Михаил Тырин
Фантомная боль
Никто сначала не удивился. Сергеев часто оставлял команду после ужина, чтоб объявить распорядок занятий на следующий день или сообщить, например, о замене постельного белья.
На этот раз речь шла не о белье.
– Завтра будет горячий денек, – сказал Сергеев. – Вам нашли работу. Скажу честно, она мне не нравится, но придется ее сделать. От того, как вы справитесь, может многое зависеть.
– Какая работа? – нетерпеливо спросил Гоблин.
– Сегодня утром торговцы отметелили двоих инспекторов ЭКОПОЛа на юго-западном рынке. Завтра утром вы должны выехать на рынок и сделать то же самое с торговцами. Не со всеми, а с теми, которых вам покажут. Они все стоят на одном ряду и торгуют телетехникой, их немного. Вот, смотрите...
Сергеев подключил висящий на стене плоский экран и открыл карту рынка. Антон плохо его слушал. Он пребывал в величайшем изумлении: оказывается, ЭКОПОЛ занимается такими гнусными вещами, да еще и создал для этого... нет, не команду, а просто банду, иначе не назовешь! Ему раньше и в голову не могло такое прийти. А сейчас он сам должен был участвовать в этой подлой, преступной акции.
Сергеев наскоро объяснил, где находится то место, в котором следовало устроить погром, обвел своей тростью предполагаемый маршрут, показал, где будет ждать машина, и добавил:
– Еще раз повторяю, я не хотел бы, чтоб вы этим занимались, но выхода нет – у меня распоряжение начальства. О секретности, думаю, предупреждать не нужно. Детали обсудите между собой, Самурай уже в курсе.
Когда он вышел, воцарилось молчание. Антон украдкой оглядел товарищей и понял, что все относятся к предстоящему делу по-разному. Доволен был, кажется, только Гоблин. По его лицу блуждала мстительная усмешка. Впрочем, это было одно из обычных выражений его лица. Обжора, Сержант и Печеный выглядели слегка растерянными. Но слегка. Спокойным был лишь Самурай.
– Надо делать, – сказал он.
– Интересно, сколько их там человек? – задумался Печеный, почесав затылок. – Как бы мы там сами не получили...
– Если все хорошо продумаем – не получим, – Самурай встал, подошел к карте. – Длина ряда – около тридцати метров. Обработать мы должны только вот эту часть. Идти придется двумя группами – по одной на каждую сторону. На рынок заходим поодиночке, собираемся вот здесь, но друг друга не замечаем. Постепенно сдвигаемся к середине ряда, а вот здесь я незаметно бросаю в толпу свето-шумовую гранату...
– Давайте все бросим гранаты! – предложил Печеный. – Больше будет паники.
– Если мы все начнем бросать гранаты, будет слишком заметно, – спокойно возразил Самурай. – Я брошу гранату, и только после этого начинаем действовать. Если успею – подброшу и еще несколько штук для шума. Я уже обсудил экипировку с Сергеевым: у каждого будет электродубинка, укрепленный кевларовый панцирь, нарукавники и шоковые пистолеты с резиновыми пулями. Пистолетами пользоваться только в крайнем случае. Ими можно покалечить людей, а такого приказа не было. Все, что несем, должно быть спрятано под одеждой.
– Там на рынке охрана, – подал голос Обжора. – И у них тоже пистолеты. С настоящими пулями, кстати.
– Знаю. Охрана обычно сидит у себя в вагончике и успеет сюда в лучшем случае через полторы-две минуты. За это время мы должны закончить дело. Работаем быстро. Индивидуальный подход к каждому клиенту необязателен. Нужно только ударить один-два раза, испортить товар и переходить к следующему прилавку. Затем мы должны перескочить через этот забор и спрыгнуть в грузовик, который будет нас ждать.
– Высокий там забор-то? – поинтересовался малорослый Гоблин.
– Довольно высокий. Но там будут приставлены крышки от ящиков, об этом позаботятся без нас.
– А если кого-то из наших примнут? – проговорил Печеный. – Ждать его или бежать, выручать?
– Если кто-то останется и попадется охране – это его личная проблема. Подставлять всю команду из-за одного человека мы не можем.
