В. Л. Огудин
Под музой
Как все начиналось
Великий Запев
Как во поле стоит древо. (дискант)
Дуб дубовый. (бас)
Ой! (хор)
Как на дубе ветки три. (дискант)
Огромадных! (бас)
Ой! (хор)
Как на ветках чуда три. (дискант)
Таращат очи. (бас)
Ой! (хор)
На одной сидит Гугуня. (дискант)
Смерть вещает! (бас)
Не сегодня!(хор)
На другой поет Кукуня. (дискант)
Жизнь пророчит! (бас)
Беспрестанно! (хор)
А на третьёй кот Балун. (дискант)
Сказки брешет. (бас)
Да какие! (хор)
Это присказка была. (дискант)
Дальше больше! (бас)
Ой! (хор)
На заре времен, между Небом и Землей, жило не большое не маленькое, не умное не глупое, не толстое не худое, самое обыкновенное племя Обывателей. Управляли ими, следуя заповедям Великих Предков – Великий Мудрец да Великий Шаман. Родов в племени было бесчисленное множество, перечислять ночи не хватит. Кто землю пахал, сеял и жал, кто животных, птиц или пчел разводил, кто по земле кочевал с лошадьми, да с баранами, кто в леса уходил – охотился, кто по берегам рек и озер селился – рыбачил. Словом без дела не сидели. Руководили родами старейшины с шаманами. Изредка, по Великой Надобности все собирались на Великий Сход. Жили, не тужили, спокойно и без затей, как издревле повелось. Однако временами, ни с того ни с сего, Великие Духи Сущего – Воды, Воздуха, Огня, Земли, Пространства и Времени, и еще кое чего, внушали людям мысли беспокойные и те творили вдруг, нечто доселе невиданное. От того действия малого, трещали Устои Твердокаменные, а Великие Предки тихо матерились на санскрите-праязыке сидя в Безвременье, да поделать ничего не могли.
Дух Воды. Великий Конденсатор
Наступила Великая Сушь. Растения изнывали от жары в ожидании Благодатного Дождя. Намедни упало с Неба три капли, но никакой пользы исстрадавшейся земле они не принесли. Что-то надо было делать, и жена Земледельца послала его за советом к Мудрейшему.
– Приветствую тебя, о, Великий Мудрец, молвил несчастный земледелец. Три капли дождя упали с Неба, но не смогли они оросить иссохшую ниву. Прошу тебя, дай совет, как напоить бедные растения.
– Некогда мне с тобой лясы точить, я внемлю Вселенной.
– Войди в положение, о, Мудрейший. А то ведь у коров молока почти не осталось.
– Молока говоришь. Это скверно, это мне не нравится.
– Помоги, а я уж в долгу не останусь.
– Ладно, так и быть, слушай Великую Истину. Те три капли, о которых ты только что сказал, соединяясь вместе образуют малую струйку, три малые струйки, соединяясь вместе образуют ручеек, три ручейка объединяясь вместе образуют малую речку, три малые речки соединяясь вместе образуют большую полноводную реку, три полноводные реки соединяясь вместе образуют озеро, три озера соединяясь вместе образуют море, три моря …
– Постой, постой Великий Мудрец, что мне с того что все соединяется и соединяется.
– Молчи невежда, раз пришел. Слушай Великую Истину и запоминай, другой раз повторять не буду. У меня озарение.
– Прости, пожалуйста, я перебил тебя, не подумавши.
– То-то же. Так слушай дальше невежда. Три моря, соединяясь вместе, образуют океан, три океана соединяясь вместе, образуют Небесный Океан, три …
– Ты нас так совсем водой зальешь, о Великий Мудрец!
– Ах ты, неуч, я ему про Великую Истину о великом в малом, а он перебивает тут, понимаешь ли, на каждом слове.
– О, Великий Мудрец, прости, но у меня растения сохнут.
– Сохнут, сохнут, поливать надо.
– Чем?
– Водой. Ее кругом полно, как ты услышал.
– Как ее взять?
– Это уже не мое дело, черпай из Небесного Океана, не ленись только.
