Вагид Мамедли
Angelo di Bronzo
1
Двадцать пятого ноября, среда. Самый заурядный день. Уже стемнело, было семь часов вечера.
Григорий Сергеевич Матвеев, подрабатывающий частным извозом на своих стареньких «Жигулях», посмотрел на часы и вздохнул:
– Все! Шабаш!
Вздохнул он потому, что «улов» был не очень большой. За целый день лишь трое пассажиров, выручка – всего семьсот рублей. Но это, конечно, лучше, чем ничего…
Матвеев выехал на Ленинградский проспект у станции «Речной вокзал» и собирался двигаться в привычном направлении, до Химок, где жил в последние годы. Машину он купил в порядке очередности еще в незапамятные времена, когда числился в одном из московских научно-исследовательских институтов. Правда, Григорий Сергеевич относился к ней очень бережно, часто менял изношенные запчасти, берег как зеницу ока. Даже шутил в разговоре с приятелями – водителями: «У меня две жены – одна в квартире, другая – в гараже».
Он как раз размышлял о том, что надо уже поставить «шипованую резину», ведь зима на носу, когда за первым светофором «Жигули» тормознули. Матвеев остановил «пятерку». Два мужика с огромными сумками в руках открыли задние дверцы с обеих сторон и развязно плюхнулись на сиденья, даже не спросив разрешения. Сумки они поставили себе на колени, крепко прижимая к себе руками, словно любимых женщин.
– До Твери довезешь, дед? – спросил тот, что занял правое место.
– До Твери?… Да вы что, парни? Туда ехать почти три часа. Уже поздно, на сегодня я свое отработал. Да и у меня не «Порш» или «бумер», разогнаться не получится.
– Когда доберешься, тогда и доберешься. Мы не торопимся. И хорошо заплатим. Триста долларов ведь на дороге не валяются. Или нет?
Матвеев колебался, наблюдая за наглыми пассажирами в зеркало заднего вида. Они ему сразу не понравились. Недобрый какой-то у них был блеск в глазах. Как бы это определить? Алчность и страх. Да, именно так, пожалуй: алчность и страх. А один, тот, что сел слева, ярко выраженной восточной внешности. Именно восточной. Более точно не скажешь. Но не кавказец, очевидно.
Кроме того, действительно уже поздно, пора домой. В самом лучшем случае вернуться домой он сможет во втором часу ночи, жена забеспокоится. Хотя позвонить надо будет, конечно. Но не сейчас, а уже из Твери…
Матвеев слегка улыбнулся, машинально тронув свой дешевенький мобильник, лежавший на приборной панели. Григорий Сергеевич понял, что подсознательно уже согласился на эту авантюру. Да и с другой стороны они правы – триста долларов на дороге не валяются. В масштабах его заработков – очень хорошие деньги. Такой удачи давно уже не было. Можно будет наконец обзавестись приличной автомагнитолой. Или вот новый сотовый купить, современной модели.
– Ладно, поехали. Только… – Матвеев повернулся к пассажирам: – Деньги давайте сразу.
– Да без проблем, дед.
Сидящий справа достал из кармана бумажник, отсчитал девять тысяч рублей по текущему курсу, протянул пенсионеру.
Матвеев кивнул, убрал деньги и двинул машину вперед. Хорошо, что заранее потребовал плату, с такой публикой нужен глаз да глаз…
Покрутив ручку приемника, он убавил звук песни, передаваемой по «Радио Ретро».
Машина быстро выехала из Москвы по Ленинградскому шоссе и полетела в сторону Твери. Середина недели, автотранспорта было не очень много. Во всяком случае, в пробку Матвеев ни разу не попал. Но его удивило то, что тут и там все время встречались патрули ДПС.
У выезда из Солнечногорска один из патрулей все-таки остановил «Жигули».
– Да что это сегодня творится? – пробурчал Григорий Сергеевич, принимая вправо.
Невысокий капитан в бронежилете и куртке со светоотражательными полосами, подойдя к водительской дверце, козырнул и попросил документы. Матвеев вытащил из бардачка техпаспорт, а из кармана пиджака – водительские права.
– Я разве что-нибудь нарушил? – недовольно проговорил он.
