Вадим Загоренко
Московское сукно
Ревизоры
Когда их ловят за чем-то нехорошим, большинство людей вдруг становятся глупыми. Застывают в неловких позах с испуганными или стыдливыми гримасами, растерянно мычат и вообще выглядят как круглые дураки.
Марк же сумел воспитать в себе другую реакцию. Поэтому, неожиданно наткнувшись на складского сторожа, он не замер, а выпятил грудь и рявкнул:
– Ну наконец, хоть кого-то нашел! Что у вас здесь происходит?!
Сторож был невысоким мужчиной средних лет с приплюснутым носом. Судя по сжатым кулакам и нахмуренным бровям, он уже собирался хватать чужака. Но командный голос его смутил.
– Ты кто такой?
– Вот наглец! – Марк надулся еще больше и возмущенно топнул ногой. – Я ревизор коммерц-коллегии, инспектировать пришел! И очень недоволен вашими порядками!
– Чего, кто?
– Проверять склад меня отправили, дубина! Вот, смотри.
Марк вытянул из кармана бумагу и помахал ей перед лицом растерянного сторожа. Тот взял документ, изучил его вдумчивым взглядом абсолютно безграмотного человека и хмыкнул.
– Так, ага, – протянул он, почесывая затылок. – А залез ты сюда как?
– Во-первых, «залазят» куда-то только дети и воры. Во-вторых, я через черный ход зашел.
– Так он же заперт, я сам закрывал!
– Плохо закрывал, значит, – дверь нараспашку!
– Странно… А бутылки зачем взял?
Небольшой ящик с шестью бутылками фламандского в руках Марка действительно несколько не вязался с созданной историей. Но изобретательность и уверенность его и не из таких затруднений вытаскивали.
– Так я и вино пришел проверять! Думаешь, меня только на склад отправили? – Марк покачал головой и угрожающе поцокал языком. – Товар-то у вас дурной. Отрава практически.
– Как так?
– А сам по бутылкам не заметил? Хотя куда тебе. Неправильные они все, поддельные – я такое сразу вижу. – Марк начал хаотично тыкать пальцем в разные стороны: – Склад в ужасном состоянии! Товар раскидан непонятно как, стены все мокрые, освещения никакого! Циркуляры нарушаете, нормы хранения не поддерживаете – как так можно?! Всех полиции отдам!
Несколько секунд собеседники напряженно смотрели друг на друга. Старые доски на крыше склада тихо поскрипывали, снаружи был слышен ветер и шелест листьев. В конце концов блеф сработал: сторож ругнулся и махнул рукой.
– Понятно. Значит, меня обратно в острог поведете? – грустно спросил он.
– Что значит «обратно»?
– Так я только месяц назад вышел. Знал ведь, что хозяин ушлый, еще и немец! Господин ревизер, не сажайте меня, а? Пожалуйста, я ведь только сторожил…
Марк задумался. По-хорошему, ему нужно было бы забрать добычу и быстро уходить. Он и так сильно рисковал, забравшись на склад второпях, без подготовки. Но когда он начинал играть с азартом, остановиться ему было сложно.
– Тебя как зовут? – спросил он.
– Бориска, Терентьев я.
– Борис, значит. Честно тебе скажу – попал ты. За такие дела можно и штраф, и в тюрьму, а может, и сразу в Сибирь. Хозяин сейчас не здесь?
– Нет, со вчера его не видел.
Марк сдержал ухмылку. Он-то знал, что хозяин склада сейчас отсыпается после очень бурной ночи в корчме.
– Ладно, его тоже найдем и накажем. Но мне кажется, что ты мужик хороший. Правильно же?
– Ну как… – Бориска замялся. – В церковь хожу, не пью уже. Почти. Недавно мальчонка потерялся на улице – я его до семьи довел, он там…
– Вот, я же говорю! – Марк нетерпеливо перебил исповедь. – Поэтому тебя в беду втягивать я не хочу. Так что давай ты мне сейчас поможешь, а я тебя отпущу и никому про твою глупость не скажу. Хорошо?
– Конечно, я завсегда готовый! А чем помочь надо?
– Молодец. Где тут остальное вино лежит?
