bannerbannerbanner
По праву моя

Валерия Иванова
По праву моя

Полная версия

1

Юля

– Наконец-то ты пришла! – прошипела Саша, моя начальница. – Ещё одно опоздание, Вернадская, и вылетишь отсюда, как пробка.

– Прости, я больше не опоздаю, – пробормотала я.

Когда я собиралась уже выходить из дома, мама закатила мне истерику. Мне пришлось успокаивать её.

– Сегодня работаешь одна, Лика не вышла.

– Хорошо, – ответила, радуясь, что сегодня будет оплата по двойному тарифу.

Может, удастся купить домой продуктов, если останутся деньги после приобретения лекарств. Хотя вряд ли, нужно копить на оплату жилья.

– Сегодня аншлаг был, скоро все разойдутся, и начнёшь убирать, – вновь скомандовала Саша.

Я лишь кивнула в ответ. Женщина фыркнула и вышла из подсобки. Я опустилась на покосившийся стул и тяжело выдохнула. Мне недавно исполнилось восемнадцать, но чувствую я себя старухой. Достала старенький плеер, засунула наушники в уши и включила музыку. Она тут же захватила меня, я прикрыла глаза и мысленно начала танцевать.

Мне нельзя потерять эту работу, потому что тогда мы с мамой останемся без средств к существованию. Мы сейчас живём практически за чертой бедности, а если я потеряю работу, то перешагнём через неё. В голове снова столько тревожных мыслей.

Воспоминания то и дело возвращают меня на пять лет назад, когда всё было хорошо. Когда… Папа был жив, мама счастлива, а я танцевала. Сердце заныло от невосполнимой утраты. Наш мир рухнул, когда на пороге появились полицейские и сообщили, что отца застрелили. Убийцу так и не нашли. Мы с мамой были убиты горем. А потом у неё начались серьёзные проблемы со здоровьем. Сначала у неё была депрессия, она почти полгода не вставала с кровати. А потом ей поставили дисплазию тазобедренного сустава. Сделали операцию. Неудачно. То ли сустав был бракованный, то ли врачебная ошибка, но он постоянно выпадает с места соединения, любое резкое движение, и мать корчится от боли. Естественно вторую операцию никто не собирается проводить, только платно. А потом начал разрушаться второй сустав… И снова операция. И опять та же ситуация. Мама не могла работать и нормально двигаться. За долги у нас отобрали квартиру, причём никакие уговоры и мольбы не действовали. Всем плевать на чужие проблемы. Мне пришлось бросить школу и начать работать. Сначала я подрабатывала на рынке у знакомой, разносила листовки, мыла машины, бралась за любую работу. Но проблема в том, что на тот момент я была несовершеннолетняя, и никто не хотел связываться. Мы скитались по знакомым, а вскоре посчастливилось снять комнату в общаге.

Недавно мне повезло попасть на работу в закрытый клуб. Им срочно нужна была уборщица, а мне деньги. Работа адская, но за неё хорошо платят. Матери нужны обезболивающие, без них она не может, а государство не помогает. Дали ей инвалидность третьей группы и пенсию в размере пять тысяч восемьсот двадцать три рубля, и на этом всё. Денег катастрофически не хватает. Иногда, в особо тёмные моменты, мне хочется лечь и не проснуться. Я так устала. Какая-то адская усталость и постоянное чувство обречённости. Понимаю, что нужно верить в лучшее, но, кажется, моя вера сдохла.

Видимо, я заснула, потому что проснулась от того, что кто-то трясёт меня за плечо. Резко распахнула глаза.

– Хватит спать! – прорычала Александра.

Боже, эта женщина бывает довольной?

– Все уже давно разошлись, я тоже ухожу. Вымоешь всё, смотри, не халтурь! Увижу хоть пятнышко – не заплачу. Здесь только ты и Егор. Как закончишь, найдешь его, он всё закроет.

– Хорошо, – кивнула я.

