и открыл железную конструкцию с большой дугой ключом, который висел на ключнице на стене, – можешь утолить своё любопытство, только осторожно.

Девушка с опаской открыла дверь шкафа, удивлённо покачала головой и хмыкнула:

– Оригинальные закатки! У многих они огуречные, помидорные, а у вас химические. Не зря вы работаете на химзаводе.

– Да, здесь разные кислоты и другие химические вещества.

– Это же опасно! – Катя провела рукой по одной из литровых банок, на которой красной краской было написано «соляная кислота».

– Не больше, чем наличие газовой плиты в квартире, – Сергей закрыл шкаф и повесил ключ обратно на стену, – родители коллекционируют эти вещества и мечтают из меня сделать профессора химии.

– А ты хочешь им стать?

– А ты хочешь стать женой профессора? – Сергей прижал девушку к стене.

– Хочу и хочу нахимичить что-нибудь необыкновенное, – Катя попыталась освободиться от рук парня.

– А почему ты так странно ведёшь себя? – Валевский удержал Воронову в своих крепких объятиях.

– Что ты имеешь в виду? – Катя насторожилась.

– Я тебя пару раз видел в обществе Кости Шапечина, однокурсника Рады.

– Ха-ха, вот, что я тебе скажу, дорогой, на эту твою глупую ревность, – девушка призадумалась, а потом продолжила, – но я оправдаюсь, хотя могла и обидеться. Этот Костик дружит с одной моей знакомой. Они поссорились. Вот эта знакомая и попросила меня быть у них посредником в переговорах. О деталях переговоров я тебе, конечно, рассказывать не буду, – Катя выскользнула из объятий Сергея и оказалась возле входной двери, – пока!

– Извини, прости, но я боюсь тебя потерять.

– Ты слышал, что я тебе сказала чуть раньше? Напомню, я стану твоей женой.

– Извини, прости, – Сергей нежно обнял девушку, – давай вечером куда-нибудь сходим.

– Предложение принимается. Думай, куда. А я пока займусь личными делами. Надо спасать отца.

– Понимаю. Спасай.

Катя, выйдя на улицу, отряхнула крылышки, позвонила Косте Шапечину, договорилась с ним о встрече и, не мешкая, полетела к намеченной цели.

Молодые люди встретились в одном из сквериков города. Усевшись на лавочку рядом с парнем, Воронова мило улыбнулась и заговорщицки проговорила:

– Ты мне должен помочь разгадать тайну.

– Чужая тайна опасна и чревата последствиями, – Костя, высокий голубоглазый парень с интеллигентными, тонкими чертами лица, худым плечом прижался к мягкому плечу девушки, – у меня должен быть хоть какой-то стимул.

– Ты же вздыхаешь по Раде, – Катя качнула головой.

– Чувствую, там для меня безнадёга, никаких шансов даже для поцелуя, – Шапечин очень глубоко вздохнул.

– Но у меня есть Сергей, – девушка скорчила гримасу пухленькими губами.

– Неужели вот к этим великолепным формам, – Костя смело провёл рукой по спине девушки, – ты всю жизнь будешь допускать только одного человека, когда рядом будет страдать очень благодарный поклонник, в душе которого уже зарождается желание когда-то стать твоим мужем.

– Очень оригинальный и неожиданный поворот, и я даже осмелюсь сказать, разворот в моём движении к цели, – Катя прижалась к парню почти всем телом, – это надо обсудить. Начнём здесь, а продолжим, где предложишь. Дипломат – это не профессор химии.

– Ты о чём?

– О личном, женском…

5

Когда до двадцатилетия Рады оставалась неделя, Вера Павловна пригласила только что проснувшуюся внучку в свою спальню, усадила её на кровать и произнесла:

– Начну потихоньку готовить тебя к роли самостоятельной хозяйки собственной жизни, в которую и я пока буду совать свой нос с добрыми намерениями. Потом у тебя, конечно, появится муж. В этой роли я вижу лишь одного претендента – Диму. Потом появятся дети. Лучше, не меньше двух. Вокруг них и государственной службы ты и будешь крутиться в суете. Твои родители, – женщина подняла голову кверху, – царствие им небесное, – создали для тебя подушку безопасности, чтобы ты могла без оглядки на финансовые средства смело идти к цели, строить планы и при этом даже рисковать, но конечно, в благородных делах.

