Валентина Гордова
Пленница наследника короны
Мама! Не знаю, что испугало меня больше. Жестокость, с которой были наказаны виновные и не очень. Оперативность, с которой эти двое придумали достоверную, подтверждённую фактами историю. Или Альмод, наследник королевства, готовый из-за одной-единственной женщины уничтожить целую страну.
Настоящая Аллисан Шерман, по всей видимости, погибла после отравления. Свидетелей устранили. Невинное королевство обрекли на страшную участь.
Или не такое уж оно и невинное? Я же, судя по всему, оказалась на территории Айгора, где меня нетерпеливо спешили выдать замуж. Знали ли те мужчины, что я – копия Аллисан? Или, может, приняли меня за неё? Подумали, что принцесса сбежала, и попытались воспользоваться подвернувшейся удачей?
Но как же я всё-таки оказалась именно там? Именно в том храме? За мгновение до появления Йоргена? Он ведь ушёл так далеко от дома, двигался целенаправленно к тому храму. Почему?
Вопросы, вопросы… Ясно, что ничего не ясно.
– Значит, у нас больше десяти дней. Двадцать? – королева выдохнула, не скрывая облегчения, бросила вопросительный взгляд на рияна.
Никакой жалости, страха, элементарного сочувствия к тем, кого её сын собирался просто уничтожить.
– Зная Альмода – четырнадцать, ваше величество.
Глава 3
Риян Йорген в молчании сопроводил меня в другой конец дворца сразу после завтрака. Ввёл в большую комнату, в центре которой стояла очень тонкая, сильно просвечивающая ширма. За ней узкая койка с белым покрывалом. Рядом с ней тяжёлый, совсем пустой письменный стол.
Стоило нам появиться, как в противоположной стене открылась дверь. Стройный мужчина лет сорока был искренне удивлён нашему визиту.
– Риян Йорген? Асаин Шерман? Чем обязан? – недоумевающе нахмурился хозяин данного помещения, подходя к нам.
Его ничего не понимающий, но многое подозревающий взгляд прыгал с меня на стоящего рядом мужчину. Как-то слишком двусмысленно прыгал. Словно этот человек о чём-то догадывался, что-то предполагал, но не осмеливался озвучить свои мысли, стараясь найти подтверждение своих домыслов на наших лицах.
И вот интересный вопрос: были ли у него основания в чём-то подозревать рияна Йоргена и асаин Шерман?
Вопрос действительно интересный. Животрепещущий, я бы даже сказала. Сначала двусмысленные взгляды, потом прикосновение к щеке спящей девушки, теперь неумело скрываемые подозрения вышедшего к нам мужчины.
Простые совпадения? Ничего не означающие случайности, которые мой мозг сгенерировал в неверный вывод? Что-то я сильно сомневаюсь.
Но делать какие-либо выводы я всё же повременила. Нужно набрать больше доказательств. Быть уверенной на сто процентов, а уже потом действовать. И надеяться, что не будет слишком поздно.
– Её величество хочет, чтобы вы осмотрели асаин Шерман, горви Туэйт, – сухо и безразлично уведомил риян.
– Но, – лекарь потупил взгляд, – я уже проводил детальный осмотр, когда асаин Шерман только поселилась в замке.
Если слова лекаря кого и смутили, то точно не Йоргена. Он даже бровью не повёл. Не изменился ни во взгляде, ни в выражении лица.
И не стал придумывать причины, искать оправдания.
– Приказ её величества.
Такой, если подумать, хороший ответ. Избавляет от дальнейший расспросов и возможных отказов. Сослался на желание королевы – все тут же испугались, оценили свою никчемность и бросились исполнять поручение.
Вот и лекарь, всплеснув руками, сжал холодными пальцами моё запястье и повёл за ширму, бормоча что-то про срочность и королевские приказы.
– Раздевайтесь, – бросил он, оставляя меня за ширмой.
