Вадим Кирпичев
Пограничники Эфы
Наплевать было горожанам на опыт и знания пограничника, один Артур его слушал с интересом, а потому и вызывал симпатию. А Федору имелось о чем порассказать, кстати, о той же соме он знал практически все.
Именно здесь, в горах Северного Гиркангара жрецы древнеэфанской цивилизации тысячи лет тому назад научились выделывать вино Рамы – таинственный напиток, дарующий людям божественную силу дэвов. Погибли секреты жрецов вместе с древней цивилизацией, дюжина веков прошла с того времени, и за эти века некому было интересоваться секретами сомы. Здешний апокалипсис случился четыре трехсотлетних цикла тому назад. Тогда границы метапортала резко расширились, и в мир хлынули орды демов, что само по себе страшно, но не смертельно. В прошлые циклы древние эфанцы отбивались от демов и хтонов вполне успешно. Но на беду рамоизвержение совпало со смутой, всеобщим раздраем, междоусобицей и общим цивилизационным кризисом. В итоге люди на планете были уничтожены, цивилизация сгинула, а победившие демы через систему порталов рассеялись по галактикам. На Земле тогда шел двенадцатый век.
В двадцать первом веке, когда была открыта портально-фрактальная структура вселенной, в самом его конце, на Эфе снова появились люди – переселенцы с Земли. И почти сразу они включились в поиски волшебной сомы. Легенды о чуде чудов не погибли, они остались запечатленными в свитках и камне, меди и золоте, и новоявленные искатели тут же принялись за поиски напитка богов.
Конец двадцать первого века – веселое для планеты время. Дикая колонизация, жизнь по законам Кольта-Калашникова. Золотое времечко для искателей чудов, эпоха хаоса и дикой свободы. Именно тогда черные искатели разграбили большинство древних храмов, а многие удивительные по своим свойствам чуды были похищены, вывезены с Эфы и распроданы. И именно в то время древняя легенда о соме ожила и чуть было не направила всю здешнюю историю в другое русло. Тогда на Эфе только-только появился пограничный отряд, время прежней вольницы заканчивалось, и так совпало, что именно в этот переломный период на планете объявилась шайка особо удачливых авантюристов, горстка дерзких ловцов удачи, прибывших сюда на поиски сомы и прочих чудов.
Когда пограничник дошел до этого места своего рассказа, он спросил Артура:
– Ты о Суграмской бойне слышал?
– Учили что-то в школе.
– Понятно, тогда слушай. В этой истории до сих пор много неясного, в ней сам черт ногу сломит.
И пограничник перешел к самому интересному и загадочному эпизоду из истории эфанского искательства.
Случилось это, когда первые пограничники под командованием легендарного полковника Баргузинова уже полным ходом наводили на планете порядок. Тогда же кучка авантюристов отправилась в горы на поиски чуд-вина, заветной сомы. Сборищу ловцов, шулеров, бандитов и проституток захотелось стать дэвами, планетными богами – обычная для той эпохи история, ничем не примечательная. Удивительно другое – им это удалось! Десятки официальных, лицензированных экспедиций ничего не отрыли, а прохвосты сому отыскали и с ее помощью стали дэвами. Так что в один не самый прекрасный момент на Эфе объявился целый пантеон планетных богов.
Только вот боги из них получились какие-то склочные, вздорные. Чудеса творили новоявленные дэвы сомнительные, друг с другом постоянно ругались, и со всем своим сверхмогуществом они даже планету под себя толком не подмяли, увлекшись оргиями и всякой ерундой. То ли сому нашли они некачественную, то ли будучи молодыми и неопытными дэвами не знали, куда силы девать, но в итоге закружились их головы от безграничных возможностей и потеряли они всяческую осторожность. К тому же обидеть на Эфе многих успели, иначе пограничники никогда бы не узнали о тайном пире, который дэвы решили устроить в Суграме, древней столице Эфы.
Повестка пира состояла из двух пунктов. Пункт первый – подписание мирового соглашения между дэвами. Пункт второй – праздничная по этому случаю оргия. Ко второй части и подоспел отряд пограничников, в момент превратив Суграмский пир в Суграмскую бойню. Бойцы полковника Баргузинова тогда ни с кем не церемонились. Дем ты, дэв, настоящий бог или только летать умеешь – разговор короткий – к стенке. Вооружение у баргузиновцев, разумеется, было не чета нынешнему, слабенькое, зато тогда чуды на Эфе имелись в избытке. А когда у тебя в ножнах чуд-меч, а на плече
чуд-гранатомет, можно смело выходить на бой с любыми дэвами.
