Валерий Цуркан
Proxy-delirium
1
День не задался с самого утра. От следователя Георгия Зюкова ушла жена. С Машей прожили вместе пятнадцать лет, богатства не нажили, но и не бедствовали. Сын уже почти взрослый, и как теперь парню без отца – жена сообщила, что уезжает к маме в деревню и собирается подать на развод. Устала, мол, от такой жизни. На вопрос «от какой жизни» – уклончиво ответила – «Забодал ты меня уже, Зюков».
Забодал, значит – есть рога, смекнул он и загрустил. Прожить десять и ещё пять лет и узнать, что жена тебе изменяет – нет ничего хуже. А Машку знал хорошо – если что втемяшит себе в голову – не переубедишь. Раз уж задумала развестись, то будет стоять на своём до конца. Упёртость – это порода, это в крови, вот и сын Егор в маму пошёл – если включит генератор упёртости, то спорить бесполезно. Обиднее всего, что Егорка даже и не попытался остановить мать, хоть и понимал, что в случае развода останется с ней, а не с отцом.
– Не пытайся мне звонить, я не буду отвечать! И Егору не звони! – сказала перед самым уходом Маша, сидя на чемодане у двери в ожидании такси. – Вернусь оформлять развод!
– Нет у нас таких законов, запрещающих звонить собственным детям! – ответил Георгий. – Я законы знаю.
– Ты только свои законы и знаешь! – разозлилась жена. – И больше ничего не хочешь знать!
Отец переглянулся с сыном, тот пожал плечами и отвернулся. Когда приехало такси, Георгий собрался помочь жене спустить чемоданы, но она гордо отринула помощь. Оставалось выглянуть в окно и пронаблюдать за тем, как Маша и Егор садятся в белую «Ладу» с шашечками. Сын кивнул на прощание, и, если Георгия не подвело зрение – подмигнул. Похоже, сынуля на стороне отца, и что-то задумал – по обыкновению будет клепать маме мозги до тех пор, пока та не соблаговолит вернуться к мужу. Егор умел выводить родителей из равновесия и каждый раз добивался своего.
Оставшись один, включил телевизор и заварил чай. Сегодня суббота, и если не случится ничего экстраординарного в славном Мичуринграде, то можно посидеть перед экраном и посмотреть любимых «Симпсонов».
Всё ещё не осознавал ситуёвины – невозможно поверить, что спустя столько лет человек вот так возьмёт и уйдёт, порвёт все связи и сожжёт мосты. В кино – пожалуйста, но это не фильм, а настоящая жизнь, в ней всё не так! И всё, следователь Георгий Зюков по прозвищу Маршал остался холостяком.
По ящику шла программа местного телевидения, рыжеволосая журналистка увлечённо рассказывала о сверхъестественном и разоблачала фейковые видео о призраках.
– А сейчас мы разберём недавнее видео блогера Prizrak (он пишет свой ник латинскими буквами), которое он снял в заброшенном здании в Смоленской области.
По экрану пошли кадры, снятые камерой ночного видения, на которых ни черта не видно. Крики оператора говорили о том, что он увидел что-то ужасное. Промелькнула какая-то тень, оператор завизжал, как поросёнок, и бросился вон из здания, уронив на выходе камеру, и последние несколько секунд на видео была запечатлена лишь тьма.
– Если присмотреться на стоп-кадре, – сказала рыжая, появившись в кадре, – то становится понятно, что Prizrak испугался не призрака, а банальной летучей мыши. Но сам себя убедил, что столкнулся с привидением.
Ведущая посетовала, что время передачи не ограничено и попрощалась со зрителями, отметив, что некоторые подобные видео и впрямь можно принять за съёмку настоящего полтергейста, и обещала в следующий раз показать ещё кое-что интересное.
На это они и жили, этим и зарабатывали – одни блогеры снимали видеоролики о привидениях, НЛО и инопланетянах, а другие их разоблачали.
Маршал немного отвлёкся от своих проблем, но, снова вспомнив о разладе в семье, побрёл на кухню. Там, в холодильнике, стояла бутылка водки из неприкосновенного запаса на всякий случай. Решив, что «всякий случай» настал, нарезал сала, налил из запотевшей бутылки в стопку. Собрался залечить душевную рану и уже поднёс стопку ко рту, но не вовремя зазвонил телефон.
