Вадим Панов
День чёрной собаки
– Всё как тогда, – повторил Бархин.
– Я думала, время лечит, а оно лишь убивает. – Ада пригубила вина. – Идеальный убийца, которому не требуется алиби.
– Это и значит «лечить». – Ада наконец-то оторвала взгляд от камина и посмотрела на Илью, показав, что ей интересно, и Бархин развил мысль: – Когда осознаёшь, что рядом с тобой находится идеальный убийца и ты выбран на роль жертвы, и никакие деньги не могут это изменить – многое перестаёт быть важным.
– Наваливается безразличие?
– Меняются приоритеты. – Илья смотрел Аде в глаза. – Я не равнодушен к тому, что тогда случилось.
– Ты просто об этом не думаешь.
– Да.
– Каждый защищается по-своему.
– Да.
– А ты всегда был самым спокойным из нас. И самым умным.
– Мы сделали то, что решили сделать, и этого не изменить, – ровным голосом ответил Бархин, продолжая смотреть в голубые глаза Ады. – Переживать об этом я не собираюсь.
– Ты даже в детстве был очень прагматичным мальчиком.
– Это комплимент?
– Почти.
– Хорошо. – Илья помолчал. – В таком случае можно, я скажу, что ты прекрасно выглядишь?
– Можно, – рассмеялась Ада. – Но ты потратишь комплимент впустую.
Он вопросительно поднял брови. Она, продолжая смеяться, отрицательно качнула головой. Он едва заметно кивнул, показывая, что всё будет так, как захочет она.
– Где я буду спать?
– В угловой гостевой, если ты не против.
На первом этаже.
– Я не против.
– Я там всё приготовила.
– И когда ты всё успеваешь?
– Когда ты курил, оставив болоньезе на плите. – Ада встала и вновь потянулась. – Спокойной ночи.
Тонкая ткань чётко обрисовала большую грудь. Лифчиком Ада пренебрегла.
– Если что – я в угловой гостевой.
Она снова рассмеялась и направилась к лестнице на второй этаж. Он отсалютовал бокалом и остался смотреть на огонь. Он знал, что настаивать нельзя.
Неспешно допил коньяк. Дождался, когда угли станут совсем тёмными. Поправил экран и только после этого направился к себе. Улёгся в аккуратно застеленную кровать – когда было надо, Ада становилась прекрасной хозяйкой, – однако сон не шёл. Долгая дорога после трудной ночи – поговорив с Галей, Илья заснул далеко не сразу – и затянувшийся вечер не утомили Бархина.
«Или не спится, потому что я рассчитывал на другой приём?»
Он знал, что мог настоять и отказа бы не последовало. Но и настоящей радости от близости Ада бы не испытала. Она должна хотеть сама, только в этом случае всё получается идеально – как он любил, как он жаждал, как он не мог прекратить, хотя много раз давал себе обещание никогда не приближаться к Аде. Не хотеть её. Не думать о ней. Давал бессчётное количество раз и столько же нарушал, потому что ни с одной другой женщиной не испытывал ничего подобного.
«Ада?»
Показалось или по гостиной и впрямь прошелестели лёгкие шаги?
Илья посмотрел на часы:
02:45.
По всей видимости, он всё-таки заснул, но шаги его разбудили.
«Я действительно слышал шаги?»
Проверить можно было только одним способом.
Бархин поднялся и как был – в одних пижамных штанах – вышел в гостиную, освещённую ярким лунным светом. Не дневным, конечно, но вполне достаточным, чтобы разглядеть стоящую у панорамного окна Аду. Совершенно обнажённую.
Идеально красивую.
Ничего не видящую вокруг.
Ада стояла вплотную к окну, уперевшись в него руками и лбом, не отрываясь смотрела на тёмный лес и шептала:
– Уйди, уйди, уйди… уйди… пожалуйста, уйди… уйди…
Илья проследил за её взглядом и вздрогнул… но через мгновение подумал, что показалось… не могло не показаться… в конце концов…
В конце концов, откуда на участке, со всех сторон окружённом сплошным высоким забором, взяться большой чёрной собаке? Которая, кажется, спрыгнула с террасы при его появлении.
