Валентина Гордова
Украсть ведьму
Дверь толкнула, на порог босой ногой ступила и остановилась, мрачных и местами встревоженных демонов оглядела и наиграно бодро поинтересовалась:
– Ну, кто портал открывать будет? Но учтите, останемся только я и Сагар.
Мне не ответили, а двое, как и правитель, в человеческом облике между собой переглянулись и тот, у которого волосы кротким ёжиком были и лицо суровое, сурово же у безрогого вопросил:
– Брат, ты уверен? Давай другую ведьму найдём. Нормальную.
Ведьма обиделась. Я нормальная!
Свистнула мысленно метлу, та, радостная, примчалась, огрела бесстыдника по спине от души и быстренько юркнула… за Сагара. И вот он только тогда тяжёлый взгляд от меня оторвал и на друга посмотрел, сам же друг теперь исключительно меня взглядом прожигал.
– Во-первых, – начала поучительно, – хрен вы сейчас где ведьму найдёте. Они все на Аркесе, вынужденно эльфам магию переливают. Во-вторых, ведьму моего уровня вы и в лучшие времена едва бы отыскали.
Преувеличила, не такой уж у меня и выдающийся уровень магии, но мне сейчас главное рогатых и безрогих заболтать, а потом… а потом видно будет.
И я пошла себе, не знаю даже куда, но пошла, чашу с вещами удерживая и преувеличенно бодро что-то не опознавательное напевая.
Страшно было. Но злости и ненависти во мне больше клубилось, потому и шла.
Вот ровно до окрика и шла:
– А здесь нельзя?
Не знаю даже, кто спрашивал.
– А дома восстанавливать кто будет? – Не оборачиваясь и не останавливаясь, крикнула в ответ.
Тишина… и провокационное:
– Так лучше?
Заинтересованная, я шагу всё же убавила, обернулась через плечо, на демонов глянула, да прямо на месте чуть от удивления не рухнула.
Не было больше домов. Река была, демоны все десять штук были, земля тоже, а домов не было. Исчезли, все как один.
Я остановилась, уже нормально встала, издали на всё это безобразия поглядела и решила, что мне тоже такая магия нужна. Не знаю, правда, как она там полностью работает и что конкретно делает, но точно нужна.
Потом ещё подумать пришлось. Тут и река рядом, не придётся другой водоём искать, и вода не стоячая, самое то для этого ритуала, так что…
Так что я вздохнула, невольно содрогнулась от осознания того, что больше с призывом оттягивать не выйдет, и решительно обратно пошла. Мимо демонов расступившихся прошла, под их удивлёнными взглядами у самой воды присела и принялась вещи раскладывать.
Свечи тут же сами по кругу разлетелись, в земле укрепились и принялись приказа моего ждать. Я все обереги по очереди расстегнула и за контур круга магией перенесла, сложила всё осторожно, только после этого села, ноги скрестив, рядом положила клинок и мешочек с травами, перед собой чашу.
Ну, погнали.
Глубокий вдох полной грудью, резкий выдох и свечи разом вспыхнули, да не простым пламенем, а зелёным. Нет, обычно оно у меня верное зажигается, как и положено, но если эмоции верх над разумом берут, магия начинает сильнее вмешиваться, вот и выходят вещи вроде этих – огонь зелёный.
Фыркнула раздражённо, рукой к себе махнула, свечи туша, и повторила всё ещё раз, чтобы к собственному неудовольствию натолкнуться на тот же самый результат: огонь был зелёным, и краснеть отказывался напрочь!
– Ведьма, – позвал Сагар напряжённо, – так и должно быть?
Прикрыла глаза, раздражение и гнев подавляя, и ответила машинально:
– Моя магия в структуру огня вмешивается, я её сейчас плохо контролирую… но да ладно.
И я снова глаза открыла, решила оставить всё как есть и переключила внимание на чашу.
Сейчас демона вылечим и сразу к Повелителю, а потом прямиком к ушастым, уши их непутёвые чистить. Возможно, у Повелителя демонов даже хватит сил на то, чтобы царский дворец разнести. Вот красота бы была!
В следующее мгновение глиняная чаша исчезла у меня прямо из-под носа, а над головой раздалось тихое и почти взбешённое:
– Ты что творишь? Это боги, к ним с легкомыслием нельзя!