– Красивое, волнительное начало посвящения во взрослую жизнь, – Рада с нежностью и теплотой посмотрела ещё сонными глазами на бабушку, – но твои слова окутаны таинственностью.

– Я не нарушаю волю твоих родителей. Через неделю у тебя появится ключ к несколько другой жизни с другими ощущениями и оценками, – Вера Павловна присела на сундук, – если вдруг что-то пойдёт не так, в этом ящике в семейном архиве ты сможешь найти подсказки к разгадке тайны.

– Но если речь идёт о каком-то богатстве, то возникает вопрос, как родители в молодом возрасте смогли его создать?

– Они были на полном государственном обеспечении. А их довольно высокая зарплата с разными премиальными, вознаграждениями переводилась по их желанию на счёт, с тем, чтобы потом превращаться и в другие материальные ценности, – бабушка встала с сундука, – на сегодня достаточно. Можешь быть свободна. Кстати, твой дедушка Лех тоже вносит лепту в наше благополучие.

Рада неохотно встала с кровати, в задумчивости вышла из комнаты, привела себя в порядок и позвонила Карницкому. Парень сразу отозвался, воскликнув:

– Я уже взял в руки телефон, чтобы тебе позвонить, а ты тут как тут. Несказанно рад нашим одинаковым мыслям.

– Я просто хотела услышать твой волшебный голос и очень соскучилась по тебе.

– И я жду не дождусь нашей встречи. Я приеду к тебе за день до твоего дня рождения. А до этого времени займусь организацией полёта на аэростате.

– Когда мне напоминают о двадцатилетии, я просто трясусь от волнения. На этот день запланировано столько особенных событий. Тут и бабуля сегодня мне подкинула дровишек в мою горящую душу. Но об этом я расскажу в полёте, – Рада прислушалась к телефону, – ко мне кто-то пробивается. Я перезвоню. Люблю, целую, жду.

– Знай, я не могу без тебя жить. Целую.

Валевская отключила связь и высветила того, кто к ней пробивался. Девушка хмыкнула и набрала номер Шапечина.

– Привет! Что имеешь мне такого сказать, товарищ Костик?

– Привет! Имею желание прямо сейчас с тобой встретиться.

– Если это судьбоносное желание, то я, возможно, уделю тебе пару минут, чтобы сказать то, что я тебе говорила десятки раз.

– Я хочу это услышать ещё раз.

– Я могу сказать это по телефону.

– А глядя в мои чистые любящие глаза, слабо?

– Ладно, вымогатель, выхожу на Стрелку.

Шапечин встретил девушку с букетом ромашек и улыбкой на тонких губах. Рада скривила ротик и произнесла:

– Последний раз говорю, Костя, со мной пролетаешь, поскольку я улетаю в небеса с другим человеком. Я тебя о нём информировала.

– Попытка – не пытка. А вдруг… – парень вручил девушке букет цветов, – погадай на ромашке. Возможно, выбор упадёт на меня.

– Костя, я не пойму тебя, ты прикалываешься или на самом деле ко мне неравнодушен? – Рада взяла в руки цветы и пробежала тонкими пальцами по лепесткам, – а гадания мне ни к чему. Я свой выбор сделала.

– Слово «неравнодушен» очень слабенькое для моей пылающей от страсти к тебе души. Но я понятливый человек, поэтому вынужден отступить, – Шапечин сделал шаг назад, – но пока только на один шаг.

– Эх, Костя, Костя, вот именно, ты просто хочешь мной овладеть. У тебя ко мне страсть, а не любовь, – Валевская усмехнулась, – ты парень, хоть куда. Для утоления своей страсти ты можешь найти много желающих партнёрш.