Собаки здесь быть не могло!
– Уйди, уйди, уйди…
– Ада?
Она не ответила.
– Уйди… пожалуйста, уйди…
Бархин мягко подхватил женщину на руки и отнёс в спальню.
Он знал, где она находится.
Уложил на кровать – судя по состоянию белья, спала Ада беспокойно, – накрыл одеялом, постоял, раздумывая, а затем деловито проверил прикроватные тумбочки и шкаф. Бутылок не обнаружил, видимо, все они были вовремя отправлены в мусорное ведро, зато в одном из ящиков нашёлся пакетик с белым порошком.
– Проклятье.
Он не злился. Он был очень и очень огорчён.
Вздохнул, вернул пакетик на место, посмотрел на Аду, после чего улёгся рядом, забравшись к ней под одеяло, и сразу же уснул.
А проснулся – от нежного прикосновения. Очень мягкого, очень возбуждающего. От прикосновения, которое очень любил. И которым владела только одна женщина на свете.
Проснулся, однако открывать глаза не стал – это было частью игры. Но перевернулся, чтобы Аде стало удобнее, и приподнял таз, когда она стягивала с него штаны. А так он «спал». Но чутко реагировал на прикосновения. На возбуждённые соски, которыми она поглаживала его грудь. На мягкие поцелуи.
Не мог не реагировать.
Илья открыл глаза, когда Ада оказалась сверху. Улыбнулся и, продолжая игру, сказал:
– Так это была ты?
– А кого ты ждал?
– Я не ждал, я мечтал, чтобы это оказалась ты.
Ада наклонилась и поцеловала Илью в губы. А он… он хотел всё сразу… одновременно ласкать её стройные, крепкие бёдра и большую грудь… быть снизу и наваливаться сверху… держать её на руках и входить сзади. Он всегда терял с ней голову.
От желания. От возбуждения. От счастья.
– Ты проснулся?
– Разве ты не чувствуешь?
– Судя по тому, что чувствую я, проснулся ты давно.
– И надолго, – пообещал он, сжимая руками бёдра Ады. И глядя ей в глаза. – Надолго…
Почти на четыре часа. С перерывами на отдых, конечно, и на утренний кофе, но на четыре часа. Потом они какое-то время молча лежали, приходя в себя после упоительного финала, потом она поднялась, чтобы пойти в душ, а он потянулся за смартфоном. И когда он вошёл в мессенджер, она, стоя к кровати спиной, негромко произнесла:
– Ты ведь знаешь, что я всегда хотела выйти за тебя замуж?
Он не ответил. Даже не пошевелился. Продолжил пялиться в смартфон, делая вид, что случайно пропустил реплику мимо ушей. Но она знала, что он услышал прозвучавшую фразу. А он знал, что ответ на её вопрос – «Да».
16 июля, суббота
– Бай, не вредничай! Замри, пожалуйста, – попросила Криденс. – Ну, не шевелись ты хоть секунду, сколько можно просить?
Кот ответил девушке внимательным взглядом больших зелёных глаз, понял, что Кри может обидеться, поэтому решил смилостивиться и выполнить просьбу: вскочил на скамейку, упёрся передними лапами в спинку и широко зевнул. А зевнув – замер, позволяя Криденс сфотографировать себя на телефон.
Он умел позировать.
– Спасибо! Отлично!
Бай закрыл пасть и, навострив уши, посмотрел вдоль бульварного сквера. Тоже для съёмки.
– Отличное фото! – Криденс любила делать много кадров, а затем неспешно выбирать лучшие, сравнивая и подмечая отличия в эмоциях или позах. И ещё она знала, что коту нравится внимание и позирует он с удовольствием. Но по кошачьей привычке вредничает.
– Хвост не хочешь поднять?
Кот чуть повернул голову и наградил девушку высокомерным взглядом.
Получился отличный кадр.
– Я знала, что ты так сделаешь!
Ответа не последовало.