– Да где же он, этот океан то?
– Откуда я знаю, шаман что ли. Иди к нему, он поможет.
– Благодарю за подсказку, о, Великий Мудрец.
– Давай, шагай отсюда, бестолочь, сам подумать не может. Да не забудь завтра утром парного молочка занести.
– Шаман спросил – У мудреца был?
– Был, однако.
– И что сказал мудрец?
– Что воды кругом полно, а великое в малом.
– Гм. Так и сказал?
– Да, так он и сказал, о, Великий Шаман.
– А от меня чего хочешь?
– Так приведи к нам эту воду и дело с концом.
– Всего то?
– Ага!
– Ты точно этого хочешь?
– Точнее не бывает.
– Тогда трепещи, я призываю Его – впал в транс и ударил что есть силы в видавший виды бубен. БУ-БУ-БУ-БУ-БУ, БУ-БУ-БУ-БУ-БУ, гремел бубен до заката, но на небе не появилось, ни облачка.
Бедный земледелец потрепетал немного от пронизывающих звуков и вынужденно стал дожидаться окончания действия.
Наконец шаман вышел из транса и поинтересовался: – ну и как это было?
– Потрясающе, – ответил земледелец, – особенно когда ты закончил.
– У меня было видение, сказал шаман, Великий Дух Воды всех нас любит и говорит, что он с нами.
– Ну и где же он?
– Везде, во всем и в каждом.
– Да ну!
– Вот тебе и ну …! Ты сколько раз в день писаешь?
– Ну, три-четыре.
– Вот он Великий Дух из тебя и изливается, чтобы наполнить водой Небесный Океан.
– Кто бы мог подумать!
– Тебе думать не положено, не Великий Мудрец однако!
– Так что же мне делать?
– Не забудь сегодня барашка принести, Великого Духа Воды угощать буду.
Жена спросила: – Ну как дела, где был, с кем поговорить удалось?
– Был у Великого Мудреца, он сказал, что Небесный Океан наполняется и велел утром молока принести. Был у Великого Шамана, он сказал, что Великий Дух Воды на нашей стороне и велел угостить его сегодня барашком.
– Жрать они все горазды, а вода то где?
– Вода оказывается, из меня исходит, когда я писаю.
– Ничего себе! Так получается, ты в засухе виноват. Когда есть вода – о тебе и не вспоминают, нет воды – ты крайний.
– Да никто вроде и не обвиняет.
– Конечно, но каждый об этом думает. Соседям стыдно в глаза глядеть.
– Да я сам только об этом узнал.
– Ну, раз ты такой всемогущий, то сделай воду. Ты же такой сильный, умелый, я верю в тебя. Я знаю, ты можешь!
Сидел Земледелец рано утром, задумавшись, откровенно не понимая, почему так происходит. Писают ведь все, и Великий Мудрец и Великий Шаман, и даже жена, но если следовать ее женской непостижимой логике, виноват в засухе он один. Тут его горестные размышления прервал детский голосок.
– Папа, папа, иди сюда, посмотри, камень описался.
Посмотрел, действительно, с большого камня стекали капли воды. Он поймал одну каплю на палец и слизнул. Какая вкусная, не то, что из старого заросшего тиной бочага.
– О Великий Дух Воды, воистину ты с нами, – вдруг возопил Земледелец.
Мысли его лихорадочно скакали, впервые мозг работал с многократным ускорением. И вдруг, бам-м-м, наступила тишина, и возник непостижимый никем ранее образ – куча округлых камней с кривым желобком, по которому стекала тоненькая струйка воды.
– Вот оно решение! – взвился Земледелец, и никому ничего не объясняя, кинулся запрягать Сивку в волокушу.
Вскоре посреди двора высилась изрядная груда камней, из которой высовывался деревянный желобок, свисающий в долбленую колоду.
Жена запричитала во весь голос: – люди, вы только посмотрите, что творится. Камней то, камней, весь двор завалил. И так теснота, а теперь и повернутся негде. Как жить дальше, что делать, камни весь свет застили! У-у-у… – зарыдала она.