Через несколько минут вор и сторож вышли на улицу. Марк шел впереди, прихватив два больших ящика. Бориска шел следом с еще четырьмя. Над Москвой медленно поднималось солнце, было тепло. Ранним утром склады Старого Двора выглядели пустыми, почти заброшенными.
– Далеко нести? – спросил Бориска.
– Тут близко, – ответил уже уставший Марк. – К реке давай. Меня там коллега ждет.
– Вы на лодке приплыли?
– А как еще склады проверяют, по-твоему?
Он знал, что после торжеств охраны будет намного меньше, а уж на реку никто смотреть не станет. Только поэтому он решился на довольно дерзкую идею обнести большого негоцианта Михеншторна, который громко хвастался богатой поставкой в сомнительном заведении. Даже с отягчающими обстоятельствами в лице Бориски дело проходило довольно удачно.
Вскоре они донесли груз до спуска к реке. Там их ждали лодка и Андрей Корча. Он был вором опытным, с тридцатилетним стажем. А еще он был очень дерганым и недоверчивым. Заметив Бориску, он сразу потянулся к спрятанному в сапоге пистолету.
– Андрей Иванович! – торопливо крикнул Марк. – Идите сюда, помогите мне погрузить улики. У нас помощник нашелся.
Корча подозрительно прищурился, заворчал, но оставил оружие на месте. Вино было быстро погружено в лодку, подельники уже готовились отплывать. Тогда Марк услышал пронзительный свист позади.
– Стой! Кто такие?!
Быстрым и уверенным шагом к ним приближались трое солдат, которые уже стягивали ружья с плеч. Судя по выглаженной и чистой форме, гуляния они пропустили. Следовательно, они были трезвыми и, скорее всего, не слишком дружелюбными.
– А, это защитник наш, у них тут рота иногда караул несет, – объяснил Бориска и крикнул солдату: – Это ревизеры государственные, они отраву увозят!
Корча снова потянулся к пистолету. Марк оскалился и шикнул на подельника. И почему воры-старики все такие бешеные? Сделав глубокий вдох, он повернулся к солдатам и напыжился:
– Бойцы, вольно! Коллежское дело, не мешайте!
– Меня никто не предупреждал. Это из какой же вы коллегии? – спросил стоявший впереди боец, судя по всему сержант.
– Из какой надо. Склады пришли проверять, по последнему циркуляру: положение их, освещенность, безопасность, все дела. У купца Михеншторна нашли нарушения и просроченное вино, теперь конфискуем. За бдительность хвалю, молодцы. Но тут все в порядке, идите куда шли.
Сержант и бровью не повел. Умен не по должности.
– Документы покажите.
– Служивый, ну не лезь ты…
– Документы, или пойдем на допрос, – подчеркивая серьезность сказанного, другой солдат положил руку на курок.
Марк недовольно цокнул языком, но все же сдался и отдал бумагу. Наглость выигрывает в половине случаев. Иногда третьей работает осторожность. В остальном помогает только удача. Сержант пробежался по бумаге глазами, еле заметно шевеля губами.
– Это купчая на лавку, – ровным голосом заявил он. – Еще и поддельная и с ошибками написанная. Стойте здесь, не двигайтесь.
Корча сплюнул, неразборчиво ругнулся и выдернул пистолет. Над складами разнеслось эхо выстрела.
Сержант дернулся в сторону, и очень вовремя: пуля прошла совсем рядом с его плечом, даже сорвала кусок погона. Бориска вскрикнул и испуганно отшатнулся. На секунду все как будто застыло, стало вязким и холодным. А потом все ускорилось и нагрелось.
Драться Марк не любил. Проблемные ситуации он предпочитал решать словами, ну или хотя бы угрожая пистолетами. Но в юности он научился неплохо сражаться по-простому. Особенно хорошо ему удавалось орудовать простыми инструментами вроде цепа. Воры нежно называли такие орудия «гостинцами».
Его-то и пришлось пустить в ход.
Первый удар пришелся по носу солдата, стоявшего слева. Тот пошатнулся и будто обиженно посмотрел на Марка. Еще один удар в челюсть повалил его на землю.
Стоявший справа боец вскинул ружье и, не прицеливаясь, выстрелил в Корчу. Не попал. Старик тем временем уже молотил сержанта рукоятью пистолета. Тот пытался вытащить саблю, но был вынужден заслоняться и отступать назад под градом ударов.
