v_gus v_gus
Аннигиляция
1.
В маленькой комнатке, больше напоминающей чей-то офис, молодой мужчина с перебинтованной головой сидел за столом напротив телефона на штативе; голос за кадром скомандовал: «Ну! Продолжай давай! Рассказывай давай. Вы приехали сюда десятого, а дальше то что было?». После минутного молчания в ответ запись прервалась и продолжилась с того же места. Закадровый голос снова пригрозил раненому: «Вы приехали, и? Дальше, что было?». Молодой мужчина начал неразборчиво: «Десятого мы приехали, высадились у администрации…». Говоривший испуганно посмотрел чуть выше камеры, туда откуда примерно всё это время шёл голос второго мужчины. Раненый продолжил уже более уверенно:
«Подписал контракт седьмого июля, и уже десятого оказался тут. Дали почитать брошюру с инструкциями, и говорят: «Иди! Всё, готов!». Приехали мы в город, первый день тут вот в администрации отсиживались со всеми остальными, потом меня и ещё одного салагу отправили разведать обстановку. Главный нам сказал скачать на телефон карту и идти строго от точки к точке, делать скриншоты, что мы дошли куда надо. Мы в итоге заблудились. Те ребята, которые за нами вышли, им кабзда настала почти моментально, как только они за двери высунулись, просто этого никто сразу не понял. Мертвяки их первыми, ну того… Ещё по пути сюда. А эти костюмы что? Они ж тонкие, падла. Как мусорные пакеты, считай.
Ну и, значит, сидим мы, ждём пока нас заберут. А вокруг будто вообще ничего не происходит, пенсионерки на лавочках сидят, мамы с колясками и детьми, короче, целая гурьба на улице, ещё ветерок подул, ну, мы эти “ПАКЕТЫ” с себя поснимали до пояса, понял, да? Напарник с магазина мороженое принёс. Стоим мы, значит, у входа и видим вдалеке – наши двое идут, ну, они упакованные в пластик этот с ног до головы, и маски ещё у них такие, прям как в игре этой… как её там? Короче, идут они на нас, напарник им навстречу чуть вышел, машет им, мол, дурни, идите сюда, и я только на телефоне время посмотрел, поднимаю глаза, а там… Мама дорогая, что там началось!
На нас толпа их шла! Сначала я не понял, что это такое. Думал, мож мероприятие какое или экскурсия. Но когда запах вот этот вот самый почуял – всё понял! И главное, идут они все прям чётко на меня, я в сторону отошёл, чтобы не мешать, а они, падла, всё равно прямо на меня прут! Думаю, я-то что вам сделал? И главное – вдесятером на одного! Смотрю, а те двое, ну которых за нами отправили, короче, уже «готовые» лежат. Я давай бежать, а у самого костюм этот сполз почти до колен, я спотыкаюсь, падаю на колени и смотрю буквально боковым зрением, и до меня только через несколько минут доходит, что их то уже нифига не десять и не двадцать, а все сто, а то и больше. Как бы вообще не весь город, или это посёлок? Ну ты понял! Думаю, бог даст, добегу до своих, а те-то уже знают, что делать надо с ними. А оказалось, они их тоже впервые в жизни видели, прикинь? Это я потом узнал, что мы там все салагами были, те, кто тут до нас были, испарились, бросили тут и машину, и весь свой хлам!»
2.
Токарев чувствовал, как по поверхности дивана идёт мелкая вибрация, эпицентром которой была лежащая к нему спиной Люда, которая, не утихая ни на секунду, по очереди поправляла одеяло, чесала одну ногу другой, покашливала, тяжело дышала и снова по кругу чесалась, пинала ногой, поправляла одеяло, кашляла, дышала… и снова дышала ртом, пыталась развернуться, чесалась, пыталась укрыться, кашляла и снова дышала, и дышала. Токарев потихоньку встал с постели и уже в дверях услышал, как она заворочалась ещё сильнее, будто поняла, что он уходит.
Солнце только поднималось, и из настежь открытого окна обдувало еле заметным ветерком. Токарев закурил и облокотился на подоконник, наполовину высунувшись из окна, разглядывал привычный утренний пейзаж. Из соседнего окна, набирая силу, доносились женские стоны. Токарев курил и, размышляя, кто это из соседей, улыбался, пока до него наконец не дошло, что это из его окна в соседней комнате. Он швырнул наполовину недокуренный бычок на улицу и захлопнул створку.