Саша, не прощаясь, развернулась и напоследок хлопнула дверью. Я потянулась, разминая затёкшие мышцы. Пора приступать к работе. Я собрала свои длинные рыжие волосы в пучок на макушке. Быстренько сняла с себя видавшее виды лёгкое платье и надела леггинсы и футболку. На ноги кеды, а на руки – резиновые перчатки. Взяла корзину с моющими средствами и вышла в зал.

Клуб, где я работаю, называется «Колумбия», не знаю, почему такое название. Знаю, что это очень элитное место и просто так сюда не пускают. Я считаю огромной удачей, что меня сюда взяли. Повезло. Одна знакомая здесь работала, но узнала, что беременна, уволилась и посоветовала меня на своё место.

Первым делом я притащила мусорный бак и стала собирать мусор. Спустя два часа я просто не чувствовала спину, всё тело ломило от боли, а пот градом катился по телу. А я не убрала и половины. Самое ужасное, здесь всё в стёклах! Пока натрешь их, можно рехнуться. А ещё клетка, свисающая с потолка. Опять, наверное, вся в крови. Как я поняла по обрывкам фраз, здесь проводятся подпольные бои. И дерутся не на ринге, а в этой клетке, словно животные. Сейчас я её вымою, и её поднимут вверх.

Как и думала, вся клетка была заляпана кровью. Меня начало мутить от вида этого месива, но нужно всё убрать. Чем раньше я с этим закончу, тем быстрее пойду в душ и домой. Я опустилась на колени и стала драить пол.

Под утро клуб блестел чистотой. Я мысленно похвалила себя за проделанную работу, сходила в душ и попрощалась с Егором. Я дошла почти до остановки, когда поняла, что забыла в раздевалке кошелёк. Выругалась сквозь зубы и потопала обратно.

Все было закрыто и Егора нигде не было видно, наверное, спать пошёл. Я обняла себя руками и обошла клуб с другой стороны, где был вход для персонала, дернула ручку, и она поддалась. Удача на моей стороне!

Я зашла внутрь и сразу пошла в раздевалку, на столике нашла свой кошелёк. Снова поругала себя за то, что такая невнимательная. Я уже собиралась на выход, когда увидела, что дверь в кабинет открыта. Сама не могу объяснить себе, зачем пошла туда, такое чувство, что кто-то тащил меня туда невидимыми силками. Я зашла в кабинет и остановилась на пороге, здесь никого не было. На столе были разбросаны какие-то лекарства. Я подошла ближе, и сердце забилось где-то в районе горла, а по телу пронёсся такой адреналин. Здесь были наркотики, таблетки и ампулы. Я знала, что в клубе много чего нелегального происходит. Это не моё дело. Моё дело драить пол. Но сейчас, глядя на ампулы и таблетки с обезболивающими, в моей голове только одна мысль.

БЕРИ!

Я прикусила губу до боли, чтобы хоть немного привести себя в чувства. Здесь же столько препаратов, они же даже не заметят пропажи. А я смогла бы наконец-то купить нормальные продукты домой. Не брать самые дешёвые консервы и кости, предназначающиеся для собак и кошек, из которых я варю суп.

Словно во сне я подошла к столу, нервно сглотнула, но решение уже было принято. Первый раз в жизни я собиралась что-то украсть. Трясущейся рукой я взяла пачку таблеток, а другой – несколько ампул. На лбу выступила испарина, а воздух с шумом покидал мои лёгкие.

Нет, нет, нет. Я не могу. Я не сделаю этого. Уже собиралась бросить всё на стол, когда услышала чьи-то крики, а затем… Несколько выстрелов. Я так сильно испугалась, что вскрикнула, отшатнулась от стола и разбила настольную лампу. Здесь творилось что-то жуткое. Настолько ужасное, что все волоски на моём теле встали дыбом.

Во всём клубе повисла зловещая тишина.

За один удар сердца я поняла, что влипла. Всё ещё сжимая в руках обезболивающие, я побежала к выходу, но тут же была остановлена. Кто-то схватил меня за волосы и с силой дернул, потащил за собой. Из глаз брызнули слёзы, ещё немного, и он снимет с меня скальп. Я не пыталась вырваться, потому что бесполезно.

