Ульяна Гринь
Истинная пара: третьим будешь?
Когда я вышла из ванной, смыв с кожи усталость свадебного дня, то нашла Ромео допивающим шампанское. Вид у моего благоверного был задумчиво-хмурый. Он глянул на меня, словно оценивая какую-то идею, вероятно, родившуюся в голове, потом внезапно просветлел лицом и бесцеремонно повалил меня на кровать. Не успела я и ахнуть, как он схватил со столика булавку, которой к скатерти было пришпилено розовое пожелание счастья молодым, и, почти не целясь, ткнул мне в палец. Возмущённая подобным вероломством, я заорала, но Хортов закрыл мне рот ладонью:
– Ты с ума сошла? Сейчас все сбегутся!
– А чего ты… – жалобно промычала я, мотая головой. На пальце выступила большая круглая капля крови. Ромео с силой сдавил палец, сцеживая кровь на простыню. Тёмно-розовое пятно медленно расплывалось по белому шёлку. Я смотрела на него, морщась, и внезапно поняла хитрый план. Вот же жук мой муж! Решил папу Витольда обмануть! Только не пройдёт эта затея. Кровь из пальца и из разорванной плевы наверняка различаются по запаху.
Когда я озвучила данную проблему, Ромео посмотрел на меня, как на врага народа, но таки задумался. Ему потребовалось пару минут, чтобы найти решение. Я даже видела, как на красивом лице с нахмуренными бровями отщёлкивались комбинации – эта не пойдёт, эта тоже… Наконец Хортов рывком поднял меня с кровати и, как куклу, усадил на диванчик. Я не возмущалась – мне даже стало интересно, что он придумал. Мелькнула мысль, что, пожалуй, буду его немного уважать, если с честью выйдет из такого интересного положения.
Ромео сдёрнул с кровати простыню, а потом принялся с треском рвать её на части, освобождая квадрат размером с полотенце. На нём, как на флаге Японии, красовалось кровавое пятнышко. Присев передо мной, муж с ухмылкой велел:
– Раздвинь ножки, дорогая жена!
Дорогая жена удивлённо подняла брови, но выполнила странную просьбу. Ромео, всё ещё улыбаясь, потянул носом:
– М-м-м, пахнет вкусно! Сексом пахнет!
– Ты уверен? – язвительно спросила я. – Правильнее будет сказать – как раз сексом тут и не пахнет!
– Ничего, – с лёгкой гримасой ответил он. – Мне хватит.
Он повозил бывшей простынёй у меня между ног, вызывая странное ощущение незаконченности чего-то важного. Дрожь возбуждения, если проще сказать. Но больше ничего не сделал, только поднялся и принялся разглядывать своеобразный флаг, растянув его руками ближе к свету.
– А что, по-моему, прокатит! – удовлетворённый голос Ромео вызвал во мне чуть ли не отвращение.
– Аферист, – бросила я, вставая с дивана и перемещаясь на кровать. Усталость давала о себе знать – с шести утра на ногах всё-таки.
– Ты, главное, не проболтайся никому, – хмыкнул Ромео. – Остальное – мои проблемы.
Ох, как мне захотелось пошалить! Сбить спесь с этого красавчика с кошачьими повадками. Просто так, из чисто ведьмачьей вредности! Завернувшись в одеяло, я протянула задумчиво:
– Ой, даже не зна-а-ю… Держать язык за зубами так трудно! Я ведь женщина…
Хортов аж побелел. Скомкал флаг простыни вмиг задрожавшими руками и глянул на меня с нескрываемой ненавистью:
– Ты что?! Не вздумай растрепать, отец меня прикопает!
Откинувшись на подушку, я улыбнулась и похлопала ресничками:
– Мотивации мало. Мне нужно что-то очень мотивирующее…
Ромео закатил глаза и процедил сквозь зубы:
– Чего ты хочешь, чудовище?
– Но-но! Мы же в машине договорились, вроде бы!