– Пока нет, – капитан, не поднимая головы, изучал техпаспорт. – Но вот техосмотр пора бы уже пройти, Григорий Сергеевич.
Он закрыл документы, передал их Матвееву, но тут скользнул взглядом в салон и увидел напряженные скованные лица двоих пассажиров. ДПС-ник был опытным человеком, несколько раз участвовал в задержании опасных преступников и сейчас интуитивно понял: тут что-то не так. К тому же он слышал распоряжение начальства: во время сегодняшнего мероприятия проверять прежде всего отечественные подержанные автомобили. Будто почуяв настроение начальника, сбоку подошел сержант с автоматом.
– Куда следуете? – спросил капитан у Матвеева и попросил у него еще и общегражданский паспорт.
– В Тверь везу пассажиров.
– Вас также документы попрошу, – возвратив паспорт Матвееву, ДПС-ник обошел машину и постучал в правую заднюю дверцу.
Пассажир открыл стекло и полез в карман за паспортом, второй, сидевший слева, замешкался, покрутил головой по сторонам и зачем-то начал расстегивать «молнию» на своей сумке.
– Торговлей занимаетесь? – капитан кивнул на громадные баулы.
– Да так, понемногу…
Матвеев тоже заметил, что оба его пассажира заметно нервничают. С чего бы это? Нет, явно дело нечистое…
– И ваши тоже, – капитан ждал, когда паспорт вытащит и второй пассажир, чтобы посмотреть их вместе.
Тут произошло неожиданное. Этот второй, азиатской наружности, вдруг вытащил из сумки короткоствольный автомат и, прижав к затылку Матвеева, прорычал:
– Гони! Гони быстрее, а то пристрелю!
Матвеев сделал все неосознанно. Повернул ключ зажигания, нажал на газ, переключая скорости, направил машину вперед. Капитан, не ожидавший такого маневра, упал на асфальт.
Сержант попытался выстрелить по скатам, но упустил время.
– За ними! – вскричал капитан, бросаясь к патрульной машине.
Он забрался в автомобиль ДПС, сержант занял водительское сиденье, подбежавший лейтенант успел запрыгнуть на заднее.
«Пятерка» Матвеева двигалась неровно, зигзагами, временами качаясь на трассе справа – налево, словно за рулем находился не опытный водитель с тридцатилетним стажем, а новичок, посещающий занятия в автошколе. Вокруг был не очень плотный транспортный поток, поэтому «Жигули» смогли развить без особых препятствий максимальную скорость. Впрочем, без небольшой аварии не обошлось. «Подрезанный» «пятеркой» «Фиат», уходя от неминуемого столкновения с большегрузным автопоездом, съехал на обочину и врезался в опору столба. Перед машины изрядно помяло, в мелкую крупу разбилось ветровое стекло, но водитель, кажется, не пострадал.
Через двадцать километров «Жигули» резко ушла с главной дороги на боковую трассу и помчалась, уже почти в полном одиночестве, вперед. Патрульная машина полетела следом.
– Не уйдут, твари! – прошептал капитан, вызывая по рации подмогу и сообщая координаты своего движения.
За поворотом, где начинался обширный лесной массив, «пятерка» резко остановилась. Выскочившие из автомобиля бандиты, обхватив свои сумки, словно похищенных невест, бросились с откоса в сторону защитной стены густого березняка.
Патрульный «Мерседес» затормозил метрах в двадцати от «Жигулей». Капитан, лейтенант и сержант, выскочив наружу, уже собирались преследовать преступников, когда из чащи раздалась автоматная очередь. Пули, летевшие из леса, попадали то в капот, то в крылья автомобиля ДПС, то в окна. С треском на осколки разлетелось лобовое стекло.
Сержант послал ответную очередь, с другой позиции ему вторил лейтенант. Оружие преступников замолчало. Похоже, они решили скрыться в лесу…
– За ними! – крикнул капитан, выскакивая из-за машины. Но едва оказался на открытом пространстве, как был сражен прицельным выстрелом в голову. Он тяжело завалился вниз, раскинув в сторону руки.