Резко голову вскинула, нашла сверкающие от злости золотисто-огненные глаза и сама не стала своего гнева сдерживать, в ответ зашипела:
– Ты в дела ведьминские не лезь, демон. Я получше тебя знаю, с чем можно, а с чем верная смерть.
И чашу свою я из ладони его магией выдернула, магией же безрогого за контур свечей отправила и голос повысила, предупреждая:
– Все делают сто шагов назад. Сагар, ты десять.
И не стала следить за тем, слушаются демоны или нет. Моё дело предупредить, а коль не послушают и погибнут от глупости своей, то уже не мои заботы.
– Дура, – где-то рядом совсем тихо и зло Сагар оставил последнее слово за собой.
Ну так пусть, коли ему так удобнее.
Я на всякий случай ещё раз потушила свечи и снова зажгла, и пришлось смириться с тем, что пламя помогать зелёное будет, а не традиционное. В конце концов, не так уж это и принципиально.
Вдох-выдох, прямая спина и я начала тихонько:
– Патерни сиритус, креатор деос, дико фобис эго вокави тэ.
Пламя свечей взревело, взметнулось вверх, подтверждая, что боги услышали. Говорила же, им без разницы, какого цвета пламя.
– Воло ленире, – продолжила и потянула от реки тоненькую струйку воды. Та чашу наполнила, я правой рукой в мешочек потянулась, щепотку трав подхватила и в воду скинула, продолжая заклинание читать: – вултус эним респонса. Нон релин куэнт эн трибуэйр, патем сапиэнта туа.
Клинок в руке, лезвие пугающе легко и свободно разрезало левую ладонь, обжигая ту болью, но отступать уже поздно. Уронив нож на землю, несколько секунд я наблюдала за тем, как кровь стекает по бледной коже и струйками опадает в чашу, мешаясь с водой и пропитывая травы, а затем снова полная грудь воздуха и сказанное на выдохе:
– Вени ад миам вокант!
Содержимое чаши вспыхнуло голодным алым пламенем! И даже раньше, чем то успело успокоиться, обе мои руки вдруг сжали до обжигающей боли, а из рыжего пламени на меня налетело перекошенное от ярости лицо божества!
– Как смеешь ты?! – Громыхнул над поляной его подобный раскату грома глас. – Как хватило глупости с нечистыми помыслами к нам сунуться? В душе твоей мрак, ведьма, мысли паутиной ненависти оплетены, в глазах гнев! Наш ответ – нет! Не будет тебе от богов помощи, пока сама себе помочь не сможешь! А ещё раз с гнилью в душе сунешься, будет тебе наказание страшнее смерти! Я Ариа, слово моё закон!
И пламя взбушевалось, рвануло столбом вверх и над чашей, и над свечами, и резко погасло, едва божество разъярённое нас покинуло!
Не знаю, как я оказалась лежащей на земле. Знала лишь, что сердце болезненно о грудь ломится, глаза от ужаса выпученные в ночное небо смотрят, а руки жжёт… до сих пор жжёт так, словно бог их сжимать продолжал.
Игнорируя зовущие голоса и быстро приближающиеся шаги, кое-как руки от земли оторвала, над головой подняла, вгляделась с трудом… Запястья изрывали многочисленные тонкие, как вены, кровавые трещины. Моя кожа потрескалась, и не факт теперь, что заживёт.
Но даже не это было первостепенной проблемой. Так, если подумать, изуродованная кожа вообще проблемой не была.
А вот стремительно ускользающая в землю, как впитывающаяся в почву вода, магия заставила понервничать… правда, не меня. Мне уже всё равно было, у меня случился обморок.
Очень надеюсь, что правда обморок, а не смерть. Неудобно бы получилось.
Глава 5
Уставшая, я проснулась оттого, что кто-то не определяющийся настойчиво гладил по плечу, приговаривая:
– Вставай, рыжая, я же знаю, что ты не умерла. И так два дня провалялась, Леся, имей совесть, просыпайся уже!
Как это два дня?
Испугавший, глаза распахнула и в ужасе в золотистые глаза, находящиеся почему-то совсем рядом, посмотрела.