Марк прыгнул к стрелку и еле увернулся от взмаха штыком. Острие проткнуло и вспороло фалду камзола. После нескольких секунд напряженной борьбы Марк метко пнул солдата в колено. Тот согнулся, открывая голову и спину. Три быстрых удара довершили дело.
Корча наконец пробился через защиту сержанта, схватил его за голову и ударил об стену ближайшего склада. Офицер пошатнулся и начал сползать на землю. Бориска с ужасом смотрел на драку и наконец выдавил:
– Барин! Ты чего… Вы зачем это все?!
– Извини, Бориска, – ответил Марк, восстанавливая дыхание. – Ты бы шел лучше… А то тебя тоже ловить будут. Андрей, да оставь его уже, пошли!
Корча недовольно рыкнул и напоследок пнул сержанта. Воры побежали к берегу и вытолкнули лодку на воду. Гребли они виртуозно, энергично. Вскоре склады скрылись в утреннем тумане.
Успокоившись, Марк любовно погладил ящики с вином. Улов был очень хороший: дорогой, сбыть несложно. Всегда бы так.
Вор был приятно удивлен. «Надо же, в какие просвещенные времена живем, – подумал он. – Уже обычные сержанты читать умеют. Только драться подразучились».
Раскопки
Туманным утром здание Тополиновской управы выглядело особенно печальным. Двухэтажный дом стоял на окраине деревни, рядом с полем и вечно сырыми канавами. На улицу выходили два маленьких закопченных окна, белая краска на стенах облупилась. Дымоход покосился и угрожающе нависал над засоренным двором, у забора валялось пустое ведро.
Ничто так не выражало положение провинциальных властей в России так ясно, как состояние местных государственных ведомств.
Василий подошел к входу и поморщился. Даже находиться близко с этим недоразумением было противно, не то что заходить внутрь. Преодолев отвращение, он пару раз пнул массивную дверь сапогом.
– Кого несет?! – раздался приглушенный голос с другой стороны.
– Я за татарином пришел.
Дверь открыл приземистый парень с бледной кожей и лоснящимися волосами, замотанный в шерстяной шарф. Воровато оглядевшись по сторонам, он с подозрением посмотрел на гостя:
– Деньги принес?
– Да, десятку. – Василий вытащил из кармана маленький кошель.
– Ага, хорошо. Давай сюда…
– Сначала товар, потом оплата.
Служащий хмыкнул и пожал плечами. Заперев дверь управы, он поманил Василия за собой в сторону пристройки. Под ногами чавкала мокрая земля, где-то вдалеке раздались ленивые крики пастухов.
Защита порядка в селе Тополиново развивалась медленно. Ближайшая тюрьма располагалась в центре губернии. Пару лет назад велись разговоры о строительстве небольшого острога в самом селе, но потом губернатор испугался неподконтрольных хищений и не выделил деньги. Поэтому до суда подозреваемых преступников наказывали по старинке – запирали в погребе.
Бледный служащий подошел к дверцам, поворчав, нашел в кармане нужный ключ. После натужной возни ржавый замок все же поддался, и двери открылись. Из погреба потянуло сыростью.
– Вылезай, спаситель твой явился, – торжественно объявил служащий.
Анвара дважды просить не пришлось. Выйдя из темного угла, он проворно выбрался наружу и с широкой улыбкой потянулся.
– Чего-то ты долго, – сказал он Василию, не удостаивая служащего взглядом.
– Извиняй, я не планировал тебя по всей округе искать. Только час назад узнал, что ты на людей случайных бросаешься.
– Этот гад женщине под юбку лез!
– Это его жена была…
– Так я же не знал, – татарин ухмыльнулся. – Да и она не очень рада была.
– Мы тут начальство ждать будем? – вмешался в разговор служащий. – Они дороже берут.
Василий со вздохом бросил ему кошель. Служащий схватил деньги на лету и отработанным жестом сунул в карман.
– Благодарствую. Идите теперь отсюда, – сказал он и засеменил обратно к рабочему месту.
Подельники, впрочем, никуда не торопились. Анвар с радостью принял флягу с согревающим, а затем и трубку. Курили молча, наблюдая за коровами в поле.