Лейтенант, скрываясь за машиной, дал длинную очередь по тому месту, где, вероятнее всего, и находились бандиты, но пули, срывая влагу с намокших ветвей берез, уходили в пустоту.
Сержант, совсем еще молодой парень, недавно поступивший в полк ДПС и впервые попавший в такую отчаянную переделку, тем не менее, проявил твердость духа. Он, в отличие от затаившегося лейтенанта, решил пойти на преступников в открытую и бросился вниз по склону к лесу, для острастки пустив по краю опушки веерообразную очередь. Но не успел сделать и десяти шагов, как упал, словно подкошенный. Огонь вел опытный и грамотный стрелок, почти снайпер. Пули тут же пошли выше, нашпиговывая корпус патрульного «Мерседеса». Лейтенант попытался сделать отчаянный в его понимании рывок к «пятерке», но меткий бандит успел достать его очередной очередью. Он замер на долю секунды и немедленно упал вниз, лицом в сырую грязь.
Матвеев, скрючившийся в салоне «пятерки», вслушиваясь во внезапно наступившую тревожную тишину, опасался, что сейчас преступники вернутся обратно и завершат боестолкновение тем, что прикончат единственного оставшегося в живых свидетеля, который видел их в лицо. Такие мысли вихрем проносились по его сознанию. И он был не так уж далек от истины. Вооруженный автоматом «Узи» низкорослый азиат уже вышел из своей засады, но повернул обратно. К месту схватки на всех парах мчались еще две патрульные машины.
Преследование бандитов закончилось впустую. Снег еще не выпал, а по темному вечернему лесу, погруженному в глухой сон поздней осени, нагнать преступников силами всего двух экипажей ДПС представлялось нереальным. Поблуждав метрах в двухстах от опушки несколько минут, гаишники вернулись обратно. Они передали сведения постам в районе возможного выдвижения бандитов и вызвали опергруппу.
Она прибыла на место перестрелки через полчаса. Пока следователи и эксперты исследовали трупы и собирали гильзы, Матвеев давал показания сотрудникам убойного отдела из областного управления МВД. Дело обещало быть громким. Не каждый же день погибают в перестрелке целые дежурные наряды ДПС. А за своих «менты» будут землю рыть. Это, можно сказать, вопрос чести…
– Валентин Германович, мы с потерпевшим сейчас поедем в управление, составим фоторобот, – обратился заместитель начальника уголовного розыска московского областного управления милиции Бураков к следователю по особо важным делам областной прокуратуры Юрьеву.
Юрьев, на секунду оторвавшись от своего блокнота, где спешно, только ему понятными каракулями, фиксировал все, что могло иметь хоть малейшее отношение к преступлению, машинально кивнул. Он привык быть на равных с кем угодно, когда начинал очередное дело особой важности…
2
Григорий Сергеевич и его жена Зинаида Петровна воспитывались в одном детском доме. После окончания вуза Григорий Сергеевич работал научным сотрудником в институте Академии Наук. Там он и вышел на пенсию.
Зинаида Петровна давно стала домохозяйкой, махнув рукой на свою специальность мастера по эксплуатации зданий. Детей у Матвеевых не было. Одно время им хотелось взять ребенка из детского дома, но они все не решались, а когда спохватились, не позволили финансовые обстоятельства.
После перестройки, в 90-х годах, когда деятельность многих НИИ фактически стала сворачиваться, руководству с большим трудом удалось убедить вышестоящее руководство сохранить институт. Тем не менее, с 1998 года институт по сути приостановил свою деятельность. Многие понимали, что в любой момент останутся без работы. Людей не устраивала мизерная зарплата, и постепенно сотрудники стали покидать институт.
Пенсия Матвеева являлась смехотворной, и он пытался пристроиться на какую-нибудь работу. Но в возрасте шестидесяти пяти лет, без специальных знаний, все попытки заранее были обречены на неудачу. Цены росли, денег не хватало даже на самое необходимое. Поэтому Григорий Сергеевич решил «бомбить» на своей «пятерке».
Сначала Зинаида Петровна была против, но потом финансовые трудности заставили ее согласиться с решением мужа. Матвеев знал, что взялся за нелегкое дело, ведь никогда не знаешь, на какого пассажира нарвешься. Встречались и такие, с которыми приходилось ругаться. В последнее время он чувствовал себя уставшим.
