Тимур Троцберг
Мертвая империя
Глава II: «За Империей»
Бетика, Центральная Европа.
Спасение Гая Варрона.
397 год нашей эры, поздняя осень.
Трое суток маршем мы шли в убежище этих дикарей. По пути мы разгромили их первое укрытие, но почти все его покинули, а оставшихся в живых взяли в плен. Узнав об их дальнейшем направлении, мы пошли их догонять. Фабриций оставил когорту на стражу форта, надеюсь они отразят нападение, если оно произойдет. Темное место, мрачное и злобное. Хоть оно и входит в границы Империи, но нога римского легионера почти не ступала по этой земле.
– Это забытое Богом место, Квинт. Здесь даже не проложена дорога! Такое мы в последний раз встречали в Британии. Еще одно проклятое место. Искренне надеялся, что больше не придется такое пережить. Еще и холодать начинает, зима близко.
– Я бы тоже не стал сюда приходить, но Варрона надо спасать. К тому же если мы раз уничтожим их убежище, они нас долго не будут беспокоить.
Мы аккуратно продвигались по лесу, послав вперед разведчиков. Пение птиц и заросли добрых деревьев, которые были так прекрасны в римской цивилизации, в варварском мире выглядят зловеще. Где-то вдалеке послышались шорохи и хруст веток: животные ли, люди или зверолюди… неизвестно кто там.
– Слушай, Квинт. Ты ведь язычник еще? Не думал все же принять веру единого Бога?
– О нет, Марк. Я не верю в этого лже-Бога. Это ведь религия жалких евреев! Всю жизнь мне помогали и помогают до сих пор Юпитер, Сатурн, Марс и многие другие. А что принес этот Бог или ваш Христос? Великую Иудейскую войну, которая была тяжелой для нас, массовые беспорядки из-за новой веры. Даже по отношению к самим евреям: их из родного дома расселили по всем уголкам Империи, а еще резали как свиней. И это заслуга и защита лже-Бога? Поэтому я его не принимаю, моя вера – римский пантеон.
– Эх, тебе не понять, друг мой. Ты слишком молод для понимания, но придешь к христианству рано или поздно. Помяни мои слова, Лутаций.
Я не стал ничего говорить в ответ, никогда не любил говорить о религии. Ведь римское язычество пришло в упадок после созыва второго Вселенского собора Константином I Великим, где новую веру сделали официальной религией для Империи, а с правления Нерона христианство вовсе стремительно распространяется. Но я не признаю новую религию для себя, поэтому верую в старых богов. К нам навстречу подбежали конные разведчики и доложили, что скоро лес резко кончится и далее пойдет открытое плато, где оно плавно перейдет в горную местность. Именно в ней находится городок варваров, который достаточно крупный и многочисленный. Марк Фабриций распустил разведчиков и приказал разбить в лесу лагерь, чтобы приготовиться к штурму.
– Местность открытая, слишком большой участок. Незаметно не подойти, Квинт. Городок не мал, легионом, и то неполным, будет захватить крайне тяжело. Может попробуем соорудить осадные орудия?
– Нет, Марк. Во-первых времени нет ждать, а во-вторых я уверен, что там целая вереница наших римских пленных. Их тоже надо спасти, а осадные орудия могут их убить.
– Ты прав. Нам вообще надо быть осторожными. Куча рассказов ходить о людей со звериной шкурой вместо кожи, беспощадных гигантов. Я в это не верю, но нам все равно нужен план. Битва явно будет нелегкой.
– А может легиону пойти в нападение, вызвав на себя внимание, а я со своей когортой зайду с другой стороны и, пока все увлечены битвой с твоими силами, я нападу на покои вождя и спасу пленных.
– План неплох, Квинт. Давай пройдемся до плато, посмотрим своими глазами на положение городка.
Я кивнул в знак согласия, и мы, запрыгнув на лошадей, помчали к границе леса. Лес все также был мрачным и недружелюбным к нам, ощущался вкус… смерти? Я не чувствовал жизни ни от деревьев, ни он поющих птиц, ни даже от меня с Марком Фабрицием. Очень таинственное место, в котором витала аура дикости, варварских Богов и жестокости. Поскорее б закончить здесь все дела и уйти как можно быстрее. Мы остановились у опушки леса и спешилсь. Благодаря плато вид был идеальным, городок и зона вокруг него хорошо просматривались. До городка с этой части леса было около четырехсот метров. Но с другой стороны лес к городку лес к городку был ближе, до него было метров сто.