Выглядели они совершенно по-разному. Татарин был жизнерадостным богатырем: высокий, смуглый, широкоплечий, с мускулистыми руками. Сидеть ночь в тесном подвале ему наверняка было неудобно. Но даже с мокрыми смольно-черными волосами и покрасневшим носом он выглядел довольным и продолжал улыбаться.
Василий же был долговязым и худощавым, с квадратным скуластым лицом. Его длинные русые волосы спадали на плечи, оттеняя голубые глаза.
Неожиданные траты Василия не радовали. Освобождение товарища обошлось ему в недельный бюджет их скромного предприятия. Чудовищно дорого для такой глуши, в Рязани людей за три рубля выкупали. Но в полную силу злиться на татарина не получалось. Он был хорошим работником и хорошим другом.
Ну перебрал в последний день, кровь разыгралась. С кем не случается.
Добив трубку, они так же неторопливо пошли на выход. У калитки они заметили двух коней, скучавших под навесом в углу двора.
– Вась, у меня чего-то ноги болят, – задумчиво произнес Анвар. – Пешим совсем неохота . Нам же все равно лошади нужны, правильно?
– Есть такое…
На их счастье, животные оказались послушными, еще и седла лежали рядом. Выехали тихо – незачем государственных людей от дела отвлекать.
Забрав свои пожитки с постоялого двора, они направились на юг. Им оставалось закончить последнюю часть долгой недели. А потом – в Москву. Василий любил природу, но мерзнуть в лесах ему надоело. Следующий месяц он точно будет отдыхать в каких-нибудь приятных местах.
Схрон они устроили в паре верст от села, в небольшой роще. Место было неприятным: слева – болото, справа – заброшенное и заросшее сорняками поле. Комары, сыро, ветрено. Идеально для тайников.
– Давай, трудись, – сказал Василий, отдавая напарнику лопату.
– Чего это я вдруг?! – возмутился Анвар.
– Когда ты меня из острога вытащишь, я тебе хоть окоп вырою.
Татарин пробурчал что-то на своем языке, но все же принялся за работу. Влажная земля полетела во все стороны, отпугивая круживших вокруг мошек. Вскоре в роще появилось пять неглубоких ям. Из каждой было извлечено по мелодично звенящему мешку – результаты напряженной работы. Один лишь вид грел Василию душу. А от мысли про их продажу и вовсе хотелось петь.
Анвар погрузил мешки на лошадей, вытер пот со лба и устало облокотился о трухлявую сосну.
– Сколько здесь, как думаешь?
– Не знаю, но много, – мечтательно ответил Василий. – За малым бы не отправили.
– Ну да, ну да. Наш мудрый командир Резчик.
Василий нахмурился:
– Ты как будто чем-то недоволен.
– Да нет. Просто… Не знаю, странно это все. Может, я не понимаю чего?
– Чего тебе странно?
– Ну как. Работаем мы. Рискуем мы. А потом все отходит атаману, а нам только копейки остаются. Я не говорю, что он свою часть не заслуживает. Но не так много же!
Василий обеспокоенно закусил губу. Рано или поздно такие мысли возникали почти у каждого члена артели. Некоторые из них имели глупость озвучивать их в неподходящей компании и плохо кончали. Анвар ему нравился – его нужно было спасти от печальной участи.
– Все, ясно. Теперь слушай меня внимательно. Ты со скупщиками общаешься?
– Нет, но что там такого сложного…
– Много чего. Сначала нужно найти такого, кто не настучит в «избу». Потом не продешевить, но и не задирать слишком сильно. И это только начало – нужно еще добро перенести, деньги забрать и еще гора мороки сверху.
– Да понятно это все, но не за такие же деньги…
– А сыщиков отвадить сможешь? – Василий угрожающе навис над татарином. – А других лихих отпугнуть?
– Чего ты меня стращаешь?! – Анвар вскочил на ноги, гордо выпячивая грудь. – Я свою справедливую долю хочу, больше ничего.
– Слушай, я все понимаю. Резчик не сахарный, берет много. Но без атамана мы бы и не узнали про все эти обозы. Сидели бы тут и обдирали попов да купчишек.