Так что кровавой получилась праздничная оргия. Пограничники захватили дэвов врасплох и расстреляли всех до единого, весь пантеон. Это известно достоверно. А дальше начинаются сплошные загадки.
Наверное, есть какой-то высший закон, по которому нельзя безнаказанно расстрелять даже никчемных дэвов. Будто кто-то наверху обижается. Убивая хмельных дэвов, баргузиновцы ни о каких таких законах не думали и даже на миг не догадывались, что ни один из них домой живым не вернется. Операция-то протекала достаточно легко, почти без потерь, хотя и не без странностей. Одному из суграмской шайки все-таки удалось улизнуть, причем не дэву вовсе, а их слуге. Загадка, если задуматься не маленькая. Могущественные дэвы полегли все, а какой-то лакей умудрился удрать, выбравшись из-под шквального огня. Каким образом? Бог весть. А куда делась имевшаяся при дэвах сома, с которой они, что известно достоверно, никогда не расставались? Понятно, чуды такая вещь, что пропадают без следа когда можно и когда нельзя, а тут суматоха боя, но все-таки? Сому мог унести сбежавший слуга дэвов. Но в этом случае возникает следующий вопрос: почему он чуд-вином не воспользовался? А не воспользовался точно, ведь появление на планете нового дэва незамеченным не осталось бы. Что за странный лакей, который не захотел стать планетным богом? И как он вообще выжил при внезапной атаке штурмового отряда пограничников?
Темная история, загадочная, но цветочек по сравнению с финалом Суграмской бойни. При обыске древнего дворца штурмовой отряд таки обнаружил какой-то неизвестный чуд. На базу даже успели сообщить, что нашли некий светящийся шар, после чего связь резко и оборвалась. Позже выяснилось: в этот момент во дворце рвануло так, что во всем Суграме и в радиусе нескольких километров не осталось ни одной живой души. Долго потом ученые ковырялись на месте взрыва, но толком так и не разобрались. Бабахнуло что-то типа шаровой ляды, но только невиданной силы, а образовавшаяся на месте взрыва порченая ляда потом еще лет двести выветривалась.
Свидетелей не осталось вовсе, что способствовало появлению тысячи выдумок и мифов. А тут еще через двадцать лет после Суграмской бойни непонятным образом сгорели архивы со всеми записями переговоров штурмовой группы. В итоге остались развалины древней столицы да суграмская легенда о сбежавшем с сомой слуге дэвов и найденной отрядом неизвестной хрени, от которой отряд и погиб. Что нашли пограничники, что рвануло тогда в Суграме, теперь уже не узнать. Триста лет прошло, а дэвы на Эфе с тех пор так и не появлялись, и сому больше никто не находил.
– Интересно, а почему я в школе ничего из этого не запомнил? – спросил Артур, когда пограничник закончил рассказ.
– Ну, в школах умеют, – неопределенно ответил Федор.
Он сам всю эту информацию отнюдь не из школы вынес. После Суграмской бойни кто только ни искал чуд-вино, и где только ни искали, но все зря, будто вся планетная сома досталась той самой банде дэвов. Пусть после них сому никто на Эфе не видел, но все триста лет ее активно пытались найти. Еще бы – дарующий силу дэва чуд чудов, посвящающее в планетные боги волшебное вино. Сотни исследователей и просто сумасшедших посвятили жизни его поискам, за три века на тему чуд-вина написаны тысячи книг, да и сам Федор почти четверть века сому искал. Впрочем, ему это и положено как искателю – работа. Поэтому и во всех храмовых библиотеках рылся, обошел почти весь Восточный Гиркангар и везде находил упоминания о вине Рамы, чувствовал, оно где-то рядом, а чуд чудов так в руки и не дался. Отсюда и интерес к их экспедиции, и недоверие к карте Инженера, уж больно много Федор видел подобных карт.
– Я Арнольду верю, – буркнул Артур в ответ на сомнения пограничника.