Меня завели в главный зал, и я увидела дюжину мужчин и… Боже мой, это труп. Тело человека с дыркой в голове. Меня затошнило. Если бы я не пребывала в таком диком ужасе, то закричала бы от этой картины. Я никогда не видела мертвецов…

Мужчина толкнул меня, и я упала на колени, разбивая их в кровь. Меня всю трясло, я дышала через раз. Опустила глаза в пол, чтобы не видеть их лица, не прочитать на них свой приговор. Моя жизнь не может вот так закончиться. А как же мама? Она не сможет без меня.

– Эта сука была в кабинете. Обворовывала нас, – прорычал чей-то голос, а в следующую секунду оба моих запястья вывернули, я едва не закричала от боли.

Разжала кулаки, и всё моё «добро» попадало на пол.

– Конченая наркоманка, – с отвращением произнес второй голос, я вздрогнула.

– Босс, надо её кончать, она всё видела.

Я ничего не видела! Мысленно закричала я.

Услышала шаги, и в поле моего зрения показались чьи-то ноги.

– На меня посмотри, – последовал тихий приказ.

Голос был такой властный, что я сразу же подчинилась. Подняла голову, но на лицо не смотрела. Страшно. Я смотрела мужчине куда-то в область шеи, на которой была татуировка.

– Ты кто такая?

– Я… Я просто уборщица, – прошептала я.

– Не повезло тебе, «просто уборщица».

Мои глаза расширились от ужаса, когда увидела, как мужчина достал из-за пояса пистолет и приставил дуло к моему лбу. Из уголка глаза скатилась слеза. А тело сотрясало от беззвучных рыданий. Я знала, что умолять их бесполезно. Меня не пощадят. Это конец. Перед глазами всплыло лицо матери. Надеюсь, с ней будет всё хорошо… Как же она без папы и меня теперь…

В памяти яркими вспышками начали появляться строки из молитвы…

И я начала говорить их вслух.

Да поможет мне Господь.

2

Юля

Говорят, за несколько мгновений до смерти перед глазами проносится вся жизнь. У меня было не так. Я видела перед собой одно единственное воспоминание – самое счастливое в моей жизни.

Мне тогда только-только исполнилось четырнадцать, и я прошла отбор на международный конкурс по современной хореографии. Меня выбрали из тысячи претендентов! Это был самый счастливый день для меня. Мы с родителями тогда пошли праздновать это событие в ресторан, строили планы, родители говорили, как гордятся мной, я была уверена в завтрашнем дне, а потом… Потом мечты и надежды разбились об уродливую реальность.

Я закрываю глаза, дыхание со свистом покидает лёгкие. Я молюсь. А когда последние слова молитвы произнесены, я решаю, что терять мне уже нечего. Разлепляю веки и смотрю на своего палача. В его страшные, безжизненные глаза. Они полыхают чем-то запретным, тёмным, порочным. Мне хочется отшатнуться, но я не шевелюсь. Дуло пистолета всё ещё приставлено к моей голове.

 

– Все вон, – говорит тихо, но его голос, словно удар молнии.

Никто не смеет ослушаться, уходят. Мы остаемся один на один. И меня пронзает дикий ужас.

Мужчина рассматривает меня… Смотрит в самую сущность. И я вижу, что ему нравится то, что он видит перед собой. Я начинаю дрожать от интенсивности его взгляда. Каждый волосок на теле встаёт дыбом. Он может сделать со мной абсолютно всё, что вздумается и никто не вмешается. Я боюсь его до дрожи в коленях. Я не наивная девочка и прекрасно понимаю, что со мной может произойти. И смерть – не самое ужасное.

Все покинули помещение, и мы остались одни. Не считая трупа. Сердце стучало так громко, что я была уверена – незнакомец слышит его. Он был огромен. Намного выше меня, широкий в плечах, мощный. Он мог одной рукой разломать мне все кости. Мужчина обошёл меня по кругу и встал за моей спиной. Я задрожала ещё сильнее. Он стянул резинку с моих волос, и они рассыпались по плечам. Почувствовала, как он потянул за прядь не сильно, но ощутимо. Я нервно сглотнула.

