Вадим Витальевич Тарасенко
Волк с планеты Земля (трилогия)

Около дверей рубки уже стояло несколько человек. Один из них, держась за ее ручку тщетно колотил по ней ногами. Еще один удар, руки мужчины разжались и он, словно выпущенный из пращи камень, отлетел от двери и врезался в другого заключенного, стоящего за его спиной. Удар был настолько силен, что магнитные ботинки не удержали второго мужчину на полу и вот уже два человека, отталкивая друг друга и кувыркаясь, полетели по салону.

– Ничего не получится!

Андрей резко обернулся. За его спиной стоял Бахруд Бранул – бывший его сокамерник.

– Бахруд!?

– Кроки, естественно, закрыли дверь. Придется умирать, – продолжил он и посмотрел на Кедрова. На его лице промелькнула злорадная усмешка.

«А если это бой настоящий? Если на нас действительно напали челы или фролы? Или это кто-то ведет свою игру против Сарба?», – мозг лихорадочно пытался решить эту головоломку.

Начинала чувствоваться недостача кислорода, стало труднее дышать.

Между тем мужчина, потащивший Андрея к рубке, быстро оценил обстановку около дверей, ведущих в рубку.

– Кастах! Как я мог забыть! – он так взволнованно и громко закричал, что толпящиеся около дверей люди обернулись к нему. – В корме же стоит шкаф с тремя скафандрами! – и он бросился к проходу между креслами.

Толпа ринулась за ним.

Кто-то так сильно толкнул Андрея в спину, что он, чтобы не упасть, вцепился в спинку кресла. От резкого движения закружилась голова.

«Упаду – затопчут. Не податься панике, – землянин скользнул взглядом по людской толчее в проходе. – Даже умирать надо тоже человеком».

Свист над головами людей уже перешел в вой. Очевидно, что трещина в корпусе увеличивалась.

«Тем более осталось недолго. Минут десять, не больше. А там или задохнусь или кровь внутри вскипит из-за низкого давления», – Кедрову вспомнился документальной фильм, посвященный космонавтике. Там рассказывалось о судьбе троих советских космонавтов – Волкове, Добровольском и Пацаеве. При приземлении в их спускаемом аппарате преждевременно открылся клапан вентиляции, и произошла разгерметизация кабины. Из-за упавшего, практически до ноля давления, вскипела кровь в организмах космонавтов, и они погибли.

«Вернуться и умереть», – вспомнил Кедров название фильма, – а я даже мертвым на Землю не вернусь».

Неожиданно стало чуть легче дышать. Несмотря на многочисленные повреждения бота, его бортовой компьютер уцелел и даже ухитрялся бороться за спасение жизней мечущихся в салоне людей. Он запустил САС – систему аварийного спасения и из нескольких резервуаров в места нарушения герметичности корпуса стал поступать специальный жидкий пластик, быстро твердеющий при атмосферном давлении. Получив сигнал от датчика-анализатора, что потеря кислорода в салоне достигла критической величины, компьютер задействовал аварийный запас кислорода, скупо впрыскивая его в салон.

– Пошли, – неизвестно откуда возникший сосед потянул Андрея вновь к рубке.

Подойдя к двери, он спокойно, без суеты взялся за ручки и потянул на себя. Дверь легко открылась.

– Так ты крок?! – раздалось за спиной.

И тут же Кедров почувствовал сильный удар по затылку. Его ноги подогнулись и он рухнул на пол. Землянин уже не видел, как вздрогнул мужчина, помогавший Андрею, и как в его руке неожиданно оказался бластер.

Но Бахруд Бранул оказался проворнее. Свалив Кедрова с ног, он нанес такой же удар, по затылку, и мужчине. Тот растянулся рядом с Андреем. Бранул тут же упал рядом и выхватил из его рук бластер.

Несколько заключенных в суматохе, в слабом аварийном освещении сумели разглядеть, что рубка управления открыта и ринулись к ней.

Бывший сокамерник Кедрова начал стрелять, не вставая. Несколько коротких вспышек, несколько вскриков, утонувшие в многоголосом гаме криков ужаса и ругательств.

