Валерий Карибьян
Район мертвых

Полная версия

Часть 2

Опасные игры…

Глава 1. Совещание

28 августа (сутками ранее), 14:00.

Московская область. 

Сверхсекретная биохимическая лаборатория Министерства обороны.

– Товарищи, коллеги! – с экрана главного монитора к присутствующим обратился министр обороны Градов. – Перед тем как начнутся испытания, я хочу еще раз напомнить всем собравшимся смысл наших экспериментов. А также с чем мы имеем дело и почему испытания вируса, мутировавшего в ходе разработки вакцины против штамма Омикрон, проводятся на базе сверхсекретной военной лаборатории. Коротко говоря, в наших руках потенциальное смертоносное оружие, не имеющее аналогов. Кроме того, оно может быть использовано против нашего государства.

Ведущие сотрудники лаборатории, военные и представители секретных ведомств сидели за длинным во весь подиум столом, утыканным сплошь микрофонами. Позади них на высокой стене зала для брифинга раскинулись два громадных экрана: один отражал в режиме реального времени других участников совещания, второй предназначался для демонстрации текстового и графического контента. Из своих резиденций и рабочих кабинетов к видеосовещанию были подключены министр обороны Градов, глава службы внешней разведки Нагорный, главком сухопутными войсками Вавилов и начальник войск РХБЗ¹⁰ Гаврилов.

– Алексей Петрович, вам слово. – Градов закрыл микрофон ладонью и сухо откашлялся в сторону.

– Предстоящие испытания, как и все, что с ними связано, в том числе данное совещание, проводятся в режиме строгой секретности. Не будем тянуть резину. Евгений Павлович, прошу вас. – Заведующий лабораторией генерал Сталь, высокий поджарый мужчина под шестьдесят с коротко постриженными седыми волосами, орденской планкой на форменном кителе и суровым морщинистым лицом сразу передал слово полковнику Россу, заведующему отделом разработки боевых химических веществ, коренастому человеку среднего роста в прямоугольных очках и белом халате поверх военного формы.

– Как вы знаете, человечество борется с эпидемией коронавируса. Ковид мутирует и не желает сдаваться. Появление нового штамма Омикрон, намного более заразного, а именно в 4—5 раз по сравнению с изначальной модификацией вируса, поставило правительства разных стран перед необходимостью усилить научную деятельность по разработке новой вакцины. Больше всего Омикрон буйствует в Лондоне и Нью-Йорке. Благодаря эффективным действиям внешней разведки в генштаб поступила очень любопытная информация о разработках наших так называемых партнеров.

– Виктор Богданович, выражаем особую благодарность вам и Ведомству за хорошо проделанную работу. – Тучный, круглолицый Градов потянулся к микрофону и на секунду прервал Росса, обращаясь к главе службы внешней разведки. – Представьте отличившихся сотрудников к соответствующим наградам и премиям.

– Служу России, – ответил худощавый Нагорный, имеющий тонкие черты лица, интеллигентную внешность, сдержанные манеры и подозрительный взгляд.

– Продолжайте, Евгений Павлович. – Министр обороны снова откашлялся, почесав ногтями свой нос картошкой.

– Эксперименты над вакциной против нового штамма в одной из гражданских лабораторий США привели к неоднозначной реакции подопытных мышей. Ученый, работавший над созданием противовирусного препарата, внедрил в процесс свои наработки, связанные с его личными экспериментами по части генетической модификации и клеточной мутации. Скажу простым языком: животные, привитые экспериментальной вакциной, разработанной для борьбы с Омикроном, жестоко друг друга перегрызли. Вернее, одни перегрызли других. Примечательно, что агрессию проявили именно те подопытные мыши, которые вообще не были ранее вакцинированы от ковид. То есть, непривитые напали на привитых. Но это еще не все. Спустя несколько минут убитые сородичами они стали оживать.

В зале ненадолго воцарилось коллективное перешептывание.