Насладившись сполна выражением тихого бешенства на его лице, я продолжила:
– Да не стони ты так громко! Мне нужна сущая мелочь. С этого момента ты будешь называть меня Юленькой.
Он посмотрел на меня так, словно уже прикидывал, в какую психбольницу запереть. Потом неуверенно уточнил:
– На людях, что ли?
– На людях, ага, а наедине – Юленькой-лапуленькой, – самым беспечным тоном ответила я. – Больше никаких рыжих, дорогуш, женушек и прочих ласковых кличек. Только мною разрешённые.
Ромео бросил скомканную тряпку на стол и несколько секунд прожигал меня взглядом, в котором было так мало нежности. Потом с большой неохотой сказал:
– Хорошо. Но если вдруг я от кого-нибудь услышу…
– Ой, всё! – отмахнулась я, перебив его. – Слово ведьмы нерушимо!
И похлопала ладонью по кровати рядом:
– Спать пора. И смотри: Юленька! Иначе первым узнает о настоящем происхождении девственной крови твой папа.
Глава 3. Какая ведьма без кота
Я стояла между вековыми соснами на узенькой дорожке, вымощенной серой и красной плиткой, и смотрела на дом. Меня сгрузили у ворот, Ромео открыл их пультом, покидал мои сумки во двор и умчался обратно, бросив на лету:
– Буду вечером, чувствуй себя как дома.
Угу. Прекрасно. Великолепно. Как дома? У меня дома, извиняюсь, нет таких прекрасных газонов, по которым страшно ходить. У меня дома собаки носятся повсюду и встречают гостей первыми, ластятся под руку и выпрашивают вкусняшку… А тут, похоже, только белки чувствуют себя отлично. Вон, скачут по веткам. Ни собак, ни кошек не видно. Одна лишь дорожка и клумбы, разбросанные по газонам под длинными голыми стволами. Не зря посёлок называется «Корабельные сосны».
Я оглянулась, оценивая размер своего багажа. Три большие сумки и чемодан на колёсиках. Не допру я всё до дома, без вариантов. Хотя мы в охраняемом посёлке, за воротами личного участка… Не украдут, надеюсь. Может, в доме смогу найти кого-нибудь, кто поможет мне перетащить вещи.
Медленно, не спеша, я двинулась по дорожке. Запах соснового бора пьянил после загазованного города, кружил голову, и мне пришлось остановиться, чтобы отдышаться. Как хорошо! Лепота, как в том фильме! Приятная тень от сосновых крон, прячущихся в вышине над головой, тишина, как в настоящем лесу, только откуда-то издалека доносятся детские голоса… Может, с соседнего участка? Слишком далеко, не пятьдесят же гектаров принадлежат Хортовым… Всё равно здесь просто рай! Нет, не зря я настояла о переезде за город.
Почти неделю после свадьбы мы провели в Москве, где у Ромео была своя квартира. В хорошем, престижном районе (это я пошарилась по сайтам недвижимости), классная квартирка, к слову, но бесконечный поток машин за окном, бесконечная светореклама по ночам, фонари, шум, гам… В общем, не вынесла душа поэта. Даже не душа, а тело: я перестала спать. Проживи восемнадцать лет на тихом участке практически в лесу, на задворках Муходвинска, и переедь в Москву… Бессонница была жестокой. Мне мешало всё на свете. Даже храпящий на диване Хортов. А ведь он спал в зале, а я на кровати в спальне. С первой брачной ночи мы не общались в интимном плане, причём, голова болела не у меня. Ромео даже не делал попыток к сближению. Не то чтобы меня это огорчало или волновало, но с практической стороны дело выглядело странно.
Я знала, что его брат Валера живёт с родителями в охраняемом посёлке под Москвой, и начала осторожно расспрашивать Ромео, как там да что. Оказалось, что дом огромный, немногим больше нашего, но комната моего благоверного всё ещё пустует. Вложить в его голову идею переехать обратно к родителям не было даже челленджем – ведьмы умеют убеждать. Плюс пару раз я упала в обморок у него на глазах, напугав Ромео до полусмерти, и вопрос был решён. А потом позвонила мама. Наш с ней разговор был коротким, но эпичным.
