Тревор Баксендейл
Доктор Кто. Пленник далеков
Глава четвертая
Передний Край, вопя, открыл огонь по далеку. Пули, отскакивая от силового поля, бешеным торнадо зарикошетили по всему шлюзовому отсеку. Глаз далека неумолимо повернулся к Краю, а тот выступил вперед и, уперев приклад в плечо, принялся методично поливать огнем его головной и шейный сегменты. Далек оставался невредим. Подождав минуту, пока Край опустошит магазин, он наставил на человека собственное оружие.
Доктор нырнул вперед, кидая что-то в бронированную пирамиду. Раздался лязг, когда оно стукнулось о металлический панцирь, а потом все поглотила слепящая сине-белая вспышка. Передний Край пошатнулся под ударом невероятно холодного воздуха, чуть не выбившего из него дух, и рухнул на Доктора, так что на полу получилась куча-мала из двойного комплекта рук и ног.
Воцарилась тишина.
Они осторожно распутались и сели, глядя на далека. Тот стоял замороженный – в буквальном смысле слова. Зябкий белый дымок еще курился вокруг знакомой куполообразной махины; металлическая коробка была сверху донизу покрыта толстым слоем белой изморози. Синий свет за линзой глаза медленно погас, сменившись ледяной тьмой.
– Это… это что такое было? – прохрипел Край. – Ты чего сейчас сделал?
– Потратил один из ваших аварийных криозарядов.
Доктор встал и пошел осматривать шлюз, где посреди ледяного озерца возвышался далек.
Убедившись, что враг обездвижен, Передний Край кинулся туда, где лежала Стелла. В это мгновение, грохоча ботинками по металлическому полу, ворвался Боуман. Метнув неуверенный взгляд на замороженного далека, он упал на колени рядом со Стеллой.
– Что здесь случилось?
– Далек догнал нас и как-то сумел прорваться внутрь, – тихо сказал Передний Край.
Других объяснений, в общем-то, уже и не требовалось.
Боуман, не веря, таращился на все еще дымящееся тело Стеллы. Губы его были плотно сжаты, а на щеке дергался мускул.
– Мне жаль, – пробормотал позади него Доктор. – Ох, как мне жаль…
Боуман судорожно втянул воздух, встал и расправил плечи. Лицо его превратилось в лишенную всякого выражения маску, но когда он повернулся взглянуть на Доктора, глубоко посаженные глаза плавились от гнева.
– Уберите это с моего корабля.
Показывать на далека не было нужды, его и так все хорошо поняли.
– Простите, я не могу, – почти прошептал Доктор. – Внешний шлюз поврежден – возможно, от взрыва при старте. Там все забито. Мы, наверное, могли бы…
Боуман проигнорировал это и повернулся обратно к Краю.
– Почини. И избавься от этого.
– Есть, сэр.
Доктор осторожно приблизился к далеку. Он помахал рукой перед заиндевелым глазом – никакой реакции – потом медленно двинулся обходить его кругом, изучая со всех сторон, и, наконец, потыкал в бластер. Никакого ответа.
– Зрительная функция отключена, моторной нет, оружие деактивировано. Можно сказать, объект все равно что мертв.
– Все равно что?
– С далеками никогда не знаешь наверняка. Так или иначе, наш друг криогенно заморожен – иногда они оказываются чувствительны к внезапному падению температуры, особенно если захватить их врасплох. Передний Край обстреливал его с близкого расстояния, так что значительная часть ресурсов ушла на поддержание защитного поля – достаточная, во всяком случае, чтобы криозаряд сделал свое дело.
– Быстро сообразил.
– Недостаточно быстро, – Доктор покачал головой. – И вообще-то это была идея Стеллы.
Казалось бы, радоваться надо – они только что победили совершенно непобедимого врага! – но все чувствовали себя так, будто это их одолели, это над ними взяли верх… Никто не смел даже взглянуть на тело Стеллы.
– Мне нужно было действовать быстрее, – не унимался Доктор. – Она не заслужила вот такой смерти. Никто на самом деле не заслужил.
– Не знаю, какого черта ты делал на этой планете, – прорычал Боуман, – но все пошло наперекосяк ровно с того момента, как мы нашли тебя.
– Я в этом не виноват.
– Продолжай убеждать себя в этом.
– Охолони, шкип, – вмешался Передний Край. – Нам надо ее перенести.
– Судя по всему, ты здесь застрял, – проворчал капитан, свирепо глядя на Доктора. – По крайней мере, пока мы не починим этот шлюз. А до тех пор держись от меня подальше.
