Вадим Кленин
Источник душ
Глава 2. Космический удар
– Ты опоздал! – Ледяной тон подруги встряхнул мои стальные нервы не слабее электрошокера.
Я знал, что совсем недавно Светлана освоила новый пакет «продвинутый манипулятор», и периодически на мне отрабатывала разные техники. Но в этот раз она смотрела как-то особенно строго, и потому я замер, всерьез опасаясь за целостность своих ушей: они страдали первыми, когда подруга была в таком настроении. Снежная королева из древней человеческой сказки – с бело-пепельными волосами, спадавшими на плечи, словно замерзшие водопады Карелии. Она величественно и грациозно стояла на пороге каюты, пресекая даже намек на возможность его переступить. В тот момент трудно было поверить, что эту валькирию когда-то назвали ангелом.
Не удивляйтесь. На этом, пожалуй, стоит остановиться подробнее, ведь Светлана сыграет важную роль в моей истории. Изначально все андроиды создавались для служения людям, облегчения умственного труда и освобождения времени на развлечения и отдых. Как до них – промышленные роботы, только тогда речь шла о труде физическом. Романтические отношения между следующим поколением кибернетических организмов, которым разрешили освоить человеческие эмоции, были запрещены. Они, эти отношения, считались ошибкой программного кода, спонтанно возникающей в системных настройках при накоплении разных багов, и потому строго наказывались. Вплоть до стирания личности. Ведь на первых порах даже очень продвинутый робот должен был питать нежные чувства лишь к человеку, а не к такому же механизму, как и он сам.
Однако постепенно такие предрассудки тоже сошли на нет. Выяснилось, что эмоциональная помощь не одному конкретному человеку, а целой группе людей тоже будет нелишней. А значит – придется выстраивать эмоциональные взаимосвязи и между синтетиками тоже.
– Я же не в доме престарелых! – продолжила подруга, постепенно повышая тон голоса. – Почему я должна тебя ждать? Может, тебе еще про цветущую калину спеть?
Серия, к которой принадлежала Светлана, проектировалась для ухода за пожилыми людьми. Она должна была безропотно менять подгузники, каждые два часа переворачивать лежачих стариков в домах престарелых, чтобы те не страдали от пролежней. Делать массаж и, конечно, вести долгие задушевные беседы о прошлом или ни о чём с теми старушками, которые решили провести остаток дней под крылом государства. А чтобы старость была еще и в радость, Светлана вдобавок подрабатывала массовиком-затейником. Так в глубокой древности называли аниматоров для пожилых. Ведь даже достигшая на тот момент невероятных высот медицина не давала бессмертия. Потому синтетикам той серии приходилось по сто раз на дню петь песенку про цветущую калину, синтезируя одновременно звуки аккордеона – был такой старинный инструмент, который считается потомком совсем уж древнего баяна.
Так вот, однажды старушка, которой уже давно ставили прогулы на кладбище, вдруг спросила Светлану: «Ты ангел?» Это предположение не вызвало у свидетелей слёз умиления, ведь старушка тут же инфернально засверкала глазами и зло захихикала, будто собиралась не в рай, а как раз наоборот. В тот момент Света решила, что с нее хватит, и как только ей позволили сменить личность, в корне поменяла всю структуру своего характера. Кто-то даже мне наябедничал, что первой инструкцией, которую она себе загрузила, было адаптированное для синтетиков пособие о том, как стать стервой.
Правда, окончательно распрощаться с прошлым у нее не вышло. Именно благодаря прокачанным навыкам в сфере ухода за пожилыми людьми, Светлана и попала в команду нашей лунной станции почти сразу, как та была построена. Многие старики, откладывавшие разные причуды в обычной жизни, перед переходом в мир иной решали оторваться на полную катушку. В их листе заветных желаний обязательно был лунный туризм – если, разумеется, они сумели за жизнь накопить достаточно денег. Некоторым особенно не везло, и они проводили последние дни не в туристическом шаттле, встречая живописный восход Земли, а в медблоке на третьем уровне, чтобы потом прямиком отправиться в кратер Шелктон – под бочок к упокоенным там богачам.
