Валерия Дашкевич
Наследие предков
С заходом солнца и появлением сумерек стали вылазить скрытые, потаенные чувства, боль и тоска по любимой, стали выползать воспоминания, унося в прошлую счастливую, семейную, такую короткую жизнь. Я лежал на нашей кровати и вспоминал нежное, податливое, страстное тело моей любимой, сколько ночей мы занимались здесь любовью и не счесть. Вспоминал нашу первую ссору, когда выбирали спальню: мне нравится темная мебель, ей светлая. Как она аргументировала, что на светлой меньше видна пыль, чем на темной, а когда я ей сказал: какая разница, пыль все равно вытирать, – на меня сильно обиделись. Купили светлую. Я достал из шифоньера платье жены, она не любила шкафы-купе, как ее тогда не уговаривал. На стене висели наши фотографии. Вот один из моих любимых снимков, когда она, смущаясь, прижимается ко мне. Боль по любимой разъедали душу, а на сердце безнадежная тоска. Какая-то часть моей души ушла вместе с женой и ребенком. Почему вы не забрали меня с собой? От Киры пришло сообщение: вечером её не будет, о ней вспомнил Виталик. Этой ночью мне не приснилась Марьянка. Каждый день я напивался, чтоб во сне быть с ней, во сне она рядом, а сегодня мне снилась чушь – горы. Утром позвонила Кира, обещала заехать вечером. Я понимал, пора выходить на работу, иначе я опущусь ниже нынешнего или просто сойду с ума. Еле дождался вечером, как я мог месяц находиться в замкнутой квартире, естественно, желание напиться никуда не уходило. Кира пришла с большим целлофановым пакетом продуктов и бутылкой конька.
– Я думал, мы спасаем меня от алкоголизма? – Кирка посмотрела на бутылку.
– Это?… А это мне. Ты можешь пробку понюхать.
– Всегда знал, что ты добрая.
– Знаешь, Вадим, доброта вообще понятие растяжимое, кому-то делаешь добро, а для другого оно оборачивается злом. Не грусти, я купила тебе апельсиновый сок, и не стоит благодарностей.
– Заходи давай. Рассказывай, чего так поздно, – мы зашли на кухню, Кирка разобрала пакеты, нарезала овощи и мясо, пока я доставал стаканы.
– Убрал, молодец. Я рада, что ты услышал меня, так как у нас через месяц планируется командировка на Средний Урал. – Я был очень удивлен, мы давно никуда не ездим, а здесь Кира согласилась на поездку.
– Чем вызвано твое согласие?
– Мне показали занятные фотографии пещеры, в которой по кругу были расставлены камни, а на камнях руны. Вот и все. – Она по привычке залезла со стаканом коньяка на подоконник. Мы часто любили посидеть вечерком втроем на кухне, для Кирки моя жена специально оборудовала мягкими подушечками место на подоконнике. Я смотрел на Кирку: сколько лет мы дружим, сколько времени я с ней работаю, а она все так же продолжает все прятать в себе. Уверенная и независимая.
– Рассказывай правду.
– Да что рассказывать, вызвал меня к себе наш интернационал, – Интернационалом мы называли нашего руководителя. Гурам – армянское имя, Моисеевич -еврей и Галушко тут и так все понятно. – Показал фото, сказал, что мы с тобой и еще два индивида, которые сделали фото и спонсируют поездку, отправляемся на Урал. Это если коротко, – пока она рассказывала, осушила бокал и наливала еще. – Я сегодня после работы заехала к Светке, знаешь, я не понимаю Вову, как можно отказаться от детей. Ладно, жена, все вы рано или поздно начинаете изменять, но дети причем. – Света – это подруга моей жены и Кирки еще с универа, только она сразу после окончания выскочила замуж. А три месяца назад ее с двумя маленькими детьми бросил муж, моя жена и Кирка помогали ей. Кирка регулярно таскает ей пакеты с едой, так как Светка отказывается брать деньги, а сама она пойти работать не может, так как самому младшему ее сыну полгода. -Представляешь он ей принес десять тысяч, сказал, что это алименты. А то что малому памперсы купить надо, а остальное ему все равно. Не понимаю, как можно быть таким жестоким. – Я понимал, что она не хочет продолжать разговор о поездке.