С таким же успехом её здесь могло и не быть. Просвечивающая, плотно натянутая ткань в деревянной оправе, стоящая посреди комнаты. Любой зашедший без проблем меня увидит. И для рияна Йоргена, устроившегося в кресле прямо напротив, ничего не останется тайным.
Я же перед ним буду, как на ладони.
А тут ещё, как назло, много больших окон и очень светло. При желании можно многое рассмотреть.
– Раздеваться? – переспросила я, в защитном жесте прижимая кулаки к груди.
Испуганно посмотрела на лекаря. Он, уже обойдя стол, прекратил поиски в ящиках, вскинул голову, непонимающе посмотрел на меня в ответ.
– А чему вы удивляетесь, асаин Шерман? – не понял горви Туэйт, помолчал и хрипло рассмеялся, приняв мою реакцию за шутку. – Как будто в первый раз.
В первый! Мне полностью раздеваться прежде приходилось только лишь у гинеколога, а она – во-первых, весёлая и открытая, – а во-вторых, женщина. Ну, ещё было сегодняшнее утро, ванна и служанка, но она тоже не считается.
А сейчас у нас что? Два мужчины, причём в чистых намерениях одного из них я не была уверена совершенно, и просвечивающая ширма! Издевательство чистой воды!
– Асаин Шерман? – горви Туэйт особенно внимательно всмотрелся в моё бледное лицо. – Вы… сегодня ведёте себя необычно. – Он явно что-то другое хотел сказать. – Как ваше самочувствие?
Ужасно, просто ужасно.
– Асаин Шерман многое пережила, – пришёл на помощь риян.
– Насколько я знаю, вас, моя дорогая, поручили заботам моего коллеги горви Эитана…
– Мы пришли к вам, – напомнил Йорген.
Он не сказал ничего такого, но лекарь мгновенно сделал выводы о том, что его самого королева ценит больше и считает бо́льшим профессионалом, нежели этого Эитана. Недаром же после его «заботы» меня привели к самому Туэйту.
Мужчина преисполнился важности, задрал нос повыше и встал поровнее, чтобы казаться поважнее, и с особым рвением вернулся к поискам в своём столе.
Я же вернулась к переживаниям, но лекарь на мой умоляющий взгляд не реагировал никак. Совсем отчаявшись, я обернулась, поверх ширмы беспомощно взглянула на рияна Йоргена.
Мужчина сидел, с комфортом устроившись в кресле. Откинулся на спинку, небрежно расположил руки на подлокотниках, широко раздвинул ноги. И не сводил с меня насмешливого взгляда.
Ему было смешно. Конечно, не ему же велели раздеться. Хотя, даже если бы у него подобное потребовали, он бы уже стоял без одежды, ничуть не смущаясь.
– Отвернитесь! – потребовала я одними губами.
Мои глаза сверкали от смущения и негодования, которое лишь усилилось, когда губы рияна Йоргена издевательски-медленно растянулись в усмешке, обнажив клыки.
– А риян Йорген не может обождать за дверью? – нервным, срывающимся голосом поинтересовалась я.
Резко отвернулась, чтобы даже краем глаза не видеть Агвида, требовательно посмотрела на лекаря.
Тот поднял голову, непонимающе посмотрел на меня, перевёл недоумевающий взгляд на рияна, нахмурился.
И не ответил. Не успел.
– Я отвечаю за вашу безопасность, принцесса, – голос у Йоргена звучал спокойно, в чём-то безразлично. Но я готова поклясться, что расслышала там отголоски издевки!
– Асаин Шерман, почему вы всё ещё в одежде? – не придав нашему маленькому конфликту никакого значения, возмутился лекарь.
Он нашёл-таки в недрах своих ящиков чистые листы и странного вида ручку. Массивную, золотую, с прозрачными стенками, сквозь которые было отлично видно густые, лениво переливающиеся тёмно-золотые чернила.
