Уильям Гибсон
Периферийные устройства
26. Весьма почтенная
Недертон впервые попал в гостиную Зубова-деда. Она показалась ему одновременно мрачной и аляповатой, какой-то чужой в своей чересчур истовой английскости. Дерево – а оно тут преобладало – поблескивало болотного цвета эмалевой краской и позолотой. Мебель была темная и тяжелая, кресла – высокие, с такой же болотной обивкой.
Если бы Тлен не предупредила заранее, что инспектор Лоубир – первый представитель органов правопорядка, вступивший в дом Зубовых с момента приобретения, – женщина, Недертон затруднился бы сразу определить ее пол.
Равномерно розовые руки и лицо инспектора казались слегка раздутыми чем-то немного светлее крови; волосы, густые и белые, как сахарная глазурь, были коротко подстрижены сзади и по бокам, а спереди зачесаны вверх, так что получалась своего рода стоячая челка. Чересчур ярко-васильковые глаза смотрели внимательно и зорко. Костюм отличался той же гендерной неопределенностью, что и весь облик: Сэвил-роу либо Джермин-стрит, ни один стежок не проложен роботом или перифералью. Мужского кроя пиджак идеально сидел на широких плечах, между краем брючин и черными оксфордскими туфлями проглядывали узкие щиколотки в гладких черных носках.
– Исключительно любезно с вашей стороны, мистер Зубов, было встретиться со мной так скоро, – сказала инспектор из кресла, – а уж тем более пригласить меня к себе домой.
Она улыбнулась, показав зубы, в неидеальности которых читалась заоблачная цена. Недертон знал, что в ознаменование ее исторического визита по Ноттинг-Хиллу сейчас кружат два автомобиля с боевым контингентом семейных адвокатов. Сам он всячески избегал гиперфункционально старых людей – они, как на подбор, оказывались чрезвычайно сведущи и очень влиятельны. Правда, и встречались довольно редко – что и было их главным достоинством.
– Пустяки, – сказал Лев.
Оссиан, еще больше обычного похожий на дворецкого, принес чай.
– Мистер Мерфи! – искренне обрадовалась Лоубир.
– Да, мэм. – Оссиан замер с серебряным подносом в руках.
– Извините, я забыла, что мы не представлены. В мои лета связь с миром идет главным образом через трансляции, мистер Мерфи. За свои грехи я имею постоянный доступ практически ко всему, отчего приобрела ужасную привычку вести себя так, будто уже знакома с теми, с кем мне только предстоит встретиться.
– Я ничуть не в претензии, мэм, – ответил Оссиан, потупясь в точном соответствии со своей ролью.
– Тем более что в определенном смысле я их действительно знаю, – сказала Лоубир остальным, будто не слышала его слов.
Оссиан с тщательной невозмутимостью поставил тяжелый поднос на боковой столик и приготовился обнести всех бутербродами.
– Вам, наверное, известно, – продолжала Лоубир, – что я расследую недавнее исчезновение Аэлиты Уэст, проживающей в Лондоне гражданки Соединенных Штатов. Будет проще, если каждый из вас расскажет о своих отношениях с разыскиваемым лицом и друг с другом. Может быть, мистер Зубов, вы начнете первым? Разумеется, все произнесенное с этой минуты будет зафиксировано.
– Как я понял, достигнута договоренность, что в этом доме не будет каких-либо записывающих устройств.
– Безусловно, – ответила она. – Однако я обладаю сертифицированной памятью, и все запечатленное в ней может быть предъявлено в суде.
– Не знаю, с чего начать, – произнес Лев после короткой паузы, в течение которой он пристально разглядывал Лоубир.
– С лососем, спасибо, – сказала та Оссиану. – Не могли бы вы для начала объяснить, в чем состоит ваше хобби, мистер Зубов? Ваши адвокаты в беседе со мной назвали вас «страстным континуумистом».
– Объяснить непросто, – ответил Лев. – Вы знаете про сервер?
– Да, великая загадка. Предполагается, что он китайский и, как многое в сегодняшнем Китае, абсолютно вне нашего понимания. Вы через него общаетесь с прошлым, вернее, с неким прошлым, ибо в нашем реальном прошлом такого не происходило. У меня от этого ум заходит за разум. У вас, мистер Зубов, как я понимаю, нет?