Земледелец молчал и сосредоточенно таращился на желобок, ожидая чуда водоявления, каким оно было в его видении. Он верил всем сердцем, желал всеми своими чувствами, чтобы возникла хотя бы одна капелька воды. Так прошел жаркий день. Камни нагрелись так, что рука не терпела. Наступила прохладная ночь и тут, на самом рассвете чудо все же произошло – камни описались, и вода потекла, тихонечко-тихонечко, медленно наполняя старую колоду.
– Слава Великому Духу! – орал как ненормальный Земледелец. Теперь мы спасены.
– Как ты это сделал? – спросила изумленная жена.
– Понятия не имею, как это работает – ответствовал Земледелец. Ну, сложил камни, ну они писают, ну вода со всех них собирается в одно место. Так ведь не я эту воду делаю. Это все Он.
– Подтверждаю, это Великий Конденсатор! – заявил Великий Мудрец. Он подключен к Небесному Океану! Слава мне и подношения, я вовремя открыл темному Земледельцу Великую Истину.
– Да, это тайное имя Великого Духа Воды! – добавил Великий Шаман, – мне это Предки только что сообщили. Но камни надо раскидать, – добавил он, – нельзя сковывать Великого Духа. И подумал, – С такими штучками ко мне никто за погодой обращаться не будет.
– Фиг тебе, подумала в свою очередь практичная жена Земледельца, теперь-то мы с водой заживем! Но из уважения к Великому Шаману, сказала: – Конечно, разрушим, раз вы велите, вот только растения польем и ну сразу разрушать.
Как известно, нет ничего более вечного, чем временное. Груда камней во дворе Земледельца по сей день стоит, истекая водой. Кто же откажется от дара Великого Духа Воды. Тут и соседи подглядели, что да как и тоже быстренько подключились к Небесному Океану. Один Великий Шаман сидел надутый и недовольный. Ну, ну, – думал он, – придут зимние холода, прибежите ко мне тепла просить. Ему было невдомек, что Великий Дух Огня тоже может кое-что просто так подарить людям.
Дух Воздуха. Великий Прыголет
Однажды к Великому Мудрецу из дальнего селища зачем-то приперся мелкий щуплый отрок зим четырнадцати от роду.
– Как тебя зовут отрок?
– Малолаем кличут о, Мудрейший.
– Почему тебя зовут так, отрок?
– Потому что, когда я родился, собаки мало лаяли.
– О, это хорошо, хулы не будет!
– А что такое хулы?
– Не хулы, а хула.
– Ахулà?
– Кого? – не понял Мудрейший.
– Ахулà эта.
– Какая такая ахула, ты, вообще, о чем?
– Ты же сам это сказал о, Мудрейший.
– Я? Ничего я такого не говорил!
– Нет, сказал!
– Что?
– Нехýлы ахулà.
– Отрок, ты дурак?
– Не, я Малолай!
– О, Боги! Лучше бы собаки в час твоего рождения брехали как ненормальные.
Немного отойдя от праведного гнева Великий Мудрец спросил:
– Так зачем ты заявился ко мне, о, недоразвитый отрок?
– О, Мудрейший, научи меня летать как птица воробей!
– Почему не как журавель?
– Он высòко летает, а высòко я боюсь.
– Конечно, воробей – прыголет, а журавель – небокрыл. Куда тебе до него!
– А как летает прыголет?
– Что тут непонятного? Прыгнул и полетел, прыгнул и полетел.
– А крылья ему зачем?
– Как зачем? Чтобы ловить и перемешивать воздух!
– Нахрена? Ой, прости за недостойное слово, о, Мудрейший.
– О, Боги! Конечно для того, чтобы легче было прыгать.
– О-о-о! Теперь я все понял!
– Что ты понял Малолай? – вкрадчиво спросил Мудрейший.
– Прыгаю, ловлю и перемешиваю! Прыгаю, ловлю и перемешиваю! Я буду, буду летать как воробей!
– Успокойся, посоветуйся с шаманом, у него опыт полетов очень большой!