– Понимаю, как звучат мои слова, но это действительно случилось. В ходе наблюдений установлено, что подопытные грызуны после заражения оказались мертвыми и одновременно… как бы оставались живыми. Более того, у них произошли некоторые физиологические изменения. В частности, изменился цвет глаз, состояние кожи и состав крови. Сейчас я только вкратце поясню некоторые нюансы, чтобы из-за сжатого регламента не углубляться в тонкости всех реакций организма подопытных. У мышей практически пропала чувствительность к любому болевому воздействию. В разы увеличился уровень их физической силы и агрессии, которые достигают своего предельного пика в первые минуты инфицирования. Затем данный показатель снижается. Чтобы окончательно умертвить зараженное животное, необходимо тем или иным способом разрушить его мозг хотя бы на 25-30%. Например, отстрелить или воткнуть нож (в этот момент на одном из экранов ученый вонзил в голову зверька острый вытянутый предмет – тот сдох почти моментально). Никакие другие способы окончательного, простите, убийства такого существа, пока не выявлены.

Росс протер очки платком, который достал из кармана халата, нацепил их обратно и продолжил:

– Итак, центр управления телом у инфицированных находится в мозгу. Действовать они продолжают инстинктивно, сначала проявляя некое подобие разумности, а затем превращаются в заторможенных существ, выполняющих преимущественно рефлекторные функции. При этом они по-прежнему остаются опасными. Их основная цель – передать вирус другому живому существу путем укуса. Нам неизвестны последствия влияния препарата на людей, но в случае с животными после вакцинации Дэкроном¹¹ – так наши заокеанские партнеры назвали свою разработку – зараженные умирают. Окончательно. Это происходит в течение примерно одного часа, что является усредненным показателем. Причины такой реакции нам пока также неясны. У каждой особи время остановки работы организма протекает по-разному. Самая ранняя смерть, которую удалось зафиксировать, это 7 минут, самая поздняя – 1 час 22 минуты. Усредненный показатель 30—40 минут.

– Евгений Павлович, здесь я вас прерву, чтобы дать слово главе СВР¹². Виктор Богданович, поясните присутствующим, откуда у нас такие сведения, – обратился к Нагорному министр обороны. – Без оперативных подробностей, естественно.

– Благодарю за внимание, – начал доклад глава службы внешней разведки. Последнюю фразу «без оперативных подробностей» Градов мог бы и не произносить, подумал про себя Нагорный – человек высочайшего опыта и профессионализма, – но не подал виду. – После озвученного Евгением Павловичем происшествия на базе гражданского института США дальнейшие испытания перешли под контроль Пентагона. К сожалению, у нас нет сведений, как ученый мог случайным образом вывести этот вирус. Исследования данного феномена продолжились уже в засекреченной военной биолаборатории в другом штате, после того как оборудование, документацию и подопытных грызунов изъяла секретная служба. Мы располагаем точной информацией о том, что американцы собирались провести испытания на людях. Благодаря завербованному сотруднику из числа высшего ученого состава, работавшему над синтезом Дэкрона, нам удалось добыть ценные сведения о «новой вакцине» и переправить их в Россию. Провели американцы на данный момент испытания или нет, мы не знаем. Ранее нам была известна дата эксперимента, но после разоблачения их коллеги, ее со стопроцентной вероятностью перенесли. Возможно, даже поспешили, чтобы опередить нас.

– Благодарю вас, Виктор Богданович. Не буду спрашивать, как вы завербовали того американского ученого, но я слышал, что история оказалась весьма пикантной. – Хитрая улыбка расплылась по пухлому лицу Градова.

– Способы стары как мир, Виктор Георгиевич. В любом случае некоторые подробности проведенной нами операции когда-нибудь утекут в западные СМИ. Правда, мы тоже регулярно разоблачаем здесь их шпионов, но не трубим по этому поводу на каждом шагу.

