Томас Рейнертсен Берг
Театр мира. История картографии

Полная версия

Лягушки вокруг болота

Александрия,

Египет

31º12’32” с. ш.

29º54’33” в. д.

С. 42 Фрагмент карты Египта с указанием Alessandria – Александрии. Карта побережья составлена на основе координат Птолемея. Ее нарисовал в 1561 году Жироламо Рушелли. Это одна из многих итальянских птолемеевских карт, появившихся в эпоху Возрождения.

В античные времена те, кто прибывал в Александрию морским путем, могли видеть ее за шестьдесят километров. На островке Фарос у северной границы города возвышался маяк высотой более ста метров – одно из семи чудес света. Чтобы провести корабли вдоль однообразной береговой линии, где таились коварные отмели и рифы, ночью на маяке зажигали огонь, а днем отражали солнечные лучи с помощью огромного зеркала. Но маяк служил не просто навигационным сооружением, он также давал путешественникам понять, что они прибывают в один из величайших мегаполисов своего времени. Цезарь, посетивший город в 48 году до н. э., был поражен маяком: «Фарос, чудо строительного искусства, – очень высокая башня»²⁰.

Александрию основал примерно тремястами годами ранее другой строитель империи, Александр Македонский. Он назначил сатрапом Египта одного из своих военачальников, Птолемея, который после коронации в 304 году до н. э. принял имя Птолемея I Сотера и сделал город столицей своего царства. Прошло совсем немного времени, и Александрия стала крупнейшим и самым важным городом Средиземноморья. Расположенная на северном побережье Египта, она находилась на пересечении разных культурных ареалов. В здешний порт заходили индийские, арабские и африканские корабли, пришедшие из Красного моря, здесь встречались Африка и Азия, и было рукой подать до Европы на другой стороне Средиземного моря.

Входя в гавань через узкий пролив, по правую руку от которого находился Фарос, путешественники видели город, где «одно [здание] за другим идет следом»²¹, как писал античный историк Страбон, побывавший в Александрии в 44 году до н. э. На приморской стороне у гавани громоздились царские дворцы. На борт каждого пришвартовавшегося судна поднимались чиновники – проверить, нет ли среди грузов рукописных свитков. Все книги, попадавшие в город, на время забирали для того, чтобы писцы сняли с них копии.

Собирать книги всех народов мира посоветовал Птолемею I Сотеру ученик Аристотеля Деметрий Фалерский, которого в свою очередь к этой мысли подтолкнула собственная библиотека. Идея была простая: торговля повышает благосостояние, благосостояние позволяет платить за знания, а знания стимулируют торговлю. Через несколько лет Александрийская библиотека превратилась в важнейший интеллектуальный и образовательный центр всего Средиземноморья.

Книги с кораблей доставляли в Мусей, где находилась библиотека, а возвращали на корабли сделанные списки. Александрийская библиотека – первая в истории попытка собрать, каталогизировать и систематизировать все доступные знания о мире – очень ценила оригиналы.

Александрия не только прибрела крупнейшую в мире книжную коллекцию, насчитывавшую на пике ее славы до 700 000 экземпляров, но и служила местом встречи ученых трех континентов. Египетские цари предоставляли им кров, пищу, жалованье и – самое главное – доступ к библиотеке. Сюда приезжали астрономы, географы, инженеры, филологи, математики и врачи, именно здесь зародилась современная картография.

Около 150 года н. э. астроном и математик Клавдий Птолемей начал собирать в библиотеке источники для своего трактата о географии. В итоге появилась книга Geographike hyphegesis (Руководство по географии), позднее названная просто Географией – труд из восьми томов, где указаны географические координаты более восьми тысячи пунктов в Африке, Азии и Европе, описано, как лучше всего изобразить круглый земной шар на плоском листе и, кроме всего прочего, рассказано о важности астрономических расчетов и других познаний для географии. Никто прежде не писал более основательного труда на эту тему.