– Доброе утро, – издевательски приветствовал Сагар, чуть отодвигаясь, но не отходя. – Как самочувствие?
– Н-нормально, – пробормотала, не сильно уверенная.
Под спиной находилась твёрдая, но всё же кровать, под головой подушка, сверху одеяло укрывало. А в дом пустой солнце сквозь окна лучами заглядывало, всё внутри в золотой раскрашивая, и Сагара в том числе.
А демон вдруг выдал:
– Слушай, а чего у тебя глаза разного цвета? – Я промолчала, он сам и продолжил. – Один зелёный, ясный, как трава луговая на солнце, – взгляд его с моего правого глаза на левый сместился, – второй таинственный, серо-голубой, как туман из чащи лесной.
Не знаю, что, но что-то вдруг неуловимо изменилось. Сагар всматривался в глаза мои, а видел словно и не их, а что-то далёкое, скрытое, но такое прекрасное, от чего его собственные глаза медленно расширялись и наполнялись чем-то таким, на нежный восторг похожим.
Интересная реакция. Обычно при виде моих глаз народ только и знает, что «ведьма!» кричать, как будто мне не известно о собственном происхождении.
А этот не кричит, и не убегает даже. Сидит совсем рядом, всматривается, зачем-то медленно, неосознанно склоняется… Я не мешала, мне просто интересно было, что дальше случится.
А случилось вот что. В момент, когда Сагар уже практически нависал над всё ещё лежащей мной, в его глазах сверкнуло понимание. Маг замер, моргнул, возвращаясь в реальность, уже окончательно осознал и своё положение, и тот факт, что я всё видела и за событиями наблюдала с живейшим интересом. А потом почему-то психанул, на ноги вскочил и стремглав из дома вылетел, дверью громыхнув так, что та едва с петель не отвалилась.
Очень интересно!
Я осторожно села… голова тут же кругом пошла, так что посидела без движения до тех пор, пока шуметь не перестало и картинка перед глазами чёткой не стала. Вот только после этого одеяло с ног сбросила, подняться намереваясь, да так и застыла, потрясённая.
Открылась дверь, вошёл кто-то громадный в демоническом облике и голос Эдона прозвучал:
– Ты чего там увидела?
– Пижаму, – ответила заторможено.
Как есть пижама, моя собственная, из рубашки неплотной и штанов состоящая, светло-голубенькая такая. Ощутив привычную тяжесть на шее, ладонь подняла и оберегов коснулась… на мне были. Все.
– Да, мне тоже не особо нравится, – сделал признание демон, в дом полностью вошёл, дверь за собой закрыл и ко мне приблизился, чтобы у постели встать и добавить задумчиво: – Без неё лучше было бы.
Молча, но грозно зыркнула на него, вот только сил злиться не было. Ни на что сил не было.
– Кто переодевал? – Спросила, обратно на подушку падая.
Поосторожнее надо было, голова на резкое движение болезненно запульсировала.
– Так Сагар, – хмыкнул Эдон, стул магией притянул и рухнул на него так, что тот жалобно заскрипел, но устоял. – Никого к тебе не пускал, а перепугался так, что мы в какой-то момент решили: умом тронется.
Ну ничего себе. Какая странная реакция на практически смерть практически незнакомки.
– Чего это он? – Нахмурилась недоумевающе.
Эдон уголком рта дёрнул, глянул на меня задумчиво и рассказал:
– Он и так себя во множестве смертей винит, а тут ещё ведьму молодую своим эгоизмом едва не сгубил.
Я даже ответить не успела, что сама на ритуал пошла, как рогатый вперёд подался, жадно в глаза мои вгляделся и заговорщическим шепотом спросил:
– А тот мужик в огне, он… бог, да?
– Был очень на него похож, – кивнула серьёзно и левую руку к глазам поднесла, чтобы со смесью удивления и лёгкой благодарности увидеть ровные, аккуратно намотанные бинты на месте недавних кровоточащих трещин и пореза, который я сама сделала.
Бинты были чистыми, значит, меняли их регулярно… а я и не чувствовала. Ничего не чувствовала, и боли сейчас тоже не было.
– Сагар менял, сам, – с непонятной гордостью сдал Эдон правителя и в этом.