Бай иногда перехватывал Криденс по дороге на работу. Выходил навстречу, тёрся об ноги и так звал куда-нибудь гулять: в сад Баумана, в сад Эрмитаж, в скверы или просто бродить по дворам и переулкам. Вдвоём. Потому что это было только их время. Бай резвился, позволял себя фотографировать и охотно брал вкусняшки, которые девушка всегда держала при себе – для него. Бай веселился, а Криденс рассказывала ему новости и чувствовала – не знала, как об этом можно знать? – а именно чувствовала, что кот не просто принимает внимательный вид, а понимает, о чём она рассказывает.
При этом приходил Бай только в те дни, когда Криденс шла на работу одна – бывало, что Феликс задерживался и выходил из дома вместе с девушкой, но к двоим кот не подошёл ни разу. И в квартире Вербина побывал однажды. Явился без предупреждения, встретил парочку у подъезда, поднялся с ними в квартиру, внимательно осмотрел и обнюхал все комнаты, но от угощения отказался, не посмотрел ни на блюдце с молоком, которое выставил Феликс, ни на вкусняшки от Криденс. Закончив осмотр, уселся у входной двери, а когда её открыли – ушёл, дав понять, что мешать не собирается. И когда Вербин спросил, что это было, Криденс ответила, что Бай не мог не проверить, где она теперь живёт, а после проявил деликатность, поскольку к Феликсу кот относился… нормально. Они оба друзья Криденс, она ими дорожит, и этого коту было достаточно.
«С ним вы не друзья, но и не враги, а это очень важно».
Вербин отнёсся к словам девушки без привычной иронии.
– Ты слышал об этом убийстве? – спросила Криденс, удобнее устраиваясь на лавочке и поглаживая улёгшегося на колени Бая. – Какой-то урод убил девушку и запихнул её в багажник машины. А потом выложил в Сеть видео, представляешь? Выложил, вроде как похвастался тем, что натворил, и пообещал, что будет убивать дальше.
Кот фыркнул.
– Слышал? Никогда не пойму, что у таких уродов в головах творится. Зачем они так поступают? Откуда в них такая жестокость? – Короткая пауза. – Извини, чуть было не сказала: «звериная жестокость».
Кот тихонько замурчал, соглашаясь с тем, что звери до такой дикости не опускаются.
– Так вот, Лексу поручили расследовать это убийство. Я на сто процентов уверена, что он справится, но знаешь… я чувствую, что он… Нет, конечно, Лекс не боится, но ему неприятно.
Кот продолжил урчать, но при этом будто случайно выпустил когти на правой лапе. Просто выпустил. И тут же втянул обратно.
– А Лекс видел много разного. Я тебе не рассказывала, да и он мне не часто рассказывает и без особых подробностей, считает, что мне не следует знать о том дерьме, в котором ему приходится возиться, но я знаю, что он видел очень много. А для себя Лекс отрастил броню. Не безразличие, а хладнокровие. Он всегда спокоен, всегда оставляет грязь снаружи, но сейчас я чувствую его беспокойство. Лекс думает об этом деле постоянно. Нет… не так… он постоянно думает о своих расследованиях, но это он чувствует, понимаешь? Это убийство вошло в него, а это убийство – Зло, настоящее Зло. И надеюсь, оно к нему не прилипнет.
Кот неожиданно поднял голову, посмотрел Криденс в глаза и отвернулся.
– Что-то не так?
Криденс почувствовала, что Баю то ли надоела тема, то ли стала неприятна. Неприятна почти так же, как Вербину.
– Но ведь всё будет хорошо?
Бай поднялся и ткнулся лбом в грудь Криденс.
– Значит, всё будет хорошо…
Когда Бай так делал, девушка в это верила. Или хотела верить.
– Какой красивый котик! Сибирский?
Увлёкшись разговором, Криденс не заметила, что на лавочку присела пожилая женщина. Некоторое время соседка молчала, не сводя глаз с Бая, но в конце концов не сдержалась и завела разговор.
– Вы не боитесь гулять с ним без поводка?
– Сибирский, – улыбнулась в ответ Криденс. – В поводке не нуждается.
– Воспитанный? – уточнила женщина, бросив короткий и не очень одобрительный взгляд на татуированную руку девушки.
– Свободный.
– То есть он не ваш?
– Коты не бывают чьими-то, – объяснила Криденс. – Иногда они соглашаются дружить, но никогда – служить.