– Куда меньше, чем от парадоксов, которые мы традиционно связываем с путешествиями во времени, – сказал Лев. – На самом деле все довольно просто. Факт взаимодействия порождает развилку – новую, полностью уникальную ветвь. Срез, как мы это называем.
– Почему? – спросила Лоубир, пока Оссиан наливал ей чай. – Почему вы так их называете? Звучит грубо и жестоко. Разве вы не ждете, что новая ветвь будет расти и развиваться дальше?
– Разумеется, ждем, – ответил Лев. – Я не знаю, почему континуумисты остановились на этом термине.
– Империализм, – сказала Тлен. – Мы действуем в альтернативных прошлых как в странах третьего мира, а слово «срез» психологически облегчает такой подход.
Лоубир глянула на Тлен. Сегодня та была в чуть более строгой версии своего викториански-вокзального наряда.
– Мария Анафема, – проговорила Лоубир, – очень мило. И вы помогаете мистеру Зубову проводить его колонизаторскую политику? Вы и мистер Мерфи?
– Да, – ответила Тлен.
– И это первый континуум мистера Зубова? Первый срез?
– Да, – ответил Лев.
– Ясно, – сказала Лоубир. – А вы, мистер Недертон?
– Я? – Недертон, не глядя, взял бутерброд с протянутого Оссианом подноса. – Друг. Друг Льва.
– Вот эта часть дела мне не ясна, – сказала Лоубир. – Вы – специалист по связям с общественностью и оформлены на работу через крайне запутанную систему подставных контрагентов. Вернее сказать, были оформлены.
– Был?
– Жаль вас огорчать, но да, вы уволены. Сообщение находится в вашей непрочитанной почте. Я также вижу, что вы и ваша бывшая сослуживица Кларисса Рейни, проживающая в Торонто, были свидетелями убийства некоего Хамеда аль-Хабиба американским ударным комплексом.
Она оглядела собравшихся, словно желая понять, какое впечатление произведет это имя. Судя по лицам – никакого.
Недертону раньше не приходило в голову, что главного мусорщика как-то зовут.
– Это было его имя? – спросил он.
– Да, – ответила Лоубир. – Хотя и не слишком широко известное.
– Свидетелей, к несчастью, было много, – сказал Недертон.
– Ваше и мисс Рейни положение уникально тем, что вы наблюдали событие практически непосредственно. В любом случае у вас, судя по всему, была очень напряженная неделя.
– Да.
– Не могли бы вы объяснить, как оказались здесь, мистер Недертон? – Она поднесла чашку к губам и отпила кофе.
– Я пришел ко Льву. Был расстроен. Из-за мусорщиков, из-за той ужасной бойни. Ну и подозревал, что меня уволят.
– Вы искали общества?
– Да, именно так. И в ходе разговора со Львом…
– Да?
– Это довольно запутанная история.
– Я неплохо умею распутывать сложные истории, мистер Недертон.
– Вы знаете, что сестра Аэлиты – моя клиентка? Вернее, уже бывшая. Даэдра Уэст.
– Я надеялась, что мы к этому подойдем.
– Я договорился со Львом, что он сделает Даэдре подарок от моего имени.
– Подарок. Какой же?
– Я организовал для нее услуги одного из жителей принадлежащего Льву среза.
– Какие именно услуги?
– Охранные. Он бывший военный. Оператор дронов, помимо прочего.
– У вас были основания полагать, что она особо нуждается в услугах охранника?
– Нет.
– Тогда почему, если не секрет, вам пришла в голову эта мысль?
– Лев особо интересовался одним конкретным подразделением в своем срезе, тем, где служил тот молодой человек. Переходная технология, самый канун джекпота. – Недертон глянул на Льва.
– Гаптика, – подсказал тот.
– Мне подумалось, это позабавит Даэдру своей курьезностью, – продолжал Недертон. – Хотя, надо признать, фантазия не самая сильная ее сторона.
– Вы хотели произвести на нее впечатление?
– Да, наверное.
– Вы состояли с нею в интимных отношениях?
– Да, – ответил Недертон, вновь покосившись на Льва. – Однако Даэдре это оказалось не нужно.
– Отношения?
– Полтер в качестве охранника. И отношения, как вскоре стало ясно, тоже. – Недертон обнаружил, что в разговоре с Лоубир все волей-неволей говорят правду. Он не понимал, чем именно инспектор вызывает на откровенность, но ему это очень не нравилось. – Так что она попросила отдать полтера сестре.