– Как, Великий Шаман тоже умеет летать?
– Еще как, отрок, еще как!
Великий Шаман дрых в тени раскидистого дерева. Отрок вежливо уселся возле него на траву и тихо вздохнул. Шаман никак не реагировал до самого вечера. Потом пришел в себя, потянулся и сел.
– Я не посмел будить тебя о, Великий Шаман, – молвил отрок.
– А я и не спал вовсе, хотя со стороны, наверно, это так и выглядело.
– А что же ты делал, о, Великий.
– Мои духи унесли меня в дальние дали, за поля и горы, в край, где нет зимы и лета.
– Осень там, что ли, – не понял отрок.
– Да почему же сразу осень? Там царит Вечная Весна.
– А что люди там жрут? Хлеба ведь при таком раскладе не заколосятся? – заявил рачительный отрок.
– Там все светом Солнца питаются.
– Худые, наверное?
– Да нет, ничего, все веселые такие, загорелые, танцуют, поют.
– Кто ж тогда коров доит и пасет?
– Коровы у них священные, где хотят, там и ходят, что хотят, то и едят, гадят отменно.
– Так там вся страна загажена, раз никто не убирает?
– Вся не вся, но местами обильно. Но людям все равно – блаженные они.
– Придурки что ли?
– Сам ты придурок! Чего приперся то?
– Научи меня летать как птица воробей.
– Тю! Никак с дуба рухнул.
– Нет, не падал я с дуба. У нас там одни ветлы, да и те неказистые.
– Иди к Великому Мудрецу, учись у него.
– Мудрец сказал, что ты летать умеешь, а он как-то не очень.
– Да, умею!
– Так и меня поучи.
– С чего бы это я тебя учил?
– А меня все учат, кому не жалко.
– Чему?
– Отец пахать учил – пенделем об меня ногу вывернул, бабка в огород послала – ухи мне оборвала за малину съеденную. Пастух велел коров выгонять, посохом пытался меня поучить, да сломался тот об камень, а его песик Серко, порвал мне последние штаны, видишь дыра какая. Так что я теперь во всех науках толк знаю, всему учен.
– Ха, так и я могу колотушкой от бубна огреть по пустой башке, но от этого ты шаманом не станешь.
– Огрей меня о, Великий, быть может увижу свет в оконце!
– Да, вижу, неправильно тебя учили, все по бокам, ушам и заднице. Тут точно по башке надо, чтобы всех прыголетов напрочь выбить.
Развернулся и бац! – врезал колотушкой Малолаю по самому кумполу.
– Ай, – вякнул отрок, и отключился.
Прошло какое-то время, и обеспокоенный шаман сильно встряхнул отрока, не желающего никак приходить в себя.
– Эй, ты живой?
– Не знаю! Ой, а ты кто? И чё меня лапаешь?
– Я есть Великий Шаман! Мне вообще не пристало даже прикасаться к тебе. Так ведь нет, проявил участие, получил черную неблагодарность. Хам ты, отрок, да и только.
– Тут Великий Дух Воздуха привет тебе передавал.
– Как, где ты видел его?
– Сказал, если еще раз укуришься травкой и будешь к нему приставать: «Покатай да покатай», – сбросит он тебя к чертям собачьим в бездну моря-окияна. Ему такие буйные летуны не нужны.
– Что же ты сразу не сказал, сынок, что видел Великого Духа. Ты присаживайся, присаживайся. Голова не очень болит?
– Терпимо!
– А что ты еще видел? Как время провел в ином мире?
– Знаю я теперь, как птица прыголет устроена!
– А мне скажешь?
– Две ноги, два крыла, а посередине тушка.
– И все?
– Не все! Еще голова и хвост.
– Ну, это всем известно.
– Может быть, о, Великий Шаман, а я так впервые призадумался.
Возле крутой горки с обрывистым склоном собрался народ со всей деревни.
– Малолай улететь собрался! – шумели зеваки. Вот стервец, говорили они, ел тут, пил, вырос на наших хлебах, а теперь улетает, бросив мать и отца. Ну и молодежь нынче пошла. Мы такими не росли.