Люда лежала тихо, заняв всё место на постели. Токарев несколько минут стоял в дверях и ждал, когда она снова «начнёт». На телефоне зазвонил будильник. Токарев никак не мог привыкнуть к мысли, что ему больше не нужно спешить каждое утро, чтобы успеть доехать до работы, пока не началась толкучка. Рефлексы тянули его поставить чайник и включить телек для фона.
Объяснительная: «Я, Токарев А. А., в трезвом уме и памяти, будучи очень расстроенным тем фактом, что официанты забирают себе каждый день по тысяче рублей сверху в карман и не хотят делиться с поварами, набил рожу двоим прямо на рабочем месте, то есть в зале перед посетителями. Прошу меня уволить день в день без всяких дополнительных выплат, которые мне положены по закону, в качестве компенсации за причинённый финансовый вред грузинскому ресторану…»
Внезапно он понял, что всё время, что он так стоит и смотрит на неё, она не издала ни звука и не произвела никаких движений. Поэтому, когда Люда оказалась у него за спиной, именно в тот момент, пока он настойчиво пытался выковырять мелочёвку со дна её сумочки, закатившуюся, кажется, под подкладку, перед этим вытащив несколько купюр из кошелька, так чтобы было не заметно, он вздрогнул. Она обвила его со спины руками, и её холодные ладони забрались к нему под футболку. Он с трудом выпутался из объятий и начал обуваться.
championat.com: «…Что приготовить вкусного и полезного на 100 рублей. 4 рецепта от шеф-повара… Даже когда в холодильнике почти нет продуктов, можно создать кулинарные изыски…»
Он вывернул из переулка на главную улицу. Прилипшие стенами к стенам соседних зданий из разных материалов, архитектурных направлений, эпох обрамляли узкий брусчатый тротуар, по которому, натыкаясь друг на друга, проносились в обе стороны горожане. Толкучку сдерживали стены и двери магазинов и кафе: все со своей текстурой и цветом фасадов, оформлением окон и витрин разных размеров и стилей, с лампочками для завлечения посетителей. Токарев нырнул в прохладу ресторана с жаркой улицы и сел за барную стойку. Переполненный зал полностью опустел за считанные минуты. До конца бизнес-ланча оставалось пять минут. Из подсобки выскочил официант с подносом и начал греметь посудой. Поставив поднос на стойку рядом с Токаревым, кивнул ему и ушёл в подсобку. Токарев невольно стал разглядывать содержимое на подносе: пять грязных граненых стаканов и пустой кувшин с выжатыми дольками лимонов, дроблёными кусочками льда и тёмно-зелёными листьями мяты на дне. Рядом на белой тканевой салфетке горкой сложены тарелки с остатками недоеденного бизнес-ланча. Судя по всему, блюдом дня сегодня была свиная отбивная с варёным рисом.
Токарев понял, что сплетни разлетелись уже по всему городу. Из руководства к нему никто не вышел, а скучающие у входа хостес делали вид, что его не существует, и уворачивались от любых его попыток привлечь к себе внимание, делали брезгливое выражение лица, демонстративно закатывали глаза, ехидно улыбаясь и косясь на него исподтишка.
3.
Неделю назад назначенный на должность мэра города Иван Борисович стоял на деревянной трибуне, установленной возле здания администрации. Переминался с ноги на ногу, держа в руках увесистый металлический малет на фоне двухэтажного здания, выкрашенного в нежно-розовый цвет, растущих рядом вековых елей, выцветшей и растрескавшейся стелы с гербом города, пасмурного неба с нависающими грозовыми облаками. Взгляд мэра упирался в малочисленных горожан, которых выбрали «ответственными» от предприятия в их единственный выходной травить и убивать крыс. Упирался он взглядом и в полевую кухню по правую сторону от публики. Запах из огромных баков разносил порывистый ветер, который то сильнее раскачивал гонг, то, подхватывая аромат из баков, заставлял рты всех стоящих у сцены наполняться слюнями.
Вместе с серыми грозовыми тучами ветер пригнал стаю бродячих собак, не устоявших перед запахом мясной подливы. Застилая солнце, тучи налились чернотой, сделав из пасмурного дня практически глубокую ночь. Мысленно мэр несколько раз отрепетировал удар по гонгу, этим дав официальный старт охоты за крысами. Но он был вынужден ждать, пока его заместитель закончит говорить со сцены.
Молния мигнула и на секунду осветила происходящее вокруг. Иван Борисович вгляделся в лица из толпы: первый ряд был чем-то обеспокоен или недоволен и тоже ждал, пока зам умолкнет, второй ряд будто бы совсем не слушал, погрузившись в разговоры и просмотр экранов телефонов, даже не пытаясь скрыть скуку.