Он на секунду замолчал, оценивающе посмотрев на Антона.
– Сразу определимся с группами. По правой стороне идут Обжора, Гоблин и Печеный. По левой – я, Сержант и Антоха. Еще вопросы есть?
– Зачем это все нужно? – не выдержал Антон.
Все насмешливо переглянулись.
– Не тебе обсуждать, – назидательно ответил Самурай. Потом он нервно пробарабанил пальцами по столу и добавил, уже не так холодно: – Начальство считает, что, если не отреагировать сейчас, инспекторов будут бить и дальше. Это уже не первый случай. Но принять меры по закону они не могут. Во-первых, ни один дурак на рынке не станет давать показания, а во-вторых, эти инспектора сами постарались всех разозлить. Брали штрафы и не выписывали квитанции. До того обнаглели, что брали деньги и, не пересчитывая, клали в карман. А наказывать их нельзя, – Самурай понизил голос, – один из них начальнику департамента зятем приходится.
– Так во-от в чем дело! – протянул Печеный. – Выходит, нас на кровную месть подряжают?
– А тебе не все равно? – отозвался Гоблин.
– Ладно, хорош базарить! – оборвал Самурай. – Если кто-то недоволен, идите к Сергееву и там протестуйте. Экипировку и гражданскую одежду получаем утром после завтрака. Подъем – в семь тридцать. Если хорошо сделаем дело – поедем на «фестиваль». Мне уже обещали...
При этих словах команда заметно повеселела.
– Какой еще фестиваль? – спросил Антон у Сержанта, когда они вернулись в свой домик.
– Увидишь, – многообещающе улыбнулся Сержант. – Я же тебе обещал невесту найти. А то ты весь слюной исходишь, когда на Анку глядишь. Думаешь, не видно?
– Да при чем тут это?! – с досадой ответил Антон.
Он лег в кровать и долго мучил себя унылыми размышлениями. В этот вечер он почувствовал себя быдлом, на которое можно надеть любой хомут, даже самый грязный. Завтра они должны идти на рынок и бить торговцев только потому, что какой-то чиновник из ЭКОПОЛа хочет отомстить. А давно ли Антон сам был таким же торговцем, стоял в рядах и клял последними словами инспекторов, что копались в его товаре и наказывали за каждую мелочь?
«Завтра будем убеждать себя, что торговцы плохие, что они сами поступили неправильно и заслужили наказание, – подумал Антон. – А иначе – как решиться ударить?..»
* * *
Утром он почувствовал неприятное волнение. Как перед экзаменом, к которому не готов. Да и не только он – настроение было неважным у всех. Быстро, почти не разговаривая, позавтракали, затем получили у Сергеева вещи. Антон взял себе брюки из плотной темно-серой ткани и просторную рубашку, под которой легко было спрятать панцирь и все остальное. Смотрелся он в этом одеянии не слишком элегантно, зато незаметно. Остальные тоже не блистали вычурностью нарядов.
В автобусе Самурай постоянно бросал на Антона полные сомнения взгляды, потом подсел и сказал:
– Когда начнется, от меня не отходи, понял? Вперед не рвись, но и не отставай. Если что случится – зови.
Их высадили в двух кварталах от рынка, и автобус уехал. Как было оговорено, все сразу разделились и растворились в потоке прохожих. Антон вдруг почувствовал какую-то шальную радость от того, что вновь оказался на улице, один, среди обычных свободных людей. Но примешивалась горечь обиды. Он не мог сейчас повернуться и пойти куда вздумается, а маршрут его был четко определен и исключал отклонения.
Антон шел, опустив глаза, чтобы случайно не наткнуться на кого-то из знакомых. На такой случай у него, конечно, была припасена версия, но выкручиваться и объясняться с кем-то все равно не хотелось.
Территория рынка была огорожена плотным щитовым забором, украшенным пестрыми рекламными панелями. Он бывал здесь раз или два – юго-западный рынок располагался на самой окраине, и сюда приезжали в основном только жители пригородов. Антон плохо помнил расположение рядов.