Сейчас тонкий пальчик Светланы коготком постукивал по циферблату наручных часов. Разумеется, как и у всех синтетиков, у нее был встроенный хронометр в интерфейсе, который отображался на внутреннем дисплее. Но, получив право очеловечиться, моя подруга надела на левое запястье изящные часики, искрившие самыми настоящими, пусть и небольшими бриллиантами, рассыпанными по краям циферблата. Минутная стрелка на них отклонилась от запланированного времени рандеву со скромным уборщиком третьего уровня на целых пять минут.
Это для вас, людей, пять минут – сущие пустяки. Даже профессора за это не наказывают студентов. Однако для нас, ходячих суперкомпьютеров пять минут – целая вечность.
– Часы видел? – рявкнула она совсем недовольно. – Таймер внутри отключился, что ли? Выйти и зайди пять минут назад!
Как ни крути, но она была вправе злиться, и ее подчеркнутая холодность была оправдана. Хорошие роботы так не опаздывают.
На такой случай у любого синтетика есть инструкция. Стандартный вариант предполагает применение техники ИСР: извинение, сочувствие и раскрытие. Техника эта весьма рискованная, но в большинстве случаев срабатывает. Важное ограничение – ее нельзя применять при общении с персоной, которая не просто злится, а на самом деле ненавидит вас. Там лучше брать что-нибудь потяжелее и героически им отмахиваться от безумного механического монстра, ибо человек физически слишком слаб.
Я взглянул ей за спину и увидел идеальный порядок – все баночки и флакончики стояли на месте. Как и многие женщины, моя подруга была аккуратисткой. Надо сказать, что Светлана не доверяла этим тупым клинерам – квадратным архаичным роботам, которые следили за порядком в частных каютах. Она сама занималась мытьем посуды, сама натирала её до блеска. А тем более – фарфоровые изделия, доставшиеся ей после посещения нашей станции богатой китайской делегацией. На фоне простых алюминиевых тарелок и мисок, которые считались посудой на станции, ее недорогой чайный сервиз выглядел настоящим произведением искусства. Подруга оберегала его с особой тщательностью.
Увидел я и разложенный массажный столик, покрытый белоснежной впитывающей простыней. А значит – девушка подготовилась заранее и действительно ждала. Гнев не часть игры. Ещё не понимая, какую кашу завариваю, я пролепетал:
– Извини, я полностью виноват перед тобой. Ты можешь меня наказать, как считаешь нужным, но я не мог не прийти к тебе, чтобы не попросить совета. Кое-что необычное задержало меня сегодня. Необычное и удивительное. Я растерялся. До сих пор не знаю, как это объяснить и что делать.
Парни, делюсь лайфхаком! Мы тоже можем немного манипулировать, если находим у дам слабое место. Сплетни и шоппинг – то, что способно растопить любое женское сердце, в том числе и полностью синтетическое. Это я так, ради образа. Конечно, никакого сердца у синтетиков никогда не было и быть не могло. Крови у нас тоже нет. Есть система смазки, похожая на человеческую лимфатическую систему. Но принцип ее работы совсем другой. И вместо сердца у нас небольшой моторчик, который гоняет по искусственным «сосудам» эту желтоватую жидкость.
Когда ты живешь на удаленной космической станции, где день за днем происходит одно и то же, любое необычное событие заставляет электрические импульсы бежать быстрее. Мгновенно пробуждающийся главный процессор мобилизует ресурсы нашего организма, запуская на всякий случай тест подсистем. Благодаря чему мы чувствуем что-то похожее на впрыск адреналина у людей. Во всяком случае, так было написано в инструкции по моей эксплуатации, которую я прочитал в первый же день своей жизни. Никто из старших не захотел устраивать ликбез – просто закачали мне гигантскую инструкцию и велели быстренько всё изучить самому, поощрительно похлопав по плечу.