– На всех воздуха не хватит! И на всех мест тоже не хватит!

И снова яркие молнии, разрезая темноту, бьют по копошащейся массе людей.

И этот крик: «И на всех мест тоже не хватит!», услышал Андрей, придя в себя.

«Так говоришь, ты не стремился запрыгнуть первым в аварийную капсулу, тебе просто повезло», – землянин осторожно чуть подвинулся, выбирая положения для рывка.

– И ты получай, крок! – и слепящий луч ударил в голову лежащего мужчины.

Агонизирующее тело мощно дернулось. От рывка подошвы магнитных ботинок оторвались от пола и все еще корчившийся сосед Андрея по салону бота, взмыл вверх.

«А теперь моя очередь», – Кедров сжался, готовый в любой момент бросить свое тело в нужном направлении.

– И ты, предатель! – рука с бластером стала поворачиваться в сторону землянина.

Офицер-десантник рванулся вверх. Ох, как трудно пользоваться приемами самообороны, когда подошвы, словно приклеены к полу и легкие разрываются, жадно хапая разряженный воздух. Его летящая правая рука уже почти коснулась руки с бластером. Почти…

Очередная яркая вспышка в темноте.

«Не успел-е-ел…».

Обожгло где-то в шею. И все же Андрей успел почувствовать, как его ладонь рубанула по чужой плоти. Дальше мышцы десантника работали в автомате: захват чужой руки, рывок на себя, залом

– А-а-а, – отчетливо хрустнула кость.

Снова рывок, теперь уже под себя. Кедров с натугой наваливается на противника, левой рукой хватает того за волосы и делает ею тянущее движение к себе. Есть!

И лишь где-то на периферии сознания удивление – почему он еще жив? Ведь даже автоматические, чисто рефлекторные движения без участия мозга не происходят.

А его правая рука, тем временем, хватает бластер.

– Картзм мупрк, – Бранул дергается, пытаясь сбросить с себя землянина.

Удар ручкой бластера по затылку и чел затихает.

Кружиться голова, перед глазами плывут круги, в легких раздается хрип. Кедров с трудом приподнимает голову и осматривается. Люди неподвижно лежат на полу или повалившись на кресла. С десяток тел тихо дрейфует по воздуху. И все это сюрреалистическое зрелище заливает скудный аварийный свет.

Землянин со стоном скатывается с тела Бахруда, подтягивает ноги под себя, отрывая их от пола. Уже каким-то проблеском сознания он улавливает открытую дверь рубки и толкает себя в том направлении.

Словно из мрака показывается кресло пилота. Андрей его достает кончиками пальцев и, оттолкнувшись от него, изменяет траекторию своего движения. Оттолкнувшись ногами от потолка, землянин уже уверенно хватается за кресло и подтягивается к нему.

«О, да тут чуть легче дышать!» – бортовой компьютер, определив, что дверь в рубке открыта, в район кресла пилота стал подавать больше кислорода.

Россыпь кнопок и лампочек перед глазами. Больно жжет в шею. Андрей дотронулся до обожженного места. Пальцы ткнулись в оплавленные края коммутатора.

«Так вот что спасло мне жизнь! «Ошейник». Луч лазера попал в него», – пальцы начали ощупывать поврежденное место, – так вот почему я не понял последних слов Бахруда. Мой переводчик сломался», – небольшое усилие и Андрей почувствовал, что кольцо на шее разъединилось. Поднатужившись, Кедров еще сильнее разжал «ошейник» и снял его с шеи. Несколько секунд повертел в руках разорванное кольцо. Кровь стучала в висках, все же не хватало кислорода. Мозг, проталкивал по своим извилинам мысли, словно ворочал глыбы, тяжело, натужно.

«А если вот так взять и разорвать круг», – какой круг разорвать мозг не уточнил. Просто было смутное желание как-то вырваться их хода не им просчитанных событий.

