Вацлав Воровский
Ну, и партия!

– Наша партия такая огромадная, – говорит Гучков, – что нельзя требовать единообразия. Мы не революционеры какие-нибудь, чтобы подводить все под один ранжир. У нас свобода мнения.

И все шло хорошо.

Всяк поступал по «совести»: кто голосовал с кадетами, а кто с «Союзом русского народа». Кто критиковал правительство, а кто отворял дверцы министерских карет.

И все были довольны.

А главное – приятно было, что и правительство довольно. Оно неоднократно одобряло тактику огромаднейшей партии и даже само разрешало ей от времени до времени вносить запрос в думу – вроде финляндского^[4] – для оживления занятий и отвлечения внимания от сметы Министерства внутренних дел.

Но одно смущало вождей октябристов.

В официальном органе министерства – в «России» – некто Лукин писал очень неблагоприятные для них отчеты о заседаниях думы.

Это огорчало октябристов. Как же так: глава правительства чуть ли не на «ты» с Гучковым, а орган вдруг ругает октябристов.