– Учту твой мудрый совет, – Костя крутанул головой, – давай в ближайшем кафе побалуемся мороженым. В благодарность за это я, как друг, согласен послушать твой рассказ о предстоящем полёте в небеса и о твоём пилоте, которому повезло с тобой в жизни.

– Ну, если, как друг, то не возражаю.

6

Вечером того же дня Веру Павловну Валевскую навестил её старший сын Вадим с тортом в руках. При встрече он поцеловал мать и произнёс:

– Давай-ка, мама, почаёвничаем с глазу на глаз.

– Однако уже восьмой час, не поздновато ли для торта? – женщина добродушно улыбнулась, – хотя тут недавно прочитала советы диетолога, что конфетка перед сном не навредит.

– Сколько диетологов, а их тысячи, столько и рецептов здорового питания, – Вадим прислушался к звукам в спальне Рады и прошёл на кухню, – не спорю, для здоровья важно, что мы едим, но главное – это беречь нервы. Рада у себя?

– С головой в компьютере. Без сомнения, переписывается с Димой, – женщина включила чайник с водой и вопросительно посмотрела на сына, – итак, какую проблему на этот раз ты хочешь подсластить тортом?

– Ты знаешь мою позицию в возне с наследством Рады. Я предлагал после смерти брата сразу рассекретить его завещание, но ты упёрлась. А жить надо одним днём, потому что мы не знаем, что нас ждёт завтра. И что за секретность? Ты даже мне не сказала, что собой представляет это наследство и где оно находится.

– Это была воля Коли. И я ему обещала её исполнить, – Вера Павловна тяжело вздохнула, – как видишь, всё просто.

– Эта простота сказывается на твоей жизни. Ты растишь внучку на свою пенсию, когда можно было десять лет не иметь затруднений, – Вадим разлил кипяток по кружкам и положил туда пакетики с чаем, – брат был недальновиден, когда выдвинул требование ждать двадцатилетия Рады.

– Нам на жизнь хватало, – женщина большим широким ножом порезала торт и пожала плечами, – Коля преследовал и другую цель. Он не хотел излишеством испортить формирование характера Рады, становление её как личности.

– Глупость! – мужчина раздражённо махнул рукой, – как раз нищета портит людей, озлобляет, делает их завистливыми, толкает на непредсказуемые поступки.

– Теперь уже не маши руками, – Вера Павловна спокойно откусила маленький кусочек торта и запила его зелёным чаем, – ведь осталась всего неделя моего молчания.

– Но, как стало известно, Рада в свой день рождения собирается улететь в небеса, – Вадим с аппетитом набросился на торт, – может, целесообразно перед этим и открыть ей тайну наследства.

– Раньше назначенного времени не могу, – женщина резко качнула головой, – опустится на землю, тогда я ей всё по полочкам и разложу.

– Эх, мама, почему ты не прислушиваешься к здравому смыслу? Коля, наверное, там, на небесах, удивляется твоему упорству и жалеет о своих требованиях, – Вадим грустно улыбнулся, – он всегда у тебя был в любимчиках.

– Зачем ты так. Я вас обоих люблю одинаково, – женщина снова тяжело вздохнула, – для меня дети, внуки – одно целое.

– Ладно, извини, – Валевский отправил в рот очередной кусочек торта, – просто я считаю, что деньги не должны храниться в чулке, они должны работать на семью и приносить прибыль и пользу. Но теперь уже, действительно, не стоит махать руками и возмущаться. Ты десять лет без недели хранила тайну, поэтому сохрани её до установленного момента. Но меня беспокоит ещё один вопрос: зачем ты разрешила этот опасный полёт на аэростате?

– Это уже не в моей власти. У внучки давно уже началась взрослая жизнь, – Вера Павловна посмотрела на торт, – Рада любит сладкие изыски. Завтра с чайком побалуется.

– А я сегодня хочу, – Рада осветила кухню своей улыбкой.