Зинаида Петровна сильно переживала и пару месяцев назад, видя, что заработки мужа не способствуют решению всех бытовых проблем, устроилась домработницей по совету своей соседки. Семья была очень приличной, интеллигентной, а к детям она, само собой, привязалась. Но когда Матвеев возвращался поздно, вовремя не предупредив телефонным звонком, готова была в буквальном смысле хвататься за сердце.
Григорий Сергеевич думал об этом, собираясь садиться в машину областного управления МВД. Сегодня, двадцать пятого ноября, кажется, сам Бог спас его от неминуемой смерти.
Матвеев тяжело вздохнул и набрал по мобильному домашний телефон.
– Зиночка, здравствуй, дорогая. Я тут друга встретил. Заболтались, извини. Я буду через час. Ты не волнуйся. Приеду, все расскажу.
* * *
Когда на следующий день, дав свидетельские показания, Матвеев выходил из кабинета Юрьева, следователь сказал:
– Вот что я вам скажу, Григорий Сергеевич. Ваша машина пока останется у нас. Нежелательно, чтобы вы продолжали на ней выезжать. Будьте осторожны, поверьте моему опыту, пока преступники на свободе, вы в опасности. Очень может быть, что за вами начнут охотиться – ведь вы видели преступников в лицо. Так что постарайтесь пореже выходить из дома. Потом поглядим, что и как…
От пережитого случая Матвеев не мог придти в себя пару суток. По ночам он почти не спал и все винил себя в гибели троих ребят из ДПС. Ведь даже капитана, которому было лет тридцать пять, он считал чуть ли не юношей. И без того от того циничного безобразия, которое каждый день представало его взору, он стал раздражительным и злым. А в эти два дня постоянно ругал себя и повторял вполголоса:
– Ну только попадитесь мне на глаза, разорву на куски!..
Впервые в жизни Матвеев был вынужден солгать своей любимой жене. Когда она спросила его о причине, по которой он прекратил «бомбить», Григорий Сергеевич сказал, что машину стукнули, пока его не было за рулем, и теперь она в ремонте.
Долго оставаться дома он больше не мог и вечером двадцать седьмого ноября позвонил Юрьеву:
– Здравствуйте, товарищ следователь. Скажите, могу я забрать свою машину?
– Можете. Приходите. Кроме того, я дам адрес мастерской, где вам очень быстро и недорого покрасят машину, а замену госномеров я беру на себя. Это необходимо сделать в целях вашей же безопасности…
Забирать «Жигули» из мастерской Матвеев поехал вместе со следователем. Ее и в самом деле покрасили быстро. Теперь машина была темно-зеленой. Имелся на ней и новый госномер. Юрьев выполнил обещание.
– Мы сделали все, чтобы обеспечить вашу безопасность, – сказал «важняк». – Но и вы должны быть предельно осторожны. Если почувствуете опасность или увидите кого-нибудь из этих преступников, сразу звоните.
– А в этом деле есть новости?
– Пока нет. Сами видели – бандиты очень опытны. Они смогли скрыться из лесного массива без особых усилий.
О возможной опасности жене Матвеев ничего не говорил, хотя вынужден был скупо рассказать о происшествии у съезда с трассы E95.
Вообще с «Жигулями» у этих своеобразных современных Филемона и Бавкиды были связаны счастливые воспоминания. Они долго копили деньги на ее покупку, а потом на гараж. В те, еще относительно счастливые времена, они жили в относительном достатке. Хорошая зарплата мужа, получавшего к тому же кандидатскую надбавку, позволяла его жене не работать.
Получив в свое пользование «пятерку», несколько раз Матвеев даже пытался научить Зинаиду Петровну водить. Но когда это предприятие закончилось тем, что супруга чуть не въехала в речку, на берегу которой они любили отдыхать, Григорий Сергеевич больше близко не подпускал ее к рулю. Зато это давнее происшествие стало одним из самых их любимых и смешных воспоминаний. Они могли часами восстанавливать в памяти все подробности этого происшествия: кто что делал, что говорил, как кричал, как оправдывался, как смеялся…
* * *
В зимней ночи изредка слышался звук шин редких автомобилей, бегущих по московским улицам. Вглядываясь во тьму у окна, Матвеев думал: «Чего и кого бояться? Чем я лучше тех милиционеров? Они смело вступили в бой. Правда, это был их долг. Но ведь они по сути спасли меня… Ценой своей жизни».