Найти нужное место оказалось сложнее, чем он думал вчера, глядя на карту. Посетителей пока было мало, и торговцы, пользуясь этим, пили кофе, болтали, листали журналы и игрались с карманными электронными играми.
Антон неторопливо шел между рядов, поглядывая на товар и нигде надолго не задерживаясь. Продавцы иногда делали попытки заинтересовать его своими вещами, но не очень настойчиво – у Антона был вид типичного праздношатающегося без копейки в кармане.
Он без особого интереса миновал ряды с одеждой и обувью, слегка задержался у прилавков с туристическим снаряжением. А вот поглазеть на фототовары ему толком не удалось – время поджимало.
Ряды телевизионщиков были видны издалека – эти ребята выстраивали из своего товара стенки метра по три высотой. Здесь уже собралось довольно много посетителей, и Антон не сразу нашел своих. Сначала он увидел Обжору – тот эмоционально спорил с одним из продавцов насчет какой-то антенны, хотя Самурай четко дал понять, что нельзя заранее привлекать внимание.
Затем в толпе мелькнула вечно не чесанная голова Сержанта. Антон неторопливо направился в его сторону. По дороге его перехватил неизвестно откуда взявшийся Самурай.
– Ты готов? – тихо и быстро спросил он. – Ждем Гоблина и сразу начинаем. Далеко не уходи, будь рядом. И посмотри на всякий случай, нет ли тут твоих знакомых.
Он вновь исчез. Антон нерешительно остановился. Ему следовало по-прежнему прикидываться рыночным зевакой, но при этом находиться на одном месте. Задача нелегкая.
Наконец он решился подойти к ажурному стеклянному прилавку с видеокамерами, наклонился над ними и стал пристально разглядывать, растягивая время. Торговец посмотрел на него без интереса. Он даже не стал спрашивать: «Чем интересуетесь?»
Антон закончил любоваться камерами и перешел к чтению аннотаций. Подняв на мгновение глаза, он встретил подозрительный взгляд продавца. Тот как будто спрашивал: что ты, парень, здесь дурью маешься, покупателей отпугиваешь? Антон хотел было спросить что-нибудь умное, но не успел. Кто-то легко тронул его за плечо, и над ухом прозвучал быстрый шепот:
– Через пять секунд начинаем...
Он оглянулся, но никого не увидел.
И вслед за этим раздался оглушительный грохот.
Антон вздрогнул и начал растерянно озираться по сторонам. Народ в панике бросился врассыпную, образовалась нешуточная давка. Антон отскочил на опустевшее пространство, уворачиваясь от мечущихся людей, и увидел сквозь затянутый пороховой дымкой воздух, как Самурай подрубает ногой стойку широкого трехметрового прилавка. Телевизоры посыпались на асфальт, как кубики, треща пластиковыми корпусами и разлетаясь фонтанами осколков.
Вслед за этим раздались еще два взрыва – брошенные заранее гранаты разорвались ослепительными белыми хлопьями.
Антон зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Самурай смотрит прямо на него и что-то кричит:
– Чего встал, как баран?! – разобрал он через мгновение. – Давай сюда!
Антон подскочил, выхватывая электродубинку, и успел ткнуть ею в живот здоровенного разъяренного торговца, который собирался обрушиться на Самурая сзади. Торговец дернулся, сгибаясь пополам, и отлетел на асфальт, под ноги бегущим людям.
Самурай рванулся вперед, к следующему прилавку и снова ударил. Еще один шестиэтажный «небоскреб» из телевизоров покачнулся и рухнул с грохотом и звоном. Впереди действовал Сержант. Он, как вертолет, махал своей дубинкой, разгоняя торговцев и освобождая пространство для наступающего следом Самурая. Антону же оставалось только прикрывать Самурая сзади. Тактика эта не была придумана заранее, она родилась прямо здесь, как простейший и единственно верный метод.
Под ногами трещали корпуса разлетевшихся видеокамер. Самурай особенно старательно уничтожал их, чтоб ни у кого не возникло мысли взять камеру и зафиксировать происходящее «для истории».