«Дочь, обязательно нужно подобраться поближе к семейству Хортовых. Фотинья видела дурные сны».
«Тётя Фотинья всегда видит сны, но исполняются они через раз!»
«Она видела очень дурные сны. Ты же умничка, понимаешь слово надо!»
Я понимала. Мама никогда не заставила бы меня делать что-то серьёзное, как, например, шпионить за оборотнями, если бы на то не было веской причины. А поскольку задача подобраться ближе к свёкру совпадала с моим желанием жить за городом, провернуть весь шахер-махер не составило ни малейшего труда.
– Эй, красотка!
Я оглянулась на голос, здраво рассудив, что раз уж я здесь в гордом одиночестве, то и красоткой могут звать только меня. Не совсем уж уродина, ладно.
Приближаясь к дому, я не заметила полулежавшего под раскидистыми кустами – с такого расстояния мне показалось, что это смородина – полуголого парня в ковбойской шляпе. На нём был синий форменный комбинезон на широких бретелях, подвязанный на поясе белой футболкой. Одна из бретелей спустилась с плеча, так что вид у мальчика был вполне себе порнушный – неслабые мышцы, татуировки на предплечьях и груди, белозубая улыбка. В общем, «хозяйка, я подстриг ваш газон, а теперь я вас поимею во все дырки». Пошлота, но полюбоваться было на что. Хотя, справедливости ради должна отметить, что у моего мужа фигура всё же получше и мышцы поэлегантнее…
Парень отставил в сторону банку пива, поднялся и подошёл поближе. Кивнул:
– Привет! Новая горничная?
С чего это он взял? У меня что, совсем не аристократическая внешность? Или его сбил с толку мой наряд – рваные джинсики и линялая маечка по последней моде? А может, рыжие волосы с веснушками сразу показывают во мне простолюдинку? Хам, вообще. Я, между прочим, веду род от одной из самых уважаемых ведьм на самом первом Великом Шабаше, и фамилия моя… Фамилия моя слишком известная в определённых кругах, чтобы её называть! Бэйджик, что ли, себе забацать, чтобы знали, с кем разговаривают…
– Сам-то ты кто? – небрежно спросила я, постаравшись напустить в голос и во взгляд побольше вселенского холода. Ибо нефиг.
– Садовник я, Кирилл меня зовут! – охотно представился красавчик. – На собеседование пришла?
– Что-то в этом роде, – пробормотала я. Кстати. Садовник в середине дня валяется под кустом и потягивает пивко в холодке? Интересное в этом доме понятие о рабочей дисциплине. Наши работники даже подумать бы никогда не посмели, чтобы разлечься до вечера. Но мы, в принципе, над ними не колдовали, явно свою сущность не показывали, а обращённой прислуги у нас не было. А этот обращённый. Я оглядела парня со всех сторон и нашла следы от укуса на запястье, замаскированные под татушку. Неужто сама хозяйка покусала? Отчего-то это предположение развеселило меня. Мадам Хортову я пока ещё не видела, а было бы занятно представить её в объятиях садовника-стриптизёра.
Парень, однако, не обращал внимания на мои разглядывания, смотрел исключительно на мою грудь (хотя, на что там смотреть, даже не знаю), а потом махнул рукой:
– Так тебе туда. Там вход для персонала. Спросишь Магдалену Станиславовну.
Угу. Вход для персонала. Это я с задворок, значит, зашла. Правильно, там была развилочка, а я выбрала правую дорожку. То ли архитектор, то ли ландшафтный дизайнер, а может и оба сразу явно были левшами. Ведь человек всегда инстинктивно сворачивает направо, если есть выбор. А надо было налево.
Я двинулась было дальше по дорожке, но потом быстро вернулась. Нельзя так оставлять этого работничка, да и отношения с обслугой следует правильно выстраивать с первого момента.
