Уолтер Айзексон
Стив Джобс
– У меня для вас хорошие новости, – объявил он. – Теперь вы работаете в команде Mac. Идемте.
Херцфельд ответил, что ему нужна еще пара дней, чтобы завершить задание, которое он делал для Apple II.
– Что может быть важнее работы над Macintosh? – изумился Джобс.
Херцфельд объяснил, что должен привести в порядок DOS-программу для Apple II, чтобы передать ее другому сотруднику.
– Это пустая трата времени! – воскликнул Джобс. – Кому сдался этот ваш Apple II? Через пару лет о нем никто и не вспомнит. Macintosh – будущее компании, и вы начнете работать над ним прямо сейчас! – С этими словами Джобс выдернул из розетки провод Apple II, и программа, которую писал Херцфельд, пропала. – Пошли, – сказал Джобс. – Я покажу вам новое рабочее место.
На своем серебристом «мерседесе» Джобс перевез Херцфельда, компьютер и все его вещи в офис Macintosh.
– Вот ваш стол, – сообщил он, указывая на место возле Баррелла Смита. – Добро пожаловать в команду Mac!
Когда Херцфельд выдвинул ящик стола, оказалось, что раньше здесь сидел Раскин: он собирался в такой спешке, что даже вещи толком не забрал, в том числе и модели самолетов.
Весной 1981 года Джобс подбирал людей в свою развеселую пиратскую шайку по одному принципу: они должны быть по уши влюблены в продукт, над которым работают. Некоторых претендентов он приводил в кабинет, где под покрывалом стояла модель Mac, театральным жестом срывал покров и смотрел, что будет. «Если у кандидата загорались глаза, он хватался за мышку и принимался щелкать по иконкам, Стив улыбался и брал его на работу, – рассказывала Андреа Каннингем. – Он хотел, чтобы при виде Mac все ахали».
Брюс Хорн работал программистом в Xerox PARC. Некоторые из его друзей, в том числе Ларри Теслер, решили перейти в команду Macintosh, и Хорн тоже об этом подумывал. Но в другой компании ему предложили более выгодные условия плюс премию в 15 тысяч долларов при устройстве на работу. В пятницу вечером позвонил Джобс. «Приходите завтра утром в Apple, – сказал он. – У меня есть, что вам показать». Хорн пришел, и Джобсу удалось переманить его на свою сторону. «Стив с такой страстью рассказывал о своем замечательном компьютере, который изменит мир, – вспоминает Хорн, – что ему удалось заразить меня своим энтузиазмом». Джобс показал Хорну, какой формы будет пластиковый корпус, как совершенны будут углы, как прекрасно будет выглядеть плата изнутри. «Он заставил меня поверить в то, что все продумано от начала до конца и все так и будет. Ого, сказал я себе, такой пыл встретишь не каждый день. И согласился работать в Apple».
Джобс попытался привлечь к работе даже Возняка. «Меня бесило, что он толком ничего не делает, но потом я успокоился и подумал, что без его ума не было бы Apple», – признавался мне впоследствии Джобс. Но не успел он толком рассказать другу о своем новом проекте, как Воз, пытаясь поднять в воздух свой одномоторный самолет Beechcraft, попал в аварию в Санта-Крусе, чудом остался жив, но заработал частичную амнезию. Джобс часами просиживал у друга в больнице, но Возняк, поправившись, решил на время уйти из Apple, вернуться в Беркли, который бросил десять лет назад, и все-таки получить диплом. В списках студентов Воз значился как Роки Ракун Кларк.
Чтобы сделать проект только своим, Джобс решил поменять его название, которое Раскин дал в честь своего любимого сорта яблок. В различных интервью Стив называл компьютеры «велосипедами для мозга». Изобретение велосипеда позволило человеку передвигаться быстрее кондора; также и компьютерам суждено было увеличить эффективность мышления. В один прекрасный день Джобс заявил, что отныне Macintosh должен называться Bicycle – «Велосипед». Но команда встретила новое название в штыки. «Мы с Барреллом решили, что ничего глупее в жизни не слышали, и отказывались его так называть», – вспоминал Херцфельд. Через месяц о переименовании забыли.