«Только по-моему, его уже разорвали. Это явно была не имитация боя. Кто-то, очевидно не менее наделенный властью чем Сарб, вмешался в его игру. И кто-то не хочет, чтобы я попал к челам. И если этот бот все же подберут, то это будут не люди Сарба. И что они со мной сделают?».

Скрежещущий звук сирены заставил Кедрова вздрогнуть. Тот час же на пульте замигала красная лампа.

«Ну и что это означает? Не знаю, но что-то явно нехорошее. Может закончился кислород? Все, хватит рассуждать, надо действовать», – Андрей глубоко, сколько возможно, вдохнул воздуха и осторожно встал. – Надо разорвать круг», – с разорванным ошейником в одной руке, с бластером в другой, землянин двинулся к двери рубки.

«Я должен вернуться домой», – лазерный луч впился в «ошейник» на шеи Бахруда. Послышался стон.

Землянин еще раз нажал на курок. Металлическое кольцо на шеи лежащего человека в одном месте полностью расплавилось. Скупо выдыхая воздух, Кедров наклонился и снял его с Бахруда. Надел себе на шею. Боясь выдохнуть остатки воздуха, свой «ошейник» надел на бывшего сокамерника.

«Я должен вернуться к маме», – луч из бластера вошел точно в центр затылка чела.

Не обращая внимания на агонизирующее тело, Кедров вложил бластер в руку трупа своего соседа. Из последних сил сделал несколько шагов в сторону скопища лежащих в проходе тел.

«Эх, а в рубке же были скафандры», – с раскрытым в безнадежном вдохе ртом, землянин рухнул на чье-то тело.

«Нет, Всемогущий Картан сегодня явно ко мне благоволит», – довольный Варк хищно улыбнулся.

Картинка, представшая перед ним на экране локатора, была просто великолепной – неизвестный крейсер в каких-то пятидесяти тысячах километрах, а рядом с ним разваливающийся на части от взрыва транспортник, компьютер которого все же сумел еще раз напоследок пискнуть на своем электронном языке: «Я крок. Транспортный корабль «Звезда». И это последнее прощай уловили антенны «Стерегущего – 10». Все ясно. Что-либо уточнять, вступать в переговоры не имело смысла. Перед ним враг. Без сомнений, несмотря на то, что его автоответчик орал: «Я крок». Звездолет может и наш, кроковский. Но управлялся он явно не кроками. А потому…

– Огонь!

Четыре трехсот мегаваттника с ходу влупили по корме неизвестного крейсера.

Тот устоял. Но Варк и не рассчитывал с первого раза уничтожить звездолет. Крейсер есть крейсер – специально созданный убивать. А потому и сам космический убийца имеет крепкую шкуру. Но, наверняка, кормовые защитные экраны он уничтожил.

Динамик внешней связи разразился руганью:

– Баккара! Ты что не видишь, что свои! Под трибунал захотел?!

– Форсажное охлаждение! – не обращая внимание на ругань, Варк не сводил взгляд с экрана обзора.

Наведенный компьютером на нужную точку, мощный телескоп показывал, как в пятидесяти тысячах километрах впереди разворачивались на них лазерные пушки главного калибра.

«Не успеют, засранцы. Не успеют!», – Варк не отказал себе в удовольствии немного подождать, наблюдая за тщетными усилиями врага.

Он отлично представлял, как в рубке крейсера, покусывая губы, экипаж мысленно подгонял вращающуюся платформу с лазерными установками, как внутренне сжавшись, они в любую секунду ожидали воя сирены, сигнализирующей о лазерной атаке. Как косили глазами на монитор, беспощадно высвечивающий реальность – кормовые защитные экраны уничтожены и еще одну такую атаку они не выдержат.

Варк выстрелил за секунду до того, как компьютер на вражеском корабле должен был бы радостно запипикать и вывалить на экран монитора: «Прицеливание осуществлено».

На этот раз четыре трехсот мегаваттных сгустков энергии ударили по незащищенному кораблю. В несколько мгновений они прожгли корпус, пробили защиту ядерного реактора и ворвались в его активную зону. И реактору ничего другого не оставалось сделать, как взорваться. Что он и сделал через секунду.