Он узнал голос дежурного из Следственного отдела.
– Георгий Вячеславович, у нас вызов, предположительно тройное убийство. Дети. Адрес – улица Строительная, двенадцать. Люди уже выехали, там участковый ждёт.
– Принял, еду.
Маршал с грустью посмотрел на стопку водки и поднялся из-за стола. Быстро забросив приготовленный завтрак назад в холодильник, накинул лёгкую куртку (на улице дождь), обулся и вышел в подъезд, жуя по дороге бутерброд с колбасой. Старая «Калина» сиротливо ждала рядом с детской площадкой.
Улица Строителей находилась на окраине города, в новом районе, который начали строить лет пятнадцать назад. Ровным строем стояли девятиэтажные серые и невзрачные коробки, ощетинившиеся ежами телевизионных антенн и чуть в стороне приткнулся к проезжей части приземистый корпус супермаркета.
У дома номер двенадцать уже стояла машина «скорой помощи», полицейская «Гранта» и жёлтый фургон аварийной службы. Дверь в подъезд открыта и подпёрта кирпичом, рядом толпились жильцы и среди них – неизвестный Маршалу невысокого роста участковый капитан полиции, который, как цербер, никого не пускал в подвал.
Стальная дверь в подвал у лестничной площадки распахнута настежь, оперативники внутри уже работали.
– Ка-ка-ка-а-питан Сэ-сэ-сми-ирнов! – представился участковый, сильно заикаясь.
– Капитан Зюков, Следственный отдел. Где трупы? – спросил Маршал.
– Та-та-там, в па-па-па-а-адвале. Та-там ва-ваши лю-лю-ди.
– Давно заикаетесь? – поинтересовался следователь.
– Ча-ча-часа па-па-па-алтора.
Участковый привык гонять на рынке бабулек, кровь (Маршал уже догадался, что там, внизу, много кровищи) его пугала. Да и сам Маршал к такому непривычен. Последний раз страшные кровавые события в городе произошли три года назад, с тех пор Мичуринград жил спокойной размеренной жизнью, и на долю следователя выпадали лишь бытовые убийства. Но здесь, он чувствовал, что-то посерьёзней, – тройное убийство в подвале под бытовуху не подпишешь.
– Кто обнаружил трупы?
Капитан кивнул на стоявшего рядом пожилого мужчину в синей робе, большого, как медведь.
– Я их нашёл, – ответил Медведь.
– Как вас зовут?
– Илья Бессонов, слесарь-сантехник я. На аварийке работаю, вот стоит. – Илья указал рукой на «Газ» с жёлтой будкой неподалёку. – Рано утром вызов, стояк один потёк, надо менять трубу. А вода выключается в подвале. Ребята остались в подъезде, а я спустился туда. Там и блеванул.
– Ничего не трогали?
– Зачем? – сантехник-медведь искренне удивился. – Я со всех ног убежал оттуда. Страху натерпелся.
Георгий отвёл его в сторону и пригласил присесть на лавку, расписанную местными мальчишками («Толик Лох», «Васька козёл»).
– Вы видели что-нибудь подозрительное у дома? Прохожий странного вида рядом ошивался или кто-то вышел из подъезда?
Сантехник вынул из кармана пачку «Явы», долго шарил в поисках спичек, пока Маршал не подал зажигалку.
– Не припомню, – Медведь затянулся, выпустил облачко сизого дыма. – Я не смотрел по сторонам. Парней надо спросить.
– Мы с вами и вашими парнями завтра обстоятельно поговорим. – Маршал открыл папку и достал бланк. – Я вам повестку выпишу, на завтра в девять утра. Кто ещё с вами был?
– Серёжа Сайков и Ваня Заречин.
Маршал выписал повестки, поговорил с остальными слесарями. Все они уверяли, что ничего необычного не заметили, но Георгий посоветовал вспомнить получше и завтра обо всём подробно рассказать.
– А это обязательно? – спросил молодой слесарь. – Нам работать надо.
– А вы считаете, что нет? – Георгия удивляли такие люди, которые чуть что и «моя хата с краю». – Погибли три ребёнка, ваш товарищ первым обнаружил трупы. Если что-то вспомните, сообщите. Это очень важно для следствия.
