Ульяна Романова
Свадьбы не будет
Глава 7
Лев
Чертов дождь зарядил не по-детски, отрубив нам связь и, собственно, нас от большого мира.
– Дозвонился? – спросил Матвей.
Он задрал шорты повыше и уже третьим слоем мазал антигистаминную мазь на поврежденный участок кожи.
Кирюха ловил дзен, глядя в окно, а мне пришлось лезть на чердак, где только в одном закутке можно было поймать связь и позвонить начальству.
– Дозвонился, – кивнул я.
– Что Токарев сказал?
– Что любить нас будет долго и со смаком. Очень интересовался, какого хрена мы втроем сюда поперлись, – отчитался я. – Ну и предупредил, что пахать будем от забора до заката ближайшие пять лет.
– Ничего нового, – отмахнулся Мот.
Я спрятал руки в карманы треклятых пчелиных шорт и сел напротив брата. Вся моя одежда промокла, пока я ездил за боевой кнопкой, а из сменной были только ненавистные шорты.
– Вот же злобная полторашка, – процедил Матвей. – Лева, я ее боюсь.
– Да я сам побаиваюсь, – согласился я, – на такую обычно дунешь чуть сильнее, и нет полторашки. А эта языкастая, бесстрашная и боевая.
– Я где-то читал, что у чихуахуа нет чувства страха и понимания размеров противника.
– В смысле каждая чихуа считает себя ротвейлером? – уточнил я.
– Типа того, – согласился Кирюха, – не осознает своих размеров. У таких чувства страха нет в принципе.
– Ну пендельтюр она вам дала от души, – хмыкнул я.
– А как с ней?.. – провыл Мот. – Не бить же. И схватить не получилось, она крапивой махала как оголтелый ниндзя-самурай, у которого каску при рождении снесло. А вот скажи мне, Лева, ты зачем за ней в такую погоду поехал?
– Жалко, дуреху. Она ж без царя в голове и права явно на распродаже купила. Эта кнопка пистолетом в бензобак нормально попасть не может! Рулем вертеть по прямой трассе много ума не надо, а вот в ливень по проселочной ехать – это самоубийство.
– М-м-м-м, – загадочно промычал брат. – Понравилась, да?
– Мотя, она тебя крапивой вроде не по голове била.
– Мот прав, она в твоем вкусе, – поддержал брата Кирюха, – и спасать ее рванул, только шорты мелькали.
– А про бензобак откуда знаешь? – тут же прицепился Мот.
– На заправке ее встретил сегодня, – отмахнулся я, – отвалите оба. Не понравилась она мне, я тихих люблю и спокойных.
– Слушай, брат, я сейчас знаешь, что подумал? – озарило Мота.
– Мне уже страшно, – признался я, – вещай, какая умная мысль посетила тебя в эту минуту.
– Наша матушка, когда гадать ходила, могла наши фото ей показать? Как-то подозрительно часто мы стали с полторашкой встречаться. Ты вот дважды за день.
– Пока не понимаю хода твоих мыслей, – признался я.
– Да все просто: матушка ей твою фотку показала, а ты у нас конь миланский, породистый, местами симпатичный. Может, Анфиса замуж хочет, а тут такого красавца увидела на фото, потом вживую, вот и решила за тобой поохотиться. Опять же, почему мама так обрадовалась, когда ты решил лично к Анфисе наведаться? А может, матушка ей тебя и засватала, мол, не женат, детей не имеется.
– Не вяжется, – мотнул я головой, – соблазняет она как-то очень уж агрессивно.
– Может, у нее тактика такая? Нахами ближнему своему, выделись из общей толпы.
– Детский сад какой-то, – не согласился я.
– Детский, не детский, но три встречи за два дня – это как-то подозрительно. Заправку и то, что ты явился по вызову, еще можно было списать на случайности, но дом… Кстати, а ты куда спасенную дел? Не прикопал нигде случаем? – с надеждой спросил брат.
– К деду Митяю отправил, не сюда же везти. Надеюсь, ума хватит не переться на трассу в такую погоду.
– Подходящая компания, – заржал Кирюха, – дед Митяй в молодости ни одной юбки не пропустил, да и сейчас кокетничает не глядя.
– И к Катерине моей умудрился подкатить недавно, – вспомнил Мот, – мне бы в его возрасте такую активность.
– Фармацевты не дремлют, Мотя. Не справишься сам – аптека за углом, – кивнул я и решил сменить тему. – У нас еда осталась?
– Пирожки еще есть, – вспомнил Кирюха.
– Тащи. Весь день голодный.
Мы доели пирожки, разделив два оставшихся по-братски, и Мот ускакал на чердак звонить любимой Катерине Романовне, в объятия которой он не попадет ближайшие сутки при самом удачном раскладе.
Вернулся брат спустя сорок минут, хмурый и недовольный.
До ночи мы играли в карты, а когда все надоело – разбрелись спать. Мне достался старенький скрипучий диван в кухне.
Соорудив подушку из одного одеяла и укрывшись другим, я слушал дождь и думал над словами Мота. Если брат прав и кнопка решила меня соблазнить, то лучше не надо. Хотя… Интересно, в постели она такая же дикая, как в жизни?
Стоп! Не думать и не представлять! То, что было на метр ниже головы, оживилось при мыслях о горячей валькирии, а я приказал себе больше о ней не думать. Даже в контексте «на одну ночь».
Ливень убаюкивал, и я сам не заметил, как уснул. Проснулся от мата брата, который в который раз негодовал, что все удобства были на улице.
Хмыкнул, поднялся, сделал несколько дыхательных упражнений, умылся из ручного умывальника, расчесал волосы пальцами и вышел на улицу.
Брат стоял на крыльце, наслаждаясь природой. К утру дождь закончился, оставляя вместо себя непередаваемый запах свежести и приближающейся осени.
– Все-таки хорошо в деревне, – решил Мот.
– Да, – согласился я.
Мазнул взглядом по забору и хмыкнул. В проем между досками заглядывала коза, внимательно глядя на меня глазками-бусинами.
– Это коза-рецидивистка, – проследив мой взгляд, сообщил Мот, – в прошлый раз стырила у меня букет и сожрала. А я его Катюхе полчаса рвал.
– Посадить поганку на пятнадцать суток, – улыбнулся я. – Как думаешь, до вечера дорога высохнет?
– Если дождя не будет, можно попробовать прорваться. У дядьки Васи трактор есть, на крайняк к нему обратимся, вытащим. Надо к бабуле сгонять, есть хочу.
– И на огороде надо помочь, сено перетаскать, – согласился я.
– Кирюха, ты с нами? – крикнул Мот.
– Я к своей.
Бабушка Кира жила через три дома от нашей. Собственно, мы и познакомились в этой деревне в далеком босоногом и счастливом деревенском детстве.
Я надел футболку, решив оставить шорты и не портить джинсы, когда буду работать в бабушкином огороде.
Матвей снова намазал покрасневшую ногу мазью, мы заперли дом и пошли к бабушке, по пути попрощавшись с Киром.
Всю дорогу та самая коза-рецидивистка шла за нами, но держалась на расстоянии.
– Лева, носи эти шорты почаще, кажется, у тебя завелась новая поклонница, – не упустил случая меня подколоть Мотя, кивком указывая на козу, которая шагала за нами как привязанная.
– Сказать, куда тебе идти, или сам догадаешься? – грозно уточнил я.
Матвей заржал, но решил не нарываться.
Вошли через бабулину калитку, оглядывая родной двор, поднялись на крыльцо и напряглись. Бабуля очень любезно предлагала кому-то пирожки. Ее фирменные и мои любимые.
Переглянувшись с Мотом, мы вошли в сени, сняли обувь, вошли в дом и как по команде остановились.
За накрытым обеденным столом сидела кнопка, потирая ладони. Но возмутило меня то, что вместо ее сарафанчика на Анфисе была надета моя футболка.
Кнопка подняла голову, заметила нас с братом и округлила и без того огромные глаза.
– Знакомься, Сенечка, это охламоны мои. Старший Левушка, и младший Матвей. Единственные внуки. А вы что встали? Никогда девчонок не видели? Мойте руки и давайте завтракать.
Первой мыслью было: Мотя был прав, кнопка меня преследует. Второй: почему Сеня?
А третьей:
– Ты что здесь делаешь?
Глава 8
Лев
Кнопка смотрела на меня, возмущенно сверкая глазками и, кажется, считала, что отвечать – ниже ее достоинства.
– А вы знакомы? – не скажу, что бабуля сильно удивилась.
– Виделись пару раз, – равнодушно ответил я, буравя взглядом возмущенную полторашку.
– Ну раз так, садитесь завтракать, а я свежей зелени нарву в огороде, – тепло улыбнулась бабуля.
– Мот, помоги бабушке, – потребовал я.
Брат покосился на меня, что-то прикинул в уме, хитро хмыкнул и потопал за бабулей.
Я выдержал паузу, а потом медленно стал приближаться к столу. С каждым моим шагом воинственная кнопка все сильнее вжималась в спинку стула, но гордо вздернула подбородок повыше.
Я же смотрел на нее. Зеленые глазищи сверкали праведным гневом, тонкий носик сморщился, а пухлые губки приоткрылись.
Из выреза моей футболки выглядывало острое плечо, а ниже… Футболка моя не то чтобы просвечивала, но острые соски под тканью я успел заметить.
Мне стало жарко. Это какая-то женская диверсия? Прямой выстрел в самую уязвимую часть мужского организма?
– Это моя футболка, – зачем-то решил сообщить я.
Ведьма в ответ на это только фыркнула.
Сел напротив, широко расставив ноги, ибо выстрел кнопки достиг цели.
А я… А у меня… Не было давно, да! И работа нервная. Еще и коза-сталкер.
При чем тут коза, даже я не понял, но мозг активно защищался от флюидов одной конкретной ведьмы, сидящей напротив. Она сложила руки в замок на груди и брезгливо смотрела на мои телодвижения.
– Я не понял, кнопка, у тебя страшная болезнь дальтонизм? Ты синюю крышу от серой отличить не можешь? – снова прицепился я.
– Могу, – процедила она сквозь зубы.
– Тогда что ты здесь делаешь, ошибка Хогвартса?
– Я здесь завтракаю, – величественно сообщила она.
Стянула тонкими пальчиками со стола пирожок, откусила кусочек, глядя мне прямо в глаза, и стала медленно жевать.
Я же пыхтел и ерзал, словно стул подо мной накалился добела. Сдерживая желание немедленно встряхнуть поганку и провести допрос по всем правилам.
Кнопка ела, с вызовом глядя мне в глаза, я же пытался думать.
Ну что, неуд нам с братом за матчасть. Прежде чем идти на дело, собери как можно больше информации, – это и первокурсник знает. Мы пренебрегли первым правилом бойцовского клуба и в итоге имеем то, что имеем.
Я решил, что первым делом, как только появится связь, позвоню на работу и потребую собрать мне всю информацию на полторашку. Кто такая, чем живет, чем дышит и почему ее деятельностью до сих пор не заинтересовались мои коллеги? Факт мошенничества налицо, а эта еще и дерзить умудряется, коза!
Анфиса, или Сеня, потянулась за чашечкой, элегантно перехватила ручку, воинственно выставив вверх мизинчик. Сделала несколько глотков и так же медленно поставила ее обратно на блюдце.
Словарный запас сократился до пары матерных слов, пока я наблюдал за тем, как ведьма завтракает. Молча. И, кажется, немного дымился от злости.
– Вот, петрушечка, укропчик, все свеженькое, – пропела вернувшаяся бабуля.
За ней топал Матвей, который в пару секунд оценил ситуацию, сгрузил на кухонную тумбу целый букет зелени, сел рядом со мной и протянул веточку петрушки, которую я кровожадно сжевал.
– Сенечка, да ты кушай, деточка, кушай, – вскинулась бабуля, – отогрелась, милая? Давай еще чай с вареньем, малиновым, Лева сам делал.
– Спасибо, баб Варь, не надо, я наелась, – мило пропела полторашка.
– Не спорь. Матвеюшка, душа, пойди в подпол, принеси еще баночку варенья, а? – продолжала бабуля. – Внучки́ у меня – загляденье. И красивые, и умные, и работящие, и закатки умеют делать. У Матвейки огурчики очень удаются, а Лев сладкое любит, вот варенье и приспособился варить.
Это что за реклама меня любимого? Бабуля тоже в доле? Это какой-то семейный заговор, дабы меня окольцевать?
– Ба, ты зачем ей мою футболку дала? – не выдержал я, когда кнопка повела плечом, а мои глаза, игнорируя команды мозга, переместились на ее соски.
– Так примета плохая – давать вещь занятого парня незамужней девице. Сенечка, скушай котлетку.
– Сенечка? – иронично протянул я. – Была же Анфиса.
– Творческий псевдоним, – легко отмахнулась кнопка.
– Есения у нас в гостях, – мило проворковала бабушка, накладывая незваной гостье в тарелку котлеты. – Такое имя красивое, звучит как песня. А ты кто, Сенечка? Для чегой-то тебе псевдоним? Поешь али актриса какая?
– Актриса, – подсказал я, – гадалку в нашем ТЮЗе играет.
Сеня недовольно зыркнула, но спорить при бабуле не решилась.
– Правда, что ли? А я всегда театр любила, особенно по молодости. А потом за дедушку их замуж вышла, да в деревню уехала, так и живу тут уже полвека. А у тебя, Сенечка, муж есть? Или парень?
Я до скрипа сжал зубы.
– Парень есть. Он в полиции работает, – улыбнулась она, со значением глядя на меня.
– Правда? – изумился я. – А где конкретно?
– В ФСКН, – добила ведьма, в упор глядя на меня.
Я напрягся, потому что там работал я. И Мот.
– Как зовут? – стараясь выглядеть равнодушно, полюбопытствовал я.
– Игнат, – легко пожала она плечами, а я чуть было не рухнул со стула.
Вот от кого, от кого, а от старшего оперуполномоченного я такого не ожидал. И от кнопки не ожидал, потому что старший, совсем недавно получивший прозвище Добермасик, был женат и по совместительству подкатывал белкой к подруге Катерины Романовны. Осуждать его нам по званию было не положено, но за судьбой Добермасика мы следили с попкорном.
Проблема была еще и в том, что бабуле мы с братом решили не сообщать, что работаем операми в полиции. Бабушка жаловалась на сердце, и такой стресс мог плохо сказаться на ее здоровье, поэтому по легенде я, Мот и Кирюха были турагентами.
– Спасибо, баб Варь, все было очень вкусно! – пропела полторашка, отодвигая почти нетронутую тарелку. – Если вы не против, я пойду прогуляюсь.
Она грациозно поднялась и уплыла в сторону МОЕЙ комнаты.
Впору было, как медведь из сказки, рычать: «Кто спал на моей постели?», но вопрос был риторическим – я и так знал КТО!
– Лева, а ты почему ничего не ел? Понравилась девчонка? – хитро спросила бабуля.
– Эта? – я поперхнулся воздухом.
– Эта, внучек, эта. Ты присмотрись, хорошая девочка, добрая. Актрисой работает. А то, что парень есть, не страшно, парень – это ведь не муж.
– Пойду проветрюсь, – сдерживая пламенную матерную речь, сообщил я, резко поднимаясь.
Вышел на улицу, спрятал руки в карманы шорт и дышал. Со свистом. В таком состоянии я мог составить достойную конкуренцию поезду.
Полторашка бесила своей загадочностью, а связь в поселке пока так и не восстановили. Настроение портило еще и то, что в нашу сторону снова надвигалась большая туча.
Ладони зудели немедленно позвонить в отделение и потребовать всю подноготную ведьмы. На месте стоять не получалось. Медленным шагом я вышел за ворота, на автомате обходя лужи, и думал.
Откуда она знает Игната Борисовича? Неужели правда любовница, или врет?
О личной жизни старшего опера мы знали мало. В последнее время только то, что рассказывала нам Катерина Романовна. Еще доходили слухи, что у него большие проблемы в семейной жизни, но с нами их никто не обсуждал.
Мозг отказывался верить, что Игнат Борисович – такой проказник, что завел себе молодую любовницу с языком без костей.
Тогда откуда кнопка могла его знать? И не просто знать, а так свободно козырять местом службы Токарева, что, вообще-то, было негласной тайной.
Я задумался настолько, что не сразу обратил внимание, что ведьма вышла вслед за мной и озиралась по сторонам. Кнопка переоделась во вчерашний сарафан, джинсовую курточку и кеды.
Встретившись со мной взглядом, она постаралась слинять, но не вышло.
– Куда собралась? – не придумав ничего умнее, спросил я.
– В лес, – оскалилась кнопка.
– Метлу призывать? – не удержался я.
– Да. Надеюсь, долетит, и я наконец-то уеду домой.
– Так вчера надо было. Кнопка, у тебя ориентиры сбились, или ты меня преследуешь? – прямо спросил я. – Если второе – то советую забыть эту идею, ты не в моем вкусе.
– Я? Тебя? – возмущенно ахнула она. – Да ты себя в зеркало видел, гном по вызову?
– По какому вызову?
– А по какому ты явился? – уперла она руки в бока. – Что я лично тебе сделала, что ты меня никак в покое не оставишь?
– Я тебя преследую? – даже обалдел я.
– Ты, ты! Я не знала, что это дом твоей бабушки, ясно? На нем не написано!
– Я тебя в дом с синей крышей отправил!
– Спасибо, добрый человек. Знал, что там коза сторожевая, да? Я еле ноги унесла от этой агрессивной, а дверь мне так никто и не открыл. Хорошо, что твоя бабушка на улицу вышла и в дом пригласила.
– Какая коза? – окончательно запутался я.
– Вот эта! – кнопка икнула, побледнела и пальчиком указала за мою спину.
Я медленно обернулся и заметил ту самую козу-сталкершу, которая провожала нас с братом от самого дома с привидениями и к которой у Мота тоже накопились претензии. Оказывается, эта коза деда Митяя… – Эта? – усмехнулся я, – да она безобидная.
– Да? – не поверила кнопка, стратегически отходя назад.
– Зуб даю, это самая спокойная коза в деревне. Просто ты ей не понравилась. Она астрологов, наверное, не любит, или конкурентку в тебе почуяла.
Кнопка сделала еще один шаг назад, а я подпрыгнул на месте, когда «самая спокойная коза в деревне» начала медленно жевать мои шорты…
Глава 9
Сеня
Я не понимала, злорадствовать или сочувствовать, когда коза посчитала шорты товарища гнома-сантехника вкусным и питательным завтраком.
Лев матерился как пьяный сапожник, а коза целеустремленно жевала, при этом имела флегматичный и философский вид, не замечая, что хозяин шорт возражает против такого произвола.
– Да пусти, дура, они невкусные! – возмущался гном-матершинник, пытаясь вытянуть из пасти козы свою одежду.
Коза всем видом показала, что она с последним утверждением не согласна, и аккуратно подхватила еще кусочек ткани. А когда Лев потянул шорты на себя чуть сильнее, драчливо опустила голову, демонстрируя острые рога.
И продолжала свой утренний прием пищи.
– А ты что стоишь? – налетел на меня Лев. – Помоги.
– Как? – развела я руками, вдруг подумав, что, может, эти шорты – его любимый предмет гардероба.