– Вы встречались с Аэлитой, мистер Недертон?
– Нет.
– А вы, мистер Зубов?
Лев проглотил последний кусок бутерброда.
– Нет. Мы условились пообедать вместе. Кстати, это должно было произойти сегодня. Она очень заинтересовалась континуумом, – он покосился на Тлен, – или срезом, если угодно.
– Итак, бывший военный из среза должен был находиться на дежурстве в самый момент предположительного исчезновения Аэлиты Уэст?
– Это был не он, а его сестра, – вставил Недертон и тут же поборол желание прикусить нижнюю губу.
– Сестра?
– Его вызвали по срочному делу, – пояснил Лев. – Сестра заменяла его в последние две смены.
– Его имя и фамилия?
– Бертон Фишер, – сказал Лев.
– Ее?
– Флинн Фишер, – сказал Недертон.
Лоубир поставила чашку с блюдцем на стол.
– И кто беседовал с нею о тех событиях?
– Я, – ответил Недертон.
– Пожалуйста, опишите, что она, по ее словам, видела.
– Она взлетела, чтобы заступить на вторую смену…
– Взлетела? Как?
– В квадрокоптере. В качестве квадрокоптера? Она его пилотировала. Увидела, как что-то взбирается по стене здания. Прямоугольное, с четырьмя конечностям. Как оказалось, оно содержало нечто, по описанию похожее на роевое оружие. Женщина на балконе, которую сестра полтера по нашей цифровой фотографии позже опознала как Аэлиту, была убита этим оружием. Затем уничтожена. Съедена, как выразилась сестра полтера. Без остатка.
– Понятно, – заметила Лоубир уже без улыбки.
– Она сказала, он знал.
– Кто?
– Мужчина, который находился рядом с Аэлитой.
– Ваша свидетельница видела какого-то мужчину?
Недертон, уже не зная, чего наговорит, если откроет рот, просто кивнул.
– И где она теперь, эта Флинн Фишер?
– В прошлом, – сказал Недертон.
– В срезе, – поправил Лев.
– Чрезвычайно занятно. Весьма и весьма необычно, чего никак не скажешь про значительную часть расследований. – Лоубир внезапно поднялась с зеленого кресла. – Вы очень мне помогли.
– И все? – удивился Недертон.
– Простите?
– У вас больше нет вопросов?
– У меня их еще очень много, мистер Недертон. Однако я предпочту дождаться, пока не возникнут следующие.
Лев и Тлен тоже поднялись, так что пришлось встать и Недертону. Оссиан, в черном фартуке с узкими белыми полосами, вытянулся в струнку подле темного буфета с зеркальными дверцами.
– Спасибо за гостеприимство и за помощь, мистер Зубов. – Лоубир пожала руку Льву. – И вам спасибо за помощь, мисс Тлен. – Снова рукопожатие. – И вам, мистер Недертон.
Ладонь у нее была мягкая и сухая, нейтральной температуры.
– Не стоит благодарности, – ответил Недертон.
– Если вы захотите связаться с Даэдрой Уэст, мистер Недертон, не звоните ей отсюда или из других домов мистера Зубова, дабы не порождать лишние, совершенно ненужные сложности. Отправьтесь в какое-нибудь другое место.
– Я не собираюсь ей звонить.
– Вот и отлично. Примите мои благодарности, мистер Мерфи. – Она подошла к Оссиану и пожала ему руку. – Вы замечательно преуспели в жизни, учитывая ваши юношеские конфликты с законом.
Оссиан промолчал.
– Я вас провожу, – сказал Лев.
– Не надо, не утруждайтесь, – ответила Лоубир.
– Наши домашние животные ревниво относятся к своей территории, – сказал Лев. – Лучше, если я пойду с вами.
Недертон ничего такого за Гордоном и Тиенной не знал (помимо того, что самый их вид внушал ужас и отвращение), к тому же был уверен, что их поведенческие инстинкты генно-модифицированны.
– Хорошо, спасибо. – Лоубир повернулась к остальным. – При необходимости я свяжусь с вами индивидуально. Если потребуется мне позвонить, вы найдете меня в списке ваших контактов.
Они вышли, и Лев закрыл за собой дверь.
