Валерий Александрович Панов
Месть
Андрей бредёт ночью по лесу. Одет в лёгкую чёрную куртку, шапку, перчатки, чёрные штаны и чёрные кроссовки. У него за спиной чёрный рюкзак. Ему плевать на холод, он его не замечает. Андрея морозной ночью греет злость. Он беспощаден и жесток, холоден как полярный лёд на глубине трёх километров.
Он подготовлен, у него на глазах прибор ночного видения, в руках инфракрасный фонарь и тепловизор, активные наушники на голове. Андрей заранее продумал план, всё просчитал и взвесил. Он знает, как отключить сигнализацию так, чтобы это не заметили ни домочадцы, ни охрана. Не зря последние три года работает в охранном предприятии. Собакам во дворе он приготовил угощенье. От него те уснут и больше не проснутся. Слепые зоны камер и тёмные участки во дворе давно изучены. Глушилка сотовых подключена. С отмычкой Андрей управляется не хуже опытного медвежатника. Когда проникнет в дом, никто и не услышит.
Семья Любимовых ещё не знает, что их ждёт. Они собралась в гостиной дома всем составом. Дети и мать развешивают ёлочные украшения, отец и бабушка накрывают на стол, дед в кресле у камина с бокалом коньяка в руке, в тапках из меха соболя и в свитере с оленями следит за всеми, улыбается. Счастье и радость наполняют сердце. Да он буквально светится. Аж щурится, и на его морщинистом лице это особенно заметно. Всё так, как он мечтал. Огромный дом в пригороде, свежий воздух, белки по деревьям скачут, дети и внуки приехали в гости, костёр, потрескивая, греет жаром, в гараже автопарк на семь автомобилей – одних только Бентли три штуки, – в руке хрусталь и дорогой коньяк.
О чём ещё мечтать, когда годы неумолимо приближают старость? Богатства – есть. Любовь семьи – имеется. Сын при делах, устроен, обеспечен и женат. Внуки на загляденье. Семён Михайлович – именно так зовут главу семейства – довольный человек.
Андрей меж тем уже вскрыл дверь. Это ещё не главный дом, лишь пост охраны. С ними не церемонится, он здесь не ради них. Оба охранника у мониторов, откинулись на спинки стульев. Рядом на столе кружка кофе. Болтают, шутят и смеются. У них за плечами служба в армии и силовых структурах, они суровые ребята, но перед хорошо подготовленным противником бессильны. Андрей ворвался и нашпиговал их пулями с близкого расстояния. Пистолет с глушителем, так что Любимовы не слышали, как пала их охрана.
Теперь путь в главный дом свободен и Андрею никто не помешает. Разве что пёс по кличке Шерман. Но это не кавказская овчарка, не сторожевой уличный пёс, а кокер-спаниель, милый домашний питомец, что мирно спит на полу у костра подле Семён Михайловича. Он не окажет серьёзное сопротивление.
Андрей проник в дом через заднюю дверь и посвистел в свисток. Люди его не слышать, только собаки. Шерман сорвался с места и побежал на зов. Это немного удивило Семён Михайловича. Кряхтя, он выбрался из кресла, побрёл следом за псом, проверить, что же его потревожило.
Он шёл не торопясь, держа в руке бокал и клича Шермана. Когда нашёл, не сразу понял, что с ним. Казалось, пёс просто прилёг. Лишь подойдя намного ближе, Семён Михайлович увидел кровь. Но удивиться или опечалиться потере друга не успел, ровно в тот же миг он получил удар телескопической дубинкой по затылку. Тут же упал. Хрусталь, однако, крепкий, не разбился.
Его жена, Инга Николаевна, что-то услышала, но ничего не заподозрила. Попросила сына сходить, посмотреть. Но Игорь не успел даже выйти в коридор. В тот самый миг в гостиную вошёл Андрей. Он уже снял глушитель и сделал три громоподобных выстрела в потолок. Спокойствие и умиротворение, царившие здесь ещё несколько секунд назад, нарушены. Испуг объял сердца Любимовых.