Тебе нужно быть послушной девочкой, Алиса. Ты же не хочешь стать безвольной пустышкой в руках королевы?
Не хочешь.
А для этого придётся принять правила чужой игры, переступить через свои гордость и убеждения. Не вызывать подозрений. Не перечить и ни с кем не ругаться. Даже с рияном Йоргеном.
Перед тобой лекарь, он видел много обнажённых людей. Тебе нечем его заинтересовать. Он просто должен выполнить свою работу.
А риян… здесь ширма. Всё, что ему удастся увидеть – размытые очертания.
Я набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. И подрагивающими пальцами начала развязывать шнуровку платья на груди.
Горви Туэйт осмотрел – и ощупал! – каждый сантиметр моего тела. Постоянно делал замеры гибкой лентой, убегал к столу, торопливо всё записывал. Про ширину бёдер и размер груди тоже не забыл.
Дальше предстояло самое для меня постыдное. Лекарь велел лечь на кушетку и широко раздвинуть ноги.
Я понимала, что он собирается делать, и его спокойный вид должен был успокоить и меня, но вместо этого я уже едва ли не плакала от стыда.
Всё лицо пылало. В голове шумело, глаза жгли слёзы.
Господи, за что мне всё это?
Мужчина обработал ладони жидкостью из баночки, наклонился… Я, не выдержав, закрыла лицо ладонями. Мне показалось, что, если я ничего не буду видеть, а он не будет видеть моего алого лица, то нам обоим будет легче.
Можно же, в конце концов, подумать и о чём-нибудь хорошем. Или пожалеть несчастного лекаря. Приходят тут всякие со своими болячками, а ему, бедняге, всех осматривай, каждого лечи. Интересно, он сам себя лечит или идёт к другому лекарю?
Широкая мужская ладонь легла на внутреннюю часть бедра. Я вздрогнула, тут же замерла. Ужас какой.
Вторая ладонь прошлась сверху вниз, чуть нажимая, раздвигая.
Когда чужие пальцы оказались внутри, я, как ненормальная, закрутила головой. Словно всё это унижение было лишь сном, который никак не желал исчезать.
– Чёрт, – простонала едва слышно.
Ладони на лице заглушили и этот звук.
– Проклятый Олграх! – воскликнул лекарь и отшатнулся от меня.
Как будто разглядел какую-то гадкую болезнь, которой совсем не хотел заразиться. Неужели и правда разглядел? Что именно? Откуда? Как убрать?!
– Что там? – вслед за встревоженным голосом рияна послышались и его торопливые шаги.
К счастью, Туэйт опомнился раньше.
– Оставайтесь за ширмой! – велел он раздражённо, вновь устраиваясь… не буду говорить, где. – Незачем пугать бедную девочку ещё сильнее.
– Что вы там такое обнаружили? – тихо и обречённо спросила я, немного отодвинув руки от лица.
Какой потолок живописный. Грязно-бежевый. Какие-то бурые разводы, красные капли…
– Вашу невинность, дорогая моя, – едва ли не прошипел лекарь.
Из-за ширмы глухо и непонятно выругался риян Йорген.
И всё моё смущение, весь стыд исчезли, как рукой сметённые. На смену им пришла настороженность.
Неужели Аллисан успела избавиться от такой полезной мелочи? Я за неё, конечно, безумно рада, но мне-то теперь что делать? Как перед женихом оправдываться?
Да ладно до жениха, он в моей жизни появится через две недели.
Что делать с этими двумя?!
К счастью, ничего делать и не пришлось. Они сами в ситуации разобрались.
– Эти выродки восстановили девственность принцессы, – вынес безрадостный вердикт горви Туэйт, оставляя меня, наконец, в покое.
Я рывком села, за считанные секунды натянула на себя всю одежду, а потом стояла и старательно затягивала шнуровку, пока лекарь продолжал что-то там зло, раздражённо говорить, одновременно с тем внося пометки на листы.