К началу 1981 года в команде Mac было человек двадцать, и Джобс решил подыскать офис попросторнее. В итоге все перебрались на второй этаж двухэтажного дома примерно в трех кварталах от главного здания Apple. Рядом находилась автозаправка Texaco, и новое пристанище прозвали «Башнями Texaco». Дэниела Коттке, который так и не простил Джобсу историю с акциями, тем не менее пригласили для монтажа моделей. Бад Триббл, замечательный программист, придумал заставку, на которой на экране появлялось непринужденное «Привет!». Чтобы как-то оживить обстановку в офисе, Джобс велел команде купить стереосистему. «Мы с Барреллом быстренько сбегали и купили серебристый кассетный магнитофон, пока Джобс не передумал», – вспоминает Херцфельд.
Вскоре Джобса ждал еще один успех. Спустя несколько недель после победы над Раскиным в борьбе за руководство проектом Mac ему удалось сместить с поста президента Apple Майка Скотта, который уже некоторое время вел себя странно: то угрожал, то принимался читать мораль. После того как он с несвойственной ему жесткостью уволил без предупреждения нескольких сотрудников, терпение коллектива лопнуло. К тому же у него открылся целый букет проблем со здоровьем (не говоря уже о психике) – от глазных инфекций до нарколепсии. Когда Скотт уехал в отпуск на Гавайи, Марккула собрал топ-менеджеров обсудить его увольнение. Большинство, включая Джобса и Джона Коуча, проголосовало «за». Марккула временно сменил Скотта на посту президента (впрочем, эта мера оказалась формальной), а Джобс получил право делать с проектом Mac все что заблагорассудится.
Глава 11. Поле искажения реальности. Игра по своим правилам
Когда Энди Херцфельд перешел работать в команду Mac, Бад Триббл, другой программист, предупредил его, что потрудиться предстоит немало. Джобс хотел завершить проект к январю 1982 года, то есть меньше чем за год. «Полный бред, – откликнулся Херцфельд. – Не успеем». Но Триббл ответил, что возражений Джобс не принимает. «Лучше всего ситуацию описывает термин из „Звездного пути“, – пояснил Бад. – Стиву свойственно то, что называется полем искажения реальности». Херцфельд удивился, и Триббл пояснил: «Стив меняет реальность как хочет. Может убедить кого угодно в чем угодно. Когда его нет рядом, начинаешь приходить в себя, но сроки от этого разумнее не становятся».
Триббл вспоминает, что позаимствовал фразу из эпизода «Бродячий зверинец» сериала «Звездный путь», где пришельцы «усилием мысли создают собственный новый мир», и утверждает, что это не только предостережение, но и комплимент. «Очутиться в этом поле искажения опасно, но именно благодаря ему Стиву удавалось менять реальность».
Херцфельд сперва решил, что Триббл преувеличивает. Но через две недели тесного общения с Джобсом согласился с оценкой коллеги: «Поле искажения реальности представляло собой сложную смесь харизмы, красноречия, неукротимой воли и готовности представить любое явление так, как ему нужно».
Херцфельд быстро понял, что противостоять такому натиску практически невозможно. «Поле искажения реальности срабатывало даже несмотря на то, что ты отдавал себе отчет в происходящем, – рассказывал он. – Мы с коллегами часто обсуждали, как спустить Стива с небес на землю, но в конце концов сдались и приняли все как данность». После того как Джобс велел заменить газировку в офисном холодильнике на органический апельсиновый и морковный сок Odwalla, кто-то из команды сделал футболки с надписью «Поле искажения реальности» на груди и «Во всем виноват сок!» на спине.
Выражение «поле искажения реальности» употребляли, чтобы не говорить напрямую, что Джобс врет. Но на самом деле это более сложная форма маскировки. Когда Стив говорил, что дело обстоит так-то и так-то – шла ли речь об историческом эпизоде или о том, кто именно предложил идею на встрече, – правда его не заботила совершенно. Он сознательно пренебрегал реальностью, причем искажал ее не только для других, но и для себя. «Он умеет себя обмануть, – говорил Билл Аткинсон. – Поэтому ему ничего не стоит заставить других поверить в то, что он говорит: он и сам в это верит до глубины души».
Разумеется, многие искажают реальность. Джобс обычно прибегал к этому для достижения какой-либо цели. Возняк, который был настолько же честен и прям, насколько Джобс ловок и расчетлив, удивлялся, насколько эффективными оказываются методы Стива: «Он искажает реальность, воображая то, чего не может быть – к примеру, говорит мне, что я могу за несколько дней придумать дизайн для Breakout. И понимаешь, что это невозможно, но в итоге оказывается, что Стив прав».