Анвар явно закипал: сжал кулаки, покраснел.
– Как ты был холопом, так и остался…
– Чего сказал?!
– Сколько ты под ним уже ходишь? Седьмой год? А самому думать страшно, да?
Василий не удержался и схватил наглеца за шиворот:
– Думай, что говоришь, падла!
– Ты же трусишь просто, ты же… – Татарин осекся и прищурился: – Слышишь?
Василий задержал дыхание, прислушался. Ничего не услышал, только жужжание насекомых и тихие крики птиц где-то далеко. Он был еще молодым, но уши уже никуда не годились.
А, нет, вот оно. Грохот копыт, крики. Со стороны деревни.
Подельники выбежали из рощи. К ним скакали трое. Они были в солдатских мундирах и демонстративно размахивали оружием.
– За нами? – кисло спросил Анвар.
– Ну а за кем еще.
Воры прыгнули на коней – Василий при этом умудрился больно удариться коленом об мешок. Потревоженное животное повернулось и посмотрело на наездника. Будто поняв его чувства, конь быстро сорвался с места и перешел на уверенный галоп.
Они выехали на дорогу и направились к видневшемуся на горизонте лесу. Хорошее место для побега, но до него было далеко. Преследователи тем временем приближались с пугающей скоростью.
– Стойте! Стрелять буду! – донесся сзади высокий, почти писклявый голос.
– Так давай, чего ждешь! – рявкнул Анвар в ответ.
Вызов был принят. Первые два выстрела ушли мимо. Третий попал в землю в полушаге от коня. Повезло, что за ними не казаков отправили – хотя бы перезаряжаться на скаку не станут. Василий прищурился, смаргивая выбитые ветром слезы.
Спустя минуту лес все еще был далеко, а преследователи стали значительно ближе. Василий даже рассмотрел их лица – красные, обозленные. Знакомиться с ними совсем не хотелось. Анвар повернул своего коня ближе и крикнул:
– На счет «три» уходи вправо!
– Чего?! Зачем?!
Вместо ответа татарин бросил на дорогу что-то шипящее и искрящееся.
– Раз!
Сзади снова что-то кричали.
– Два!
Кони начинали хрипеть, пот и выбитые ветром слезы застилали глаза.
– Три!
С надеждой на лучшее Василий рванул сбрую и сжал ноги, уводя своего скакуна вправо.
Граната взорвалась аккурат перед преследователями, подбрасывая в воздух землю и вырванные с корнем сорняки. Кони испуганно заржали, кто-то закричал. Когда дым рассеялся, люди лежали на земле, побитые и залитые кровью. Два коня скакали обратно в сторону деревни. Третий лежал на боку и жалобно бил ногами.
Подельники продолжали скачку и остановились, только когда забрались в глубокую чащу. Переведя дыхание, Василий вытер взмокшее лицо и спросил осипшим голосом:
– Откуда у тебя это?
– Когда со службы сбежал прихватил. – Анвар хищно улыбнулся. – Знал же, что пригодится.
Василий закрыл глаза, пытаясь успокоиться. «Какие дикие времена настали, – подумал он. – Воры уже гранатами кидаются».
Приглашения
Через семь дней после складской работы Марк сидел за прилавком и подсчитывал плоды своих усердных трудов. На улице жаркий летний день постепенно превращался в теплый вечер. Москвичи неторопливо прогуливались, разносчики лениво расхваливали свои блины и булки, где-то вдалеке играла скрипка. Хорошо в Немецкой слободе. Не то что на выселках, где он раньше жил.
Неделя вышла неплохая. Фламандское разлетелось быстро, осталось только три бутылки. Купленные у заезжего из Рязани мастера «орлеанские» ткани хорошо шли по десять рублей за рулон.
А самое радостное – наконец нашелся покупатель на сабли, какой-то ветеран последней войны. Их пришлось немного подкрасить, чтобы они походили на «турецкую работу», но дело того стоило. За месяц выходило двести рублей чистой прибыли – хватит и на аренду, и на приятные вечера, и на новый камзол, который Марк уже давно приглядел в мастерской на Мясницкой.