Ещё час меня заставляли выполнять различные физические упражнения, сжимать тугие шарики, дышать в светящиеся трубочки, смотреть на маленькие карточки и пить различные жидкости. Понятные одному лишь лекарю результаты он без промедления записывал, постоянно что-то бормоча и продолжая гневаться.
С осмотром было покончено, горви Туэйт делал последние записи, сидя за своим столом, и риян Йорген, приблизившись, о чём-то тихо с ним переговаривался. Я попыталась подслушать – не из любопытства, а посчитав сказанное важным в первую очередь для меня, но Агвид обернулся, мрачно на меня посмотрел и недвусмысленно кивнул за ширму.
Пришлось изобразить невозмутимость и оставить этих двоих наедине.
Я ушла к самому дальнему окну, разместила ладони на подоконнике и принялась с интересом рассматривать чужой город. Далёкий, он казался мне чистым, аккуратным, очень приятным. Смогу ли я когда-нибудь прогуляться по улицам? Не будут же меня, в самом деле, держать здесь пленницей. Или будут?
И королева, и риян опасаются наследника королевства. У них есть на то все причины, если он действительно в состоянии уничтожить целое королевство и сравнять столицу, этот огромный город, с землёй. Можно было бы предположить, что это лишь игра слов, преувеличение, но я не была абсолютно в этом уверена. А врагов, как известно, недооценивать нельзя.
Что изменится с его возвращением?
Мне нужно будет вести себя максимально не подозрительно, на «отлично» отыгрывать роль Аллисан. Но одно дело – изображать из себя другого человека изредка, раз в неделю, например. И совсем другое – вжиться в роль, превратить себя в другого человека.
Мне придётся много времени проводить со своим женихом, будущим мужем, будущим королём. Если он умён… а даже если нет, заметить отклонения, странности в поведении дорогого человека не составит труда.
Ещё эта девственность…
В том, что Аллисан действительно ему дорога, я даже не сомневалась. Стали бы тогда королева с Йоргеном скрывать её смерть? По всей видимости, они уверены, что это будет слишком сильным, тяжёлым ударом для Альмода.
О чём говорить – он развернулся и повёл войско на страну, предположительно участвующую в моём «похищении».
Какие можно сделать выводы?
Альмод не очень умён, излишне самоуверен, эмоционален, внушаем. Один донос – и он уже объявляет войну. Или очень любит Али, или просто собственник до мозга костей. Разозлился, когда «тронули его». Пошёл бить обидчиков. И условно виновных накажет, и все остальные в следующий раз десять раз подумают, прежде чем против будущего короля идти.
Движение в саду привлекло моё внимание.
Опустив голову, всмотрелась во множество цветных фигур. Похоже, дети вышли поиграть на каменной площади с фонтаном в центре. Бегали, смеялись, корчили друг другу смешные рожицы.
Звук открываемой двери вынудил оторваться от разглядывания детей в саду и развернуться. В кабинет-лабораторию молча вошли два абсолютно одинаковых мужчины. Лет тридцати, с короткими чёрными волосами и двумя белыми полосками на висках. Взгляды словно бы отсутствующие, но при этом сфокусированные на всём и сразу. Чёрная кожаная одежда, но ни плащей, ни традиционных для местных мечей в ножнах на поясе.
Странные типы.
– Асаин Шерман, – риян Йорген приблизился к вошедшим, дождался, пока подойду и я, и только после этого представил: – Бранд и Викар, с этого момента ваша личная охрана.
Знаем, знаем мы такую охрану. Многофункциональную. В смысле, она же и шпионы, и доносчики, и ещё много чего интересного и полезного, но, увы, не для меня.
Я сделала вид, что совсем ничего не поняла.
Риян Йорген сделал вид, что поверил.
– У вас урок светской этики через два часа, – уведомил он.
И вернулся к лекарю, но перед этим несколько долгих, тягучих, тяжёлых секунд пристально смотрел в мои глаза.