– Свои, свои, – командир «Стерегущего – 10» с удовольствием наблюдал, как на месте крейсера быстро расширяется огненный шар, – свои своих не расстреливают. Трибуналом он угрожал. Жалуйся теперь.

– Командир, кто-то просит помощи.

И только сейчас Варк увидел, что на экране радара, на месте уничтоженного транспортника, продолжает пульсировать красная точка.

– Неужели кто-то уцелел?

Втрой пилот неопределенно качнул головой:

– Стандартный аварийный автоматический сигнал. Можно подойти ближе.

– Давай. Только сначала составь гиперсообщение, где мы. Пришло время, – Варк иронично улыбнулся. – И пойдем обычным ходом. На сегодня гиперпространственных прыжков хватит.

Через минуту «Стерегущий – 10»мчался к месту гибели транспортного корабля.

– Это транспортный бот, – через пятнадцать минут второй пилот смог понять, кто посылает аварийный сигнал.

– Транспортник такого класса имеет на борту два бота. Учитывая, что «Звезда» перевозила на Гамед заключенных, то в этом боте может быть или экипаж, или заключенне.

– Заключенные, командир. Посмотри, – второй пилот кивнул на обзорный экран, – бот почти что с наш эсминец. Там заключенные.

– Так…и что будем делать?

– Их там до сотни человек. Соваться не следует. Надо ждать помощи, – задумчиво проговорил второй пилот.

– Хорошо, подождем. Прилетят ребята, заберут эту сотню и получат премию за спасение людей. Сколько там за одну голову полагается?

– Командир, там же заключенные! Какое спасение людей?

– Тогда за пленение врага. Сколько стоит один фрол? А чел? Уж точно больше, чем один спасенный крок. Да после этого, баккара, над нами будут смеяться во всех барах Содружества! Ну так что?

Второй пилот неопределенно кивнул головой.

– Молодец, Барри, я всегда знал, что на тебя можно положиться. Стыкуемся.

Через час бригадный генерал Сарб получил гиперсообщение, в котором командир эсминца «Стерегущий – 10», полковник Варк докладывал об инциденте, произошедшем в тридцати световых года от Гамеда. Прочитав его, начальник управления государственной безопасности, не обращая внимания на адъютанта, грязно выругался. Его хитроумный план из-за какого-то чересчур ревностного служаки рухнул. Когда теперь еще представиться такая возможность карьерного взлета?

Немного успокоившись, Сарб еще раз пробежал глазами по сообщению.

«….неизвестный крейсер был уничтожен», – генерал вспомнил добродушно лицо О' Ларри Хрила, сына его погибшего друга О'Строппа Хрила.

«Так я мальчика и не успел повысить», – Сарб скрипнул зубами.

«…. На месте гибели транспортного корабля «Звезда» был обнаружен его транспортный бот. Я осуществил стыковку с ним и капитаном О'Барри Казнусом. бот был обследован. На его борту оказалось восемьдесят семь человек. Судя по характерным коммутаторам, надетым на шею и сигналам, испускаемых ими, все эти люди являются заключенными».

«Теперь им придется еще и выплатить премию за захват пленных. Натрак!».

«Из-за нарушения герметичности транспортного бота сорок семь заключенных погибли вследствие асфиксии. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №1. Кроме того, у пятнадцати человек обнаружены ранения, вызванные лазерным лучом. Все эти люди также погибли. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №2. У одного из этих пятнадцати человек (Рахуд Пуртул, идентификационный номер 67890) в руке обнаружен бластер марки «Волк», серийный номер 4789032456. Остальным заключенным оказана медицинская помощь. Их фамилии и идентификационные номера прилагаются в списке №3. Жду Ваших дальнейших распоряжений.

Взгляд директора Службы Государственной безопасности вновь споткнулся на фамилии Кедров, значившейся во втором списке.

