Валерий Анатольевич Голиков
Мои мысли мои бабуины
А иначе как?
Пока, у её сверстниц, под кофточками
Ничего не наблюдалось…
Её грудь уже отчаянно стояла и… к ласкам взывала.
Язык не поворачивался, глядя на неё,
То самое место, назвать ягодицами.
Это надо было, просто, дураком родится.
Это была самая настоящая попка!
Природа потрудилась, над ней, просто здорово:
Она была… из двух небольших «арбузиков»,
Которые «играли», под её школьным платьицем, дружно.
Когда она туда – суда прохаживалась.
Да так… что, аж, дух захватывало.
Белокурые локоны ласкали её плечи,
А её улыбка была всех прекраснее на свете.
Нет, не такая, как у Моно Лизы.
У той, как мы знаем, загадочная улыбка.
А у нашей красавицы: солнечная, яркая.
И она одаривала ею некоторых, из своих, воздыхателей.
Хотя мы и знали, что думать так не правильно.
Самая красивая улыбка, конечно же, должна быть у мамы.
Но когда мы смотрели на неё…
То забывали про всё.
Мамы, почему-то, из головы вылетали.
И… лишь с ней, наедине, мы быть мечтали.
Но нам оставалось лишь одно:
Ласкать, прикасаться к ней взглядом.
И мы были счастливы уже от того,
Что она нам это позволяла.
А училась она в параллельном классе.
Так что ей тоже было годков, так, тринадцать,
Пятнадцать.
И пока её подруги были все ещё в прыщах
Она, уже, как роза расцвела.
Ходила она как пава,
Прекрасно осознавая,
Что в тот момент все ею любуются.
И она несла… несла себя, несла красоту свою людям.
А когда однажды случилось так,
Что мы проходили мимо друг друга…
Она сделала вид, что меня просто не существует.
На нас пацанов она смотрела свысока.
Кто мы(?) и кто она!
Мы тоже в прыщах и кое-как одеты.
А она… а она королева.
Так, по крайней мере, она считала.
И носик свой прекрасный задирала.
Мы даже и не пытались к ней, такой, подкатить.
Кто она (!), кто мы?
Зато она охотно принимала знаки внимания
От парней из старших классов.
И, как водится, среди них были вожаки.
И вот только им было, с руки, к ней подкатить.
Но даже тогда она тщательно из всех того выбирала,
Кто был достоин ей составить пару.
И мы заметили, что она их, как перчатки меняла.
Словом: в ней тогда, уже, говорило мощное женское начало.
Хотя она, по сути, была малолеткой.
Но, уже, крепко разбиралась в этом предмете.
Словом: сексуальная была дивчина.
Но нам тогда это слово, на ум, не приходило
Сексуальная!..
Мы тогда слова такого и не знали.
Ведь мы были простые, советские парни.
И вообще, что сущая правда,
Секса у нас, тогда, в стране не наблюдалось.
Тогда у нас в обществе, «всё такое»,
Просто называлось любовью.
Любовь у нас была: чистая, светлая…
Наблюдалась и грешная.
А также была за деньги и беспутная.
Словом: как могли так и крутились советские люди.
И прежде всего у нас очень поощрялась
Самая чистая и светлая любовь…
Любовь к Партии.
Помимо любви мы клялись ей в верности.
И обожали товарищей Ленина и Брежнева.
Так вот: жизнь, как водится, шла своим чередом.
Школа – дом, школа – дом.
И вот однажды я с пацанами,
Такими же, как и я балбесами,
Коротаю осенний вечер.
Ещё тепло, идёт дождик,
Дождик, что-то, разошёлся.
Темно, мы под крышей беседки,
Курим… больше делать нечего.
А перед беседкой, в метрах пяти, не более,
Футбольное поле.
Футбольное поле – это громко сказано,
Просто небольшая площадка.
Глина, утоптанная нашими ногами.
Летом поверхность очень твёрдая, гладкая.
А сейчас идёт дождь…
Глина размякла и превратилась в грязь.
Не дай бог на это поле сейчас попасть.
Увязнешь «по самые уши».
И мы знали: сейчас туда лучше не суйся.
И вот мы просто стоим, курим,
Травим анекдоты…
О мозгах, своих, не заботясь.
О завтрашнем дне, своём, не заботясь.
Вместо того чтобы сидеть дома,
И получше готовить уроки.
Чтобы завтра получит хорошую оценку в школе.
Чтоб порадовать ею отца и мать…
Но на школу нам, если честно сказать, наплевать.
Вот был дурак!..
Тут надо что, ещё, сказать:
У кромке поля пара столбов с фонарями.