Неприятный взгляд. Даже не знаю, почему именно.
Один из близнецов, кажется, Агвид назвал его Викаром, молча открыл дверь и отступил в сторону, недвусмысленно давая понять, что мне пора покинуть эту гостеприимную обитель.
– Могу я попасть в библиотеку? – вежливо осведомилась у мужчин уже в коридоре.
Мои телохранители заметно удивились, обменялись взглядами, а после Бранд, у него уголок левой брови был приподнят выше, чем у брата, не очень уверенно, мягко, осторожно, словно общался с умалишённой, сказал:
– В библиотеке… книги, асаин Шерман.
Настал мой черёд удивляться.
Что ещё, кроме книг, может находиться в библиотеке? Или мне не положено интересоваться литературой? По какой причине?
Видя искреннее недоумение на моём лице, Викар пришёл на помощь брату, с такой же мягкой вежливостью и безмерным количеством снисхождения добавив:
– Книги нужно читать.
Всё ясно. Меня здесь принимали за полную идиотку.
Хотелось очень много чего сказать им в ответ, наглядно продемонстрировать, как они ошибаются и что я очень даже разумная особа, но… Я не хотела рисковать. Если Аллисан все привыкли видеть весёлой, любопытной, но не особо умной девочкой, то, что уж тут поделать, придётся соответствовать.
– А мне вид из окон нравится, – весело улыбнулась я.
И просчиталась.
– В библиотеке нет окон.
Братья вновь обменялись взглядами, в этот раз настороженными. Снова посмотрели на меня. Внимательно, оценивающе, словно сканируя.
Думай, Алиса, думай!
Паника защекотала в груди, пальцы ног, спрятанные в туфли, испуганно поджались. Мне стоило больших усилий продолжить улыбаться и не заметаться взглядом.
И тут в глазах братьев-близнецов зашевелились тёмно-красные искорки, каких точно не бывает у обычных людей.
– Вы же маги? – невозмутимый беззаботный вид давался всё труднее. – Значит, вам не составит труда сделать в стене пару дыр.
Викар медленно прищурился, его брат приоткрыл рот и свёл брови у переносицы. Но в итоге именно Бранд открыл мне глаза на ещё одну неприятную правду этого странного мира.
– Если мы… сделаем в стене пару дыр, нас завалит землёй. Библиотека находится на втором подземном уровне.
Боже!
Нужно срочно выкручиваться! Первая самостоятельная беседа в «образе», а я уже допустила столько ошибок! Столько промахов. Подставилась под подозрения со всех сторон.
Мысли лихорадочно заметались в голове. Что сказать? Что? Что-то глупое, наивное, маловозможное?
– А вот если бы библиотека находилась в башне, – голос предательски дрожал, с головой меня выдавая, и улыбка превратилась в жуткий нервный оскал, но я всё равно закончила, – то вид из неё был бы потрясающий.
Резко развернувшись, я быстро пошла прочь. Нет, не пыталась сбежать, но точку в разговоре поставила и лицо своё от охраны скрыла.
Я действительно шла очень быстро, почти бежала, стремясь удалиться от собственной глупости, и просто не успела среагировать на метнувшуюся из-за угла тень.
Результатом нашего внезапного столкновения стало падение. Не моё – меня сзади придержали, не позволяя упасть. Девочке, выбежавшей из-за угла, повезло меньше.
Малютка, а ей на вид было лет восемь, пробормотала слова извинения и, не поднимая головы, принялась быстро, неаккуратно собирать выпавшие из её рук и разлетевшиеся по всему полу листы бумаги.
– Прости, я не видела тебя, – извинилась и я, присела и начала ей помогать.
На листах были карандашные рисунки. Я старалась не рассматривать, уважая ребёнка и её право на личные вещи и маленькие тайны, но взгляд то и дело выхватывал разные детали.
