Тони Ветров
По прогнозу лето
5. А мы сидим на крыше – кто выше, а кто ниже[6]
Ира уже ждала нас возле подъезда, глядя в сторону дороги, по которой мы шли. Мы подошли, поздоровались. Я познакомил Иру с Шуриком и Димой, Мишу она знала. Димка, до этого не замолкавший всю дорогу, притих рядом со взрослой для него девушкой. Шурик, наоборот, воспрянул духом, его страх и сомнения тут же испарились, словно их и не было. В отличие от Димки, его Ира ни капельки не смущала, а скорее наоборот, подбадривала своей добродушной улыбкой.
– Так, не будем рассусоливать, давайте быстренько договоримся, кто будет на стреме, – взял Мишка дело в свои руки.
Решили, что Шурик подежурит на этаже, пока мы все не залезем в люк, будет, так сказать, замыкающим. При Ире он не стал возражать, решив, что ему доверили довольно важное задание. Очередность мы распределили довольно быстро, видимо, при девочке никто не хотел спорить и возмущаться. Первым забираться должен был я, чтобы осмотреться и подать остальным руку, за мной – Ира, как почетный открыватель данной локации, после нее – Димка. Мишка все это время должен был страховать внизу, а Шурик вести наблюдение за лестницей, лифтом и звуками из-за дверей на лестничной площадке. Мишка залезал после Димки, и замыкал всю эту процессию Шурик. Всё так и прошло – гладко, спокойно, без каких-либо накладок.
В подъезде стояла мертвая тишина, отчего наш шепот громко отражался от голых стен. Дождавшись последнего из нашей группы, я спокойно выдохнул и направился к точно такой же дверце, как и в том доме, из которого нам пришлось недавно удирать, за одним исключением – она была приоткрыта, и из щели пробивался солнечный свет. Забравшись по маленькой лестнице, я дернул на себя дверцу, и она со скрипом поддалась. Все от неожиданно громкого звука замерли, как суслики, увидевшие коршуна. Я открыл дверь – чердак осветился солнечным светом. Сердце бешено заколотилось, я сделал широкий шаг и оказался крыше. Забравшись, на миг закрыл глаза и вдохнул свежий воздух. Ветер, свободно гуляющий на высоте птичьего полета, принялся развевать мои волосы. Я не мог поверить, что стою на крыше дома. Опомнившись, обернулся и помог забраться Ире и Диме. Нетерпеливый Мишка настойчиво подталкивал младшего друга вперед, желая скорее выбраться наверх и увидеть собственными глазами результат своего генератора идей.
Я уже расхаживал по крыше, разглядывая захватывающие виды, раскинувшиеся передо мной, как на ладони. Да, хоть я и жил на верхнем этаже дома, но из окон всё равно открывался совсем не такой вид. Здесь не было почти никаких препятствий для обзора, можно было на 360 градусов осматривать всю округу. Ощущение птичьего полета накрыло с головой. Лишь провода и вытяжки немного портили пейзаж, но это мелочи.
Ира стояла рядом со мной, расправив руки в стороны, она широко улыбалась, отчего ее глаза снова превратились в тонкие щелочки. Ее волосы развевались на ветру, точно оранжевые паруса. Солнце казалось ближе и светило прямо в лицо.
Мишка не смог сдержать восторга и прокричал:
– Юху-у-у!!!
Димка с открытым ртом молча вертел головой из стороны в сторону. У Шурика, как и у Иры, улыбка не сходила с лица.
– И я еще не хотел идти… – чуть слышно прошептал он.
Увидев радость и восторг на лицах моих друзей, я понял, что наша цель достигнута. И поисковая группа свою задачу выполнила, конечно, не без помощи верной подруги. От переполняющих чувств я рассмеялся во весь голос и поддержал Мишку своим более громким «Юху-у-у!». Все сначала резко обернулись в мою сторону, но потом поддержали мой эмоциональный выплеск своими возгласами. Все словно забыли о правиле «нужно вести себя тихо, не привлекая внимания, чтобы не спалиться».
Ирэн кружилась, раскинув руки в стороны. Она звонко смеялась. Я пошел за Мишей, который направился на другую сторону крыши.
– У нас получилось! – сказал я, догнав друга.
– Ура! Ты сам-то в это веришь?
– Пока сложно сказать. Но твоя идея подняться на крышу, однозначно, была одной из лучших за последние несколько лет.