– Как я и говорил, Марк. Поведи основные силы отсюда, а я зайду с той стороны со своей когортой и прорвемся в город. Ведь у городка даже нет стен, а варвары недисциплинированные дикари. Мы должны их разгромить!
– Я согласен с твоим планом, Квинт. Он звучит неплохо. Откуда здесь вообще городок? Мне казалось, что здесь нереально жить, а тем более застраивать поселения.
Я, как и Марк, тоже не понимал откуда здесь взялось столько варваров. Мы еще с минуту понаблюдали за городком, а потом оседлали лошадей и вернулись к своим силам. Лагерь к нашему возвращению уже вовсю застраивался, вечером должны будут закончить. Фабриций собрал остальных командиров на совещание для доведения информации и доработки плана, а мне сказал проконтролировать застройку лагеря. Пока я раздавал задачи по организации быта, случайно увидел в глуши леса бело-золотистое свечение, находившееся чуть поодаль от лагеря.
– Легионер, – я остановил проходящего мимо римлянина рукой, – посмотри, ты видишь свет? Вон там, в лесу.
– Нет, – он замотал головой и странно посмотрел на меня, я ничего не вижу, там сплошная темнота.
Я слегка хлопнул его пару раз по спине и пошел на поиски источника света. Мне оставалось совсем немного, но свет плавно перескочил за огромную глыбу.
– Не пытайся играть со мной, варвар!
Я достал спату и резко заглянул за глыбу. Увиденное заставило меня замереть и уставиться на него, не двигаясь. Человек с большими белыми крыльями, золотистым нимбом на голове, и странным таким же золотисто-белым свечением ожидал меня, смотря спокойным и непринужденным взглядом. Мне очень сильно хотелось если не ударить спатой, то как минимум замахнуться, но я не мог. Хочу головой, но не могу телом, конечности не слушаются, я стою как вкопанный. Существо взяло мое оружие за лезвие и аккуратно положило возле моих ног, а потом заговорило таким спокойным, мелодичным, полным доброжелательности и нежности голосом.
– Не нужно насилия, кровопролитие – это удел слабых и бесхребетных. Вы, люди, способны на любовь и добро, но часто об этом забываете. Может ты и не веришь в Него, но Он-то тебя и оберегает. Однако твоя судьба уже предрешена: тебя будут пытаться убить, но ты будешь выходить из боев живым. Ты погибнешь от собственной руки, собственного лезвия вместе со своим городом. Но перед этим оставишь не менее славного потомка. Ты пройдешь великий путь, Квинт Лутаций. Я смотрю за тобой, и Он смотрит тоже. Мы всегда готовы тебе помочь…
После этого короткого монолога крылатое существо исчезло, а я какое-то время все также не мог пошевелиться. Кто это? О ком оно говорило? Это точно вообще происходило? Я схожу с ума? Чтоб меня, Юпитер! Ладно, не до этого. Надо развернуть лагерь и идти спать. Нужен отдых перед тяжелой битвой.
На утро мы все проснулись и начали готовиться к штурму. Марк позвал всех командиров когорт и манипул для короткой беседы.
– Всем доброе утро, командиры. У кого есть раненные, неготовые люди?
Абсолютно все отрицательно закачали головой.
– Отлично. Действуем согласно плану. Квинт, можешь собирать людей и вести на позицию для нападения, мы как раз закончим и будем готовы тоже. Сигналов у нас не будет, ориентируемся по времени. Пятнадцать минут и начинаем. Бой не должен быть тяжелым, у них был праздник вчера, поэтому больше половины будут полупьяные. Все, Квинт, выдвигайся.
Я кивнул и вышел из штаб-палатки, направившись к своей когорте. Легионеры отдыхали в палатках и у костра на улице, общаясь и готовясь к бою.
– Первая когорта, перед лагерем становись! Выходим строиться!