Конечно, он сильно преувеличивал героизм сотрудников ДПС и собственную беспомощность. И все равно Матвеев чувствовал себя униженным и оскорбленным. «Нет, с завтрашнего дня я должен выйти на работу, хватит прятаться. Уже прошло два дня. А вдруг увижу тех подонков? Всякое бывает. Я ведь запомнил их лица. Сообщу в милицию, хоть чем-то смогу помочь. Не мужское дело – сидеть дома как баба и ждать, когда их поймают».
Эти мысли немного успокоили Григория Сергеевича. Он вернулся, лег в постель и заснул. А на следующий день в девять часов утра мужественно (как ему казалось) спустился во двор с твердым намерением опять поехать на поиск случайных пассажиров.
Матвеев вошел в гараж напротив своего дома. Вывел машину, вернулся, оглядел помещение. На стеллажах в беспорядке лежали автозапчасти и какой-то ненужный хлам, который следовало выбросить уже давно.
Григорий Сергеевич знал, что хотел найти. Он выдвинул снизу ящик, где находился ящик со строительными инструментами. Его внимание привлек нож с длинным острым лезвием, который он купил по случаю лет пять назад. Немного поколебавшись, Матвеев взял нож с собой в машину и положил там под сиденье.
Минут через пятнадцать он на малой скорости уже отъезжал от своего дома.
«Попробуйте только сунуться ко мне, – подумал Матвеев, – теперь и у меня есть оружие, пусть и не огнестрельное…»
Когда Григорий Сергеевич успокоился, то пришел к выводу, что нож вряд ли ему пригодится. Он привык обо всех проблемах рассказывать Зине, поэтому по привычке набрал номер домашнего телефона.
– Зин…
– Да, Гриша… Что-то случилось?
– Нет… Я просто хочу тебе сказать…
– Хочешь сказать, что очень любишь меня? – пошутила она.
– Да, конечно… Но сейчас я о другом.
Он всегда прислушивался к мнению жены и неизменно следовал ее советам.
– Зина, помнишь, у нас в гараже был нож?
– Кажется, помню.
– Я его взял с собой. Так, на всякий случай…
– Ты что, Гриша, зачем? Натворишь еще чего-нибудь. И потом, могут спросить, для чего тебе холодное оружие. Прошу тебя, не задерживайся, приезжай домой пораньше. А нож положи на место.
– Хорошо, Зинуля, пока.
– Пока, Гриша.
Он прошел к своей машине, открыл дверцу и сел за руль.
Тот телефонный разговор Матвеева с Зинаидой Петровной оказался последним. Домой он так и не вернулся.
На следующий день, 28 ноября, труп Матвеева нашли в подмосковном Дмитрове, на песчаном холмике, недалеко от средней школой на улице Тухачевского. На его теле обнаружили несколько ножевых ранений, из которых два были проникающими. Спустя примерно три часа разыскали и машину убитого. Она стояла на окраине Дмитрова, на опушке березового леса, начинавшегося за песчаной дорогой, по левую сторону от шоссе Дмитров – Москва.
Убийство было поручено следователю московской областной прокуратуры Сафонову.
3
Знаменитый детектив Дмитрий Эминович Агаев, которого за подвиг, совершенный им при освобождении в Ираке итальянского журналиста Антонари, часто именовали Анджело ди Бронзо, спустился с трапа самолета, летевшего рейсом Лос-Анджелес – Москва, в понедельник, 30 ноября 2009 года.
В Соединенных Штатах им только что было раскрыто одно таинственное преступление, которое оказалось не по силам его американским коллегам. Уже на следующий день после приезда он сидел в рабочем кабинете своего офиса и внимательно выслушивал доклады подчиненных. Прозвище, присужденное ему журналистами с импровизированной подачи матери Антонари, практически стало служить ему вторым именем, так что впоследствии и друзья, и сотрудники детектива к этому привыкли. Для них он теперь был Анджело ди Бронзо или просто Анджело…
В это время из стоявшего на его столе переговорного устройства раздался сигнал. Анджело нажал на кнопку приемной комнаты. Секретарь доложила:
– Шеф! Вас просит к телефону господин Астахов!