– Что?! А как же шалаш в заброшенной тачке? Или велозабег до речки? – возмутился Мишка.
– Ну, во-первых, велозабег до речки – это была моя идея, – поправил я друга.
– Как бы не так! Может, и на крышу ты предложил забраться? – Мишка был возмущен до предела, немного переигрывал, но выглядело все довольно правдоподобно.
– Хватит ссориться, мальчики, – сказала улыбающаяся Ира, подходя к нам.
– Да мы тут пытаемся разобраться, кому причитаются главные лавры за вылазку на крышу, – объяснил я и приобнял Мишку за плечо.
– Так это же очевидно! Разумеется, мне, – рассмеялась Ира.
Мишка от удивления аж охнул. Я толкнул его в бок и сказал:
– И то верно. Справедливо, ты так не думаешь?
– Ну… да, наверно, – замялся Мишка.
– Да я шучу, успокойся, – сказала Ира и вприпрыжку направилась в другую сторону.
Шурик подошел к нам, а Миша направился к краю крыши. Посмотрев на его уверенную походку, я двинулся за ним, но, не дойдя до края, остановился. Какой-то внезапный страх напал на меня, по всему телу побежали мурашки. Мишка уже стоял возле обрыва и заглядывал вниз за поручни. Шурик остановился рядом со мной.
– Как же здесь всё-таки здорово! – сказал он.
Я будто не слышал его слов, продолжал смотреть на храброго Мишу, который внимательно разглядывал двор с высоты. Шурик, заметив мой ступор, крикнул Мише:
– Братан, ты там смотри за птичками не прыгни, а то у меня так кошка один раз выпрыгнула с пятого этажа. Не повторяй ее подвигов, ты-то на четыре лапы не приземлишься.
Миша развернулся и скорчил рожицу. За спиной друга развернулся целый жилой район, несколько десятков многоэтажек были словно на ладони. Дом Иры стоял на небольшой возвышенности, спереди и сзади него не было других домов, которые могли бы закрывать или ограничивать обзор. Урбанистический пейзаж во всех своих красках предстал перед нами с высоты птичьего полета. Высотки перестали казаться большими строениями и превратились в игрушечные домики, беспорядочно разбросанные непослушным ребенком. В некоторых окнах отражались лучи солнца, и казалось, что они объяты горящим пламенем. Я смотрел на красоты нашего города, на районы, расстилавшиеся перед нами, улицы, кварталы… И вдруг в голове, словно по щелчку, вспыхнула идея. В это мгновение я почувствовал себя сродни гениям, у которых идеи рождались вмиг то ли от удара яблоком по голове, то ли от чего-то еще. Перед глазами полетели картинки, кадры, заиграла музыка, словно кто-то нажал кнопку «play».
– Мы снимем здесь клип, – произнес я вслух, сам того не заметив.
– Что? – переспросил Шурик.
В этот момент мы услышали голос Иры:
– Ребята, скорее сюда!
Голос у нее был напряженный, мы сразу поняли, что что-то не так, и поспешили туда, откуда доносился голос. И только тут я понял, что с самого подъема на крышу вообще ни слова не услышал от Димки.
Ира сидела на корточках рядом с Димой. Он закрыл лицо руками и тихо всхлипывал. Было непонятно, что случилось. Я подошел к нему, наклонился и спросил:
– Димка, что такое?
– Эй, мелкий, ты чего? – подхватил Шурик.
Он продолжал всхлипывать, не отвечая на наши вопросы. Я вопросительно посмотрел на Иру. Она шепотом произнесла:
– Он испугался высоты.
Мишка рассмеялся:
– Что? Испугался? Мелкий трусишка!
Я сверкнул глазами на Мишку, чтобы он замолчал. Ира тоже строго посмотрела на него. Но он словно не замечал наших взглядов.
– И это ты еще над Шуриком прикалывался на плитах? Больше всех кричал, что хочешь на крышу. Так пошли, посмотрим на виды! – Миша потянул Диму за руку.
Димка вырвался из Мишиной хватки и зарыдал.
– Что ты делаешь? Прекрати! – крикнула Ира.
Миша не хотел так просто сдаваться и снова схватил Димку и потащил за собой. Плач перешел в истерику, и он начал кричать:
– Пусти меня! Нет! Не надо!
Я вмешался, отцепил Мишины руки от Димки. Освободившись, «мелкий трусишка» побежал к выходу.