– Ты что, внученька, подслушивала? – бабушка ойкнула и всплеснула руками.

– Есть с кого пример брать – вся в тебя пошла, – девушка присела на стул и оценивающе посмотрела на торт, – но не волнуйся, бабуля, я не пошла по твоим стопам и в данный момент, кроме вашего бубнения, которое мешало моему общению, ничего не слышала. Кстати, здрасьте, дядя. Я смотрю, ты, сладкоежка, про меня забыл. Полторта как не бывало.

– Преувеличиваешь, Рада, – Вадим подвинул торт к девушке, – мы только чуть-чуть попробовали. Кстати, о твоём полёте. Может, вы его перенесёте на более отдалённое время? А твой день рождения отметим здесь, на земле, с размахом, где дадим твоей бабуле наконец-то возможность открыть нам кое-что интересное.

– Увы, к сожалению или к радости, но самолёт уже оторвался от земли и начал набирать высоту, – Рада положила на свою тарелку приличный кусок аппетитного сладкого изделия, – а самолёт на взлёте не повернуть назад.

– Твоя позиция яснее ясного, – дядя улыбнулся и поднялся с места, – я полетел в своё гнездо и к своим земным проблемам.

Рада ещё немного посидела с бабушкой, ответила на её излишне любопытствующие вопросы о планах на будущее и вернулась в свою спальню, где предалась размышлению о специально подслушанном разговоре между родными людьми. Прежде всего девушка попыталась ответить на вопрос, испытывала ли она ограничения в материальном плане. Наверное, да. Одно платье в год и то на вырост, туфли на два года, питание не отличалось большим разнообразием, некоторые школьные туристические поездки из-за экономии денег приходилось пропускать. На первом курсе по этой причине поехала в студотряд. Жалеть об этом? Нет. Такая жизнь породила в ней упорство, стремление добиться чего-то выдающегося, привила уважение к труду, закалила душу. У неё не возникло зависти к более успешным, богатым, она не ощущает в себе озлобленность к людям, обществу и государству. Девушка улыбнулась, спохватилась и вернулась к любовной переписке с Димой. Через час они её закончили следующими словами, где Карницкий написал:

«Любовь моя, мы с тобой попали в лабиринт любви. Я категорически не буду искать из него выход. Я хочу бродить в лабиринте до последнего вздоха, наслаждаться нашей любовью и дарить тебе только радость и счастье».

Валевская ответила:

«Так и не будем искать выход из рая. А что я попала в рай, так в этом нет сомнений. В нашем лабиринте счастья блуждают лишь прекрасные чувства и ощущения, и даже наши мысли в этом сходятся (да, да!). Я тебе уже говорила как-то, что, наверное, мы с тобой чем-то заслужили такие чувства?.. А ещё я иногда про себя думаю, что очевидно, сбывается чьё-то давнее предсказание… ведь многие вещи, происходившие накануне и во время, … ну просто… мистические… Это отдельная история, и от неё можно сойти с ума, поэтому… Но давай просто жить и любить друг друга, никогда не разрушая наш лабиринт, раз у нас это так естественно получается. Я по этой причине иногда даже сама себе завидую. Оказывается, есть и такое чувство… И боясь его сглазить, я часто задумываюсь, неужели всё это волшебство происходит со мной? На этом, любимый, я ставлю точку и отправляюсь во сны, где жду тебя»…

В первой половине следующего дня к Раде заявилась школьная подруга Таня Гуреева, эффектная высокая брюнетка с точёной фигурой и с острыми чертами лица. После окончания школы девушка пробовала поступить в институт, но не получилось. Пришлось довольствоваться торговым колледжем, который она успешно закончила и уже успела поработать товароведом в одном из промтоварных магазинов города. Таня пришла с бутылкой сухого вина и разной мелкой закуской. Рада встретила подругу объятиями и вопросом:

– По какому случаю гуляем?