– Почему?
– Мне нужно стать дэвом. Очень нужно.
– Серьезный аргумент.
– Очень серьезный, – сверкнул глазами парень, – ради сомы я на все готов. Зубами буду землю грызть, в горло любому вцеплюсь, но дэвом стану. Мне надо! – слова парень произносил серьезные, а интонации звучали почему-то плаксивые, ноющие, пацанячьи.
– Землю грызть – это хорошо. А зачем? Ты, я вижу, как все – хочешь быть не таким как все.
– А что может быть лучше? Каким надо быть?
– Подумай.
– Подумал. Не хочу быть быдлом. А вот тебе зачем, Тимурыч? Мог бы смыться давно, а вместо этого за нами увязался. Дураку ясно: Чамп тебя приговорил, а тебе хоть бы хны. Странно, что он тебя еще в каньоне не грохнул. А за каньон прости, Тимурыч, выбора у меня не было, по-другому мне сомы не видать! Вы, гала, все себе гребете, шиш от вас получишь, а не чуд-вино. А мне нужно стать дэвом! В конце концов все обошлось: ты живой, и даже с нами отправился. Правильно, дэвами все хотят обернуться.
– Не угадал, Артур. В отряде есть двое, кто ни при каких обстоятельствах не станет дэвом.
– Даже двое?
– Геркулес и я. Такие мы ослы, не желаем в боги.
– Тогда зачем тебе сома?
– Начальству отдам, ему видней, что делать с чуд-вином.
– А начальство тебе за это медальку, а то и орденок. Поздравляю!
– От ордена не откажусь, да и от медали тоже – внуку будет с чем играть. Мне еще дочерей поднимать, куда мне в дэвы.
– А начальство с сомой что делать станет?
– Мощный чуд всегда пригодится для борьбы с теми же демами. Ха, о волке речь…
Федор сорвал автомат с плеча и дал очередь по верхушке одной из дальних скал.
Отряд остановился, народ завертел головами, а на выстрелы уже торопился Инженер. Когда он подбежал, Федор повторил очередь, после чего стал внимательно оглядывать и соседние каменные вершины.
– Что случилось?
– Демы объявились, крадутся следом за гребнем.
– Стрелять тогда зачем?
– Острастку надо дать. Демы слабые, а предупредить все равно не помешает.
Из всего отряда засомневался в словах Федора только Чамп. Но не поверил он пограничнику, а набросился на командира:
– Что ты этот бред слушаешь? Он тебе голову морочит, цену себе набивает. До киселя далеко, откуда здесь демы? Что им делать в такой глуши? И по скалам как они пройдут?
Спорить Инженер не стал, просто отмахнулся от вопросов Чернорукого, и отряд возобновил движение. Из авангарда командир перебрался поближе к пограничнику, а вскоре и вовсе его притормозил, явно собираясь поговорить без свидетелей.
До указанного на карте места оставались считанные километры. Конец ущелья уже просматривался, а именно там, справа от выхода из ущелья, и находилась искомая точка.
Инженер крепко надеялся: хотя бы фундамент древнего сооружения там найдется, что подтвердит истинность его карты, но разговор собирался вести не о том. Когда проверят карту, будет не до бесед, начнется конкретная борьба за сому или за свою шкуру, либо за то и другое разом, и хорошо бы перед этой неизбежной борьбой укрепить свои позиции в отряде. Вот о чем болела у Инженера голова, и поэтому он начал разговор с комплиментов Федору и его дару и заверений, что он, в отличие от Чампа, не сомневается: стрелял Федор не зря, и демы действительно следуют за отрядом.
Подмазав собеседника комплиментами, Инженер перешел к запугиванию. Стращал он Чампом, который, конечно, клоун в шляпе, но тип достаточно опасный, все-таки стрелок, да и коэффициент интеллекта у него под сто пятьдесят. Не забыл упомянуть и Сураба – тоже не выпускница на школьном балу, а садист, причем тот еще. Таким образом Инженер и подвел Федора к нужной мысли:
– С тобой нас, нормальных, девять человек будет, а против всего двое – идиот и шут. Неужели не управимся, Федор Тимурович?
– Посмотрим. А зачем ты бандитов вообще взял?