– Взяла образцы наших ДНК, сука, – сказал Оссиан, разглядывая свою ладонь, которую только что пожала Лоубир.
– Ну конечно, – ответила Тлен, глядя на Недертона, чтобы ее речь не шифровалась. – Как иначе убедиться, что мы те, за кого себя выдаем.
– Мы могли бы провернуть с ней то же самое, – произнес Оссиан, хмуро глядя на чашку, из которой пила инспектор.
– И на нас бы настучали. – Тлен по-прежнему обращалась к Недертону.
– С порога взяла меня за грудки, – сказал Оссиан.
– Мерфи? – спросил Недертон.
– Не наглей. – Оссиан резким движением скрутил полотенце, затем швырнул задушенную тряпку на буфет, взял с подноса две тартинки, сунул в рот и принялся энергично жевать, сохраняя при этом всегдашнее невозмутимое выражение.
Возникла эмблема Тлен. Недертон встретился глазами со стоящей перед ним Тлен. Та чуть заметно кивнула и открыла трансляцию.
Глазами птицы, способной неподвижно зависнуть в воздухе, Недертон увидел, как Лоубир садится на заднее сиденье автомобиля – уродливого, дутого, тяжелого на вид. Лев что-то сказал, отошел от машины, и по ее матово-черному корпусу мгновенно расползся пиксельный рисунок отраженных зданий.
Невидимая машина тронулась, словно наматывая на себя улицу, и пропала совсем. Лев повернул к дому. Трансляция выключилась.
Оссиан все еще жевал. Теперь он проглотил, плеснул чая в хрустальную стопку, выпил.
– Итак, – сказал он, не обращаясь к Тлен, чтобы речь не шифровалась, – мы подключаем студентов-финматиков из Лондонской школы экономики?
– Лев согласился, – сказала Тлен Недертону.
– Их местная экономика держится на синтезе наркотиков, – сказал Оссиан Недертону. – Наверняка там есть все, что нам нужно.
Лев, улыбаясь, вошел в дверь.
– И как? – спросила Тлен.
По тыльной стороне ее ладони пронеслась стайка птиц. Тлен их не заметила.
– Удивительная женщина! – воскликнул Лев. – Я впервые говорил с полицейским такого ранга. И вообще с полицейским.
– Они не все такие, слава богу, – пробурчал Оссиан.
– Ничуть не сомневаюсь, – ответил Лев.
Тебя только что подцепили на крючок, подумал Недертон. Подцепили очень ловко и основательно, вполне в духе инспектора Эйнсли Лоубир.
27. Мертвые парни
Флинн разбудили мужские голоса где-то совсем близко. Один из них принадлежал Бертону.
Накануне она съездила в «Фарма-Джон», взяла лекарства для матери, вернулась и помогла той приготовить ужин. Они втроем – Флинн, мама, Леон – поели на кухне, потом Леон и Флинн вымыли посуду и вместе с мамой посмотрели новости. Сейчас она выглянула в окно и увидела у ворот большую прямоугольную машину из управы шерифа. «Четверо?» – спросил голос брата под самым окном, на дорожке к парадному крыльцу.
– Для нашего округа больше чем достаточно, уж поверь мне, Бертон, – сказал замшерифа Томми Константайн. – Надеюсь, ты не откажешься поехать со мной? Вдруг кого узнаешь.
– Потому что их убили на середине Портер-роуд, а я живу в ее конце?
– Надежды мало, но я буду признателен, если ты со мной съездишь, – сказал Томми. – Из-за этих мертвых парней у меня все наперекосяк.
– Что за парни?
– Два пистолета, новенький набор разделочных ножей, кабельные стяжки. Никаких удостоверений личности. Машина угнана вчера.
Флинн лихорадочно одевалась.
– Как их убили? – спросил Бертон таким тоном, будто интересовался, какой сейчас иннинг в бейсбольном матче.
– Выстрелом в голову. Судя по диаметру дырок – двадцать второй калибр. Выходных отверстий нет, так что у нас будут пули.
– Они сидели и ждали, пока их перебьют?
– Вот тут и начинаются странности. Китайский четырехместный автомобиль, стреляли снаружи. Водителя убили выстрелом через лобовое стекло, пассажира рядом с ним – через окно в ближайшей к нему дверце, того, что за ним, – через окно задней боковой дверцы, а того, что за водителем, – через заднее стекло. Как будто кто-то обходил машину и щелкал их по одному. Однако у двоих в руках были пистолеты, и непонятно, почему они не отстреливались.