– Натуральный цвет? – спросил он.

А я не ответила, просто не могла, горло перекрыло страхом.

Дёрнул за прядь сильнее, пришлось сжать зубы.

– Умолять будешь? – опалил горячим дыханием щёку.

Я дернулась, почувствовала его ухмылку кожей.

Умолять? Я не собираюсь унижаться перед ним. Я ни в чём не виновата. А он уже решил, что со мной сделает, мольбы здесь не помогут.

– Нет, – ответила, откуда только силы взяла.

– Смелая. Но меня все умоляют, – сказал, а я поверила, даже не сомневалась.

Снова встал передо мной. Я нагло посмотрела в его лицо. И про себя отметила, что он красивый. Не слащавой красотой, а какой-то дикой, необузданной, как какой-то хищник.

Он отошёл на несколько шагов назад и просто смотрел на меня. Меня колотило от нервов. Я хотела закричать, броситься на него с кулаками, потребовать, чтобы не тянул!

– Раздевайся, – услышала свой приговор.

Меня охватила паника. Только не это… Он собрался меня взять силой? Глаза начало жечь от подступивших слёз. Но выбора у меня не было. Я могла послать его, отказаться, так он разозлиться, и не понятно, что со мной случится. А сейчас есть призрачный шанс, что после он оставит меня в живых.

Трясущимися руками начала стягивать с себя рабочую одежду. Кофту, лосины, осталась в нижнем белье. Я не смотрела на своего мучителя, не могла. Мне было противно и неприятно.

– Бельё снимай, – безразличный голос.

Я резко выдохнула, словно меня ударили в живот. Я танцовщица и много раз ходила в белье перед другими ребятами, выступала. Но голой меня не видел ни один мужчина. И я не хочу, чтобы этот демон был первым.

Перекинула свои длинные волосы на грудь, полностью скрывая от посторонних глаз, и расстегнула бюстгальтер. Взялась за край трусиков… Внутри начался протест, слеза выкатилась из глаза, и я быстр её стёрла. Сделала глубокий вдох и спустила бельё по ногам.

Я смотрела в пол. Чувствовала, как мужчина подошёл ко мне и приставил холодное дуло пистолета к центру моей груди. Я вздрогнула от неожиданности и подняла глаза к его лицу. Да так и не смогла опустить, его чёрные омуты взяли меня в плен. Он тоже, не отрываясь, смотрел на меня. А рука с пистолетом опускалась всё ниже. У меня перехватило дыхание, когда металл царапнул кожу живота, но надолго не задержался, опустился вниз туда, где я хотела прикрыться.

– Натуральная рыжая, – хрипло произнёс, глядя мне в глаза.

Когда до меня дошёл смысл его слов, я покраснела, как маков цвет.

– Покажи свои руки, – отдал приказ.

Я вообще ничего не понимала. Мысли просто отказывали формироваться в моей голове.

Протянула ему руку. Он взял её и начал проверять… Вены. На одной руке, потом на другой.

– Зачем украла ампулы?

Я знала, что врать нельзя. Он поймёт и накажет.

– Для матери.

– Она наркоманка?

– Нет. Она после операции. Я думала, что возьму и никто не заметит. И тогда смогу купить нормальной еды домой. А потом поняла, что не смогу взять. Лучше буду голодать, чем сворую. Но положить на место не успела, раздался выстрел.

Мой палач задумчиво рассматривал меня. Такое ощущение, что мои слова вызвали у него недоумение.

– Почему так всё усложнила? Ты же ебабельная, нашла бы себе покровителя богатого, раздвинула бы ноги и отсасывала у него время от времени. Это лучше, быстрее и прибыльнее, чем драить унитазы.

Его грубость вводила в ступор. Я и раньше слышала такие разговоры, но вот так в открытую, в лицо… Такое может говорить только человек, наделённый определённой властью.

– Каждый зарабатывает, как может. Я лучше буду драить унитазы из последних сил, чем сосать чей-то член за деньги.

Мне показалось, или я увидела в его глазах уважение? Наверное, схожу с ума.