– Случай ординарный, но радостный. Со вчерашнего дня я в отпуске, да и ты отправляешься в небеса, лишая нас возможности отпраздновать твой день рождения.

– Праздник не отменяется, он лишь отодвигается, – Рада жестом пригласила подругу на кухню.

– Я боюсь, что ты в двадцать лет став миллионершей, перестанешь замечать серую мышку-неудачницу, – брюнетка скорчила печальную гримасу на лице.

– О, Господи, и ты туда же! – Валевская штопором открыла бутылку и разлила вино по бокалам, – кто выдумал эти мои миллионы? И как родители в тридцать с небольшим лет могли их заработать!?

– Разные бывают способы, приёмы, разные бывают работы с разными доходами, – Таня вздохнула, – я вот получила отпускные и стыдно признаться, сколько.

– Ты себя недооцениваешь, – Рада усмехнулась, – чего стоит твой неотразимый, затмевающий всё вокруг вид. Кому, как ни тебе, можно реально мечтать о принце на белом коне.

– Ладно, проехали, – Гуреева чокнулась с подругой, – несмотря ни на что, жизнь прекрасна, и я жду от неё щедрых подарков.

– Но их надо ещё заслужить, – Валевская ополовинила свой бокал.

– Заслужу, – Таня полностью выпила своё вино и, как заправский выпивоха, сунула нос в рукав чёрной с жёлтыми прожилками кофточки, – поскольку живу праведной жизнью, стараюсь никого зря не обидеть, но и себя в обиду не дать.

– Ты никогда не рассказывала о своих родителях и, странно, я у тебя ни разу не была дома, – Рада посмотрела на подругу и задумалась.

– Мы же с тобой подружились в одиннадцатом классе, когда я перевелась из другой школы, так что не успели ещё как следует друг друга узнать, что ли. Отец у меня дальнобойщик, дома бывает редко, а мать работает медсестрой в больнице. Но я тебе об этом уже говорила при первом знакомстве. Поэтому я занималась самовоспитанием и старалась впитать в себя всё только положительное. А что получилось из этого, не мне судить, – Таня налила себе ещё вина и улыбнулась, – тебя, вот, бабушка растила и воспитывала, и ты стала прекрасным человеком.

– Спасибо! И из тебя получилась умная, красивая и душой, и телом девушка, – Рада подняла бокал, – а поэтому выпьем за нас, таких хороших.

Уже поздно вечером Рада, пребывая в наилегчайшем опьянении, которое являло радужное настроение и необычные мысли, решилась на очень смелый поступок – послать Диме фотографию своего полуобнажённого плечика. Решила и сделала. Ответ последовал незамедлительно:

– Восхищён, и с этим потерял рассудок. В ответ шлю свои руки, которые хотят нежно прикоснуться к недостижимому, сладострастному источнику помутнения моего сознания.

Рада отреагировала молниеносно:

– Твои руки я могу узнать из сотни других. Как мне хочется в них окунуться. Окажись я рядом, неминуемо бы приступила к агрессивно-сладострастным действиям… Это и потому ещё, что в сознании женщины близкий ей мужчина воспринимается целостно в желании обласкать его, но… я заметила, что в моих желаниях почему-то в такие моменты проблескивают и собственнические «нотки»…

Через минуту девушка читала:

– Я весь принадлежу тебе в этой любви и никому больше… Вернусь, и всегда буду к твоим услугам…

Валевская усмехнулась и ответила:

– Всё хорошо, но задумалась над сочетанием слов «любовь и услуги». Признаюсь, в моей душе проскользнула мелкая тревожная рябь, способная разрушить весьма тонкую грань наших начинающихся откровенных отношений, но возможно, я заблуждаюсь в своём… чувственном ослеплении, а ты правильно расставляешь все точки над «і»? Задумалась…

– Видно, мужчинам очень далеко до тонкой души женщины, тем более, когда они оторваны от любимых. Я просто хотел сказать, что всецело твой. Писал, ослеплённый твоей смелостью. Прошу тебя, не надо задумываться над моими топорными словами. У них один фундамент – любовь к тебе.