«Значит чел погиб. Ну и что теперь делать? Натрак побери этих ретивых исполнителей. Попроси дурака воду достать, так он плотину откроет, – Сарб вскочил и в раздражении заходил по кабинету. – И какого натрака в боте возникла стрельба? Бластер несомненно принадлежит моему агенту, он должен был охранять чела. А в результате имеем дырки и у чела, и у моего агента, и у дюжины других заключенных. Послать на бот экспертов? И тогда через неделю все в Содружестве будут знать, что я пытался к челам послать своего человека. В парламенте подымится вой. Этих протирателей штанов хлебом не корми, дай на трибуне покрасоваться и кого-нибудь гневно пообличать. Правда, на хлеб они и так не посмотрят, – начальник управления государственной безопасности вспомнил роскошный дом Харка. – Создадут комиссию, начнут совать нос куда надо и куда не надо. Впрочем, депутатский нос уместен лишь в дверной щели. Что б придавить посильнее и отучить этих дармоедов лезть, куда не надо. Эх, была б моя воля… – бригадный генерал непроизвольно сжал кулаки и вздохнул. – Да, с такими храбрыми полковниками проявишь тут свою волю. С такими полковниками, сам до пенсии будешь бригадным генералом, – Сарб еще несколько раз прошелся от дверей до стола, принимая решение. Затем, подойдя к столу, нажал кнопку вызова адъютанта.

– Подготовь несколько приказов. Первый. Оставшихся в живых заключенных полковнику Варку лично доставить на Гамед. Второй. Ввиду аварийного состояния бота транспортного корабля «Звезда» и уменьшения непредвиденных затрат, бот вместе с телами погибших заключенных уничтожить на месте. Третье. За проявленное мужество и героизм, полковника Варка наградить орденом «За честь Родины» второй… нет, первой степени. Его второго пилота наградить тем же орденом второй степени. Все. Выполняйте.

– Есть!

«Ты у меня, полковник, до своей пенсии, будешь болтаться около Гамеда. Орденоносцы везде нужны».

– Эх, жаль, такая операция сорвалась, – сказал Сарб уже вслух, глядя на закрывшуюся за адъютантом дверь.

Глава 13

«Нет, ну это же на-до быть та-ким и-ди-о-том, чер-те что са-мо-му се-бе на-фан-та-зи-ро-вать и в ре-зуль-та-те ока-зать-ся здесь, – мозг, как и все тело, работал в пульсационном режиме, стараясь попасть в такт вибрации огромного рудодобывающего комбайна. – А мо-жет я там, на бо-те пос-ту-пил пра-виль-но? И толь-ко бла-го-до-ря то-му, что за-те-рял-ся, сме-нив «о-шей-ник», еще жив? Еще… тут, в э-том чер-то-вом руд-ни-ке дол-го не про-тянешь. Так пра-виль-но я пос-ту-пил и-ли нет? И что-о д-е-л-а-а-ть? – фреза комбайна наткнулась на твердый участок породы и железный монстр, быстро-быстро, словно его заколотило от такого нахальства, завибрировал, продираясь вперед.

Сидевший в кресле оператора комбайна Андрей Кедров скользнул взглядом на экран монитора, где, также быстро вибрируя, поднимался вверх зеленый столбик – показатель нагрузки на фрезу.

«Д-е-в-я-н-о-с-т-о п-р-о-ц-е-н-т-о-в о-т м-а-к-с-и-м-а-л-ьн-о-й… м-о-ж-н-о н-е с-н-и-ж-а-ть с-к-о-р-ос-ть… ага… – Андрей дернул один из рычагов, находящихся перед ним назад. Скорость движения комбайна замедлилась. Получивший небольшую передышку, могучий исполин успокоился. Дрожь исчезла. – Я же не боек в перфораторе. Так и извилины в голове все распрямятся и мысли, фьють и выскочат. А мне они сейчас ох как нужны. Что же мне делать?»

Но ответить на этот привычный русский вопрос Кедров не успел. Предупреждающе взвыла сирена. Землянин успел увидеть, как вверху, в метрах двадцати от него на мгновение возникла серая пелена и тут же какая-то невидимая сила разорвала ее в клочья, смела, отбросив в глубь выработки.

– Спасибо, Лю.