Когда «Бродяга» выбрался в открытый космос и припустил на пределе скорости, Боуман закрылся у себя в каюте и приказал, чтобы его ни при каких обстоятельствах не беспокоили. Скрама оставили у руля, а Край оттранспортировал Стеллу и пошел чинить шлюз.
Там-то он и обнаружил Доктора: тот изучал далека, тыкая в него звуковой отверткой.
– Криозаряд сработал даже лучше, чем я думал, – сказал он. – Эта кастрюля полностью выведена из строя. А поскольку она работает системой жизнеобеспечения для твари внутри, полагаю, ее обитатель мертв.
– Ты, я смотрю, знаешь кое-что о далеках, – осторожно заметил Край.
– Кое-что знаю.
Штурмовик уставился на далека, все еще окутанного холодным туманом и глазурованного инеем.
– А ведь нам еще повезло. Я на полном серьезе думал, что мне крышка.
– Оно бы не сработало, если бы ты все время не палил в него, – Доктор искоса взглянул на ружье, до сих пор свисавшее у Края с плеча. – Какие боеприпасы нужны для этой штуки? Ты успел подстрелить его еще на Хурале – я в жизни не видел, чтобы такое удалось сделать из обычного огнестрельного оружия. В глаз попасть – еще туда-сюда, но это было что-то совсем из ряда вон…
– ВМР, – скромно сказал Передний Край. – Вирус Молекулярного Распада. Его разработал Скрам. Пуля с бастическим наконечником пробивает силовое поле, поражает броню и просто проедает ее насквозь.
Доктор вздернул брови.
– Как изобретательно! Но действовать все равно надо было быстро. Чтобы превозмочь автоматическое молекулярное самовосстановление металлизированного поликарбида, понадобился бы ну о-о-очень агрессивный ВМР.
Передний Край тем временем пристально разглядывал головной и шейный сегменты далека.
– А вот чего я не понимаю, так это почему на сей раз он не сработал. Я расстрелял его буквально в упор. Ему должно было всю голову разъесть.
– Ну, ваша задумка, конечно, умна, – сказал Доктор, – но далеки умнее. Их броня учится и адаптируется. Пока ваш металлоядный вирус прогрызал первого далека, тот уже анализировал ущерб и передавал аварийные защитные протоколы остальным, чтобы они не попались в ту же ловушку.
– Теперь ты говоришь совсем как Скрам, – проворчал Передний Край. – Он у нас мозг всей операции.
– Операции?
– Мы – охотники, нанятые Земным Командованием истреблять далеков. Получаем фиксированную плату за каждый представленный глаз. Кстати, о глазах…
И он полез за пояс, извлекая лазерный универсальный инструмент. Однако не успел Край взяться за крабий глаз далека, как Доктор отбил его руку в сторону.
– Не смей! Эта тварь умеет поглощать генетические данные прямо из твоей ДНК – достаточно одного прикосновения. И его может хватить, чтобы она начала регенерировать.
– Ты вроде сказал, что она мертва.
– Поверь, с далеками никакая осторожность не будет излишней.
Передний Край нехотя сунул лазер обратно за ремень.
– Так кто ты вообще такой? И как вышло, что ты так много знаешь о далеках? На солдата ты не похож.
– Стелла тоже.
– Она другая, не такая, как все.
– Вот и я тоже.
– Ну-ну, – судя по голосу, Доктор Края не убедил. – Так что ты делал на Хурале?
Доктор вздохнул и поскреб в затылке.
– Честно говоря, я не знаю. Мой корабль решил повалять дурака: система управления совсем полетела.
– Далеко же ты забрел, раз оказался в эдакой глуши, мужик.
Доктор расплылся в улыбке.
– А знаешь, меня еще никто не называл мужиком.
– Ты только не заносись. Капитан хочет, чтобы ты поскорее убрался с корабля, и я с ним спорить не стану. И это не меняет того, что я уже сказал: ты должен был очень крупно сбиться с курса, чтобы очутиться так далеко от земного пространства.
– Да меня не пространство волнует, – отозвался рассеянно Доктор, явно потерявшись в своих мыслях. – А вот что ТАРДИС соскочила с временно́го трека – это уже… Я путешествовал в собственную временну́ю линию далеков еще бог весть когда…
– А я еще думал, это Скрам у нас забавно разговаривает… но ты его на обе лопатки положишь, мужик.
– Меня на самом деле не должно тут быть, – продолжал Доктор на полном серьезе. – Это неправильно слишком по многим параметрам. Я летал в прошлое, в точку еще до начала Войны Времени – и это просто невозможно. Ну, это я так говорю, «невозможно». Вот он я, и вот они, далеки, прямо посреди крупного конфликта с Первой Земной империей.
