Вадим Александрович Троицкий
Тропа вечности. Том I
Глава 2 – Палящее солнце
Рассказ ведётся от лица Ни’Фоуэра
Настоящее время…
Новый день дарит новые возможности. Я всё ещё не научился пользоваться знаниями, о которых рассказывал мой отец, однако, рано или поздно я смогу. Я в это верю. Нет ничего невозможного.
Слабый ветерок обдувает мои запотевшие плечи. Эти дуновения свежего воздуха так приятны. Но в последние месяцы их становится всё меньше. Жара иссушает нас. Дожди прекратились больше двух недель назад, и на небе ни облачка. Только палящее солнце. Благо, каким-то чудом у нас ещё не было пожаров в этом году.
Мы с братом заняты на огороде. Пока я поливал морковь, свёклу и капусту, младший подкармливал удобрениями кабачки. Отец, скорее всего, разгребает завалы в подвале, ведь скоро нам предстоит собирать урожай. Осень уже близко, но жара по-прежнему не спадает. Что-то происходит, и климат меняется. С утра, сразу после завтрака, мы отправились сюда – уже тогда здесь было невыносимо жарко. Прошло два, может, три часа. Форзи наверняка устал – всё же, он младше меня почти на пять лет.
Закончив полив, я дошёл до грядок с луком. Обычно, в это время мы уже собираем его, как и чеснок, и огурцы. Тем не менее, в этом году с урожаем везёт не так сильно. Ничто из перечисленного пока не выглядит зрелым. Кажется, что все наши усилия за лето были потрачены напрасно.
– Брат, ну почему так жа-а-арко? – жаловался Форзи. – Скорее бы уже осень…
– Слушай, я соберу в мешок всё, что выглядит съедобно, а ты отнесёшь домой. – повернувшись к брату, попросил я. – А потом можешь побыть дома.
– Нет, ну ты чего? – недоумевал братик. – Пошли со мной!
– Нужно закончить работу. Ты иди, а то солнечный удар ещё схватишь…
– Не пойду я никуда! Либо пошли вместе! – продолжал он.
– Вот мешок, иди уже!
Форзи взял мешок и потащил его к дому. Пускай он и делает вид, что уже взрослый, но ему всего лишь тринадцать. Порой мне кажется, что отец иногда забывает об этом, отправляя его со мной. В конце концов, я и сам неплохо справляюсь здесь. Конечно, ему стоит учиться ответственности и помогать по дому, но не выпускать же его в такую жару на самый солнцепёк… То ли дело в лесу – там, наверное, сейчас прохладно.
Ветер завывал и дул из стороны в сторону, разнося первые жёлтые лепестки. Он был слабым, и всё равно старался изо всех сил словно хотел помочь мне справиться с этой жарой. Около нашего забора прошли соседская девчонка со своей младшей сестрёнкой. Это были Димия и Зара. Обе светловолосые, как и их родители. Зара бежала вприпрыжку мимо нашей калитки, размахивая своими маленькими косичками и пытаясь поймать в сачок бабочку, а старшая сестра пыталась догнать её, чтобы не потерять из виду. Как и всегда, мы поздоровались, после чего Димия сразу же продолжила бежать за Зарой, отчаянно смахивая волосы со своего насыщенного солнцем лица.
Позже у калитки остановился дед Панкрат – седоватенький тракторист в сандалиях и шортах, который обычно помогает жителям с доставкой тяжёлых грузов. Сам он довольно-таки худой, будто под кожей одни только кости. В лес заезжать он не рискует, однако не против одолжить свою чудо-машину, если понадобится. Отец мой – один из немногих, кто посещает лесную территорию, а потому на нём лежит ответственность добывать и вывозить оттуда древесину. Наверняка этот весёлый дедок хотел убедиться, что завтра отцу понадобится его трактор, чтобы не забыть встать пораньше. Но долго рядом с нашим домом он не простоял: дедок вспомнил, что куда-то спешил. Скорее всего, как и всем глубоко верующим, для него была важна церковная служба, которая должна была начаться с минуты на минуту, а опоздать он уж точно не мог.