Отрок стоял и подпрыгивал над самым обрывом. К его спине была прикручена оглобля, которую он выпросил у отца и клятвенно обещал вернуть целой и невредимой. К оглобле были присобачены какие-то палки, образующие кривые прямоугольники. В свою очередь на них были растянуты цветастые половики, потихоньку утащенные из дому у матери. Все это сооружение напоминало странные уродливые, никем никогда не виданные крылья.
– Лети уже отсюда, – орала толпа.
Малолай повел плечами. Крылья заколыхались. Он в очередной раз подпрыгнул на месте, как птица воробей, но в воздух почему-то не взвился.
– Ты прыгай и маши крыльями, – советовали умники.
– Сами попробуйте! – пробурчал Малолай.
Тут резкий порыв ветра подхватил его с горы и поднял высоко в воздух.
– У-лю-лю-лю-лю, – неистовствовала толпа.
– Я лечу, лечу! – донеслось с неба.
Затем последовал крутой спуск летуна к земле, завершившийся сокрушительным столкновением с неказистой ветлой, сопровождавшийся хрустом ломающихся крыльев и звоном разбившейся мечты.
– Моя оглобля! – заорал папаша.
– Мои половики! – завизжала мамаша.
– Моя голова! – заревел пилот.
Великий Мудрец, наблюдавший за всем этим безобразием, почесал седую бороду и пробормотал: «Никогда бы не подумал, что так выглядит Великий Прыголет. Но почему у него не было перьев? А, понял, без них он не летает, потому и рухнул».
Великий Шаман ликовал, не показывая вида: «Ай да молодец, Великий Дух Воздуха, как поддул, как понес мальчишку, как хряпнул. Какая мощь, какая сила. Жаль тот не убился! Какая жертва пропала. Дух Воздуха ко мне точно тогда подобрел бы».
Свежевыпоротый Малолай молча сопел в две дырочки своей замотанной тряпицей головы и думал: «Да ну его к лешему этого воробья, тоже мне, великая птица. Вот, помню, духи сказывали, был такой воздушный шар, да лопнул. Эх, мне бы такой. У меня бы он точно остался целехонек».
Дух Огня. Великий Певень
Пришло время, настала зима. Поначалу холода были вполне терпимыми, но потом братцы-морозцы распоясались, набрали силу и превратили все поля в ровную снежно-ледовую пустыню. На ее краях в странных позах замерзли черные деревья. Их обледеневшие ветви тихо позванивали при порывах свирепого северного ветра.
– Великого Духа Огня кормить надо! – авторитетно заявлял шаман, отбирая у сельчан жалкие сучки и коренья. Сам он в промерзший лес ходить не стремился, знал, что ему и так все отдадут, лишь бы вступился он за людей перед духом, дабы тот отогнал Лютый Мороз. Потому жилье шамана было самым теплым в округе. Все верили, что у него гостит сам Великий Дух Огня.
Однажды шаман не усмотрел, пламя полыхнуло, выскочило из очага стоящего посреди хижины и стало весело пожирать скромную домашнюю утварь. Хижина, в свою очередь, тоже бодро занялась в пожаре и, конечно, сгорела дотла. Жители селения все сбежались посмотреть на явление Великого Духа, заодно и погрелись на халяву. Шаман, спасший из огня только свой видавший виды бубен, посокрушался, поохал, но против высших сил ничего сказать не мог, только понадеялся, что жертва была не напрасной. Но надо было где-то жить, и он подселился к Великому Мудрецу. Тот разворчался, опасаясь, что шаман притащит и к нему в жилище охочего до жертв Духа Огня. Но делать было нечего, пришлось потесниться и коротать долгие вечера вместе у дымного камелька, попивая кипяток, заваренный пахучими прошлогодними цветами. Со скуки Великие изнывали и лениво переругивались, вспоминая былое.
– Помнишь, тридцать зим назад весна была ранняя да такая теплая, не чета прошедшей.