Все тут же разом, как один, моментально встали и начали собираться на выход. Я, немного понаблюдав за ними, тоже не спеша пошел на выход к строю. Перед лагерем уже разместился походный строй когорты.
– Значит так, легионеры. Наша задача – зайти в тыл противнику, проникнуть в городок и разгромить вождя. Поэтому сейчас мы тихо идем на ту сторону через лес и ждем, пока противник не выйдет из городка. Я думаю, меня поняли все. Выдвигаемся, за мной!
Я пошел вперед, а когорта, поделившись на манипулы, последовала за мной. Мы тихо шли вдоль плато, перебираясь на ту сторону. Вчера вечером городок был шумным, а сейчас гробовая тишина. Казалось, что они ушли, но на самом деле их было видно. Нам оставалось дойти до места самую малость, как Марк Фабриций повел легион в наступление. Городок сразу же оживился и громко затрубил горн. Варвары, как муравьи, забегали по городку и начали выбегать из него, чтобы ответить боем на плато. Неизвестно почему они не стали биться в городке, где наш строй не так эффективен, но у вождя, видимо, своя тактика. Моя когорта пришла на место, к этому времени почти все выбежали, оставив маленький гарнизон. Остальные варвары уже бились с ровным и нерушимым строем римлян. В этот момент я понял, что пора вести свои силы.
– Когорта, вперед!
Я побежал ко входу в городок, римский строй последовал за мной. Варвары и впрямь не видели нас, пока мы вплотную не оказались перед их входом. Я сразу же распорядился оставить половину когорты у входа и выстроить защитную черепаху. В городке оставался малый гарнизон, я взял остатки когорты и повел вперед. Улочки были узкие, поэтому я приказал разойтись остальным и разделиться по своим контуберниям. Мне было несложно догадаться, где находится вождь: на небольшой возвышенности в центре городка находился какой-то жертвенный круг, где горел огромный кострище и который закрывали деревянные стенки. Я, разделив когорту на контубернии, в одиночку, ведя легионеров, устремился к «покоям» вождя. Мне то и дело по пути мешали варвары, но все они падали под натиском моей спаты. Один варвар побежал мне навстречу, замахнувшись топором; я ушел резко в сторону и одновременно полоснул его по ребру, и, оказавшись сзади, добил ударом скутума по затылку. Когда я бежал по возвышенности, она неожиданно перешла в резкий спуск, на котором стоял очередной дикарь. Я прыгнул с высоты на него, выставив спату, и вонзил ее на лету в грудь. Рядом стоял варвар, который хотел напасть, но я успел его ударить скутумом в колено и перерезать горло. На пути было еще много варваров, но мои легионеры взяли их на себя. Я вбежал в покои вождя и был поражен: вокруг на стенах висели тела мертвых и живых людей, все они были римлянами. На земле лежали еще тела, но расчлененные, причем вручную. В центре стоял вождь: огромный человек, одетый в плащ из шкуры зверей. Он держал в руках легионера и как с куклой игрался: выворачивал до хруста суставы, ломал кости, приподнимал в воздухе и колотил об землю. Искренне надеюсь, что бедняга был мертв в этот момент. Я вошел в «круг», и вождь с подчиненными-варварами обратил на меня внимание. Вождь был похож на какое-то животное: он не по-человечески фыркал и рычал, кидался трупом и его конечностями.
Варвары бросились на меня в атаку, а вождь остался пока позади. Атакующих было всего лишь трое. Первого я ударил встречным ударом ноги, после чего тот упал на землю. Второй замахнулся мечом, но я кувырком ушел ему за спину и полоснул спатой по шее. Кровь резко хлынула из нее, и атакующий, держась за рану, упал замертво. Третий помог встать первому варвару, и они вдвоем пошли на меня. В одного я метнул спату, попав четко между глаз, а другого я ударил по ребрам скутумом и схватил за горло. Отпустив скутум, я вытащил свой верный пугио и нанес серию колющих ударов по животу и груди. Я колол его, пока он не обмяк в моей хватке. Лишь после этого я отпустил его и поднял свой скутум. Вождь разозлился, пнул тело легионера в сторону и достал свой огромный молот, длиной почти два метра.
– Да, ты страшен. Да, силен. Но ты не бессмертен! Ты будешь повержен!