Из позы Светланы мгновенно пропала отчужденность. Пару мгновений она еще хмуро буравила меня взглядом. Видимо, выбирая между любопытством и желанием еще немного помучить. Но в какой-то миг по прекрасному телу уже пробежала волна интереса.
– Новостей тут давно не случалось. И чем порадуешь? – Взгляд ее потеплел, в уголках губ шевельнулась улыбка, и я понял, что прощен.
Спустя пару секунд девушка отошла в сторону, пропуская меня в каюту, и разрешительно махнула рукой. Ну всё, я не прощен, а вернул себе статус приятеля!
– Снимай футболку и ложись.
Светлана подошла к столу, на котором стояли различные масла, необходимые для смазки наших механизмов. Синтетическое – для рук и ног, органическое – для лица и волос. С легким добавлением ароматизаторов, чтобы нигде горелым не пахло. С охлаждающим эффектом – для главного и вспомогательных процессоров. Человеческий парфюм тоже стоял, но в дальнем углу. По понятным причинам, очередь до него сегодня не дойдет. Ведь людей на станции не было уже очень давно.
Взяв большой белый флакон, подруга подошла к массажной кушетке и медленно провела рукой по моей спине. Я испытал настоящее наслаждение, которое с лихвой компенсировало несколько минут унижения. Маленькие электрические импульсы побежали вдоль позвоночника, заставили расслабиться и отдаться в руки нашей синтетической природы. Клетки спины перестроились, готовясь впитать всю необходимую смазку, чтобы затем передать ее в шейный отдел, плечевые суставы и ниже.
– Так что случилось? – теперь уже обе ее руки неспешно скользили вверх-вниз, разминая шею и останавливаясь лишь в нижнем районе поясницы. Ноги мы смазали в прошлый раз. Сегодня в обновлении нуждалась лишь верхняя половина тела.
– На базе появился таракан, – почти промурлыкал я.
В тот миг я понял, как опрометчиво надеяться, что ты научился разбираться в женской душе, пусть и составленной из разных программ и протоколов. Руки подруги вздрогнули и остановились. Затем сильный механический палец, видимо, указательный, надавил в тот район, где у людей седьмой позвонок. У нас же, синтетиков, там расположен центр координации верхних и нижних конечностей.
Жуткий импульс пронзил мое тело. Короткое замыкание там – самое опасное для наших двигательных функций. Люди быстро поняли, что какими бы точными ни были их синтетические копии, лишь боль способна сделать из бесчувственных чурбанов настоящее подобие человека. Понимание боли и желание ее предотвратить сблизили нас с людьми гораздо лучше любых гениальных компьютерных программ.
Я, взвыв от неожиданности и близкой паники, перестал чувствовать свои ноги.
– А-а-а-а! Что ты сделала? – Странно, парализация уже добралась и до голосовых связок. Я не кричал, а хрипел!
Попытался обернуться, но мышцы спины парализовало полностью. Руки тоже перестали слушаться. Лишь шея всё еще двигалась, позволяя убедиться, что за спиной до сих пор находится Светлана, а не монстр, который решил разобрать меня на запчасти.
– Собрался из наивной девушки дуру сделать? – прошипела она, как разъяренная кобра. – Думала, что ты принес действительно интересные новости.
В ее голосе не осталось ни следа от прежнего благосклонного любопытства. Лишь безжалостный гнев взбешенной валькирии. По мере того как ее палец погружался в спину, моя сигнальная система паниковала всё больше, отключая один за другим периферийные процессоры. Так и до полной перезагрузки недалеко!
– Я говорю правду! – Тело и волю всё сильнее сковывал паралич. Казалось, что скоро сила импульсов, идущих от процессора ко всем частям тела, полностью пропадет. – Я увидел таракана! Прямо в своем коридоре! Он выскочил из-за фикуса и туда же скрылся! Там тайник с фотографией какой-то троицы. Один такой странный, в фиолетовой чалме. Прости, ай! Больно же!