– Ну…
– Сегодня это чужие дети, – с нажимом сказал Маршал. – А завтра – мой сын или ваш. Вы меня понимаете? Если это убийство, то убийца должен быть наказан.
Следователь отпустил сантехников и вернулся к участковому.
– Кто вас оповестил о случившемся? – спросил он.
– Уч-част-т-т-ковый п-пункт н-наход-дится в этом д-доме. Я п-под-дходил к д-дому и ув-в-идел с-с-сант-техника, он п-подбежал к-ко мне и в-всё расск-к-казал.
– Ясно. Давайте пройдём в подвал.
Участковый побледнел, на лбу выступили капли пота.
– Это та-та-там, – показал на тёмный проём. – Мо-мо-можно я зэ-зэ-здесь вас па-па-подожду? Я не-не-не ма-ма-могу б-больше сэ-сэ-мотреть н-н-н-на это.
Маршал пожалел участкового-заику и оставил его снаружи. Столпившиеся у подъезда жильцы дома стояли притихшие, испуганные и подавленные, и смотрели застывшими взглядами на следователя, как на волшебную палочку, которой можно одним движением всё исправить. Люди всегда такие – в обычное время от полиции и следователей шарахаются, как от огня, а случись что – «вы же страж порядка, вы должны!».
Участковый, стиснув зубы, остался стоять у входа в подвал. Маршал спустился по короткому лестничному пролёту, пригнув голову, чтоб не удариться о притолоку. Освещение в подвале было слабым, и оперативники расставили по углам мощные аккумуляторные led-фонари, которые осветили всё ярким и ровным белым светом.
Оперативники Александр Дроздов и Фёдор Степнов осматривали помещение, по указанию судмедэксперта Стоянова передвигали треножники с фонарями, а тот делал снимки на цифровую камеру, снимал отпечатки пальцев.
Маршал осторожно, чтобы не наступить в лужу блевотины, оставленной слесарем Бессоновым, подошёл к небольшой картонной коробке, залитой кровью. На ней лежали игральные карты, разложенные для игры в «дурачка». Шесть рубашками вверх и одна, с изображением Джокера – лицом. Маршал сразу сообразил, что эта карта лишняя, в дурака играют без неё. Заметил ещё одну особенность – джокер из другой колоды. Рядом с картами лежал длинный нож, широкое лезвие которого по самую рукоять покрыто кровью, а чуть поодаль оплавленная свеча, стоявшая на столешнице.
– С карт отпечатки снял? – спросил следователь.
– Ещё нет, работаем, – тихо ответил судмедэксперт, сидя на корточках рядом с распотрошённым трупом.
Три детских трупика оказались выпотрошены, как бараны. Раздеты догола, животы взрезаны острым ножом. Одежда сложена так же аккуратно, тремя стопками на бетонном полу. На ней ни капли крови, но весь дальний угол густо залит тёмно-красной жидкостью.
На стене виднелась надпись кровью, дурацкий стишок:
Дети в подвале играли в картишки,
Сантехник Потапов убил всех мальчишек.
Маршал, подавив подкатывающий к горлу комок, дал команду Степнову опросить всех жильцов дома, кого найдёт. Степняк с видимым облегчением покинул страшное место, похожее на комнату пыток средневековых инквизиторов.
Оперативники вместе с судмедэкспертом сняли отпечатки пальцев со всех поверхностей и предметов, бережно собрали все улики. После тщательного осмотра Зюков разрешил работникам «скорой помощи» увезти тела на вскрытие. Впрочем, вскрытие уже сделано.
Вышли из подвала и уселись на лавочке. Соседи разбежалась, когда Степнов стал опрашивать – согласились рассказать о том, что видели, лишь три человека. Степняк завершал последний опрос.
У дома появилась съёмочная группа местного телевидения – оператор и молодая рыжая женщина-репортёр с микрофоном. Лицо показалось, Маршалу знакомым, явно где-то видел, но не мог вспомнить где.
– Что здесь происходит? – спросила женщина, сунув микрофон под нос Маршалу. – Мы видели, как в машину «скорой помощи» вносили тела. Здесь произошёл несчастный случай?