Ну, раз уж сам столько всего сделал…
И я снова села, куда осторожнее, ноги свесила, посидела так, потом и вовсе встала. Успешно встала, даже не пошатнулась!
– И куда собралась? – Демон на меня насмешливо глазами алыми сверкал, словно заранее ответ знал.
Знал, конечно. Сложно не догадаться.
– Пойду спасибо скажу, – всё равно ответила, – только мне бы умыться…
И вопросительно на рогатого глянула. Тот с готовностью на ноги вскочил, бросил «сча» и из дома вылетел, чтобы вернуться минуту спустя с ведром, воды полным. Поставил его легко на пол у двери, а сам вышел, дверь за собой закрыв.
Много времени у меня не ушло, умыла лицо и руки, но осторожно, чтобы бинты не намочить, у постели сумку свою обнаружила, так что сразу и переоделась в серую рубашку и тёмно-зелёную юбку с лямками, волосы гребнем расчесала и в две длинные толстые косы убрала. Пока заплеталась, чуть руки не отвалились. Зато вышло аккуратно и красиво… наверно, зеркала-то не было. Мягкие, уже пообносившиеся от времени туфельки, больше на домашние тапочки похожие, на ноги нацепила и вот так вот из дома вышла.
Первой меня метла заметила, тут же подлетела, тревожный кружок сделала и замерла, черенком с силой к бедру прижимаясь. Переживала, бедненькая.
– Всё хорошо, – шепнула, ласково ладонью по дереву проводя, и попросила вежливо: – К Сагару отведи, пожалуйста.
Она у меня та самая Варвара, которой на базаре кое-что нужное оторвали. В смысле, везде летает, всё про всех знает. Вот и сейчас из своеобразного посёлка вывела и в лес за собой потянула.
Шли недолго, но я только-только на ноги поднялась, так что устала почти сразу. Но всё равно упрямо шла, периодами останавливаясь и за деревья придерживаясь, а когда метла к сидящему у реки Сагару привела, я и вовсе к нему подошла, рухнула рядом и к плечу вмиг окаменевшему привалилась, тяжело дыша.
– Ой, погоди… у-уф… погоди минутку, ща я… ща… отдышусь.
Маг не торопил, сидел, одеревенев, и, похоже, даже не дышал.
Но через минуту всё же задал закономерный вопрос:
– Ты же ведьма, чего не прилетела?
Метла… тут же смылась, мухоморка.
Я хмыкнула, ровно садясь, да и рассказала, по какой причине предпочитаю пешком передвигаться:
– Метла у меня новая… была в прошлом столетии. Уж не знаю, сколько ей на самом деле лет, в нашу семью она попала, когда бабушка её у вампира какого-то украла. Характером – гадина редкостная, при всём желании даже среди живых такой не найдёшь. Заклинание стабилизации сдохло лет сорок назад, так что, если ты метле тяжелым покажешься или ей просто тебя нести надоест, она тебя без проблем с себя и скинет. Заклинание навигации встроено и не было, предполагалось, что разумная метла сама будет понимать, куда ей лететь. Но тут такое дело, что для того, чтобы понимать, нужно усилия прилагать и думать, а таким эта мухоморка промышлять не любит. Ветровой заслон, защита от воды, огня и заклинаний до третьего уровня, обогрев – всё это она применяет исключительно по отношению к себе, напрочь игнорируя тех, кто пытается на ней передвигаться. Ну и к тому же, чтобы на неё забраться, тебе её сначала уговорить нужно, а уговариваться эта мерзавка предпочитает драгоценностями.
По мере моего рассказа Сагар улыбался всё шире и шире, под конец начал дёргаться от ещё пока сдерживаемого смеха, а едва я замолчала, рассмеялся, уже не таясь.
Смех у демона оказался заразительным, а ещё очень приятным.
– Зачем ей драгоценности? – Чуть успокоившись, с улыбкой поинтересовался безрогий.
– Она ими Вездефора дразнит, – я головой осуждающе покачала, – ему такие вещи очень нравятся. И как только птиц пытается безделушку в неравном бою отвоевать, метла тут же всё в озеро скидывает.
Говорю же – гадина. Вот как есть.
Сагар, уже не смеясь, но продолжая улыбаться, молча на меня смотрел. И вот на лице улыбка, а в глазах океан печали с волнами вины и раскаяния.