– Наверное, поэтому у меня никогда не было котов, – вздохнула женщина.
– Только кошки?
– Только собачки. – Она загрустила. – Они живут не очень долго, но соглашаются быть чьими-то.
– Люди сами выбирают себе друзей.
– А кошки? То есть коты?
– Он меня нашёл. – Криденс ответила после долгой паузы. И вновь улыбнулась, но на этот раз – Баю, который продолжал стоять на её коленях. А Бай заурчал, потянулся и ткнулся носом в нос девушки.
* * *
Первые дни, а то и часы расследования – самые важные и энергичные. Преступление только совершено, кровь ещё дымится, следы совсем свежие, адреналина полно, и хочется как можно быстрее добраться до преступника. Каждая информация – новая, принимается «на ура», быстро обдумывается и кирпичиком укладывается в стену расследования. Никто не отвлекается, все увлечены получением новых «кирпичиков» и выстраиванием их связи с соседними. Если везёт и информации поступает много, бодрость старта сохраняется на протяжении всей дистанции и преступник оказывается за решёткой очень и очень быстро. Если же раскрыть преступление по «горячим следам» не получалось и расследование принимало затяжной характер, если темп терялся, становясь медленным и спотыкающимся, а в воздухе начинал ощущаться «запах висяка», то настроение ухудшалось, что не сильно помогало раскрытию преступления.
Сотрудников, занимающихся делом Кровососа, уныние ещё не охватило – шли всего вторые сутки расследования, однако оперативники уже поняли, что имеют дело с умным убийцей, и почувствовали, что темп несколько упал. Классические методы, то есть те, которые стали классическими в последние годы, результата не принесли, идентифицировать Кровососа с помощью видеокамер или смартфона не получилось, и нужно искать новую стратегию поиска.
Или надеяться на глупую ошибку, которую преступник может совершить, а может не совершить во время следующего убийства.
– Кровосос ушёл с первых полос, но связанные с ним материалы по-прежнему в топе поиска, – недовольно рассказал Шиповник, разглядывая подчинённых. – Если вы думаете, что я сам об этом узнал, то ошибаетесь – мне об этом поведал наш уважаемый следователь. Специально позвонил и поведал. Сказал, что раз интерес к теме затихает, но не пропадает, нужно что-то делать и как-то себя проявлять.
– Поэтому он решил не приезжать? – пошутил Колыванов.
– Да, будет работать над поимкой преступника удалённо.
– А так можно было?
– Не тебе.
– Извините.
– Ну, кто на что учился.
Полицейские помолчали, не сговариваясь подумав о том, что «киношный» поступок убийцы по привлечению внимания к преступлению выглядит не только нестандартно, но и нелогично: когда нет огласки, проще признать, что убийца оказался умнее, и перевести дело в разряд «висяков». Радости это никому не доставит, но позволит отступить без публичных репутационных потерь.
«Или ему действительно нужна слава? – угрюмо подумал Вербин. – Хочет прозвучать, как Чикатило?»
– Ничего, сейчас какая-нибудь тиктокерша замуж выйдет на пару недель или разведётся по-быстрому – и все мгновенно забудут о Кровососе, – произнёс Колыванов.
– Я думал, тиктокерши маленькие, – отозвался Феликс.
– Ну, если не тиктокерша, то ещё кто-нибудь из Сети. Главное, чтобы побольше подписчиков.
– О чём вы сейчас? – поинтересовался Шиповник.
– О жизни, товарищ подполковник, о том, что происходит за стенами вашего кабинета, – почти по-уставному доложил Вербин.
– За стенами моего кабинета происходят расследования преступлений, – подыграл ему Шиповник. – Вам это ясно, товарищ майор?
– Так точно!
– И я пока слышу от вас что угодно, кроме доклада о положительном ходе расследования. Что наводит меня на неприятные мысли. – Шиповник демонстративно посмотрел на часы, показывая, что пора завязывать с шутками, и отрывисто спросил: – Что накопали? Имя жертвы установили?
Подполковник понимал, что не установили – о таком успехе оперативники рассказали бы с порога, но специально заговорил об имени, чтобы окончательно вернуть подчинённых на землю.
