Валенсия Виктория
Расцвет
Глава 1
Пронзительный визг будильника в шесть утра разорвал тишину комнаты Фаризы. Пора подниматься и встречать новый день, полный надежд. Надежд на то, что мечта стать профессиональной теннисисткой, гордостью страны, наконец сбудется, открыв двери в самостоятельную жизнь. В свои 18 лет, с неутомимым стремлением к спортивным вершинам и ежедневным желанием совершенствоваться, Фариза была уверена – цель достижима. Однако жизнь – это не одиночное плавание, и на ее бурных волнах немалую роль играет семья.
Несмотря на внутренние сомнения в своих навыках (и не только теннисных), на тревожное расстройство, на призраки прошлых ошибок и туман неопределенности будущего, Фариза всегда старалась просыпаться с оптимизмом. "Сегодня будет отличный день", "Я все смогу", "У меня получится", – как мантры, повторяла она, настраиваясь на позитивную волну. Ведь недаром говорят: как день начнешь, так его и проведешь.
Пока Фариза совершает утренний ритуал – подъем, душ, зарядка – давайте ненадолго заглянем в ее мир и рассмотрим ее поближе.
Встав с кровати, она демонстрирует подтянутое, тренированное тело – настоящий эталон спортсменки. Густые, волнистые черные волосы обрамляют лицо с выразительными темно-карими глазами. Смуглая кожа – наследие татарских корней отца и грузинской крови матери – придает ее образу интересную красоту.
Внешность Фаризы – отражение ее темперамента. Энергичная походка, живая жестикуляция, проницательный взгляд, лучезарная улыбка с ямочками на щеках – все это говорит о силе духа, любознательности и позитивном взгляде на мир. При этом она осознает, что в каждом свете есть тень, и в ней самой, как и в любом человеке, есть свои "демоны". Их чаще всего видят лишь близкие – семья и лучшие друзья. Но Фариза учится контролировать этих внутренних "бесов", понимая, что окружающие не виноваты в ее реакциях. Выбор действий и слов – это всегда ее личная ответственность.
Закончив утренние ритуалы, Фариза направляется на кухню. Сегодня выходной, никто никуда не спешит, и Фариза решает завести важный для нее разговор о своей теннисной карьере.
– Мам, пап, мне нужно с вами обсудить предложение Дианы (тренера).
Ксана и Забир одновременно посмотрели на дочь с непроницаемым выражением лица. Их взгляды говорили о том, что, какой бы ни была новость, ответ уже известен.
Но прежде чем продолжить, давайте представим личности родителей Фаризы. Ее отец, Забир, выходец из чистокровной татарской семьи, – человек консервативных взглядов. Он любит учиться и познавать новое, но при этом твердо придерживается традиционных ценностей и патриархальной системы. Спорить с такими людьми – все равно что биться головой о стену. Однако благодаря своей несгибаемой воле и принципиальности, Забир всегда отвечает за свои слова и поступки.
Ксана не уступала Забиру в силе характера, хотя искусно это скрывала, позволяя мужу исполнять роль главы семейства. Он чувствовал себя уверенно и счастливо, занимаясь тем, что ему было по плечу. Ксана выросла в советской семье, где родители, несмотря на смешанное происхождение дедушки, считали себя русскими. И Ксана также идентифицировала себя как русскую. Из-за того, что ее отец не выполнял своих обязанностей, не обеспечивал семью, предпочитал лениться и не прислушивался к жене, Ксана неосознанно закалила свой характер. Сама того не понимая, она стала заменять роль отца в семье и старалась всячески поддерживая мать.
Конечно, во времена юности Ксаны о психологах никто не слышал, но внутренняя пустота, оставшаяся после трудного детства, никуда не делась. Устав от роли "императора", Ксана передала ее Забиру, чтобы наконец ощутить себя женой и матерью, как это принято в патриархальном обществе.
Вот почему родители Фаризы отличались строгостью. За их поступками скрывался целый ворох страхов, и они, как могли, пытались защитить от них себя и своих детей.
– Слушаю. Что такое? – спросил Забир.
– Диана вчера сказала, что мой текущий рейтинг дает право на участие в WTA в начале следующего года. Я согласна на ее предложение и готова с полной уверенностью участвовать. Вы знаете, как для эт…
– Нет, – отрезал отец.
Фаризу задел его резкий ответ. Не столько само "нет", сколько то, что он даже не дослушал ее, словно попытки изменить мнение родителей или ход своей судьбы были заранее обречены на провал.
– Ч-что… Почему? – растерянно пролепетала она, словно ребенок, впервые столкнувшийся с родительским непониманием. Ведь она всегда верила, что именно родители будут ее главной опорой. – Отец, ты же знаешь, как хорошо я играю, и…
– Я сказал нет, Фариза. Куда ты одна поедешь с тренером? Ты остаешься с семьей и всегда будешь с ней, пока не выйдешь замуж. Будь старший брат в семье, тогда бы я подумал над этим вопросом и могу бы еще отпустить тебя с ним, но ты старшая. Одну тебя никуда не пущу и точка.
– Но-но отец… Подожди… Я же могу стать лучше…
– Тема закрыта, Фариза.
Младший брат Илларион и младшая сестра Мила резко замолчали, поняв по тону отца, что разговор серьезный и вмешиваться не стоит. Ксана, сидя рядом со старшей дочерью, чувствовала ее внутреннее сопротивление. Но дети давно усвоили, что последнее слово в вопросах их будущего, особенно профессионального, всегда остается за отцом.
Забир доел яичницу, вытер губы, встал из-за стола и вышел из кухни.