– А, что с эфиром? Будем записывать на перед.
– Да, нам за месяц надо снять месячный выпуск программы, а это восемь программ, плюс тема и поиск информации.
– Работы много. Я не понимаю, как ты согласилась на эту поездку?!
– Вадим, не спрашивай....Вспомни, как мы с тобой начинали, бегали по архивам, раскапывали что-то новое, неизведанное, прослеживали аналогию в исторических событиях. Мы были наполнены энтузиазмом и возможностью рассказать правду, а может и попробовать сделать мир немного лучше….. А знаешь, ты прав, не просто так… Я устала, – я видел, как всегда ровные плечи Киры поникли, она смотрела в темное окно. – Сама не знаю, просто устала. Внутри как будто пустота…. Мы с тобой постоянно что -то искали, а для чего все это…. Знать и гордиться, что мы Великий народ? Только чем гордиться, может нашим предкам и было, чем гордиться, только нам нечем. Где честь и достоинство? Ппросрали, нашим детям жрать нечего, нищета процветает, а мы с тобой людям мозги пудрим, чтоб они лишний раз не задумались, почем нынче гречка. Ты знаешь, мы стали настолько эгоистичны, жестоки и черствы, что нам все равно, что с нашим соседом. За счет другого пытаемся самоутвердиться. Разве так поступают цари природы, даже животное просто так не убьет, а человек легко и все ради забавы. Мы забыли, что значит быть людьми, вместо этого выращиваем в себе оскотинившихся особей, а все эти компании, рекламы – игра на наших низменных инстинктах и пороках, а мы не думая ведемся. Мы стали жить по принципу: “Чем хуже, тем лучше”. У нас все делается во благо народа: уничтожаются заводы, рабочие места. Мы деградируем, а не развиваемся. Мы забываем о таких чувствах, как сострадание, самопожертвование, любовь. Мы забываем, что над собой нужно постоянно работать, но вместо этого регулярно думаем о выгоде. Мы малодушничаем, живем ради наживы, мы забываем, что мы один народ, забыли, что значит совесть, перестали слышать свою душу. Мы забыли, что в единстве наша сила, и только, когда мы будем все едины, и каждый будет заниматься своим делом, только тогда мы начнем дополнять друг друга. Нас разрубили, как народ. Но я верю, что может быть иначе, по другому просто не может быть. А нет, так природа заставит нас вспомнить. Мы пережили не один потоп, и только на краю гибели мы вспоминаем, что значит быть людьми, вспоминаем о таких прекрасных чувствах, как любовь, сочувствие, уважение. Знаешь, меня можно считать сумасшедшей или шизофреничкой, иногда мне кажется, что я должна была родиться не здесь и не сейчас… Глупости. Я просто устала от всего, вот и лезут в голову всякие бредни, не слушай меня, – перед собой я видел сидящей совершенно другую Киру, не ту, что мы привыкли видеть в универе – улыбающуюся, беззаботную, не ту, что я вижу на работе – уверенную женщину и знающую, что она хочет от жизни. Нет, сейчас передо мной сидела девушка, в ее глазах цвета зекрый печаль и сожаление, нежно-розовые губки опущены, темно-каштановые волосы, которые она всегда идеально укладывала, сегодня волнами спадали на ее опущенные плечи. Сколько боли в ней и разочарования, которые она так тщательно скрывает за улыбкой и холодностью. – Я сегодня написала завещание.
– Зачем?
– У меня такое чувство, что из этой поездки я не вернусь. Дом и часть денег в банке завещала Светке и детям, своим родным, остальную часть денег Марии Васильевне; я попросила Свету, чтоб она оставила у себя Марию Васильевну. Машину я завещала тебе.
– Кира, ты сумасшедшая, вернемся из поездки, аннулируешь завещание. Ты хоть знаешь, что тогда с общаги тебя поперли благодаря Светке, это она сдала тебя крокодилице.