Члены команды Mac, попадая в его поле искажения реальности, чувствовали себя как под гипнозом. «Он напоминал мне Распутина, – сказала Деби Коулман. – Смотрел, не моргая, пронзительным, как лазер, взглядом. Дай он вам стакан фиолетовой газировки – выпили бы, не поморщившись». При этом Коулман соглашается с Возняком: поле искажения реальности действительно придавало сил. Благодаря ему Джобсу удалось вдохновить команду и изменить историю компьютерной отрасли, располагая лишь малой долей возможностей по сравнению с такими гигантами, как Xerox или IBM. «Завышенные ожидания сбывались, – размышляла Коулман. – Мы делали невозможное, потому что не знали, что это невозможно».
Искажение реальности основывалось на глубокой и непоколебимой вере Джобса в то, что общие правила его не касаются. На то были свои причины: в детстве ему частенько удавалось настоять на своем. Но главным источником уверенности в том, что он может пренебрегать правилами, были его бунтарский дух и своеволие. Джобс чувствовал, что он не такой, как все, – избранный, просветленный. «Он считает, что выдающихся людей немного – Эйнштейн, Ганди и гуру, с которым Стив познакомился в Индии, – и он один из них, – рассказывал Херцфельд. – Он говорил об этом Крисэнн. Как-то намекнул мне, что считает себя просветленным. Почти как Ницше». Надо сказать, что Джобс никогда не изучал труды Ницше, но своим умом дошел до его идеи воли к власти и особой природы сверхчеловека. В «Так говорил Заратустра» сказано: «Своей воли хочет теперь дух, свой мир находит потерявший мир».[7] Если действительность противоречила его желаниям, Стив ее игнорировал, как было в случае с рождением его дочери Лизы, а годы спустя – и с поставленным ему диагнозом. Даже в бытовых мелочах он вел себя так, словно правила и реальность в целом не имеют к нему никакого отношения: например, отказывался вешать номера на машину или парковал ее на местах для инвалидов.
Другая ключевая характеристика мировоззрения Джобса – его подход к оценке людей и явлений. Окружающих он делил на «толковых» и «придурков». Результаты работы – либо «супер», либо «полное дерьмо». Билл Аткинсон, дизайнер команды Mac, относившийся по классификации Джобса к «толковым», описывает, как это выглядело на деле:
Работать под руководством Стива было трудно, потому что он всех делил на асов и кретинов, и между этими двумя категориями лежала пропасть. Если ты ас, тебя возносят на пьедестал, и ты по определению не можешь ошибаться. Те из нас, кого Джобс считал асами, и я в том числе, знали, что на самом деле мы, как простые смертные, можем ошибиться, облажаться, и жили в постоянном страхе, что нас свергнут с пьедестала. Кретины же (на самом деле – отличные инженеры, трудяги) чувствовали: что бы они ни сделали, все равно Стив не изменит мнения о них.
Однако Стив не всегда упорствовал в своих оценках, особенно если речь шла не о людях, а об идеях; тут он мог мгновенно передумать. Рассказывая Херцфельду о поле искажения реальности, Триббл предупредил, что Джобс как переменный ток высокого напряжения. «Если сегодня он что-то объявил классным или ужасным, это вовсе не значит, что завтра он будет думать так же, – пояснил Триббл. – Когда делишься с ним новой идеей, обычно он отвечает, что это глупость. Но примерно через неделю, если идея ему понравилась, он придет и предложил тебе твою же идею так, словно он сам это придумал».
Такие дерзкие пируэты поразили бы и Дягилева. «Если один аргумент не срабатывал, он тут же находил другой, – говорит Херцфельд. – Бывало, сбивал с толку, неожиданно принимая вашу точку зрения, хотя до этого думал иначе». С Брюсом Хорном, программистом, которого Джобс вместе с Теслером переманил из Xerox PARC, такое происходило постоянно. «Рассказываешь ему идею. Стив отвечает, что это безумие, – вспоминал Хорн. – А на следующей неделе приходит и говорит: „Слушай, мне тут пришла гениальная идея!“– и рассказывает мне мою же идею. Ты ему: „Стив, я же тебе об этом говорил неделю назад!“, а он отвечает: „Да-да“ ― и меняет тему».
Казалось, что в микросхеме мозга у Джобса отсутствует устройство, модулирующее всплески импульсивных мыслей, возникающих у него в голове. Поэтому для общения с ним команда Mac избрала тактику под названием «фильтр низких частот». Обрабатывая его входные сигналы, сотрудники научились сокращать амплитуду его высокочастотных импульсов. Это позволяло выровнять набор данных и получить более плавный скользящий средний показатель его поведения. «Понаблюдав, как Стив бросается из крайности в крайность, – рассказывал Херцфельд, – мы научились фильтровать его сигналы и не обижаться».