А жара и впрямь серьёзная. Не успеваю я полить землицу водой, как она уже вновь иссыхает. Да, тут никакой ветер уже не поможет. Так и думал, что нужно было взять больше вёдер. Но внезапно из дома выбежал братец – он тащил за собой вёдра с водой и говорил, что родители уже зовут их на обед. Я сказал, что приду, как закончу, но брат уходить без меня явно не собирался. Он встал рядом, налил воду в лейку и продолжил поливать овощи.
– Ну почему ты такой приставучий? – спросил я.
– Не оставлять же тебя одного! Вдруг чего-нибудь случится…
– Случится! Но не со мной, а с тобой, ежели и дальше будешь ходить тут без кепки! – сняв панаму, сказал я, прежде чем надеть её на брата.
–Я забыл её дома… – оправдывался Форзи. – А как же ты?
– Тебе нужнее. Не хочу потом тащить тебя до дома, когда словишь солнечный удар.
– Опять ты за своё! Не словлю я никакой удар!!! Сам носи свою панамку!
– Успокойся что ли, мы уже почти закончили.
Я схватился за тяпку и начал пропалывать оставшиеся грядки. Из соседнего двора доносились возгласы счастливых детишек, которым сейчас не приходилось ничего делать. Они играли и забавлялись, где-то там, совсем недалеко. Я думал о том, что Форзи, наверное, тоже хотелось бы сейчас с кем-нибудь провести время и развлечься, а не торчать на огороде. В конце концов, это ведь его детство. Может, мне и не стоит его прогонять. Раз уж он хочет помочь, значит ему, наверно, не хватает моего внимания.
– Какая же жарища… Эх, вот был бы я пиратом! – замечтал Форзи, поправляя панаму так, будто бы это была пиратская треуголка.
– М? Я не ослышался, ты хочешь быть пиратом?
– Ага! – радостно воскликнул братишка. – В океанах наверняка такие сильные ветра, что можно никакой жары не бояться! Оказаться бы сейчас там!
– А отчего же пиратом, а не простым моряком? – раздосадованно спросил я, на деле подумывая лишь о скудности своего воображения: что мне пиратом, я ведь даже о моряках ни разу не задумывался! Казалось бы, зачем думать про неизведанные моря и океаны, когда прохладу легко можно отыскать и в лесу, что расстилается совсем неподалёку.
– Фе! Моряком – это так скучно…
– Почему же? У них тоже свои приключения! Мне кажется, ты просто плохо слушал, когда мама читала с тобой книги.
– А может книга неинтересная. – возразил Форзи. – Я даже не помню, о чём она!
– Кажется, о моряке, который… что-то там понял о жизни! Ну ещё там были всякие опасные морские чудища. Огромный кракен, который чуть было не потопил его корабль…
– Я чего-то не помню…
– Ой, братец, да ты небось просто заснул в самом начале! – посмеиваясь, сказал я, продолжая нагружать себя мыслями о том, что до Форзи с его-то воображением мне ещё далеко. Или, быть может, всё дело в возрасте?
– А кракены правда существуют?.. – встрепенулся брат.
И ведь пишут же люди о вещах, коих в жизни никогда не видели! Получается, не в возрасте дело вовсе? Был ли я огорчён скудностью своего ума, либо же просто не хотел разрушать детские мечты – теперь уже и сам не знаю, да и это не важно, но вот что я ему ответил после нескольких секунд раздумий:
– Не знаю, но жизнь полна сюрпризов. Вот был бы ты моряком, уже бы наверняка узнал ответ! А пираты… их заботит лишь клад да ничего кроме него.
– А зачем люди ищут клады, братик? Неужели не ради удовольствия?
– В какой-то степени, да. Но поиск клада – это всегда опасности, риски и потери. Не каждому хотелось бы участвовать в этом, не будь нужды. Посмотри на нас и наших соседей! Разве мы в чём-то нуждаемся?
– Мне кажется, здесь и так все счастливы…
– Да, Форзи. Здесь, наверное, счастливы все. Хорошо бы так оставалось всегда.
– Я закончил поливать! – с радостью отметил братик. – А ты?
– Да, осталось только прополоть последнюю грядку! Ты иди, если хочешь. Скажи родителям, что мы почти закончили.