– Догадывалась. Но прошлое на то оно и прошлое, чтобы оставалось в прошлом. Давай лучше выпьем. Вместо того, чтобы отдыхать, я тебя загрузила. Давай за светлое будущее. – В миг она опять стала жизнерадостное солнышко, как ее называла Марьяна.
Провожал я уже сдержанную, уверенную женщину, она с идеально ровной спиной и расправленными плечами садилась в такси. Удивительно, порой мы общаемся с человеком и не догадываемся, какие внутри него бушуют ураганы, а ведь за веселой маской он скрывает боль и разочарование. Я открывал дверь, когда услышал, что соседская дверь приоткрылась.
– Добрый вечер, Вадим, Киру провожал? – возле двери стояла моя соседка Марфа Никоноровна. “Странно, никогда не замечал за ней, она что следит”.
– Да, засиделись.
– Ты береги ее, хорошая она девушка.
– Что вы, она мне, как сестра.
– Вот и говорю, береги ее, ей помощь нужна будет. Ой, что это я, спокойной ночи, Вадим, – странная она, и разговор этот странный. С неоднозначными чувствами отправился спать, чтоб на месяц забыть об отдыхе. Целый месяц мы снимали передачи, отыскивали новый материал, монтаж, домой возвращались поздно. Этот месяц вылетел из жизни, и я был рад тому: не чувствовал ни боли, ни тоски, приходил и валился спать, а утром опять работа. За несколько дней до поездки нас вызвал к себе Гурам, мы спускались на этаж администрации и гадали:
– Кир, как думаешь, зачем нас интернационал вызывает?
– Скорей всего хочет наконец-то познакомить нас с сопровождающими. Месяц, Вадим, месяц, а они только явились. Маршрут не согласован, я даже их в лицо ни разу не видела. А хотела бы знать, с кем нам путешествовать, – я понимал негодование Киры, она целый месяц ходила к начальству: в начале пыталась выяснить маршрут поездки, потом ругалась, потому что никто точно сказать не мог. А наших сопровождающих не было в стране, и на связь они не выходили.
– Не злись.
– Вадим, что значит не злись? Ты же знаешь, я не люблю неизвестность и привыкла быть готовой ко всему. А тут какой вопрос не задай, ответ один: “Не знаю”, – нас будто за нос водят и чего-то недоговаривают. Я и с Виталием на этой почве разругалась. И вообще, с этой поездкой у меня неоднозначное чувство! – В кабинете нас уже ждали. Когда мы вошли, Кира только успела сказать :
– Добрый день, господа! Вы?…
Глава четвертая
Поездка
«Чем дальше я уезжаю, тем больше приближаюсь к себе».
ЭНДРЮ МАККАРТИ
Я была очень удивлена, когда в кабинете увидела недавнего знакомого. Мою злость и раздражение сменили удивление, сомнение и недоверие. Я привыкла доверять своей интуиции, а она вопила, что все не так, как кажется, и для моей попы это ничем хорошим не закончится. Ладно я, но я не хотела ввязывать в это Вадима, я его любила и уважала, как брата. Но он уже в теме, и стоит подумать, как незаметно для него вывести его из игры, оставить дома. Знаю, что Вадим будет против, а по его лицу вижу, что эти двое ему не понравились. Я попыталась натянуть на лицо самую невозмутимую маску и доброжелательную улыбку.
– Добрый день, господин Добрянский, господин Щербак, рада видеть вас, – я видела, что первая моя реакция не осталась незамеченной, особенно для Добрянского, вон как улыбается.
– Госпожа Бельская, рад видеть вас. Рад, что вы запомнили меня и моего помощника, – “да куда уж, вас забудешь”. Тут в наш обмен любезностями, наконец, влез мой начальник Гурам.
– Ну, раз вы знакомы, то все мы люди занятые, предлагаю сразу перейти к делу. Присаживайтесь, – нам с Вадимом указали на свободные места за переговорным столом. – Кира, господин Добрянский и господин Щербак являются спонсорами поездки, и это они передали тебе снимок. – “Надеюсь, что поездка пройдет без этих двух слащавых физиономий”.