С каждым шагом Антону приходилось все труднее. Первый испуг у торговцев прошел, и теперь они с яростью бросились защищать свое добро. Антон, как никто другой из команды, понимал их. Он знал, что каждый удачный удар Самурая разоряет одного человека. Если что-то и оставалось относительно целым после его атак, то продать это по нормальной цене было делом безнадежным. Антон знал, что внешний вид товара – половина его стоимости. Да и мало что могло уцелеть – почти все телевизоры были оборудованы хрупкими хрустальными полусферами – распознавателями жестов, которые ломались от малейшей перегрузки...
...Антон уже не понимал, кого защищает – себя или Самурая. Пока его спасала только давка и высокая скорость движения: разъяренные продавцы не успевали как следует сорганизоваться. Махать дубинкой уже не оставалось сил. Антон все чаще просто нажимал на кнопку разрядника, со страхом думая, что емкость батарей не бесконечна.
В какой-то момент он не смог увернуться, и молодой парень с разбитым лицом крепко и больно схватил его за волосы, а кто-то еще дважды от души ударил – в скулу и в висок. У Антона закружилась голова, он выронил дубинку и сам едва не свалился на землю, но тут что-то сильно потянуло его в сторону, а потом – вверх. Ноги почему-то оторвались от земли, он начал перебирать ими, нащупал какую-то опору...
Когда Антон пришел в себя, он обнаружил, что уже сидит на заборе.
– Прыгай в кузов! – заорал прямо в лицо разгоряченный Самурай, отпуская его одежду.
Антон судорожно схватился руками за забор и глянул вниз. Свалка, из которой его выдернули, кипела прямо под ногами, но она уже стала казаться чем-то совсем неопасным, не имеющим к нему отношения. По другую сторону забора стоял небольшой автофургон с задранным тентом, из кузова Антона звал Сержант, что-то крича и размахивая руками. Рядом оседлал забор Обжора с двумя пистолетами в руках – он отгонял каучуковыми пулями торговцев, пытавшихся поквитаться со своими обидчиками.
– Прыгай за мной! – снова крикнул Самурай и сиганул прямо в кузов, ловко удержавшись на ногах.
Антон еще раз посмотрел за забор и собрался было прыгать, но вдруг увидел неподалеку небольшую, но плотную группу торговцев, похожую на кипящий котел. В центре этого котла моталась окровавленная голова Гоблина.
– Там Гоблин! – закричал Антон, показывая рукой.
– Что?!
– Гоблин!
– Черт с ним! Прыгай – и поехали.
– Его сейчас разорвут!
Самурай выговорил какое-то зверское ругательство и снова вскарабкался на забор, ловко достав пистолет.
– Где?
– Вон там...
– Дай свой пистолет и вали отсюда, не мешай.
Антон наконец перебрался в кузов и сел, привалившись к бортику.
– Жив? – спросил Сержант, бесцеремонно повертев его голову в руках и тронув пальцем набухающую шишку на виске.
Антон не ответил. Машина стояла в пустынном хозяйственном дворе, здесь были только однообразные боксы из листового железа и несколько ветхих тракторов. Из-за забора все еще доносился шум.
Рядом приземлился Обжора.
– Все, сейчас едем, – выпалил он. – Там уже охрана бежит...
Перед глазами Антона мелькнули тяжелые ботинки Самурая, грузовик содрогнулся, когда подошвы ударили о кузов. Следом перевалился едва живой Гоблин, а за ним прыгнул Печеный – гибкий и упругий, как кошка. Сержант стукнул кулаком по кабине и поднял тент. Машина рванула с места.
Оказавшись в полумраке, Антон утратил остатки сил и самообладания. На теле ноющей болью обозначились те места, которые он не смог уберечь от пинков и ударов. Сержант сидел рядом и пытался разжечь сигарету. В другом углу кузова над стонущим Гоблином склонились Печеный и Самурай. Они что-то с ним делали и беспрерывно ругались, приказывая ему не дергаться и не ныть.
Машина мчалась, не останавливаясь, как будто в городе не было ни светофоров, ни перекрестков. И чем больше она удалялась от растревоженного рынка, тем свободнее себя чувствовали все, кто сидел в фургоне.
– Да... – сказал Обжора. – Устроили мы ребятам... телешоу!