Форзи побежал в дом, размахивая пустыми лейками. От него так и светило лучами радости. Кажется, ему и впрямь не хватало моего внимания. Удивительно, как люди, проводящие вместе столько времени, могут почти не общаться друг с другом, даже будучи близкими друг для друга. Мне и впрямь стоит почаще с ним разговаривать.
Я сложил все инструменты от лопат до тяпок в мешок, после чего закинул его на спину и потащил домой. Солнце уже поднялось на самый центр небосклона, ярко освещая все окрестности. Полдень. Всё стихло. И в воздухе ни единого дуновения ветерка.
Вдали послышался звон колоколов. Это в нашей церквушке началась дневная служба. С десяток здешних жителей были церковными служащими – они доносили до остальных людей свою веру. В лучшее будущее, в счастье и верность, в достаток всего и во всём. Сегодня, наверное, будут просить Господа о хорошем урожае.
Наша семья ходит в церковь только на вечерние службы, поэтому сейчас мы никуда не спешили и могли спокойно пообедать. Если задуматься, то и я не самый верующий человек – всё своё лето я потратил, работая на огороде с отцом и братом, но что мы получаем взамен? Сегодня отец был занят, расчищая погреб в подвале, и поэтому вся работа на грядках досталась мне и Форзи. И я вижу, что наши усилия не приносят плодов. Как ни старайся, мы не всесильны, чтобы управлять природой.
Урожай в этом году крайне удручающий и я не знаю, чем мы вообще будем питаться. Возможно, жители вновь устроят сельское собрание, чтобы решить этот вопрос, ведь неурожай – проблема отнюдь не только нашего огорода. Но кто-то действительно верит, что если будет ходить в церковь на все моления, то урожай обязательно взрастится до небес, даже если им не так уж и усердно заниматься. А мне это чуждо. Я вижу, что людям проще поверить в некие высшие сущности, чем в собственные силы.
Но, что хуже всего, – это не имеет значения. Мы не можем заставить эту жару отступить, а значит будем вечными заложниками таких условий. Может, они верят, что своими молениями однажды допросятся хотя бы лёгкого дождика. Я не знаю, но если всё действительно так, то это было бы неплохо.
Когда я открыл дверь, вдруг поднялся сильный сквозняк. Ветер снова дал о себе знать, хотя, казалось бы, на улице было тихо и спокойно, как никогда. На небе по-прежнему ни облачка. Только лишь палящее солнце. На дождь сегодня уже можно не рассчитывать.
Пройдя в дом, я обратил внимание на приунывшего отца, сидящего в зале в своём кресле-качалке и читающего очередную газетёнку. Но какой смысл читать газеты, если всё, что происходит в селе, ты итак знаешь лучше других? Навряд ли кто-то бы осмелился покинуть столь прекрасное место, дабы просто рассказать жителям о чужих бедах и достижениях… Да и зачем? В это поселение за последние несколько лет не наведывался вообще никто, а значит и нам нет нужды лезть в чужие жизни.
Что ещё забавнее – здесь нет никаких валют: мы живём сами для себя, а отношения выстраиваются на доверии и взаимовыручке. Ну разве не Рай? Живи и радуйся! Получается, что и газеты у нас печатают просто для души. Вот бы так было всегда. Но чем здесь могу пригодиться я сам? Все места уже давно заняли, у всех свои хобби. К чему же можно стремиться, если всё итак есть? Вот и остаётся нам с отцом лишь грустить за свой никчёмный урожай.
Отец выглядел уставшим, в его глазах читалось полное отсутствие желания что-либо делать. Обед уже был готов. Вздохнув, отец сложил газету, и мы сели за стол. К нашему приходу мама приготовила борщ, который так любит её муж. Видимо, она тоже заметила, что он не в настроении, и решила его как-то подбодрить.
– Как прошёл день, отец? – спросил я.
– А как там наш урожай? Как видишь, не очень.
– Папа расчищал наш погреб для урожая. – уточнила мама. – Немного умаялся. Ешьте!
– Но дело не совсем в этом. Просто меня огорчает, что всё было зря. Мы с вами трудились всё лето, а год выдался неурожайный. Одна надежда – если через месяц другой ещё что-нибудь да взойдёт.