– Вы позволите называть вас Кирой? – ко мне обратился Добрянский, (“не люблю панибратства в работе”). – Нам с Вами предстоит долгая дорога на Урал, – “твою мать… “, в лексиконе у меня сейчас был один “французский”. – Зовите меня Богдан, а моего помощника Радим, – я не планировала называть этих двух господ по имени, да и к себе с их стороны не желала этого. Для меня называть человека по имени и обращаться на ты, это впустить в свой ближний круг. Этот круг, он у меня и без того очень маленький, а после предательства близких, я дорожу теми, кто рядом, и осквернять его не хочу.
– Конечно, Богдан, я не против, – я натянула улыбку. – Расскажите, пожалуйста, когда выезжаем, и как будет проходить наша поездка, а также надеюсь удовлетворите любопытство, где вы сделали это фото. Я знаю, в Чертовом городище туристы уже в каждом уголке побывали. И так, где вы сделали этот снимок?
– Кира, вы ужасно подозрительны, – на его замечание я только улыбнулась. – Выезжаем мы с вами на машине, через три дня, а снимок я сделал в одной из пещер, вы сами воочию в этом убедитесь, когда приедем. Думаю, это будет сенсация, – “вот, когда так говорят “будет сенсация”, всегда ощущается лажа”.
– Хорошо, посмотрим, почему машиной? Разве не удобно будет самолетом? -как подумаю, что мне предстоит еще и в одной машине с ними, желание ехать отпало. Особенно то, как смотрит на нас Радим, такое впечатление, что он год не питался, такой плотоядный взгляд.
– Нет, мы поедем на машине, кстати, откуда вас забрать? – я не хотела, чтобы он подъезжал ко мне домой, меня выручил Вадим:
– Солнцево, пять, второй подъезд, – с одной стороны, я рада была, что он вмешался, но с другой, я не хотела, чтобы он ехал… На выпад Вадима наши собеседники только усмехнулись. Гурам во время разговора молчал, ни во что не вмешивался, что на него совершенно не походило: тот, кто всегда в курсе всего, сейчас молча наблюдал.
– Я понял, тогда в пятницу часикам к семи мы заедем за вами. Если все решили, тогда мы с Радимом покинем вас. До встречи, Кира, Вадим,а вам, господин Галушко, всего доброго, – после ухода господ атмосфера в кабинете прояснилась, можно сказать, стало даже легче дышать. Первым заговорил Вадим:
– Да, тяжелая предстоит поездка, а второй этот, который весь разговор молчал, бррр…. мороз по коже от его взгляда.
– Вадим, выйди, пожалуйста, я хочу поговорить с Кирой, – сказал Гурам.
– Хорошо, подожду тебя за дверью, – когда за Вадимом закрылась дверь, Гурам очень внимательно посмотрел на меня и сказал:
– Запомни, я тебе ничего не говорил. Я не знаю, кто эти так называемые господа. Этого Добрянского привел ко мне Виталик, причем просил, чтоб я не говорил тебе об этом. Девочка, если ты хоть немного доверяешь мне и моему чутью, будьте с Вадимом осторожны. Не знаю, зачем Добрянскому нужна ты, но он в тебе заинтересован.
– Спасибо большое, Гурам, мы постараемся быть осторожнее.
– Иди, с сегодняшнего дня у вас с Вадимом выходные, вам нужно собраться, и не забудь захватить что-нибудь для самообороны. Не нравится мне все это, – я подошла и поцеловала своего начальника в щеку. Сколько раз мы сидели в этом кабинете, спорили, ругались, иногда кричали друг на друга, но я знала, что если что, он прикроет нас, заступится. Наш рабочий коллектив – это одна большая семья, и как говорит отец нашего семейства Гурам: ”Неудачи одного – это неудачи всех, поэтому берем, помогаем и делаем”, – это именно благодаря ему у нас такой дружный коллектив.
– Спасибо. Обещаю, будем осторожны. Да и кому мы нужны, у нас не политическая программа.
– Не знаю, но все же..
– Поняла, поняла, – я постаралась немного разрядить обстановку, а у самой интуиция кричала, что Гурам прав. – Я пошла, Вадим заждался. Обещаю постоянно отзваниваться.
– Постарайся. Удачи! – Тогда я не знала, что это будет последний наш разговор с Гурамом, иначе бы обязательно поблагодарила его за поддержку, за опыт, которым он делился, за понимание и за терпение. Я начинала на телевидении под его руководством и, как каждый новичок, совершала множество ошибок.
За дверью меня ждал Вадим, как только мы вошли в лифт, сразу сообщил:
– Даже и не думай меня оставлять здесь. Я не отпущу тебя с этими двумя, один еще нормальный, но второй… ты видела его взгляд маньяка. Я еду с тобой, и это не обсуждается.
– Я как раз хотела предложить тебе остаться, и вместо тебя взять Алешку. – Вадим взял меня за плечи и шепотом сказал:
– Кирка, я потерял уже дорогих для себя людей, и потерять тебя я не хочу. Я люблю тебя, как свою младшую сестренку.
– Вадим, ты преувеличиваешь, мы с тобой много раз ездили в такие поездки. И я тоже люблю тебя, как брата, с тобой я согласна, так же им не доверяю, -лифт как раз вовремя остановился на нашем рабочем этаже. – Кстати, Гурам сказал, что мы свободны, давай собирай вещи, подвезу. – Не знаю, о чем я думала, но когда зашла в свой кабинет, собрала дорогие для себя вещи, интуиция подсказывала, что сюда я больше не вернусь. Их оказалось довольно много, нашла в шкафу пластиковый большой контейнер, сложила вещи. Меня смущало много фактов в этой поездке, но главный вопрос: ”Как в этом замешан Виталик?”, подумав пришла к выводу: Виталик знаком с Богданом, тот показал Виталию фото с изображением круга, Виталий заинтересовался и предложил организовать поездку в Чертово городище. Наверное, Богдан согласился и предложил показать это место, вот и все. А мы ищем заговор там, где его нет. Ну, а помощник… Так мы не обязаны всем нравиться. Да и кто из нас не странный, все мы со своими причудами и тараканами.
Домой вернулась рано, и естественно возник вопрос: ”Чем заняться?”. Впервые за месяц труда и недосыпа я была в растерянности. Первым делом составила список необходимого, залезла на чердак, достала походный рюкзак, сложила палатку, спальники, фонарики. Проверила аптечку, положила большие мусорные пакеты, нож, железную посуду, спреи от насекомых. Из вещей закинула кроссовки, перчатки, шапочку, свитер, штаны и сменное белье. Достала берцы, свои походные штаны со множеством карманов, водолазку и жилетку, нашла складной армейский нож, газовый баллончик и газовый пистолет: все перепроверила, вроде работает. В аптечку закинула эластичные бинты. Теперь вроде бы все.
Три дня пролетели незаметно, все это время я проводила с Марией Васильевной, пару раз перезванивались с Вадимом, договорились, что на мне палатка и два спальника, значит, рюкзак несет он, логично. В обычный рюкзак переложила нижнее белье, средства гигиены, аптечку и кошелек. На третий день я встала рано утром, привела себя в порядок, одела брюки цвета хаки с дополнительными карманами по бокам, серую водолазку, жилетку того же цвета, что и брюки, берцы. В карманы засунула нож и газовый баллончик, взяла рюкзаки и сумку с фотоаппаратом, попрощалась с Марией Васильевной. На такси добралась до Вадима за полчаса до намеченного времени, как же я была удивлена, что меня уже ждали. Вадим мирно и довольно любезно вел беседу с Богданом и Радимом. Первым ко мне направился Вадим, со словами:
– А вот и Кирка. Привет, давай помогу, – он помог мне с вещами. Странно, меня смущало жизнерадостное поведение Вадима, поэтому тихонько поинтересовалась:
– У тебя все хорошо? – его ответ выбил почву из под ног
– Да, знаешь, Радим классный парень, мы здорово пообщались, пока тебя ждали. – Я посмотрела на этого классного парня и восторженных оханьев и хлопаньев в ладоши не испытывала: он как был так и остался омерзителен для меня. Может, он интересен, как собеседник. Но, к сожалению, узнать, каков он собеседник мне не удалось, потому что классный парень почти всю дорогу до места назначения молчал.
Мы подошли с Вадимом к внедорожнику.
– Доброе утро, Кира.
– Доброе утро, Богдан и Радим, – на приветствие Радим только кивнул,”все же странный он”. Богдан с Вадимом загрузили вещи в багажник. Я планировала сесть на заднее сидение вместе с Вадимом, но и здесь мои планы рухнули, мне предложили сесть рядом с водителем. Машину вел Богдан, благодаря тому, что мы раньше выехали, в пробки не попали. Если по началу мы ехали молча, то потом нашему водителю захотелось поговорить. Разговаривать желания не было, люблю я когда не за рулем молча смотреть в окно.
– Кира, расскажите, как такая молодая, красивая девушка заинтересовалась историей.
– Меня всегда привлекала и интересовала история. А вам разве не интересно, как жили ваши предки?
– У нас с этим проще, не так запутанно, как у вас, -”интересно, у нас это где”
– Мне Виталий говорил, что вы нездешний, если не секрет, откуда вы?
– Вам название города ничего не скажет, Вернев, – название города мне действительно ничего не дало, но уточнять, где находится город, не хотела. Так как, во-первых, стыдно показать свое невежество, а во-вторых, не хотела показывать свою заинтересованность и тем самым показаться навязчивой. Но мой собеседник продолжил допрос. – Вы не ответили, что вас заставило интересоваться историей?
– Моя бабушка, она привила мне любовь к истории, рассказывала много сказаний. А в старших классах познакомилась с трудами Фоменко и Носкова, вот тогда меня и стала интересовать подлинная история нашего государства.
– Вас воспитывала бабушка?
– Да, у меня отец умер, когда я была маленькой, – я не стала говорить, что его не стало в тридцать три года, какое-то животное в лесу перегрызло ему горло. Мне тогда бабушка строго настрого запретила выходить из дома.
– Примите мои соболезнования, – радует, что дальше не стал спрашивать про семью. – И как много вам удалось узнать интересного?
Тут в наш разговор вмешался Вадим, который все время сидел молча.
– Вы не представляете, Кирка посылала запросы и в Кремлевскую библиотеку, и в Ватикан, и в Киево-Печерскую Лавру.
– Почему вы называете свою подругу Кирка? – а потом обратился ко мне. – А вы знаете, что значит ваше имя?
– Я не интересовалась.
– Ваше имя, Кира, означает «подобна солнцу». А Кирка или Цирцея упоминается у Гомера, она была ведьмой, которая жила на острове, называемом Ээя (Aeaea). У неё было довольно своеобразное хобби – она превращала проплывающих моряков в волков, львов и всяких других животных после того, как одурманивала их наркотиками. Мне кажется, вы совершенно не похожи на ведьму.
– С чего вы решили, а может быть и у меня такое хобби?
– Тогда можете делать со мной все, что угодно! – а вот этого не надо. Мы как раз проезжали Гороховец, поэтому я предпочла сменить тему.
– Смотрите, какие чудесные деревянные дома, – на мое восклицание со стороны водителя и еще одного молчаливого пассажира послышалось тихое хмыканье. Что естественно мне не понравилось, меня можно считать проституткой, продавшейся за кусок хлеба Виталию, но он у меня был единственный и первый мужчина. Уже после расставания с Виталием я познакомилась с Алексом, но здесь платила я. Для себя решила держаться, как можно дальше от Богдана и его молчаливого помощника.