И засмеялся. Все остальные тоже вдруг начали смеяться – сильней и сильней, и Антон почувствовал прилив веселья и легкости, хотя ничего смешного, конечно, не было.
– А я... А я... – захлебывался Сержант. – Этот орет: только товар не трогай! А я его самого тронул, да так, что он в свою витрину улетел...
– А я там одному прилавок с видеокамерами разбросал! – подхватил хохочущий Печеный. – А он их сгреб в охапку, бежит за мной и в меня кидается! Камерами!
Антону тоже захотелось рассказать всем, как он ловко столкнул лбами двоих мощных торгашей, но он все же решил промолчать и послушать, как другие хвастаются своими «подвигами».
Когда все отсмеялись и успокоились, к Антону подсел Самурай.
– Что-то ты не очень сегодня напрягался, – тихо, чтоб никто не слышал, сказал он. – Специально, что ли, старался товар не попортить?
– Когда мне было товар портить? – возразил Антон. – Ты впереди шел, после тебя ничего целого не оставалось. А я, между прочим, напрягался будь здоров! Сам разве не видел?
Самурай промолчал, смерив Антона медленным, напряженным взглядом.
– Всем лихо было, – сказал он. – И все успевали громить прилавки. Кроме тебя. Я понимаю, что мы сегодня, может, хреновыми делами занимались и что тебе неохота своих же братанов-торгашей долбить, но ты же с нами пошел! А если настоящее дело будет – тоже за другими спрячешься?
– Думаешь, я сегодня испугался?! – вскинулся Антон.
– Да нет... Просто добренький ты слишком. Учись бить по-настоящему! А то на тебя надежды никакой...
Самурай криво усмехнулся и отошел к Гоблину проверить бинты.
Антон почувствовал, что его оскорбили до самой глубины души. Только что он прикрывал Самураю спину, принимал на себя все удары и пинки, которые предназначались ему, и этот же самый Самурай обвиняет его в том, что «не очень напрягался»! После таких слов Антон засомневался, стоит ли теперь вообще верить ему и уважать его мнение.
Машина остановилась на узкой пустынной дороге за городом. Все высыпали из кузова размять ноги и глотнуть свежего воздуха.
Из кабины появился Сергеев, почесывая спину своей тросточкой, – оказалось, он сидел рядом с водителем.
– Генерал доволен, ребята, – сказал он, не выказывая, впрочем, никакой радости. – Он смотрел прямую телетрансляцию с рынка и видел все от начала и до конца. Я только что разговаривал по телефону с его референтом, и он говорит, что старик даже помолодел от удовольствия. Молодцы, одним словом...
– Ну так! – гордо воскликнул Сержант.
– Все целы?
– Практически, да, – ответил Самурай.
– Ну, тогда заедем на базу в медпункт, а потом на гулянку. Или хотите сначала отдохнуть?
– Какой еще отдых! – простонал Гоблин. – Сейчас заклеим шишки – и вперед, на новые подвиги!
– Как хотите, – усмехнулся Сергеев, садясь в машину.
* * *
В лагере их встречала только Анна. Она с любопытством посмотрела, как потрепанная, но бодрая команда выгружается из машины, и ушла куда-то. В медпункте уже ждал врач – высокий костистый мужик с простым грубоватым лицом. В первую очередь он занялся, конечно, Гоблином. У того был расквашен нос, рассечена кожа на голове и повреждена, несмотря на защитный панцирь, пара ребер. Врач посоветовал ему отлежаться, но Гоблин и слышать об этом не хотел. Глаза у него бегали, как у голодного хорька в предвкушении кормежки. Да и все остальные находились во власти какого-то сладкого предчувствия.
Антон дожидался своей очереди на улице, когда вновь увидел Анну. Она тоже заметила его, подошла и села рядом.
– Сильно досталось? – полюбопытствовала она.
– Не очень, – пожал плечами Антон. – Некоторым хуже.
– Ну-ка, дай посмотрю...