Сев к демону полубоком, успокаивающе похлопала по плечу и произнесла:
– Я пришла сказать, что в случившемся твоей вины нет. Это не ты дурак, а я дура. Так что… э-э, не вини себя, сейчас я мозги в норму верну и проведём ритуал нормально.
И, посчитав долг выполненным, руку с его плеча убрала и развернулась на земле, намереваясь подняться и уйти.
Но Сагар неожиданно за ладонь перехватил, сжал осторожно, а едва я замерла, попросил тихо:
– Объясни, пожалуйста. Я ни слова не понял.
Ой, ну раз даже с пожалуйста просит… А мне и не сложно.
Послушалась, осталась, села нормально, только ладонь свою миниатюрную из его большой, с пальцами крепкими, мозолями, венами, от работы надутыми, освободила, сместила и на земле оставила. Вот так сидеть и остались – рядом, но ничем друг друга не касаясь.
Я ноги скрестила, юбку немного сборов, взгляд на реку устремила и вздохнула тяжело, не сдержалась просто.
– Даже не знаю, с чего начать, – призналась честно.
Маг подумал и предложил:
– Расскажи, что за гниль в твоей душе и как ты сама себе помочь должна?
Забавно, что он именно с этого начать решил.
Исключительно за заботу отплачивая, принялась рассказывать.
– Мы, ведьмы, существа могущественные. Где ни магией, там словом верным многое сделать можем. Очень многое, Сагар. Потому и были написаны законы, по которым любая ведьма ясность ума сохранять должна и светлость души, ни за что в неё тьму не пуская, потому что тьма – это искушение, тьма – это всегда лёгкий путь к цели. Вот только лёгкий не значит правильный, особенно, если на дорожку тёмную и скользкую ступила.
Помолчала, решая, стоит ли дальше говорить.
Стоит. Раз начала, надо и закончить.
– Я не просто во тьму шагнула, – голос мой до шепота упал, – я в неё с головой нырнула и полноправной хозяйкой стать вознамерилась. Уступила гневу и ненависти там, где веру в справедливость держать должно было, а вместе с ней надежду на лучшее и свет от памяти о своей семье.
Снова замолчала, водной ряби уже не видя, а события той страшной ночи вспоминая.
– Богам это не понравилось, о чём мне и сообщили, как ты слышал. Гниль в душе – это эмоции тёмные и на зло толкающие. А помочь я себе смогу лишь в том случае, если от них избавлюсь.
Тишина опустилась на лес, только река журчала, к нашим проблемам безразличная, ветер листвой шелестел, птицы между деревьев проносились, громко песни распевая.
Но и здесь тишина недолго длилась.
– И как это сделать? – Напряжённо спросил Сагар.
Как тут не напрягаться, когда ты прямо сейчас умираешь, а единственная ведьма, которая помочь может, перепортила всё, что только могла.
– Для начала, магический источник восстановить. На это дней семь уйдёт, но с природным источником быстрее бы было. Затем медитации, возможно, прибегну к очищению негатива травами…
Выдохнула шумно, вперёд наклонилась, на колени локти опустила, в ладони лицо спрятала, силясь всё, что в голове мешалось, по полочкам разобрать и хотя бы подумать нормально.
– Не знаю я, – пробурчала приглушённо, – ума не приложу. Как тут о хорошем думать и свет в душе хранить, когда кругом такой мрак? Как, скажи мне?
Не сказал. Вообще ничего больше не сказал.
И просидели мы в тишине долго, минут десять точно, пока Сагар негромко не проговорил:
– Знаю два источника.
Отняла голову от ладоней, устало в золотистые, задумчивые глаза посмотрела.
– Один древний, но мощный, в тёмные времена меня, до капли выложившегося, на ноги за двенадцать часов поднимал. Но до него мы не доберёмся, а даже если чудом сумеем, двенадцати часов нам там просидеть никто не даст.
Кивнула, подтверждая, что это серьёзный контраргумент, и попросила:
– А второй?
– Старенький, – Сагар отвернулся, взгляд в лес перед собой устремил, – выглядит, как воронка, наполненная водой, а сила из центра идёт. Плавать придётся, до дна точно не достанешь, да и времени уйдёт…
Не договорил, снова ко мне повернулся и прямо спросил:
– Сколько на плаву продержаться сможешь?