В Цивильск приехали около девяти часов вечера, остановились в небольшой придорожной гостинице, поужинали в кафе рядом. Уже ночью, когда спала в номере, меня разбудило жжение на руке, от чего я и проснулась. Я включила свет: на левой руке, где носила серебряный браслет, подаренный мне бабушкой, на руке красовался красный ожог. Я осмотрела кровать, пытаясь найти насекомого, которое оставило мне ожог на руке, но ничего не нашла. Мое внимание привлекло окно, оно почему-то было раскрыто. Что странно, я помню, что оно было закрыто, да и не люблю я спать в холоде. Дома сплю иногда под двумя одеялами, а купаться люблю, чтобы вода была не меньше сорока семи градусов. Я подошла к окну отодвинула занавеску: третий этаж, внизу никого, плотно закрыла окно и легла спать. Выезжали мы рано, наша дорога лежала мимо древнего города Казань в Пермь. В Пермь прибыли поздно ночью, в Чертово городище с ночевкой решили отправить часиков в десять. Выспавшись и позавтракав, отправились в путь. Всю дорогу я любовалась завораживающими просто фантастическими пейзажами природы, которая приносит уйму удовольствия. Весна, пробуждение жизни и любви. Слышится пение птиц, повсюду зеленые и цветущие деревья, все это поднимает настроение и наполняет жизнь смыслом. Зеленый лес, лучше сказать изумрудный представляет собой удивительное царство могучих деревьев. Мы проехали аншлаг с информацией о памятнике природы «Каменный Город», минут через десять оставили машину, взяли вещи и мимо деревьев поднимались по тропинке к скалам. Лагерь мы разбили прямо в Каменном городе. Когда сложив вещи в палатке, я схватила рюкзак и фотоаппарат и решила пойти осмотреться (да и пора бы узнать, когда нас проведут к пещере), Богдан стоял рядом с моей палаткой.
– Решили пройтись? – обратился ко мне Богдан.
– Да, хочу осмотреться, хотела спросить, когда мы отправимся к пещере?
– Предлагаю часа через два.
– Договорились, – у меня было время подняться на обзорную площадку, пройти через каменные ворота, сделать фотографии и записать видео. К лагерю я пришла вовремя, меня уже ждали. Ко мне обратился Богдан:
– Вы как раз вовремя, мы ждали с вас, выдвигаемся в Малый город, – мы шли по узкой тропе, окруженной мощными каменными стенами, проходили каменные улочки-коридоры, по которым можно свободно гулять, местами они пересекаются. Поднявшись на скалы, кое-где можно пройтись и по второму ярусу, а кое-где сделаны мосты для передвижения. Мы шли на выход с большого города к малому. Скалы здесь окружены почти нетронутым лесом, встречается много кедров. Нет ни единой мусоринки, ни единой тропинки, никаких следов человека. Только скалы, деревья и девственный мох. Иногда идешь, ноги просто проваливаются в мох. Малый город он ниже и меньше по площади, состоит из четырех скал. Самая внушительная скала Малого Города получила название Сквозной (Дырявый) камень. Его высота достигает пятнадцати метров. Это длинный каменный уступ с отвесными стенами и плоской вершиной в дальней части. Свое название получил за сквозное отверстие-проход. Можно это место назвать еще "забытым городом"… Но здесь множество небольших пещерок и гротов. На стенах следы эрозии самых красивых и разноцветных песчаников. Проще говоря, каменные мини-домики. Богдан как раз вел нас в один из таких домиков, заросший мхом и кустом. Он отодвинул ветки, пропуская нас вперед, обычная каменная пещера, как и другие никаких рун, только есть небольшая щель. За спиной Богдана опустились ветки, тем самым перекрывая выход из каменного домика, он обратился ко мне:
– Кира, ты помнишь легенду этих мест? – я посмотрела на Вадима, который продолжал снимать, и ответила Богдану:
– Конечно, помню, существует легенда, что когда-то здесь был чудесный город с узкими улочками и проспектами. Но была у царя единственная дочь, однако она была слепая, и она не могла увидеть величественную красоту этих мест. Злой колдун предложил ее вылечить, и царь согласился. Но, как только царевна прозрела, в ту же минуту колдун превратил это место и всех его жителей в камень.
– А есть еще одна легенда, Кира. Жил когда-то в поселке богатый боярин, и была у него красавица-дочь. В день рождения отец подарил ей маленького петушка. Росли они вместе, петушок спал рядом с кроватью девушки, будил ее по утрам. Пришла пора жениха выбирать. И пришел к боярину сам черт свататься. Страшно стало боярину – и не откажешь, и дочь отдавать нечистому жалко. Решил задать задачу невыполнимую – за одну ночь до первого петушиного крика построить каменные палаты красоты неописуемой… Свистнул черт – и полетели камни огромные, и стали сами в дома складываться. И успел бы черт палаты построить, да девица то увидела и давай петуха тормошить, за перышки его дергать. Не стерпел петух к себе такого отношения, закричал посреди ночи. Сгинул черт в подземном царстве, а город недостроенным так и остался. А теперь смотри, – дальше произошло неописуемое: Радим пролез в маленькую щель. – Смелей, Кира, – я переживала, что застряну.