– Во-первых, как вы здесь оказались? Кто вам сообщил? – Маршал поднялся и развернул удостоверение. – Здесь проводятся следственные действия.
– Так что здесь случилось? – не унималась рыжеволосая женщина с микрофоном.
– Здесь произошло… ээээ происшествие, о котором пока ещё рано рассказывать общественности. И тем более показывать по телевидению. Кто вас сюда послал? Что вы знаете?
– Абсолютно ничего. Мы снимали репортаж и увидели, как в «скорую» грузят тела.
– Тогда разговор окончен.
Поняв, что разговора не будет, женщина указала оператору, и тот выключил камеру. Отошли метров на тридцать и снова стали вести съёмку. Маршал вспомнил, где видел эту рыжую. Это она в телеящике выступала в роли разоблачителя фейковых видеороликов.
– Вот гады, – выругался Георгий. – Лишь бы сенсацию сделать. Ненавижу журналеров.
Из подъезда вышел взъерошенный Дроздов.
– Что же это такое, Маршал? – спросил Дрозд, закуривая сигарету и протягивая вторую следователю. – Что там произошло, в этом подвале?
– Не знаю. Ритуальное убийство?
–Детей разделали, как на мясном рынке. И ещё стих этот дурацкий. Сантехник Потапов.
– Сантехник… А ведь у нас тут целая бригада сантехников.
– Думаешь, это они убийцы?
– Надо проверить. А я на завтра повестку выписал. Придётся сегодня пообщаться.
– Задержание на сорок восемь часов?
– Если не найдём по горячим следам – пиши пропало.
Докурили, выбросили окурки в урну у лавки и направились к машинам.
2
Капитан юстиции Георгий Зюков вынес постановление о возбуждении дела, зарегистрировал в книге регистрации уголовных дел и направил копию прокурору. После того как закончил с бумажными делами, его и оперативников вызвал к себе начальник Следственного отдела.
В кабинете подполковника юстиции Семёна Семёновича Гвоздёва Маршал с оперативниками довели до начальства всю информацию. Говорили долго, обсуждали ситуацию, пытались устроить мозговой штурм, но серое вещество в головах устало и не хотело работать.
Подполковник был не в духе, боялся таких резонансных дел – тройное убийство привлечёт внимание журналистов, которые прославят маленький и тихий городок на всю страну, а высшее начальство будет трепать нервы и требовать немедленно найти убийцу.
– Громкое дело будет, – сказал подполковник Гвоздёв. – Будут на нас давить со всех сторон, и СМИ, и из центра. Поэтому надо собраться и выложиться на сто процентов.
– Выложимся, – пообещал Маршал. – Вот дождёмся результатов экспертизы и сразу начнём выкладываться.
– Предположения есть?
– Сантехник. На стене кровью этот стишок написан, и первый, кто обнаружил – сантехник.
– Опросили?
– Я поговорил и отпустил, вручил повестку на завтра. И лишь потом увидел связь – когда в подвал спустился.
– Ну так надо задержать, – Гвоздёв нетерпеливо пристукнул ладонью по столу.
– Сейчас отправлю Степнова, всех привезёт сегодня.
– Как можете охарактеризовать дело? – спросил подполковник.
Георгий пораскинул мозгами и ответил:
– Пока сложно сказать. Но замечу, что нормальный человек на такое не способен. Или сумасшедший, или сектант.
– Что-то ещё скажете?
– Имена пока не установили, – отметил Степнов. – Утром я с жильцами говорил, одни бабульки. Думаю, родители объявятся под вечер, на работе все. Домофон в доме сломан, видеокамера не работает.
– Двадцать первый век, блин, – добавил Дроздов.
– Действуйте.
Гвоздёв дал понять, что разговор окончен.
Степнов уехал искать бригаду аварийной помощи, а Маршал сел за стол в своём кабинете и начал листать результаты опросов. Никто из жильцов ничего не видел, однако одна женщина заявила, что заметила какую-то тень, мелькнувшую ночью, примерно в три часа, у фонарного столба. Если экспертиза выяснит, что дети погибли в это время, то, возможно, это и есть убийца. Но тень к делу не подошьёшь.