– Зачем ты так? Ну, испугался. Что тут такого? Зачем насильно тащить его куда-то? – сказал я, в упор глядя на Мишу.
– Нужно смотреть в глаза своему страху! – сурово ответил Миша.
– Отлично! А потом бегать по всей крыше от какого-нибудь мужика, который прибежит на его крики, да?
– Я с самого начала был против того, чтобы брать его с собой! Это ты, Ваня, настоял на его компании.
– Ребята! – крикнула Ира.
– Ирэн, подожди… Чем он тебе не угодил? Можно подумать, ты в его возрасте славился храбростью!
– Можно подумать! Уж плакать я точно не стал бы из-за того, что сам напросился со старшиками на крышу.
– Миха, Вань! – позвал на этот раз Шурик.
– ДА ЧТО??? – хором отозвались мы, повернувшись в их сторону.
– Димка убежал вниз, слезает с крыши.
– Пускай валит! – махнул рукой Миша.
Я побежал за младшим товарищем. Подбежав к выходу, увидел исчезающую в люке голову Димки и поспешил за ним, спускаясь на технический этаж. И вдруг послышался грохот, эхом отражающийся от стен подъезда. У меня сердце ушло в пятки: «Димка свалился с лестницы». Спрыгнув с последних ступенек, я рванул к люку. Увидел поднимающегося с колен Димку и выдохнул: «Благо, не убился».
– Дим, всё нормально?
Он взглянул заплаканными глазами наверх. В этот момент дверь одной из квартир распахнулась. Димка, испугавшись, рванул вниз по лестнице. Я припал в сторону от люка так, чтобы меня не было видно, в надежде переждать, пока житель уедет на лифте вниз, и побежать за Димкой. Человек пошел в сторону лифта, я лежал возле люка, сердце бешено колотилось. Шурик выглянул с крыши, увидел меня, я замахал ему рукой, чтобы он спрятался и прижал палец к губам, показывая, чтобы все вели себя тихо. Так долго лифт еще никогда не ехал, мне казалось, прошла целая вечность, пока я услышал клацанье открывающихся дверей. Как только двери лифта закрылись, я подскочил и полез вниз по лестнице. Перепрыгивал через несколько ступенек, летел с девятого этажа со скоростью света. Я выбежал из подъезда и стал оглядываться по сторонам, высматривая Димку, несколько раз громко прокричал его имя, но все тщетно. Обежал вокруг дома, но Димки нигде не было. Когда я вернулся, Шурик, Ира и Миша уже стояли возле подъезда.
– Ну что, ты доволен? – накинулся я на Мишу.
– Я тут при чем? Будешь меня винить в том, что он струсил и дал дёру? – оборонялся Миша.
– А кого еще винить? Ты вообще слышал, как он грохнулся с лестницы?
– Не надо было нестись сломя голову без нас! В том, что он упал, я уж точно не виноват.
Я на эмоциях развернулся и стал расхаживать из стороны в сторону.
– Ну и где нам теперь его искать?
– Зачем его искать? Он сто процентов побежал домой, мамочке жаловаться.
– Да чем он тебе так не угодил? Больно взрослый стал, а мозгов, по-моему, не прибавилось!
– Лучше остынь, дружище, а то я долго слушать оскорбления не собираюсь!
– Прекратите! Сколько можно собачиться? Тем более при девушке! Вам самим не стыдно? – попытался пристыдить нас Шурик.
Откровенно говоря, у него это немного получилось. Мы с Мишей отвернулись друг от друга, опустили глаза. Ира, качая головой, посмотрела на нас:
– Эх, мальчики, мальчики… Ладно, я пойду, наверное, лучше домой. Вано, позвони мне вечером, хорошо?
– Хорошо, Ирэн, – кивнул я. – Извини, что так…
– Всё нормально, не переживай, всякое бывает, – перебила она. – Пока, мальчики, и прекращайте ссориться.
Ира помахала рукой, мы ей ответили тем же. Она зашла в свой подъезд, а мы молча направились в сторону нашего двора.
* * *
Как бы я не злился на Мишу, вскоре пришлось признать, что он был прав. Не нужно было брать с собой Димку. Это один из тех случаев, когда хотел, как лучше, а получилось, как всегда.