Закончив пересчет, он сунул пять рублей в карман, остальное сложил в тайник под половой доской. Сладко потянувшись, он посмотрел на свое отражение в бронзовой вазе на прилавке. Выглядел он, конечно, все еще по-крестьянски. Квадратное тело, квадратное лицо, нос картошкой, непослушные русые волосы торчали во все стороны.
Но за последний год он как будто изменился – немного вытянулся, приобрел лоск. Возможно, занятие коммерцией действительно облагораживало. А может быть, все дело в бритье и хорошей одежде. Марк успел привыкнуть к атласным жилетам и дорогим рубашкам, даже подумывал о приобретении очков. Нужно же соответствовать роли.
Марк дыхнул на вазу и задумчиво протер ее рукавом. Да, дела у него шли неплохо. Но как-то скучновато. Воровство уже не вызывало былого азарта, вылазки сливались в одну нервную рутину. Мелкие продажи тоже не радовали. Хотелось чего-то большего, чего-то увлекательного, яркого.
Вот бы такая возможность на голову свалилась. Да и почему бы ей и не свалиться? Жизнь у него не самая обычная.
Он уже собирался закрываться на перерыв, когда в магазин вошла молодая пара. Стройная девушка с тонким носом была одета в ярко-голубое платье, каштановые волосы прикрывала пышная бархатная шляпка. Она кивнула продавцу и подошла к витрине с перчатками и платками. Ее сопровождающий – высокий мужчина лет тридцати в синем камзоле – отстраненно рассматривал стены.
Их одежда, обувь, запах духов, даже походка – все говорило о знатности. Дворяне в лавку заходили, но обычно они были из бедной части. Ради таких блистательных посетителей можно и задержаться.
– Здравствуйте, господин, bonjour, mademoiselle1, – пропел Марк, настраиваясь на французский акцент. – Могу ли я чем-то услужить?
– Даже не знаю, – девушка улыбнулась. – Мсье Жефро, да?
– Вам можно просто Жан.
– А что у вас тут есть?
– Лучшие товары из Европы, для любых благородных пожеланий. Vetements, оружие, вина, украшения. Также имеем богатства Востока, турецкие, персидские. Даже из Afrique вещи есть, если пожелаете! Пробовали когда-нибудь пудру из бивня носорога?
– Нет, а что в ней особого?
– Кожа от нее сияет, к вашим яркими глазам замечательно подойдет! – Марк заговорщически подмигнул. – Скажу по секрету – супруга нашего губернатора именно такой пользуется!
– Правда? У вас покупает?
– Разумеется, больше в Москве ни у кого такого нет! Хотите, сейчас принесу?
– Может, позже. Я украшения ищу, матушке в подарок – есть что-нибудь подобное?
– Драгоценных украшений сейчас pas beaucoup, к сожалению, почти все разобрали. Но есть прекрасные серьги из бургундского золота…
– Бургундия, носороги – богато это все. Как же вы такие ценности достаете? – флегматично поинтересовался юноша.
– Во время моих долгих путешествий я познакомился со многими негоциантами… – Марк мог повторять эту речь даже во сне, так часто он ее произносил. – Теперь мы поставляем друг другу редкие вещи. Я им – русское, а они мне – иностранное…
– То есть здесь все куплено в честной торговле у настоящих купцов?
– Разумеется, monsieur.
– И все правда произведено в других странах?
– Конечно! Господин, я вижу, что вы рассматриваете сапоги. У вас разборчивый глаз! Это португальская работа, произведение знаменитого мастера Химена Лоскегварда…
– Да, сапоги хороши. Я очень похожую пару видел у друга – ему их в Подмосковье сделали.
Марк раздраженно прикусил язык. Этот франт знаток сапог, что ли?
– Может быть, они похожи, но уверяю вас, в лучшем случае вы видели умелую подделку. Работы синьора Лоскегварда к нам попадают очень редко, это одна из немногих…
– Тема, ну что ты к человеку пристал? – Девушка нахмурилась. – Видно же, он обычный честный купец.
– Это так? Вы обычный и честный? – Франт будто разочарованно вздохнул. – Мы слышали другое.
– Что же и от кого вы слышали?
– Нам о вас рассказал доктор Кляйн. Рекомендовал как очень необычного и сообразительного человека, у которого есть самые разные товары. Даже самые редкие.