Вон какое выражение скорби на лице.
И пока я соображала, куда бежать и кого звать на помощь, Лев оправдал свое имя, победив в поединке за шорты. Отвоевал, снова выругался и задрал их повыше, демонстрируя накачанные ноги, покрытые густой порослью волос.
Анфиса бы сказала, что у парня зашкаливает тестостерон, а я скромно отметила, что Лев Дармоедов отличается повышенной лохматостью. Наверное, и зимой не мерзнет – с таким-то подшерстком. Интересно, а он по осени сильно линяет? А гель для душа он берет для шелковистой шерсти, или обычный?
Развеселившись от своих же мыслей, я не сразу обратила внимание, что козе кража завтрака не понравилась. Она издала боевой клич и пошла в атаку, низко опустив голову.
– Твою мать! – выдал Лев, развернулся, схватил меня за руку и рывком потянул за собой.
Я от неожиданности чуть было не встретилась носом с землей, но бегущая за нами боевая коза мгновенно придала ускорения.
Забег был веселый, но недолгий. Мы неслись по грязи, не очень стараясь оббегать лужи, потому что намокнуть не так страшно, как встретиться в неравном поединке с голодным животным.
Я не понимала, куда Лев меня тащит, потеряв ориентиры в пространстве. Мы бежали мимо домов, где одна бабуля через забор кричала другой, что «внуки Вари опять бузят, в этот раз девчонку привезли!»
Свернули в перелесок, пробираясь через сухие ветки берез и, наконец, добежали до заброшенного сарая. Лев втолкнул меня внутрь, сам влетел следом и запер дверь прямо перед изумленной мордой козы.
Я пыталась отдышаться и смотрела на задумчивого Льва, который нисколько не запыхался, но вымазался в грязи так, что любой поросенок обзавидовался бы.
Те самые шорты были в потеках грязи, к ногам Льва прилипла мокрая земля, даже на синей футболке красовались несколько пятен.
Я выглядела не лучше. Грязь некрасиво стекала кляксами по ногам, мои новые кеды можно было смело выбрасывать в мусорку и даже не пытаться отстирать. Подол сарафана уныло болтался, прилипая к ногам.
Лев выглянул в щелочку и снова закрыл.
– Она там, – сообщил очевидное.
– Прелестно, – всплеснула я руками. – И долго нам тут сидеть?
– Пока не уйдет.
– А если она тут до вечера нас караулить будет?
– Ты куда-то торопишься? – очаровательно улыбнулся Лев.
– Да. В ванную! Не знаю, может, ты привык ходить весь в грязи, а мне некомфортно. Самая спокойная коза в деревне, да? – сыронизировала я.
– До твоего приезда так и было. Вороватая, конечно, была, но на людей не нападала. Скажи честно, чем ты ее вчера так разозлила? Пыталась в принца превратить?
– Если ты не прекратишь, я тебя в козла превращу, будет козе подходящая компания. К тому же, кажется, ты ей понравился. Ни на что не намекаю, но подобное к подобному.
Я обхватила себя руками и растерла предплечья. Утренняя прохлада давала о себе знать, было зябко, а кожа покрылась мурашками.
– Анфиса, или как там тебя, я забыл. Посмотри вокруг, мы тут с тобой вдвоем, на улице караулит коза, а ты снова дерзишь. И заметь, поблизости ни одного куста крапивы.
– Вот только не нужно мне угрожать! – вздернула я подбородок. – Ну, что там? Она ушла?
– А ты «ахалай-махалай» сделай, у звезд спроси, они должны ответить. Заодно поинтересуйся у них, стоит ли хамить незнакомому мужчине в лесу.
– Так, значит, все-таки маньяк, да? Тебя в детстве астролог обижала и теперь ты не любишь всех? Зачем ты нас сюда притащил?
– А куда? Мы должны были по лесу от нее убегать?
– Почему ты в дом бабушки не побежал? – озарило меня.
Лев запнулся, вытянул губы трубочкой и посмотрел куда-то в потолок.