Фариза готова была расплакаться. Каждый раз, когда отец говорил то, чего ей не хотелось слышать, особенно своим тяжелым басом, ее словно разламывало на части. Единственным желанием было упасть перед ним на колени и умолять о другом решении.
– Не переживай, Фариза, теннис – это не самое главное в жизни. Вырастишь, поймешь, что оно не стоило таких «нервных всплесках».
– Ты говоришь за себя, мама! – с комом в горле произнесла дочь. Не в силах остановить первые слезы, Фариза продолжает, – Теннис – это моя страсть, моя жизнь! Ты ведь знаешь, что я отказалась от университета в этом году ради спортивной карьеры! Я борюсь, чтобы доказать, что могу быть наравне с теми, кого родители отправляют в лучшие теннисные академии! Почему вы так со мной поступаете? Я всегда старалась быть безупречной дочерью, быть образцом для Иллариона и Милы! Почему отец так упрям?! Он такой… органичный и…
– Хватит, Фариза! Больше об этом не говорим. Твоя обида пройдет, – прервала ее мать.
Нет, не пройдет. Мама ошибается. Ничего не пройдет. Родители только что изменили свое мнение не о ее будущей теннисной карьере, а о самих себе как родителях.
Глава 2
Самолет приземлился в Москве на сорок пятьдесят минут раньше, и Зураф решил скоротать время на скамейке возле выхода из аэропорта. Брат настаивал на встрече, поэтому он решил не брать такси, а дождаться Виктора. Зурафа грела мысль о том, что средний брат так стремится увидеть его первым.
Обычно, когда ждешь кого-то, будь то десять минут или сорок пятьдесят, рука сама тянется к телефону, чтобы убить время в интернете. Но не сегодня. За два года, проведенных в Барселоне, в душе Зурафа произошли значительные перемены. Именно они и стали причиной его возвращения в Москву. Тренер отстранил его от команды из-за череды проигрышей и неудовлетворительных результатов на соревнованиях. Он пытался помочь, но спасти человека, не зная истинной причины его проблем, невозможно.
Зураф это понимал, но ответа до сих пор не нашел. Он был отличным теннисистом, его упрямство всегда помогало оттачивать навыки до профессионального уровня. Но нервозность, проявлявшаяся в дрожании рук, потере контроля над мячом и неустойчивости при ударах, за последний год поставила крест на его победах. Диагноз невролога из Барселоны звучал как приговор – постоянные судороги, вызванные напряженным образом жизни.
Никому не нужный в Барселоне, Зураф по настоянию отца вернулся в Россию. В трудные времена побыть с семьей лучше, чем быть одному в неродной стране.
Пока Зураф с застывшим взглядом смотрел в одну точку на полу, прокручивая в голове череду проигрышей и ошибок, к нему быстрыми шагами приближался Виктор. Проходящие мимо люди могли подумать, что он опаздывает на рейс, но на самом деле брат просто не мог дождаться, когда сможет обнять старшего.
– Зураф! Наконец-то! – Виктор резко притянул брата к себе и обнял так крепко, словно для полного счастья не хватало лишь этого объятия.
Он поцеловал Зурафа в щеку и немного отстранился, чтобы разглядеть, не изменился ли тот за время разлуки. Но брат выглядел почти так же, как и перед отъездом в Испанию: такое же мускулистое тело, прямая осанка, даже прическа не изменилась! Лишь кожа стала немного темнее, но Зураф всегда был смуглым благодаря кавказским корням, поэтому и это изменение не бросилось Виктору в глаза.
"Нет, погоди-ка… Все-таки что-то изменилось…", – подумал он. "Глаза… Отчего ему так грустно?".
– Ты изменился, – наконец произнес Зураф с усталой улыбкой. – Я что-то пропустил?
– Нет, брат, просто стал меньше времени проводить наедине с мыслями в своей комнате. Пока летние каникулы не закончились в университете, решил начать работать с отцом. На удивление, мне понравилось.
– Но… ты не устаешь? – с подозрением и поднятой бровью посмотрел Зураф на Виктора.
– Давай, поехали домой, по дороге все расскажу.
Виктор поведал старшему брату, что в семейной жизни, по сути, ничего особенного не изменилось. На словах два года – большой срок, но по ощущениям будто вчера.
– Отец поделился со мной своими мыслями и решил, что если в этом году не будет никаких улучшений в теннисе, то мы вместе с ним начнем заниматься бизнесом.
– Знаю, – уставшим голосом ответил Зураф. Он понимал отца, поэтому не устраивал ссор. Что ему еще оставалось делать? Когда на душе так тяжело, будущее становится безразличным. Что будет, то будет. Нет – так нет. Да – значит, да. Все равно.
– Брат… Что с тобой? Ты один из лучших теннисистов в России среди новичков на турнирах. Все думают, что после Испании ты начнешь представлять Россию в большом теннисе. Почему ты так резко начал падать в рейтинге?
– Все будет хорошо, Виктор. Не беспокойся, пожалуйста.
– Зураф… у тебя… – Виктор не знал, как сказать это аккуратно, чтобы не задеть эго брата. Зураф всегда отличался твердым характером и непреклонностью перед трудностями. Но рискнуть стоило. – У тебя… депрессия?
– Останови здесь машину, – ответил Зураф. – Я немного пройдусь, вспомню наш район, подышу воздухом. А ты доезжай до гаража, я через десять минут буду дома.
Зураф произнес эти слова спокойным голосом, словно давая понять Виктору, что его беспокойство беспочвенно. Словно все под контролем, а переживания брата похожи на материнскую тревогу. Сын поранился, на коже появилась маленькая царапина, а мать от страха заражения готова вызвать скорую и обезопасить его.
– Как скажешь, брат. Отец и Надир тоже дома. Ждут не дождутся увидеть тебя.