– Мне показалось, что ты о чем-то задумался, – тут же раздалось в шлемофоне, голос напарника Андрея – бывшего врача с разбившегося звездолета челов.

– Угадал. Извини, расслабился.

– За что извинять? В таком месте, хочешь – не хочешь, начнешь копаться в себе, пытаясь понять, почему я очутился тут. Угадал?

– Угадал, Лю. Но мы отвлекаемся. Если снова придет серая волна…

– Работаем, – голос в шлемофоне перебил Андрея.

– Работаем.

Прошло три недели с тех пор, как он и еще двадцать четыре человека, оставшихся в живых после разгерметизации бота транспортного звездолета «Звезда», были доставлены на планету-рудник Гамед.

Неделя обучения и вот землянин, бывший офицер-десантник Российской армии, уже сидел в кресле оператора рудодобывающего комбайна и рубил «уголек» на благо цивилизации кроков.

С отрывочных сведений, полученных при обучении, со слов других таких же несчастных, оказавшихся на Гамеде, Кедров для себя уяснил, что представляет собой этот «уголек».

Этот «уголек», а точнее минерал кроки называли тардисом, представляющим собой смесь десятка различных металлов, в том числе и эрцерия, получаемого до этого только в ускорителях элементарных частиц, «лепя» из двух тяжелых ядер одно сверхтяжелое. И хотя по всем законам физики такие тяжелые ядра не могли просуществовать и секунды, чтобы снова не распасться на своих «родителей», эрцерий оказался стабильным элементом, с периодом полураспада в целых сто лет.

Но не это было главное в эрцерии. Подумаешь, не вписался в физический закон. Да сколько таких случаев было на протяжении истории. Можно сказать, что благодаря именно таким болидам, не вписывающимся в проложенный людьми путь прогресса, разбивающими окружающие его отбойные стены, развитие цивилизации не петляет узкой тропинкой, а несется по широкому хайвею.

Главное было то, что небольшие добавки его в сердечники нуль-континуум генераторов, превращали их из громоздких экспериментальных лабораторных установок в компактные установки, приемлемые для установки на звездолеты.

И именно поэтому недра Гамеда изъязвили многочисленные шахты, на которых работали заключенные. Последних кроки использовали не с целью поиздеваться над своими генетическими врагами и не с целью наказания своих провинившихся граждан. Вернее не только поэтому.

Все же для здоровья нации должны быть место, куда человек должен очень бояться попасть. Рудники на Гамеде были очень хорошей профилактикой от разных неблаговидных поступков. Например, любой кроковский чиновник знал, что за растрату государственных средств или взятку его не казнят. Ему просто дадут десять лет каторги на рудники Гамеда. А через пять лет, проведенных там у него от вездесущей радиации выпадут волосы и прицепится целый букет разных болячек. Через семь лет, из-за постоянных болей в теле и депрессии он уже будет молит Всемогущего Картана, чтобы тот поскорее забрал его к себе. А через восемь-девять лет его желание исполнится – истощенного, лысого старика, умершего от инфаркта, лейкоза или какой-либо другой болезни кремируют и прах ближайшим звездолетом отправят родственникам. Если, конечно, раньше его не заберет серая волна. Именно из-за этой волны и работали на Гамеде заключенные. Серая волна была особой формой жизни. В недрах, в общем-то безжизненной планеты, находились бактерии, питающиеся в избытке имеющимися радиоактивными элементами. Сами по себе, находящиеся в микроскопических порах пород, эти бактерии были безобидны. Безобидны для человека, одетого в скафандр с установленной противорадиационной защитой. Но человек, в погоне за драгоценным эрцерием полез в недра Гамеда, вырубая в теле планеты штольни и штреки. Появилось много свободного объема, прямо таки гигантское количество по сравнению с крохотными порами.

Свобода вообще сама по себе штука взрывоопасная. Но в случае с бактериями на Гамеде это проявилось особенно впечатляюще.