– Если с перерывами, – протянула без уверенности, – то, наверно, долго…
На самом деле, пловец из меня был оховый. Кто видел, так сразу охать и принимался, руками всплескивая и умоляя кого-нибудь «вытащить девку из воды, а то издохнет». Но демону я об этом не сказала, губы в рот втянув и к реке отвернувшись.
Хорошо я плавала. Там, где дно ногами ощущалось. А где воды по грудь было, там вообще замечательно плавала, честное ведьминское.
Сагар вздохнул, и без признаний моих всё понимая, и решил:
– Ладно, на месте что-нибудь придумаем.
Хорошее решение. Надёжное, как наговское законодательство.
Я уж решила, что всё, на этом разговор можно оконченным считать, но демон другой вопрос задал:
– Что случилось перед ритуалом? Откуда портал и как это, – кивнул на мою шею, – может быть твоей сестрой?
Снова вздохнула, в этот раз раздражённо, не имея никакого желания отвечать.
– Я лишь пытаюсь понять, – без труда угадав моё настроение, проговорил в оправдание безрогий.
Руку левую подняла, ладонь на многочисленных подвесках расположила, и от этого действия словно дышать легче стало.
– Спасибо, – поблагодарила запоздало, – за заботу и… за всё, в общем.
– Пустяки, – отмахнулся Сагар.
– Не скажи, – улыбнулась безрадостно, – если бы не ты и твоя забота, валяться мне ещё дней пять, причём всё там же, у реки.
Демон промолчал, только охватившее его напряжение я покалыванием на коже ощутила.
– Есть у ведьм странная особенность, – начала и на этот вопрос отвечать, продолжая на мага не глядеть, в то время как сам Сагар взгляда от моего лица не отрывал, – мы способны свои души в драгоценные камни запечатывать. Наверно, предполагалось, что это для защиты и сохранения магии придумывалось, но на деле и звучит, и выглядит довольно… жутко. Если камень прозрачный, значит, ведьма сама себя добровольно на участь такую обрекла. Если алый, значит, другая ведьма её запечатала. А если чёрный…
Голос дрогнул и сорвался. Кашлянула, горло прочищая, и заставила себя договорить:
– Если чёрный, значит, ведьма сама себя в камень обратила, но сделала это против воли, всей душой сопротивляясь, но всё равно… Я предполагаю, Мирославу или пытками заставили, или угрозами… у неё младшая сестра есть, Дарёна, ей всего семь. Зная этих уродов ушастых, могу предположить даже пытки Дарёны. А дальше Мирославе было достаточно лишь шепнуть, к кому отправиться, её магия меня сама нашла.
Сагар молчал, мне тоже говорить не хотелось. Так и просидели ещё какое-то время, молча, но неловкости от этого молчания не ощущая.
А потом уже я вопрос задала:
– У тебя во дворце кто-то остался?
Демон вздрогнул всем телом, резко ко мне голову повернул, несколько секунд всматривался едва ли не с ужасом. Вот только не вопрос мой такую реакцию вызвал, а воспоминания и мысли, которые слова за собой потянули.
Маг моргнул, прогоняя наваждение, медленно вдохнул, шумно, рвано выдохнул, отвернулся к реке и… ответил.
– Сестра и мать.
Коротко, жёстко… обречённо. Обречение в голове демона было неявным, но было.
Вспомнив рассказ Лерда, осторожно уточнила:
– Сестра… родная?
Сагар снова на меня глянул, несколько удивлённый тем, что я знала даже такие подробности его жизни, о которой он сам, между прочим, ни слова не сказал. А затем смирился и подтвердил:
– Да.
Значит, тому демону, брату по отцу, она такая же сестра, как Сагар брат. И раз безрогому он без раздумий воткнул нож в спину, значит, способен на такой же поступок и по отношению к сестре.
И Сагар лишь подтвердил это, сделав ещё одно нелёгкое признание:
– Я слышал, Норс объявил боевые состязания среди своих демонов. Победителю достанется Адоэлла.
– В качестве жены? – Боясь услышать ответ, прошептала с надеждой.
Тяжёлый, мрачный взгляд золотистых глаз был мне неутешительным ответом.