– Вот что, Кирилл, – вежливо начала я. – Я буду здесь жить…
Он живо меня перебил:
– Точняк, есть свободная комнатка над гаражом! Как раз рядом с моей! Вечерком встретимся, выпьем чего-нибудь освежающего…
– Я буду жить в доме, а не над гаражом, – холодно ответила я, наблюдая, как в его глазах рождается смутная мысль. – Зовут меня Юлия, я жена Романа, если тебе это имя о чём-то говорит.
Ему явно говорило. Парень преобразился, сбледнел с лица, сразу потеряв безупречный загар, и стал как будто ниже ростом. Отступив от меня на пару шагов, пробормотал:
– Простите! Я не знал… Да и вы – зачем же ходите по дорожке обслуги? То есть… Виноват! Можно, я вернусь к работе?
Смотрел он умоляюще, пытаясь унюхать мои флюиды. А вот шиш тебе, душечка! Я, хоть и недоученная, а всё же потомственная ведьма! Обращённому ни в жизнь не узнать по запаху ни малейшей информации обо мне. Да я, к тому же, ещё и подготовилась к встрече с хортовским кланом – выпила специальный настой белладонны, дурмана и волчьих ягод, чтобы не пахнуть девственницей, да и в целом ведьмой.
На парня уже было жалко смотреть, и я милостиво кивнула:
– Иди работай. И вот что ещё.
Помолчав, добавила:
– Будешь мне доносить на всех обитателей дома. Расскажешь всё. Иначе Матильда эта ваша быстро узнает о том, что пивко попиваешь в рабочее время. А предашь – лишу самого ценного!
Он машинально схватился за ширинку комбинезона, и меня пробило на хи-хи. Но я удержалась от смеха ценой неимоверных усилий, развернулась и пошла по дорожке к дому. Доносить он, конечно, не станет, но, возможно, расскажет что-нибудь ценное. И дрожать за свои бубенчики будет теперь, раз они у него самая большая ценность.
Вход для персонала вёл прямиком на кухню. Стеклянная раздвижная дверь была широко открыта, в помещении ни у плиты, ни за столом не наблюдалось ни одной живой души. А живут тут, похоже, с вызывающей роскошью! Мрамор столешниц, сталь и сверкающая начищенная нержавейка техники, дымчатое стекло шкафчиков – на первый взгляд очень просто и незатейливо, но цена у такой мебели превышает годовую зарплату мэра Муходвинска. Интересно, мама Хортова сама готовит, или тут есть кухарка и три поварёнка? Дайте мне такую кухню – я бы из неё не вылезала! И спала бы тут, на матрасике, на полу.
Ладно, это всё лирика, но где семейство? Эх, надо было Кирилла послать за вещами, но не возвращаться же.
– Тук-тук! – громко сказала я в пустоту помещения. – Есть здесь кто-нибудь? Люди! Ау!
Ведь Ромео предупреждал, что мы приедем. И никто не встречает. Хамство. Наглость. Безответственность. В общем, оборотни. Вот дома бы уже…
Из-за холодильника колобком выкатилась полненькая захлопотанная женщина средних лет, одетая в обычную униформу горничной: чёрное платье и белый передничек, на коротко стриженых и уложенных волнами пепельных волосах накрахмаленная наколка. Ещё одна обращённая. Интересно, барсики всю прислугу кусают? Увидев растерявшуюся меня, она всплеснула руками и заговорила быстро и эмоционально:
– Да что же такое! С опозданием! И без формы! Ну да ладно, форму дам, пойдём-ка!
Она схватила меня за руку и бесцеремонно потащила с кухни через огромную столовую со сверкающим в солнечных лучах из окон на крыше мраморным полом, по узенькой лестнице куда-то на второй этаж, не переставая приговаривать и отдуваться:
– Вот же молодёжь пошла необязательная! Сказано было – ровно в час, значит, надо быть на месте без десяти час, а не в полвторого! Ещё и место хотят получить, а на это место, между прочим, десять человек в очереди стоят! Ты хоть представляешь себе, что значит – работать в таком доме, как наш? Не представляешь! Ну да ладно, это вообще не моё дело, Магдалена Станиславовна разбираться будет. Моё дело – указать тебе объём работы и срок исполнения. Так. Давай!