– На улице было очень жарко! – добавил Форзи. – Можно я пойду с братиком на охоту?
Чуть было не поперхнувшись, я посмотрел в сторону неунывающего братца, который словно прочёл мои мысли, когда мы обсуждали книжонку о моряке. А ведь я даже не предлагал ему пойти со мной!
– Нет уж, дудки, юноша! – настаивала мать. – Сегодня у тебя тихий час! А потом мы будем читать книги.
– Да ладно тебе! Пускай сходит, если действительно хочет…
– Форзи всего тринадцать лет! Я не хочу, чтобы вы и его потащили в эти чёрные леса. От них веет злом.
– Я не боюсь зла! – воскликнул Форзи. – Я хочу пойти вместе с Фоуэром, ну пожалуйста!!!
– Не переживай ты так! Мы с Фоуэром много раз были в этих лесах – там ничего нет. Если он пойдёт с нами, то мы будем за ним приглядывать.
– И отчего же никто, кроме вас двоих, не горит желанием даже приближаться к лесу?
– Двоих? – усомнился я. – А как же лесничие, что буквально живут там? С ними же всё в порядке!
– Фоуэр прав, они живут там уже много лет, но по какой-то неведомой причине это мало кого волнует.
– Что ж, ладно. Флаг вам в руки! – встав из-за стола и подойдя к окну, согласилась она.
Форзи обрадовался и побежал в свою комнату, чтобы переодеться. Отец помыл свою тарелку и ту, что оставил Форзи, после чего поставил их в настенную тумбу. Отец опустил взгляд на пол, явно о чём-то задумавшись. Он подошёл к матери, чтобы обнять и успокоить её.
– Я просто боюсь за него. – сказала она.
– Не бойся, всё будет хорошо. Всего лишь одна охота.
– Да. – подойдя к раковине, уточнил я. – Ему рано или поздно будет нужно учиться охотиться на диких животных. И всем будет лучше, если он научится этому уже сейчас.
– Наверное, вы правы. – ответила мама, прежде чем повернуться лицом к отцу. – Завтра снова будешь таскать древесину?
– Скорее, рубить деревья. – поцеловав её в лоб, ответил отец. – А впоследствии – да, таскать древесину.
– И почему этим должен заниматься именно ты? – поднося тарелку к тумбе, спросил я.
– Ты же знаешь, Фоуэр… – перебивала мама.
– Нет, пускай спрашивает.
– Почему никто не может ходить в лес, как и ты? Из всего поселения только ты и двое лесничих трудитесь в лесу! И те двое помогают тебе лишь потому, что с рождения жили там. Но древесина нужна всем, а работаете только вы.
– Не у всех хватает смелости ступить в наш лес. – не совсем уверенно отвечал отец. – Нам же остаётся трудиться ради общего блага. Советую поторопиться, а то братец убежит без тебя.
По его лицу было видно, что так он скорее хотел успокоить маму, а не ответить на мой вопрос. Может он и сам немного боится, а может не верит вовсе – это неважно. Отец всё равно не признаёт того факта, что другие просто используют его труд, а он и рад выполнять самую сложную работу словно почувствует себя от этого важнее, даже не замечая, что его жизнь проходит в рефлексии.
Он надеялся, что мы просто забудем этот разговор, поэтому и посоветовал поспешить за братцем. Я же не стал продолжать только потому, что мне его жаль. Он старается изо всех сил, чтобы быть первым. Но с кем он ведёт эту гонку и ради чего? Он выглядел таким уставшим, что я решил – будет лучше просто согласиться, чем продолжать неприятный для него разговор. В конце концов, Форзи и впрямь уже заждался, стоя у двери. Ну, зато хотя бы он встретил мои приближающиеся шаги счастливым блеском в голубых глазах.
Так, мы с Форзи должны были впервые отправиться в лес вдвоём. И, раз уж он никогда до сих пор не был там, то я – его провожатый и экскурсовод в этой прогулке. Я должен быть внимательнее к младшему брату, а это – мой шанс показать ему свою заботу и поддержку. Летом я был не особо разговорчивым, ведь с головой погрузился в бытовые проблемы и какие-то спонтанные мысли, размышления о жизни, которыми почему-то ни с кем не хотелось делиться.