– Как тебя зовут?

– Юля.

– Одевайся, Юля. Сейчас мои люди вынесут труп, избавишься от пятен крови. Потом можешь ехать домой. А вечером придёшь сюда, найдёшь меня.

Так быстро я ещё никогда не одевалась. Я просто не могла поверить в то, что меня не убили. Внутри был настоящий фейерверк из разных чувств. И я не могла вычленить ни одно. Зачем просит прийти вечером? Я не приду. Никогда больше меня не увидит и не найдет! Завтра же переедем с матерью. Убежим, скроемся.

– И, Юля, даже не думай, что тебе удастся скрыться от меня, – словно прочитал мои мысли. – Ты теперь принадлежишь мне.

3

Юля

Домой меня отвезли на машине. Я чувствовала себя преступницей. Еле передвигала ноги, пока шла к дверям общаги. Быстро поднялась на свой этаж и забежала в комнату. Мамы нигде не было. Признаться честно, я была рада. Не хочу сейчас с ней разбираться. Взяла вещи и пошла в душ.

– Привет, Юлька, – поздоровалась соседка из комнаты в конце коридора.

– Здравствуйте.

– Ты чего бледная такая? Заболела?

– Нет, всё хорошо, – постаралась улыбнуться, но не смогла.

– Понятно, – женщина посмотрела на меня внимательно, как-то по-матерински, и я едва не расплакалась от её взгляда. – Если что-то надо – обращайся.

– Я знаю, спасибо, тетя Рая.

Дошла до душевой и закрыла за собой дверь. Уставилась в маленькое зеркало над раковиной, рассматривала своё отражение. Но почему-то не могла смотреть на себя, мне было противно. Опустила взгляд на свои трясущиеся руки, и мне показалось, что под ногтями забилась кровь. Я с остервенением стала намыливать руки, смывать пену холодной водой. Ладони были чистыми, но я знала, что это не так. В голове сразу же всплыли картинки из воспоминаний, как я драила пятно крови после трупа… Боже…

Я закрыла рот ладонью и громко всхлипнула, слёзы покатились из глаза. Такая безнадёга накатила, что я не могла дышать… Не хотела. Сама не знаю, как пережила сегодняшнее утро. Я всегда старалась держаться подальше от неприятностей, никуда не лезла, не делилась мнением, всё в себе держала… Чувствовала же, что не надо идти работать в тот клуб, но постоянная потребность в деньгах не оставила выбора. И теперь я поплатилась за это. Я вытирала кровь убитого человека! Они же ничего не боялись! У этих отморозков нет ничего святого. И я уверена, если главарь, этот монстр с безжизненными, мёртвыми глазами, даст команду своим псам, то они разорвут меня в клочья. Я бы пошла в полицию, но уверена, что мне там не помогут. Скорее всего, они все прикормленные. А если подумают, что я угроза – избавятся. Может, и от мамы тоже.

Я похолодела от этой мысли. Мне хотелось с кем-то поговорить, рассказать, но нельзя. Нам даже уехать некуда. Даже если я уговорю мать бросить всё, то просто некуда! Нет ни друзей, ни родственников… Ничего у нас нет. Страшно, очень страшно. Одна ошибка, один неправильный выбор, и жизнь летит под откос…

Быстро приняла душ, потому что в общаге нельзя долго занимать санузел, непозволительная роскошь. Надела чистую одежду и вернулась в комнату, матери так и не было. Я думала позвонить ей, но не смогла. Легла на свою кровать, отвернулась к стенке, подтянула ноги к груди и чувствовала, как тяжесть происходящего давит на меня. Сама не заметила, как провалилась в тревожный сон.

Проснулась от какого-то шума. Голова раскалывалась, а тело занемело от неудобной позы. Я со стоном встала и начала моргать. Увидела маму, которая рылась в моих вещах.

– Мама, что ты делаешь? – спросила хрипло ото сна.

Она не ответила, продолжила рыться в моих вещах.

Я встала с кровати и подошла к ней. На ней была вчерашняя одежда. Мама была красивой женщиной… Раньше. Рыжеволосая, голубоглазая и всегда улыбчивая. Но последнее время от неё осталась лишь тень.