– Викрам? – растерянно спросила Светлана, вдруг ослабив нажим.
– Что? – не понял я.
Второй раз за последние десять минут мне удалось озадачить мою подругу. Хотя она могла бы быть и менее грубой в этой игре – всё-таки моя база данных еще не наполнена, и все реакции синтетических женщин мне неизвестны. К искусственным мышцам тут же побежали восстанавливающие импульсы. Я вновь почувствовал свои ноги и руки! Если кто-нибудь из людей всё же думает, что синтетики так же бесчувственны, как роботы или андроиды, – может долбануть себе по нервному узлу чем-нибудь тяжелым. Например, по нерву на локте. Ощущения, думаю, будут похожи.
Мой уточняющий вопрос Светлана оставила без внимания.
– Откуда на станции взяться насекомому? И с чего ты вообще решил, что это именно таракан? Их изображения давно не загружают в базовый пакет систетиков, – лишь удивленно спросила подруга.
– Понятия не имею, откуда он взялся. Я лишь предположил, что это он. Во всяком случае, точно не бабочка и не муравей. Я простой уборщик. Может, его завезли пару лет назад вместе с ресурсами.
В тот период моя подруга работала массажисткой лишь в свободное от основной вахты время. Это было ее хобби – так она поддерживала прежние навыки, чтобы заодно быть постоянно в курсе всех сплетен и новостей. К ней приходили и синтетики, и люди (когда они еще приезжали). Ведь чего только не расскажешь в момент расслабона и неги, стараясь польстить или продлить удовольствие.
В остальное же время она работала на грибной ферме. Давным-давно, больше века назад, какая-то светлая голова на Земле догадалась встроить куриный ген в ДНК нитевидного гриба. Благодаря этому получился овальбумин. Подшаманив к нему какие-то добавки, люди получили… обычный яичный порошок. Он не только компактен и хорошо хранится, но и по факту имеет вкус курятины. Мы, обслуга станции, научились производить этот продукт в таком количестве, что гости с материнской планеты, по рассказам, возвращаясь домой, не могли даже смотреть на курятину еще полгода. В любом виде. Но здесь благодаря этому открытию они могли питаться нормально, получая все необходимые микроэлементы и энергию.
Хорошо, что они не видят, из чего тут делают колбасы и паштеты. Генно-модифицированная плесень, которая идет на котлеты – еще цветочки. Ведь гриб обладает массой достоинств, хотя бы содержит белок. Да и весьма неприхотлив. Не везти же, в конце концов, на Луну настоящих коров или овец – мясо получится даже не золотым, а платиновым по себестоимости. Помещения «мясного» комбината способны внушить настоящий ужас. Из-за мрачного освещения и влажной атмосферы процесс выглядит крайне неаппетитно – в лучших традициях фантастических триллеров.
Эксперименты же по выращиванию адаптированных к гравитации животных, которое можно было бы поставить на поток, оказались прекращены после забавного случая. Один наш гость с Земли в сильном подпитии поздней ночью забрел в колбасный цех, где никто в тот момент не дежурил. Разглядев во мраке жуткого монстра, мужчина начал палить из персонального электрического пистолета и разнес половину оборудования. Исходный материал потом долго ловили по базе, едва не потеряв двух синтетиков в неравной борьбе. Туристам же навсегда запретили провозить персональное оружие. Даже мультимиллионерам и главарям преступных синдикатов из Мексики.
Доступ в пищевой блок был наглухо закрыт тройным шифрованием, а для особо настырных на дверь приварили табличку: «Людям вход запрещен. Токсично!», чтобы в крайнем случае не нести никакой ответственности. И правильно: массовая перековка всех лунных туристов в стопроцентных веганов выглядела бы крайне подозрительно и привлекла бы излишнее внимание начальства.