Антон повернул голову, и Анна осторожно потрогала ссадину на его виске. От ее мягких прикосновений у Антона мороз пошел по коже. Он замер и перестал дышать, чтобы не спугнуть эти волшебные секунды. Это было похоже на ласку матери. Впрочем, матери своей Антон не помнил, но представлял себе именно так.
– Больно? – тихо спросила Анна. – Крови много натекло. Хочешь, я принесу крем, чтобы размягчить корку?
– Не надо, врач все сделает, – ответил Антон. И добавил: – Спасибо, конечно.
Анна помолчала несколько секунд. Потом сказала:
– Ничего... Сейчас поедете долечиваться. К вечеру и не вспомнишь про свои болячки.
И что-то странное прозвучало в ее голосе – то ли горькая усмешка, то ли презрение. Антон так и не понял, что же она имела в виду, но отчетливо почувствовал подувший холодный ветерок.
Однако отъезд на «долечивание» почему-то задерживался. В ожидании транспорта пришлось пообедать, послоняться без дела по лагерю. После четырех к воротам наконец подъехал небольшой комфортабельный автобус. Все неторопливо загрузились, расселись в высокие кресла и принялись ждать Самурая, который, как всегда, где-то пропадал.
Наконец появился и Самурай. Он помахал перед глазами ребят желтым конвертом и прошел на заднее сиденье.
– Сколько дали? – спросил Печеный.
– Сейчас посмотрим, – буркнул Самурай и вытащил из конверта ворох новых банкнот.
Автобус тронулся и выехал на дорогу. Антон чувствовал себя неважно. Казалось, что сейчас Самурай снова подсядет и начнет укорять в мягкотелости и ненадежности. Или как-то обделит при распределении неизвестных, но ожидаемых благ.
Но Самурай, казалось, уже позабыл про утренний разговор. Вскоре он прошел вперед и сел лицом к салону. Антон рискнул посмотреть в его глаза и не увидел там никакого упрека в свой адрес.
– Ну что... Начальство, как всегда, пожадничало, – сказал Самурай. – Деньжат у нас маловато. Хватит, чтоб всем как следует напиться и споить пару платных девчонок на вечер. Или, наоборот, споить девчонок для каждого, а самим чуть принять для храбрости. Какие есть мнения?
– А как насчет много выпивки и бесплатные женщины для всех? – поинтересовался Сержант.
– Сегодня такое вряд ли получится. Едем в одно глухое придорожное заведение, на тридцать километров ни одного городишки, и приличные дамы – в смысле бесплатные – туда не заглядывают. Только «заплечные» – шоферские подруги.
– Посмотрим, – проворчал Сержант. – Бесплатные везде есть...
– Ну, что мы решим? – напомнил Самурай.
Никто не ответил. Антон смотрел в окно и видел в нем отражение шестиместного «ЛуАЗа», который следовал за их автобусом. Интересно, куда едут эти люди? Что за дела у них могут быть в каком-то другом городе? Антон так привык к однообразию своей новой жизни, что не представлял, может ли где-то в мире быть другая жизнь...
– Я думаю, после такого дела нужно мощно напиться, – сказал Печеный. – А затем разберемся с бабьем. Кто захочет, конечно...
– И кто сможет! – насмешливо добавил Обжора.
– Резонно, – согласился Гоблин. – Тем более что на одну подружку у нас деньги все равно остаются. А нам больше и не надо.
– Не с твоей-то разбитой рожей вообще о женщинах рассуждать, – заметил Самурай и посмотрел на Антона. – А ты как думаешь?
Антон несколько секунд помялся, потом сказал:
– Я с вами первый раз еду, ничего не знаю и посоветовать ничего дельного тоже не могу. Решайте без меня.
– Ладно. – Самурай сложил деньги пополам и сунул в карман. – Значит, берем много водки и не обращаем внимания на женщин. Пусть они сами на нас внимание обращают.
Шестиместный джип по-прежнему мчался позади автобуса. Все замолчали и смотрели в окна, думая о своем.
Антон размышлял, отчего их увозят так далеко. Наверно, чтобы избежать случайных встреч со знакомыми и других неприятных неожиданностей. Тех, кто находится вне закона, лучше держать подальше от шумных городов.