– К сожалению, нет, шеф. – Вербин подобрался и стал очень серьёзным. – И в ближайшее время не установим.
– Почему?
– Во-первых, у жертвы нет никаких особых примет, даже родинки мелкие, на такие не обращают внимания, да и мало их. Похожих «потеряшек» тоже нет, проверили. А во-вторых, Кровосос постарался как следует: отрубил жертве пальцы…
– Это я видел.
– И так залил кислотой лицо, что Патрикеев вряд ли сможет его смоделировать.
И Вербин быстро пересказал подполковнику разговор с экспертом.
– То есть убийца приложил серьёзные усилия для сокрытия личности жертвы?
– Так точно.
– На основании чего можно сделать вывод, что жертва входит в окружение убийцы?
– Или так, или сможет вывести нас на следующих жертв.
Это предположение вызвало у собеседников заминку.
– Поясни, – велел Шиповник после короткой паузы.
– Патрикеев сказал, что на теле жертвы отсутствуют следы борьбы, то есть убийца скорее всего вырубил её с помощью наркотиков. Исходя из этого, можно предположить, что Кровосос захватил не одну девушку.
– Сделал запас?
– Это всего лишь предположение, – произнёс Вербин. – Интересное предположение, – кивнул Шиповник. – Он ведь анонсировал следующие убийства, так почему бы их не подготовить?
– Учитывая, что он кажется педантом, – добавил Гена. – А теперь вопрос: каких женщин можно под благовидным предлогом привезти в определённое место…
– Проститутки, – перебил Феликса Колыванов.
– Проститутки. – Шиповник ответил на полсекунды позже Гены.
– У нас завёлся Джек-Потрошитель?
Шутка Колыванова не прошла, и Гена сделал вид, что ничего не говорил.
– Но почему убийца скрывает их лица?
– Потому что он их клиент, – быстро ответил Колыванов, которому требовалось загладить неудачную шутку.
– Принято, – согласился Шиповник.
– К тому же летом многие девочки уезжают отдыхать или отдыхать и работать, – продолжил Гена. – И не все ставят в известность о передвижениях своих эффективных менеджеров.
– Сутенёров, что ли?
– Ага, их.
– Почему ты их так назвал? – удивился подполковник. – А как их ещё называть?
– В общем, пожалуй, да, – поразмыслив, согласился Шиповник. И тут же велел: – Вернёмся к делу. Оперативники мгновенно замолчали.
– Если жертва, или жертвы, действительно проститутки, то вырисовываются две версии. Первая: Кровосос покажет несколько перформансов, наподобие того, что мы уже видели, после чего исчезнет.
– Версия «Потрошитель», – не сдержался Колыванов.
На этот раз замечание показалось уместным.
– И если мы его не возьмём, через некоторое время он вернётся, чтобы убить снова.
– Думаете, вернётся?
– Думаешь, не возьмём? – вопросом на вопрос ответил Шиповник. Жёстко ответил, настолько жёстко, что Гена стушевался:
– Мы постараемся.
– Знаю, постараетесь. – Подполковник бросил быстрый взгляд на молчащего Феликса. – А что касается Кровососа – он вернётся, ему нравится убивать. – Шиповник выдержал паузу, давая подчинённым возможность воспринять свои слова, после чего продолжил: – Вторая версия: проститутки являются для Кровососа не целью, а способом привлечь к себе внимание. Он хочет оттенить главное убийство.
– Как в кино.
– Если считаешь, что пришёл в кино, – заплати за билет.
– Как?
– Найди режиссёра.
– Мы постараемся.
– Я это уже слышал. – Шиповник побарабанил пальцами по столешнице. – Версия с проститутками интересная, проработайте её. Ещё что-нибудь накопали? По телефону есть подвижки?
– Поскольку самого телефона у нас нет – ничего нового выяснить не смогли.
– С хакерами работаете?
– Да. Но пока тишина.
– Они редко доносят на клиентов, – добавил Вербин.
– Так объясните им, что в этом случае нужно донести.
Оперативники переглянулись, но рассказывать шефу о сложностях проведения мероприятий в DarkNet не стали.