– В Северном Гиркангаре без хорошего стрелка нельзя. Здесь много всякой нечисти – сожрут.
– Понятно.
– Ты как отмеченный демов вовремя почуешь, Чамп за пистолет возьмется, так и до сомы доберемся.
– Понятно.
Пограничник редко позволял себе иронию, но на этот раз настолько не смог ее скрыть, что даже до Инженера дошло – заврался. Тогда он решил пока не поздно сыграть в откровенность, да и почему бы ни раскрыть карты, когда они, похоже, и так всем известны.
План Арнольда Григорьевича оказался прост. Такую змею как Чамп на груди пригреть страшновато, с ним вся восьмерка горожан может не управиться, зато он люто гала ненавидит и сделает все, чтобы сома тем не досталась. Федор в свою очередь вряд ли обожает бандитов, да и со стрелковой подготовкой у него полный порядок, так что теперь в отряде полный баланс.
– Равновесие, значит, – подвел Федор итог откровениям командира.
– Я опытный наладчик, а в механизмах главное что? Баланс сил.
– Конструкция понятна: мы с Чампом бодаемся, а сверху нас за ниточки дергают, направляют, так сказать.
– Ради вас же, чтобы друг друга не перестреляли и каждый свою функцию исполнял. И так в отряде уже готовы ставки делать, спорят, кто из вас другого пришьет, кто лучше пистолетом орудует – стрелок или пограничник. А вы отряду оба нужны, только так большая часть сомы не достанется ни бандитам, ни пограничникам.
– Тонко рассчитали.
– Души людские – те же механизмы, их только подогнать друг к другу надо правильно, все психологические шестеренки смазать и настроить. Смотрите, как красиво получилось! Чамп мне помог вас захватить, засаду устроить, без него мы бы не справились. Вы как разведчик и отмеченный поможете отряду от демов отбиться, а заодно Чампа нейтрализуете. Все сошлось как в удачно сработанном механизме.
– Поздравляю.
– Я привык в наладке разбираться с неожиданными устройствами. Главное в них – баланс, гармония. И с людьми так же: надо четко выстроить интересы, рассчитать механику, и тогда делу пригодятся и умные, и глупые, и святые, и бандиты. Лишь бы приманка имелась, а перед такой жирной приманкой как сома никто не устоит, любой на нее клюнет.
– Вам-то она зачем?
– Разумеется, не для того, чтобы мне морочили голову двадцать баб. Моя цель настоящая.
Здесь Арнольд Григорьевич заговорил горячо, с настоящим чувством, как говорят о заветной мечте. Будущее Эфы – вот что его вдохновляло. Хватит планете жить по указке Земли, Эфа не должна быть колонией, а она на данный момент и есть практически колония, отсталая, забытая, словно застрявшая в двадцать первом веке. О чем говорить, если народ Эфы до сих пор ездит на ослах и автомобилях, как в каком-то средневековье. Автоэры только для силовиков и начальства, обычному гражданину они недоступны, торговля с другими планетами практически перекрыта, таможенники свирепствуют, а чтобы улететь с планеты надо анализы сдавать, какие-то справки получать – граница! Дем ее побери.
Хватит. Эфа должна получить суверенитет, стать независимой планетой. Эфанцы сами будут командовать у себя дома, торговать чудами со всеми галактиками. Таможни, границы будут уничтожены. Азы экономики. Лишь при открытых границах, свободном товарообмене можно покончить со здешней нищетой, войти в ряд богатых планет, получить современные технологии, привлечь инопланетные инвестиции.
Вот для чего нужна сома. Когда народ Эфы получит десять могущественных дэвов, он наконец-то уберет продажных политиков, свергнет компрадорский режим и сможет стать хозяином на своей планете, начнет командовать в собственном доме. При появлении пантеона планетных богов-патриотов баланс политических сил на Эфе резко изменится в пользу проэфанских партий и движений.
– Ну что скажете? – подвел итог Инженер своим мечтам.
– Посмотрим.
– Не смотреть надо, а не отставать от современности. Ведь вся техника на Эфе допотопная.
– Вы как инженер должны знать, что современная техника возле Рамы толком не работает.
– Чепуха! Все можно приспособить – были бы деньги. А с демами надо торговать, а не воевать с ними!
– А с уголовниками тоже надо сотрудничать?