Я взял отцовское охотничье ружьё, хотя побаивался, что братец его заприметит и точно захочет научиться стрелять. С другой стороны, ради этого мы и идём, верно же? Нагрузив рюкзак всем необходимым, я вновь встретил брата у двери и мы вышли из дома.
– В добрый путь! – воскликнул отец с ухмылкой посмотрев в нашу сторону.
– Скоро вернёмся! – ответил я. – Не скучайте без нас!
Дверь захлопнулась и юные охотники устремились в лесную чащу. Я и мой брат. Двое бесстрашных друзей, отправившихся в путь. Но главное, конечно, не это. Нам достаточно просто хорошо провести время до ужина и принести с собой хотя бы какой-то улов, раз с урожаем не повезло.
Глава 3 – Деловая встреча
Рассказ ведётся от лица Ни’Файзеро
«Туман всегда скрывает страх, но он не скроет боли»
На следующий день после событий в баре Иори…
Мерцающие белые точки спускались с помрачневших небес на бренную землю нашего города. Словно маленькие пучки света в этой нескончаемой тьме. А я просто шёл по сырой асфальтированной дороге, ведущей прочь от серых домов. Туда, где на небольшом склоне у побережья знойной реки вознёсся величественный храм. Ступени спускаются вниз, направляя меня ко входу в здание. Усыпанная золотистыми листьями дорога, расположенная на высоком мосту в тени огромных деревьев, устремившихся в небеса. Они уже оголились перед зимой, оставив лишь приунывшие ветви под последними лучами блеклого солнца.
Мерсилесс ещё не знал, что я под завязку набит самым различным оружием. От тонких незаметных клинков из прочнейших сплавов до мощнейших пушек, покрытых светоотражающим покрытием, что делает их невидимыми для невооружённых глаз. Под рукавами скрываются браслеты с острейшими лезвиями, которые выдвигаются при определённом движении рук. Похожие механизмы есть и на ногах, в районе пяток. Всё это пригодится, если кому-то вздумается заковать меня, либо на крайний случай, когда другого оружия уже не останется. Мерсилесс был уверен в том, что сможет обмануть моё доверие, выдав слезливую историю о жестоко изнасилованной дочери. Но я выполнил этот заказ только потому, что Иори был той ещё сволочью, а мне… просто нужны деньги. И никто не сможет предложить больше, чем король преступного мира Северного Королевства.
Широкий каменный мост был обставлен людьми, охраняющими его от посторонних. Десятки вооружённых лиц в прочнейшей броне и шлемах по обе стороны моего пути. Здесь каждый шаг сопряжён с риском. Всего лишь одна роковая ошибка будет стоить мне жизни. На близлежащих холмах и крепостных башнях занимают свои позиции неприметные снайперы. Однако, они не посмеют выстрелить в меня, поскольку Мерсилессу нужен товар, который я получил у покойного наркодилера. Я сообщил заказчику, что его драгоценный порошочек будет уничтожен взрывчаткой, если в меня выстрелят, – это мера предосторожности.
Мерсилесс наверняка изучил меня, а потому знает, что я никогда не блефую, и не допустит даже малейшего просчёта, ведь намерен создать видимость того, что всё нормально. Будто мы знакомы с ним всю свою жизнь и не причиним друг другу вреда. Да, он определённо точно знает, что это стандартный блеф, но этот человек никогда не идёт на риск. Он заманивает меня внутрь, в самое сердце своего огромного храма. Конечно, оттуда мало кто уходит живым. Но не в этот раз. Этот лживый ублюдок получит по заслугам. После стольких лет…
Шаг за шагом я подхожу всё ближе к вратам, что отделяют меня от него. Огромный мост остался позади. Я спрятал голову в капюшон, так что шлем виден лишь в непосредственной близости. Снайперам бы не составило труда пробить его одной единственной пулей, но это не в их интересах. Мерсилессу нужен товар, а мне нужны деньги. Это простая сделка, так зачем же всё усложнять? Затем, что я уже был бы мёртв, если бы не сообщил о взрывчатке. А он слишком жаден, чтобы не попытаться взять всё и сразу. И одновременно с этим его буквально тошнит от одной только мысли о том, что придётся чем-то рисковать. Ну и, конечно же, он понимает, что я не дурак. Никто в здравом уме не принёс бы ему весь товар, не получив своих денег. А значит, если он хочет моей смерти так же сильно, как я желаю убить его, то перед этим устроит допрос с пытками с целью выведать местонахождение остального товара. В моих интересах было бы вовсе действовать через посредника, но он этого не приемлет. У меня на руках все козыри из возможных, я справлюсь. Нужно лишь пройти внутрь.