”Ах, была не была”, – я подошла, протянула руку, сзади раздался подбадривающий голос Богдана: “Смелей”. Меня переполняли волнение и адреналин, а также какое-то неведомое чувство, словно в ожидании чуда. Я повернулась боком и протиснулась в щель. И ожидала, что камни начнут царапать или застряну, но нет, камни, как мягкая материя, повторяли контур моего тела и моих движений. В шоковом состоянии я вышла в знакомом с фотографий зале. Полукругом были расставлены камни, на которых были изображены древнеславянские руны, замыкал круг символов большой камень, на котором был изображен довольно знакомый знак, только вспомнить его не могла. В самом круге шли девять кругов. Не замечая никого, я вступила в центр девяти кругов, как завороженная я шла к главному символу. Камни по кругу стали светиться неоново-синим цветом, а руны кроваво-красным цветом, круги под моими ногами засветились, но меня это не напугало. Я шла к главному камню, который по мере моего приближения стал разгораться все ярче, а руна, начертанная почти как звезда, накалялась с каждым моим шагом. Я продолжала усердно вспоминать значение, но мысли путались, она манила, просила до нее дотронуться. В голове стали всплывать некогда прочитанные знания: «Из песни птицы Гамаюн»:
Следом за образованием элементарных частиц (плазмы)
Род порождает звезду Седаву, а под ней камень Алатырь.
«И Алатырём пахтал-сбивал Молоко – и из масла родил Землю-матушку».
Что же это за звезда такая, которую породил Род…-
Алатырь – "кристалл-портал". Этого не может быть”, – я посмотрела под ноги, девять кругов разгорались сильнее, а в голове щелкнуло: ”Девять миров”. Рука непроизвольно легла на камень. Я слышу крик Вадима, меня толкают в спину, кто-то хватает меня за руку. Перед глазами калейдоскоп разноцветных узоров, они, как стеклышки, складываются и заново перемешиваются, играют воображением. От всего этого голова разболелась, а в глазах потемнело.
Глава пятая
Другой мир
„Мир – изменение, жизнь – восприятие.“
Марк Аврелий
Вадим
Уже три дня мы находимся не понятно где, живем в лесу, в деревянной избе. Нас в бессознательном состоянии нашли в лесу бабушка и парень, который ей помогает. Сегодня только первый день, как я смог встать. В голове кашица, пытался вспомнить, что с нами произошло. Помню только, как подъехал Богдан с помощником, и всё, все остальные дни, как в тумане. Я посмотрел на бледную Киру. Казалось, все краски сошли с ее лица, было ощущение, что она и не дышит вовсе, лишь только грудь, которая едва поднималась, давала понять, что она жива. Я прикрыл глаза, так как свет резал по глазам: ”Я виноват, чувствовал же, что с этими двумя что-то не так”.
– Милок, потом будешь самобичеваться, а пока выпей отвару, – на мою кровать присела старушка. Она поднесла чашку с отваром к моим губам и помогла мне приподнять голову. На вкус напиток был терпковатым.
– Кира, как она? Ей нужен врач, – бабушка и молодой человек, которого по началу я не заметил переглянулись. Он стоял у входа в комнату, сложив руки на груди, сам он под два метра роста, темные каштановые волосы зачесаны назад, глаза темно-синего цвета, взгляд внимательный, в белой рубашке и в темных кожаных штанах.
– Все с твоей подругой хорошо, она не едва не прошла Калинов мост.
– Какой мост? – я не понял, еще раз посмотрел на бабку. На голове ее светлая косынка, добрые голубые глаза, морщинистое лицо, на светлом платье непонятная какая-то вышивка. ”Неужели попали к староверам?”, – перевел взгляд на парня, посмотрел на кожаные штаны. ”Не похоже, конечно, но кто его знает”, – но бабушка продолжила:
