Умберто Ли
Пони
Что есть свобода —
это еще само должно открыть себя
на своем уходящем в бесконечность пути
К. Ясперс
Благодарность
Хочу выразить благодарность всем людям, что мотивировали меня на разных этапах творчества. Местам, что идеально подошли для работы (мне важно, чтобы было много солнечного света, достойный кофе, совместимый стол со стулом). Отдельно благодарю: дядю Сергея за ноут, где зародились первые строчки. Юлю, что излучала немыслимое количество поддержки, кто ее знает – поймет, Патриций д, сестру Диану, художнице Лина Рашевская. Кафе Civil и Библиотеку им. Н.А. Некрасовава в Санкт-Петербурге (которую, как и многое приличное в России, уничтожили), Akdeniz Dondurma в Анталии и многие другие заведения.
Посвящается светлой памяти нашего сына – Кекса.
Сансара
«Красиво выйду в свет», – Пони Артур выпадом преодолел тень, радуясь ощущению простора. В каждом прыжке он исполнял новую фигуру, а легкий ветер наполнял его тело энергией.
– Что за глыба счастья у тебя на лице? – спросила Бриджит.
– У меня сегодня день рождения! Я стал взрослым.
– Ты глупенький! Старше не значит лучше, к тому же теперь ты на целый год ближе к смерти, ведь ресурс любого организма исчерпаем.
Улыбка мгновенно исчезла с мордочки Пони. Он стал выглядеть суровей и старше.
– Так-то лучше, теперь соответствуешь своему положению! – сказала Сипуха.
– Умеешь расстроить, редиска! – нога Артура начала двигаться. – Я не хочу жить пессимистом, как Львица! – раздражение добралось до головы, голос задрожал: – Мой череп всегда наполовину полон!
– Да? А что ж ты бесишься?
– Здесь согласен, давайте успокоимся, – сказал Пони, указывая копытом на Бриджит.
– Я спокойна. Мне всего лишь нравится возвращать Животных на место, потому что мир гораздо опасней, чем ты ощущаешь!
Артур задумался: «То есть она хочет мне добра. По мнению Леса, она вполне мудрая Сипуха».
– Вижу, сейчас ты мыслишь обо мне. Так вот, старайся обдумать мои слова, а не размышлять, кто я. Ценность и точность информации важнее, чем ее источник, – сказала Сипуха, сложив крылья перед собой.
Он сделал вид, будто ему нужно спешить, и развернулся к чаще.
– Хорошего осознания, – произнесла Бриджит вслед.
Когда Пони остался один, его сердце говорило так: «Зачем мне осознание? Разве Сипуха не навязывает мне свое видение мира? Может, я хочу быть олухом, которому все нипочем, – радоваться мелочам и полной грудью вдыхать жизнь».
– Привет, Артур, как дела? – спросил старый Пингвин Север. Его седые брови напоминали человеческие усы.
– Живой еще, в отличие от твоего спутника.
– Хо, Хрумтик, правда… Я ношу его с собой в память о совместно проведенном времени, мне кажется, в мертвых есть что-то живое.
– Ого, глубоко… Так глубоко, как его не закопать! – засмеялся Пони.
– И больно! – брови Пингвина организовались в стрелку.
– Скажи, что ты делаешь в нашем Лесу? Ведь ты Пингвин, – осознав свою небрежность, Артур решил сменить тему.
– Просто не хотел существовать как все и уехал прочь с родных земель.
– Не боишься серьезных перемен! А у меня сегодня очередной день рождения, а изменений все нет.
– Запомни: перемены приходят изнутри, не нужно ждать их снаружи. Пойдем, я покажу тебе кое-что.
– Ты запустил перемену места, – Артур подпрыгнул. – Замечал, что Львы очень ленивы и высокомерны, но при этом у них есть все! Разве они обладают особенными качествами?
– Львы живут как и все – своим способом достигают благополучия и счастья. Они достойны уважения.
– Разве только лишь счастье важно? А как же благодетель, этика, разум?
– Животным не присущи эти качества. Мы живем по инстинктам. Нам необходимо есть, чтобы размножаться, размножаться, чтобы размножаться, и выживать, чтобы размножаться.
– Я не хочу детенышей, я хочу стать Единорогом!
Лес окатил внезапный порывистый смех
– Что началось? – Пони отшатнулся, – разве это так смешно? Не хочу отпрысков, они будут мешать мне жить, я же не Хомяк, чтобы есть неугодных.
– А как ты борешься со своим инстинктом к размножению?
– Где-то внутри я всегда понимал, что дети будут ограничивать меня. Это же очевидно.
– Интересный сбой в генетической программе.
– Мы уже долго идем, Север, может, ты забыл дорогу?
– Нет, мы почти пришли… Черт, что это?
Пингвин быстро задвигал лапами, пока не оказался на полностью вырубленной опушке Леса.
– Ты это видишь? Людям все равно на нас и тем более на Лес, им главное – обогатить свой кошелек. Как мне желать отпрысков? Их либо поработит общество и заставит работать в своих интересах, либо им негде будет жить, может, вообще вся планета загнется с таким отношением разумных.
– Да кто же назвал их разумными? Ах да, они сами, – сказал Север, – разве это не лицемерие? – упав на землю: – Я так любил это место, оно ментально связывало меня с родиной… Здесь я медитировал.
Пингвин провел крылом по свежему срезу, посмотрел на Артура.
«Его глаза говорят с моей душой, необычное ощущение – чувствовать вместе».
Печаль окутала опушку, мир разваливается, ничего не будет как прежде. Все это мелькало в голове, пока он смотрел на Пингвина.
Север пошатнулся, на теле образовалось отверстие красного цвета, Пони ринулся в Лес.
«Стоп, – остановился, – за мной никто не гонится… у них уже есть мясо, – Артур развернулся, – которое они так любят».
– Мерзкие люди!
Он аккуратно крадется обратно, все медленнее по приближению к опушке. Прошел по краю живого Леса в сторону предполагаемого места выстрела, увидел Двуногих у костра: один разделывал Севера, другой, упитанный, подкидывал полена, третий играл на гитаре.
– Всегда хотел попробовать Пингвина, – сказал орудующий ножом.
– Откуда он здесь взялся? – спросил гитарист.
– Да кто же знает, попал как-то, главное – мы его съедим, – говорит упитанный.
– Я вот что вам скажу: после полного работы утра мне бы подошло любое мясо, но экзотика – интересненько, – он продолжил: – тем более на него не распространяются местные законы об охоте, он Пингвин, – все рассмеялись, а гитарист разлил по стаканам. – Не очень-то я боялся этих законов, но классно было бы посмотреть на лицо шерифа, когда он ничего не сможет предъявить!
Смех продолжается, Артур думает: «Как люди до сих пор существуют, если им все равно на свои же законы, они такие беспечные, жестокие. Придумывают себе правила, чтоб хоть как-то сдерживать свою всеобъемлющую похоть вместо хорошего отношения ко всему живому. Они убеждают себя, что у нас нет сознания, забывая, что мы чувствуем боль. При этом называют себя разумными! Кажется, Бриджит была права: мир – жестокое место. Да ладно, погрущу еще немного и вернусь к позитивной жизни до следующего столкновения с человеческой натурой».
– Надо отвлечься от безумных людей, пойду к старой бирже.
Лес, высокие деревья, Пони смотрит вверх, свет, проходящий через ветви, рисует причудливые узоры, будто реки текут по небосводу или кровь по венозной. Взгляд опускается ниже, ветви-фракталы. Артур подошел вплотную к дереву, тщательно рассмотрел его.
«Здесь похожая с кронами картина: маленькие островки коры усеяны беспорядочными ущельями, а ведь для Муравья это значимое расстояние».
Увлекшись своими мыслями, прыгая по сухим веткам, Артур продвинулся дальше. Весело и беззаботно проходило время, пока он не врезался в огромную паутину. «Как-то темно здесь…» От кроны к следующей, повсюду паутина, она еще дрожит от его прикосновения. Появился новый источник! Вибрация усилилась, Артур напряженно водит глазами по видимой части, пытаясь понять, где колыбель сотрясения. В поле зрения попал Паук, он быстро приближается и по мере уменьшения расстояния становится все больше. Когда чудище заметило Пони, то резко замедлилось, теперь движения не только плавные, но и осторожные. Артур отходит, не спуская взгляда с Арахнида. Волосы по всему туловищу, заостренные лапы, большие многогранные глаза, пасть, наводящая ужас. Местность темная, кругом все в паутине, страх пронизывает все тело, ушки дребезжат, как крышка кипящего чайника. Пони чувствует работу инстинкта самосохранения, уже готов броситься, вдруг чудовище заговорило.
– Не бойся, я не буду тебя есть, ты слишком большой, – произнес Арахнид низким монотонным голосом.
– Насекомые ведь не разговаривают, – сказал Пони.
– То есть мои размеры тебя не смутили? – Арахнид расправился.
– Я в шоковом состоянии, как-то не ожидал встретить такое.
– Однажды я укусил бога, он чем-то болел.
– Ты очень странный.
– Это так, и я привык, с предрассудками трудно бороться, многие ведь боятся Пауков, это стереотип. Может, сказывается наш внешний вид: действительно страшные лапы и глаза. Или так всех устроила эволюция, что чего-то, подобного мне, надо бояться, может, социум повлиял, – в конце речи он утомленно вздохнул и посмотрел на свою левую лапу.
– Ты любишь размышлять!
– Что еще делать, когда ждешь? Вся жизнь из пары действий: плети, латай, скручивай.
– Вчера мой друг носил с собой своего мертвого Паучка, говорил, в мертвых есть что-то живое. Сегодня я встретил огромного Паука, а друг съеден людьми, – Пони посмотрел вверх, взор на небо сквозь паутину рождает новые впечатления, ощущения, новую ситуацию.
– В мертвых есть еда, больше ничего. Я живой и не выбирал, кем буду, появился на свет с определенной возможностью, позволяющей ткать узоры жизни.
– Это тебя оправдывает, – Артур улыбнулся.
– Предметно стараюсь не мыслить. Природа об этом заботится: некоторая часть детенышей сама умрет, кого-то съедят, из-за этого рождается больше, все предусмотрено, главное – выживание вида, передача ген.
– Зачем природа создала хищников?
– Мы можем найти этому объяснения постфактум: потому что они сдерживают популяцию, уничтожают больных Животных. Если одна группа сильно разрастается или слабые будут жить долго, это приведет к дисбалансу, медленному разрушение биосферы; хотя я считаю, это рандомное движение с реакцией на изменения, конечно, в длительных временных отрезках, – Арахнид прислушался. – Смотри, летит Муха, у нее три обычных глаза и два фасеточных, все равно прямо в паутину, меньшую, чем моя.
– Да, вижу, не позавидуешь ее судьбе, попавшийся будет долго страдать, пока не растворится, не иначе!
– Если хочешь, можешь спасти ее. Насколько это будет уместно – вмешиваться в дела природы?
– Мне не жалко Муху, она без сознания, вряд ли чувствует боль.
– Интересно, почему так думаешь? Чем же она отличается от тебя?
– Я не ученый, не знаю, откуда такие мысли, но Паучку тоже надо питаться.
Новые знакомые засмеялись, тем временем Муха изо всех сил трепетала крылышками, страх обволакивает бедняжку, она не может понять, почему вдруг свобода передвижений недоступна. Паук приблизился достаточно, чтоб ввести яд, после чего парализованная больше не дергается, только чувствует.
– Может, в следующей жизни хищник с жертвой поменяются местами, – говорит Арахнид.
– Ты веришь в перерождение?
– Вера здесь не нужна, бессмертность души неизбежна, иначе что после смерти?
«Даже у мудрецов находится хоть одна глупая, непробиваемая идея».
– Тебе виднее, ты много смерти видел, – Пони улыбнулся. Арахнид посмотрел на него и клацнул клешнями.
«Какое значение имеет эта эмблема1? Как же я пойму? Он по-настоящему отличается от остальных! Не стоит заводить таких врагов».
– Я работаю на почте, может, чего надо?
– Нет.
– Тогда всего доброго, – Пони сложил руки перед собой, немного поклонился.
– Как тебя зовут?
– Артур.
– Пока, АртУр.
«Интересно, родные понимали, как будут произносить мое имя?»
– Не АртУр, а Артур.
– Пока, Артур.
«Не очень-то удачно смягчил отношения, – Пони обернулся, темная часть Леса как осколок другого мира. – Мне же завтра на работу, дойду только к ночи, – Артур пошел в сторону дома. – Рассеянность мне не подходит, но как быть постоянно в фокусе? Жизнь становится скучной, пресной; чуток разгильдяйства привносит разнообразие, радость, легче быть счастливым, когда ничего не беспокоит. Сложно контролировать уровень расслабленности… Интересно, у других есть такая проблема? Они, вообще, заботятся об этом? Вдруг только я думаю о всякой чепухе?.. Мне тоже переродиться? Что тянуть с этим никчемным телом!»
Ризома
Пони нагружает свою телегу: капитану Барбосе, Лейсан, Львице… «Какая же у меня прекрасная работа: почти нет начальства, одновременно гуляю и выполняю свои обязанности. Умеренная нагрузка на тело укрепляет его, мой дед был не так глуп, – Артур сверился со списком, куда надо сегодня дойти. – Нужно построить маршрут: лучше всего начать с Гиены, тогда я смогу первыми пройти скученные места, потом я направлюсь практически по кругу, охватив остальных получателей, – Артур немного постоял, закинув голову. – Решено!»
Навьючил повозку. «Ритуалы помогают переключаться на необходимое настроение!» Оставил лень, поднял лапу, немного постоял в стойке, движение запустилось. Отточенные, впитанные практически с пеленок рефлексы активировались. Лес равнинный, сложностей с тележкой нет, Артур приучился ходить немного быстрее, чем его предки, тем самым освободил себе бесценное время, которое он с удовольствием убивал на общение с получателями. «Время, что отбил у работы, как будто не твое, оно как найденные ракушки2 – легко приходят, легко уходят. Расслабляться приятно: сон, игра, сладость, даже грезы, зачем напрягаться, когда можно растечься в потоке?! Интересно, может, сделать это вопросом дня?»
Дом Гиены первый, он вышел сам.
«Странно, откуда знает, что я подхожу? Постоянно наблюдает за дорогой? Но зачем?»
– Добрый день, – Гиена чавкает, – обожаю сосиски, – вытирает слюни. – Как здоровье?
– Все хорошо, – улыбнулся Пони.
– Слава Зверям, что обеспечили свободу нашему Лесу, – Гиена взмахнул сосиской, будто чокается. – И служивым, что сохраняют порядок.
«Как же его радует праздник или возможность разгуляться».
– Вот письмо, хорошего отдыха.
– Уходишь? Ты что, не выпьешь со мной в такой день? – Артур знает, насколько надоедливым может быть Животное в градусе.
«Так, я решил, больше им меня не сломить!»
– Нет! Я не буду пить по твоему желанию или из твоих соображений!
– Это уважение предков, суть не в алкоголе! Слышишь? Пони!
«Мне кажется, или он вкладывает что-то унизительное в мое происхождение?»
– Выпей, говорю! Что ты как девочка!
Артур смеется: «Я должен пить из уважения к давно умершим? Неужели достижения прошлого важнее моего сегодняшнего самочувствия – бред!»
– Ничего я не девочка, пока!
«Необходимо перестроить маршрут, два злых получателя подряд могут превратиться в неудачный день… Но это дольше ходить».
Волк отжимается, видит Пони, прыжок, на корточки, хлопок, выпрямился в стойку.
– С днем победы! – громко произнес Серый, взял сардельку из подарочной упаковки, расслабился, нанес первый укус.
«У него тоже сосиски! Почему они их так любят?.. Есть ли любящее Серого существо?»
– Взаимно, у меня личный вопрос: вот ты связан как-то с этой победой?
– Конечно, – Серый выпрямился, – как же? – ткнул в сторону Пони, – мои предки сражались за эту независимость, умирали, радовались!
Волк поднял подбородок, чванливо посмотрел вдаль.
– Как это связано с тобой? Кроме кровных уз.
– Я поддерживаю их взгляды! – Серый возбуждается, опускается на четвереньки, проскальзывает незначительный оскал, – строю будущее, к которому они стремились.
– Откуда ты знаешь, чего они хотели? – говорит Пони.
– Историю надо учить! Ваше поколение не уважает предков, не интересуется историей, – неожиданно Серый выполнил сальто.
«Сейчас он окончательно взбесится, необходимо достать его письмо».
– Ты узнал это из первоисточника?
Сначала промелькнула мысль, потом осознание: шерсть дыбом, мышцы натянулись, Серый побежал к изрезанному станку, выпустил когти и понесся хлестать древесину.
«Страшно становится, смотрит сюда, наверно, представляет меня, надо валить».
Пони положил письмо.
– Я пошел, тренируйся лучше.
Серый ничего не ответил.
«Я не хотел его бесить, просто интересно, наверно, любопытством наживают врагов. Но у него достаточно силы воли, чтоб направить гнев в тренировки, молодец».
Пони пошел дальше: «Следующая Лейсан, ее вечная жизнерадостность развеет злобу Зверей». Редкие кусты встречаются на пути, зарослей почти нет, только высокие каштаны, солнце спрятано от маленького Животного. «Деревья забрали себе весь свет, так нечестно».
Домик Лейсан и плющ обвили один ствол. «Гармония природы и жилья – прекрасный пример соучастия».
– По-они, я тебя вижу, – Лейсан спикировала с ветки на жердочку у края крыши, – ты принес долгожданную посылку, ура! – спустилась на землю, – дом снова заполнит благоухание. У тебя играют внутри цвета, когда чувствуешь запахи?
Артур задумался…
– Нет, не припомню. У меня тоже вопрос: ты часто бываешь над кроной деревьев, где солнце освещает сущее?
Летяга замерла…
– Да, любуюсь видом или наслаждаюсь пробежкой по кронам.
– Вот почему такая активная, я практически всегда в тени – ты насыщаешься солнечной энергией.
– Я живу.
– Что имеешь в виду? Хотя нет, по-другому, что такое жизнь?
– Жизнь – это стремление к счастью, наслаждению. Я в потоке, потому что знаю, как найти ресурс, достичь умиротворения, а другой грустит, что не владеет нужными качествами; хотя причин обычно больше.
– Что будет, когда мир впадет в равновесие?
– Как посмотреть! На высшем уровне, ярусе энергии всегда гармония! На сознательном этаже Животного мира – равновесие недостижимо.
– Пример?!
– Энергия не может исчезнуть, она только перетекает, меняет форму, а Животные всегда мечутся в своих желаниях.
– Я понял, – Пони ничего не понял. Сделал шаг в сторону, – я хочу больше времени проводить на солнце, мне нужна энергия, – протянул лапу к пробивающимся лучам.
Проблеск подкрашивает шерстку, оба завороженно смотрят на свет.
– Я пошел, – Пони поманил Летягу.
«Объятия с Лейсан настоящие, она полностью прижимает к себе».
– Люблю тебя, – Пони пристегнул повозку.
– Подожди, – подмигнула Лейсан, вскарабкалась на дерево, – это тебе, – Летяга предложила цветок, – понюхай!
Пони легонько втянул запах. «Будто проникаешь в душистый сад».
– Спасибо, он великолепен.
Артур пошел дальше: «Жалко одинокую Львицу, постараюсь уделить ей больше времени. Если я хочу быть жизнерадостным, как Лейсан, это стремление к балансу или эгоизм? К кому вопрос? Жалко, деревья не могут заговорить со мной, я хочу, чтобы сама природа посвятила в общие планы».
Дошел до речки, через нее ведет милый деревянный мост, за ним дом Львицы.
Журчание скатывается по долине. «Приятный звук».
Артур задержался на переправе. «Давай, пропитай меня полностью». Пони провел против шерсти, кожа приоткрылась солнцу. Одна лапа влево, другая вверх, прыжок, разворот, глубокий вдох, шея по кругу, хвост так же. «Мои танцы могут свести с ума случайного зрителя».
Львица одна играет в шахматы.
– Думаешь, кто-то сможет тебя победить?
– Нет, – посмотрела на Пони, – боюсь проиграть.
– Зря беспокоишься, вряд ли кто-то играет лучше тебя.
Львица подошла к ступенькам веранды.
«Статность Львов не рассеивается с возрастом».
– Сегодня праздник… Хоть неверно используемый, но отдыхать всем хочется, – сказала Львица.
– Что значит неверно используется?
– Медведи узурпировали никак им не принадлежащий праздник, даже отношения к нему не имеют. Они используют патриотизм как рычаг управления обществом.
– Потому Гиена пьет с утра?
– Пьет он, потому что тяжело получать удовольствие от сложных идей! Алкоголь размоет все сомнения, предоставит радость.
Пони перевел глаза на шахматный стол. «Видимо, у тебя тоже недостаток удовольствия».
Львица посмотрела туда же.
– Это как раз удовлетворение в более сложной форме.
– Сегодня завелся вопрос, что такое жизнь?
– Существование? – на физии Львицы прорисовалась грусть, – для каждого что-то свое.
– Самый честный ответ! Есть посылка и письмо, с чего начать? – улыбаясь, достает оба предмета.
Львица забрала свое, села в кресло, наблюдает, как отдаляется Артур.
Пони не успел размечтаться в полную силу, как достиг дома Сипухи.
– Бриджит! Бриджит!
«Наверно, снова сидит в своих берушах, читает. Что делать? Может, позже прийти?»
– Пони, я ощутила тебя, как самочувствие? – спросила Сипуха.
– Рад тебя видеть, – достает посылку.
«Надо было заранее подготовить ее, это же минус время, тяжелая».
– Это взаимно, жизнерадостные Животные доставляют порции позитива.
– И посылки, – Пони немного пригнулся, показал на тележку. Оба засмеялись.
– Вот! Уже порадовал. Чем сегодня меня удивишь? – вопросительно глядит Артур.
– Грибы – одна из первых форм жизни, а некоторые хранят в себе мудрость времени!
– Немного шокирован… Сегодня вопрос дня – что такое жизнь?
– Хм, жизнь – движение органической материи в пространстве, сказал бы материалист, а романтик – стремления, чувства, реакции. Ты как считаешь?
– Основательно не задумывался, – Пони понурил голову.
– Замечал? Мысли о лучшем, что у нас есть, заставляют грустить, – сказала Сипуха.
– О лучшем? Так жизнь – это все, если ее нет – ничего нет! Так что это не лучшее, а единственное.
– Резонно, в тебе живет философ, – Бриджит направила крыло на Пони.
«Живет… Я тоже иногда так думаю. Боюсь, это нарциссизм. Наверное, ко всем приходят интересные, глубокие мысли».
– В любом случае это хорошо, немного адекватности никому не помешает, – сказала Бриджит.
– Мне точно.
«Будто читает мысли».
– Развиваться несложно, если прилагать усилия! Помысли, я сейчас, – Сипуха взлетела.
– Это мне нравится, когда удается.
– Подарок для тебя, – передала сверток.
«А как понять, сумел ли я подумать? Могу прийти к некоторым выводам, даже будучи уверенным в них, нет гарантии, что они истинны. Так еще построены на имеющихся знаниях и опыте. Как найти скрипт наладки собственных убеждений? Сомневаться? Во всем или выборочно? А как выбрать? Столько вопросов, а ведь только начал».
Мимо пронеслась Колибри, Пони заметил ярко-зеленый след.
«Только Секунда так быстро носится, единственное Животное, постоянно чем-то занятое. Интересно увидеть среду через ее мировосприятие. Привлечем ее».
Пони достал цветок, но не нюхал его, боясь истратить масла, снова движение.
– Секунда, стоп! – Колибри зависла в воздухе, возле цветка, – понюхай.
– Великолепный запах.
– Что ты видишь, когда втягиваешь эфир?
– Видишь? – удивленно смотрит Колибри, – можно видеть запахи?
– Если освободить воображение, – отметил Пони.
– Я не вижу.
– Погоди, у тебя не возникают образы в голове?
– Нет, даже не представляю, о чем речь.
– Ты механически выполняешь работу? И все?
– Я не думала об этом, вообще, редко думаю, только выполняю насущные задачи.
– А если необходимо рассудить о задаче?
– Не надо, все просто и давно известно.
– Тебе несложно вот так зависать в воздухе?
– Нет. Спасибо за нектар, я могу лететь по делам?
– Конечно, мы в свободном Лесу.
– Пф-ф.
«Что это значило? Трудно ее понять, еще сложней представить, как она живет без воображения, – Пони провел лапой по траве. – Прохлада, как же приятно соприкасаться с природой, почему не все ценят эту возможность? Я хочу, чтоб биом уважали. Север уважал… Животные обязаны уважать. Хотя кому обязаны? Мне, что ли?»
Баран с Муфлоном стоят на пустыре, рядом с домом.
– Здесь? Нет, нельзя строить так близко.
– Почему?! – удивленно восклицает Муфлон.
Они не слышат, как подходит Пони.
– Потому что слишком открытое небрежное самоуправство, до сих пор осталось сопротивление, они могут использовать.
– Ты веришь в эти сказки? Их давно истребили, – перебивает Муфлон.
«О чем это они?» – Артур замер.
Пони немного прошел в обратную сторону, снова повернулся и громко засвистел.
– Почта.
– Как хорошо, что вы явились, мистер Артур, давайте сегодня без ваших расспросов, мы с коллегой заняты.
– Конечно, господа, у вас ведущая работа, мой дедушка всегда говорил, что в Лесу самое важное – это суд.
– Дед твой был глуп, – произнес Муфлон, – бывал в суде за хищение казенного имущества.
– Не знал… Разве он способен на такое?
– Сотрудничество! – растянуто произнес Баран, немного наклонился к Пони, – Патриарх не то хотел сказать, он был мудр и пошел на сотрудничество, и ты, если узнаешь что-то подозрительное, сразу сообщи нам, ты достаточно много и часто ходишь по Лесу, чтоб замечать подозрительное.
Муфлон подошел к повозке и сделал вид, что достает объект.
– Следишь за ответственностью?
– Кому придет в голову воровать у почтальона, весь Лес уважает свободу переписки. Позвольте, вашу посылку отдам, раз встретились.
– Давай, как раз угощу уважаемого, – говорит Муфлон.
Баран перестал наблюдать за Артуром, повернулся к Муфлону:
– Оставь его.
Пони раздал посылки. «Странные ребята. Сопротивление чему? Людям, что ли? Можно обсудить это с кэпом, даже если он кому-то расскажет, ему не поверят».
«До капитана Барбосы дорога долгая, однако здесь много растительности; дом становится виден только на подходе, будто его прячет флора».
– Капитан, я такое слышал.
Кэп схватил Пони:
– Тоже встретил инопланетян?
«Вот интересно, он имеет в виду людей, когда говорит инопланетян?»
– Нет, вчера на юге я видел людей, вырубающих Лес.
– Лес нужен инопланетянам, у них корабли из дерева, а тяга на душах Животных. Думаешь, куда пропали все Свиньи?
Кэп повернулся, нагнулся – подвигал головой в стороны.
– А еще я слышал от рогатых что-то о сопротивлении. Как думаешь, о чем это они?
– Сопротивление инопланетянам? – Барбоса вытянулся. – Когда выдвигаемся? Какой у нас план?
– Они только обсуждали, существует ли сопротивление.
– Письма-письма, – зароптал Барбоса, забрал их и побежал куда-то.
Пони стоит в недоумении. «Кто же из них самый счастливый? Вопрос, конечно. У всех свои плюсы, но абсолютное безумие обходит остальных в беззаботности».
Сзади из кустов выпрыгнул кэп.
– А правда, что грибы раньше растений появились? – спросил Пони.
– Конечно, потому в них покоятся знания о сущем, – с этими словами Барбоса растянул улыбку так, что язык выпал.
«Похожее сказала Бриджит».
– Ты счастлив?
– Грибы, чтобы быть, – Барбоса медленно, не поворачиваясь, погрузился в кусты.
«Ну вот, теперь думать о бытие!» – Пони удрученно почавкал.
Из-за кустов послышались слова: «В биологической оболочке сталкивается внутренний мир с бытием!»
«Дорога домой – как терапия: времени достаточно, можно построить воздушный замок, разрисовать и разрушить».
Пони установил телегу, зашел домой, поставил чайник, раскрыл сверток Бриджит: «Грибы… Сегодня часто о них упоминали. Записка прилагается: "Не придавай их термической обработке!"»
Артур промывает грибы… Садится за стол. «Вкуса никакого, но готовить лень; такие маленькие».
Заварил чайничек, достал книжку «Единорожья борьба».
«Кажется, книжку дал мне Барбоса, интересно!»
Он прочитал: «Единорог смотрит на тебя».
«Смотрит на кого?, Странное изложение. Так, я все пропустил из-за своих мыслей, надо вернуться».
Пони провел глазами по вертикали: «На тебя! Да, на тебя, потому что герой этой книги – путеводитель». Он отвлекся на мысли: «Так мне надо было всегда представлять себя вместо героя, почему они написали об этом только в середине?! Что с головой? Кажется… Все плывет, вроде не сильно устал, налью чайку».
Артур откинулся в кресле, взял кружку чая: «Какой приятный, нежно-теплый… Нежно-теплый – странное словосочетание, Лейсан может так сказать, теперь и я».
Пони засмеялся ребяческим смехом, отхлебнул чаю, утопился поглубже в кресло, почувствовал манящее расслабление. «Стоит ступить в сонную пучину, выбраться будет сложно, а нужно ли выбираться?» Узоры на потолке расположили к полету фантазии.
Артур проснулся. «Сколько прошло времени?»
Глаза снова закрылись, увидел переливающийся фон: цвета перетекают из темно-фиолетового в градиентном порядке к светло-розовому. На переднем фоне крутится Единорог, из рога прорывается яркий свет, как луч прожектора, он освещает часть пространства, с окраин видимого вырастают грибы, корни двигаются, затмевают оставшийся свет, сквозь мицелий пробивается луч. Полотно из жизни вздувается: «Оно взорвется прямо в меня… все сильней… оно дышит!»
Волна энергии перетекает от центра в стороны, с востока медленно приближается Птица. «Энергия, она поглощает меня». Коршун хватает Единорога, они летят над рекой. Рядом пролетает гриб, на нем Сипуха. «Она подмигнула мне».
От них остается хвост кометы. «Видишь, что ты натворил!» – ее голова медленно вращается вокруг оси. Пони посмотрел вниз, по краям бесчисленное количество листьев, в центре кромешная пустота. «Затягивает, почему так темно? Мне страшно». Появился Медведь, в другой стороне следующий, и по очереди все, кого он знал, прорастали в разных частях пространства, пуская многочисленные связи, затем то один, то другой становились крупнее, светились, горели, вздувались. По всей площади пробежала радуга, в месте ее приземления случился взрыв, материя стягивается в дыру. Появился Юрнеро. «Он приближается, мы сливаемся… я Единорог».
Пони очнулся. «Все плывет, ощущение… нейроны работают то ли медленно, то ли ускорились? Непонятно!» Пригубил чая. «Гиена хотел, чтоб я выпил с ним, потому что одинок, даже жалко, чокался с воздухом, и морда усталая, грустная, кажется, он глубоко несчастен».
– Внутри всех есть печаль.
Артур полез за шоколадом. «Закончился, и какао! Что за жизнь? Серый тоже ел сосиски, мало кто любит полуфабрикаты. У этих был другой оттенок. Почему у Лесслужащих в праздник сосиски и подарочная коробка, кстати, у Барана с Муфлоном сосиски не были замечены, я увидел их только у хищных натур, у Львицы тоже была похожая подарочная коробка, она не работает на Лес.
Судя по следам, Волк отрывается на своем станке, значит, часто бесится, сложная работа или природа? Почему у него не подавились хищнические инстинкты? Может, их используют для секретных заданий, где нужна звериная ярость?»
«Где ее цветок? Нашел», – Артур втянул полной грудью и снова впал в прострацию.
Он парит над деревьями, смотрит вниз, они ему машут, поворачивает вверх, там солнце улыбается:
– Лови мою энергию, не жалко.
– Спасибо, я знал, ты меня не оставишь.
Пони ударился об огромные часы, они подкинули его вверх.
– Что это? Облачко? – Артур сделал пару шагов, снова возникли часы, стрелка бежит очень быстро, они заговорили.
– Время уходит, дружок, – захихикали.
– Ты не замечаешь этого, потому что еще молод! – рядом пролетела Лейсан.
– Кажется, у грибов есть неординарные свойства, – отметил Пони.
«По-моему, мои виденья обычно не такие яркие. Лейсан считает, что мир можно разделять на разные уровни. Если возможно разделение бытия, значит, среди Животных можно выделить достигших равновесия, или Животные не могут находиться в равновесии, а вселенная может? Но Животные – часть универсума, сложно!»