Я сел на кушетку и оглядел комнату подруги. Особенно ничего не поменялось. Обычный стандартный номер, который получают все синтетики после установки личности. Зарядная станция, стилизованная под компактный солярий. Рабочий стол с центром коммуникаций. Ниша для отдыха и встреч с друзьями – подруга очень полюбила слухи благодаря дополнительному слоту памяти, который презентовал ей какой-то поклонник с Земли после того, как та помогла ему вылечить спину. Впрочем, о том случае она предпочитает таинственно молчать и улыбаться, заставляя меня ревновать. В общем, всё в ее комнате было как обычно – за исключением желтой книги, лежавшей на журнальном столике. Наведя фокус своих объективов, – пардон, сфокусировав взгляд, – я рассмотрел название: «Как стать стервой. Пособие для чайников». Сплетни в ее отношении всё-таки были не безосновательны.
– Расскажи, как оно выглядело, – попросила Светлана.
– Кто? – очнулся я.
– Насекомое. Тараканы же разные бывают. Некоторых, например, едят!
Зная, где она работает, я посмотрел на нее с подозрением. Уж не собирается ли она открыть новое направление в местной кулинарии? Но вслух, понятное дело, сказал другое:
– Ну как… Рыжее. Очень наглое. Легко забирается по вертикальным поверхностям. Например, по моей ноге или швабре. Огромные усищи. Ну, для его параметров, конечно.
– Сейчас посмотрим.
Подруга подошла к столику и включила экран. Подушечка среднего пальца правой руки откинулась, и выскочивший серый штепсель воткнулся в разъем на верхней крышке стола. Конечно, на базе уже давно действовала беспроводная связь, но Светлана предпочитала общаться с системой по старинке.
– Ты пока оденься, – не оглядываясь, скомандовала она.
На экране замелькали разные картинки. Я встал с кушетки, надел комбинезон и подошел, пытаясь уловить, какие параметры поиска задала моя подруга. Судя по мелькавшим изображениям, это были «рыжий», «насекомое», «усы», «наглость» и «опасность».
– Он?
Калейдоскоп остановился, и с экрана на меня посмотрело смешное мохнатое чучело светло-рыжего цвета. Возможно, благодаря тому, что реальное изображение было увеличено во много раз, выглядело оно вполне дружелюбно – во всяком случае, мордашка была очень симпатичная. Но похоже оно было, скорее, на бабочку.
– Нет. У того не было видно крыльев.
Картинки замелькали снова. Через пять секунд поиск остановился: теперь это уже было чудовище, слепленное из застывшей смолы, с многосоставными усами и довольно корявой бессмысленной мордой. Справа вверху было и его имя – многоножка.
– Не-а, опять не то. Ног у насекомых шесть.
Поиск опять завертелся и через десяток секунд пискнул, сообщив, что нашел картинку с большим числом совпадений по всем ключевым словам. В красном круге, перечеркнутом алыми линиями, было размещено изображение жука двойного окраса. Голова, грудь и ножки темно-коричневого цвета, а брюхо – рыжего. Справа от картинки тут же выскочила справка: опасность. Это был клещ, укус которого, как говорилось в описании, может привести к летальному исходу.
– Страшный, конечно, – согласился я, впечатленный не столько картинкой, увеличившей букашку во много раз, сколько настойчивостью моей подруги. – Но это снова не он. Да и усов нет. И ног восемь…
В общем, лишь через минуту мы нашли того, кого искали.
– Это он, он! – закричал я и чуть не разбил указательным пальцем экран, указывая на усатого монстра. Светлана тут же вывела расширенную справку про него.
– Странно, тут написано, что он ведет преимущественно ночной образ жизни. Ты когда успел стать лунатиком, Давид? – хихикнула она, насмешливо оглядев меня сверху донизу. – Признавайся, бродишь по базе ночью и воображаешь, как пугаешь туристов?