Есть такое вещество – окись этилена. В нормальных условиях оно представляет собой бесцветную летучую жидкость с явно выраженным эфирным запахом и саму по себе не горючую. Но стоит распылить эту жидкость в виде аэрозоля и образовавшееся облако подорвать с помощью детонатора, то получиться сильный взрыв, сравнимый с небольшим ядерным. По этому принципу работает объемная и кассетные бомбы. Так что свободный объем штука чрезвычайно опасная.

Так и с гамедскими бактериями. Находясь в выработках, они ничем себя не проявляют и фонят так же, как и все на планете. Но вот по какому-то невыясненному сигналу они почти мгновенно, в полсекунды группируются, уплотняются. Это уплотнение способно быстро перемещаться, совершая волнообразные движения. Поэтому и назвали это явление волной. Вернее сами бактерии не перемещаются, они лишь колеблются вверх-вниз. Перемещается сигнал, информации об уплотнении. Аналогично, как не перемещаются частицы воды при волнении моря или струна при вибрации. Волна есть, а продольного движения нет.

А серой волной назвали из-за цвета сгущения – серого как невзрачная дорожная пыль.

Эта волна целенаправленно движется к жертве. В пятидесяти-шестидесяти метрах от нее бактерии скачкообразно еще сильнее уплотняются. Плотность их достигает критической и получается маленькая атомная бомба. Причем бомба с довольно таки уникальными характеристиками. Даже не бомба, а мощный рентгеновский лазер с ядерной накачкой!

Яркая вспышка небольшого ядерного взрыва и из раскаленного плазменного облака бьет невидимый мощный узконаправленный луч гамма-излучения, убивающий человека мгновенно. Такого мощного жесткого излучения не выдерживает и электроника – компьютерные процессоры замирают также мгновенно, как и человеческие сердца. Причем серая волна разит точно в цель. Если в кабине управления находится человек, то рентгеновский луч поражает мозг. А затем, как контрольный выстрел, процессор бортового компьютера. После этого серая волна мгновенно рассасывается, сливаясь с обычной серой пылью, постоянно клубящуюся в выработке.

Почему так поступает серая волна, было не понятно. Неживая природа если и убивает, то случайно. Камень, пробивающий голову неудачливого альпиниста, никакого злого умысла не имел. Он просто падал. Живая природа, если убивает целенаправленно, то только с целью питания или защиты. Змея жалит человека не потому, что хочет его съесть, а потому, что тот близко подошел к ее гнезду или вообще наступил на нее.

Серая волна, как уже было сказано, сразу после нападения мгновенно рассасывается. Следовательно, своими жертвами она не питалась. Оставалась защита. Люди добывали руду – пищу для бактерий. Микроскопические живые существа просто защищали свою еду. Вроде все логично. Правда вопрос, почему эти бактерии так быстро эволюционировали, что «доросли» до рентгеновского лазера с ядерной накачкой, так решен и не был.

Для защиты человека и электроники от серой волны требовалась стальная многометровая защита. Машины с ней получались настолько громоздкими и тяжелыми, что стоимость руды достигала космических высот эффективней, чем гиперпространственные звездолеты, созданные с ее помощью. Нет, естественно, тардис добывали бы в любом случае. Технология гиперпространственных переходов, являющаяся ключом к быстрой экспансии Вселенной, оправдывала любые затраты. Но человек всегда стремится достигать результатов, обходясь малой кровью. И не важно, если малая кровь – это кровь твоего соплеменника по государству или по человеческому роду.

Радары против серой волны были бессильны. Во-первых, очень часто скопления бактерий возникали в пределах выстрела – в пятидесяти-шестидесяти метрах, который и производился через сотую секунду после образования уплотнения. Даже, если бы радар и успел засечь серый шар, струи сжатого газа просто бы не успели за это время добраться до него. А лазерный рентгеновский луч в десятки тысяч рентген газовая ударная волна, естественно, не остановит. И, во-вторых, скопления бактерий радаром не фиксировалось. Не фиксировалось и все тут. Вернее фиксировались за мгновения до ядерного взрыва, когда уже было поздно. Поезд уже ушел, точнее лазерный луч. А до этого электромагнитные волны беспрепятственно проходили через это образование, словно это был обычный газ.