– Инга, я знаю двоих Астаховых… Кто из них именно звонит?
– Ваш друг, адвокат.
– А, Сергей! Ну-ка, давай, соединяй.
– Большой и горячий привет национальному герою Италии! – послышался бодрый голос на том конце линии. – Как дела? Давно из Штатов?
– Только вчера приехал. А откуда ты знаешь про Штаты?
– Земля слухами полнится. Особенно, ими полнятся американские масс-медиа. Говорят, что ты утер носу самому ФБР? – так же весело продолжал Астахов.
Анджело усмехнулся.
– Ну уж, утер. Просто им чуть-чуть не хватает аналитических способностей. А так ничем не хуже наших. Головастые ребята. Звали к себе работать.
В трубке раздался громкий смех.
– И ты, конечно, отказался? А то затянуло бы в тину благополучной и спокойной жизни высокопоставленного сотрудника ФБР?
Анджело тоже рассмеялся и спросил:
– Просто так звонишь? Или что-нибудь случилось?
– Да нет. Просто нужна небольшая помощь. Ты как, не очень занят? Может, отдохнуть собирался?
– Для друзей у меня всегда найдется время, – Анджело был искренне рад слышать давнего приятеля. – Отдохнуть можно и на работе.
– Молодец! Тогда сегодня в восемь вечера жду тебя у клуба «Монолит». Знаешь, где это находится?
– Вроде, да… Ладушки! Договорились.
Вечером Анджело подъехал к «Монолиту». Сергей уже ждал его у входа. Они дружески обнялись и, миновав подобострастно кинувшегося им навстречу швейцара, направились в ресторан клуба. Там уже был забронирован столик.
Как это бывает у старых приятелей, они стали оживленно расспрашивать друг друга о делах, общих друзьях и знакомых. Вспомнив, что сейчас Астахов выступает в качестве защитника на судебном процессе по делу одного известного российского олигарха, Анджело заинтересовался подробностями.
– Кстати, как там ситуация? – спросил он. – За этим делом следят даже в Штатах. Много пишут в газетах, обсуждают все, что называется, «перипетии». Когда я находился в Лос-Анджелесе, отслеживал все новости и видел интервью, которые ты давал телерепортерам. Держишься блестяще, уверенно, приятно смотреть. Далеко пойдешь, Сергей. И все же какие перспективы у твоей защиты? Обвинения-то тяжелые.
Астахов вздохнул:
– Ну что тебе сказать, дружище… Стараюсь изо всех сил. Посмотрим, что можно будет сделать. Как говорится, «фифти-фифти».
Было видно, что ему нелегко говорить на эту тему, уж больно она скользкая. Переходя к делу, он спросил:
– Надолго ты в Первопрестольную? Как всегда, недели на две?
– Не знаю, но на этот раз, наверное, где-то на месяц, – задумчиво ответил Анджело. – Ну давай, рассказывай, что у тебя там за проблема.
Астахов немедленно посерьезнел. Сделав паузу, прокашлялся и сказал:
– Это будет моя личная просьба, Анджело.
– Говори. Только не тяни резину.
Однако Астахов снова замешкался, как будто чувствовал какую-то неловкость. Наконец начал рассказывать:
– Значит, дело такое. Понимаешь, месяца два назад по рекомендации сотрудницы моего бюро мы взяли в дом одну пожилую домработницу по фамилии Матвеева. Эта скромная и опрятная женщина сразу нам приглянулась. Мы с женой зовем ее Зинаида Петровна, а дети – тетя Зина. Она оказалась не только трудолюбивой и чистоплотной работницей, но и очень милой, душевной женщиной. Не прошло и трех дней, как мы стали воспринимать ее, как равноправного члена семьи. И с детьми ладит, и наши условия по уходу за домом выполняет прекрасно. Готовит лучше всякого повара. Войдешь в дом – все блестит и сверкает, ни пылинки, ни соринки. А как ее полюбили мои пацаны, Артем и Виталик! Души в ней не чают! Да и мы с Мариной на нее не нахвалимся.