Мы легко можем представить себе, как Птолемей идет через древнюю колоннаду, выходящую в музейный парк. Под мышкой у него свиток папируса, взятый с одной из многочисленных книжных полок в Мусее. Он направляется к экседре – полукруглой нише с каменной скамьей, устроенной в обращенной к парку стене, где почти всегда его коллеги что-нибудь читают и обсуждают.

Птолемею уже около пятидесяти лет. Сегодня у него с собой четвертый том Naturalis historia (Естественная история, 77 год н. э.), энциклопедии, написанной римским историком и офицером Плинием Старшим, который с 42 по 52 год служил в Германии, северной провинции Римской империи, и там узнал о больших, недавно открытых островах на неизведанном севере. Птолемей разворачивает свиток:

Там гигантская гора Сево, не ниже, чем Рипейский массив, причем она образует огромный – до самого Кимврского мыса – залив под названием Кодан. Он усеян островами, из них самый известный – Скатинавия. Размеры его не исследованы, а на той части, которая одна только пока изучена, в своих пятистах деревнях живет народ гиллевионов. Они свой остров называют «второй землей» (alterum orbem terrarum). [Остров] Энингия, как считают, размером не меньше Скатинавии. Некоторые [путешественники] сообщают, что в этих [местах] вплоть до реки Вислы обитают сарматы, венеды, скиры, гирры и что [там имеется] залив Кюлипен, а при входе в него – остров Латрис, за ним же поблизости, у границы с [областью обитания] кимвров – залив Лагн. Кимврский мыс выступает в море длинным полуостровом, именуемым Тастрис²².

Гигантская гора Сево – это, по всей видимости, Норвегия. Кимврский мыс и полуостров Тастрис – континентальная часть Дании. Залив под названием Кодан – это проливы Скагеррак, Каттегат и Балтийское море, а «Скатинавия», по мнению Плиния Старшего, самый известный из тамошних островов. Римляне не знали, что Скандинавия на самом деле полуостров. Гиллевионами Плиний называет всю совокупность скандинавских племен.

Из такого рода текстов Птолемей составляет единую картину мира. Он читает путевые заметки, географические и астрономические трактаты, изучает древние карты – всё это он находит среди множества свитков в огромной библиотеке. Кроме того, он беседует с мореплавателями, побывавших в заморских портах. В Географии он пишет: «А по общему мнению тех, кто плавал от нас в те места и очень долго там путешествовал, а также тех, кто прибыл к нам оттуда, порт этот находится прямо к югу от устья Инда и называется у туземцев Тимула»²³.

К тому времени Птолемей уже написал трактат Альмагест, или Великое построение²⁴. Собранные в нем сведения о звездах и планетах ненамного превосходили то, что было известно людям, жившим за триста лет до него. Он считал самой южной из известных земель Шри-Ланку, ничего не знал об Африке южнее Эфиопии, а к востоку от индийского Ганга упоминает только Серика – область в Китае, где заканчивался Великий шелковый путь. В конце трактата он сетует на отсутствие точных координат важнейших городов, «однако изложение этого отдельного предмета мы выпустим в свет особо» – добавляет Птолемей, имея в виду свою будущую Географию, начало которой положил каталог широт и долгот важнейших мировых городов. Постепенно конечной его целью стало изобразить «известную нам землю единой и непрерывной», показав «ее природу и положение в виде самых общих очертаний, отмечая заливы, большие города, народы, реки и остальное, наиболее достопримечательное в каждом роде»²⁵.

По мере работы над Географией расширялись и познания Птолемея о мире. В итоге рассказанное и показанное им превзошло всё, что мы находим у любого другого античного автора до и после него. Описанный им мир простирается от 16 градусов южной широты, от Агисимбы и мыса Прас (Мозамбик и Танзания) к югу от экватора, на восток до Сины (Китая) и городов Забы и Каттигары (вероятно, нынешняя Камбоджа), далее до Кимврского полуострова (Ютландия) и острова Фуле (предположительно Норвегия) на севере и островов Блаженных где-то в Атлантическом океане на западе. Он описывает мир на восьми свитках, суммируя всё, что древние греки и римляне узнали о Земле за многие века. Птолемей очень скромно оценивает свои заслуги: он не считает себя новатором, но постоянно подчеркивает, что стоит на плечах у тех, кто медленно, кропотливо и методично собирал географические сведения до него. Фундамент заложили семьсот лет назад первые натурфилософы, которые начали сомневаться в мифологических историях об устройстве мира.

МЫ ПАРИМ

Античный город Милет – наглядный пример того, что географические знания суть истины временные. В момент своего основания он находился на самой оконечности мыса, вдававшегося в бухту, но со временем из-за впадавшей в бухту реки берег намывался иловыми отложениями, вследствие чего побережье, а за ним и люди всё дальше отдалялись от Милета. В наши дни, пустынный и заброшенный, он лежит в нескольких километрах от моря.

Когда-то это был прекрасный большой город. В нем имелся театр на 15 000 зрителей, акрополь-цитадель, стадион, два больших рынка, гимнасий и общественные бани – и это несмотря на то, что Милет часто страдал от войн. Около 600 года до н. э. его попыталось завоевать соседнее Лидийское царство. Тогда же была отменена царская власть, что привело к внутренним распрям, продолжавшимся несколько десятилетий.

Всё это время Милет оставался важнейшим культурным центром греческого мира. Город, расположенный на территории нынешней Турции, перенял достижения вавилонской математики и астрономии и сыграл далеко не последнюю роль в подъеме греческой философии и науки, начавшемся именно здесь. Вместе с наукой и философией пришли и новые представления об устройстве Земли. Философов больше не устраивали объяснения, которые предлагали мифы. Они задавались системными вопросами и, не довольствуясь сверхъестественными истолкованиями того, что видят вокруг, пытались описывать сушу и небо, следуя научным принципам.

Основоположником научного подхода позднейшие греческие авторы называли Анаксимандра (610–546 до н. э.). Он отверг вавилонские, египетские и архаичные греческие представления о том, что Земля плавает на воде, и первым предположил, что мы живем на объекте, парящем в пустоте. Согласно его модели, Земля неподвижно покоится в центре «беспредельного», ни на что не опираясь. Она имеет форму цилиндра или столба, на одном конце которого расположена суша, окруженная морем. Мы никогда не узнаем, как ему в голову пришла столь необычная мысль, кардинально отличавшаяся от представлений его современников. Но его модель положила начало современной космологии. Земля, парящая в пустоте, позволяла допустить, что Солнце, звезды и планеты движутся вокруг нас, а не только над нами – и это дало толчок к развитию греческой астрономии. Предположение астронома Анаксагора, сделанное сто лет спустя, о том, что Луна светит, потому что на нее светит Солнце, было бы невозможно, не будь идеи о парящей земле. Анаксимандр также «первый нарисовал очертания земли и моря» и «соорудил небесный глобус [geographikon pinaka]», – писал на рубеже II–III веков н. э. биограф Диоген Лаэртский²⁶. Во времена Анаксимандра у греков еще не было слова «карта». Вместо нее они стали употреблять примерно в III веке до н. э. слово pinax, которое означало деревянную, глиняную или металлическую табличку, применявшуюся для письма или рисования.

К сожалению, труды самого Анаксимандра до наших дней не дошли. Тем не менее, исходя из того, что мы знаем о его взглядах и более поздних греческих картах, мы можем предположить, что составленная им карта была круглой, а центром мира был либо Милет, либо оракул в Дельфах. У Эгейского моря, должно быть, располагались три части света – Европа, Азия и Африка, вокруг них – Океан. Европу отделяли от Азии Черное море и река Танаис (Дон), от Африки – Средиземное море, а Африку от Азии – Нил.