– Ага, а ты у меня тогда, кобель, знатную телку отбил, Пигалицей звали.
– Что значит, звали, вон она шире себя самой, десять оболтусов народила. Уже не Пигалица, а Пугалица какая-то.
– Знать и от тебя у нее кто-то имеется.
– Может быть и имеется, да дело не твое. Сам ты козел похотливый тогда был, да неверно таким и остался.
– Ах ты, мерзопакостник! А кто у меня Хаврошечку увел? Не ты ли!
– А ты у меня Душницу!
– А ты у меня Сушеницу!
– А я тебе сейчас в глаз!
– А я тебе рот наоборот!
– А я …!!!
Тут дверь заскрипела, и в нее ввалился здоровенный как медведь кузнец, и застыл смиренно у порога, комкая шапку.
– Простите, что прерываю, о Великие, ваши умные беседы, – молвил вошедший, – Беда у нас, замерзаем.
– Мы тоже мерзнем, но не жалуемся ведь, – ответствовал Великий Мудрец.
– Да у вас тут тепло, шкуры, дрова вам подносят. А я вот давеча выскочил быстрым скоком из хижины по малой нужде, пустил струйку, так она на лету и замерзла. Один конец дугой в снег воткнулся, а другой к уду прихватило. Пришлось откалывать.
– Что, уд? – заинтересовался шаман.
– Не, струйку, – ответил кузнец.
– Да-а-а, дела, – протянули Великие в один голос.
Помолчали.
– А чем от тебя так воняет, кузнец? – спросил шаман.
– Дык ходил я сквозь вьюгу на дальние склоны хворосту подсобрать. Ну там, где Вонючая падь и черных камней набросано. Глядь, дымок идет. Откуда, думаю? А там яма такая, сверху снега нет, а из земли тепло пробивается, каменья тлеют и духман стоит такой, что башка кругом идет. Я, конечно, погрелся чуток, вонючих камней на всякий случай подсобрал, да и деру оттуда. Вот вам принес, показать хотел.
– Зачем ты эту дрянь приволок? – взревел шаман. – Сие, брать нам еще Предки не велели. Выкинь! Выкинь сейчас же!
– Дык я подумал, раз дров нет, а камни сии хоть вонючие, но горючие, так хоть Великого Духа Огня покормить.
– Ты что!? Вонючими камнями Великого Духа Огня кормить собрался? Совсем сдурел, пустая башка! Только деревом, прутьями и сухой травой осокой. Ничем другим, ни-ни! Осквернишь Духа – станет он Скверным Духом, будет преследовать нас по ночам, душить своим перегаром. Ты же тоже, когда нажрешься чудной воды на дурь-траве настоянной, потом выхлоп имеешь, аки дракон какой.
– Но я, же хотел как лучше, – скуксился кузнец.
– Вон, вон отсюда, – вошел в раж шаман. – Сейчас-то я тебе в бубен дам, враз вспомнишь наказы Предков.
– Стой, погоди, успеешь его еще выгнать, – вступился вдруг Великий Мудрец.
– А, делайте, что хотите, – буркнул шаман, – Хоть заобнимайся с этим вонючкой, – и отвернулся.
– Вот что я тебе скажу, кузнец, – важно молвил Великий. – Есть древний способ тепло вернуть, только не всем он дается.
– Это какой же такой способ, о Мудрейший. Не тяни, скажи, сделай милость.
– Прознать надо петушье слово, кузнец, скажешь его, и тепло вернется.
– А кто знает петушье слово?
– Певень, конечно, кто же еще!
– Что, наш Певень?
– Ага!
– Так я ж его сейчас словлю!
– Вот и займись делом, нечего здесь нам вонять.
Кузнец мигом испарился. Певня ловить не пришлось. Он со своими курами зарылся в солому и дрожал от холода в углу птичника.
– Иди сюда, дорогой, – извлек его из убежища кузнец и поволок в кузню.
– Квок – издал сдавленный звук певень.
– Во, во, квок, квок, говори, говори, – заворковал кузнец.