– К сожалению, основные глобальные медиа в руках англосаксов, и на информационном поле битвы мы им уступаем. По части журналистской дезинформации они непревзойденные мастера, – с сожалением отметил Градов. – Но не будем отвлекаться. Еще раз напомню о чрезвычайной важности наших испытаний и что нам всем в связи с этим необходимо понимать. Мы считаем, что военное руководство американских партнеров проявило интерес к происшествию с подопытными животными не только из соображений национальной безопасности. Как вы понимаете, подобная реакция в организме человека может сделать его ходячим оружием. Опасным и крайне эффективным. Особенно если научиться это оружие контролировать и направлять. Главная цель нашего эксперимента, – и я это подчеркиваю предельно ясно, – понять прежде всего степень угрозы данного явления для наших граждан и страны. Чтобы локализовать неизвестную пока для нас опасность, если таковая возникнет, сперва необходимо разобраться, с чем мы столкнулись. Американцы рано или поздно проведут испытания, если уже не провели, и могут попытаться проверить результаты в реальных условиях. Мы должны быть к этому готовы. Способна ли подобная метаморфоза через вакцинацию сделать из человека эффективную боевую единицу, волнует и нас, я не скрою… Но!.. В общем, прошу всех быть очень осторожными, заранее продумав необходимые меры безопасности. Алексей Петрович?

Слово взял заведующий лабораторией генерал Сталь.

– Благодарю вас, Виктор Георгиевич. Не знаю, стоит ли использовать эти создания в качестве оружия, если только в плане заражения людей на определенной территории…

Градов нахмурил брови, показывая своим видом, что не одобряет подобные самовольные комментарии.

Сталь осекся и заговорил по существу:

– Хронология испытательных мероприятий всем известна. Каждый знает свою часть работы и регламент действий. Безопасность обеспечивают спецподразделения войск РХБЗ.

– Доложите о мероприятиях по организации безопасности, – Градов обратился к главкому РХБЗ.

– Мероприятия по организации безопасности и локализации угроз военного и эпидемиологического характера подготовлены в соответствии с нормами минобороны и специальными предписаниями на случай конкретно данных испытаний. Особые инструкции по текущим испытаниям донесены до каждого, исходя из его компетенции. Готовность живого состава и технические средства для специальных действий по устранению угроз боевого и химического характера проверил лично, – по-солдафонски отрапортовал Гаврилов.

– Благодарю вас, коллеги, – произнес Градов и обратился к главкому сухопутными войсками: – Товарищ Вавилов, вы тоже держите руку на пульсе.

– Слушаюсь, – ответил Вавилов.

– Алексей Петрович, прошу вас.

– Передаю слово Евгению Павловичу, – отозвался Сталь.

Заведующий отделом разработки боевых химических веществ продолжил:

– Испытания назначены на 17:00 по московскому времени. Прошу внимание на монитор.

На втором экране демонстрировались фото и видео изображения, сопровождаемые пояснениями полковника Росса:

– Введение вакцины пройдет на двух подопытных в специальной испытательной комнате-камере класса БЭК-1М¹³, имеющей несколько ступеней защиты и доступа. Это усовершенствованная модель по сравнению с предыдущими разработками. Первый подопытный привит лучшей модификацией вакцины отечественной разработки. Второй ничем не привит. Мы не уверены, что добытые разведкой формулы соответствуют оригиналу, поэтому внесли в синтезированный продукт некоторые изменения при активном участии завербованного ученого. Есть один примечательный факт, всплывший во время наблюдений за животными: процесс превращения мышей в живые трупы вследствие введения прямой инъекции может затянуться до суток, в то время как от укуса реакция происходит в считанные минуты и даже секунды.

Кадр за кадром Росс переключал маленьким пультом слайды, смоделированные с помощью 3D графики.

– После того как подопытных поместят в комнату-камеру, необходимые манипуляции с ними будут проводиться изолированно, посредством специальной роботизированной системы. По окончании всех процедур начнется режим мониторинга их физического и психического состояния, в том числе через вживленные с инъекцией наночипы, способные передавать информацию о химическом составе тел и физиологических изменениях. Эти чипы экспериментальные, так что у нас будет параллельное испытание.

– В случае долгого отсутствия реакции подопытные будут перемещены в основную часть Ангара №5 под охраной группы «Подразделение-О»¹⁴, – вставил Сталь.

– Здесь надо тщательно проработать согласование системы этики и прав с национальной безопасностью и интересами общества, – по-чиновничьи размыто протараторил Градов. – Ну что ж, спасибо за доклад. Желаю всем удачи. Алексей Петрович, держите меня в курсе всех этапов испытаний. Специальная связь у нас с вами имеется. Напоминаю присутствующим, что товарищ генерал отчитывается передо мной лично и докладывает напрямую.

– Так точно, – по-солдатски коротко ответил Сталь.

– Совещание окончено. Евгений Павлович, коллеги, благодарю вас за брифинг. Приступайте к подготовке испытаний.

Сотрудники биолаборатории принялись расходиться по своим рабочим местам. На первом экране в хаотичном порядке погасли окошки участников видеосовещания. Изображение второго монитора застыло в стоп-кадре, демонстрируя роботизированные руки-манипуляторы.

Глава 2. Американцы

22 июня (двумя месяцами ранее), 16:00. 

США, штат Канзас. 

Сверхсекретная биохимическая лаборатория Пентагона. 

Кабинет совещаний.

– Джон, я знаю тебя давно и знаю, что ты лично отбирал сотрудников. Это помимо того, что каждый из них прошел через фильтрацию не только службы безопасности Пентагона, но и нескольких специальных ведомств. Объясни мне, пожалуйста, как в сверхсекретную военную лабораторию министерства обороны США просочился русский шпион и что мне по этому поводу доложить руководству? – начал беседу за круглым массивным столом полковник Бейли Купер, куратор по разработке и испытаниям секретного биохимического оружия под кодовым названием «Дэкрон».

– Не знаю, что тебе ответить, Бейли. Поверь, я и сам шокирован не меньше твоего. Мы с Гленном были знакомы еще со времен учебы в военно-медицинском университете Мэриленда. За все время совместной работы ничего не вызывало подозрений в его разговорах или поведении, – с виноватым видом оправдывался научный руководитель испытаниями.

– Мистер Блатт, можно ли предположить, что Брауна завербовали еще во время вашей совместной учебы в упомянутом учреждении? – спросил человек в темном костюме напротив, представляющий Агентство Национальной Безопасности.

– Вы задаете вопрос, на который у меня нет ответа. Я уже сказал, что ничего подобного в поведении Гленна не наблюдалось.

– А если бы заметили в его поведении что-нибудь странное, то доложили бы своему руководству? – прозвучал еще один неприятный для Блатта вопрос, заданный недоверчивым тоном.

– В этом нет сомнений, мистер Финчер, – вмешался Купер.

– Я понимаю, что вы давно работаете вместе… – спокойно отрезал агент, буравя куратора холодным взглядом. – Но я представляю интересы национальной безопасности, и ваша дружба здесь не при чем.

Купер скривил рот, но вслух ничего не возразил.

– Конечно я бы доложил, – без колебаний ответил Блатт.

– То есть, вы не исключаете такую возможность? – уточнил Финчер.

– Возможность чего?

– Возможность вербовки Брауна во время вашей учебы в Мэриленде.

– В этой жизни ничего нельзя исключать. Яркий тому пример – Сноуден и другие перебежчики. Что произошло с Гленном, я не знаю. Каковы могли быть его мотивы, мне тем более неизвестно.