– Что-то я вообще никакого смысла в твоих словах не вижу.
– Какой сейчас год, а, Передний Край?
– Ты просидел в этой твоей камере всего пять дней. Пораскинь мозгами.
– Ты просто на вопрос ответь.
И так суров был голос Доктора, что Край ответил – совершенно автоматически.
– Ах-х-ха, – протянул Доктор, медленно кивая стремительно закрутившимся в голове шестеренкам. – Дай-ка угадаю: далеки бесчинствуют по всей галактике; Земная Империя сопротивляется как может, но сражения идут по всем солнечным системам год за годом. Кое-кто из людей даже не помнит времени, когда они бы не воевали с далеками.
– Видимо, да…
– Целое поколение землян живет при далеках… Но вот он и переломный момент, так ведь? Две могущественные галактические силы в межзвездном противостоянии. Два гигантских суперплемени воюют за превосходство, изничтожая планету за планетой. История может повернуть в любую сторону.
– Да, это факт. Вот и мы тут, на границе, делаем что можем: совершаем налеты на их сторону, нарушаем коммуникации… Ну, и себе на жизнь зарабатываем.
– Суровую жизнь вы себе выбрали.
– А мы другой никогда и не знали. Я вырос на Гауде-Прайм, а там рождаются с оружием в руках. Регулярная армия меня не удовлетворяла: там говорили, от меня всего можно ожидать, а я все равно не дал бы им себя переделать.
– Молодец! Всегда лучше просто сказать «нет».
– Ну, дело кончилось «Бродягой» и капитаном Боуманом. Об истреблении далеков он знает все.
– Тогда у нас куда больше общего, чем я думал, – сухо сказал Доктор.
– Эй, Боуман – отличный мужик. Он солдат до мозга костей, если ты понимаешь, о чем я. Круче Джона Боумана просто никого не бывает. Он когда-то служил десантником в Первых Земных Силах, плюс ветеран Драконийского Конфликта и на Тартаре был на передовой. Он вообще эксперт по оружию и косил лучших отпрысков Скаро, когда я еще пешком под стол бегал.
– Рад это слышать. Вряд ли я ему сильно понравился.
Передний Край отвел взгляд.
– Мы все любили Стеллу. Она была свой парень. Капитан Боуман был ей совсем как отец.
– Мне жаль.
Дверь с шипением отъехала, и вошел Скрам. Он кивнул Краю, но на Доктора даже не взглянул.
– Шкипер говорит, мы возвращаемся на Аврос.
– На Аврос? – не понял Доктор.
– На Стеллину родную планету, – угрюмо пояснил Скрам. – Везем ее домой.
Глава пятая
Аврос был одной из колоний, составлявших хребет Империи Людей. Даже на предельной для «Бродяги» скорости на то, чтобы добраться туда, ушла большая часть дня. Боуман отсиживался у себя в каюте, тело Стеллы лежало в медицинском отсеке, замороженное тем же способом, что и далек. Иронию, впрочем, никто не оценил, и меньше всех Доктор.
Он зашел попрощаться.
Она мирно лежала на узкой смотровой кушетке, с руками, сложенными на груди, похожая на мраморное надгробное изваяние. Кожа была бела и совершенна, как алебастр, покрытый тонкой вуалью морозного тумана.
Он хотел было сказать, как ему жаль, но какой в этом смысл? Ее здесь все равно больше нет. То, что делало Стеллу уникальной, исчезло, ушло; тело осталось, а личность – разум, юмор, отвага, так быстро промелькнувшие у него перед глазами, – покинуло эту вселенную навсегда. Этого Доктор на самом деле никогда по-настоящему не понимал.
– Она ведь тебе понравилась, правда? – спросил из коридора Скрам.
В медицинском отсеке помещались только двое зараз.
– Да, – отозвался Доктор. – Понравилась. Она напомнила мне кое-о-ком… кое-о-чем… что я потерял.
– Она была хорошим другом.
Доктор прикусил губу и кивнул.
– Да уж, наверняка была.
– Нет смысла виснуть на этом, – сказал Скрам. – Она едет домой, вот все, что нам нужно знать.
– У нее есть какая-нибудь семья?
– Нет, вряд ли.
– Это хорошо.
Скрам пожал плечами.
– Никогда об этом не думал. Сейчас так много народу осталось сиротами.
– Из-за далеков?
– Угу. Это называется «далековое поколение».
– Знаю.
Скрам откашлялся, явно желая сменить тему. Доктор посмотрел на него и выдавил улыбку.
– Как там Передний Край, уже починил шлюз?