– Захотел с тобой наедине побыть, – загадочно сообщил он.
Я вздрогнула, подняла голову, заглянула ему в глаза и заметила там только озорные огоньки.
Не походил Лев Дармоедов на сексуального маньяка, хотя, если присмотреться и не обращать внимания на повышенную лохматость, был, несомненно, сексуальным мужчиной. Ему бы букву «л» мягкую правильно поставить…
– Зачем? – стараясь, чтобы голос звучал ровно, поинтересовалась я.
– Понять хочу, откуда ты такая дерзкая взялась.
– Прилетела с планеты Нибиру, – отмахнулась я.
– Выгнали? – сочувственно поинтересовался Лев. – И там людей обманывала своими гаданиями?
– Во-первых, я не гадаю. Астрология – это наука!
– И в каких, интересно, университетах у нас эту науку преподают?
– В балетно-тракторных! Астрология – это наука, когда по расположению звезд в момент события, в твоем случае рождения, можно примерно прописать основные жизненные события.
– Даже так, – присвистнул Лев, – ладно, ваше чихуашество, докажи.
– Сейчас? – даже растерялась я, мысленно прикидывая, что мне делать.
Может, сказать правду?
– Ну да. Ты же научный сотрудник с ученой степенью по астрологии.
– У меня нет планшета! – взвилась я. – Я как должна карту твоего рождения составлять?
– А как в университете обучали? Или ты учебник за гаражами скурила?
– Даже если бы он у меня был, то составить подробную натальную карту – это работы примерно на сутки!
– Так я и думал! – удовлетворенно заметил Лев, а я разозлилась.
Не знаю, что конкретно послужило триггером для троих маньяков-сказочников начать разоблачительную охоту на астрологов, но было подозрение, что кому-то из троицы не понравилось предсказание. Анфиса что, в натальной карте увидела раннюю импотенцию? Других причин так упорно пытаться доказать, что астрология – это мошенничество, я банально не находила.
Может, признаться, и пусть Фиса сама с ними разбирается? С меня хватит этого сказочного произвола трех волшебнутых существ. У тетушки на такой случай есть Ираклий…
– Ладно, будет тебе предсказание, когда в город вернемся, – сквозь зубы прошипела я.
Не знаю, от чего меня трясло больше – от злости или от холода, но зубы отбивали чечетку, а я подпрыгивала на месте.
Лев же нашел в углу пенек, сел на него и расслабленно насвистывал себе под нос обидную песенку:
– Корча, порча, приворот,
Практикуем мы к проклятьям
Современнейший подход!
Он хмыкнул, не сводя с меня глаз, и потер лицо ладонью.
– Она ушла? – опасливо выглядывая в щелочку, поинтересовалась я.
– Выйди – проверь, – посоветовал мне Лев, продолжая сидеть на месте.
Он широко расставил колени, нашел где-то травинку и сунул ее в рот, при этом ни на секунду не отводя от меня взгляда.
– Лучше ты, – уклончиво заметила я.
Грязь на ногах высохла и неприятно стягивала кожу. Мокрый подол сарафана лип к ногам, усиливая ощущения, и я уже готова была совершить спринтерский забег обратно в сторону дома бабушки Вари, лишь бы не оставаться наедине с этим сказочным хамом и, наконец, согреться.
– Замерзла? – участливо поинтересовался он.
– Очень, – призналась я.
Лев медленно поднялся и грациозно пошел ко мне. Подошел совсем близко, отчего сердце забилось в горле, заглянул в глаза и неодобрительно покачал головой.
– Завязывай ты с магией, кнопка, – хрипло произнес он, – сама же видишь, не доведет тебя эта деятельность до добра.
Он выглянул за дверь, осмотрелся, снова запер ее и посмотрел на меня из-за плеча:
– Вроде ушла. Давай мы сейчас очень быстро добежим до дома? Готова?
– Готова, – выдохнула я, предвкушая, наконец, горячую ванну.