Выставленная у врат охрана связалась с господином, чтобы сообщить о моём прибытии. Снежинка. Её занесло сюда ветром совершенно случайно. Звёздная ветвящаяся снежинка, поломавшаяся в полёте. Прежде чем растаять, она кружилась рядом со мной, пока вскоре не приземлилась прямо в ладонь. А по тучам становилось понятно, что впереди не просто снег, а самая настоящая первая метель. Охранники уже получили приказ впустить меня и отворили врата.
Роскошные стены этого храма и впрямь способны отвлечь внимание и заставить обычного смертного забыть, зачем он пришёл. Вдоль больших окон боковые стены увешаны столь же огромными гербами и знамениями тёмно-фиолетового цвета. Впереди меня ожидала широченная хромированная лестница с блестящими невысокими ступеньками, по которым спускается длинный и роскошный бардовый ковёр. На самом верху этой лестницы стоял он. Господин Мерсилесс, окружённый сотней своих преданных людей, готовых ко всему.
Высокий мужчина с густыми бровями и леденящим душу взглядом. Большой и в меру упитанный, сильный и стойкий. Его роскошные серебристые волосы опускались двумя недлинными косами через плечи. Он был в дорогом тёмно-красном кафтане с меховыми наплечниками, и это придавало его образу солидности. На руках Мерсилесса золотые украшения и кольца, а на шее амулет с красным кристаллом. На рукавах красовались чёрные запонки. Всё это словно говорит о его комплексе неполноценности, который он пытается скрыть всем, что попадётся под руку. Всеми этими дорогими вещами. Однако, прищуренные зелёные глаза говорили больше, чем весь его внешний вид. Любой, кто смотрел в них, ощущал всё напускное величие господина. Он наблюдателен и расчётлив.
Убить его будет непросто, но слабости есть у всех. Увидев меня, Мерсилесс уже скорее всего понял, что вся история со взрывчаткой была ложью. Жалкий блеф. Тем не менее, этот незначительный обман выведет наружу его главную слабость – его самоуверенность. В одно мгновение он забудет о том, насколько я опасен. И всё же, Мерсилесс верил, что я буду готов подорвать себя, раз не приказал своим людям обыскать меня. Он боялся, что на этом всё и закончится. А рисковать он, как известно, не мастак.
– Ну здравствуй, Файзеро! – воскликнул стоящий выше всех, держа руку на перилах.
– Господин Мерсилесс. Полагаю, вы уже ознакомились со своей утренней газетой?
– Работа выполнена блестяще. – похвалил он, спускаясь по лестнице к центру своего огромного зала. – Тем не менее, я всё ещё жду от тебя товар. Ты ведь принёс его, Файзеро?
– Да. И вы получите его. Но только после того, как оплатите мои услуги.
– Надо же. Неужели ты и впрямь вздумал устанавливать свои условия на моей территории?
– Этот храм ваш. Здесь повсюду ваши люди. Этот товар – моя единственная гарантия выйти отсюда живым, так что не обессудьте. – бросая пыль в глаза, объяснял я.
– И всё же, ты посмел солгать мне.
– Мера предосторожности. Поверьте, когда находишься под прицелом десяти снайперов, окружающих и без того хлипкий мост протяжённостью в 500 метров, расположенный при этом над пропастью, сложно почувствовать себя в безопасности. Быть может, мы перейдём к делу?
– Докажи, что товар у тебя!