Маршал закурил, просматривая фотографии с места преступления. Будь моложе, как тот участковый, тоже стал бы заикаться. Страх-то какой! Кому понадобилось разделывать детей, как свиней? Что за сумасшедший объявился в их городке? И ещё этот стишок идиотский. Сантехник Потапов. Кто такой сантехник Потапов? А вот сейчас Степнов привезёт аварийщиков, и выяснится.
Что они имеют? Информации немного. Дети играли в подвале в карты. Кто-то вошёл и всех убил. Убил жестоко, весь угол залит кровью. Но при этом никто из жильцов не слышал криков, а звукоизоляция в этих панельных домах – никакая. Жертвы орали бы так, что разбудили бы полрайона, но, по всей видимости, не издали ни звука. Почему – это ещё предстоит выяснить… преступник чем-то опоил ребят?
Одна надежда на отпечатки пальцев, убийца оставил, по крайней мере, на рукояти ножа, а мог и ещё где-нибудь. Но чтобы это выяснить, надо дождаться результатов экспертизы. Не раньше чем через сутки, и это ещё быстро, экспертиза для несрочных дел проводится куда дольше.
«Что за родители такие, – думал Георгий. – Дети по ночам шляются бог весь где, никто не следит».
Отложил бумаги и заварил кофе. Кофе – единственное, что могло взбодрить и заставить мозги работать в полную силу. Терпкий аромат растекался по кабинету и щекотал ноздри.
Маршал выглянул в окно. С утра зарядил дождь и накрапывал целый день. Георгий не любил такую погоду, ему нравилось солнце и ясное небо, а тёмные свинцовые тучи, нависшие над городом, всегда навевали грусть. А к тому же дождь смывает следы преступников, и если удастся найти что-то в подвале, то на улице затеряются, никакая собака, даже самая натасканная, не найдёт. Идеальная погода для преступников – ночь, дождь – и попробуй тут найти ниточку, которая приведёт к убийце.
О мотивах преступления пока говорить рано, слишком мало вводных данных. Это может быть что угодно – от безумной идеи сумасшедшего до мести за какие-нибудь грехи. С безумцами сложней всего, их логику понять трудно, разве что надо самому сойти с ума и пройти весь путь безумия. Но уж очень не хотелось следователю надевать на себя шкуру убийцы.
Когда Маршал допил кофе, Степнов привёз бригаду аварийщиков – ему пришлось ждать, когда отработают очередной выезд.
Первым делом опросили Илью Бессонова. Маршал, удостоверившись в личности, объяснил порядок ведения допроса, права и порядок производства следственного действия и приступил к беседе.
– Утром нас отправили на вызов по этому адресу, улица Строителя, двенадцать, – стал рассказывать Бессонов. – Мы вдвоём с Сергеем Сайковым, это наш второй слесарь, поднялись на третий этаж, нас встретила хозяйка. Показала, что капает вода в ванной, прохудилась труба под потолком. Мы спустились, Сайков с Заречиным (он тоже наш слесарь) остались у машины собирать инструмент, а я отправился в подвал отключить стояк. Спустился, стало быть, вошёл и не сразу заметил… Там лежал ребёнок, совсем голый, и мёртвый. Я отбежал к двери, меня вырвало, поднялся и вышел на улицу. Подозвал наших и рассказал. В подвал никто не пошёл, остались у машины. В этот момент к дому подходил полицейский, не заметил, какое звание, он оказался участковым. Я всё рассказал, он вошёл в подвал и буквально сразу выбежал оттуда и стал куда-то звонить. Потом приехали полицейские.
– Долго вы пробыли в подвале?
– Не больше пяти минут.
– Остальные тела видели?
– Нет. Мне и одного достаточно.
– Что-нибудь там трогали?
– Зачем? Я сразу побежал к выходу.
– Какие-нибудь надписи на стенах?
– Я не осматривался там. Я же говорю – только увидел, и ноги в руки… Испугался.
– Не замечали кого-нибудь вблизи дома, в самом подвале? Преступник мог там находиться.
– Ничего я не видел.
Маршал положил на стол фото с кровавой надписью с перефразированным детским стихом-страшилкой.
– Эту надпись видели?
Бессонов долго всматривался стеклянным взглядом в изображение. Замотал головой.
– Нет.