Которые, как могут, нам поле освещают.
Сей унылый пейзаж.
Эх, винца бы сейчас!
Что бы в мозг и кровь радость вошла.
А то вокруг темно, неуютно.
И скучно, просто скучно…
Но денег у нас, тогда, в карманах не водилось.
А что мать на школьный завтрак давала,
На курево уходило.
И, вдруг, мы видим такое дело:
Какой-то мужик вступил на поле это.
«Смелый», – пронеслось у нас в головах.
А он, видать,
Не замечая ни дождя, ни грязи
Решил преодолеть это препятствие.
Видать в тот момент он чувствовал себя танком.
А танки, как известно, грязи не боятся.
Видать ему, уж, очень, хотелось домой,
И он решил срезать угол и пойти по прямой.
И тут мы внимание на то обращаем,
Что мужика во всю качает.
В лево, в право. В лево, в право.
Мужика «штормит» по полной.
И мы быстро к выводу приходим.
Что он пьяный в «ж…пу».
Он, как может, идти пытается.
Но всё больше и больше в грязи увязает.
Грязь крепко вцепилась в его башмаки.
Он её добыча, пощады не жди.
И вот итог этой борьбы:
Он падает в грязь, выбившись из сил.
Потом пытается, как-то, подняться,
Вырвать своё тело из плена грязи…
Вот, за этим занятием,
Его и оставляют последние силы.
Мы ж с большим интересом наблюдаем всю эту картину.
Всё, какое-никакое, развлечение.
Да и делать-то больше нечего.
А мужик, видать, решил больше никуда не идти.
А здесь на поле ночь провести.
Он, как-то, стих, угомонился.
Словом: перестал за своё существо биться.
И тут, вдруг, с нами что-то произошло.
Мы не глядя друг другу в лицо.
Пришли к одной и той же мысли.
А что если нам поживиться?
Взять и у этого дядьки пьяного,
Взять, да, и вывернуть карманы?
Мы мельком взглянули друг на друга
И шагнули, на встречу, удаче дружно.
Не сказав друг другу и слова
Мы друг друга прекрасно поняли.
Конечно, мы своим детским умишком понимали,
Что не хорошо выворачивать чужие карманы.
Но нами уже завладел азарт,
А слова «криминал» мы не знали тогда.
Конечно, мы такое слово слышали:
По телевизору, читали в книжках.
Но, что мы сейчас совершим что-то криминальное,
В тот момент, мы даже и не подозревали.
Мы были словно молодые, голодные волчата.
И вот удача! Перед нами добыча, вот удача!
И мы были готовы в неё вонзить
Свои зубы – клыки,
Пустить их в это дело.
Кровь молодая в жилах вскипела!
В нас заговорили какие-то первобытные инстинкты.
И не было силы, чтоб нас остановила.
Ведь чувствовали мы себя, уже, матёрыми волчищами,
А не волчатами,
И нас была стая!..
А потом пойти и купить бормотушки,
Ну и чего-нибудь на закуску.
Чтоб жить стало повеселее.
А если мать спросит: «Выпил?»
Так скажу: «Рюмочку, на день рождения у Андрея».
И грязь нас не страшила, грязь была ерунда.
Ведь впереди нас добыча ждала!
Не замечая дождя
Мы двинулись на него всей гурьбой,
На улице нет ни души… и это хорошо.
Нам сейчас ни к чему лишние глаза.
И ночь скрывает наши лица и тела.
А если кто из окна, вдруг, увидит наш разбой…
Потом пойди, докажи кто там был такой.
Словом: всё складывалось как надо.
Разбой? Что вы, просто забава.
Вот мы уже, со всех сторон, мужика обступили…
А он лежит такой: тихий, тихий.
Еле дышит
И от него прёт винищем.
Вот мы уже наклонились,
Чтоб разглядеть, как получше
В его карманы засунуть наши лапы – руки.
И вдруг, откуда-то рёв и мат:
«Вот я, су…и, покажу вам сейчас,
Как человека шмонать!
Ишь чего пид…ры удумали!» –
Мы вздрогнули и на мат оглянулись.
И увидели, как из темноты, к нам направляется
Здоровенный детина.
Чтобы с нами разобраться решительно.
Враз, куда-то, исчезли наши инстинкты,
Из волков мы в волчат превратились.
А из волчат в прежних мальчишек.
И в один голос заголосили:
«Что вы, дяденька, мы пионеры.
Мы человеку помочь хотели.
Нас так учили в школе:
Надо помогать взрослым.
Мы подошли чтобы узнать: может человеку плохо,
И ему надо вызвать скорую помощь?
Или надо раны ему перевязать?