Греки называли эти три континента ойкуменой, словом, которое происходит от oikeo («населяю, обитаю») и означает «заселенная земля». Ойкумена простиралась от Гибралтара на западе до Индии на востоке, от Эфиопии на юге до мифической Гипербореи на севере.

Гиперборея буквально означает «за Бореем», а Борей был греческим богом северного ветра – бородатым, лохматым, с обледеневшими волосами, отцом Хионы, богини снега. Он царил на Рипейских горах, расположенных где-то на крайнем севере. За этим горным хребтом и находилась Гиперборея – страна с приятным климатом, где солнце светило круглые сутки, а люди жили вечно и не страдали от голода и болезней.

Один из мифов рассказывает о том, как Каллисто²⁷ родила от Зевса сына. Ревнивая Гера превратила девушку в медведицу. Когда ее сын вырос, он чуть было не убил во время охоты медведицу-мать, но Зевс предотвратил трагедию: перенес обоих на небо, обратив их в созвездия Большой Медведицы и Волопаса²⁸.

Греки поместили Рипские горы прямо под созвездиями Волопаса, Большой Медведицы и Малой Медведицы, потому что их всегда видно в северной части небосвода, а Крайний Север назвали Арктикой, поскольку arktos по-гречески означает «медведица». Ярчайшая звезда в Малой Медведице – Полярная.

Гибралтар, самая западная из известных грекам областей, где Средиземное море встречалось с большим и неизвестным океаном, тоже был окутан множеством мифов. Согласно одному из них, могущественному полубогу Гераклу для того, чтобы искупить вину за убийство своих шестерых детей и жены, пришлось совершить двенадцать подвигов. В частности, ему нужно было украсть коров у исполина, жившего на средиземноморском острове Эрифия к западу от Африки. По одной из легенд, Геракл не стал взбираться на Атласские горы (современное Марокко), а пробил сквозь них проход, проложив тем самым пролив между двумя континентами. Северная часть разрушенных гор – это Гибралтарская скала на европейском берегу, южная часть – гора Джебель-Муса на африканской стороне. Греки именовали эти две части Геракловыми cтолпами.

Что находится за великим Океаном, никто не знал. Может быть, неизведанные страны или мифические острова, вроде Эрифии, Гесперид или Островов Блаженных – рай для героев среди смертных.

Принято считать, что карту Анаксимандра усовершенствовал Гекатей (550–476 до н. э.), еще один милетец, когда готовил свое Землеописание, или Путешествие по миру – первый в истории географический трактат. Его труд состоял из двух частей: одна была посвящена Европе, другая – Азии и Африке. Вероятно, это первая попытка представить мир в виде отдельных континентов. Книга была написана в форме путевых заметок. Сначала Гекатей описывает Европу, двигаясь с востока на запад, в основном вдоль побережья Средиземного моря, но с заходом в Скифию, область к северо-востоку от Черного моря. Раздел об Африке и Азии охватывает земли, простирающиеся на запад до Атлантического океана и на восток до Индии. Гекатей повествует о городах, расстояниях, границах, горах и народах, иногда сворачивая по пути к рекам. Его карту тоже пытались позднее реконструировать. В отличие от карты Анаксимандра, она включает в себя Красное море, соединяет Африку и Азию через Суэц и сообщает о реке Инд и Каспийском море.

Трудно сказать, кто первый предположил, что земля круглая. Некоторые исследователи утверждают, что такую идею мог высказать философ и астроном Фалес Милетский (624–545 до н. э.), полагаясь на свои знания о звездах, другие указывают на Анаксимандра, который будто бы на самом деле изображал землю не как цилиндр, а как сферу. Но вероятнее всего, это был математик Пифагор (570–495 до н. э.) и его ученики.

Пифагор родился на острове Самос, одном из заклятых врагов Милета, но жил в Кротоне на юге Италии, где основал школу. Для пифагорейцев круг и сфера были идеальными геометрическими формами. Всё во вселенной, включая звезды, небо и нашу Землю, всё, что движется по кругу, они представляли себе в виде сферы. Их теорию подтверждали наблюдения за звездами, вращавшимися в течение ночи вокруг неподвижной точки. Пифагор утверждал, как свидетельствует Диоген Лаэртский, что «земля тоже шаровидна и населена со всех сторон», что «существуют даже антиподы, и наш низ для них – верх»²⁹.

В XIX веке были популярны карты мира, основанные на тех или иных воззрениях античных авторов. На них мы видим мир глазами Гекатея Милетского, Геродота, Страбона и Эратосфена, как он представлен во Всемирном атласе Крэма 1901 года.

Один из учеников Пифагора, Парменид (515–460 до н. э.), был, вероятно, первым, кто разделил землю на разные климатические зоны: две необитаемые холодные области на крайнем севере и крайнем юге, одна жаркая и столь же непригодная для жизни зона, опоясывающая центр, и два умеренных пояса между ними.

ГЕРОДОТУ СМЕШНО

Историк и писатель Геродот (484–425 до н. э.) с большим скепсисом относился к круглым картам, которые рисовали Анаксимандр, Гекатей и другие, не верил он и в пифагорейскую теорию идеальных кругов. В своей Истории он говорит о бездоказательности того, что суша представляет собой круг, окруженный морем:

Смешно видеть, как многие люди уже начертили карты земли, хотя никто из них даже не может правильно объяснить очертания земли. Они изображают Океан обтекающим землю, которая кругла, словно вычерчена циркулем. И Азию они считают по величине равной Европе³⁰.

По мнению Геродота, Азия была заселена только до Индии, а дальше на восток простиралась огромная пустыня, «и никто не может сказать, какова она»³¹. Но и о том, «омывается ли Европа морем с востока и с севера, никому достоверно не известно», «что же до самых отдаленных стран Европы, именно на западе, то я не могу сообщить о них ничего определенного»³². С другой стороны, Геродот утверждал, что Каспийское море – не залив северной части Океана, как полагал Гекатей, а «замкнутый водоем». Тем самым он «продлил» сушу в неизведанные еще области на северо-востоке. Геродот не пытался составлять карту обитаемого мира, считая, что о его окраинах известно слишком мало. Он критиковал картографов-теоретиков, выводивших свои идеи из геометрии, и выступал за картографию, основанную на опыте, путешествиях и эмпирических знаниях.

В одно время с Геродотом жил Демокрит (460–370 до н. э.). Именно он выдвинул гипотезу о том, что населенная суша имеет не круглую, а продолговатую форму, а потому ее следует изображать овальной. Именно тогда сугубо теоретическое и религиозное представление о земле как идеальном круге с определенным центром, будь то Вавилон или Дельфы, постепенно начало уступать место идее овального мира с нечеткими внешними границами; эту форму мы видим на картах и сегодня.

Хотя греческая картография оставалась большей частью теоретической и предметом спора в основном среди математиков и философов, Геродот показал, что карты получили довольно широкое распространение и начали приобретать практическое значение. В Истории он рассказывает о том, как Аристагор, тиран Милета, около 500 года до н. э. прибыл в Спарту, чтобы убедить ее царя пойти войной против персов: «Вступив с царем в переговоры, Аристагор, по словам лакедемонян, принес с собой медную доску, где была вырезана карта всей земли, а также „всякое море и реки“».

Это довольно важное уточнение, оно подтверждает, что карты в то время могли гравировать на переносных медных табличках, что такие карты имели хождение в Древней Греции и, судя по всему, они были более информативны, чем простая карта Вавилона, созданная примерно в то же время. Этот рассказ – один из самых ранних примеров политического и военного применения карты. С помощью карты Аристагор объяснил спартанцам, как они могут попасть в Персию:

Аристагор показывал земли на карте, вырезанной из меди, которую он принес с собой. «А вот здесь, – продолжал Аристагор, – на востоке с лидийцами граничат фригийцы <…>. Далее после фригийцев идут каппадокийцы, которых мы зовем сирийцами. Их соседи – киликийцы, земля которых вот здесь доходит до [Средиземного] моря, где лежит, как ты видишь, остров Кипр. <…> С киликийцами вот здесь граничат армении (они также богаты скотом), а с армениями – матиены, которые живут вот в этой стране. Затем следует вот эта земля киссиев, а в ней на этой вот реке Хоаспе лежит город Сусы, где пребывает великий царь и находятся его сокровища.

О том, что карты были широко распространены в античном мире, свидетельствует и сцена в комедии Аристофана Облака, написанной в 423 году до н. э. Главный герой, земледелец Стрепсиад, вынужден из-за войны пересе литься в Афины. Там он посещает философскую школу:

 
Стрепсиад
А это, здесь?
Ученик
А это – геометрия.
Стрепсиад
К чему она?
Ученик
Чтоб мерить землю.
Стрепсиад
Понял я. Надельную?
Ученик
Ничуть, всю землю.
Стрепсиад
Очень хорошо, дружок!
Народная наука и полезная.
Ученик
А здесь – изображенье всей вселенной. Вот Афины. Видишь?
Стрепсиад
Пустяки, не верю я:
Присяжных здесь не видно заседателей.
Ученик
А дальше, будь уверен, это – Аттика.
Стрепсиад
<…> Но где же Лакедемон?
Ученик
Где он? Вот он где!
Стрепсиад
Бок о бок с нами? Позаботьтесь, милые,
От наших мест убрать его подалее.
Ученик
Никак нельзя!
Стрепсиад
Час не ровен, поплатитесь!³³
 

Из этой сцены явствует, что афинские театралы знали толк в картах. Невежество же Стрепсиада обличает в нем пришельца.

Сократ (470–399 до н. э.) в диалоге Федон Платона (429–347 до н. э.) удивляется тому, как велика и разнообразна земля:

Далее, я уверился, что Земля очень велика и что мы, обитающие от Фасиса до Геракловых Столпов, занимаем лишь малую ее частицу; мы теснимся вокруг нашего моря, словно муравьи или лягушки вокруг болота, и многие другие народы живут во многих иных местах, сходных с нашими. <…> Итак, друг, рассказывают прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами. <…> В одном месте она пурпурная и дивно прекрасная, в другом золотистая, в третьем белая – белее снега и алебастра³⁴.

ТУЛЕ

Где-то между 330 и 320 годами до н. э. грек Пифей, пройдя за Геракловы столпы, совершил путешествие по Атлантическому океану на север, в белые области земли. Он отправился из полиса-государства Массалия (Марсель), чтобы увидеть места, откуда привозили закупаемые им товары: олово из Великобритании и янтарь с берегов Балтийского моря. Вернувшись домой, он написал книгу Об океане, которая не сохранилась. Поэтому о ее содержании и маршруте его путешествия мы знаем от других авторов, писавших о Пифее впоследствии.

Именно Пифей первый нанес на карту Норвегию и самые отдаленные северные территории: тем самым Скандинавия стала частью всемирной географии. В своих рассказах он упоминал остров Thoúle или Туле «в шести днях плавания к северу от Британии, рядом с замерзшим морем». Он уверял, что побывал на краю света.

С тех давних пор не прекращается спор о том, где же он на самом деле побывал и было ли вообще путешествие. Страбон и римский историк Полибий (200–118 до н. э.), два важнейших наших источника, навесили на него ярлык лжеца. Полибий считал, что так далеко на севере, где якобы находится воображаемый Туле, люди попросту не могут жить. Сам он определял северную границу ойкумены 54 градусом северной широты – побережьем Балтийского моря.