Деревья с красными корнями. Шестиконечная звезда. Кровавые слёзы.
Поразительно уверенные линии, чёткая передача форм, деталей, даже свето-тени. Дети в восемь разве знают о таком? Конечно, люди разные бывают, и способности к разным видам искусства у некоторых открываются совсем рано, но всё равно как-то это подозрительно.
Собрала разбросанные листы, осторожно постучала ребром о колено, делая стопочку ровной и удобной для переноса, и с улыбкой передала хозяйке.
Улыбка моя мгновенно увяла, сменившись недоумением.
Такого затравленного, запуганного и вместе с тем ненавидящего взгляда я не видела ещё никогда.
Чем я заслужила подобное? Нельзя было трогать её рисунки? Девочка обиделась за то, что я врезалась в неё, не заметив? Но мы же вроде обменялись извинениями. Или здесь этого недостаточно?
– Благодарю вас, асаин Шерман, – выдавила она тихо и зло.
Рывком выдернула листы из моей руки, бережно прижала к груди. Медленно поднялась, отступила на несколько шагов, не сводя с меня настороженного взгляда, а затем резко развернулась и быстро побежала прочь.
Белая лента, сорвавшись с кончика её чёрной косы, в коротком изящном танце упала на каменный пол, на котором так и осталась сидеть ничего не понимающая я.
Как же всё-таки сложно!
* * *
С горем пополам меня отвели в библиотеку.
Едва мы трое шагнули в кромешную темноту, с потолка устремились вниз беззвучные капли сияющего дождя. Этот свет скоро наполнил всё пространство, проник в каждый уголок, изгоняя мрак.
Ну, что могу сказать… не этого я ожидала.
Приготовилась увидеть огромный зал, высокий потолок, множество стеллажей и шкафов, заполненных книгами.
А на деле получила чулан. Совсем крохотный, пыльный. Заброшенный. Всего четыре деревянных шкафа напротив друг друга – можно пройти по центру комнаты, одновременно касаясь противоположных полок.
– Это библиотека? – не сдержала я недоверчивого, неприятно шокированного вопроса.
– Истинно так, асаин Шерман, – моя охрана решительно не понимала, что мне здесь понадобилось.
Сильнее разочарования оказалась лишь решимость.
С невозмутимым видом я прошлась по комнате, вытянула наугад первую попавшуюся книгу, раскрыла где-то в середине, опустила взгляд.
«На сотнях кораблей перебрались калийцы через Серебряное море и высадились на берегах Гаи».
Приятный бонус – я в состоянии читать на местном языке.
– Кто присматривает за библиотекой? – задала новый вопрос, возвращая закрытую книгу на место и оборачиваясь к своей застывшей у открытой двери охране.
Братья, традиционно, переглянулись. Бранд безразлично дёрнул плечами, скучающе пробегая взглядом по книгам, к которым не испытывал никакого интереса.
– Да кому она нужна? – хмыкнул Викар.
Ну, раз никому не нужна…
Последующие двадцать минут я развлекалась тем, что: доставала книгу, читала название, решала, является ли она первостепенно важной. Если нет – произведение возвращалось на полку до лучших времён. Да – перемещалось в руки близнецов. Им роль носильщиков не нравилась категорически, заставляя обоих сопеть, хмуриться и прожигать меня гневными взглядами, но кто их спрашивал, верно?
В конце, закончив с выбором «лёгкого чтива», а отбор прошло девять книг, я скорбно вздохнула и с печальным лицом попыталась книги забрать, намереваясь понести их до комнаты самостоятельно. Мне, ожидаемо, ничего не отдали. И сопеть перестали. Смысл злиться – теперь они сами согласились книги нести.
* * *
За день история несчастной принцессы Аллисан разлетелась по всей столице, если не по всему королевству. На каждом углу шептались, беспокоились о бедняжке, подвергшейся и отравлению, и похищению, и попытке принудительного бракосочетания, а в конце – о, ужас! – чистке памяти.