– Идеи есть?
– У меня есть, но не в нашем стиле, – подал голос Вербин.
– Выкладывай. – Судя по тому, что Шиповника не смутило уточнение про стиль, он был готов хвататься за любую соломинку.
– Я бы поделился с обществом некоторыми нашими наработками, – сказал Феликс. – Не всеми, конечно, но рассказал бы о том, что Кровосос использует несколько телефонов с фейковыми каршеринговыми аккаунтами, а главное – о нашем предположении, что убийца держит в плену ещё несколько девушек.
– Зачем? – не понял Колыванов.
– Пусть рассказывают обо всех подозрительных местах или соседях, – ответил Вербин, продолжая смотреть на Шиповника.
– Будет вал звонков.
– Проверим каждый.
– Не тебе проверять, к счастью. – Шиповник потёр ладонью шею. В жару он потел именно ею. Подмышки, спина, лоб – все «нормальные» части тела, на которых у «нормальных» людей выступал пот, у подполковника оставались сухими, а шея потела неимоверно. – Идея действительно не в нашем стиле, но может сработать: если запланировано несколько жертв, убийце придётся активно передвигаться, что может вызвать подозрение соседей… Я поговорю с Анзоровым. – Пауза. – Кто-нибудь докопался до мышей?
– Докопались, – отозвался Вербин.
– Молодцы, – Шиповник улыбнулся. – И как успехи?
– Узнал много нового, – не стал скрывать Феликс, забрасывая ногу на ногу. – Как оказалось, у нас в стране действительно занимаются разведением летучих мышей, честно говоря, я этого совсем не ожидал. Питомников мало, но они есть. Я отыскал их через Интернет, кому-то позвонил, кому-то написал и попросил помочь. Некоторые, кстати, ждали моего звонка.
Учитывая, что видео с вылетающими из багажника мышами широко разошлось по Сети, в ожидании звонка из полиции не было ничего неожиданного.
– Я попросил собеседников не распространяться о моём звонке и спросил, не было ли в последнее время заказов на крупные партии летучих мышей. Как выяснилось, не было и быть не могло, поскольку в питомниках зверьков продают поштучно или вообще что-нибудь экзотическое за большие деньги.
– Экзотические летучие мыши? – удивился Колыванов.
– Ну, там, из Южной Америки таскают или других стран.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем заводить дома летучую мышь?
– А зачем заводить дома удава? – вопросом на вопрос ответил Вербин и не сдержал улыбку, поскольку выражение лица Колыванова ясно указывало на то, что Гена искренне не понимает ни тех ни других. – У людей появляются деньги, и они оказываются в состоянии исполнить свои фантазии. Или мечты.
– Ну, удав ещё куда ни шло, это что-то вроде дорогого аксессуара. Говоришь в незнакомой компании: «У меня дома живёт удав», – и люди понимают, что перед ними человек не бедный, может себе позволить. А кто может мечтать завести себе летучую мышь? У моей бабушки на чердаке жил целый выводок, и я мечтал от него избавиться.
– Боялся?
– Угу.
– А люди их любят.
– Я читал, что в Южной Америке живут вампиры, – припомнил Шиповник. – Их тоже к нам привозят?
– Не, этих вроде не привозят, во всяком случае, официально, – ответил Вербин. – Мне предложили Белого листоноса с жёлтыми ушами за сорок тысяч и ещё…
– Кого тебе предложили? – вновь не сдержался Гена. – Утконоса?
– Листоноса.
– Это вообще что?
– В Сети посмотришь.
– Он тоже пьёт кровь?
– Порезвились, и будет. – Шиповник чуть повысил голос. – Феликс, давай, по делу.
– Извините, шеф. – Вербин взглядом пообещал Гене рассказать о мышах подробно, но потом, и продолжил: – В общем, я обзвонил несколько питомников, везде услышал примерно одно и то же, решил, что докопаться до мышей не получится, но вчера поздно вечером на «горячую линию» позвонил мужик из Воронежа и сообщил, что располагает интересной информацией по летучим мышам. Сегодня я с ним связался, и он рассказал, что несколько недель назад ему предложили большой заказ – добыть девяносто летучих мышей. Три ящика по тридцать штук.