Это долгое вступление друга несколько озадачило Анджело. Неужели пропало что-то ценное из дома? «Нет, – подумал он, – из-за такой мелочи Астахов не стал бы беспокоить, не тот он человек. Тут что-то серьезное».
Он взглянул на Сергея и, саркастически усмехнувшись, сказал:
– Ну что ж, Сережа, очень рад за вас. Прими мои поздравления!
– Спасибо, – улыбнулся в ответ Астахов, заметив и правильно оценив реакцию друга. – Но, как ты сам можешь догадаться, дело не в этом. Зная о твоей занятости, я не стал бы по пустякам обращаться. Понимаешь, когда мы познакомились с ней поближе, мы многое узнали о ее жизни. Выяснилось, что у Зинаиды Петровны никого, кроме мужа, на свете нет. Всех своих родных потеряла во время войны и поэтому оказалась в детдоме. Там же она и встретила будущего мужа. Однако этот брак оказался бездетным. Как же надо было любить друг друга, чтобы неразлучно прожить вместе до самой старости! Муж Зинаиды Петровны всю жизнь проработал научным сотрудником. Когда вышел на пенсию, занялся частным извозом. И вот, – Сергей сделал паузу и вздохнул, – три дня назад он пропал, а позавчера его труп был обнаружен в городе Дмитрове Московской области.
Анджело кивнул и прищурился.
– Бедному старику нанесли несколько ножевых ударов. Расследованием этого преступления занялась прокуратура Московской области. Дело ведет некий следователь Сафонов. Я понимаю, что не переходить дорогу ведомственному сотруднику не очень хорошо, но не мог бы ты все-таки заняться расследованием, хотя бы просто выяснить детали? Вдруг удастся его раскрыть в кратчайшие сроки?
Астахов выжидающе смотрел на давнего друга. Создавалось впечатление, что от согласия или несогласия Анджело зависит многое.
Целую минуту они молчали.
– Хорошо, Сергей, – серьезно сказал Анджело и серьезно посмотрел на Астахова. – Это срочно? Честно говоря, я связан обязательствами, которые не привык нарушать. Есть вещи, которые для меня непреложны. Первым из них является данное мною слово.
– Понимаю, – ответил Астахов и опустил голову. Помолчав, снова устремил взгляд на друга и продолжил: – Послушай, Анджело, я прекрасно понимаю, что ты занят другими и не менее важными делами. Конечно, на то, чтобы приступать к параллельному расследованию, требуется время. Но пойми, мне тяжело смотреть ей в глаза. Просто по-человечески хочется помочь беззащитной женщине. Если найдут этих подонков, ей будет хоть какое-то утешение. Хотя какие тут могут быть утешения? Сам понимаешь, платить частным детективам она не в состоянии. И зачем мы живем на свете, если не можем помочь таким обездоленным людям, как Зинаида Петровна?
Астахов выглядел очень взволнованным.
–Да-а… Это просто чудовищно, – мрачно ответил после недолгой паузы Анджело. – Когда ты видел такое, чтобы я не протягивал руки тем, кто в ней нуждается, зная, что кроме меня, больше некому это сделать? Но себя-то зачем корить? Разве ты в чем-нибудь виноват?
– Невиноват, конечно, но мне очень не по себе, Анджело, – отозвался его друг. – Представь себе, что может чувствовать человек, который на старости лет потерял самого близкого и единственного родного ему человека. Да еще умер не своей смертью, а с дикой жестокостью убит неизвестным отморозком.
Помолчав, он продолжал:
– Она должна верить хотя бы в то, что ей помогут, что еще есть на свете справедливость и закон. Нет большей боли, чем знать, что преступник, убивший самого близкого тебе человека, сейчас спокойно разгуливает на свободе, а единственный близкий тебе человек, не отмщенный лежит в земле… Знаю, времени у тебя нет, но займись этим делом, а? Ну хоть кому-нибудь из своих ребят поручи, – словно хватаясь за последний шанс, сказал Астахов.