Шепотки, волнения долетали даже до сидевшей в своей комнате с различными учителями меня.
– Что, совсем ничего не помнит?
– За что же ей такое несчастье?
– Бедный принц, такой удар!
– Боги покарают негодяев!
Ага. Обязательно. Только не боги – Альмод и сам прекрасно со всем справится.
При всей неприязни, что я невольно испытывала к её величеству и рияну Йоргену, я не могла не признать: действуют они оперативно, соображают быстро, красиво выпутываются из проблем.
Потеря памяти. Как удобно!
Только, боюсь, чистка воспоминаний не может изменить характер, привычки, предпочтения. Может отвести глаза от некоторых «странностей», но рано или поздно принц заподозрит неладное.
Мне нужно знать, что из себя представляла Аллисан Шерман. А кто лучше всего может об этом знать? Конечно же, её, то есть моя, личная служанка!
Тори, а она носила именно это имя, как назло, куда-то запропастилась. Обед мне в гостиную принесли низкие, недовольно бормочущие женщины, которые до этого убирали осколки графина в спальне.
Вечером, когда последний из ряда учителей ушёл, обещав вернуться завтра, она тоже не появилась.
Хм. Это обычное поведение для местной прислуги или мне начинать волноваться?
Сидя у окна в спальне, я нетерпеливо ожидала возвращения прислуги, намереваясь завалить её сотней вопросов и старательно разузнать обо всём, о чём только успею. Что я люблю, чем увлекаюсь, как развлекаюсь в свободное время. С кем общаюсь, кого сторонюсь, презираю.
Первое солнце исчезло за горизонтом. За ним второе, окрасив небо в нежные розово-персиковые тона. Город озарился тысячей огней, а вместе с ним и сад под окнами. Присмотревшись, я с удивлением обнаружила, что эти огни явно магического происхождения изображали светлячков – медленно плавали по воздуху, двигались, кружились.
Как сказочно-волшебно, удивительно, интересно!
Я искренне любовалась этой сказкой, пока шорохи из гостиной не привлекли моё внимание.
Должно быть, Тори, наконец, объявилась.
И пусть я знала эту женщину всего ничего, всё равно испытала облегчение от мысли, что с ней всё в порядке.
Поднялась, с улыбкой поспешила к двери, быстро ту открыла и сделала два машинальных шага.
И замерла, словно наткнулась на невидимую преграду.
Это была не Тори.
Там, в центре моей гостиной, сгущался мрак.
Непроглядно-чёрное пятно, по очертаниям смутно напоминающее человека, и единственный опознавательный знак – горящие глубоким алым светом глаза.
Алые глаза на фоне чёрной темноты…
Но, что поразительно, мрак при моём появлении бросил на меня безразличный взгляд, отвернулся к книгам на столе, вчитался в название верхней… замер. Медленно поднял голову вновь, всмотрелся в моё стремительно бледнеющее лицо… С неверием, изумлением, шоком.
– Ты видишь? – проскрипело существо ошарашено, округлив жуткие глаза.
Как оно говорило, если рта у него не наблюдалось, я, честно, даже представить боюсь.
Страх сковал стальными цепями. Шею и затылок кололо от напряжения, губы похолодели от страха, в правом виске болезненно пульсировало и живот крутило.
– Б-благополучия вашему вечеру, – выдавила приветствие в соответствии с местными традициями.
Сразу существо не напало – уже хорошо. Значит, есть шанс, что и вовсе не нападёт. Кем бы он ни был и что бы в моей комнате ни забыл.
– Катаэр, – судя по вежливо-удивлённым интонациям, со мной своеобразно поздоровались.
Страх самым непостижимым, нелогичным образом начал стремительно отступать.
– А что это означает? – вопросила я с интересом, чуть склонив голову и во все глаза разглядывая тень… мрак… или собственную галлюцинацию.