На самом деле я очень сильно боялся. Он был силен и, что самое ужасное, бесстрашен. Ему была безразлична смерть и боль, у него лишь одно чувство – ненависть ко мне. Но идти назад уже поздно, Рубикон перейден.
Я побежал ему навстречу, взяв по пути из трупа варвара свою спату. Вождь с криком замахнулся и ударил боковой по скутуму. Этот удар оттолкнул меня в сторону и чуть не сбил с ног.
– Fellator! Сколько в тебе силы!?
Я прочувствовал всю тяжесть его удара: ударная волна прошлась по всей руке, суставам, мышцам. Лучше уворачиваться, чем закрываться. Иначе ни щит, ни мои кости долго не выдержат. Вождь вновь замахнулся, но я ушел ему под руку, нанеся несколько колющих ранений в ребра. Этот зверь, неожиданно для своих размеров, молниеносно развернулся и чуть не ударил меня молотом по голове. Как с такими размерами можно так быстро двигаться? Он будто не человек. От неожиданности я оставил спату у него в ребре. Ситуация критична, надо действовать хитрее. Я подымал оружие мертвых варваров и метал в вождя, но ему плевать на удары, он их будто не замечал.
Я отошел от него подальше и стал продумывать план. Он был будто неуязвим. Но внезапно я услышал где-то рядом голос. Чей? Ведь нас тут только двое. Голос был похож как у того существа из леса.
– У страха глаза велики. Он огромен, но ты не бойся размеров, именно в этом его слабость. Огонь поможет тебе в этой смертельной схватке.
Никак не могу понять смысл этих слов. Может я вовсе начал бредить? От ужаса и страха мне в голову лезет всякая ересь? Случайно я заглянул за спину вождя. Там был золотисто-белый свет, который сразу же рассеялся и дал мне увидеть какой-то горящий алтарь, где сгорали древесина и живые римские легионеры. Странно, до этого момента я не замечал ни сам алтарь. Ни душераздирающие крики заживо сгорающих римлян. Но что же мне с этим делать? Одни вопросы, но никаких ответов. Попробую найти что-нибудь возле алтаря. Я побежал прямо через вождя к алтарю Он пытался задеть меня молотом, но я отпрыгнул от него и успел даже ударить скутумом в челюсть, что не имело смысла. Приземлившись на землю, я споткнулся о камень и чуть не упал, но удержал равновесие. Добежав до алтаря? Я стал его рассматривать, но ничего не обнаружил. Cunnus! Что мне делать? Я даже не могу ему ничего сделать! Вождь окончательно рассвирепел, начал рычать как дикий зверь и входить в какой-то боевой транс. Он стукнул молотом о землю и ринулся на меня. Безысходность и паника снова завладели моей душой и разумом. Но неожиданно для себя я вновь услышал тот голос. Время будто замедлилось, все процессы стали проходить медленнее.
– Квинт Лутаций, не бойся. Он силен, но не всесилен. Обрати внимание как он бежит: его руки слишком далеко от тела, а еще он слишком тяжел. Используй это в свою пользу…
Время снова вернулось в обычный ритм, вождь уже приближался. Я посмотрел ему за спину на алтарь и еще раз переосмыслил сказанные слова. Чтоб меня, точно! Надо использовать его мощь против его же самого. Он должен сгореть в собственном же алтаре…
Вождь уже подбежал и начал делать замах, но я резко нырнул под молот, закрывшись сверху скутумом, и за счет скорости и тяжести вождя опрокинул его через себя прямо в пламенный алтарь. Сколько же он весит? Этот здоровяк невероятно тяжел, я чуть не согнулся под ним. Пока он летел надо мной, я успел вытащить свою спату из его ребра, после чего оттолкнул громилу посильнее в пламя. Вождь приземлился своим телом на ножки алтаря и чуть не снес его полностью. Алтарь, который догорал и пошатнулся от вождя, немного обвалился и балки попадали прямо на голову великану. Шкура, в которую был одет вождь, моментально вспыхнула огромным факелом, заставляя рычать и выть монстра еще сильнее. Он пытался выбраться, но я бил ему в челюсть скутумом, отбрасывая его назад. Через достаточно долгий срок вождь перестал подавать признаки жизни и догорал на своем же алтаре. Я оставил оружие на земле, а сам, уставший от пережитого, упал на колени. Я был на волоске от смерти, силы полностью иссякли. Сняв шлем, я оглянулся по сторонам в поисках Варрона.