В кузне певень был водружен на ковательный камень. Тускло мерцала коптилка, в очаге плавильной печи едва теплились уголья. Было темно, сыро, бесконечно уныло. Где они былые времена, когда веселый кузнец, голый по пояс, обливаясь потом, звонко долбил по железке тяжеленным каменным молотом.
– Ну, скажи, скажи свое СЛОВО, – умолял полузамерзшего певня кузнец. Тот молчал, закатывал глаза и норовил спрятать голову под крыло.
– Я тебе бошку оттяпаю, если не скажешь! – ярился кузнец от бессилия. Певень не сдавался, возможно ему просто нечего было сказать.
– Да что б ты сдох! – не выдержал, наконец, кузнец. Он схватил вонючие камни, швырнул их в едва тлеющий очаг и выбежал разъяренный, хлопнув дверью.
Огоньки, что едва мерцали на угольях, почуяв, что что-то на них бухнулось, тут же протянули свои красные язычки, дабы попробовать предмет на съедобность.
– М-м-м, а ничего, есть можно, – решили они, и зашлись над каменьями тихим голубоватым пламенем, время от времени слегка потрескивая от удовольствия. Певень, оттаяв в теплой кузне, пришел в себя и конечно рано поутру пропел свое громогласное КУ-КА-РЕ-КУ!!! И надо же, свершилось чудо. Солнце взошло, пригрело и зазвенела кругом капель.
– А ты почему не сдох от перегара? – поинтересовался у певня кузнец, вернувшийся по первой заре в кузню. Да и тепло то тут как, да и хорошо и не воняет вовсе. Что-то тут не так, что-то тут не то. И начал рассуждать вслух, беседуя с самим собой.
– Так, певень есть, очаг тоже есть, вонючие камни почти прогорели. Долго-то как теплятся. Во, дымок тянет вверх в дымосос плавильни. А в хижине у меня что? Дырка в потолке. В нее дым еле выходит, а мы дохнем от него! А-А-А! О-О-О! Так вот оно в чем дело! Дымосос надо делать в хижине, как в кузне, тогда и вонючие камни можно будет жечь.
– Э нет, милок, не выйдет! – каркнул простуженным голосом Великий Шаман, приплетшийся в кузню, привлеченный воплями певня. Ты не пойдешь против Устоев Предков, рылом не вышел! Они ясно заповедовали: что для кузни, что для хижины, что для хлева предназначено. Менять нельзя, Духи не велят! Они гневаются и топают ногами!
– У духов, что ноги есть? – спросил кузнец.
– И ноги, и руки, и предлинный уд, коим тебя дурака и проучат.
– За что?
– За то! Думай дурак, думай, против кого прешь то. Дымосос в хижине, уму не постижимо! Явно Скверного Духа набрался в Вонючей пади.
– Да, пованиваю я до сих пор.
– Во-во. И певня сюда давай, суп из него сварю.
– Певня не дам, он хороший!
– Тебя не спрашивал! Исполняй!
Певень покорно устроился подмышкой у Великого Шамана.
На улице Великий Шаман поковылял было домой, но его окружила восторженная толпа возбужденных людей, возглавляемая Великим Мудрецом. Тот заорал, срываясь на фальцет: – «Вот он, наш спаситель Великий Певень. Это он Солнце позвал! Это он произнес Слово!».
– Ого-го, – заголосила толпа, – Качать его, качать!
Певень взлетел вверх, приговаривая: – «Ко-ко-ко, ко-ко-ко», – затем взмахнул крылами и скрылся за соседней хибарой, подальше от сборища явно неадекватных людей.
– Весь обед мне испортили, – возмутился Великий Шаман.
– Весна пришла, – кипешился народ, – Слава Великому Мудрецу! Вовремя он все подсказал.
Ну, до настоящей весны, конечно, было еще далеко. Упрямый кузнец что-то зачастил в Вонючую падь, таская оттуда черные камни. И над его хижиной вытянула шею корявая труба, над которой все время вился белый дымок. Народ присматривался и смекал, смекал и присматривался. Дело шло к культурной революции.