Флинн провела по лицу мокрой губкой, вытерлась вчерашней футболкой. Вытащила из кармана джинсов блеск, мазнула губы.
– У тебя загадка запертой комнаты, Томми, – сказал Бертон.
– У меня полиция штата, вот у меня что.
Флинн вышла в коридор, коснулась дедушкиных «Нейшнл географиков» – на счастье – и сбежала по лестнице.
Маму она по пути не видела, впрочем из-за лекарств та в это время обычно спала крепко.
– Здравствуй, Томми! – крикнула она через внешнюю сетчатую дверь.
– Здравствуй, Флинн!
Томми наполовину – но только наполовину! – дурашливым жестом снял широкополую шляпу.
– Вы меня подняли, – сказала Флинн, открывая сетчатую дверь и выходя наружу. – Маму не разбудите. Кого убили?
– Извини. – Томми понизил голос. – Четыре трупа. Похоже на профессиональную работу. Примерно на полдороге между вами и городом.
– Разборки между лепилами?
– Вероятно, да. Но эти ребята угнали машину в Мемфисе, так что ехали сюда издалека.
При упоминании Мемфиса Флинн прикусила язык.
– Я поеду с тобой, Томми, – сказал Бертон, пристально глядя на сестру.
– Спасибо. – Томми надел шляпу. – Рад был тебя повидать, Флинн, и прости, что разбудил.
– Я с вами, – сказала Флинн.
Томми глянул на нее:
– Хочешь посмотреть на трупы с дыркой в башке?
– На полицию штата и вообще. Брось, Томми. У нас не так часто что-нибудь случается.
– Будь моя воля, – сказал Томми, – я бы подогнал экскаватор, вырыл большую яму, столкнул туда машину и присыпал землей. Гады они были, туда им и дорога. Правда, тогда я мучился бы вопросом, не больший ли гад тот, кто их пришил. Зато у нас в машине новая кофеварка. «Кофе-Джонс». На выбор: колумбийский или французской обжарки.
Он спустился с крыльца, Бертон и Флинн – за ним.
Все трое уселись в большую белую машину.
Флинн допивала из бумажного стаканчика эспрессо, когда впереди показались огни, палатка, машина полиции штата и «скорая». Томми сбавил скорость. Флинн сидела рядом с ним на пассажирском сиденье, кофеварка стояла между их подлокотниками. В бардачке перед Флинн лежали две курносые винтовки-буллпап.
Палатка была белая, сборная. Ее расширили так, чтобы поместился автомобиль, – он был немногим больше того, который Бертон с Леоном взяли в прокате для поездки в Дэвисвилл. Полицейские приехали на стандартном «приусе-интерцептор» с кузовом, похожим на фигурку оригами (Леон называл такие «складными самолетиками»). «Скорая» была та самая, на которой Флинн отвозила мать в клэнтонскую больницу. Прожекторы покачивались на тонких оранжевых шестах, обложенных снизу мешками с песком.
Томми затормозил и сказал кому-то, кого здесь не было:
– Я привез местного жителя. Попробует опознать, хотя вряд ли он их когда-нибудь видел. Как там покойники? Не воскресли?
– Что они там делают? – спросила Флинн, указывая пальцем.
Возле палатки, примерно в девяти футах над дорогой, висели два больших квадрокоптера – наверное, примерно того же размера, как тот, которым она управляла в игре и ни разу не видела снаружи. Изредка они дергались в ту или другую сторону – несильно, но удивительно слаженно. Оба довольно громко жужжали, и Флинн порадовалась, что это происходит далеко от дому.
– Большие наносят на карту данные от маленьких, – сказал Томми.
Только тут Флинн увидела целый рой маленьких светло-серых дронов. Они шныряли в нескольких дюймах над землей.
– Вынюхивают молекулы шин, – объяснил Томми.
– Их тут должно быть много, на дороге-то.
– Если набрать достаточно, могут проявиться свежие следы.
– Кто тебя вызвал? – спросил Бертон. Он ехал позади Томми, в клетке Фарадея, куда сажают задержанных.
– ИИ штата. Спутник заметил машину, которая не двигалась два часа. Еще он засек необычную активность дронов над вашим участком, но я объяснил, что это ты играешь с приятелями.