– Их было тридцать, – прищурился Колыванов. – Поэтому они так красиво смотрелись на видео.
– Мужик этим зарабатывает? – поинтересовался Шиповник.
– В том числе этим.
– Заказ пришёл через Сеть?
– Разумеется.
– Как-то объяснили?
– Сказали, что очень богатый человек хочет устроить вечеринку в готическом стиле. – Вербин увидел на лицах собеседников непонимание и уточнил: – Ну, там, кресты, гробы, могильные плиты, чёрные одежды, чёрный макияж…
– И у мужиков?
– И у мужиков.
– А точно речь идёт о готическом стиле?
– Точно.
– А летучие мыши понадобились для антуража?
– Совершенно верно, – подтвердил Вербин. – Гонорар предложили серьёзный, без скидок на оптовую партию и чётко оговорили срок поставки.
– Когда?
– Восьмое июля.
Шиповник и Колыванов одновременно посмотрели на настенный календарь.
– За шесть дней до первого убийства.
– И за день до предполагаемой даты похищения.
– Кровосос весьма энергичен, – протянул подполковник. – Как была осуществлена доставка летучих мышей?
– Мужик наловил зверьков…
– Их что, можно наловить? – удивился Колыванов, пропустивший мимо ушей вопрос Шиповника.
– Всех можно наловить, – ответил напарнику Феликс. – Было бы желание.
– Мужику платили авансом? – уточнил Шиповник.
– Конверт с наличными по почте.
– Его это не насторожило?
– А почему его должно было что-то насторожить? Деньги есть деньги. К тому же клиент сказал, что не в состоянии провести через бухгалтерию расходы на приобретение летучих мышей.
Колыванов хмыкнул.
– Ну, допустим, – согласился Шиповник, пряча улыбку. Возможно, потому что представил себе выражение лица бухгалтера в этот момент. – Кому он передал мышей?
– Курьеру, – ответил Феликс. – Я запросил у воронежских коллег поддержки, они пообещали проработать курьера, но я думаю, это тупиковая ветка.
– Почему?
– Кровосос не дурак. Он наверняка обставил всё так, чтобы не встречаться с курьером. Если нет – я буду сильно удивлён.
– Я тоже буду удивлён, – не стал скрывать Шиповник. – Но проверить «тупиковую ветку» нужно обязательно.
– Я объяснил воронежским коллегам важность задачи.
– Хорошо. – Подполковник помолчал, окончательно додумывая «мышиную» тему, не нашёл, к чему придраться, и поинтересовался: – Что с машинами?
Сотрудники окружного управления весь день сидели перед мониторами, пытаясь вычислить машину Кровососа, и Шиповник хотел знать, есть ли у них результаты.
– Несмотря на позднее время, движение по Верхним Полям оказалось интенсивным, – рассказал Гена, открывая блокнот. – Машин ехало много, было из чего выбрать. Ребята изучали поток в обоих направлениях: и в центр, и в сторону области. Временной интервал – четыре часа с момента окончания аренды каршеринга.
– Не многовато?
– Нормально, если Кровосос решил отсидеться на Верхних Полях.
– Я думаю, он уехал оттуда в течение часа. Сначала переставил машину подальше от каршеринга, но так, чтобы не оказаться под видеокамерами, а потом уехал.
– Или так, – не стал спорить Колыванов. – Можно продолжать?
– Интервал приезда исследовали?
– Конечно! Кровосос взял BMW в двадцать сорок три, ребята проверяли оба потока – и в центр, и в область – начиная с шестнадцати тридцати. То есть мы ищем автомобиль, который въехал на Верхние Поля в течение четырёх часов до того, как Кровосос арендовал BMW на Люблинской, а выехал в течение четырёх часов после того, как он пересел в свою машину. Особое внимание уделялось тем автомобилям, в которых удобно перевозить упакованный известным образом труп… Перевозить и перекладывать. Соответственно, были исключены небольшие седаны и большие грузовики. Фургоны размером с «Газель» оставались в поле зрения, но я не думаю, что Кровосос управлял такой машиной. Хотя исключать такую возможность нельзя.
– Местных опросили?