Мы даже и слова такого не знаем: шмонать».
Мужик посмотрел нас с недоверием.
Мол: «Классно мне пацаны в уши “въехали”,
Но делать нечего.
И, правда, они мужика не трогали.
Может я зря… так с ними сурово?»
И мы, тоже, успели его рассмотреть:
Здоровенький такой, он бы нас одной левой всех.
И, к тому же, тоже, бухой…
«Уф, пронесло».
А мужик начал вести своё следствие.
Вот он наклонился над телом…
И вдруг: «Петя, Петя!
Ой, ты, мой дорогой.
Что с тобой?
Я же чувствовал, я знал,
Что мне надо было проводить тебя.
Ты хоть живой?
Ё…пт твою мать… боже мой!
Ты же сказал, что пошёл отлить.
Нахрена ты один свалил?
Ах, ты ж боже мой.
Ну, вставай, вставай мой дорогой.
Вот нельзя тебя ни на минуту оставить.
Что смотрите, пацаны?
Давайте помогайте.
Надо его поднять и до квартиры довести.
Петя, Петя, ты можешь идти?»
Мы стали его поднимать и так и сяк…
Но тело не желало вставать.
Все перемазались грязью.
«Будь он проклят этот дядя.
Нахрена мы к нему попёрлись?
Сейчас бы смотрели телевизор дома».
Вот примерно такие мысли
В наших головах крутились.
А мужик всё ни как не мог уняться.
И так и сяк он пытался до Петра достучаться.
А потом, видать, и сам устав
Такое нам сказал:
«Это мой кореш Петруха, су…а.
Я его здесь не брошу,
Слышь кореш? –
Сказал он, уже, обращаясь ко мне, –
Надо это… сообщить его жене.
Пусть придёт и его забирает.
Здесь его, ни как, нельзя оставить,
Б…я буду.
Я знаю, где живёт Петруха.
Вот в том доме, су…а.
Давай сгоняй по-быстрому.
Квартира одиннадцать.
Пионер говоришь?
Это хорошо,
Для пионера дело самое то.
Пусть кого прихватит, с собой, из соседей,
Чтоб до квартиры довести пьянчугу этого.
Скажи, что тебя послал дядя Гена,
Б…я, опять я вписался в это дело».
Если б вы знали, как я был рад,
Что из всех он выбрал именно меня.
Как я был рад поскорее оттуда убраться,
И ни за что назад не возвращаться.
Я со всех ног пустился выполнять задание,
Я даже не чувствовал, как ноги в грязи увязают.
И вот: дом, подъезд, квартира,
Я смело нажал на звонок,
Чуть погодя дверь открылась…
И я увидел в дверях… нашу красавицу,
Да ещё в домашнем халатике.
Она была в нём такой милой,
Весь вид её был таким интимным…
От неё веяло теплом, уютом,
И я, чуть было, не протянул к ней руки.
Мне сразу захотелось броситься к её ногам
И ей сказать:
«Вот, я весь твой, бери, бери меня!»
Но меня увидев,
Тут же, надменно, на меня посмотрела.
«Чего тебе?» – с губ её холодно слетело.
И я понял, по её виду,
Она, конечно же, не ожидала такого визита.
Она, совсем, не ожидала, именно, меня увидеть.
Я, так понял, что она ждала,
Какого-то, другого визитёра.
И вдруг перед ней: мальчик, школьник.
Из параллельного класса:
«Чё те надо?»
Наверное, она подумала, что я пришёл
Ей любви объясняться.
«Ах, как я от всего этого устала, –
Показала она мне всем своим видом, –
Чё припёрся, дверью ошибся?»
И, вдруг… в ту минуту я, почему-то,
Отчего-то, подумал,
Словом: я словил мысль шальную,
Что другого случая, такого, у меня не будет.
Чтобы поставить её на место.
И я ей сказал, от всего сердца:
«Слышь, ты… там ваш отец в жо…у пьяный, на поле,
В грязи валяется.
Идите, с матерью, забирайте.
Там его дядя Гена охраняет.
Алкаша этого».
И, вдруг, она, как-то, вся съёжилась,
Скукожилась.
Куда-то исчезла вся её надменность,
Видать у неё, тут же, сдали нервы.
В глазах её появилась растерянность,
Она повернулась ко мне спиной и в истерике,
Закричала, в комнаты, обращаясь к своей матери:
«Мама, мама, папа опять нажрался!»
Потом она бросилась в комнаты,
Даже забыв закрыть дверь предо мною.
И я подумал: «Мы в теперь расчёте».
Хотя, в тот момент, я не испытал радости.
Мне, почему-то, её стало жалко.