– О мотивах я расскажу позже, господа, – агент странно улыбнулся. – Сейчас меня интересует следующее: совершались ли по отношению к вам какие-нибудь подходы? Возможно, непрямые. В неформальной обстановке или на приемах. Среди коллег или чиновников. Например, вы слышали странные разговоры. Может, были некоторые намеки…

– Мистер Финчер, я не глупый человек и возглавляю сверхсекретную лабораторию армии США. Работая на страну с молодых лет, я прекрасно отдаю себе отчет в том, чем занимаюсь и какой интерес могу вызывать со стороны спецслужб других стран, равно как и пристальное внимание со стороны своих. Нет, ко мне никакие подходы, как вы выразились, не совершались. Намеков и странных разговоров я тоже не слышал. И как уже сказал, мое руководством первым узнало бы о подобных вещах. Это даже не вопрос инструкций на подобные случаи, которыми я очень хорошо изучил, а прежде всего – мой долг.

– Красиво сказано, мистер Блатт, но немного пафосно.

– Вам не угодишь.

– Не хочу вас обидеть, просто я выполняю свою работу. Согласно процедуре я обязан задать вам эти вопросы. – Агент сделал успокаивающий жест, подняв кверху обе руки, как при сдаче в плен.

– Мистер Финчер, – снова встрял Купер, – вы не могли бы говорить более прямо и конкретно. Мы здесь все очень хорошо понимаем, чем занимаемся и какие риски существуют. Мистера Блатта тщательно проверили после инцидента с Брауном. Вы ведете беседу в таком ключе, будто это не ваше ведомство прошляпило русскую шпионку, а лично Джон завербовал Брауна и уговорил его передать секретные данные вражеской стороне. – Купер взял небольшой реванш за предыдущий выпад Финчера, и его слова немного остудили пыл агента, вызвав затянувшуюся паузу.

Помолчав интригующе, Финчер потянулся к папке, лежащей перед ним на столе, и достал из нее снимок. Ловким движением пальцев, словно картежный фокусник, он развернул его лицом к собеседникам и показал фотографию красивой блондинки крупным планом.

Купер вульгарно присвистнул, вытянув губы трубочкой.

– Вы узнаете эту женщину? – обратился к Блатту агент.

Ученый взял снимок и внимательно его рассмотрел.

– Кажется, я ее припоминаю. У этой красотки завязался роман с Гленном еще в студенческие годы. Тогда она была намного моложе, чем на портрете, но я ее узнаю́. Только она училась не на нашем факультете. На каком именно, я уже не припомню. Гленн никогда не сообщал мне подробности своих отношений с ней, но я видел их вместе довольно часто. Несколько раз мы даже ходили втроем в кафе. Они расстались после того, как эта дама закончила обучение, а мы с Гленном продолжили практику в докторантуре. Что с ней стало, мне неизвестно.

– Стейси Кинли, – назвал имя женщины Финчер.

Блатт передал снимок Куперу.

– Сногсшибательная красотка, – бросил Купер и вернул фотографию агенту.

– Ее настоящее имя Анастасия Фельдман. Дочь иммигрантов из советской России. Родилась в США. В 17 лет поступила в военно-медицинский университет Мэриленда. Получила степень профессионального врача по специальности «Возникновение инфекционных заболеваний». В своей вербовочной и разведывательной деятельности играла вдолгую. Закрутила роман с Гленном Брауном во время его практики в докторантуре молекулярной и клеточной биологии. Через некоторое время прервала с ним отношения и поступила на службу в медицинский корпус военной базы в Ливенворте, штат Канзас. Получив от кураторов информацию о деятельности Брауна в качестве старшего научного сотрудника вашей лаборатории, Анастасия смогла каким-то образом на него выйти и склонить к продолжительной любовной связи. Взбудоражив прежние чувства, она умело сыграла на давней студенческой любви. Конспирация оказалась на высшем уровне. Все технические и организационные нюансы мы до сих пор анализируем с трудом.

– Вот это новости, – протянул Блатт.

Купер отошел к окну и закурил сигару, достав ее из коробки, лежащей в углу на широком подоконнике из красного дерева.