Она втолкнула меня в небольшую угловую комнатку под маленькой, в четыре ступеньки, лестницей, пошарив на полке, протянула сложенное стопкой платье и затараторила:
– Переодевайся, на сегодня так сойдёт, а если примут, форма одежды, как у меня, обязательно светлые колготки и практичные туфли, но никаких шлёпок! Значит, вот здесь губки и тряпочки для натирания, здесь моющие средства, здесь перчатки. Ведро и швабра тут, рядом метла и совок, разберёшься, что к чему! На тебе четыре ванных комнаты второго этажа! Через полчаса приду проверить, как убираешься, смотри мне, чтобы ни в одном уголочке грязи не осталось! Унитазы и раковины дезинфицировать, вот в этой бутылке средство, разбавишь водой один к одному. Мусор вот в этот мешок, потом отнесёшь на помойку! Двигайся же, чего стоишь! В комнатах, кстати, не задерживайся, я проверю, у меня камеры стоят везде!
Меня распирало от смеха. Дурацкий, наверное, был вид у Юленьки с чёрной униформой в руках! Может, сказать ей? Или пока не стоит? Хорошенькое начало моей жизни с новыми родственниками… Ладно, четыре ванных вымыть – это не проблема, зато посмотрю на устои оборотней изнутри, так сказать, с другой стороны баррикад. Тёмная сторона изо всех сил возмущалась таким положением дел, забрасывая какашками светлую, которая лепетала что-то практичное о вреде тотальной дезинфекции хлоркой и необходимости применить уксуса с содой, одновременно уворачиваясь и дразнясь. Отмахнувшись от обеих, я принялась натягивать нелепое платье, которое, к тому же, было мне велико на два размера. Стянув его в поясе пояском передника, я подумала, что похожа теперь на немецкую горничную из дешёвой порнушки.
Мать моя ведьма, какие у них ванные комнаты!
В первой, родительской, мне пришлось выдраить широченную угловую джакузи – безо всяких сомнений я просто залезла внутрь и натёрла всю поверхность от стены до стены заморским моющим средством, пахнущим лавандой, а потом смыла всё тёплым душем. Немного повозившись с металлической окантовкой дырочек, с кранами и резиновыми подголовниками, всё же закончила и перешла к умывальникам. Туалет вымыла с «Белизной», замаскировав запах освежителем воздуха, подмелась, полы вымыла до блеска и даже кафель немного протёрла. Красивый кафель, кстати, под серый мрамор, шершавый на вид, но абсолютно гладкий наощупь.
Мусорная корзина порадовала обилием использованных ватных дисков для снятия макияжа и тремя отрицательными тестами на беременность. Во как! Мадам Хортова безуспешно пытается зачать ещё одного барсика? Интересное наблюдение. Правда, я не знала, как мне это пригодится, но записала тесты на подкорку.
Когда прошли полчаса, прибежала старшая горничная, всё такая же запыхавшаяся, проверила углы, пожурила за леность и копание и велела заканчивать быстрее. Куда быстрее-то? И так полчаса убила на этот громадный санузел, а ещё три осталось! Придётся подключать свои познания в магии и надеяться, что остальные ванные будут поменьше хозяйской…
Если первая ванная комната была в изящных тонах серого и бежевого, то вторая, явно Валеры и его жены, радовала глаз выпуклым королевским синим и пафосным золотым, блескушечным. Там я заставила швабру тереть пол, а губку – оттирать жёлтые пятнышки по ободку туалета. Братишка Ромео, кстати, оказался совсем не джентльменом: стульчак после себя он не опустил. А его жена, похоже, была неряхой, потому что полотенца после душа даже до корзины не донесла, бросила на край ванной.