– Что вы можете сказать по поводу этой надписи? Вам не кажется странным совпадение? Зверски замучен сантехник… И тут появляетесь вы.
– Но я не Потапов. И не замучен зверски, и не убивал детей.
– Резонно.
– Вы меня подозреваете?
– Нет. Вы свидетель. Но нужно уточнить кое-какую информацию. Пока вы свободны, но не покидайте город – могут выясниться какие-нибудь обстоятельства, которые потребуют вашего присутствия.
Маршал допросил остальных слесарей, показания не разнились – все сообщили, что Бессонов находился в подвале около пяти минут и выскочил оттуда в состоянии крайнего возбуждения, перепуганный. Навряд ли за пять минут успел убить детей. Судя по всему, преступник действовал методично и не спеша – на такое ушло бы куда больше времени.
Оснований для задержания Бессонова не было. Причиной для задержания на сорок восемь часов могло быть, если бы сантехника обнаружили на месте преступления или со следами крови на одежде, либо при попытке скрыться. С согласия прокурора Маршал мог бы заключить под стражу и без отсутствия этих причин для установления истины, но не посчитал нужным.
Отпустив бригаду аварийщиков, Георгий подозвал Дрозда и попросил обзвонить все ЖЭУ города и узнать, работает ли там сантехник по фамилии Потапов. А Степнову следователь дал команду на всякий случай проверить Бессонова – состоял ли на учёте в полиции, числились какие-нибудь преступления, или лечился в психиатрической клинике.
Вечером вернулся Степнов, побеседовав с сотрудниками Бессонова.
– Думаю, что он не причастен к этому, – сказал Степняк.
– Думать мы будем, когда соберём максимум информации, – ответил Георгий. – Выкладывай.
– Да это ангел во плоти – осталось нимб гвоздём приколотить. Примерный семьянин, на работе его обожают все вплоть до уборщиц. Отзывчивый, говорят, человек, всегда готов помочь перенести мебель на все просьбы откликается. Не пьёт. Ты когда-нибудь видел непьющего сантехника?
– Видел такое, в кино. «Дурак» называется.
– Ну, наверное, можно и так обозвать, – согласился Степнов. – Идеальный человек, короче говоря, не чета нам, сирым и убогим.
– Значит, вычёркиваем из списка? – Маршал открыл ящик стола и забросил в него бумаги. – Чикатило тоже однажды вычеркнули из списка, а оказалось, что ошиблись. Тоже был примерным семьянином, не пил и не курил.
– А мог ли Бессонов за пять минут совершить всё это? – спросил Степнов.
– Не думаю. Конечно, мог прийти туда ночью, убить детей, а утром совершенно случайно бригаду вызвали именно в этот дом.
– Это фантастика, сынок, – съязвил Степняк.
Георгий был с ним абсолютно согласен.
– Всё так. Считаю его условно невиновным, но не будем торопиться. Сначала нужно дождаться всех результатов. Но что-то же значит этот чёртов «сантехник Потапов»?
– Совпадение?
– Фантастика, да. В подвале убивают детей, кто-то пишет этот глупый стих про сантехника и трупы находит именно сантехник.
– Ты, Гоша, зациклился на сантехниках. Зачем сантехникам убивать детей?
– Но проверять надо все версии … И мы начнём с сантехников.
– Признайся, ты не любишь сантехников.
– Я ещё не люблю самокатчиков. И разносчиков пиццы, всегда приносят холодную.
В кабинет к следователю вошёл капитан Дроздов.
– Ну что у тебя? – спросил Маршал. – Нашёл сантехника Потапова?
– Сантехник Потапов существует, – ответил Дрозд.
В кабинете повисла, что называется, «мхатовская пауза». Немая сцена длилась настолько долго, чтобы все осознали слова оперативника.
– То есть существует? – сказал Георгий, вовсе не ожидав, что обзвон даст какие-то результаты.
– То и есть. Имя, фамилия, отчество, место работы и прописка. Богдан Сергеевич Потапов, улица Горная, дом шесть, квартира пятнадцать. Работает слесарем-сантехником в управляющей компании номер три.
– Это становится интересным, – заметил Степняк. – Значит, наш Бессонов оправдан?