Лицо у франта было красивое, но удивительно невыразительное, почти неподвижное. На нем совершенно не читались эмоции. Марку это не нравилось. Какой-то новый метод у московской полиции? Или его выследили хозяева похищенного добра?
– Господа, уверяю вас, что я честный и законопослушный предприниматель. В то же время могу с уверенностью сказать, что достану для вас все, что пожелаете, – сдержанно ответил Марк. – Только назовите ваш каприз.
Гости пристально смотрели на купца-вора. Затем девушка звонко засмеялась:
– А он хорош, ой как хорош! Не колется, но и не упускает нас. Тема, давай его позовем?
– Думаешь, стоит?
– Определенно стоит. Мсье Жан, а приходите к нам завтра на обед.
– На обед, госпожа? – оторопело переспросил Марк.
– Да, у нас небольшое благородное собрание, в очень приятной компании. Мы будем очень рады, если вы добавите заграничной культуры в ассамблею. Придете?
– Но мы ведь с вами даже не знакомы…
– Ах да, простите, я что-то о приличиях и забыла. Меня Дарья зовут, а этот мрачный стоик – Тимофей.
– Дарья… То есть госпожа, право, я польщен… – Марк был абсолютно растерян. Глубокие гипнотизирующие глаза девушки делу не помогали. – Но я, vraiment, не уверен, что смогу. У меня еще и коммерческие дела вечером…
– Не переживайте, мсье, – девушка подмигнула. – У нас на ужине тоже можно найти массу дел. Куда более прибыльных, чем ваши обычные приключения. Доктор Кляйн тоже будет. Будем ждать вас к полудню на Остоженке, там большой розовый дом – не пропустите. Если что, спросите про дом Фонтерновых, это наша фамилия. Очень ждем!
Дарья сделала символический книксен и направилась на улицу. Тимофей невыразительно кивнул, развернулся на каблуках и последовал за девушкой. Марк остался один, смущенный и немного раздраженный.
Что за номера такие? Если они не знают, чем он занимается, то откуда такие вопросы? А если знают – то почему пригласили вора на благородный ужин?
И что им такое Кляйн наговорил? Вечно этот немец что-то да придумает. Нужно разобраться.
Марк накинул плащ и вышел на улицу. Воздух пах сладко, далекой скрипке подпевали птицы. Вывеска магазина поблескивала в лучах солнца. На медной табличке филигранными буквами было написано: «Лавка мсье Жана Жефро, французского негоцианта. Заграничные одежды, вина, инструменты и прочая».
Вскоре Марк добрался до Якиманки. Район он не любил – улицы там были слишком узкие, еще и под наклоном. Дома стояли простоватые, люди жили скучные, еще и штаб полиции был неподалеку. Внимания заслуживал только храм Николая Чудотворца, который Марку нравился с детства. Здание яркое, стройное, богатое. Именно так место веры и должно выглядеть. Полюбовавшись на купола и маковки, он направился в доходный дом напротив.
В отличие от многих московских врачей, доктор Дитрих Кляйн не только часто принимал простой народ, но и многим помогал бесплатно. Делал он это не только из альтруизма – благодарные пациенты несли ему еду, одежду и прочие подарки. Чтобы потом тоже хорошо лечил.
Протолкавшись через очередь в коридоре, Марк зашел в докторскую квартиру. Внутри было неестественно чисто, не было даже следа пыли. У окна стоял мужик с опухшим носом, нервно мявший в руках шляпу. Сам Кляйн сидел за столом и вещал с видом уставшего отца, отчитывающего нерадивого ребенка. Образ усиливали пышные усы и бакенбарды, оттеняющие бледное лицо немца.
– Пей побольше, только не спиртного, лучше теплое. И бога ради, проветривай у себя. В дурном воздухе здоровья нет!
– Понял, спасибо большое, Дитрих Гунтерович, – мужик смущенно улыбнулся и вытащил из кармана сверток. – Аня моя вот вам приготовила пирожки, попотчуйтесь.
– Ага, спасибо. Иди, и скажи там, что сегодня больше не принимаю, пусть завтра заходят.
Мужик неуклюже поклонился и вышел. Кляйн устало помахал рукой и с кислой миной повертел в руках сверток с пирожками.