– Что ты делаешь? – повторила я вопрос.

– Мне нужны деньги, – ответила та, не поворачиваясь ко мне.

– Денег нет, я же тебе уже говорила, зарплата в конце недели.

– А мне надо сейчас! – закричала она и уже вовсю выкидывала мои вещи.

– Перестань, – я пыталась отодвинуть её от шкафа. – Хватит!

– Я знаю, что ты воруешь у меня! Отдавай деньги!

– Твои деньги уходят на лекарство, других нет! – я взяла маму за руку и отодвинула от шкафа.

Я почувствовала от неё резкий запах алкоголя.

– Ты что, пила? – спросила, разворачивая её к себе лицом.

Выглядела мать ужасно. Тёмные мешки под глазами, глубокие морщины, сухая кожа.

– Тебе нельзя пить, ты принимаешь… – я не договорила.

Мать ударила меня по лицу! Я была в таком шоке, что даже не почувствовала боли.

– Заткнись, бл*ть! Мне не нужны твои советы и нравоучения! Лучше бы деньги домой принесла, а не воздух сотрясала, работница хренова.

Я дотронулась до щеки, всё ещё пребывая в состоянии шока. Она никогда не позволяла себе распускать руки. Я прекрасно знаю, что у неё проблемы с зависимостью, ей нужна помощь… Но я не думала, что ситуация стала критической.

– Что ты смотришь на меня? – продолжала орать мать. – Нормальная дочь бы нашла выход из ситуации! Ты что, не видишь, что мне больно? Ты обязана мне помогать!

– Я тебе ничего не обязана, – сказала я спокойно. – А если ещё раз посмеешь меня ударить…

– И что ты сделаешь? – родительница скрестила руки на груди и насмешливо смотрела на меня.

И в этот момент я её ненавидела. Понимаю, что нельзя, это ужасно, она моя мать, но… Я устала. Я угробила свою жизнь, чтобы помочь ей. Отказалась от своей мечты, пожертвовала всем, а она… Конченая наркоманка и алкашка. Мне противно, что она не может справиться со своими слабостями. И её постоянное недовольство. Я из кожи вон лезу, чтобы мы могли просто жить, а она совсем не помогает. Сколько уже соседи жаловались на неё. Некоторые даже высказывали в лицо, что она подворовывает! Я и сама это знаю. Всё, что было ценного у нас, она уже продала, даже обручальное кольцо. Я, когда узнала об этом, рыдала два дня в подушку. Потому что помню, как папа рассказывал о том, сколько копил на его покупку и как тяжело оно ему досталось. А она так легко избавилась от него!

Я делаю глубокий вдох и вспоминаю всё хорошее, что было раньше между нами. Но на место её поставить надо.

– Во-первых, я ударю в ответ, а во-вторых, выгоню тебя из комнаты.

– Ты не посмеешь, – прошипела змеей мать.

Комнату снимаю я на свои документы и имею полное право выгнать её. Конечно, я этого не сделаю. Но вижу по её глазам, что она испугалась.

– Ты так уверена? – спросила я вместо ответа.

Мать сузила глаза и бросила резкие слова сквозь зубы. За годы с ней я уже научилась пропускать их мимо ушей, обросла бронёй. Она ещё раз смерила меня взглядом и вышла из комнаты. А я только сейчас смогла сделать вдох. Завтра она приползёт ко мне на коленях, будет плакать и просить прощения… Я её прощу, и всё начнется с начала.

Зазвонил мой телефон. Обычный, кнопочный. Я нахмурилась, когда увидела неизвестный номер.

– Алло, – ответила на вызов.

– Босс хочет тебя видеть. У тебя есть десять минут, а потом мы поднимемся за тобой.

Меня вновь накрыла паника. Сейчас же ещё не вечер, зачем я ему понадобилась? И что мне делать? Почему-то я уверена, что человек, который говорил со мной по телефону, не шутил, что поднимется сюда.

Если я всё ещё жива, это хороший знак, правда?

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru