Вадим Панов
Порченая кровь

Я старалась как-то воспитывать, сглаживать конфликты. Мира всем говорила, кто слушать готов, как ей все детство только и приходилось слышать: «Ты старше, ты должна уступить».

– Кому должна?! С какой стати?! Я же старшая, мне, наоборот, больше положено!

И то, что случилось… Обе уже взрослые, в права вступили, феи Зеленого Дома… А все как раньше, в детской.

Мира первой познакомилась с Миросветом. Они еще смеялись: «Светомира – Миросвет», будто им в именах всю судьбу прописали. Она смотрела на него, как влюбленная кошка. Домой его притащила – с семьей знакомить, отцу представлять. Красивый был паренек – волосы русые, глаза голубые, бородка… Даже я себя поймала на том, что прическу поправляю, охорашиваюсь, словно курочка при молодом петушке. Да только Миросвет вел себя вежливо, приветливо, но никакой страсти в нем не чувствовалось, как Мирочка вокруг него ни вилась ужом.

Дори не собиралась выходить знакомиться – к бассейну шла с книжкой, она всегда по утрам плавала полчаса, для физического тонуса очень хорошо. Отец ее в столовую позвал – с сестричкой поздороваться. Дочка моя зашла, как была – припухшая еще ото сна, волосы – стог белого сена, в халатике на купальник. А Миросвет как ее увидел – и пропал сразу, я такую мгновенную влюбленность всего несколько раз в жизни наблюдала. Будто в голове кнопку нажимают и лампочка включается. Дори поздоровалась и ушла плавать, а в глазах у паренька страсть осталась.

Думаю, и Мира это сразу заметила. Только старалась не верить. Долго старалась. Она хорошо умеет притворяться, эта девочка, она усидчивая, терпеливая, а ревность к Дори вместе с нею выросла, всегда для нее самым главным в жизни была.

Но тут уже, как в пословице про соломинку, которая ломает спину верблюда. Миросвета Мира сестре простить не могла, да и не стала бы. С этой минуты события всех нас потащили к тому лесному омуту, как река до этого несла туда дубовые бревна…

Улада, фея Зеленого Дома, свидетельница дуэли (со стороны Светомиры)

Ей казалось – сам факт того, что эта дуэль все-таки состоится, – ее, Улады, личный промах. Не смогла, не разрулила. Светомиру, подруженьку любимую, не отговорила – а с Дори бы не стала и связываться.

Соплячка, зазнайка-отличница, подумаешь – учителя на нее всей школой надышаться не могли. И подруг у гордячки не было, да и немудрено, с таким-то характером. Даже свидетельницей дуэли пришлось ей звать сестру Миросвета, жениха украденного, ложью и магией переманенного.

Но если и можно было бы сейчас предотвратить эту нелепую схватку с громким названием «дуэль» (анонимным звонком отцу дуэлянток, барону Ведагору, а еще лучше матери-мачехе Радмиле) – скорее всего, упрямицы все равно найдут возможность и сойдутся в схватке, и не факт, что цивилизованно, с секундантами и свидетельницами. Спящий ведает, чем тогда все закончится… Пусть уж лучше так, под приглядом.

Солнце жарило вовсю, над поверхностью воды занималась тоненькая дымка, комары перегрелись и улетели – прошло их время. Машины пришлось оставить на холме и пешком к реке через лес – дороги сюда пока не было, проложат через несколько лет, когда напитавшуюся магией древесину придет пора вывозить.

Мира была в ритуальной дуэльной одежде: в пышных волосах серебряный обруч, короткая зеленая туника больше открывает, чем скрывает. Красивая – ах! Что за болваном надо быть, чтобы променять ее на эту длинноносую, голенастую Дориану!

Дуэлянтка шла первой, торопилась через лес, нервно плетью сшибала листочки с молодых деревьев, белые зонтики пастушьих сумок. Бранислав-дружинник шагал сразу за нею, глаз не сводил. Улада видела – у бедняги даже шея покраснела, и головой он тряс, будто пытаясь зрение сфокусировать на чем-нибудь, не имеющем отношения к Мириным ногам.

Дошли. Омут в окружении деревьев, острый запах намокшей древесины, цветущих вокруг трав, проточной воды. На другом берегу омута у самой воды – Дори в такой же короткой ритуальной тунике, с презрительной улыбкой, в руке плеть. Ее свидетельница, Дарена, что-то ей в ухо шептала, показывала то на бревна в воде, то на небо, в котором быстро таяли утренние нежные облака. За девушками переминался с ноги на ногу Миросвет, чтоб ему пусто было. Дори кивнула Дарене, качнула в руке тяжелую плеть.

– Ну что, сестра, готова?! – донесся ее насмешливый, звонкий голос.

– Готова! – крикнула в ответ Светомира и добавила уже обычным голосом: – Готова, сучка, готова…

Она шагнула вперед, и Улада вздрогнула от плохого предчувствия – что-то случится, вот сейчас уже начинается. Время, как река, медленно текущая через лес, таит под водою тяжелый, темный топляк.

– Осторожнее, Мира, я очень прошу… – сказала она, придержав подругу за локоть, сама чувствуя, насколько ее слова слабы, ничего не меняют, ничего не могут остановить. – Осторожнее и… и аккуратнее. Помни, что ты на три года старше. Если ты победишь… э-э-э, слишком жестко… никто тебя и словом не попрекнет. Но думать и говорить будут разное…

– И только до первой крови, – в который раз напомнил ей Бранислав.

– До первой, до первой, успокойся… И мне наплевать, кто и что будет думать… Дерзких щенят следует учить. Плетью.

Плеть-треххвостка со свистом прочертила воздух, оставив три огненных следа… Запахло озоном, и Уладе показалось, что к этому запаху примешивается легкий аромат крови…

«Иногда первая кровь бывает и последней, – вдруг подумала она и вздрогнула. – Все зависит от раны…»

Светомира легко ступила на бревно, подавшееся под ногами. С другой стороны реки, на полсекунды позже, на дерево ступила Дори. И дуэль началась…

– Первая кровь! – уже через пару минут крикнул Бранислав. В голосе его было такое неподдельное облегчение, что Улада чуть не улыбнулась. – Все, хватит! Свидетели удовлетворены?

Миросвет на другом берегу поднял вверх оба больших пальца.

– Нет! – крикнули дуэлянтки одновременно.

– Я не удовлетворена! Совсем! – зло добавила Мира. – Это царапина!

Дориана ответила не словами, а делом – перепрыгнула с крутнувшегося под ногами бревна на другое, в прыжке махнула в сторону сестры тройным хвостом плети. Кровь сочилась у нее из бедра, пятнала тунику, падала в воду и на мокрое дерево. Но рана и вправду была неглубокой царапиной.

– Это тебе аванс, задаток! – выкрикнула Мира, играючи отбив неприцельный удар.

Шесть огненных жгутов скрестились, столкнулись в воздухе – и рассыпались искрами, те падали вниз, шипели и гасли.

– Не надорвись, сестренка, – откликнулась Дори и перекинула плеть из правой руки в левую.

«Готовит магический удар», – сообразила Улада. До сих пор сестры магию не применяли, хотя правила дозволяли. Такое уж место для поединка выбрала Мира, чтобы преимущество в магии не играло большой роли.

Бревна уходили из-под ног и вращались, норовя скинуть в воду, – приходилось постоянно двигаться, перепрыгивать с одного на другое и одновременно отражать удары соперницы и наносить свои… Не оставалось лишних секунд, чтобы пустить в ход заклинание или магический артефакт.

Разумеется, опытную взрослую колдунью такие мелочи не смутили бы. Но возможности молодых фей, даже не обделенных талантами, еще невысоки… И поединок пока проходил на равных.

Мира бросилась в атаку, не позволяя сестре использовать артефакт – магический браслет на правом запястье. Плеть прорезала воздух, а ее продолжение должно было резануть Дориану по коленям. Но та уклонилась, сделала финт, имитируя левой рукой удар плетью, направленный в лицо сестры… И все-таки успела активизировать браслет.

Времени на подготовку заклинаний и артефактов, годящихся именно для таких условий боя, у Дори было немного, всего одна ночь… Но кое-что она сделать успела.

Заклинание было направлено не на Светомиру – на дубовые стволы вокруг нее. И мирная древесина, терпеливо дожидавшаяся, когда ее превратят в мебель и отделку стен, вдруг взбесилась. Каждый ствол в радиусе десяти ярдов от Миры обрел подвижность и гибкость, превратился в громадного удава, вышедшего из летаргического сна. Одни извивающиеся бревна норовили оплести ее, раздавить в смертельных объятиях. Другие, свернувшись в тугую спираль, мгновенно распрямлялись – точь-в-точь как питоны, таранным ударом своей головы ломающие кости добыче.

Ход был сильный, но для сестры – предсказуемый. Светомира оказалась к нему готова – идея провести схватку на плавающих в омуте бревнах пришла ей давно, и хватило времени просчитать варианты заклинаний и контрзаклинаний. Окружившие ее бревна грозили утопить и раздавить, но в то же время неплохо защитили от ударов огненной плети. Мира выгнула спину в немыслимом прыжке – двойное сальто назад с пируэтом, – выскользнув из деревянной спирали, готовой стиснуть ее и расплющить. В полете рванула с предплечья простенькую фенечку – нитку с нанизанным разноцветным бисером, выкрикнула короткое слово… Буйство древесины прекратилось, как только бисеринки коснулись воды. Стволы – изогнувшиеся и перекрученные, но уже неподвижные, вновь одеревеневшие, – мирно покачивались на поверхности, а Мира снова бросилась к сестре, не промедлив и лишней терции.

Дориана выкрикивала длинное, многосложное гортанное слово, в такт взмахивая руками с замысловато изогнутыми пальцами. Но заклинание пришлось прервать и вновь схватиться за плеть, заткнутую за пояс.

– Эй! – сердито крикнула Дарена с другого берега.

Кровь вновь окрасила тунику, на этот раз плечо…

– Убьют, ведь убьют друг дружку… – монотонно причитала Улада. – Бранислав, Бранислав, сделай же что-нибудь! Неужели ты не понимаешь, к чему все идет?

– Понимаю, – процедил Бранислав сквозь зубы, Улада видела: его руки сжаты в кулаки. – Они в раж вошли, теперь кричать бесполезно – надо ждать…

Две стройные фигуры продолжали свой опасный танец. Изощрялись в фехтовальных приемах и акробатических прыжках, но магию после первой попытки пока не применяли.

– Если бы их сейчас остановить, – сказала Улада, просто чтобы не молчать. – Если бы за дуэлью наблюдали жрицы-наставницы… По очкам победила бы Мира…

Бранислав повернулся и посмотрел на нее, как на дуру. Улада прикусила язык, но тут же снова ахнула.

– Что она делает… что делает… А Мира-то не видит… Ой…

– Ты о чем? Они же, кажется, замедляются. Начинают уставать. Еще немножко, и всё…

Улада смотрела и глазам своим не верила – Дори сумела на ходу, не имея лишней секунды для раздумий, не отвлекаясь на две кровоточащие раны, придумать такое, над чем она, Улада, билась бы пару дней в спокойной и подходящей для работы обстановке. Дориана переложила фонетику заклинания магии воды на язык пластики и теперь, кажется, вплетала танец-заклинание в ткань поединка незаметно для соперницы…

Вода ударила вверх тугими фонтанами – высоко, к самому небу, – и тут же струи рухнули на Миру. Одну та сумела отбить, рассекла на части огненной плетью, но другая обрушилась сзади, сбила с ног… И тут же посыпались новые удары, не давая подняться, не позволяя что-либо предпринять.

Воздух над рекой наполнился густой водяной взвесью. Радуга – двойная, очень красивая, протянулась от берега к берегу. А под радугой Дори методично убивала сестру и не собиралась останавливаться. Струи, летящие с бешеной скоростью, мало уступали по силе удара деревянным дубинам. Мира уже не пыталась защититься, лежала неподвижно поперек двух соседних стволов.

– Ныряй, уходи под воду! – крикнул Бранислав.

С другого берега тоже, кажется, что-то кричали. Неожиданно в один миг все изменилось: ровная поверхность омута превратилась в воронку с наклонными стенами, бревна закружились в ней в быстром вращении, сталкиваясь, ударялись друг о друга… Дориана не удержалась на рванувшемся из-под ног бревне, упала. Водяные струи исчезли.

Мира, не желая проигрывать, из последних сил привела в действие заклинание омута, ранее наложенное кругом жриц на это место всей мощью Источника и ждавшее своего часа. Камушек обрушил лавину – остановить воронку было уже нельзя. Улада кричала, вцепившись в рукав Бранислава:

– Они сейчас обе… обе, мать их…

Победительницы в поединке не будет, еще несколько секунд – и в водовороте погибнут обе сестры, раздавленные, растертые в кровавую кашу жерновами дубовых стволов… Улада едва успела отпустить Бранислава, ее даже дернуло вперед, вслед за ним, когда он рванулся и прыгнул в воду «ласточкой», тут же исчезнув в воронке.

С другого берега в воду тоже метнулась мужская фигура, и страшно закричала Дарена, когда Дори, на секунду показавшись над водой и увидев мелькнувшую между двух бревен зеленую тунику Светомиры, ударила «Эльфийской стрелой», в последней отчаянной попытке зацепить сестру. Ударила за полмгновения до того, как бешеное кружение водной воронки бросило под удар Миросвета.

Он успел обернуться, успел посмотреть на свою любимую, убившую его девушку – приподнимался над водою он еще живым, а падал уже безвозвратно мертвым, со сквозной дырой в груди – бескровной, будто проплавленной горячей спицей в мягкой восковой кукле. Ни кровинки не осталось и в его лице, он скрылся под водою, весь белый, в своей кипельной секундантской рубахе. Воронка ревела, словно жадное огромное чудовище бешено глотало воду и никак не могло напиться. И вдруг все прекратилось, заклинание иссякло, сделав свою работу. Река вспухла горбом и опала, волны покатились во все стороны, мягко плеснули в берега, где замерли от ужаса две девушки, единственные оставшиеся свидетельницы дуэли.

«Кто тут скулит?» – подумала Улада и только тогда поняла, что это она сама издает жалкие щенячьи звуки… Собралась, замолчала, шатаясь, добрела до воды, зашла в реку по колено. И вспомнила вдруг об «Эрлийском кольце», подарке наставницы Милодары.

«Слабенький в нем заряд, – говорила в свое время наставница. – Но бывают в жизни ситуации, когда между успехом и неудачей расстояние – в волосок».

Улада прокричала активирующие слова, голос эхом отражался от воды. Сорвала кольцо с пальца, швырнула в воду – ушло без всплеска, без булька, как сквозь пленку провалилось.

– Ну же, – шептала Улада, – ну…

И с резким всплеском, будто выброшенный из-под воды тяжелым пинком, над поверхностью взметнулся Бранислав. Пласт кожи над левым ухом висел, содранный вместе с волосами, нос был сломан, и кровь текла по подбородку. Но обеими руками он держал двух девушек в зеленых туниках, обмякших, бесчувственных. Огляделся, будто не видел берега, будто не знал, на каком он свете. Потом ухватил обеих за волосы и поплыл, таща их за собою.

– Достал! – произнес он победно. Пары зубов во рту не хватало. – Вытаскивай нас из воды.

И потерял сознание у самых ног Улады, уткнувшись окровавленной головой в жирную речную грязь.

Бративой, барон Зеленого Дома, владелец компании «Железное Дерево»

Барон смотрел на посетительницу, прищурившись. Быстро же такие, как эта, исцеляются – а говорили, что когда сестер привезли в обитель к эрлийцам, на них места живого не было, как не было и на его глупом влюбленном племяннике Браниславе. У этой вот красавицы, кажется, были сломаны обе ноги и трещина в челюсти? Или это у второй сестры, Спящий их разберет…

Бранислав молодец, впрочем, не растерялся, показал и силу, и упорство. Не пропадет мальчишка и семью не посрамит.

Девушка в кресле напротив улыбнулась, продемонстрировав ровные, белые, умело восстановленные целителями зубки. Постучала пальцами по идеально отполированной, дымно-серой с неземным фиолетовым отливом, дубовой столешнице между собою и хозяином кабинета.

– Прекрасный образец! – сказала она. – Настоящий мореный дуб? Или та дешевая подделка, которую производит ваша фирма?

Бративой откинулся в кресле, подумав мимоходом, что глаза у посетительницы яркие, но зелень какая-то нехорошая, нездоровая. Гадючья зелень.

– Столешницу эту императрица Анна Иоанновна в свое время подарила герцогу Бирону. Он в письмах упоминал, что за этим столом «и работается легко, и думается справедливо».

– Говорят, что Бирон вертел царицей, как хотел, из казны брал всегда, сколько пожелает, всех врагов и завистников со свету сживал… Это что же, все волшебный стол?

– Тем, кто тогда так говорил, девочка, языки усекали – и в Сибирь…

Барон выразительно посмотрел на часы, потом опять на посетительницу.

– Дерево настоящее, – сказал он. – Потому что я могу себе позволить настоящее.

– И сможете впредь! – Светомира подалась вперед. – Как мы и договаривались, будущие доходы ваших конкурентов сведены на нет стечением обстоятельств. Случайная активизация заклинания – и дерево ушло на дно полусухим, искореженным, ничего ценного из него теперь не получится, они потеряли вложения.

Бративой вынул из ящика стола заранее приготовленную золотую карту, постучал ею по серым разводам волшебной древесины.

– Признаться, я не ожидал, что вознаграждение придется отдавать, что у тебя получится, – сказал он. – А что же теперь будет с вашей семьей? С сестрой?

– Семья смирилась, – сказала Мира, поджимая губы. – Папочка стоял и смотрел тяжелым взглядом, а мы с Дорой попросили друг у друга прощения и даже поцеловались…

Она машинально потерла щеку, будто та была чем-то испачкана.

– А юноша? Миросвет?

– Он для меня давно умер, – ответила Светомира.

– Ну, теперь он умер и для себя… – Барон выдержал длинную паузу, прищурился в окно, в наливающееся июньской жарой московское небо. – Твоей сестре пришлось из-за этого покинуть Тайный Город, насколько я понимаю? Конечно, сложно жить, когда вслух все говорят «несчастный случай, стечение обстоятельств», а тихим эхом из углов доносится: убийство, убийство, убийство… Куда она отправилась?

– Я не знаю, – сказала Мира и тоже быстро, но демонстративно взглянула на часики. – Наша встреча затягивается, барон Бративой. А у меня запись… на ноготочки.

Она протянула руку за золотой картой.

– А знаешь, что странно, Светомира? – сказал барон, протягивая ей пластиковый прямоугольник, но не отпуская свой угол. – Жрицы ведь подняли тело из омута… И рана явно нанесена из-под воды – края раны тогда получаются более оплавленные… А Дориана была над водой и лицом к лицу с молодым человеком.

– Это сообщила ее свидетельница? – спросила Мира, не меняя выражения лица и ловко выдергивая карту из пальцев барона. – Мне показалось, что все происходило иначе, что ее накрыла волна как раз в момент магического удара. Удивительно, насколько по-разному могут восприниматься события в зависимости от точки зрения…

Фея Зеленого Дома вышла из золоченых дверей. Горячий летний ветер тронул ее волосы, растрепал светлые пряди. Светомира посмотрела вверх – в выцветшее небо. Она не улыбалась, еще чего. Достаточно было знать, что она наконец победила.

А сердце… Ну что – сердце?

Чтобы стать вместилищем для настоящей магии, живое сердце должно умереть.

Дмитрий и Елена Фомичевы
Право забвения

Солнечным июньским утром на перрон Ленинградского вокзала в Москве вышла молодая, хорошо одетая женщина. Она растерянно смотрела по сторонам и хмурилась.

– Оксана, я здесь. – Сквозь толпу к женщине, помахав рукой, шел высокий, атлетического сложения мужчина лет сорока. Обнял и чмокнул в щеку. – Надо ехать, мы уже опаздываем. – Он перехватил чемодан из ее рук. – Ну, как наши питерцы? Все подписали?

– Гена, подожди. Какие питерцы, что подписали?

Мужчина остановился.

– Ты шутишь? Ну-ка, показывай договора.

Женщина неуверенно протянула кожаную папку.

– Так, все в порядке, подписи на месте, – бормотал он, быстро листая документы.

– Гена, что это за поезд? Почему я здесь? Мы ведь только вчера вернулись из Испании и никаких встреч не планировали. Петю в колледж собирать хотели.

– Тебе сон приснился? В Испании мы были год назад. – Он сунул ей папку и опять взялся за чемодан.

– Какой год? Это было вчера, – тихо сказала женщина. Мужчина рассмеялся.

– Тебя «Питер-Фарм» напоил, что ли? Ну, поздравляю! Давай напомню, моя дорогая. Петька благополучно ходит в свой колледж, в Испании мы были год назад, а вчера ты подписала договора с «Питер-Фармом». Ну? Есть прояснение? – Он откровенно веселился.

– Гена, со мной что-то случилось, – серьезно проговорила женщина. – Я ничего и нигде не пила. Вчера мы с тобой и Петей вернулись из Испании, а сегодня меня разбудила проводница в поезде.

* * *

Павел Пичугин сидел за офисным столом и проверял накопившуюся почту. Процессор мощной рабочей станции чуть слышно гудел, анализируя данные о прослушке и интернет-активности объектов слежки за последние два дня. Участия человека почти не требовалось. Созданные Павлом программы просто выдавали через некоторое время требуемые данные. Он потянулся и зевнул. Хорошо! Осталось всего несколько рабочих дней, а потом – долгожданный отпуск с любимой девушкой. Тихий океан, пляжи, ну и, конечно, акваланги.

Его жизнь круто изменилась несколько лет назад, когда он – лейтенант ракетных войск, отслуживший положенные пять лет под Екатеринбургом, – решил поработать на себя и заняться давней страстью – программированием. И подался в Москву. Преодолев все превратности судьбы – препоны начальства, автокатастрофу на пути в столицу, больничную койку, – добрался-таки до первопрестольной, где стал программистом, перебивавшимся случайными подработками. И был в целом доволен. А потом на одном из семинаров познакомился с Лилианой.

Девушка из уважаемого рода Кумар решила пойти по стопам своего знаменитого родственника Тамира, одного из легендарных ласвегасов, работающего на самого Сантьягу. И добилась отменных результатов, войдя в число лучших программистов в «Тиградком». Она разглядела за скромной внешностью невысокого худощавого мужчины интеллект и недюжинные способности к их общей страсти – программированию. А потом обнаружилось, что у Павла имеется дар магии. И неожиданно для себя он оказался в Тайном Городе. Выросший практически без семьи, всю юность мыкавшийся по военным училищам, без близких друзей, Павел с головой ушел в новые для себя отношения и имел крайне серьезные намерения относительно девушки. Он впервые почувствовал, что судьба улыбается ему.

Отец Лилианы, многоуважаемый Сабир Кумар, был против появления в его семье чела, пусть даже и мага. Девушке прочили другого жениха, крутого бизнесмена, из «своих». Но молодые люди упрямо продолжали встречаться. Мнение отца стало меняться, когда Павел предложил ему выгодное дело – слежку с помощью своих программ за партнерами, которым Сабир не доверял. Теперь Пичугин, частный детектив, занимался в основном слежкой за деловыми махинациями шасов. Однако он не обольщался. Чтобы завоевать доверие будущего тестя и жениться на Лилиане, нужно стать лучшим. И не допускать ошибок.

На столе зазвонил телефон, на табло высветился номер Сабира Кумара.

– Добрый день. – Павел торопливо взял трубку.

– Паша, прими одного чела, – не здороваясь, заскрипел Сабир. – Он не знает о Тайном Городе, имей в виду. Там срочная проблема, постарайся ее решить, надо будет ехать в Питер. У меня доля в его бизнесе, не хочу рисковать деньгами.

Не дожидаясь ответа, Сабир положил трубку.

Стоп, какой Питер? А отпуск?! Павел решительно набрал номер шаса.

– Сабир, это может подождать пару недель?

– Чего?!

– Мы с Лилианой улетаем в отпуск, возможно, она забыла вам сказать…

– Сказала. Ну и что? Паша, дело срочное. Быстро реши и потом полетишь. Он скоро подъедет.

Здорово. Прямо злая Мачеха и Золушка. «Посади сто роз, пятьсот лилий и поедешь на бал». Когда все это кончится?! А что, если забрать Лилиану и сбежать? Нет, нельзя. Шас заявит навам о похищении любимой дочки. Дальше просто: генетический поиск и здравствуйте, гарки. До свиданья, неудобный жених.

Через десять минут в кабинет вошел мужчина в элегантном костюме. Представившись Геннадием, сел в кресло напротив.

– Сабир порекомендовал вас как профессионала, использующего некоторые нетрадиционные, но действенные методы сыска. Кроме того, нужна строгая конфиденциальность, дело не совсем обычное.

– Слушаю вас. – Павел кивнул.

– Моя жена потеряла память. При этом забыла события только последнего года. Полностью. Ни доктора, ни психологи не знают, почему так получилось и что делать. Один врач сказал, что это могут быть последствия применения неизвестных наркотиков. Хотя анализы крови ничего не выявили. Понимаете, мы достаточно успешные бизнесмены, и Оксана является совладельцем бизнеса. Потеря памяти произошла по возвращении из Питера. Она ездила заключать пару договоров с партнерами… Пока ничего страшного не произошло. В делах, я имею в виду. Счета, деньги, всё на месте. Но мы с Оксаной готовим крупную сделку. Там такая сумма… можно небольшое европейское государство купить. Сделка века. Должна быть заключена в самое ближайшее время. Я боюсь, что жену могли обработать конкуренты, у нас их достаточно. Вдруг они, допустим, прочитали в ее подкорке пароли от наших счетов? И ждут, когда после сделки все деньги будут переведены нам. Вы понимаете, что может произойти?

Он встал и прошелся по кабинету.

– Я хочу знать, что случилось с Оксаной в командировке. Сабир озвучил ваш гонорар, я с ним согласен и готов оплатить также все дополнительные расходы. Узнать правду для меня крайне важно. И как можно скорей.

Павел кивнул. Как можно скорей – ему тоже подходило!

– Присаживайтесь, – детектив раскрыл ежедневник, – мне нужно задать вам ряд вопросов…

* * *

Санкт-Петербург «обрадовал» Павла пасмурной погодой. Ветер гнал низкие тучи, моросил мелкий дождик, а температура соответствовала, скорее, началу весны, а никак не лету. Ощутимый контраст после солнечной и теплой Москвы. А какой контраст с тихоокеанским островом, где они должны были сейчас отдыхать с Лилианой! Девушка очень расстроилась, узнав о срочной поездке. Но подбадривала, как могла.

Съежившись в легком пиджаке, он ждал такси у вокзала и ругал себя, что не взял зонт и плащ. Назвав таксисту адрес, стал смотреть в окно на укутанный сырой дымкой город.

Заселиться решил в том же отеле, что и Оксана, – «Кортъярд Марриот Пушкин», посчитав это неплохой отправной точкой для отслеживания ее перемещений по городу. Расположение отеля несколько озадачило Павла. В стороне от центра и основных достопримечательностей, в глубине Коломны – не самого престижного района с дореволюционными, облупившимися зданиями и граффити на стенах. Странное место для солидного отеля. Но главное – неудобное для Оксаны. По словам Геннадия, она ездила в Питер только для сделки с «Питер-Фармом», который находился на Невском проспекте, рядом со множеством гостиниц, дорогих и не очень. Женщина могла позволить себе любую. Непонятно, зачем она поселилась именно здесь.

Закинув вещи в номер, Павел сразу направился к менеджеру отеля.

– Добрый день. – Постучав, он вошел в кабинет. – Я майор управления экономической безопасности, Павел Пичугин, провожу расследование в отношении вашей постоялицы – Оксаны Николаевой. Вот мое удостоверение и ордер от прокуратуры на проведение соответствующих мероприятий.

Менеджер внимательно изучил предъявленные документы и почтительно вернул их Павлу. Изготовлены в «ШасьПринт» – неотличимы от настоящих и пробиваются по базе, фирма гарантирует.

– Чем могу помочь?

– Мне нужно переговорить со всем персоналом отеля. Кто общался с этой женщиной, о чем; когда в последний раз видели. Также требуется доступ к вашей базе данных. Прямо сейчас.

Через полчаса у Павла было все, что нужно для работы: базы данных за несколько лет и видео с камер, а также конференц-зал для беседы с персоналом.

Почти весь день он провел, общаясь с работниками отеля. Информации получил немного. Обычная постоялица, провела в гостинице два дня, почти все время отсутствовала. Никаких странностей в поведении, никаких посетителей. За это время аналитическая программа на ноутбуке перелопатила базы данных, в том числе записи видеонаблюдения. И тоже ничего необычного: в отеле Оксана остановилась впервые, в девять утра уезжала на такси и часов в пять возвращалась. Оба дня – с половины шестого до семи – куда-то выходила. Пешком.

И вдруг Павел увидел в отчете аналитической программы еще одно имя, которое система посчитала, так сказать, «подозрительным», достойным внимания детектива: Михаил Орлов. Житель Тайного Города. Был в отеле три года назад.

Павел откинулся на спинку кресла. Он слышал об этом человеке. Достаточно известный наемник. На укороченных курсах для челов-магов престарелая фата, в качестве примера тесной связи челов с домом Людь, упоминала его команду, помогавшую людам в отражении атаки гиперборейцев. Что этот человек делал здесь три года назад? Имеет ли это отношение к Оксане Николаевой? «Ладно, пока просто запомним», – пробормотал детектив и закрыл ноутбук. За окнами лил дождь.

Весь следующий день Павел потратил на поездки по городу, отслеживая перемещения Оксаны. «Питер-Фарм» сообщил, что женщина два дня с десяти утра до четырех была у них, приезжала и уезжала на такси. Вела себя по-деловому, как всегда. Обсуждала и подписывала договора. Мужчины-директора клялись, что ничего особенного в ее поведении не было. Единственная женщина в правлении – главный бухгалтер фирмы – сказала, что будто бы Оксана в этот приезд была грустна, почти не улыбалась, не шутила. Может, это что-то и значит. А может, просто голова болела от питерских дождей.

Вечером он съездил на вокзал и пообщался с бригадой поезда, в котором возвращалась Оксана. И тоже ничего интересного: зашла одна, заказала чай и десерт в вагоне-ресторане, проводница никаких странностей не заметила. А с утра – да, долго не могла понять, где она и куда едет, была рассеянна.

Сидя поздно вечером у камина в безлюдном фойе отеля, Павел анализировал собранную информацию. На всякий случай просмотрел данные от врачей, обследовавших Оксану. Он немного разбирался в медицинских диагнозах и документах – еще до Москвы сам еле выбрался с больничной койки после страшной аварии. Пока выходило, что никто Оксану не похищал и наркотиками не пичкал. У похитителей просто не было времени на это. Подходящей возможностью была целая ночь в поезде. Но вагоны бизнес-класса были снабжены системой видеонаблюдения, и он ускоренно просмотрел запись. Никто посторонний в ее купе не входил и не выходил.

Значит, осталось проверить, куда женщина каждый день выходила вечером из отеля на полтора часа. Хотя за такое время с ней вряд ли могли что-то сделать. И тем не менее…

– Добрый вечер, это опять я. – Пичугин подошел к девушке на регистрации. – Скажите, судя по данным, Оксана по вечерам куда-то выходила с половины шестого до семи. Вы как раз дежурили в эти дни. Не припомните, она подходила, спрашивала дорогу куда-то? Или что-то еще?

Девушка задумалась. Покачала головой:

– Нет, точно не подходила. Может, она просто гуляла перед ужином?

– Возможно, – Павел улыбнулся, – только мрачновато у вас тут для прогулок, даже летом.