Ожидание закончилось остановкой возле небольшой чистенькой автозаправки в пустынном месте, посреди широкого поля. За офисом оператора пестрела вывеска придорожного ресторана, чуть дальше стояло несколько щитовых домиков – видимо, жилье для обслуживающего персонала. На стоянке красовались разрисованными боками несколько большегрузных автомобилей.
– Да-а, – вздохнул Обжора, выбираясь из автобуса. – В таком месте можно пить только от большой тоски.
– Скажи спасибо, что хоть сюда привезли, – проворчал Печеный. – После того, что мы устроили в прошлый раз на турбазе, нас вообще могли под замок посадить.
Порыв горячего ветра взметнул пыль и мелкий песок с дороги, заставив зажмурить глаза. Антон повернулся к ветру спиной и увидел, что «ЛуАЗ» остановился неподалеку. Из него уже выбрались четверо крупных плечистых мужчин, одетых как бизнесмены. Они направлялись к ресторану. Ветер трепал полы их дорогих пиджаков.
Место и в самом деле было тоскливое. Все поскучнели и разбрелись вокруг, ожидая, пока Самурай все выяснит и разведает. Мимо проносились машины, никто не останавливался. Под навесом дремал на ящиках рабочий бензоколонки в ярко-зеленом комбинезоне.
Антон послушал, как Сержант спорит с Гоблином насчет каких-то боксеров, ему стало скучно, и он отошел, присев на корточки возле колеса автобуса.
Потом появился Самурай.
– Я все узнал, – с ходу сказал он, сразу заразив всех своей энергией и бодростью. – Это место шофера называют «пьяные домики». Вон те будочки сдаются на ночь. Водка здесь недорогая. Иногда приезжают практикантки с текстильной фабрики и устраивают гулянки. Но сегодня вряд ли – середина недели. Может, кто-то подъедет ближе к вечеру.
– Скучно, – сморщился Сержант.
– Что заслужили – то и получили. Ничего. Выпьем по стаканчику, глядишь, и развеселимся. Ну, пошли.
Зал ресторана был полупустой и темный. Даже подсветка стойки бара не включена. Здесь сидели всего несколько человек: те самые бизнесмены из «ЛуАЗа» и еще двое каких-то людей, судя по всему, шоферов, остановившихся перекусить.
Обжора и Печеный сдвинули вместе два стола, и все расселись, неуверенно поглядывая по сторонам.
Похоже было, что Самурай не только все узнал, но уже и договорился: зевающий, неопрятно одетый официант-бармен сразу стал ставить на стол бутылки и тарелки с холодной закуской.
Сержант протянул бутылку Самураю.
– Разливай, командир.
Тот распределил по стаканчикам приправленную ароматизаторами водку и кивнул, объявляя начало застолья:
– За удачу. За то, что и сегодня все обошлось и мы остались живыми и здоровыми.
– Ну, насчет здоровья можно поспорить, – проворчал Гоблин, поднося стакан к губам.
Антон обратил внимание, как он пил. Гоблин держал свою посудину бережно, почти благоговейно, с таким видом, будто ему выпала величайшая честь и удовольствие. Проглотив водку, он прикрыл на мгновение глаза и медленно выдохнул.
– Наливай сразу еще, – потребовал Сержант.
– Теперь, наверно, надо выпить за... – начал было Обжора, поднимая стакан. Но Сержант перебил его:
– Теперь – за боевое крещение, – сказал он, хлопнув Антона по плечу. – Я видел сегодня, как этот парень махался, и хочу сказать, что он молодец. Наш человек.
– Да, Антоха махался хорошо, – кивнул Самурай. – Сколько раз он сегодня мне макушку прикрыл – я и со счета сбился. Да и Гоблина спас. Гоблин, ты ведь и не знаешь, что это он заметил, как тебя убивали.
Антон, опустив глаза, замер, не зная, что сказать. Меньше всего он сейчас ожидал таких слов от Самурая. Нечего и думать, Самурай вел себя честно. Знает, когда поругать, но и хорошее замечает.
И все же Антон не испытывал ни гордости, ни радости. Ему казалось, что это какая-то ошибка, что нелепо сравнивать его с этими сильными, умелыми и отважными ребятами. Кто он сам – тихий домашний обитатель, который занимается спортом для удовольствия, а побеждает только виртуальных противников...
