Валентина Ивановна Рыжкова
Чудеса случаются. Сборник рассказов
– Джингл беллс! Джингл беллс! Джингл беллс рок!.. – каждый орал на свой лад, да так, что никто не слышал музыку. У кулис застряли на первых словах и не могли остановиться. Анька кричала громче всех. После первых двух куплетов Анькин шарик лопнул, как назло издав неприятно оглушительный звук. Все вздрогнули, образовалась пауза. На краю сцены кто-то не удержался и с грохотом свалился за кулисы. Солистка Катя должна была петь припев одна, но слова вылетели у нее из головы, она беспомощно озиралась на остальных круглыми от ужаса глазами. Тогда Анька, недолго думая, принялась ей подсказывать громким шепотом, склонившись к самому микрофону. Шепот разнесся по залу, в первых рядах захихикали, на галерке уже давно угорали от смеха. Катя начала петь припев с завыванием. Под конец все снова хором грянули: ''Джингл беллс рок!!!'' Анька подпрыгивала при каждом джи-и-ингл.
Покончив с первой песней, принялись за вторую песню про елку. На английском Ирка слова еще помнила, но на французском могла выводить только звуки. Анька у нее под ухом вытягивала из последних сил: ''О кристмас три-и-и!..'' ''Но мы-то французы еще споем свое, – думала Ирка, – а вот что получится у немцев?'' У немцев в группе были практически одни мальчишки, и когда они запели, то Ирке показалось, будто медведи ревут. К своему удивлению она заметила, что Анька тоже старательно выводит ''О таннен бау!'' Ирка пихнула ее в бок.
– Ты же не знаешь немецкого.
Но Анька махнула рукой и продолжала мычать себе под нос.
Концерт длился еще около двух часов. Какая-то настырная учитилка отловила подружек в коридоре и отправила обратно в зал. Они сидели на галерке и зевали от скуки, пока на сцене один класс сменял другой. А у Ирки в голове все еще звенело: ''Джи-и-ингл!!!''
Буквально за минуту до окончания всего действа подружки выскочили в коридор, заранее зная, какая сейчас начнется суета и давка. К сожалению, далеко им убежать не удалось, толпа высыпала из зала на темную лестницу и понеслась вниз на первый этаж, увлекая за собой Ирку и Аньку.
Ближайшие полчаса девчонки вынуждены были трястись в толпе скачущих пятиклассников во главе с Лешей Фараоновым из 11-го в роли Деда Мороза. Борода у него почему-то все время отваливалась, а из-под ярко красного халата, обитого ватой со всех сторон, торчали ботинки сорок пятого размера и носки в клеточку. Дед Мороз скакал, как угорелый, вокруг елки, то звал Снегурочку истошными воплями, то просил, чтоб елочка зажглась. Наконец, явилась Снегурочка, тоже из одиннадцатого, какая-то еще менее естественная, чем Дед Мороз, и принялась проводить оригинальную вечернюю гимнастику. Все прыгали, орали и махали руками, толкая друг друга. Аньке уже два раза съездили локтем по затылку. Но не прыгать оказалось просто невозможно, так как в холле стоял жуткий холод.
– Руки вверх! – пищала Снегурочка. – А теперь все запрыгали, как зайчики! Дружно! Вместе! Берите пример с Деда Мороза! Дедушка лучше всех скачет!
– За кого они нас принимают? – недоумевала Ирка.
– Не видишь, что ли! – кричала Анька в ответ, пытаясь перекрыть вопли и дикую музыку, бьющую по ушам. – По-моему, все совершенно ясно! За диких ополоумевших зайцев принимают!
Когда бешеная скачка закончилась, весь класс во главе с классной отправился пить чай, только почему-то в кабинет труда и рисования, где было еще холоднее, чем в холле. В самый разгар чаепития ввалился Дед Мороз с подарками.
Родители Ирки и Аньки никогда не ходили на всякие школьные праздники, поэтому подружки добирались до дома самостоятельно, разгребая себе путь в сугробах. Поздно вечером зимой, когда снег валит хлопьями, отыскать среди дворов верный путь домой бывает не просто, особенно после школьного праздника. Девчонки останавливались каждые две минуты и ели конфеты из подарков. А пока шли, распевали во все горло:
– Джи-и-ингл беллс! Джи-и-ингл беллс! Джи-и-ингл беллс рок!..
Полет с горы
Мама ахнула и присела на табуретку, увидев Ирку всю в снегу. Она тут же вскочила и замахала на нее полотенцем.
– Брысь обратно в коридор, натащишь грязи! Не лезь в комнаты, ковры промочишь! И сейчас же поставь сапоги на батарею!
– Снеговик пришел! – закричала Женька, тыкая пальцем Ирке в живот. – Кнопошная!
Не успела Ирка стянуть с себя шубу, прибежала Анька и потащила ее на открытие ледяного городка на площади 1905 года. Ирка отнекивалась, но, в конце концов, пришлось согласиться.
Домой подружки вернулись поздно, они так устали, что у Ирки совсем не осталось сил, чтобы раздеться. Аньке необходимо было прокатиться со всех горок, поэтому она ни минутки не могла постоять спокойно и все время тащила Ирку то в одно место, то в другое. Кругом было полно народу и очень много льда. Ну, это и понятно, раз городок ледяной. Но видно строители так старались, что превзошли сами себя и переборщили со льдом. Из последних сил пытаясь держаться на ногах, Ирка уверяла всех вокруг, что между катком и ледяным городком должна быть хоть маленькая разница. Анька бесцеремонно прокладывала дорогу сквозь толпу, хватаясь за первого встречного.
Чтобы забраться на горку, по мнению Ирки, нужно быть вообще сверхчеловеком. Глядя на весь этот лабиринт горок со стороны, Ирка точно знала, что это невозможно, тем не менее, каким-то чудом, а во многом благодаря Анькиной сноровке, им все же удавалось очутиться наверху и даже скатиться вниз. Ирке все эти жуткие горки не доставляли никакого удовольствия.
Вдруг Анька увидела самую высокую и самую жуткую горку, не раздумывая, она потащила Ирку туда, уверяя, что в этой горке не меньше девяти метров. У Ирки уже на земле ноги подкосились, только спорить с Анькой бесполезно. Приложив немыслимые усилия и совершенно выдохшись, подружки оказались, наконец, наверху. Ирка была уже вся в синяках и не чувствовала отдавленных ног. За нее все время кто-то цеплялся и пытался сбросить вниз. Ей это так надоело, что она, забыв о приличиях, стала энергично работать локтями, как Анька, не обращая внимания на нецензурную брань и дикие вопли со всех сторон.
Глянув вперед, Ирка тихонько взвизгнула и вцепилась в Аньку. Та орала ей что-то в самое ухо, сзади напирали. Ирка не успела даже ничего возразить, ее пихнули в спину, она подпрыгнула, взмахнув руками, и шлепнулась на лед, завертелась волчком и почувствовала, как ветер шумит в ушах, а земля куда-то уплывает. Ирка увидела тысячи огней, слившихся в один круговорот, потом маленькие фигурки людей далеко внизу. Земля приближалась с невероятной скоростью, Ирке казалось, будто она падает. У нее за спиной визжала Анька, а впереди по льду неслась пивная бутылка. Ирке очень не хотелось с ней сталкиваться. Вдруг бутылка исчезла, и Ирка к своему ужасу увидела посреди горки довольно-таки глубокую яму. В следующую секунду Ирка почувствовала, что провалилась, но Анька на всей скорости тюкнула ее ногами в спину. Обе перекувыркнулись в воздухе, шмякнулись друг на друга и дальше покатились вместе в самом неудобном положении. Мимо пролетали люди, кто-то запнулся об Ирку и грохнулся на лед. Горка уже давно осталась позади, а они все неслись непонятно куда, с диким визгом разрезая толпу.
– Поберегись! С дороги! – орала Анька, а Ирка с ужасом думала о том, что будет, когда они, наконец, остановятся. А будет самое жуткое, если, конечно, девчонки не успеют вовремя убраться подальше от горки, потому что те, что едут вслед за ними, а их о-го-го еще сколько, непременно врежутся в них и скорее всего ногами. Тогда здесь образуется куча мала, из которой не так-то просто будет выбраться невредимым. Ирка уже не раз испытывала на себе нечто подобное, поэтому схватила размякшую от быстрой езды Аньку и потащила ее прочь отсюда. Несмотря на Анькины возражения, они пошли на остановку и сели в полупустой автобус.
Кешка
За завтраком мама наповал сразила Ирку новостью.
– Ира, приберись хорошенько у себя в комнате. Сегодня Кеша приедет…
– Какой еще Кеша? – удивилась Ирка.
– Что значит, какой? Твой двоюродный брат! Я же тебе сто раз уже говорила, что он приедет к нам погостить. Ты со своим Гарри Поттером уже не слышишь ничего!
– Он что, будет жить в моей комнате? – насупилась Ирка.
– Не делай такое лицо! – рассердилась мама. – В конце концов, он же твой брат! Ты совсем не уважаешь своих родных, тебе на всех наплевать, кроме себя! Скоро нас с отцом выгоните из дома! А если не сегодня, завтра я умру? Куда вы обе пойдете? Вы ведь никому будете не нужны!..
– И он будет жить в твоей комнате?
– Ну да, – Ирка вздохнула. Они наряжали елку у Аньки.
– Да, я тебе не завидую, – сказала Анька. – Когда Ленька немного подрастет, его тоже поселят в мою комнату. Но я уже очень хорошо представляю себе, каково это.
Ирка снова тяжело вздохнула.
– Сколько ему лет?
– Десять, кажется.
– Малявка, – Анька подтвердила Иркину мысль. – Нам еще придется его воспитывать, вот увидишь.
– Я его даже никогда не видела, – пробормотала Ирка обиженно. – А может, видела, только не помню. Они где-то далеко живут, на юге, что ли… Мама сказала, что у него отец в какую-то командировку уехал, очень надолго, куда-то за границу…
– А мать?
– Умерла, когда ему было два года. Я ее вообще не знаю.
– Ну и дела, – протянула Анька. – Ладно, посмотрим, что за птица такая. Как его зовут?
– Кеша.
Анька даже со стула свалилась от смеха.
– Ну и имя!.. Это кто ж его так назвал?.. Кеша!.. Вот умора!.. Умереть не встать!
Кешка приехал днем. Раздался робкий звонок в дверь, и мама пошла открывать. А Ирка и Анька высунулись из-за двери Иркиной комнаты. В прихожей появилось существо, похожее на медвежонка, в меховой курточке с капюшоном, надвинутым на глаза. Из-под вязаного шарфа торчал красный нос и большие запотевшие круглые очки. Мама залепетала ласковым голоском и принялась поспешно стаскивать с него курточку, что оказалось непросто. Прошло еще достаточно времени, прежде чем маме и Женьке удалось вызволить Кешку из-под кучи теплых свитеров, зимних ботинок и теплой шапки с козырьком, которая почему-то никак не желала расставаться с очками. Пока Женька разматывала длиннющий шарф, отчего Кешка завертелся волчком, мама протирала его очки полотенцем.
– Ирка! Аня! Встречайте гостя! – крикнула она по направлению Иркиной комнаты. – Как вам не стыдно! Хоть бы поздоровались!