– Вчера на Верхних Полях работало не менее десятка сотрудников, – ответил Колыванов. – И сегодня вышло столько же. Ребята из округа отрабатывают очень хорошо, но пока, увы, никаких зацепок: никто не видел припаркованный за забором автомобиль.
– Или не обратил на него внимания.
– Или так. – Колыванов вздохнул. – Что же касается проверки автомобильного потока… то с ней есть проблема.
– «Дырка» в камерах? – догадался Шиповник.
– И очень большая, – уныло подтвердил Гена. – Из той зоны, в которой находился автомобиль преступника, можно выехать, минуя камеры, и оказаться настолько далеко, что поиск не даст результата, потому что работать придётся с очень большим объёмом информации.
– То есть «пустышка»?
– Ребята попробуют что-нибудь придумать, но я бы на это не поставил.
– Поэтому Кровосос и выбрал Верхние Поля – знал о «дырке».
– Каким образом он о ней узнал?
– Задержим – спросим, – развёл руками Вербин. – Но в совпадение верится с трудом.
– Согласен: в совпадение совсем не верится. – Шиповник снова вытер шею. – Ну, что же, не могу сказать, что вы меня порадовали. Продолжайте, и… ждём следующий труп.
Последняя фраза прозвучала и мрачно, и грустно.
* * *
Когда убийца узнал, как много видеокамер следит за улицами Москвы и ближнего Подмосковья, он едва не отказался от задуманного. Обойти их казалось невозможным, и это обстоятельство грозило разрушить замысел, который убийца искренне считал грандиозным. Планируемое преступление поражало безжалостной красотой, но предполагало множество перемещений, каждое из которых пришлось тщательно продумать, а во время движения – принимать драконовские меры предосторожности. Но и с учётом этого убийца не позволял себе расслабляться. Вернувшись из очередной поездки, он поставил отметку в воображаемом журнале: «Автомобиль привлёк внимание», а значит, его нужно сменить или изменить. Покупать другую машину смысла не имело – выбранная модель идеально подходила для решения стоящих перед убийцей задач, и менять её имело смысл только на однотипную, но если она действительно привлекла внимание, полицейские будут просматривать все автомобили такого класса, и чтобы избежать личной встречи со стражами закона, нужно сделать машину «неинтересной» для проверки.
Сделать правильный психологический ход.
Вроде того, что возвращаясь в воскресенье – или в субботу! – из гостей, за руль нужно сажать жену, а самому обязательно – обязательно! – оставаться на переднем пассажирском сиденье, демонстрируя встречающимся по дороге патрульным лёгкую – или тяжёлую – форму усталости от недавно прекратившихся возлияний. Увидев эту картину, любой патрульный мгновенно нарисует в воображении «правильную» картину: мужчина перебрал, недовольная жена его подменила – и не станет останавливать их для проверки состояния водителя.
Примерно такой ход требовался убийце: так привлечь к машине внимание, чтобы показать, что останавливать её не имеет смысла. Убийца этот ход придумал заранее и теперь, приехав в арендованный через подставное лицо гараж, приступил к его реализации.
И снова – тщательное планирование и внимание к мелочам: убийца выбрал гаражную стоянку, проезжать в которую можно было по брелоку, не беспокоя сторожей; заранее заделал все щели, добившись того, чтобы наружу не пробивался ни один луч света; и приехал ночью, оставшись никем не замеченным, как и во всех других случаях. Убийце требовались укромное место и несколько часов для спокойной работы, он это место себе организовал, и теперь, надев перчатки и маску, внимательно разглядывал автомобиль, прикидывая, с чего удобнее начать.
Ах, да, ещё убийце требовалась аккуратность, но этого ему было не занимать.
* * *
– Поймают, и очень скоро! – убеждённо воскликнул лысый мужчина, удивлённый тем, что с ним не соглашаются. И сделал большой глоток пива. Это была его третья кружка, и лысый начал слегка горячиться.
Сидящая за стойкой Криденс обернулась, среагировав на возглас – громкие звуки иногда становились предвестником крупной ссоры, но сразу поняла, что за столиком расположились друзья, и не стала указывать Антону на шумных гостей.