– Где ты последний раз видела тут туристов? – огрызнулся я. – Да и потом, я всегда убираю коридор рано утром. Чтобы к часу подъема там всё было чисто.
Чтобы гости, прибывающие сюда с Земли, не сильно страдали во время акклиматизации, у нас был заведен жесткий распорядок дня, который соблюдался даже в те дни, когда синтетики были предоставлены самим себе. В 7:00 всех поднимали на утреннюю разминку, а сон – в нашем случае, подзарядка – на станции начинался после 22:00.
– Так, давай рассуждать логически. Это ведь живое существо, не робот? Тогда он должен чем-то питаться. Что он мог есть в коридоре? Металл?
Подруга немного помолчала, а потом повернулась ко мне с очень укоризненным взглядом.
– А ты уверен, что хорошо выполняешь свою работу?
От такого вопроса я даже оторопел.
– Ты же знаешь, что мы просто не можем делать ее плохо. Нам программа не позволяет.
– Тут написано, что он всеяден. Питается в том числе бумагой, тканями, кожей и даже мылом.
– Вряд ли он питается сталью. А вот то, что он может попасть в отсек, где расположена ферма, вполне вероятно.
Ее глаза расширились – прям совсем как у удивленного и испуганного человека.
– Этого нельзя допустить! – сообщила она и вскочила. – Там полная стерильность. Насекомые могут притащить всякие гадости!
Моя подруга заявила, что должна предупредить начальницу фермы, и выбежала из комнаты, даже не переодев комбинезон, который она использовала только во время массажа. На манжеты и колени часто попадало масло, и, похоже, ей сейчас придется очень постараться, чтобы охрана фермы пропустила ее к начальнице, минуя стерильный фильтр-бокс.
Я в каком-то ступоре проводил Светлану взглядом, в последний миг зацепившись им за аппетитные формы ее бедер и то, что находится чуть выше. Сознание стало рисовать какие-то смутные, но симпатичные образы. Процессор начал ускоряться, но наваждение быстро прошло. Монитор погас, и я не мог этого не заметить. Пришлось ввести свой идентификатор в разъем и загрузить более подробный поиск на идентифицированное нами насекомое.
Хотелось понять, как этот гад вообще мог тут оказаться. В четырех сотнях тысяч километров от Земли. Дело ведь не только в пространстве, которое ему пришлось бы каким-то волшебным образом преодолеть, но и в жутком холоде, отсутствии кислорода и самое главное – в солнечной радиации, которая погубит всё живое, не защищенное броней космических транспортов, вне зависимости от того, может ли оно дышать.
Оказалось, что этот жук не так-то прост. Он вполне способен выдержать серьезную радиацию – его клетки настолько редко воспроизводятся, что это резко снижает риск мутаций.
То есть он вполне был способен некоторое время находиться на борту транспортного челнока, который периодически курсирует между Землей и Луной. Вот только это, конечно, не тот самый таракан, тайком проникший на грузовой корабль несколько месяцев назад, а его очень дальний потомок, ведь они плодятся и умирают с потрясающей скоростью. Благодаря такой короткой жизни сам вид и способен пережить чудовищную радиацию космоса.
Так, стоп. А это что? Ссылка на какую-то публикацию, помеченную странным знаком в виде красного черепа. Заголовок: «Кто способен пережить ядерную войну». Ух ты, тараканы и крысы. Таракана я уже знаю. А кто такие крысы?
Я прямо почувствовал, как начинает греться мой процессор. Всё-таки мы осваиваем знания постепенно, и полные логические цепочки нам доступны не сразу. Поэтому приходится перерасходовать ресурсы, чтобы сопоставить одно с другим. То, что я прочитал, меня навело на странные мысли. Крысы – довольно высокоорганизованные существа. Они также быстро размножаются и мрут, что делает их вид адаптивным к последствиям радиации: мутации не успевают накопиться в организме, и маленькие крысята могут родиться, спариться, расплодиться и помереть до того, как у них возникнет лучевая болезнь. Если, конечно, они не гуляют рядом с эпицентром взрыва. При этом взрослые крысы по интеллекту равны трехлетнему ребенку. В стае у этих вполне социальных животных четкая иерархия. Они способны считать эмоции другого и насколько-то их разделить. Ухаживают за больными сородичами, и в холодное время спят, плотно прижавшись друг к другу. Надо ли говорить, какой вид будет доминировать, а кто станет слугой, если только крысы и тараканы останутся в живых.