– Он работает над этим.
– Надеюсь, не перерабатывает.
– Починит как раз ко времени посадки на Аврос. Ты тоже можешь там сойти.
Доктор кивнул.
– Мне придется вернуться обратно, на Хуралу. Мой корабль остался там.
– Да там, небось, далеки кишат!
– Вот это-то меня и беспокоит.
Доктор пошел за Скрамом по узкому коридору на бортовую кухню. Еще дальше по коридору, от шлюза, раздавался какой-то технический шум – там работал Передний Край. Поглядев туда и сюда, Доктор поразился, что далека нигде не видно.
– Нам пришлось его передвинуть, – объяснил Скрам. – Краю не хватало места для работы.
– А вот это было очень рискованно, – сердито сказал Доктор. – Даже мертвый далек опасен. У них сотни автоматических защит в панцире.
– Все в порядке, мы до него даже не дотрагивались. Я использовал пару грузовых захватов, чтобы перетащить его на склад. Кроме того, крио-заряд полностью вывел эту штуку из строя. Он даже не пискнул, когда Передний Край ампутировал ему глаз.
Доктор встал как вкопанный.
– Когда Передний Край – что?
– Ну, глаз ему отрезал, на стебельке который. В качестве трофея.
– Я же ему говорил этого не делать!
Скрам поглядел на Доктора слегка ошеломленно.
– Э-э-э, Доктор, он твоих приказов слушаться не будет. Тут командует капитан Боуман, если ты вдруг не заметил. А живем мы, между прочим, вот на эти далековские трофеи: это подтверждение ликвидации, нам Земное Командование за него деньги платит. Мы сдадим глаз властям на Авросе, и нам снова будет, что есть.
Доктор ничего не сказал и просто уселся на кухне, сжав губы в ниточку.
Скрам сел напротив.
– Я все думаю об этом далеке… Нечасто выпадает случай рассмотреть его так близко – и заполучить так надолго. Там же наверняка можно кучу всего узнать, научиться – если бы только мне дали его разобрать…
– Даже не думай об этом, – мрачно отрезал Доктор.
– Да он же мертвый! Я бы мог открыть его, если подобрать правильные инструменты.
Доктор так и вытаращился на него.
– Поверь мне, ты этого совсем не хочешь. У каждого далека есть защита специально на такой случай. Это как играть с ручной гранатой без чеки. Тварь внутри, может, и мертва, но скорлупа под завязку набита антивзломными приспособлениями и ловушками, от которых у тебя волосы крючками завьются. Там внутри достаточно механизмов самоуничтожения, чтобы на месяц осчастливить целую бригаду саперов.
– Но пока он здесь…
– А я сказал, забудь. Как только шлюз починят, выбросьте его в открытый космос и забудьте. Считайте, нам всем повезло, что мы не кончили как Стелла.
Доктор тут же пожалел о вспышке, но сказанного не воротишь. Скрам холодно таращился на него минуту или две, потом встал.
– Если Боуман добьется своего, в космос за далеком последуешь ты.
Доктор поднял бровь.
– Мне казалось, только пираты заставляют людей ходить по доске.
– Не забывай, Доктор, Стелла была одной из нас. В отличие от тебя.
И Скрам вышел, оставив Доктора на кухне одного.
Передний Край возился с дверью. Внешний люк немного погнуло, из-за чего помялись направляющие основного шлюза. Все нужные инструменты у него были, да вот только сосредоточиться никак не выходило.
Думать он мог только о Стелле. В ушах до сих пор пронзительно визжал далековский луч смерти; ему вторил не менее пронзительный крик гибнущей подруги, распятой на стене одной только силой энергетического удара. Закрывая глаза, он до сих пор видел сине-белую вспышку и в ней череп Стеллы, откинутый назад, с раскрытыми в вопле челюстями.
Рука у него соскользнула, и он ободрал костяшки о металлическую решетку палубы. Край выругался и швырнул гравитационный ключ через весь коридор; на пол он приземлился с тяжелым лязгом.
– В следующий раз в меня попадешь, – заметил Скрам, выходя из-за угла. Ключ разминулся с его ногой на пару сантиметров.
– Ничего не могу сделать. – Передний Край покачал головой.
– Все ты можешь. Ты годами разбирал это старое корыто, а потом снова собирал.
– Я не про это. Посудину я могу починить, даже не просыпаясь.
Он тяжело вздохнул и сел на пятки, уронив могучие руки на колени.
– Я про… а, черт, даже не знаю, про что я.