Быть может, неуравновешенность Джобса происходила от недостатка чувствительности? Нет. Скорее наоборот. Он был очень чутким человеком, прекрасно считывал чужие эмоции, видел сильные и слабые стороны. Ему ничего не стоило огорошить ничего не подозревающую жертву какой-нибудь дерзкой выходкой, которая попадала точно в цель. Он чуял, притворяется ли собеседник, будто что-то знает, или говорит правду. Именно поэтому ему так искусно удавалось уговаривать, льстить, убеждать и запугивать других. «У него было сверхъестественное чутье на слабые места. Никто так, как Стив, не умел унизить, заставить почувствовать свое ничтожество, – призналась Хоффман. – Впрочем, как все харизматики и манипуляторы. Ты понимаешь, что ему ничего не стоит тебя раздавить, чувствуешь свою слабость и начинаешь заискивать перед ним. И тогда он тебя поднимет с колен, поставит на пьедестал и ты окажешься полностью в его власти».
Бывало и наоборот: те, кто не сдавался, в конце концов оказывались сильнее. Они лучше работали – из страха, желания понравиться и оправдать ожидания босса. «Общение с ним выматывало, но если перетерпеть, то можно было только выиграть», – сказала Хоффман. Иногда Стиву можно было дать отпор и не только выжить, но и победить. Правда, это не всегда срабатывало. Раскин попытался; на какое-то время ему удалось одержать верх, но в итоге он потерпел поражение. Однако если человек вел себя спокойно и корректно, если Джобс понимал, что сотрудник знает, что делает, он его начинал уважать. Среди его близкого окружения и в личной, и в профессиональной сфере сильных личностей было гораздо больше, нежели подхалимов.
И команда Mac это знала. Каждый год, начиная с 1981-го, она вручала премию смельчаку, которому удавалось, не дрогнув, выдержать натиск Джобса. Разумеется, в шутку, но была в этой шутке и доля правды. Джобс об этом знал и не возражал. В первый год премию получила Джоанна Хоффман. Она была из семьи беженцев из Восточной Европы, отличалась сильной волей и крутым нравом. К примеру, однажды, обнаружив, что Джобс поменял ее маркетинговую стратегию на абсолютно нереалистичную, она в ярости ворвалась к нему в кабинет. «Поднимаясь по лестнице, я предупредила его секретаря, что сейчас возьму нож и воткну Джобсу прямо в сердце, – вспоминает она. Эл Эйзенштат, юрист компании, побежал за Джоанной, чтобы ее перехватить. – Но Стив все слышал и спрятался».
В 1982 году премию снова получила Хоффман. «Помню, как я завидовала Джоанне, что она не боится противоречить Стиву; у меня тогда еще на это не хватало смелости, – рассказывала Деби Коулман, пришедшая в команду Mac как раз в том году. – А в 1983 году выиграла уже я. Поняла, что нужно отстаивать то, во что веришь. Стив это уважает. После этого он повысил меня в должности». Со временем Коулман стала начальником производства.
Однажды Джобс зашел в кабинку одного из инженеров Аткинсона и, по своему обыкновению, заявил, что тот делает «полное дерьмо». Аткинсон вспоминает: «Парнишка ответил: „Нет, это лучший вариант“, и объяснил Стиву решение, над которым работал». Джобс с ним согласился. Аткинсон научил свою команду переводить слова Стива на обычный язык: «полное дерьмо» на самом деле означало просьбу «докажите мне, почему это лучший вариант». Но на этом история не закончилась; продолжение оказалось не менее поучительным. В конце концов тот инженер придумал, как улучшить функцию, которую раскритиковал Джобс. «Ему удалось усовершенствовать ее, потому что Стив бросил ему вызов, – рассуждал Аткинсон. – Разумеется, Джобсу можно и нужно было возражать, но к нему стоило прислушаться, потому что обычно он оказывался прав».