С магией дело пошло веселее, поэтому за последующие полчаса я убрала все три ванных, отметив, что у Валеры двое разнополых детей примерно одного возраста. Последний санузел наверняка предназначался нам с Ромео и был одиночным, но довольно просторным. Без джакузи, чтоб жизнь сказкой не казалась, но с затейливой душевой кабинкой. Во всяком случае, мне он понравился больше всех остальных.
Покончив с уборкой, я решила отдохнуть, не дожидаясь очередного боевого задания от старшей горничной. В конце концов, я тут не работаю, жалованье получать не буду, а шутка уже слишком затянулась. Поэтому, сложив швабру, совок и прочие принадлежности в каморку под лесенкой, я вышла через примеченную стеклянную дверь на террасу, которая занимала полкрыши. Свежий ветерок с хвойным запахом приласкал моё разгорячённое уборкой лицо, солнце, кое-где заслонённое парусами высоких сосен, согрело и заставило улыбнуться. Почти как дома…
Терраса была выложена терракотовой плиткой в квадратики и треугольники, ограды не наблюдалось, кроме маленького бортика. Значит, детей сюда не пускают. Пространство для взрослых. А вообще, барсики же котики, значит, должны уметь падать на все четыре лапы. О, зона отдыха! Вот и шезлонги стоят, красивые, плетёные, уютные… Я не смогла устоять перед соблазном и прилегла на один из них. Давно хотела побыть одной из тех богатых бездельниц с идеальным загаром… А ещё бессонница эта… Хотя, конечно, в чёрном форменном платье не позагораешь, ну да ладно, потом сниму, подожду, когда мои вещи перенесут в дом.
Только я пригрелась и начала улетать в царство Морфея, как зазвонил телефон. Я подхватилась, как напуганный жеребёнок, и прижала трубку к уху:
– Алло?
– Юленька!
Фу ты, жертвенные ёжики! Всего лишь тётя Фотинья, мамина старшая сестра. Чего ей понадобилось вдруг?
– Здрасьте, тёть Фоть, а я дремала…
– Прости, Юляша, не знала. У меня тут вчера котик в помёте выделился, а Лена говорила, что ищет тебе фамильяра… Вот и думаю, ну чего я Лену буду беспокоить, позвоню сразу тебе.
– Фамильяр? – пробормотала я. Да, правда, мама хотела найти мне смышлёного котика. Чем же там выделился котёнок от тёти Фотиной Заразы?
– Ну да, я их проверяла на магию, и один реагировал ну прямо идеально! И рыжик к тому же, единственный из помёта! Хочешь?
Котик? Рыжий, непоседливый, шкодливый… Хорошая идея. Хоть разбавит здешнюю тягомотную атмосферу пафоса, да и развлечёт меня. А фамильяр мне и правда нужен. Накопитель магии, помощник, соратник даже, можно сказать. Да. Пусть будет Рыжик.
– Хочу, тёть Фоть! Когда можно его забирать?
– Да хоть завтра приезжай, – обрадовалась тётка. – Ему три месяца, к лотку приучен, пока не подрастёт и не поумнеет, ну а потом в туалет ходить будет.
– Не напоминайте мне про туалет, – проворчала я, а перед глазами мелькал кафель Валериной ванной, словно камешки в калейдоскопе…
– Ладно, ладно, в общем, я тебя жду, а Рыжика придержу. Всё, бывай, Юляш!
Отключившись, я снова откинулась на спинку шезлонга и улыбнулась. Котик, угу. И не только! План мелких пакостей понемножку зрел. Надо только укрепить свои позиции здесь… И всё получится…
На лужайке перед домом стоял переполох, все бегали, что-то делали, носили, устанавливали, а я уже этого ничего не слышала. Я спала – благостно и спокойно, утомлённая недельной бессонницей и праведным трудом. Мне даже сны не снились, наверное, от усталости. А вот пробуждение было… Хм. Странным!
Ромео сидел перед шезлонгом на корточках и гладил меня по щеке тыльной стороной ладони…