– Да. Временно можно работать и с криминалом. Это политика.
– Угу. Патриотическая.
Инженер не ответил. Он резко поднял руку и стал показывать куда-то вперед. Ущелье заканчивалось, а с ним и сегодняшний переход. Буквально через считанные минуты участникам экспедиции предстояло узнать, есть ли башня на обозначенном на карте месте или нет ее, правду сказала древняя карта или обманула.
Рубиновое солнце закатывалось в каменный раструб ущелья, упиравшийся в лес. На выходе из ущелья – слева и справа – сторожевыми вышками стояли две высокие скалы. За правой, северной скалой и находилось указанное в карте место.
Кроме Геркулеса, весь отряд сейчас думал лишь об одном. Найдется хотя бы фундамент, щебень, оставшийся от древнего сооружения, и путь к заветной соме открыт. Не найдется… об этом как раз никто и не хотел думать.
Отряд приблизился к последней скале и начал ее огибать. Разговоры смолкли. Все ждали, что они все-таки увидят, когда закончится эта бесконечная каменная стена.
Оборвалась она внезапно, отряд вышел прямо к лесу и остановился. И первый же из горожан, до которого дошло, что он видит перед собой, не выдержал, сорвал автомат с плеча и открыл огонь.
Глава 4
Одетый в больничную полосатую пижаму горбун не торопясь шел пустым коридором. Ноги он переставлял медленно, будто все еще брел по барханам. Дощатый, выщербленный пол, судя по его виду, прослужил не один десяток лет, но человек умудрялся ступать по нему совершенно беззвучно.
«Библиотека», «Махатрамный музей погранотряда имени П. П. Баргузинова». Только на двух дверях висели таблички, с остальных их сняли. Впрочем, на последней двери, расположенной почти у самого торцевого коридорного окна, обнаружилась и третья табличка с довольно таки странным для кабинета текстом – «Человек».
Горбун подошел к светлому окну, смотрящему в степь.
Просвистел маскировочной окраски автоэр, он заходил на посадку. Со стороны казарм в степь бежал большой черный рогатый пес с книжкой в пасти. За ним торопился прихрамывающий солдат в одном ботинке. Солдат что-то кричал, кулаком грозил псу, а тот мчался прочь с таким энтузиазмом, будто не книжку вертанул, а стащил у повара кусок вырезки.
Человек в пижаме не стал досматривать погоню и отправился к окну в противоположном конце коридора. Ступал он по-прежнему бесшумно.
Затененное деревьями окно смотрело в густой лес.
В двух шагах от подоконника, с давними сигаретными отметинами на облупившейся краске, человек замер. Слышалось какое-то шуршанье, сопение, возня, шепот. Похоже, под окном стояла скамейка. Вдруг возня стихла, зазвучали голоса. Разговаривали двое.
– Ты меня любишь?
– Люблю.
– Ну так женись на мне, Сереженька.
Донесся тяжелый вздох, а грудной, чувственный женский голос не унимался.
– Женись на мне, не пожалеешь. Чего онемел, милый?
– Думаю.
– О чем?
– Почему вам, ведьмам, так замуж хочется? Любви мало, обязательно мужа вам подавай.
– Да чтобы быть твоей, только твоей ведьмой. Люблю я тебя, Сереженька, – грудной голос загустел от чувств. Шуршанье возобновилось.
– Ну не могу я жениться!
– Почему?
– Пограничник я.
– Ну и что? Вон сколько ваших орлов на деревенских девчатах женились.
– И в куриц превратились. Все поспивались. Я такой мразью становиться не хочу.
– Ты у меня необыкновенный! Не торопись, не спеши, Сереженька, да тише ты. Что нового-то в отряде?
– Учения скоро, инспектора с упавшего звездолета в пустыне нашли. Говорят, недовольны нашим отрядом на Земле – вот и прислали проверять. А что он накопает, бог весть.
– Горбун что-ли? Слышала. Молодой, а переполоху, как от генерала. Лечат его сейчас. А вот я за два часа его на ноги поставила бы!
– Чего ж тебя не позвали?
– Так ваши доктора обо мне вспоминают, когда больной с душой расстается. Все безнадежных норовят подсунуть. А горбун быстро выздоровеет.