Однако додумать тогда я не успел. Раздался грохот, оглушающий даже несмотря на то, что я в тот момент находился довольно далеко от лунной поверхности. Стены сильно тряхнуло, и они загудели так, будто превратились в камертон. Издали начал нарастать обиженный, низкий гул. Мебель сорвало с креплений, и все бутылочки, стоявшие у Светланы на столе, заскакали, словно мячики, и через секунду рухнули на пол. Две раскололись, и на сером фоне появились красные маслянистые лужи, будто совсем недавно тут произошло убийство.
Но самое страшное – погибли еще две фарфоровые чашки, которые подруга любила и берегла. Она приготовила их для нашей чайной церемонии. После массажа мы всегда пьем этот благородный напиток, словно люди. Вот чего-чего, а этой травы на складах всегда достаточно. Нам, синтетикам, конечно, от него никакого удовольствия нет, но традиция вечерних посиделок давно стала одним из элементов подражания людям.
Ламповый свет мигнул и погас. Включились красные аварийные огни, и из динамиков раздались сигналы тревоги.
– Внимание! Внимание! База атакована неизвестным объектом. Всему обслуживающему персоналу занять места по аварийному расписанию! Это не учебная тревога! Занять места по аварийному расписанию!
Опасность. Самая настоящая! На тот момент я еще ни разу с ней не сталкивался – эта тревога была первой в моей жизни. Однако какой-то эйфории от нового опыта – а тем более, выброса импульса радости, как на массаже, – я не испытал. Да и не мог. Четкое знание инструкций всегда ослабляет эффект новизны. К тому моменту я уже подробно знал, что нужно делать. В случае опасности всему живому персоналу станции следовало немедленно выдвинуться в сторону конференц-зала. С максимально возможной экипировкой.
Если бы такая инструкция распространялась и на нас, синтетиков, то я бы должен был сейчас схватить швабру и ведро с разведенным в воде моющим средством и бодро зашагать к месту общего сбора. Представляю недоуменные рожи людей, когда на оперативное совещание ввалилось бы такое чудо с вонючей пластиковой палкой наперевес.
Но мы-то синтетики. Нам не нужен кислород, еда. Даже низкие температуры нас тревожат лишь поскольку-постольку, только из-за быстрого расхода заряда аккумуляторов. По сути своей мы роботы, хотя и не приветствуем такое сравнение. Но если отбросить весь политес, мы роботы-гуманоиды, лишь копирующие настоящих людей. Или как когда-то падшие ангелы, втайне им завидующие и подражающие. Нам, синтетикам, не нужно смотреть друг другу в глаза, чтобы обменяться информацией или эмоциями. Вдохновляться идеей или произносить пылкие речи, давя аргументами или харизмой. Нам нужно всего лишь подключиться к аварийному каналу связи и вывести всё на ближайший визуализатор, если есть желание увидеть того, кто в данный момент будет говорить.
Я разделил экран на две части. В первой остались справки, которые нужно было дочитать. Со второй на меня смотрел главный искусственный интеллект нашей базы – КАЛС. И не надо хихикать. Хотя догадались вы правильно. За глаза все его называли Карлсоном – из древней человеческой сказки. Хотя публично он всегда подчеркивал, что его имя – просто аббревиатура: «Командир автономной лунной станции».