– Мы сражаемся с далеками за деньги, – тихо сказал Скрам. – Нас могут убить в любой момент – да, любого из нас. Ты сам это знаешь… все мы это знали – и Стелла тоже.
– От этого, знаешь ли, не легче. Она никогда не хотела в этом участвовать, в отличие от нас. И то, что она вот так умерла, – это неправильно, бро.
– Я понимаю, о чем ты. – Скрам уселся напротив него на палубу и полез в поясной карман, вытащил маленькую металлическую фляжку, отвинтил крышку, отхлебнул.
– На, – он протянул ее Переднему Краю.
– Что у тебя там?
– Старый земной напиток. Очень старый. Ужасно дорогой, потому что редкий.
Край взял фляжку, отсалютовал, глотнул и чуть не задохнулся.
– Эй, что это к чертовой матери такое? Оно меня чуть не прикончило!
– Считай, что это лекарство.
Край сделал еще глоток, поперхнулся и заморгал.
– Как это называется?
– Имбирное пиво.
– Своеобразно.
– Только для особых случаев, – Скрам забрал фляжку и тоже выпил. – За Стеллу – она была из настоящих парней.
– Аминь.
Некоторое время они уютно сидели в молчании; фляжка гуляла туда и сюда. Наконец, Скрам привинтил ей крышку на место и убрал в пояс.
– Что ты думаешь об этом Докторе? – спросил он.
– Ну, он точно не пират, – отозвался Передний Край. – Но помимо этого понятия не имею, что он такое. Я и половины не понимаю из того, что он говорит. Он в этом отношении типа тебя, только выглядит получше.
Скрам шмыгнул носом.
– Он много всего знает.
– О чем?
– О далеках, например. Такого, чего нам не говорит.
– Ну, может быть. В любом случае это без разницы, потому что Боуман все равно при первой же возможности вышибет его тощую задницу с корабля. Тем лучше для нас всех.
– Это еще почему?
– Потому что кем бы и чем бы он там ни был, – Край наклонился вперед, – он не принес нам ничего, кроме несчастья.
А Доктор тем временем решил, что нет никакого смысла торчать на камбузе в полном одиночестве и строить из себя идиота. Все равно он застрял на «Бродяге» по меньшей мере до Авроса, а, значит, самое время сориентироваться в обстановке. К тому же он никогда не умел противиться желанию немного порыскать вокруг. По каковой причине, собственно, и влипал во все свои истории.
Первым делом надо проверить машинное отделение. Корабль был маленький, но мощный – интересно, какая у него пропульсивная система? Не так уж много космических судов в эту эпоху полагались на антикварные топливные механизмы типа астронной перезарядки.
По дороге в машинную он миновал склад и, конечно, не смог не заглянуть внутрь через пластиковый иллюминатор в двери.
Там, поблескивая в дежурном освещении, высился далек – словно какая-то жуткая ледяная скульптура. Там, где из купола должен был выходить стебелек глаза, в гнезде торчал жалкий заиндевелый пенек. Из отверстия свисала пара проводков и обрывок оптоволоконного кабеля.
Даже слепой, далек выглядел опасным. Сам его облик уже пробирал Доктора до костей. Слишком много скверных воспоминаний, слишком много ночных кошмаров, чтобы чувствовать что-то, кроме отвращения.
И страха – о, да.
Он испустил глубокий вздох, и окошко затуманилось, спрятав из виду скованного морозом демона внутри. Только это и не дало Доктору разглядеть одну-единственную каплю воды, сорвавшуюся с края далековой руки – той, что с присоской.
Машинное отделение располагалось дальше в хвостовой части корабля. Чем ближе Доктор подбирался к тяжеленным астронным двигателям, тем сильнее дрожал пол под подошвами его кедов, а вместе с ним нарастал и рокот. Он засек слегка нерегулярный ритм откуда-то со стороны охладительных насосов – интересно… наверняка это означает неисправность регуляторных клапанов… и наверняка он может починить их или даже усовершенствовать и так заработать себе хоть немного дополнительных очков в глазах команды.
Однако что-то на подступах к машинному отсеку отвлекло его: дальше по коридору в тени он заметил какое-то движение.
– Эй?
Доктор пытался разглядеть, что там такое. Коридор стоял темный; его освещала только цепочка желтых лампочек, бежавшая по стене на высоте плеча. Толстые кабели и трубы занимали весь потолок; сквозь решетки поднимался пар от охладительных насосов – верный признак того, что редукторы уже поизносились.
– Есть тут кто-нибудь?
Мелькнуло что-то длинное и темное, сверкнули клыки – и в следующее мгновение он уже лежал, прижатый к полу, а на нем, свирепо скалясь, восседала…