Вернувшись после долгожданной вылазки, мы разошлись по домам. Настроение, к сожалению, было испорчено, несмотря на то что мы добились цели. Я шел в своих мыслях, не замечая никого вокруг, думал о том, что нужно позвонить Диме домой, узнать как он там. Вдруг сквозь поток мыслей послышался голос, кто-то меня окликал. Отмахнувшись от надоедливых мыслей, я обернулся и увидел маму Димки, которая стремительно приближалась ко мне. Я решил, что стоит узнать, вернулся ли мой друг домой:
– Здравствуйте, тетя Лариса. Димка вернулся домой?
– Да, вернулся. Об этом, Иван, я и хотела с тобой серьезно поговорить. – тон у нее был неприветливый. Стало ясно, что дело плохо. Когда взрослые говорят «серьезно поговорить» – жди беды.
– На какую крышу ты потащил моего сына? Почему у него сбиты колени и он в слезах прибегает домой? А на вопрос «С кем и где он был?» отвечает, что с Ваней на крыше.
У меня сердце в пятки ушло. «Всё-таки пожаловался…».
– Тетя Лариса, никто его туда не тащил, он сам с нами напросился, – начал я оправдываться.
– Да ты что? И в слезах он прибежал домой просто так?
– Он испугался.
– И колени у него сбиты от испуга? Ваня, хватит оправдываться. Признай, что ты виноват! Ты гуляешь с Димой и дружишь не первый год, а в итоге: он прибегает в слезах, с какими-то синяками, ссадинами, и это не в первый раз.
Такой поворот событий мне совсем не понравился.
– Вы хотите сказать, что это я ему эти ссадины и синяки ставлю?
– Я не знаю, кто там что кому ставит. Но вести младшего друга на крышу дома – это безответственно. Да, ты старше его, и он за тобой гонится, хочет быть взрослее на твоем фоне. Но даже для тебя идти на крышу – это уже перебор.
– Я всего лишь…
– Не перебивай меня. Всё! Больше мой сын не будет общаться с вашей компашкой. Хватит! Чтобы больше я тебя и твоих дружков рядом с ним не видела, тебе понятно? Я еще подумаю насчет того, чтобы рассказать твоей маме, чем занимается на досуге ее любимый сынок.
Я не знал, что ответить на это несправедливое обвинение. Я всё время защищал Димку и был с ним рядом. И сейчас я шел, чтобы узнать, как он, а тут такое неожиданное нападение с обвинением во всех грехах.
– Тетя Лариса…
– Я всё сказала! Надеюсь, ты меня услышал. Иначе я буду совсем по-другому с тобой разговаривать, и передай своим оболтусам то же самое.
Я хотел объяснить ситуацию, но мне не дали этого сделать. Она развернулась и направилась в сторону подъезда. Проводив взглядом маму моего, наверное, уже бывшего друга, я взглянул наверх и заметил выглядывающего из окна Диму. Он увидел меня и быстро спрятался за шторкой.
Так опустошен я давно не был. Чувство, когда тебя ни за что ни про что с ног до головы облили грязью, сложно передать. На душе становится мерзко, и обида заполняет всё нутро. Чего-чего, но такого предательства от Димы я не ожидал. Это был удар ниже пояса. Я расстроился не из-за того, что пригрозили рассказать маме, хотя это было бы совсем некстати. Нет. Дело было в другом. Дима просто смотрел за этой сценой и, разумеется, прекрасно слышал, что говорила его мама, но при этом ничего не сделал. Он даже не попытался объяснить ей ситуацию и сказать, что я не виноват в том, что произошло. Ведь я, правда, был не виноват. Но кому охота признаваться, что он струсил, даже своей собственной матери. А рассказать, что сам больше всех рвался пойти на крышу, – это вообще равно самоубийству. К сожалению, в этом случае мой друг решил пожертвовать нашей дружбой, чтобы прикрыть свой зад.
Когда я немного отошел от случившегося, решил, что стоит извиниться перед Мишей, признать, что он был прав и нужно было его слушать. Так я и поступил. На следующий день я встретился с Мишей, рассказал ему о своем разговоре с мамой Димы и признал свою неправоту. Спасибо, что он не стал произносить: «Ну я же говорил». Он молча протянул руку, мы обменялись рукопожатием, и на этом тема была закрыта. Шурик, в отличие от Мишки, гораздо сильнее негодовал по поводу этой ситуации, даже показательно плюнул на землю, произнеся: «Какой он друг после этого?».
– Так, ладно, обсудили и хватит. Он просто еще слишком мелкий. Проехали, – сказал Миша. – Ну что когда в следующий раз идем на крышу?