«Арбузики» её, в тот момент, дружно заработали…
А я, пацан, стоял и смотрел на них,
Эти пару секунд, как зачарованный.
Но вот она исчезла из вида,
Чары спали…
И я в свой путь отправился.
С чувством выполненного долга,
До своего дома.
До своей квартиры.
Очень хотелось попить чаю и посмотреть телевизор.
Мне надо было восстановить свои нервы.
Уж очень не простым, насыщенным выдался вечер.
Потом я, было, хотел засесть за уроки…
Но «арбузики», эти, не выходили из моего мозга.
Ведь они были от меня так близко,
Нас разделяли, лишь, халатика тоненький ситец,
И каких-то полметра…
Даже и не верилось.
Фантазии были готовы, уже, в моей голове развернуться.
Но тут мама позвала ужинать.
Словом: чудесный выдался вечер,
Ведь нас разделяли каких-то полметра.
А потом я рассказал всю эту историю
Пацанам, из своего класса, в школе.
Как нашу королеву
Я спустил с небес на землю.
Они от души посмеялись над этой ситуацией.
Оказывается: папы алкаши бывают и у красавиц.
И после всего произошедшего
Мы больше не смотрели на эту…
На эту девочку,
Как на небесное создание.
Хотя и продолжали считать её красавицей.
А она… когда мы, с нею, где-нибудь встречались
Глазки свои, тут же, опускала.
И стараясь мимо меня проскользнуть побыстрее,
Как бы мною незамеченной.
И я, по её виду понимал,
Что ей было очень обидно,
Что она меня в свой мир впустила.
Что я в её жизни стал «непрошенным гостем»,
Который
Узнал о ней что-то такое…
Хотя в других семьях это есть тоже…
Но всё же, но всё же…
Было бы лучше, для неё,
Если б я сдох,
Как-нибудь по дороге,
А не притащил это «дерьмо», с собою, в школу.
Вот такая приключилась, со мною, история.
Чего только с нами не случалось в школе?!
Надеюсь, вам, было не скучно,
Несколько минут,
Пока вы читали сей труд?
И… здоровья вам!
Как у нас говорят.
Так всё устроено…
Так всё устроено, что печально очень:
Не ни чего вечного, ни чего прочного.
У всего свой предел, своё время
И нам ничего не дано с этим поделать.
Однажды все труды превратятся в прах
И когда то смолкнут все уста.
Мы растворимся в небытие
Оставшись с холодным космосом наедине.
Так всё устроено, что печально очень:
Всяк дорогам предел свой положен.
А значит у каждой есть свой тупик
И каждый к нему на своём тарантасе спешит.
Тарантас гнётся, скрипит и трещит,
Тарантас под названием жизнь.
А извозчик по имени время, ни сна, ни отдыха не ведает.
Так всё устроено, что печально очень:
Мы лишь актёры в руках режиссера.
Каждому Он дал, какую-то, роль,
Кстати, пьеса тоже Его.
И я уверен, что изначально,
Все роли были прописаны
Щедро и талантливо.
Всех Он наградил удачей и мозгами.
Но ведь мы люди… мы всё переписали.
Так всё устроено, так уж всё устроено:
Однажды вселенная станет твоим домом.
Верь: в холоде мрака есть такое место,
Где много любви и много света!
Где то там… для тебя и для меня
Уготованы Небеса.
И мы явимся туда без масок и грима,
Без чинов и без мундиров,
Отложив в сторону лиру.
И без утайки обо всём, что с нами было
Расскажем Отцу и Сыну.
Отцу и Сыну…
P.S
Врата Рая на замках.
Врата Ада настежь.
И кому куда, когда… можем лишь гадать мы.
Осень
Уходят в прошлое тёплые дни
Я достаю зонт и прячу очки.
Я снимаю сандалии и одеваю галоши.
Одним словом: осень, осень, осень.
Теперь, всё вокруг, будет прозрачным и серым.
Теперь я буду пристальнее вглядываться в небо.
Теперь у меня, хоть я и атеист,
Может появиться философская мысль.
И если честно: я уже устал от жары,
Этот пот, эти комары.
А ещё этим летом, что очень некстати,
Завелись блохи у моей собаки.
Конечно же: жизнь летом полегче.
Но тянет отдохнуть и от этого.
Тянет оставить объезженный круг
И во что-то новенькое шагнуть.
И вообще у природы всё здорово.
Она раньше нас знает, чего нам захочется.
Она раньше нас знает, что нам нужно.
И какое счастье, что мы готовы принимать это дружно.
Но есть такие, кто не может жить без лета.