– Еда тут вкусная, вся, – тоскливо заявил доктор. – Но в меня уже не лезет. А они все несут и несут.
– Так ты бродягам раздавай, – ответил Марк, устраиваясь на стуле.
– Они ведь потом не отстанут, будут ломиться, попрошайничать. Ладно, через силу в себя запихну, хоть и нельзя так… Ты чего здесь?
– Знаешь, удивительное дело случилось. Ко мне тут гости пришли со всякими странными вопросами. Девушка и парень, Фонтерновыми назвались. И говорят, что ты им про меня рассказал.
– А, значит, уже добрались до тебя. – Кляйн ухмыльнулся. – Странные они, да?
– Есть такое. Особенно намеки на мои темные дела удивляют. Чего ты им разболтал?
– Мохов, ты мне таким голосом не предъявляй. Они и про мои дела знают, как выяснилось. Заходили вчера, прямо сюда, не на дом вызывали. На головную боль пожаловались. Обследую их, а они как бы невзначай намекают. Мол, так сложно нынче правильных людей найти, специалистов нигде нет. Я спрашиваю: «Каких вам специалистов?» А парень на меня смотрит и говорит: «По извлечению ценных предметов». И смотрит так, будто все про меня знает.
– И тогда ты раскололся.
– Да я отпирался как мог, но они не велись. В конце концов говорят: «Есть работа для вас, хорошо оплачиваемая. Но нужен второй человек, талантливый». Ну я тебя и порекомендовал. И еще одного парня, тоже молодец. Там и познакомитесь.
Марк устало потер виски. Какая-то дурацкая получалась история. Только ведь Кляйн был совсем не дураком и обычно глупости не делал.
Судя по отзывам пациентов, лечил он отлично. Но он был никому не известным провинциалом, богатые пациенты у него появлялись редко. Поэтому врач подрабатывал воровством.
Лихие дела давались ему хорошо. Марк работал с ним несколько раз, каждое дело проходило гладко. Редкостно хороший подельник.
– Почему меня назвал?
– Потому что ты наименее тупой из всех моих знакомых воров. Во всяком случае, я так раньше думал, теперь сомневаться начинаю. Марк, чего ты выглядишь, будто тебя ножом пырнули? Такие приглашения на дорогах не валяются, нужно идти. Сам подумай, ну что там плохое может случиться?
– Не знаю, сдадут нас.
– Да конечно, – доктор закатил глаза. – Для этого они нас домой пригласили, полиция теперь только в особняках работает. Ну головой-то подумай! Мы наконец можем в люди выйти, большими делами заняться. Не будь ослом!
– Но зачем мы им?
– А ты думаешь, что дворяне все ангелы безгрешные? Они тоже преступники, хуже нас с тобой. Нашего сукна епанча.
«Нашего сукна епанча». Так московские преступники называли тех, кто промышлял воровством. Заводских работяг, беглых крестьян, солдат, матросов и просто бродяг. Марк еще никогда не слышал, чтобы так говорили про дворян.
– Единственное отличие – работу они сами не делают, – продолжал Кляйн. – Давай, не трусь. Сходим, послушаем, если не понравятся – просто уйдем.
Марк вздохнул и поднял руки в знак капитуляции. Немец умел говорить убедительно, да и попал в точку. Мелкие аферы начинали утомлять и не всегда окупались. Марк давно думал, что пора бы ему переходить к делам покрупнее. Правда, он не думал, что все случится вот так.
Кляйн достал из свертка здоровый румяный кусок пирога, понюхал и поморщился. Задумчиво подергав усы, доктор крякнул и достал из-под стола бутылку с янтарной жидкостью:
– Давай тогда праздновать новые перспективы.
Бутылка настойки кончилась достаточно быстро и только разожгла в подельниках желание гулять. С новой легкостью и плавучестью в шагах они направились на север, к корчме «Оленьей».
Снаружи место выглядело посредственно: большая изба из темных бревен с закопченными окнами. Интерьер был ненамного лучше: шесть массивных, грубо обтесанных столов, такие же табуреты и лавки и маленькая печь в углу. Кухню от общего зала отделяла грязная занавеска, из-за которой практически всегда доносилась ругань. Единственным украшением в зале была висевшая у входа голова оленя, которая и дала заведению имя.