Пусть первый заход и оставил после себя неприятный осадок, но ясно было одно – вылазку нужно повторить. Мы даже не успели сфотографироваться. Кроме этого, я еще не поведал друзьям о своей суперидее, а сделать это было необходимо именно там, где она озарила меня. Стало быть, нужно звонить Ирэн и договариваться о следующем заходе. Я пообещал друзьям, что узнаю у подруги, когда мы можем вновь туда подняться.
Я позвонил Ире. Она обиделась на меня из-за того, что я не перезвонил ей в тот день вечером, как обещал. Разумеется, обида была недолгой и не всерьез, мы никогда друг на друга по-настоящему не обижались. Я рассказал ей о тех неприятностях, которые еще выпали на мою долю в тот день, и от обиды не осталось и следа. Ира, к моему удивлению, была того же мнения, что и Миша, с момента, когда увидела Диму с нами, но мне ничего не стала говорить.
– Он слишком маленький. Чего ты от него ожидал? Не знаю, что даже хуже: то, что он испугался и забился в угол или если бы он начал носиться по крыше от восторга. Не дай Бог, споткнулся бы, и не факт, что получилось бы отделаться всего лишь содранными коленями, – сказала Ира.
– Да-да, ты права, – согласился я.
– Впрочем, как и всегда, – ехидно ответила Ира.
– Так, давай нос высоко не задирай! А вообще мы хотим еще раз туда подняться.
– Больше не будешь брать с собой малолеток? – продолжила подруга.
– Ох, как мы заговорили. Тётя Ирэн, Вы не очень ли выросли за последний месяц?
– Не больше, чем на сантиметр.
Я засмеялся в трубку, Ира меня поддержала. Отсмеявшись, переведя дыхание, Ира сказала:
– Послезавтра вечером, примерно в это же время, можно будет снова попробовать.
– О, здорово! Тогда будем иметь в виду, – обрадовался я такой скорой возможности.
– Завтра позвоню и точно скажу.
– Хорошо, договорились. Тогда будем на связи!
– Ждите дальнейшего уточнения информации. Всего доброго, Вано! – официальным тоном произнесла Ира.
– И вам не хворать, Ирэн.
Я повесил трубку, прыгнул на кровать, вставил наушники в уши и заулыбался. Настроение заметно улучшилось. Выбор композиции был очевиден. В ушах зазвучала песня, которая меня натолкнула на творческий порыв: кадры перед глазами сменялись один за другим, старые идеи уходили, новые появлялись. Настолько отчетливо я видел картинку, что дело оставалось за малым – всего лишь воплотить всё это в жизнь. Так, пустяки. Главное, что в моей голове всё уже было разложено по полочкам!
* * *
Наш очередной подъем на крышу в целом ничем не отличался от предыдущего, за исключением отсутствия одного человека. И вот мы снова стоим на вершине дома, и в лицо дует теплый ветер. Чувство свободы на такой высоте обволакивает с ног до головы. Мы обошли площадку вдоль и поперек. В этот раз Ира составила компанию бесстрашному Мише, они вдвоем стояли на краю и выглядывали за перила. Глядя на них, я чувствовал бешеное биение сердца, но присоединиться к ним не решался. Шурик поддерживал меня в этом.
Вскоре верный друг, который фиксировал самые искренние и яркие моменты, оказался в моих руках, я запечатлел наших храбрецов. Солнце было еще высоко, но тени уже стали вытягиваться в длину. Ира, когда заметила фотоаппарат, стала позировать. Я попросил ее отойти подальше от края.
– Вано, да не бойся. Тут же есть перила. Подойди тоже, посмотри, – сказала Ира.
– Нет уж, спасибо. Я лучше на расстоянии полюбуюсь. Меня больше привлекает смотреть вверх, чем вниз.
– Тогда признайся, что боишься высоты, – попыталась застыдить меня подруга, наклонившись через перила.
– Надеюсь, ты не будешь лить слезы и у выхода биться в истерике, – съязвил Миша.
– Не буду. Не волнуйся, – сквозь зубы процедил я. Тема Димы оставалась еще больной для меня.
– А давайте на таймер поставим фотоаппарат и вместе сфотографируемся на таком классном фоне! – сменил тему Шурик.
Все с радостью поддержали его предложение. Я поставил фотоаппарат на выступ. Пока ребята занимали места, я настраивал камеру. Вид, и правда, был отличным. Я выбрал наиболее удачный ракурс и сказал:
– Итак, на счет «три» включаю таймер. Мне там хоть местечко оставьте.