Дождавшись затухания спички, небрежно брошенной в глубокую хрустальную пепельницу с изображением орлана, Финчер продолжил:

– Как вы думаете, кто завербовал саму Анастасию?

Блатт молча пожал плечами, а Купер широко развел руками, чем развеял выдыхаемый перед собой дым.

– Ее родители, – пояснил Финчер. – Они с самого начала были «спящими агентами» и готовили дочь к шпионажу. При этом сами никакой активной разведывательной деятельностью не занимались. Их первостепенная задача состояла в эмиграции под предлогом политических репрессий, что и было сделано в середине семидесятых. Диссидентская литература, выпускавшаяся в СССР из-под их пера через так называемый «селфпаблиш», заинтересовала наши спецслужбы, и Фельдманов привлекли к идеологической работе, направленной на развал Советского Союза. Им выделили дом в пригороде Мэриленда и предоставили технические средства для осуществления информационной пропаганды. Чуть позже родилась Анастасия. Надо отдать должное русским – разыграно гениально. Вся диссидентская возня этих двоих засланцев не что иное, как тщательно спланированный стратегический фарс. Анастасию готовили с детства. И хотя СССР в итоге рухнул, это не помешало Фельдманам продолжить свою временно законсервированную деятельность.

– Прямо шпионский роман. – Купер выпустил очередной клуб дыма.

– Шпионские романы – полная ерунда по сравнению с тем, что вы сейчас услышите. – Финчер пролистал несколько страниц папки. – Поскольку Анастасия со школьной скамьи проявляла большой интерес к биологии, это сформировало вектор ее последующих устремлений под умелой координацией своих родителей.

– Но как они смогли завербовать ребенка? – Купер затянулся так сильно, что его глаза прослезились, и громко кашлянул.

– Нам пока неизвестны все технические подробности ее вербовки. Но, исходя из имеющихся данных, мы предполагаем, что родители Анастасии с младенчества рассказывали ей про историческую родину, прививая дочери не только интерес, но и симпатию к России. При этом она с ранних лет знала, что ее родители выходцы из Советского Союза, и хорошо говорила по-русски, которому ее обучали Фельдманы. Мы считаем, что сама вербовка с раскрытием карт произошла незадолго до начала ее студенчества. Причем случилось это не без помощи опытных кураторов. Возможно, Анастасии сказали напрямую, кем являются ее родители на самом деле, или отец и мать сделали это сами. Возможно, также имел место своего рода шантаж: давили на тяжелые последствия в случае раскрытия и обвинения родителей в госизмене. Исходя из финансовой аналитики трат на счетах Фельдманов, а также прочей исследованной нами информации, мать с отцом проявляли к дочери исключительную заботу и теплоту. Анастасия, в свою очередь, их очень любила. Несколько раз она посещала Россию по студенческой квоте. Мы предполагаем, что там к ней и нашли подход представители русской разведки. Сейчас все это изучается в координации с ФБР и ЦРУ.

– Вот почему она не пробилась дальше медицинского корпуса обычной военной базы – биографию ее родителей тщательно проверяли, – заметил Купер.

– Совершенно верно, – подтвердил Финчер. – С такими предками работа в сверхсекретных учреждениях ей не светила.

– Странно, почему же тогда ее не привлекли в разведку или в федеральную службу по русскому направлению?

– Пытались привлечь, но она отказалась. И слава богу. Хотя, что хуже – неизвестно.

Купер поморщился.

– А причем здесь Гленн? Почему именно он привлек внимание этой красотки?

– Не то чтобы охота шла конкретно на Брауна. В таких случаях у агента есть задача завести прочный контакт с перспективным носителем любой важной информации. Русские называют это «идти методом широкого брода». Проще говоря, охватывать максимально возможный спектр знакомств, из которого, рано или поздно, что-нибудь да выстрелит. Будущий доктор молекулярной и клеточной биологии военно-медицинского университета на каждом шагу не валяется. А дальше сработали женские чары и тщательная обработка со всеми вытекающими.