Сердце сжалось, в животе узел тугой стягивался, а в горле ком встал такой, что и не продохнуть. И одного лишь мне хотелось неудержимо, неконтролируемо, так сильно, что даже щёки запылали и в висках застучало.
Подавшись вперёд, вновь демонского плеча коснулась, ткань серой, как и у меня, рубашки в кулаке невольно сжала, в глаза удивлённые вгляделась и пообещала:
– Помогу я тебе с проклятьем, и семью спасти помогу, и даже правление вернуть, коли необходимо это. Но тогда уж и ты, демон, не обмани и не подведи, дай слово, что убедишь вашего Повелителя мне помочь.
Он и не раздумывал.
– Клянусь кровью.
И вдруг проступившим когтем на указательном пальце надрез на шее крепкой сделал сбоку, в самом деле кровь пуская.
Я отпрянула в тот же миг, недоумевающе, непонимающе в решительные глаза глядя.
– Демоническая клятва, – пояснил Сагар и так ясное, а потом добавил: – Тот, кто осмелится её нарушить, в тот же миг сгорит изнутри.
Не удивилась даже, честно. И не испугалась.
По отсутствию страха Сагар и догадался, чуть глаза прищурив:
– Твои клятвы таких же свойств?
Головой качнула, «нет» говоря, и не знаю зачем, но прошептала:
– Я таких клятв не даю.
Демон понимающе кивнул и исправился, теперь уже горько усмехаясь:
– Тех, кого клясться заставляешь, та же участь ждёт?
И так это прозвучало… Без открытого обвинения, но с отчётливым намёком на оный и с насмешкой безрадостной, адресованной моей безжалостности.
– Неверного ты мнения обо мне, демон, – проговорила, на ноги поднимаясь. Уже сверху на мужчину посмотрела и добавила: – Я не безжалостная, не злая и не плохая. Мне выбора не оставили.
С этими словами, развернувшись, обратно к посёлку и пошла, спину ровно держа и не обернувшись ни разу, хотя тяжёлый взгляд в спину отчётливо ощущала.
И вот шла я в одиночестве, по мху пружиня и опасаясь, чтобы на ногах не удержусь и в дерево головой улечу, как внезапно лес позвал.
Лес, он везде лес, в какой бы мир ни шагнула. Вот и этот от нашего практически не отличался, окликнул ветром, зашумевшим в листве над головой, скрипом стволов, щёлканьем ветвей, пением птиц.
«Демону не верь», – шептала сама жизнь, в этом лесу поселившаяся. – «Предаст, обманет, нет ему веры»
Остановившись, голову подняла, прислушалась. Ветер юбку всколыхнул, косы обе за спину откинул, окружил предчувствием беды – горькой, болезненной, заставившей сердце быстро-быстро застучать.
– Он мне клятву дал, – шепнула лесу. – Я лишь помогу, чтобы и он мне в ответ помог. Одна не справлюсь.
Ледяной ветер налетел, едва с ног не сбил, зашумел листвой протестующе, но что он мог, лес? Что мог он сделать там, где ведьма уже решение приняла?
Вот и этот успокоился, поражение принимая. Я же поклонилась низко, благодаря за совет, заботу и проявленную доброту, и поспешила дальше.
* * *
Что метла моя снова бед натворила, я сразу поняла, едва из-за деревьев вышла и на крыше притаившейся её заметила.
Крышу редкостная вредность с кем-то делила. Я сначала подумала, что с вороном, но ближе подошла, получше присмотрелась и с изумлением поняла: не ворон то был, а анчутка! Самый настоящий! С ворона моего размером, с шерстью чёрной и грубой, длинным изгибающимся хвостом, острыми рожками на лысой голове, лапами, как у жаб и лягушек и большими, на половину лица, тускло мерцающими зелёно-жёлтыми глазами.
Видимо, метла его из реки выманила. Тут поблизости никаких иных водоёмов не было, болот и полей не видать, да и бань тоже. Значит, из реки, больше неоткуда.
Подойдя ближе, удивилась ещё сильнее. Метла анчутку не просто вытащила, она его каким-то образом явно на гадость какую подговорила, а потому оба на крыше дома притаились и с интересом вниз смотрели.
Я тоже посмотрела. Да, мне тоже интересно стало.