Вызывающее поведение Джобса отчасти было обусловлено перфекционизмом и неприязнью к тем, кто соглашался на компромисс (пусть и разумный), чтобы не сорвать сроки и вписаться в бюджет. «Стив никогда не шел на уступки, – вспоминал Аткинсон. – Он перфекционист, и ему важно все контролировать. Производители, не заботившиеся о том, чтобы усовершенствовать свой продукт, вызывали у него раздражение». К примеру, на Компьютерной выставке Западного побережья, состоявшейся в апреле 1981 года, Адам Осборн представил первый настоящий портативный персональный компьютер. Небольшой (экран диагональю пять дюймов, маленькая память), но работал неплохо. Осборн с гордостью заявил: «В нем есть самое необходимое. А все остальное – лишнее». Джобса возмутило такое отношение к делу; несколько дней он не мог успокоиться – все высмеивал Осборна. «Он ничего не смыслит, – повторял Джобс, шагая по коридорам Apple, – это не искусство, а дерьмо».
Однажды Джобс заглянул в кабинку к Ларри Кеньону, инженеру, разрабатывавшему операционную систему Macintosh, и пожаловался, что она слишком долго грузится. Кеньон принялся было объяснять, но Джобс перебил: «А если бы от этого зависела чья-то жизнь, вы бы придумали, как сократить время загрузки на десять секунд?» Кеньон ответил, что постарался бы. Тогда Джобс написал на доске расчеты и продемонстрировал Ларри, что если бы пять миллионов человек использовали Mac и каждый день им приходилось бы загружать его лишние десять секунд, в год получилось бы около 300 миллионов часов, что равняется примерно 100 жизням, которые в противном случае можно было бы спасти. «На Ларри это произвело впечатление, и через несколько недель он добился результата: система стала загружаться на 28 секунд быстрее, – вспоминает Аткинсон. – Стив умел мотивировать сотрудников, преподнося ту или иную проблему в глобальном смысле».
В итоге вся команда Macintosh прониклась стремлением Джобса создать не просто прибыльный, но в первую очередь гениальный продукт. «Джобс считал себя художником, творцом. Под его влиянием команда дизайнеров приучилась относиться к себе так же, – рассказывает Херцфельд. – Цель была не в том, чтобы обогнать конкурентов или заработать побольше денег: главное – создать лучший в мире компьютер, а если получится, то и лучше лучшего». Стив даже возил подопечных на выставку Tiffany в музее Метрополитен на Манхэттене, потому что считал, что им стоит поучиться у Луиса Тиффани, как создавать великое произведение искусства для массового потребителя. «Мы часто обсуждали, что Луис Тиффани не делал все произведения своими руками, а поручал дизайн другим, – вспоминал Бад Триббл. – И мы сказали себе: если уж мы что-то в этой жизни делаем, пусть это будет красиво».
Так ли было необходимо оскорблять и унижать подопечных? Едва ли; по крайней мере, такому поведению нет оправдания. Можно было мотивировать команду и по-другому. Даже несмотря на то, что Macintosh удалось добиться головокружительных успехов, из-за постоянного вмешательства и импульсивного поведения Джобса и бюджет превышали, и сроки срывали. Не стоит забывать и об уязвленных чувствах сотрудников, очень многие из которых просто сломались, перегорели. «Стив мог добиться своего, не терроризируя всю команду, – сказал Возняк. – Мне по душе, когда все спокойно, никто не ругается. По-моему, компания должна быть как одна семья. Руководи я проектом Macintosh, скорее всего, ничего путного из этого не вышло бы. Но если совместить наши со Стивом стили управления, получилось бы лучше, чем когда Джобс распоряжался всем в одиночку».
У деспотизма Джобса было одно неоспоримое преимущество: Стиву удавалось заразить сотрудников Apple стремлением создавать инновационные продукты, внушить им уверенность, что они способны сделать невозможное. Они носили футболки с надписью «Я работаю 90 часов в неделю и мне это нравится!» Из страха перед Джобсом и желания произвести на него впечатление они оказывались способны превзойти самих себя. И это при том, что Стив запрещал своей команде идти на уступки, которые позволили бы сократить издержки на Mac и ускорить производство, и идти на компромиссы, казавшиеся зачастую оптимальными решениями.
«За долгие годы работы я понял: если у тебя по-настоящему хорошие сотрудники, с ними не надо обращаться как с детьми, – объяснял впоследствии Джобс. – Надо требовать от них большего, тогда они создадут шедевр. Первая команда Mac научила меня, что первоклассные специалисты любят работать вместе, и им не понравится, если вас удовлетворит даже средний результат. Спросите любого члена команды Mac. Они вам скажут, что игра стоила свеч».
Большинство с этим согласно. «На совещании Стив мог кричать: „Придурок, вечно ты все делаешь через задницу“, – вспоминала Деби Коулман, – и такое повторялось регулярно. Но я считаю, мне невероятно повезло, что я с ним работала».