– Да оставили, оставили. Давай скорее сюда! – крикнула Ира.
Я нажал на спуск и побежал к друзьям, чтобы успеть занять оставленное место. Щелчок – фото готово. Я поспешил обратно, посмотреть, как получилось. Кадр удался. Ту же схему мы повторили несколько раз подряд, меняя позы и выражения лиц. На выходе получились очень яркие и красивые фотографии. Мои друзья с восторгом рассматривали получившиеся кадры, вырывая друг у друга фотоаппарат.
– Так. Всё! В альбоме увидите. А то так неинтересно, – не выдержал я и забрал камеру у друзей.
Дальше последовала одиночная фотосессия по очереди. Фотографии получались живые и пропитанные положительной энергией. Я был доволен. Меня переполняло желание рассказать о своей идее. Но решил начать немного издалека: включил на телефоне песню группы «Звери».
– Слушай! Песня максимально в тему! Районы-кварталы! Да-а-а! – одобрил мой выбор Мишка, услышав композицию «Районы-кварталы»[7].
– Я ухожу, ухожу, краси-и-и-во! – подхватил Шурик.
«Еще бы! Я же не просто так ее включил», – подумал я. Еще ничего не успев рассказать, я уже знал, что друзья меня поддержат.
И вот я решился поведать о своей идее. В красках я попытался описать ребятам то, что хочу сделать, но, как это обычно бывает, мысли оказались более красочными, чем их словесное воплощение. Несмотря на это, моя идея была принята воодушевленно. Замысел был такой: снять клип на песню группы «Звери» «Районы-кварталы». Для меня это была одна из эпохальных песен, которая ярко передавала энергию многих лет и целого поколения подростков, выросших на этой композиции. Основной площадкой для съемок должна была стать крыша, а ключевой фигурой – наш вечно улыбающийся Шурик. Он это предложение сначала учтиво отклонил, но в итоге долго уговаривать его не пришлось. Согласие было получено. В своем рассказе я даже затронул отдельные моменты песни и их визуальное воплощение. По своей структуре клип должен был быть динамичным и максимально ярким. Краски в моей голове захлестывали каждый кадр еще не существующего шедевра. Летнее солнце, зеленые деревья, яркая одежда. Ну и, конечно, необходимо было найти «ярко-желтые очки».
Пусть моя речь получилась не очень понятной, но уж точно заряженной бешеной энергетикой. Я хотел, чтобы моя идея поглотила с головой не только меня, но и моих друзей, хотел разделить с ними эту ношу творческой чумы. Плясать уже точно было от чего. Общая картинка налицо! Я готов был приступить за работу в тот же момент, когда услышал одобрительные речи друзей. Мишка меня вовремя остановил:
– Так, давай мы сначала все хорошенько продумаем. Идея – бомба! Нужно только ее грамотно воплотить в жизнь, ты со мной согласен? – Я одобрительно кивнул. – Ну вот! Поэтому разбираемся, кто за что отвечает и когда будем организовывать пробные съемки. Мне, честно говоря, самому не терпится начать.
– Да, Вано, фантазия у тебя супер! Было бы здорово снять такой клип! – поддержала Ира.
– Будет здорово, когда мы его снимем! – поправил Миша – У нас ведь такой харизматичный актёр! Ну-ка, Шурик, улыбочку в камеру!
Мишка сделал из рук подобие фотоаппарата и стал кружить вокруг него. Шурик даже немного засмущался.
– Да иди ты в баню, Миха!
– Ну а что? Я же говорю чистую правду! Вань, ну ты голова! У-у-ух! – потрепал меня по волосам Мишка.
Мы еще погуляли по крыше, прикидывая хорошие ракурсы и точки для съемок. Решили, что каждый дома еще раз все хорошо все обдумает, придумает какие-нибудь интересные штуки и переберет свой гардероб в поисках яркой одежды и желтых солнцезащитных очков.
Меня словно поразил творческий вирус, завладевая разумом и всеми мыслями. Я не мог ни о чем думать, кроме клипа. Когда шел домой, искал глазами интересные места, где можно было бы снять один из кадров. Когда сидел дома, в наушниках на повторе играла одна-единственная песня до тех пор, пока какой-нибудь сценарный ход не рождался в голове. Я был болен, и выздоровление могло прийти лишь после того, как клип будет снят от начала до конца. Идея поглотила меня с головой.