– Я уже пожалела, что упрекнула тебя. Будь всегда таким, как есть, откровенным и естественным.

– Мумуму ммммм. Боюсь перейти на слова, а то вдруг снова что-нибудь не то ляпну, и разорвётся тонкая грань наших отношений в специфической области. Ха-хи-ха. Шутка! Я уверен, что наши отношения защищены толстым щитом наших душ, переполненных любовью.

– Ладно, не прикалывайся (хотя, прикалывайся, сколько хочешь!). Всё верно – ничто не разрушит, а только больше укрепит, – Рада засияла счастливой улыбкой и дополнила, – жаль, что ты общаешься со мной не через компьютер со скайпом, а по мобильнику. Видел бы ты сейчас моё счастливое лицо.

– Я его представляю, чувствую твоё настроение и всё прекрасно понимаю. Так даже интереснее любить тебя. Гладенькой любви не бывает. Должны быть естественные всплески, связанные с настроениями, переживаниями, сомнениями… А прикалываться я буду. Люблю поиздеваться в хорошем понимании этого слова над любимым человеком…

– Хорошо, я понимаю. Будем периодически состязаться в любовных приколах друг над другом! Я очень люблю тебя, и ты стал самым близким мужчиной в моей жизни, посланным небесами, во всех смыслах этого слова, но это произошло как-то так естественно, поэтому не реагируем на случающиеся мелкие недоразумения…

– Полностью с тобой согласен. Нам дано счастье любить друг друга, и будем наслаждаться этим и даже страдать от этого. Любовь – она бесконечно многогранна.

– Пусть наши страдания и грусть будут только светлыми…

Молодые люди ещё долго переписывались, состязаясь в демонстрации друг другу своих прекрасных, волшебных чувств. Когда Рада совсем уж обессилила, написала Диме «целую, любимый, я спать»… Но после, находясь уже в мягкой постели, девушка с закрытыми глазами ещё продолжала предаваться сладострастным мечтам и не заметила, как провалилась в сновидение с яркими картинками, которые затем странным образом превратились в туман.

7

За несколько дней до старта аэростата в кругу некоторых молодых людей происходили странно-загадочные действия и разговоры. Так, Катя, придя к Сергею под вечер и приняв от него поцелуй в губы, проворковала:

– Есть возможность отдохнуть пару дней на берегу Финского залива в хижине со всеми удобствами. Туда надо попасть завтра рано утром. Отговорки не принимаются. Пусть это будет нашим предсвадебным расслаблением.

– С тобой не поспоришь, тем более я категорически согласен. Откуда нарисовался адресок?

– От однокурсницы. Она там отдыхала с бойфрендом, но по семейным обстоятельствам им пришлось покинуть уютное гнёздышко. Но там остался попугай в клетке. Он требует общения и питания. Ключ от дома у меня.

– Тогда зачем откладывать приятный момент? Можем поехать туда прямо сейчас с заездом в магазин.

– Тут езды пару часов, – Катя прижалась к своему бойфренду, – но можем и сейчас заехать ко мне…

Спустя пару часов влюблённая парочка на автомобиле «Рено» белого цвета, принадлежащем Сергею, ехала в сторону Финского залива и наслаждалась окружающими пейзажами. Уже смеркалось. Катя охала и ахала от восторгов, а потом произнесла:

– Ни разу не была в вечернем лесу. Там страшно, но и до жути хочется побродить среди призрачных деревьев. Может, остановимся и прогуляемся в эту жуть?

– Твоё желание – моё желание. Однажды мне повезло, что не на рыбалке, а в суете жизненных лабиринтов мне повстречалась золотая рыбка, и теперь я готов исполнять любые её желания, не предъявляя своих требований.

– За рыбку спасибо, но мне кажется, прерогатива исполнения твоих желаний принадлежит этой золотой рыбке, – Катя хихикнула, – хотя лучше, когда эти желания и их исполнения взаимны.