После второй дозы спиртного тело наполнилось приятной расслабленностью, а уши и щеки начали гореть. Антон поковырял немного заливное мясо – довольно аппетитное на вид, но безвкусное – и, откинувшись на спинку стула, сложил на груди руки. Ему было хорошо. Не существовало никаких забот и проблем, все волнующие вопросы устранились, уступив место покою, отдыху и радости от жизни в реальном времени.
– А ты еще и пьешь, оказывается, – сказал Печеный, искоса взглянув на Антона.
– А что? – усмехнулся тот.
– Я думал, вы, кибернетики, совсем не пьете.
– Это почему же?
– Да так... Знаю одного – он и не пьет, и не курит, и не гуляет. Да и не ест почти, кажется. Только сидит перед своими экранами. Я думаю, он чокнутый.
– Таких много, – присоединился Обжора.
– Не понимаю, что в этих железках интересного?
– Это потому, что ты не пробовал, – пожал плечами Антон.
– Да уж напробовался. На занятиях.
– Может, и напробовался, но ничему не научился. Если б ты попытался сам понять хоть немного, то дальше тебя уже не смогли бы оторвать от этих «железок».
– Больно надо...
– Не сомневайся, это доказано наукой. У нас в институте был факультатив по защите психики от компьютерной зависимости. Там говорили, что компьютеры – самый легкий способ создать свой мир и сделать его таким, каким ты хочешь. Стоит только один раз уйти в этот мир, и тебе не захочется жить в настоящем. Потому что там ты можешь быть кем угодно и каким угодно. Уже сколько народу из-за этого в дурдоме перебывало...
– То-то и оно. Поэтому лучше и не пробовать.
– Но я-то попробовал, – возразил Антон. – И ничего страшного. Просто нужно уметь остановиться.
– Кибернетик, – усмехнулся Печеный. – Наливайте еще.
Незаметно пришел вечер. В зале прибавилось людей, правда, это были в основном все те же шоферы-дальнобойщики. Бизнесмены, похоже, никуда не собирались уезжать, они сидели и пили что-то из маленьких металлических рюмочек.
В ресторане стало уютнее. Хозяева включили тусклое освещение, из невидимых динамиков начала звучать тихая музыка. Антон сидел, совершенно расслабившись, и болтал вместе с другими о всяких пустяках. Только Сержант никак не мог успокоиться. Он беспокойно вертелся, чересчур часто поглядывал на вход и иногда шептался о чем-то с Самураем. Похоже, ему не давал покоя женский вопрос.
Антон заметил, что Печеный высыпал из коробка на стол спички и раскладывает из них какие-то фигуры. Его удивило, что спички были какие-то слишком толстые и все до единой оказались остро заточены.
– Зубочисток себе наделал, что ли? – поинтересовался он.
Все за столом как-то странно, с усмешками переглянулись.
– Ага, – кивнул Печеный. – Зубочисток.
Антону стало жутко интересно, что на самом деле означают эти спички, но он постеснялся выказывать несолидное любопытство.
Вдруг у Сержанта загорелись глаза. Он чуть-чуть приподнялся и едва не полез через стол. Все обернулись и увидели, что в ресторан заходят две дамы. Похоже, это были мать с дочерью – младшей на вид казалось лет четырнадцать. И по одежде, и по манере держаться они походили на состоятельных людей, и было даже странно видеть их в шоферской забегаловке.
– Так-так-так... – проговорил Сержант. – Вот мы и дождались.
– А я бы с той маленькой поиграл в дочки-матери, – сказал Печеный.
Все проявляли преувеличенное любопытство, и только Гоблин хмурился и с досадой трогал свои ссадины и шишки на лице.
– Не, – покачал головой Самурай. – Не тот сорт. Такие, как мы, их не интересуют. Сейчас наверняка подойдет их толстопузый папочка, который закрывает машину.
– Жду пять минут, – сказал Сержант. – Если папочка не появится, тогда сам их удочерю.
– И малолетку эту... тоже?.. – скривился Обжора.