Пифей был не только путешественником, но и отличным астрономом, он первым в истории применил астрономические знания для точного определения места на Земле, и сделал это на марсельском рынке. По тени, отбрасываемой солнечными часами, он установил, что его родной город находится на 43 градусах и 13 минутах северной широты – более точные координаты появились лишь в наше время. Эти расчеты послужили отправной точкой для последующих измерений, которые он проводил во время своего путешествия.

Географическая широта определяется высотой Солнца в день равноденствия. На экваторе, который расположен на нулевом градусе, Солнце в день равноденствия стоит у нас над головой, а на Северном полюсе оно на 90 градусов ниже, как раз там, куда указывает наш нос, прямо над горизонтом. Поэтому мы говорим, что Северный полюс находится на 90 градусах северной широты. На маяке Линдеснес в Норвегии Солнце в день равноденствия отклоняется от зенита на 57 градусов, 58 минут и 46 секунд – это и есть широта маяка.

Минуты и секунды необходимы для уточнения координат, ведь расстояние между двумя соседними градусами широты довольно велико – около 111 километров. Минута широты почти равна морской миле, 1852,216 метров, а секунда широты – примерно 14,5 метрам.

Пройдя Геракловы столпы, Пифей поплыл на север вдоль берегов Испании и Франции, затем обогнул Бретань и достиг Корнуолла на юго-западной оконечности Англии. Оттуда он, по всей видимости, проник через Ирландское море к северной окраине Шотландии. Фритьоф Нансен в книге Nord i tåkeheimen (В туманах Севера) высказывает предположение, что дальше Пифей отправился на север к Оркнейским и Шетландским островам, вышел к западному побережью Норвегии и добрался до полярного круга. Он основывался на астрономических наблюдениях Пифея, пересказанных древнегреческим математиком и астрономом Гемином Родосским. Согласно Гемину, Пифей описал места, где ночь длится не более двух часов, следовательно, он должен был дойти до 65 градусов северной широты. Гемин также приводит его слова о том, что «варвары нам показывали, где садится солнце»³⁵. Так что Пифей не просто мог что-то слышать о Туле, как утверждают некоторые, но и сам там побывал. По другим описаниям Пифея, которые цитируют и Страбон, и Эратосфен, и Плиний Старший, Туле простирался до самого полярного круга, и он называл его страной полуночного солнца. Плиний в Естественной истории пишет:

Цит. по: Широкова Н. С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб.: Евразия. С. 33.

Последний из [островов, которые источники] приводят [для этих мест], – Туле, на нем в летнее солнцестояние, когда Солнце проходит через созвездие Рака, как мы указывали, нет ночи, а в зимнее солнцестояние нет дня. Некоторые полагают, что такое [состояние] продолжается по шесть месяцев³⁵.

Считается, что Пифей достиг центральной Норвегии, побережья где-то возле Мёре или Трёнделага. Здесь он встретил народ, который, по пересказам Страбона, питался овсом, овощами, дикими фруктами и кореньями и готовил напиток из злаков и меда, что-то вроде медовухи. Он сообщал, что зерно молотили в больших амбарах, поскольку постоянно лил дождь и не было солнца. Должно быть, то, что кто-то молотит зерно в помещении, а не под открытым небом, как принято в Средиземноморье, Пифею казалось экзотикой.

Почему же многие сочли Пифея лжецом? Если его рассказы достоверны, если он действительно заплыл так далеко, что не только увидел ранее неизвестные острова к северу от Шотландии, но и, отправившись дальше в неизведанное Северное море, открыл новые страны, то это расширило границы мира, известного древним грекам, на целых 16 градусов северной широты – от южного берега Англии до полярного круга. Вероятно, многим это представлялось неправдоподобным.