Доставая из правого внутреннего кармана мешочек с украденным порошком, я ожидал, что Мерсилесс подаст какой-либо знак своим людям. После чего он сразу же кивнул головой, остановившись на лестнице. Десятки бойцов, что окружали нас со всех сторон, тут же наставили на меня свои пушки.
– Это не весь порошок.
– О, я знаю. – скользко отвечал он. – Поэтому и не собираюсь убивать тебя прямо сейчас.
Несколько человек подошли ко мне и тут же стали заковывать мои руки. Мерсилессу не впервой устраивать гостям экскурс по подземным тоннелям своего храма, где он так любит пытать людей и выбивать из них информацию.
Однако, продолживший спускаться с лестницы Мерсилесс, собираясь отнять у меня украденный мешочек, даже не подозревал, что в нём вовсе не тот порошок, который был ему нужен.
Заказчик взял его, и в этот момент совершенно незаметная и крайне тонкая нить, что скрепляла мешочек, разорвалась. Как и было задумано, порошок распылился белыми песчинками прямо перед его мерзкой харей, залетая и в нос, и в рот. Токсин должен был ненадолго затуманить сознание Мерсилесса. И он чуть было не рухнул на пол, чем отвлёк внимание большинства стрелков.
В этот же момент я, будучи с уже закованными руками, сделал вид, что тоже падаю из-за действия порошка. На мгновение меня упустили из рук, и это стало их роковой ошибкой. Внезапное круговое сальто в падении обеспечило меня возможностью использовать скрытые выдвижные клинки на пятке и правой руке. Клинок на ноге пронзил шею бойца, что стоял ближе всего и мог выстрелить первым. Лезвие на руке уже перерубило оковы, и сразу же после приземления с кувырком я оказался в непосредственной близости к их господину и схватил Мерсилесса, угрожающе приставив клинок к его шее.
И хотя за то время, что я совершал сальто и кувырок, в меня всё же попало несколько патронов, – они не смогли пробить броню. Мерсилессу стоило обыскать меня, когда он понял, что никакой взрывчатки нет, но, судя по всему, мне сыграла на руку его излишняя самоуверенность. Будучи самым предусмотрительным и расчётливым человеком в городе, он не задумался о том, что лежало на поверхности, зная, что пытался заковать одного из лучших наёмных убийц. Для его положения это просто преступная халатность.
Я громко и чётко пригрозил всем бойцам, что их господин погибнет, если кто-то хотя бы на миллиметр сдвинется с места, и приказал каждому разрядить свои пушки, отбросить их как можно дальше и лечь на пол. Что они, собственно, и сделали. Пока все были дезориентированы, я достал из внутреннего кармана своего пиджака любимый зубчатый кинжал. Он был оранжевым и имел свойство воспламеняться при даже малейшем трении о металлические поверхности. То, что нужно.
Я медленно и осторожно вывел едва стоящего на ногах Мерсилесса наверх по лестнице, а затем поджарил свой кинжал, чтобы воспользоваться этим пламенем. Оно соприкоснулось с дорогущим лестничным ковром, и я затушил кинжал, чтобы положить его обратно во внутренний карман, откуда сразу после этого вытащил одноразовые метательные ножики. Они тоже воспламеняются от трения с металлом. Два мановения рукой – и маленькие ножики по три штуки разлетаются в обе стороны храма, врезаясь в знамения и поджигая их все до единого. Так начался пожар, уносящий с собой все богатства этого замка.
Я поднял маску, чтобы защититься от дыма, продолжая вести господина наверх, где никто не сможет помешать убить его. В это мгновение Мерсилесс пришёл в себя. Мы были уже у подножия боковой округлой лестницы, ведущей на второй этаж, как вдруг всё пошло не по плану.
Кто-то выстрелил в мою ногу из запасного пистолета. Я замешкался. Мерсилесс со всей силы откинул меня в стену, удерживая при этом запястье моей руки с выдвинутым клинком. Я успел активировать клинок на правой руке, но Мерсилесс уже вырвался из захвата. Лезвие пронеслось прямо по его щеке, оставив глубочайший порез. Кровавые пятна на бардовом ковре. Его челюсть обвисла от полученного ранения, но Мерсиллесу было всё равно. Он скрылся за потайной дверью в стене у подножия лестницы, где мы находились.