Ирка и Анька вышли из укрытия и молча уставились на Кешку. А он уставился на них близоруким взглядом. Мама протянула ему очки, Кешка поспешно надел их, и они тут же сползли на кончик носа. Кешка тяжело вздохнул, очки снова чуточку запотели. Вид у него был угрюмый и недовольный. Курчавые каштановые волосы стали торчком. Ирка и Анька обменялись быстрыми удивленными взглядами и снова уставились на Кешку, разинув рты. Мама тем временем продолжала лепетать без передышки и засыпала Кешку всякими дурацкими вопросами: ''Ты не замерз? Как доехал? Много народу было в поезде?'' Она бросила сердитый взгляд на застывших Ирку и Аньку.
– Ну, что встали? Ира, покажи Кеше свою комнату. Сейчас чай будем пить.
Кешка оказался законченным толкинистом, большим фанатом «Звездного пути», «Бэтмена», стратегических игр и книжек про самолеты, старинные корабли и морские приключения. И он понятия не имел о «Поттере», зато часами слушал рок-музыку в плеере и фотографировал все, что попадалось интересного на глаза.
Девчонки были несказанно рады, что обрели такую благодатную почву в Кешкином лице, которую можно в буквальном смысле засеять безумными поттеровскими идеями.
Новый Год по-семейному.
На следующий день мама отправила их вместе с Женькой на рынок и строго приказала купить курицу. Женька застряла в рыбном отделе, она обожала рыбу и готова была стоять там хоть всю жизнь. Ирка, Анька и Кешка потоптались рядом минуты две и больше не выдержали, их как ветром сдуло. Они бродили между рядов, заваленных кровавыми кусками мяса. Устрашающего вида мужик вовсю орудовал огромным тесаком. ''Хрясь!'' – разносилось по всему залу с гулким эхом. Друзья долго любовались на колбасу, потом направились прямиком туда, где продавали мед. Десяток старушек выстроились в ряд, перед ними красовались, поблескивая, банки с различным медом всех цветов и оттенков. Ирка, Анька и Кешка встали в очередь и так наелись меду, что начали икать. Кешка пошел было по второму кругу, но девчонки потащили его в другую сторону. Они увидели витрину, битком набитую худыми облезлыми курицами.
– Фу, какие маленькие! – поморщилась Анька. – На один зуб их хватит.
– Эй, глядите, какие жирные курицы! – крикнул Кешка.
– Это не курицы, а утки, – возразила Ирка, когда они вместе с Анькой подошли посмотреть.
– Давайте, купим утку! – предложила Анька. – Я никогда в жизни не ела утку!
Они огляделись по сторонам, но Женьки нигде не было видно, и, недолго думая, купили утку, надеясь дома выдать ее за курицу.
– Без перьев они все одинаковые, – сказал Кешка.
Последние два дня перед Новым Годом в квартире стояла жуткая праздничная суета. Кухня выглядела, будто после обстрела. Окна запотели, духовка накалилась так, что едва не дымилась. Мама не отходила от плиты, она старалась превзойти себя, потому что на этот Новый Год обещала приехать бабушка.
Папа занялся уткой. Где-то на лоджии он откопал жутковатого вида ржавый горшок, в котором намеревался испечь бедную птицу. Около часа ушло на то, чтобы разместить в нем утку. Еще огромное количество времени понадобилось для заполнения ее внутренностей рисом. Ирка протестовала против риса, но ее никто не слушал. Утку заточили в духовку, а папа зря времени не терял и занялся своим фирменным блюдом, шедевром мировой кулинарии – тортом под названием ''Муравейник''. Большого ума тут не требовалось. Нужно было только растопить килограмм ирисок в кастрюле, засыпать в коричневую жижу килограмм кукурузных палочек и помешивать все это до тех пор, пока не онемеют руки. Потом папа сооружал из этой шипящей массы на блюде некое расползающееся строение и относил на лоджию, где оно затвердевало и покрывалось льдом. Честно говоря, всех, включая гостей, уже тошнило от этого ''Муравейника'', но папу побаивались и не могли отказаться.
Женька занималась приготовлением орехов. Это было ее фирменное блюдо. У нее даже существовала специальная посудина, куда заливалось тесто, и получались половинки орехов, которые потом вручную заполнялись начинкой.