И они путешествуют по свету,
Пытаясь его догнать.
А догнав, порой, остаются жить там.
Что ж, флаг им в руки.
А как по мне: только лето – это скучно.
Я – за разнообразия.
Я за порядок и… за безобразия.
Кнопка
В каждом человеке есть такая штучка:
Нажмите на неё и вы получите,
Объект внимания со всеми потрохами.
Увы, такая штучка есть в нас каждом.
В мужчинах и женщинах,
В друзьях и врагах.
Но она любит прятаться от посторонних глаз.
И даже наша прячется от нас,
Чтобы мы не подвергли опасности себя.
Ах, как мы, порой, усердно ищем
Кнопку к сути другой жизни.
Ищем в интересах любви и дела.
И если находим «дело сделано».
Как часто мы при этом изумляемся,
Когда нам, вдруг, чья-то тайна открывается.
Когда нам чья-то душа открывается.
Когда мы чью-то крепость взламываем.
О, сколько гадали и вычисляли,
Порою, даже, доходили до отчаяния.
А вот оказывается… не там искали,
Не на то нажимали.
Но вдруг раз… и нащупали кнопку,
И дело сдвинулось с «мёртвой точки».
Одной клялись в вечной любви,
Клялись всю жизнь её на руках носить.
Но дело застопорилось и дальше не шло.
И вдруг вопрос решил… кошелёк.
Только и всего, только и всего.
Другой не сдавался, все твердил:
«Не поступлюсь принципами…»
А он оказался «не дурак» выпить.
Взяли, сводили его в кабак
И он всех «с потрохами» сдал.
Это всего лишь пара примеров,
Из нашей жизни повседневной.
То мы раскалываем, то раскалывают нас.
А без этого, в нашей жизни, ну ни как.
А если у вас, с кем-то, идёт туго
Это значит гражданин играет по-крупному.
И уж если, найти, совсем не получается…
Ищите, ищите не спешите отчаиваться.
Когда-нибудь…
Когда-нибудь, когда-нибудь…
Я свой земной окончу путь
И пусть, в тот день, не буду в тягость людям.
А может, быть, меня настигнет он тогда,
Когда вокруг живой души не будет…
И вот оставив всё, чем я творил
Червям или зубастым пастям.
Душа моя отправится туда
Откуда я свой путь начал.
Я знаю: он придёт и мой черёд,
Когда за всё придётся мне ответить.
Быть может снисхождение Его меня ждёт,
Ведь я его заветам быть старался верен?
Я щёку подставлял и жён не соблазнял,
И был я милостив к врагам и был я честен…
Но, пред Ним представ, лишь, одно скажу:
«Прости меня, Господи, грешен.
Я грешен».
В голове моей опилки: да, да, да…
Я ем, я пью, занимаюсь делами.
Я грущу и радуюсь вместе с вами.
И всё же есть у меня от вас отличие,
Ещё не было весны и лета в моей жизни.
Когда б ко мне, что-то, пришло само собой.
Когда б я зачехлил орудия и дал отбой.
Когда б мне воздали по заслугам.
Когда б к моим недостаткам
С пониманием отнеслись люди.
Когда б болезни от меня отступили.
Когда б неудачи ко мне дорогу забыли.
Когда б я задышал полной грудью.
Когда б меня любили те… кого люблю я.
Когда б я зажил в своих воздушных замках.
Когда б замки я выбросил за ненадобностью.
Когда б паспортами людей стали их глаза.
Когда б я выдавил из себя раба.
Я очень тоскую по этой поре.
Хотя я знаю, и такое,
Что кто-то завидует мне.
Им кажется, что если бы, вдруг,
Их на моё место…
Тогда бы им и желать было, более, нечего.
Мне тоже, в принципе, всего хватает.
Поймите меня правильно:
Я не скулю и не жалуюсь.
Я неустанно благодарю Создателя
За то, что на своём месте оказался.
Зато, что он посылает мне и хлеб и масло,
И много ещё всякой всячины.
И вроде бы: «Чего ещё надо?»
И всё же я жду:
Cвою весну,
Своё лето.
Не знаю, как ещё мне объяснить вам это.
Когда бы я, наконец-то, сполна получил
Того самого…
Зачем явился в это мир.
А как у вас?..
Настала ночь и я тороплюсь попасть в дом,
Всё же безопаснее за стенами его.
Хотя на улице и полно людей…
Но они, и днём-то, не внушают доверия мне.
Многие из них мне улыбаются,
Но я вижу камень у них за пазухой.
Ночь, мой взгляд напряжён.
Я весь, как будто, заряжен.
Я внимательно вглядываюсь в лица
Идущих на встречу мне.
Ведь если что?..
Я должен быть готов, я должен успеть.
Ночь, не спокойно в сердце моём.
Поэтому шаг мой уверен и твёрд.
Я, как только возможно,
Расправляю плечи.
И в одном из моих карманов
Кое-что имеется.
Я всем своим видом даю людям понять:
Лучше не вставать, на пути, у меня.
Ночь, предсказать не возможно
Что тебя ждёт, хотя бы, вон за тем поворотом.
И даже, увы, в родном подъезде
Тебя беда может встретить.
Всегда найдутся нежелательные элементы,
Которые зайдут в подъезд погреться.
Которые зайдут в подъезд ширнуться,
А потом до тебя дое…уться.
Спросят: «Какого хрена
Ты завалился в подъезд этот?
Хочешь пройти?
Тогда подсоби.
Дай пару бумажек,
Тебе ведь не жалко?
Видишь людям плохо.
Трубы горят с прошлого года».
Да, может быть всякое,
Но самое главное не растеряться.
И сразу, уверенно, посылать всех матом.
И поэтому, на всякий случай…
Шаг мой уверен, взгляд мой зол,
И в одном из карманов есть кое-что.
Старость
Когда мы стареем
Мы чаще болеем.
И вспоминаем всё реже
Удовольствия прежние.
Становимся равнодушными.
К собственным глупостям.
Чаще себя жалеем
И всё стареем, стареем.
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством.
С каждым днём,
Всё больше и больше,
Тянет к теплу и свету.
И мы начинаем
Уступать другим,
А раньше ни за чтоб не сделали этого.
Мы устали … очень.
Но всё-таки хочется
Хоть чем-то заняться,
Чтоб только от мысли оторваться,
Что ты не успеешь вместе со всеми…
У всякого своя история.
В ней больше или меньше горестей.
С радостями и почестями.
И с неизменным, в конце, одиночеством…
Сказка на ночь
Жил-был старый король,
Горбатый и хромой.
Скупым и злым прожил он всю жизнь
И не был ни разу влюблён.
Решил тот король дни в счастье дожить,
Придворным сказал: «Я женюсь!
Я очень богат, а значит в жёны себе
Прекраснее всех возьму!»
Свадьба, будет свадьба!
Ищите невесту королю.
Всё равно какую:
Добрую иль злую.
Лишь бы прекрасной была!
А рядом, по соседству,
В «Три розы» королевстве,
Принцесса на выданье была.
С глазами неба синего,
Очень красивая,
Смотрела на всех свысока.
Но королю не к чему доброта,
Ему любовь не к чему.
Принцессу брал он в жёны себе
Словно алмаз в казну.
Свадьба, будет свадьба!
Нашли невесту королю!
Как король наказывал, как король заказывал.
Нашли ему… змею.
Окончилась свадьба,
Закончился бал,
Закончились мечты.
Плакал король от глаз её,
От её красоты.
Любовь не купишь,
Как вместе с цветком
Можно купить аромат.
Король не выдержал пытки такой
И от принцессы сбежал.
Свадьба, ах эта свадьба,
Где каждый получил своё.
Сказку вы прослушали,
Надеемся не будете
Вы в жизни повторять своей её.
Российские нелегалы
Где то в Нью-Йорке, Риме и Ницце
Живут ни чем не приметные лица.
Для соседей и на работе
Они просто Билы и Дороти.
Они выбирают чужих президентов,
Платят налоги в чужие бюджеты.
Они приложили немало сил
На то чтоб чужой язык стал родным.
А ещё инструкция гласит:
Чтобы на нём так же видеть и сны.
Всё ни как у людей…
Но всё сделают, как надо
Российские нелегалы.
Кочуют по континентам и странам,
Что поделать…служба такая.
Порой всю жизнь без своего угла,
Что поделать раз так карта легла.
Всегда с оглядкой, нельзя расслабляться,
Иначе ни как…работа обязывает.
И даже когда берёт по Родине тоска
Гонят они её от себя.
Но в какой ни будь праздник,
Коих везде много.
На банкете, в честь чего-то.
Они поддержат тост, по столу соседа:
–За победу.
– За нашу Победу!
Где-то в Токио или Боне
Скромно трудятся в нужных конторах.
Наши бойцы невидимого фронта,
Не вызывая вопросов у боссов.
В конгрессе, в конструкторских бюро,
В Пентагоне, у президента под крылом.
Везде, где надо есть наши люди,
Раз так нужно, раз так нужно…
И каждый день они на передовой,
Ведь после сорок пятого не oкончен бой.
Каждый день они идут в атаку
И знают, что никто…не прикроет с флангов.
Случиться может так, что годы пройдут,
Прежде чем Родина оценит их труд.
Случиться может так,
Что вернуться не смогут.
Ведь работа, прежде всего работа.
На чужих погостах, под чужими именами,
Что поделать – судьба такая.
Покоиться наши Иваны и Марьи,
Коим не суждено было пост свой оставить.
И в далёкой стране ни когда не узнают,
О том, что лишь в Москве родной знают.
Имена всех тех, кто Родине служа
Выполнил свой долг до конца.
Обыкновенная, житейская история
Народ подивись, что происходит:
Молодуха старого мужа разводит.
История банальна, стара, как этот мир.
Борисоч это наш король Лир.
Без денег, без здоровья, без жилья.
И куда же ты смотрел, старина?
Но что-то проясняется, вдруг,
В этой картине.
Когда смотрю я в умные глаза Виталины.
Ну, что, богатырь, вкусил её тела?
Получил ли то, о чём она тебе пела?
Она пролезла к тебе в душу,
И ты полюбил её таблетки кушать.
Потом, говоришь: «Залезла в карман?»
Не знаю, право, я свечи не держал…
Ни черта не проясняется в этой картине,
Когда смотрю я в детские глаза Виталины.
Пока ты изучал изгибы её тела,
Она тебя, почти что, обула и раздела.
Пока ты вкушал её тела
Она тебя имела, как хотела.
И вот: после жарких её объятий
Ты назначил её директором театра.
Теперь вопиёшь: «Она змея!»
Поздно же ты прозрел, старина.
Ни чёго не понимаю я в этой картине,
Когда смотрю в добрые глаза Виталины.
А ведь так всё красиво начиналось:
Она Борисочу в своей любви призналась.
Так, мол, и так: «Люблю вас с детства.
Вы уж, в сердце своём,
Для меня найдите место.
В жизнь свою меня впустите
И делайте со мною, что хотите».
О, да. Он старый лис,
Он проверял её много лет!
Ни да ни нет, не давая ответ.
И всё это время, благодаря её ласкам,
Что не говори, а жил как в сказке.
А кому хочется чтоб сказка кончалась?
И вот однажды Борисоч сдался.
А когда они сочетались браком…
Теперь она его уже поставила «раком».
Какая ужасная картина…
И кажись она его того… без вазелина!!!
Конечно, что тут скажешь?
Каждому хочется сладенького.
Да, жалко старика,
А Виталина штучка ещё та!..
Гарная дивчина, молодое тело.
И вот это тело берётся задело.
Как спелое яблочко падает к ногам человека,
Так и Виталина вошла в жизнь Армена.
Для Борисоча это, а что не говори,
Просто подарок судьбы.
И он шанса своего не упустил,
Хотя уже не молод и нет прежних сил.
Так кто же виноват в этой картине
Борисоч или Виталина?
А ведь люди, с времён древних, знают:
«Время разбрасывать и собирать камни.
Время обнимать и бежать от объятий».
А наш герой ну прямо-таки спятил.
Седина в бороду, бес в ребро.
Ну, и поехало, и пошло…
Дни его сладко текли за днями.
Он радовался жизни, Виталиной наслаждаясь.
Но друзья его были начеку.
Они не верили в любовь и прочею лабуду.
Но что-то проясняется вдруг,
В этой картине.
Когда смотрю я в хитрые глаза Виталины…
Попался наш аксакал в её сети,
Ведь старики она словно дети.
Говорят: она стала прибирать, к рукам,
Его деньги и квартиры.
И, уж точно, в театре за него рулила!
Жил, наш Борисоч, как под гипнозом.
Но смог, таки, вырвать, из сердца, эту занозу!
После того, как его друзья,
Взяли и открыли, Борисочу, глаза.
Мол: «Пригрел ты змею на груди.
Пока не поздно гони её, гони.
Доведёт она тебя “до ручки” эта су…ка.
По глазам её видно: она “та ещё” штучка».
Ох, и не просто разобраться
Во всей этой картине.
Когда смотришь в честные глаза Виталины.
Сейчас между ними идёт война.
На свет всплывает много всякого дерьма.
Они друг о друге такое рассказали!
А ведь раньше в одной пастели спали,
Ели за одним столом,
Счастьем был наполнен их дом.
Виталина следила за его здоровьем,
Таблетки всегда были наготове.
А друзьям, его, это не давало покоя.
Будь, на то, их воля…
Они бы эту шалаву
Давно прогнали!
Они с самого начала считали,
Девушку эту, совсем непорядочной.
И на мозги Борисочу капали, капали.