– Значит, всё-таки сантехник, – Маршал задумался. – Как-то даже не верится.
– И что дальше? – Дрозд сел на свободный стул.
– Ты нашёл, вот ты завтра утром и привези сюда. Повестку я выпишу. Побеседуем.
3
Вечером Георгий сидел перед телевизором, смотрел очередную серию «Симпсонов», ужинал холостяцкими сосисками с картофельным пюре из сухого картофеля и пытался разложить по полочками имеющуюся информацию.
Данных было крайне мало – они пока даже не установили имена детей. То есть родители уже наверняка знают, но опознание и официальное установление личности погибших будет проведено не раньше завтрашнего утра.
Итак, думал, Маршал – погибли трое детей, убиты весьма жестоко, но в то же время настолько технично, что никто из жильцом дома не услышал криков. Подвальное помещение буквально залито кровью, забрызганы стены и полы, как на скотобойне. Дети, судя по всему, не сопротивлялись – убийца что-то подсыпал или чем-то уколол – это выяснится после судмедэкспертизы.
Собрал убийца детей в подвале намеренно? Наверное, нет. Школьники играли там в карты и наверняка это постоянное место их встреч. Маршал и сам в детстве любил ошиваться по крышам да подвалам, у них было своё отрядное место, где они собирались по вечерам. У всех детей есть потаённые места встреч.
Отпечатки пальцев есть – это уже хорошо, этот чёртов патологоанатом, разделав детей, будто специально оставил свои визитки. И ещё эта карта. Джокер из другой колоды явно подложен убийцей. Но почему джокер? Что он должен означать? Надо бы завтра со Степновым поговорить на эту тему, парень умный и любопытный, да и в картишки любил перекинуться. И ещё этот стих, написанный кровью на стене. Дурацкая детская страшилка. Ни в карте, ни в этом стихе пока не прослеживалось никакого смысла, но откроется, когда от экспертов поступит оперативная информация. А если убийца – сумасшедший, то в его поведении нет ни толики смысла, понятного остальным людям.
Маршал позвонил жене, но она внесла его номер в чёрный список. Несколько раз пытался делать дозвоны, но каждый раз робоголос сообщал, что абонент недоступен. Но ничего, Зюков умел ждать. Хотя уже готов на развод, если Маша нашла себе другого. И не знал, как будет без неё жить. Наверное, придётся научиться готовить, на одних сосисках долго не протянуть. Но любил жену Георгий не за одни борщи, а… попытался вспомнить, за что любил её, но в голову так ничего и не пришло. Любил просто так, потому что она была на этом свете.
***
Утром Дроздов привёз в отдел сантехника Потапова, найдя на работе. Мужчина лет пятидесяти, на вид нисколько не похожий на убийцу – обычный повелитель унитазов. Сняли отпечатки пальцев и провели опрос.
– Назовите, пожалуйста, ваше имя.
– А то вы не знаете, сами же нашли меня!
– Назовите. Пожалуйста. Своё. Имя, – терпеливо повторил Маршал, выделяя каждое слово.
– Богдан! Сергеевич! Потапов! – раздражённо бросил сантехник. – Чего вам от меня надо?
– Вы работаете сантехником?
– Да. Вы и сами это знаете. Вы же…
– Где вы были в ночь на тринадцатое июля? – перебил его следователь.
Слесарь ненадолго задумался.
– До полуночи на выезде с аварийщиками. В районе трубу прорвало, нас всех авралить отправили. Переработка, между прочим, за которую нам не доплатят. А потом домой поехал. А почему вы спрашиваете? – в голосе его проклюнулось беспокойство. – Что-то случилось?
– Ничего особенного, Богдан Сергеевич. Кто-то может подтвердить ваше алиби?
– Сын не спал ещё, когда я приехал. Он в гости прилетел из Сахалина. И жена. И соседка видела, когда я в подъезд входил.
– Прочитайте и распишитесь. Дату поставьте.
Богдан Сергеевич достал из сумки очки, надел на нос, перечитал и расписался на листке.
– Саша, отвези, пожалуйста, товарища на работу. Вы свободны, – добавил Маршал, обратившись к слесарю.
Когда они вышли из кабинета, Георгий отправил Дрозду СМС и попросил съездить по адресу Потапова и проверить алиби. Отпечатки он передал криминалистам на сверку.