– Спасибо.
– Долго еще собираетесь играть?
– Как получится, – ответил Бертон.
– Типа особый турнир?
– Типа да.
– Ну что, пойдем глянем? – спросил Томми.
– Пошли.
– Ты можешь посидеть в машине, Флинн. Еще кофе хочешь?
– Нет, спасибо. Я с вами.
Флинн вылезла из машины и отметила про себя, какая та чистая. Радость и гордость управы, куплена всего год назад.
Томми и Бертон тоже вылезли. Томми надел шляпу и глянул на экран телефона.
Канава заросла дикой морковью так, что с дороги был виден только сплошной ковер белых зонтиков, как будто никакой канавы и нет. Флинн ходила мимо этого места сотни раз, в школу и из школы. Тогда оно ничем не отличалось от соседних. Сейчас, с белой палаткой и прожекторами, оно выглядело так, будто здесь снимают рекламный ролик, хотя на самом деле это было место убийства.
Посреди Портер-роуд стояла женщина-полицейский в расстегнутом на груди бумажном костюме биозащиты и жевала сэндвич с тушеной свиной соломкой. Флинн отметила, что у нее красивая стрижка, и тут же подумала, заметил ли это Томми. Вторая мысль была: где среди ночи добывают сэндвичи с тушеной свиной соломкой?
Из палатки вышли двое в таких же белых костюмах. Первый нес в каждой руке по пистолету в большом пластиковом гермомешке. Один пистолет был черный, другой – сфабленный, негритянской сине-желтой расцветки.
– Привет, Томми, – сказал тот, что с пистолетами. Из-за костюма голос звучал глухо.
– Привет, Джефферс, – ответил Томми. – Это Бертон Фишер. Его семья живет тут примерно с Первой мировой. Он любезно согласился взглянуть на наших клиентов, не узнает ли кого, хотя я уверен, что они не здешние.
– Здравствуйте, мистер Фишер, – сказал защитный костюм, потом очки-консервы повернулись к Флинн.
– Его сестра Флинн. Ей на клиентов смотреть не надо.
Костюм отдал мешки напарнику и расстегнул молнии на капюшоне с очками. Показалась розовая бритая голова и моргающие глаза.
– Нашлись пальчики всех четырех клиентов, Томми. Нэшвилл, не Мемфис. Куча прошлых судимостей. Как ты и предполагал, боевики у лепил. Тяжкие телесные повреждения, много подозрений в убийствах, ни одно не подтверждено.
– Пусть Бертон все равно глянет.
– Спасибо, что не пожалели для нас времени, мистер Фишер, – сказал Джефферс.
– Мне надо костюм надеть? – спросил Бертон.
– Нет, мы их надевали для грязной работенки, чтобы не занести клиентам свою ДНК. Теперь можно так.
Бертон и Томми нырнули в палатку. Второй полицейский ушел к машине – отнести пистолеты, Флинн осталась с Джефферсом.
– Как по-вашему, что произошло? – спросила она.
– Они ехали по дороге в ту сторону, откуда прибыли вы. Снаряженные для убийства. Ни у одного не было при себе удостоверений личности – видимо, спрятали, чтобы забрать позже. Передние колеса в кювете, машина въехала туда на большой скорости. Все убиты выстрелами в голову снаружи.
Флинн смотрела, как маленькие дроны носятся над дорогой, собирая молекулы. В свете прожекторов тени от них были как от стрекоз.
– Допустим, кто-то перегородил дорогу, застрелил водителя из укрытия, машину вынесло в кювет, еще двое-трое выскочили из засады, перебили оставшихся. Или… – Он угрюмо вытаращился на Флинн. – У вас тут ни у кого трайка нет?
– Трайка?
Джефферс полуобернулся в сторону дронов:
– У нас вроде бы есть свежие следы. Похоже на три колеса, но никакой уверенности. Так, намеки.
– А они могут такое определить? – спросила Флинн.
– Когда получается, – уныло ответил Джефферс.
Из палатки вылез Бертон, за ним Томми.
– Хрен их знает кто. Какие-то уроды, – сказал Бертон. – Хочешь глянуть?
– Поверю тебе на слово.
Томми снял шляпу, обмахнулся ею, надел обратно и сказал:
– Я отвезу вас домой.