– С какими вытекающими? – поинтересовался Купер.

– Это был разведывательный интерес стратегического характера. Перспективный резерв на случай карьерного роста Брауна в областях, представляющих важность для шпионажа, – ответил Финчер.

– Сейчас я еще лучше припоминаю эту женщину, – задумчиво произнес Блатт. – Она действительно была тогда очень красивой, и я удивлялся, как такой ботан как Гленн смог вызвать ее интерес.

Купер потушил сигару в пепельнице и присел на подоконник. Сквозь белые шторы, завешенные темно-бордовыми гардинами, в кабинет проникал солнечный июньский свет, и едкий табачный дым хаотично расползался в его лучах.

– Но ведь у Гленна есть жена и двое детей.

– В этом и заключается основной принцип вербовки. Когда Анастасия получила от своих кураторов сведения о работе Брауна в стенах вашей лаборатории, оставалось делом техники выйти на него и сыграть на романтических чувствах прошлого. Взбудоражить непреодолимое влечение. Проще говоря, соблазнить и затащить в постель женатого человека с двумя детьми, являющегося сотрудником сверхсекретного военного учреждения Пентагона. Русские красотки умеют такое выкидывать, и ваш Браун попался на старую как мир уловку, до сих пор используемую всеми спецслужбами мира.

– Судя по всему, уловка эта срабатывает безотказно, раз не исчерпала себя за целые тысячелетия, – разочарованно пробормотал Купер.

Блатт опустил голову и принялся неловко стучать пальцами по дубовому столу.

– Не исчерпала, – подтвердил Финчер.

– Но… допустим, она затащила Гленна в постель. Зачем же ему выдавать секреты? – недоумевал Блатт. – Это была работа его мечты с более чем хорошим окладом и обеспеченной пенсией, не говоря о блестящих перспективах и самореализации в качестве ученого.

– Шантаж. Банальный шантаж, – объяснил агент. – Фото и видео сексуальных утех.

– О боже. – Блатт прикрыл ладонью глаза и помотал в стороны добела седой головой.

– И не просто утех. Страпоны, БДСМ… Ваш коллега… как бы это выразиться…

Агент попытался найти более мягкие слова, но в итоге сказал прямо:

– Браун любил не столько натягивать, но чтобы Анастасия натягивала его.

– Что за хуйню вы говорите, Финчер?! – вырвалось у Купера непроизвольно.

– Я понимаю ваше удивление, но это правда. У нас есть фотографии и даже видео всего этого безобразия. Их нам слила Москва. Правда, неясно, с какой целью: поиздеваться или прижать Брауна посильнее?.. ЦРУ также располагает данными материалами. Карьере и свободе Брауна настал бы конец. Ему пришлось бы сесть в тюрьму за контакты с русской шпионкой, а семью и родителей ждал позор и нездоровое внимание специальных служб, газет и общественности.

Финчер достал из папки еще два снимка и протянул их Блатту, тот схватился от увиденного за лицо теперь уже двумя руками и передал фотографии отошедшему от окна Куперу.

На первом снимке Браун лизал кожаные сапоги Анастасии, держащей его на поводке, как собаку. На втором она страпонила его сзади, в то время как у Брауна во рту торчал красный кляп. При этом красотка сжимала в руке плетку и, видимо, время от времени хлестала ученого по ягодицам, потому что его пятая точка была испещрена царапинами и кровоподтеками.

– What the fuck?!¹⁵ – громко воскликнул Купер, возвращая снимки Финчеру. Глаза куратора напоминали даже не блюдца, а две громадные тарелки.

– Я не могу показать вам всего, господа. Дальше – хуже: золотой дождь, французский снег и все такое…

– Надеюсь, он не умолял эту русскую шпионку посрать на него?! – взорвался Купер, и все трое залились гомерическим хохотом. – Господа, у нас здесь дело государственной важности! Давайте возьмем себя в руки! – Купер попытался успокоиться себя и других, с трудом подавив истерику. – Но откуда у вас такие сведения? – Он достал платок и вытер мокрые глаза.