Первое впечатление – Потапов не тот, кто нужен, но проверить версию всё равно следовало. Пробил товарища по базе – обычный немолодой сантехник, ни одного привода в милицию-полицию, на учёте в психдиспансере и у наркологов не состоит. Но всякое бывало, вот такие пай-дедушки порой оказывались жестокими убийцами. В его практике такого не было, но о подобных случаях читал. Поэтому надо тщательно проверять абсолютно все версии, пусть даже и самые сумасшедшие.
Всё-таки какая-то связь и есть, ведь в том стишке на подвальной стене назван именно сантехник Потапов. Хотя, может быть, это всего лишь дурацкий детский стих и банальное совпадение. В детстве они баловались такими садистскими виршами – «Маленький мальчик нашёл пулемёт – больше в деревне никто не живёт». Или: «Дети в подвале играли в гестапо – зверски замучен сантехник Потапов». И тут тоже Потапов…
После полудня судмедэксперт Стоянов сообщил, что готов к опознанию. С утра в морг обратились три семьи, которые искали пропавших детей. И сам патологоанатом, и следователь уверены, что это родители тех погибших детей. Опознание покажет.
Это было самым тяжким испытанием для Георгия – проводить опознание. Люди всё ещё надеются, что там, в холоде морга, находится не их близкий, и чаще всего надежды разбивались о жестокую действительность. Бывало, конечно, что это другие, но ведь погибшие – всё равно близкие для кого-то, и рано или поздно их находили. И через эту боль следователю каждый раз приходилось проходить вместе с несчастными. В такие дни всё валилось из рук – казалось бы, душа должна очерстветь и закуклиться, но нет, всё равно переживал с новой силой.
К моргу подъехал незадолго до назначенного времени с тяжким сердцем. Кивком поздоровался со Стояновым, перекинулись двумя-тремя пустыми фразами. Через десять минут подошли три пары – родители погибших ребят. Вернее, ещё предстояло выяснить, тех детей родители или нет, но Маршал уверен, что да.
Стоянов в своём неизменном белом застиранном халате тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Привык резать трупы – курил в их присутствии, мог отпустить тупую шутку и сам же над нею погоготать. Но показывать родственникам тела детей – это другое, к этому привыкнуть нельзя.
Все супружеские пары примерно одного возраста – около тридцати лет – Герман и Мария Леоновы, Степан и Анна Мерзляковы, Андрей и Валентина Сухоручковы. Все подавлены, все надеялись, что это чужие дети ждут нам, в холодильниках. Тревожные взгляды метались, останавливаясь то на Маршале, то на Стоянове.
В присутствии понятых Георгий опросил всех об обстоятельствах исчезновения детей, узнал о приметах.
– Да какие приметы, – сказал Герман Леонов упавшим голосом. – Обычный пацан.
– Рыжеволосый, – добавила Мария. – Невысокий.
Леонов вперил взгляд в стену и продолжил:
– Я после работы пришёл, Маша сказала, что Вася отправился к Антону на ночь, мы и не переживали, дети часто друг к другу ходят в гости и остаются до утра. И утром даже не подумал плохого, поехал на работу.
– Но их у нас не было, – ответил Степан Мерзляков. – Антон сказал, что будет у Васи ночевать. Утром я тоже ушёл на службу.
Андрей Сухоручков добавил, что сын Иван тоже говорил, что дети пойдут в гости к Антону.
– Они часто собирались и играли в игры компьютерные, то у нас, то у Германа… – он запнулся, – Анатольевича, то у Степана Егорьевича.
Особых примет у ребят не было, ни шрамов, ни каких-либо отметин, по которым можно узнать.
Наступил самый ответственный и страшный момент. Стоянов начал по очереди впускать в помещение морга и показывать тела, накрытые простынями. Первыми вошли Герман и Мария Леоновы. Патологоанатом не стал снимать всей простыни, чтобы не показывать, что сделал убийца с ребёнком. Женщина вскрикнула и стала оседать на пол, теряя сознание. Стоянов и муж подхватили её под локти, патологоанатом привычным движением вынул из кармана бутылек с нашатырём и быстро привёл женщину в чувство.