Андрей пытался ошарашить, и это ему удалось. Дети заплакали, их масть истошно завизжала, Игорь застыл как вкопанный, схватившись рукой за столешницу, ноги его непроизвольно подогнулись. Инга Николаевна выронила из рук блюдо с салатом. То разлетелось вдребезги, салат, над которым она горбатилась последние двадцать минут, лежит теперь на полу в виде неприглядной кучи. Её это немного опечалило, но ненадолго, страх всё же взял верх над негодованием.
Андрей направил пистолет в сторону ёлки. Там, на полу, сидит Оксана – мать детей, жена Игоря. Визжать она, слава Богу, перестала, схватила обоих чад, прижала к себе.
– Несите сюда стулья, – Андрей обратился к Игорю и Инге Николаевне. Те замешкались и он напомнил им про пистолет, выпустив ещё одну пулю в потолок с лепниной.
Это подействовало, вскоре в гостиной появилось пять стульев. Андрей кинул Оксане пачку хомутов и велел привязать всех к стульям, в том числе детей. После сам затянул хомуты на её запястьях и ногах. Проверил путы остальных членов семьи. Затем вышел, но спустя две минуты возвратился, волоча по полу Семёна Михайловича. Его Андрей разместил в кресле, где тот и сидел совсем недавно, не забыв при этом сковать по рукам и ногам.
После подошёл к обеденному столу, сложил на него рюкзак, достал жестяной контейнер. Внутри шприц и несколько ампул. Андрей наполнил шприц и подошёл к детям. Под вопли матери и брань отца с бабкой ввёл содержимое шприца одному и второму.
– Это всего лишь снотворное, чтоб не орали, – объяснил Андрей. – Пусть поспят, всем так будет лучше.
– Ты только что совершил самую большую ошибку в своей жизни, – сказала Инга Николаевна. К ней самообладание вернулось раньше остальных. Теперь на её лице гримаса ненависти и презрения.
– Серьёзно? – удивился Андрей.
– Бери, что хочешь, и проваливай, – поддержал мать Игорь. Впрочем, он-то ещё не отошёл от шока, из-за чего голос дрожит.
– Разрешаешь, да?
– Порадоваться всё равно не успеешь.
– Забавно. Мне было показалось, что ты изменился.
– Значит, ты знаешь, кто я. Наверное, знаешь, и кто мой отец?
– Конечно.
– А ты смельчак.
– Ты меня не помнишь?
– А должен? Дайка-ка подумаю, какой-нибудь обиженный придурок? Знаешь, сколько вас, неудачников, я уже видел? Вечно всё ноете и жалуетесь. Но у тех хоть хватало мозгов не лезть в наш дом и портить семейный ужин.
– О, простите, что докучаю. Я вас не слишком обременяю? Может, мне уйти?
– Сделай милость.
– Проваливай, пока не поздно, недоумок! – не выдержав, закричала со злостью в голосе Инга Николаевна. – Иначе пожалеешь, что на свет родился.
– Напоминаю, что у недоумка пистолет. – Андрей поднял оружие, чтоб все увидели. – Злить меня неразумно. Но знаешь, вот число из любопытства – и что потом? Если просто уйду, мне ничего не будет? Вы освободитесь и станете дальше ёлку наряжать, забыв обо мне? А после мирно ляжете спать, да? Что ж, хорошо. Тогда я пошёл. Мне дверь за собой закрыть?
– Остряк хренов. Посмотрим, как ты запоёшь потом.
– Когда?
– Да ты не переживай, скоро узнаешь, – заявила надменным тоном Инга Николаевна.
– Это что, угроза? Ты тут связанная сидишь, полностью в моей власти, но всё равно угрожаешь мне расправой? Ты ведь понимаешь, что это глупо – выводить меня из себя?
– Подожди-подожди.
– Уж не охрану ли? Расслабься, их не будет. И на сигнализацию особо не надейтесь. Последние три года я настраиваю компы в вашем охранном агентстве. Сегодня сигнал тревоги от вас не придёт.
Андрей ненадолго покинул Любимовых. Скрылся за спинами, подошёл к холодильнику, окинул взглядом содержимое полок, достал молоко и налил себе стакан. Вернулся в центр комнаты на всеобщее обозрение. Тот шок, что они испытали при его появлении, почти прошёл. Во взглядах Игоря и Инги Николаевны лишь злость и недовольство. Только Оксана всё ещё дрожит от страха.