Мне весь день про традиции и нормы поведения долбили, но слова «катаэр» не звучало ни разу.
– Пожелание тёмной ночи на древнем катарийском, – существо всё ещё удивлённо, но уже с отчётливым интересом рассматривало меня в ответ.
О! Радость при звуке знакомого названия резко прогнала остаток страха. Катар – ныне несуществующая империя, на месте которой стоит Митрака, в столице которой, Аэше, мы сейчас находились.
– Вы катариец? – тут же поинтересовалась я, с интересом наблюдая за тем, как существо стояло на полу, а вокруг него шевелилась, подобно языкам пламени, тьма.
Почему-то не было сомнений: это существо не причинит мне вреда, не сделает ничего плохого. Не знаю, откуда во мне была эта уверенность. Она просто была.
– Правильно говорить катар, – и голос у него был приятный, вполне человеческий, только очень уж хриплый. – Ответ: нет. Я местный. Был когда-то.
– А сейчас кто? – так приятно, наконец, встретить того, кто с охотой отвечает на вопросы.
Окончательно осмелев, я прошла и устроилась в одном из кресел, по привычке забравшись с ногами и прижав колени к груди. И только заметив недоумение в алых глазах, запоздало спросила:
– Вы не возражаете?
– Нет, – бывший местный, поколебавшись, проплыл по воздуху и занял кресло напротив меня. – Сейчас я Тень Альмода Хэлми.
– Ой!
– Я – Тень. Не он сам.
Это было уже лучше, чем если бы сам будущий король и мой супруг нежданно-негаданно заявился в гости.
Событий на сегодняшний день было слишком много. Они измотали меня до такой степени, что сил на страх уже просто не было.
– А зачем вы сюда пришли?
Тень издала звук, очень похожий на хмыканье, и вроде бы безмятежно, но с ощутимой насмешкой поведала:
– Приказ хозяина. Хотел, чтобы я вас проведал… он же не знал, что вы внезапно открыли в себе силы Созерцающих.
– Созерцающих? – прошептала с благоговением.
Ощущение такое, словно к чуду прикасаюсь. Я даже задышала через раз, вытянула голову по направлению к тени, жадно ожидая продолжения.
– Ага, – существо почему-то становилось всё веселее. – Маги, способные видеть нити Мрака и нас, Теней. Ну, и ещё массу всего интересного.
– Например?
– Низших существ, места Силы, отголоски древних сильных заклинаний, – лениво перечислила Тень.
А потом внезапно пошатнулась, как волна на море, и повернулась в сторону двери.
Та через мгновение открылась. В гостиную заглянул Викар. Внимательно комнату осмотрел, устремил хмурый взгляд на меня и с неприкрытым подозрением спросил:
– С кем вы говорите, асаин Шерман?
Тень в кресле напротив повернулась, весело мне подмигнула.
– С умным, всегда меня понимающим человеком, – ответила максимально серьёзно и с важным видом кивнула. А когда брови моего телохранителя медленно поползли наверх, невозмутимо добавила: – С самой собой.
Тень хрипло рассмеялась. Викар, ничего не слыша, посмотрел на меня так, словно у него не осталось сомнений в моей абсолютной глупости и неадекватности. Но спорить не стал. Кивнул, сделал вид, что всё в порядке, и ушёл, не забыв закрыть за собой дверь.
Мы снова остались одни. Невозмутимая я и насмешливо на меня взирающая Тень.
– Что? – первой нарушила я затянувшееся молчание. – Они и так думают, что я не дружу с головой. Я лишь придерживаюсь легенды.
Зря, наверно, я это сказала. Он всё же Тень Альмода. Ещё расскажет о странностях невесты хозяину, что мне тогда делать?
– Вы пьёте успокоительные отвары? – «догадалась» Тень.
Кивнула, не испытывая никакого стыда от того, что только что наврала.
И вернулась к прерванному разговору.
– Так, получается, Альмод тоже Созерцающий?