Довольно быстро было замечено, что некоторые люди могли интуитивно почувствовать образование и приближение серой волны. А упредить, значит победить. Ведь еще за мгновения до ядерного взрыва серая волна беспомощна – сильный порыв воздуха и все. Кроки так и поступили. Рудодобывающие комбайны сбросили с себя свинцовые многотонные листы защиты и обзавелись баллонами со сжатым аммиаком – воздухом Гамеда и несколькими соплами. Умная, но неживая электроника потеснилась, и в комбайн посадили человека, вернее двух. Если один не почувствует волну, может второй ее уловит. Уловит и успеет нажать большую зеленую кнопку, задействуя мощную пневмосистему защиты. Под большим давлением, со сверхзвуковой скоростью из сопел по периметру комбайна ударят аммиачные струи. Многие уйдут в «молоко». Но одна, две попадут в цель и разметают смертельно опасное сгущение бактерий. Троих и более людей садить в один комбайн кроки посчитали нецелесообразным – машина становилась громоздкой, и в случае удачной атаки серой волны погибало сразу трое.

Так Андрей познакомился с Люртар Пардараштаном, своим напарником. Люртар Пардараштан или просто Лю, как потом стал называть его Андрей, служил на одном из человских крейсеров. В одном из полетов из-за сбоя системы управления, крейсер вынырнул из гиперпространства далеко от расчетной точки, в секторе, контролировавшимся кроками. Ничего страшного в этом не было. Определив свою истинные координаты можно было повторно уйти в гиперпространство. Страшное было другое – крейсер вышел из гипера в нескольких сотнях километров от одной из планет этого сектора. Экстренное торможение не спасло. Крейсер ударился о поверхность. Погибли все, кроме Лю. А его, с сотрясением мозга, со множеством переломами нашли кроки. Нашли, вылечили и отправили на Гамед – пусть отрабатывает свое лечение. Может не сразу от серой волны погибнет.

Обладает ли человек столь необходимым на Гамеде чувством на серого убийцу, выяснялось на практике: выжил – не выжил. Никакими тестами заранее это выявить не удавалось.

Своему напарнику Андрей представился как Бахруд, туманно объяснив, где находится его планета, и как бы нехотя признался в ее отсталости в техническом плане. Слава Богу, Лю оказался не любопытным и особо не расспрашивал Андрея о его Родине. Уличить Андрея могли кроки – коммутаторы на шее заключенных наверняка «стучали» им. Но вряд ли охрана рудника будет дотошно анализировать разговоры, которые травили между собой заключенные. Не собираются бунтовать, ну и ладно. По крайней мере, пока Андрея никто не трогал.

«Так правильно я поступил или нет? Может охране рудника открыться, кто я есть? Потребовать доложить обо мне Сарбу? А если все же против Сарба кто-то играет? Я же не знаю все хитросплетения кроковской политики. И этот кто-то контролирует Гамед. Что тогда? Тогда с меня выпотрошат все, что запихал Сарб и вновь бросят сюда, подыхать в этом штреке, добывая этот чертов тардис, – Андрей Кедров чуть добавил мощности на фрезу. – Нет не бросят. Я слишком много знаю. А вдруг я убегу? Рисковать никто не будет. Пристрелят и всех делов. Нет, открываться только в самом крайнем случае, когда пойму, что самому мне отсюда наверняка не выбраться. Господи, выбраться отсюда. С бронированным огромным щитом на входе в шахту, с многочисленной охраной, не зная, где находится космопорт. А даже если бы знал и каким бы-то чудом пробрался туда и даже исхитрился захватить какой-нибудь звездолет. И что дальше? Звездолет не БМДшка, управлять я им не могу, и куда лететь не знаю. Да, дела…. Действительно, его спасти может только чудо… Ну тогда я буду творить это чудо! Или я не десантура! Не боги горшки обжигают», – Кедров зло улыбнулся своим фирменным волчьим оскалом и с силой вдавил кнопку мощности.

На мониторе компьютера полоска показателя мощности резво выросла до максимального размера.