Потайную дверь было не открыть. Мой единственный козырь в этой ситуации – это я сам. Возможно, я и впрямь недооценил уровень его расчётливости, однако у него явно были запасные планы на любой случай жизни. И, каким бы самовлюблённым он ни был, Мерсилесс всё же допустил вероятность того, что в один прекрасный день кто-то вроде меня сможет захватить его в заложники.
Очевидно, что его бойцы действовали по заранее заготовленному плану. Пламя постепенно разгоралось во всём зале, переходя с ковра и знамений на пол и стены. Через окна залетали пули снайперов, увернуться от которых было почти невозможно. Одна из них прошла насквозь прямо через плечо. Боль. И я под прицелом у тех, кто уже успел схватить свои пушки и перезарядить их. Внизу меня ожидала бойня с сотней вооружённых бойцов, но бежать наверх под прицелом снайперов – это вовсе самоубийство. Никакая дымовая бомбочка здесь мне не поможет, поэтому я принял решение протянуть время, пока здание не начнёт разрушаться.
Спрыгивая вниз, я выхватил из внутренних карманов пушки со светоотражающим покрытием, после чего моментально израсходовал заряды, чтобы убрать тех людей, которые уже успели зарядить свои автоматы и пистолеты. Не успев приземлиться, я уже вставил разряженные пушки в боковые карманы на ремне, поскольку перезарядка отняла бы слишком много ценного времени. Приземление. Кувырок. И я нейтрализую ещё троих вручную, одними лишь кулаками и лезвиями из браслетов. Многие из тех, кто стоит вдалеке, уже подняли пушки и приготовились стрелять на поражение, прямо в голову.
Кинжал. Пламя. Очередной рывок и ещё пять смертей от рассекающего конечности бойцов горящего клинка. Они несутся со всех сторон, атакуя своим собственным холодным оружием, чтобы дать остальным время на зарядку и выстрелы. Несколько пуль попадают в грудь. Кажется, ребро сломано. Несколько снайперских выстрелов. Я всё ещё в зоне досягаемости. Окна неспроста такие большие, он всё предвидел. Отсюда практически невозможно выбраться.
Но я бегу навстречу судьбе, выбрасывая в соперников десятки одноразовых метательных ножей. Воспламеняясь, эти неприметные ножики убивают каждого. И Мерсилесс – явно не тот человек, за которого стоило бы умирать.
Один за другим. Они погибают. На счету уже 20 трупов. Некогда по-царски блестевший пол заливается кровью тех, кто убил долгие годы своей жизни для его защиты, и сгорает в беспощадном пламени пожара. Кто-то пытался сбежать, выпрыгнув в окно, но его в одночасье подстрелил снайпер. Очевидно, предателей и трусов Мерсилесс не жалует, хотя сам предпочёл укрыться в безопасном месте и бросить своих людей на растерзание судьбе. Двойные стандарты – это прекрасно, не так ли? Для него все эти люди – лишь пушечное мясо.
Метательные ножи уже на исходе. Всего лишь пять штук. Они ещё могут пригодиться, поэтому я подкинул в воздух заряды для пушек. У меня пять секунд, чтобы освободить руки и вытащить пушки. Я бросаю воспламенившийся кинжал таким образом, чтобы он закрутился и перерубил шеи ещё десятерым, и продолжаю отбиваться от тех, кто поблизости. Ещё трое в отключке. В этот момент я выхватил пушки из карманов в ремне и подбросил их вверх. Заряды вошли. Пушки в руках. Отлично. Все оставшиеся бойцы уже зарядили свои пистолеты и автоматы. Взяли меня на прицел. Всё в огне. Тридцать пятый труп. Снайперские пули так и свистят над головой. Ещё одна из них попадает прямо в ногу. Я падаю на колено. Меня окружили. Использую дымовую бомбу. Они дезориентированы.
– Сдавайся! Тебе не уйти отсюда живым! – раздался голос Мерсилесса из громкоговорителей. – К чему страдания? Борьба? Это пламя унесёт многих людей, но только не меня. И ты это знаешь!