– Вы были совершенно правы, когда сказали, что мы прошляпили крота. Согласен, это просчет АНБ, федералов и разведки. Однако и у нас есть свой агент в одном из разведывательных ведомств русских. Наши спецслужбы смогли завербовать его относительно недавно, поэтому детальная информация по Анастасии и Брауну пришла только сейчас.

– А вы, случайно, этого русского крота заманили не через нашу американскую красотку, которая долбит его в жопу? – Купер едва удержался от нового приступа безудержного гогота, как и Блатт с Финчером. – Это была бы хорошая месть русским!

– К счастью, нашим женщинам-агентам не приходится прибегать к подобного рода трюкам.

– Но если страна попросит!.. – Купера чуть снова не понесло.

– Мы просто его подкупили, – сказал агент.

– Коррупция – еще один старый как мир способ вербовки, – вздохнул куратор.

– До недавнего времени это было их национальным бедствием. – Финчер шумно захлопнул папку. – Однако новый Президент сумел так зажать гайки, что подступиться к мало-мальски значимым персонам стало почти невозможным, хотя круговая порука у них полностью не искоренена.

– У нас тоже есть коррупция, только под другим соусом и работает по своим принципам, – заметил Купер.

– Надеюсь не в стенах вашего учреждения. – Финчер поочередно кинул изучающий взгляд на обоих.

– И где сейчас Браун с Фельдманами? – куратор проигнорировал очередную колкость агента.

– За пару месяцев до передачи секретных данных родители Анастасии выехали в Европу и затем оттуда улетели в Россию. Их дочь и Браун были переправлены в Мексикой по поддельным документам и запутанными путями благополучно добрались до Москвы. Подробности этих спланированных ГРУ¹⁶ операций мы пока изучаем. Их кураторы отбыли домой дипломатическими маршрутами, так что задерживать нам здесь, увы, некого.

– Что ж, мистер Финчер, вы рассказали нам невероятную историю и оказались правы: шпионские романы – ерунда по сравнению с реальностью.

– Все услышанное должно остаться в этих стенах, – напомнил агент.

– Само собой, – Купер сделал наигранный жест руками.

– Мистер Блатт, у нас нет насчет вас подозрений, – обратился Финчер к ученому. – Как вы понимаете, мы все тщательно проверили, в том числе по линии нашей агентуры в Москве. Вы ценный специалист, работающий продолжительное время над этим проектом, и фактически являетесь одним из создателей формулы «Дэкрон». Без вас продолжать эксперимент не представляется возможным. Будьте аккуратней со связями на стороне.

– Старина, ты ведь не планируешь завести себе русскую шпионку, которая будет страпонить тебя в зад?! – с задорной хрипотцой выпалил Купер и хлопнул Блатта по плечу.

– Не смешно, Бейли, – обиженно ответил ученый.

– Ладно, господа. Все это и правда печально. Однако надо продолжать испытания. – Купер принял серьезный вид. – Мистер Финчер, это была неформальная беседа по инициативе вашего ведомства. Скажите, у вас остались к нам еще какие-нибудь вопросы?

– Я расспросил все что хотел.

– В таком случае оставьте нас с Джоном наедине. Да, и благодарю вас за ценную информацию. Мы обязательно учтем ее в нашей дальнейшей работе.

Финчер взял со стола папку и вышел из кабинета.

Купер обратился к Блатту:

– Джон, сверху поступила директива. Глава Пентагона должен связаться с русскими по специальным каналам и согласовать кое-какие нюансы. Этот эксперимент может иметь далеко идущие последствия глобального характера. Если что-нибудь выйдет из-под контроля, необходимо локализовать угрозу немедленно. Никто не выдаст друг другу время и результаты испытаний, но в случае ЧП лучше держать руку на пульсе – это в интересах обеих сторон.