– Ты откуда знаешь?
– Я Денница, вила.
– Ведьма ты.
– Твоя ведьма, Сереженька.
– А докажешь?
– Да, Сереженька, да…
Шуршанье возобновилось, но ненадолго.
– Да, милый… но не сейчас. Вечером приходи.
Повторился тяжелый вздох мужского разочарования, мелькнула зеленой птицей пилотка по самому низу окна, и все стихло. Человек в пижаме осторожно приблизился к самому стеклу.
По тропинке к лесу уходила молодая женщина. Несмотря на жаркий день, на ней были красные сапожки до колен.
Со стороны автоэрной площадки к старому административному зданию шли трое. Впереди – военврач, за ним – двое офицеров в чине капитана. Черный мундир одного из них говорил о том, что его обладатель служил в космических войсках, а смуглое лицо, что он уроженец Эфы. Звали его Сундар, а разговаривал он с начштабом погранотряда капитаном Алексеем Уржумским.
– Ты с ним поосторожней, Алексей. Эти земляне только на вид хлюпики, а дойдет до дела – палец им в рот не клади. Что он молодой, также не обольщайся. Должность планетного инспектора просто так не дают. Оскар вообще особенный.
– Не заметил.
– Я тебе говорю. «Андромедей» – не первая катастрофа, в которой он выжил.
– Откуда ты знаешь?
– Космические войска тоже не лыком шиты, информационная служба у нас на уровне. Малакская катастрофа: слышал о такой?
– Нет.
– Три года прошло. Там вся колония погибла, почти тысяча переселенцев, а спасся только один счастливчик. Ваш инспектор. Ей богу, мне уже сейчас не по душе человек, который выживает там, где все гибнут.
На крыльце, украшенном резными деревянными драконами, офицеры надели белые халаты и гулким коридором проследовали в палату, под которую, судя по задвинутому в дальний угол громадному столу зеленого сукна, переоборудовали обычный кабинет.
При появлении гостей больной захлопнул комком (компьютер-коммуникатор был сделан под небольшой черный кейс) и откинулся на подушки. Офицеры представились: Сундар – членом военной комиссии по выявлению причин и обстоятельств гибели космопортального лайнера «Андромедей», а Уржумский – начальником штаба, в данный момент исполняющим обязанности начальника погранотряда имени П. П. Баргузинова.
Первые полчаса беседы ушло на выяснение простого факта: толком Оскар ничего не знает. Команда «Андромедея» с пассажирами не контактировала, в момент катастрофы передатчики звездолета молчали, так что никто теперь не мог помочь комиссии разобраться с причинами аварии. Почему лайнер шел на высокой скорости? Зачем штурманы выбрали северо-западную, опасную траекторию? И вообще, с какой стати решили лететь в такой близости от метапортала? Ответить на эти вопросы мог только капитан лайнера со своими помощниками, но никак не чудом спасшийся планетный инспектор.
Разговор потерял формальный характер, когда Оскар начал с удовольствием перечислять случаи нарушения внутрикорабельных инструкций, замеченные им во время рейса. Таковых нарушений набралось двадцать три. Инспектор открыл комком и с экрана принялся зачитывать прегрешения погибшего экипажа, в большинстве своем совершенно ничтожные. Во время оглашения списка офицеры пару раз незаметно переглянулись.
– Теперь понимаете, почему перед посадкой я потребовал индивидуальную спасательную капсулу? – закончивший чтение Оскар обратился к Сундару.
– Не доверяли экипажу «Адромедея»?
– Скорее – не был уверен в их профессионализме и ответственности. Мне и капсулу не желали предоставить, мол, на их памяти никто ими не пользовался. Пришлось дойти до помощника капитана, показать ему соответствующую инструкцию от 2198 года.
– И когда все пассажиры высыпали на смотровые палубы любоваться незнакомой планетой, вы уже спрятались в спасательной капсуле – так?
– Изучал ее инструкции. Я люблю инструкции. В итоге капсула меня и спасла, ну и песчаный холм, на который она рухнула.
– Ее отыскали? – Сундар повернулся к пограничнику.
– Нет, радиомаяк не работал.
– На капсуле вообще не стоял маяк, кстати, сняли его в нарушение инструкции, – поторопился пояснить Оскар, – зато имелся паек, и, судя по его виду, паек тоже укомплектовали в двадцать третьем веке. Ну а потом мне повезло – меня нашли.