На то ведь друзья и друзья,
Чтобы друг другу «глаза открывать».
И вот однажды наш Армен… взял да и «прозрел».
И к Виталине сразу охладел.
«Ах, вот она какая? Спасибо друзья,
Что спасли от разорения меня».
СМИ тут же ухватились за эту историю.
И раскрутили её по полной.
Телевиденье в восторге, рейтинги растут!
«Безумный мир!» – что ещё скажешь тут?..
Вот у них уже дошло до развода,
Видать от этого выиграет кто-то.
Всё очень странно в этой картине.
А я всё смотрю и смотрю в глаза Виталине…
Всё пытаюсь понять: кто она в самом деле?
Сама добродетель или злой гений?
P.S
После развода, Борисоч, много болел.
Он сильно сдал и ещё больше постарел.
Но на всяком канале, охотно,
Продолжал рассказывать: «Виталина просто сволочь.
Жалею, что поздно её раскусил.
Я ведь лишь хотел дни в счастье дожить.
А она, оказывается, глаз положила
На мои деньги и квартиры.
Но спасибо моим друзьям,
Что “открыли мне”, на неё, глаза.
А я ей совсем не был нужен.
Ей было нужно, только, моё имущество.
А я её так любил, так любил!
Для жизни у меня, теперь, не осталось сил.
Это всё из-за её таблеток!
Которыми она меня кормила утром, днём, и вечером.
А я-то поверил в её любовь.
Я, даже, с ней бы “в разведку пошёл”.
А она сумела дело так обстряпать,
Что стала моё имущество прибирать к своим лапам.
Спасибо друзьям, они были начеку.
Они сумели мне растолковать, что к чему.
И вот, моей истории итог:
Я, чуть-чуть, не остался “без трусов”».
А потом он совсем «сдал»,
А потом навсегда покинул нас.
Унося, с собою, в могилу
Разочарование и обиду:
На женщину, что так любил…
И вообще на всю эту подлую жизнь.
Так какова же мораль этой басни?
Тут, мне кажется, и так всё ясно.
Да и вообще: много в жизни всяких историй
Про то, как «не дружат люди с головою»,
Тут я намекаю и на нашего главного героя.
Хотя, я так полагаю, что он думал,
Что всё у него под контролем.
И он видит «насквозь» любого,
Благодаря своему жизненному опыту.
И уж тем более ту с которой
Спал под одним одеялом.
А оказалось …
Что ему, на самом деле, это лишь казалось.
Как говорится: «И на старуху бывает проруха».
И вообще: жизнь сложная штука…
И про тех кто «дружит с головою»,
Тоже достаточно в мире историй.
Я думаю, что Виталина из этой категории.
А вот с таких нас, с детства, учили брать пример.
Хотя…. кто прав из них, а кто нет.
Что правдиво, а что нет?
Один Бог знает ответ.
Ведь это там, в Eго Небесной канцелярии,
Все эти истории про нас сочиняются.
А потом их спускают к нам на Землю.
В наш мир.
А мы… а мы режиссера и сценария рабы.
Р.P.S
Всяк эту историю, по-своему, увидит.
Я не судья Борисочу и Виталине.
Лишь одно сказать могу:
«Каждый играет в свою игру».
Проблемы
Куда не кинь свой взор:
На право иль на лево,
Везде упрётся он в проклятые проблемы.
О ни нас просто оседлали,
Нет таких кого б они не достали.
Они нас преследуют и в радости и в горе,
Они заставляют нас в кулак,
Собирать всю нашу волю.
Хотя, конечно же, и на них, есть управа.
Но туда никому не хочется, право…
Кинь свой взор на десять лет в перёд
Или кинь его наугад назад.
Картина будет всё та же,
Что и сейчас…что и сейчас.
Мы без них ни шага в перёд.
Они пища наших снов,
Они родители наших стрессов.
Они поистине бесы.
Они неукротимы и неумолимы.
Они со временем шагают в ногу…
С модой, прогрессом шагают в ногу.
Они творят нашей жизни погоду.
И не создать нам вакцины от этой чумы,
Сколько б с ними не бились мы.
Но я думаю: «Что всё дело в нас самих».
Сейчас, вам, растолкую мою мысль:
Ведь мы сами их себе творим.
Нам хочется больше, нам хочется слаще!
Нам хочется красок, нам хочется страсти!
Мы сами себя отдаём им в рабство,
А потом стонем, стонем…
Но не умеем жить иначе.
И как же, это, не покажется странным,
Не они нас – а мы их себе выбираем.
Вот и сейчас кто-то, что-то, затевает,
А потом всё и всех проклинает.
А ведь, если, умерить свой аппетит,