А у стены на широкой и крепкой деревянной скамье сидел демон. Ааф, я его мигом узнала. Так вот он не просто сидел, а с плетёной корзиной на коленях, в которую не очень умело и совсем неаккуратно чистил морковь… Поразительно, неужели вчерашнюю так быстро магией взрастили?
Занятие это Аафу откровенно не нравилось, а потому сопровождалось пыхтением, тяжёлыми вздохами и нетерпеливым потопыванием копыта, из-за чего корзина на коленях постоянно дёргалась.
Демон дочистил морковку… точнее, то квадратное нечто, которое от неё осталось, швырнул в корзину, взялся чистить другую.
И тут анчутка на крыше аккурат над демоном лягушачью лапу поднял и беззвучно пальцами щёлкнул. И только что рогатым очищенная морковь медленно всю шкуру себе назад и нарастила.
Итого ведьма стоит в шоке как от наглости, так и оттого, что демон ничего не заметил, две мерзости на крыше заходятся в беззвучном хохоте, анчутка так и вовсе на спину перевалился, задними ногами дёргал и за живот держался. Очень уж ему смешно было. Метла тоже в судороге билась, смех имитируя.
А демону ничего, чистит себе дальше, пыхтит всё сильнее.
И вот очередная морковь дочищена и скинута в корзину, её место в демонических лапищах занимает другая, а та по щелчку пальцев мелкой нечисти снова кожурой обрастает! И Ааф снова ничего не заметил!
Зато анчутка заметил. Меня. Мигом весь напрягся, посерел, глазами огромными жёлто-зелёными засверкал и валить собрался, ну это потому, что нечисть ни ведьм, ни других магически одарённых существ не любит. Побег гадёныша остановила метла, на прутиках тому доходчиво объяснив, что я своя и можно не бояться. Потрясающие вещи.
– А-а-а, – глубокомысленно всё так же без звука протянул мелкий.
И снова позицию на краю крыши занял, лапу поднял и приготовился вредить! Вредит же, как есть! Но хорошо ещё, что просто с морковкой балуется, обычно анчутки злые, и шутки у них тоже злые и опасные, а тут метла ему внушение сделала, не иначе.
А дальше всё пошло как-то вообще не так.
– Леся! – Окрикнул со спины Сагар, торопящийся из леса.
Ааф голову рогатую поднял, меня запоздало заметил и улыбнулся, намереваясь что-то сказать, но не успел, потому что анчутка на крыше приближения ещё одного демона испугался и… пальцами щёлкнул! И морковь, та самая, которая у Аафа ещё в руках была и которую он и на половину не очистил, принялась обрастать кожурой, которая вот прямо с корзинки подлетала и на места крепилась!
На овощ мы впятером уставились, сам невольный чистильщик и на остальной урожай в корзине посмотрел, осознал, что вычищенной нет ни одной… И не придумал ничего умнее, кроме как голову вскинуть, разъярённо глазами алыми полыхнуть и прорычать:
– Ты!
Причём это он на меня рычал! То есть чуть что, так сразу Леся, да?
– Не я, – головой покачала, невольно шажок назад делая.
И просто банально ничего объяснить не успела, хвостатый на копыта как вскочил! Корзина с несчастной морковкой на землю рухнула, урожай вокруг рассыпался, но Ааф этого и не заметил даже. Он вообще ничего не замечал, исключительно на меня в ярости смотрел. Ко мне же и пошёл!
Выбор был не шибко великий: побег в лес или…
Благоразумно выбрав «или», уподобилась собственной метле и юркнула за спину Сагару. И вот сразу как-то поняла, почему она место это облюбовала. Маг был большой, грозный, целый правитель, пусть и бывший, так что:
– Спасай! – Велела, за спиной его могучей и широкой скрывшись полностью.
Откровенно говоря, Сагар не сделал ничего. Как стоял, так стоять и остался, даже слова не сказал, но Ааф наступление прекратил и лишь возмутился:
– А чего она мне вредит?!
– Это не я, – повторила, осмелев настолько, что из-за демона нос высунула и на крышу пальцем ткнула, – это анчутка.
Конечно, нечисти уже и след простыл. Что он, дурак, чтобы так подставляться? И метла тоже уже смылась.