– Вы так говорите, будто хотите в чем-то оправдаться, – заметил Сундар.
– Я и оправдываюсь. Когда остаешься в живых, а остальные гибнут, всегда найдутся люди, которые начнут на тебя поглядывать с подозрением. Не так ли, капитан? – он посмотрел Сундару прямо в глаза, а затем подвел итог беседы: – По нарушениям инструкций экипажем «Андромедея» я в ближайшие дни составлю отчет и попрошу вас, капитан, забрать его и с ближайшим рейсом отправить на Землю.
Когда офицеры на крыльце скатывали халаты, Сундар не без сочувствия сказал:
– Повезло тебе, Алексей. Интересно, кто нашел это сокровище?
– Ребятки с тринадцатой.
– Хохмачи ваши? Тогда ясно. Передай им, что это не самая удачная их шутка. Ябедничать на экипаж погибшего звездолета? Ну, не знаю… – Что-то еще бурча, Сундар зашагал к автоэрной площадке.
Рубиновое солнце Эфы закатывалось за горизонт, когда закончивший дела Уржумский направился домой.
Наташа поджидала мужа на скамейке у крыльца, причем не одна, а в компании с Рафалом. Казалось, молодая женщина что-то шепчет рогатому псу, но на самом деле они давно все обсудили и теперь ее ласковые пальцы поглаживали вожака за короной рогов, а тот блаженно щурился. План Рафала понравился Наташе, если все пойдет по задуманному, то ей удастся увезти Макса из городка до самого его отлета домой, и при этом ни Макс, ни Алексей ни о чем не догадаются – что важно. Главное – держать мальчишку подальше от военной романтики и здешних войнушек. А еще и от того – Наташа была уже уверена в своих предчувствиях, – что неумолимо надвигается.
Первым заметил Уржумского ринк. Он легко поднялся, ухватил зубами монографию по топологии – награду за ум и будущие хлопоты – и тенью скользнул за угол дома.
За ужином разговор в основном крутился вокруг капризов Оскара. В апартаменты, отремонтированные под его приезд, инспектор перебираться отказался, решил остаться в старом корпусе, мол, тишина ему требуется, но питаться решил вместе со всеми, в столовой.
– А на самом деле, чем тебе Оскар не понравился? – спросила Наташа.
– Не пойму я его, будто с ласковой коброй беседуешь.
– Обычный земной топ-менеджер, да и с кобрами ради отряда ты с удовольствием поговоришь. Давай по существу: что на тебя давит?
Пришлось Алексею все выкладывать начистоту.
Планетный инспектор просто так на Эфу не заявится. Тогда с чем он пожаловал? Вопрос. Но хуже всего то, что Земля прислала человека гражданского. С военной инспекцией все ясно: она проверит состояние боевой части, уровень дисциплины, общую служебную эффективность отряда в зоне его ответственности, выпьет по пять-шесть бутылок пальмовой водки на брата и улетит. Штатские намного опасней – это всегда политика. В общем, отряд могут ликвидировать.
– Но убрать пограничников отсюда невозможно, кто тогда людей защитит? – удивилась Наташа. – Ликвидация отряда – это катастрофа.
– С военной точки зрения – да, катастрофа, а вот с политической – всего лишь жертва пешки. Новости смотришь? На Земле чаще стали нападать на гуманоидов, власти в ответ начали борьбу с космософобиями, некоторые политики, спонсируемые торговыми компаниями, вообще требуют ликвидации всех погранотрядов вроде нашего.
Наташа задумалась, привычно потерла ладонью лоб.
– Убрать отряд с Эфы? Но тогда через границу хлынут… Я недавно с Земли, Алексей. Там столько умных людей, столько специалистов наивысшего класса – они разберутся, в спину нам не ударят. Ты лучше прикинь, как перетянуть Оскара на нашу сторону. Сопровождающих к нему назначил?
– Нет.
– А если использовать тех, кто его спас?
– И обезглавить тринадцатую заставу? Нет.
– Не торопись, это очень важно, поверь. Погоди, я чайник включу, и мы все подробненько обсудим.
Разговор их затянулся далеко за полночь.