Нансен, сам побывавший на далеком Севере, не находил ничего необычного в том, что Пифей предпринял столь далекое путешествие: «Само по себе отнюдь не удивительно, что этот необыкновенный путешественник, который был не только выдающимся астрономом, но и умелым мореплавателем, прослышав в северной Шотландии, что еще дальше на север есть обитаемая страна, пожелал увидеть и ее. Следует помнить, что ему, астроному, особенно интересно было выяснить, как далеко на север простирается ойкумена, и собственными глазами увидеть необычайные явления северных широт, в первую очередь полярный день».

Мы не знаем, считал ли Пифей Туле островом. Скорее всего, считал, потому что когда вы путешествуете, как он, от острова к острову, а затем от Шетландского архипелага по морю на север, и вдруг попадаете на некую землю, расположенную далеко на севере, то едва ли вы подумаете, что снова наткнулись на материк. Во всяком случае, на всех позднейших картах Туле изображали островом.

В конце концов эта таинственная северная земля стала частью нашей географии. «Остров Фуле [Туле] находится на той параллели, которая является пределами самой северной части известной нам земли»³⁶, – сообщает Птолемей, поместив Туле после Оркадских островов³⁷, на 63 градусе северной широты – возможно, потому что римский историк Тацит в своем сочинении Агрикола (77 н. э.) отождествлял Туле с Шетландскими островами.

ОКРУЖНОСТЬ ЗЕМЛИ

Аристотель (384–322 до н. э.) подвел итог классическому периоду греческой географии. На основании простых наблюдений, как то тень Земли на Луне во время лунных затмений имеет круглую форму, а Полярная звезда поднимается тем выше на небосводе, чем дальше наблюдатель идет на север, он установил, что Земля имеет сферическую форму. Он полагал, что Вселенная симметрична и пребывает в равновесии, а земля и вода, будучи по своей природе тяжелыми элементами, естественно тяготеют к центру Вселенной, поэтому и масса Земли везде равноудалена от ее центра. За 1800 лет до путешествия Колумба он был уверен, что в Индию можно попасть, плывя на запад от Геракловых столпов³⁸.

Аристотель также утверждал, что Земля состоит из пяти климатических зон. В трактате Метеорологика он пишет: «Дело в том, что обитаемая земля делится на две части: одна – у верхнего полюса, где живем мы, другая – у противоположного полюса, к югу»³⁹. Длина обитаемой Земли, считал Аристотель, намного превосходит ширину. Расстояние от Гибралтара на западе до Индии на востоке относится к расстоянию от Эфиопии на юге до Азовского моря на севере примерно как пять к трем. Поэтому логично, чтобы карты имели продолговатую форму. «Поэтому существующие ныне описания [или карты] Земли нелепы: ведь обитаемую Землю изображают круглой, а это невозможно, исходить ли из наблюдения или из [общих] рассуждений»⁴⁰.

Аристотель был наставником Александра Великого, македонца, который в 334 году до н. э. завоевал Малую Азию и дошел до самой Индии. В поход с ним отправились не только воины, но и ученые, собиравшие сведения о флоре, фауне, культуре, истории и географии, определявшие расстояния между стоянками. Александр в своем отношении к окружающему миру следовал методу Аристотеля, полагаясь больше на наблюдения, нежели на теоремы. Его поход положил начало эпохе картографии, когда карты начали составлять с опорой на опыт, а не теории. Следующие поколения географов при создании карт Азии и более подробных карт мира в значительной мере основывались на описаниях походов Александра.

Завоевания Александра породили эллинистическую культуру, образовав из небольших греческих городов-государств ряд династий, распространившихся по всему Средиземноморью и Азии. Политическая география стала иной. В период эллинизма культура и влияние Греции достигли своего пика. В то же время греческая культура вобрала в себя элементы культур Северной Африки и Передней Азии. Александрийская библиотека была создана не только по образцу афинской школы и библиотеки Аристотеля – она продолжала традицию библиотек фараонов и царей Месопотамии, в частности, библиотеки царя Ашшурбанапала в Ниневии на севере нынешнего Ирака, в которой по преданию побывал Александр Македонский.