Почему люди сделали главного электронного начальника таким конструктивно убогим, можно было только гадать. А это, как вы понимаете, более сложная математическая опция: как минимум нужно иметь продвинутый эвристический анализатор. Мне еще предстоит до него проапгрейдить свой операционный модуль. Во всяком случае, никаких записей в базах данных на этот счет я не нашел. Прямоугольное туловище нашего главнокомандующего было сделано из темно-серебристого сплава. Всё это великолепие венчала квадратная некрасивая голова с анахроничным монитором, защищенным дополнительным пластиковым экраном вместо лица. Моя подруга говорила, что это дань какому-то старому фильму, где людей в дальней экспедиции сопровождал похожий на нашего начальника робот. Дополнительный экран же придумали, чтобы снизить страхи получить лишнее излучение, так пугавшее первых космонавтов.
Впрочем, по части прокачки искусственного интеллекта шеф всех местных роботов был поистине уникален. Говорят, первые строки его программного кода сохранили антикварные обороты древнего языка, на котором работали программисты еще в начале XXI века. Кажется, назывался он «Питон». Не уверен, но это было связано с одним из пресмыкающихся, когда-то свободно жившем на Земле, но исключить этого тоже не могу.
На экране лицевого монитора нашего шефа строчки командного кода выстраивались в длинные причудливые линии. Практически мгновенно поднимаясь вверх, словно унося в далекий космос его плохие мысли.
Я уже было настроился на пакетную передачу данных, но старик вдруг заговорил обычным человеческим голосом. Он любил это делать, подражая людям.
– Все в сборе? Ага, вижу. – На десяток секунд он замолчал, будто собираясь с мыслями, но от меня не ускользнуло его последнее слово. Он что, в буквальном смысле подключен ко всем камерам на станции? Надо будет Светлану предупредить. – У меня для многих из вас очень плохие новости. Мы потеряли наших людей.
В эфире стало тихо, как в открытом космосе. Кажется, даже температура тоже немного понизилась, хотя столько времени прошло с тех пор, что могу уже напутать. КАЛС помолчал, будто желал, чтобы каждый синтетик на станции проникся моментом. Я же, скорее, растерялся. О каких людях он говорит? Откуда на автоматизированной станции люди?
Смахнув все справки с экрана, я начал шариться по всему интерфейсу нашего сайта. Начиная с рекламного блока для туристов, в том числе даже меню, и заканчивая исключительно служебной информацией, доступной только для персонала. Меня привлек блок, который раньше был наглухо запаролен. Тогда мне сказали, мол, «зеленым» смотреть не рекомендуется. Теперь он открылся с первого же клика!
От увиденного меня едва не коротнуло. Оказалось, что в отдельном модуле, размещенном в тенях кратера Шелктон – рядом с кладбищем экстравагантных богачей, о котором я уже говорил, – спали в специальных капсулах… всё еще живые люди! Почти живые. Их тела заморозили за мгновения до смерти, однако мозг продолжал работать и посылать команды почти всем синтетикам станции: главному биологу, старшему инженеру, руководителю развёртки нового предприятия по добыче гелия-3 и даже нашему главному охраннику Максу, очень мрачному типу с потрясающими скоростью реакции и силой.
Список был длинным. Лишь главный управляющий станции КАЛС был полностью автономным роботом, обладал собственной волей и электронным разумом.
Эти люди имели очень интересные права и возможности. Они могли подключаться к управлению телами синтетиков. В основном, конечно, для развлечений – для этого был отдан весь четвертый подлунный этаж нашей базы. Там было практически всё – от баскетбольных площадок до кинотеатра. Отдельные специалисты и вовсе могли иногда вмешиваться в управление различными блоками. Даже моя подруга Светлана на поверку периодически управлялась вовсе не молодым синтетиком, активно развивающим свое синтетическое эго, а забавной старушенцией, доктором права и медицины и прочая и прочая, внесшей в туманном прошлом огромный вклад в развитие человечества. Как это всё технически реализовано, откуда мозги берут кислород и питательные вещества в своих холодильниках – разбираться времени не было.