Судя по всему, задумчивое выражение на лице Анджело он все еще воспринимал, как нежелание взваливать на свой горб очередное сложное преступление. Думая так, он добавил:
– Я поговорил с Сафоновым. Он убежден, что будет «глухарь». Завязок никаких. Скорее всего, прикончил его пассажир, которого Матвеев подвозил. Но как его найти. Дактилоскопия ничего не показала. Отпечатков в машине, как и положено для автомобиля «возчика», полно, но ни одни в картотеке не значатся… Я тебя знаю, ты до всего рано или поздно докопаешься. Вместе сделаем доброе дело не за деньги, а по велению души…
– Погоди, – сказал вдруг Анджело, доставая свой мобильный.
Он набрал какой-то номер. Дождавшись ответа, перешел на английский и заговорил:
– Мистер Мюррей? Здравствуйте. Хорошо… Хорошо… Да… Мистер Мюррей, я хочу вам сообщить, что расторгаю наш контракт… Нет, дело не в этом… Понимаю… Форс-мажорные обстоятельства в контракте указаны. Понимаю… Выплачу в полном размере… Извините…
Он отключил телефон и с улыбкой посмотрел на Астахова.
Тот сидел напротив как вкопанный и с раскрытым от изумления ртом.
Наступила пауза. Анджело молча принялся за горячий жульен, только что поданный официантом.
– Неплохо, – сказал он, попробовав. – А ты почему не ешь? Остынет ведь…
4
На следующий день Анджело отправился в московскую областную прокуратуру на встречу со следователем Сафоновым. Это был полноватый, среднего роста мужчина лет сорока с крупными чертами лица. Несмотря на относительно молодой возраст, верхняя часть его головы была лишена всякой растительности. Визит знаменитого частного сыщика был явно ему не по душе. «С чего это он вдруг заинтересовался этим делом?» – мрачно подумал Сафонов.
– Юрий Давыдович, я не хочу, чтобы вы воспринимали меня, как конкурента. Я просто постараюсь посодействовать вам в сборе улик и любой информации, которая поможет выйти на след убийц, – заметив реакцию следователя, Анджело постарался его успокоить. – Я уверен, что наше сотрудничество будет плодотворным.
– Спасибо. Буду весьма благодарен вам за помощь, – сдерживая скрытое раздражение, ответил Сафонов.
– Вы не против, если с вашей помощью я ознакомлюсь с местом преступления? Конечно, если вы располагаете временем. – Предупредительность была лозунгом Анджело.
– Поехали. Вопросов нет, – последовал неохотный ответ.
Они вышли из здания прокуратуры и подошли к машине Анджело. Так как ему предстояло показывать шоферу Маркину дорогу, Сафонов тяжело уселся на переднем сиденье, а Агаев соответственно – на заднем. После этого они отправились в сторону подмосковного Дмитрова.
– Отсюда прямо, а потом свернешь налево, – сказал Сафонов, когда они подъехали к окрестностям города. – Вблизи от места, где был найден труп Матвеева, стоят восемь пятиэтажек.
Следователь начал рассказывать о проделанных за двое суток мероприятиях. Из его слов следовало, что сразу после обнаружения трупа был объявлен план «перехват», но никаких результатов он не дал. Были взяты показания у всех, кто мог знать или видеть что-либо, опрошены работники ЖКХ, сторожа. Оперуполномоченные провели беседы с местными гражданами, ранее имевшими судимость.
Убийство было совершено с помощью острого предмета, предположительно, ножом с длиной лезвия около тридцати сантиметров. По всей видимости, личные вещи пострадавшего похищены не были: В карманах Матвеева обнаружили двести тридцать рублей и документы. Часы были на руке. Не тронули даже мобильный телефон. Так что версия, что преступление совершили с целью ограбления, отпадает. На переднем пассажирском сиденье был найден листок со стихотворением, отпечатанным на принтере. По показаниям жены Матвеева, муж не только не занимался стихотворчеством, но вообще не интересовался поэзией. Не было у него и необходимого компьютерного оборудования для вывода на печать указанного документа. Не стоило, по словам Сафонова, отбрасывать и версию, что лист подбросили для того, чтобы увести следствие в ложном направлении.