– Гай! Ты где?
– Квинт? Это ты? Я здесь!
Я повернулся в сторону шума и увидел в клетке для пленных Варрона. В отличии от других пленников, он все еще был одет в снаряжение, а не тряпье. Я тяжело встал и поплелся к Гаю открывать ему дверцу, точнее выбивать ее.
– Меня тоже освободи. Я сын патриция и хочу домой! Быстрее!
А это еще кто? Такой противный голос. Но спасти тоже надо. Я сорвал спатой замок и Варрон вышел на свободу. То же самое я проделал с клеткой неизвестного, который так сильно верещал.
– Кто ты такой?
– Я Фабий Фабул Цезарь, дальний родственник императора Западной Империи, Флавия Гонория Августа. Эти грязные дикари взяли меня в плен и даже хотели продать другим варварам из далеких земель! Как я рад, что вы спасли меня. Давайте скорее уйдем из этого ужасного места!
Этот человек весьма забавный, напуганный папенькин сынок. Он бы в этих краях не прожил и недели. Чтоб меня, пора уходить из этого жертвенника. Искренне надеюсь, что этот зверь мертв.
– Гай, уводи его к нашим, к Марку. Скоро будем уходить.
Мы вышли из «покоев» вождя. Мои легионеры, увидев меня, заликовали. Варвары были повержены, потери минимальны. Гай и Фабий с охраной пошли к лагерю, а я остался со своей когортой.
– Центурон, ко мне!
Ко мне подбежал центурион первой центурии. Уставший от походов ветеран, имеющий опыт не менее моего, Ливий Друз был моим верным помощником.
– Военный трибун, враги все повержены. Но в городке остались старики, дети и женщины. Что с ними делать?
– Значит так. Стариков убить, более-менее здоровых продать; детей помладше нам на воспитание, а по старше – в рабство; а с женщинами пусть легионеры делают что захотят. Они славно потрудились. Так и передай мое распоряжение.
Ливий кивнул и ушел командовать. О да, все славно потрудились. Надо отдохнуть. Я убрал спату в ножны и устремился в ближайший домик. Выломав дверь, я ворвался в комнатку, где в диком ужасе, забившись в угол, спрятались молодая девушка и старичок. Девушка кричала и закрывалась руками, а старик, видимо ее отец, закрывал ее и о чем-то умолял. Римляне гибнут и страдают тысячами от варваров. Они заслуживают смерть и мучения. Я схватил соперника за горло и прижал к стене. Сделав несколько ударов по лицу, я сжал его горло изо всех сил. Он выпучил глаза и закряхтел, по щекам покатились слезы. Старик бился руками, но я сжимал хватку еще сильнее. Совсем скоро варвар, издав предсмертный вздох, обмяк в моей руке и упал возле стенки. Девушка в ужасе отвернулась в угол, но я схватил ее за волосы и кинул на столик. Она сопротивлялась и истерически верещала.
– Тупая тварь!
Я ударил ее в живот и задрал сарафан
– Почему мы, великий римский народ страдаем?, – я ударил пощечину как можно сильнее, – а вы не должны!? Ошибаешься…
Сняв с нее сарафан и штаны, я достал свой половой член и вошел в ее cunnus грубо и максимально жестоко. Она дрожала от безысходности и боли от проникновения, но на истерики не было сил; она просто хныкала и страдальчески постанывала. Я перевернул ее на живот и, схватив за волосы, ускорил проникновение в нее. Она стала плакать и хныкать сильнее, но мне плевать на ее страдания
– Заткнись, мразь!, – я нанес ей несколько ударов кулаком по спине, – радуйся, что еще жива. Но это недолго.
Я потянул ее за волосы, а потом резко вдавил голову в столик, ударив ее лбом в поверхность. Девушка постепенно начинала переходить к истерике и пытаться оказывать сопротивление, за что получила ладонью по затылку. Я максимально жестоко отымел ее и спустил все семя внутрь. Потом взял за волосы и швырнул в сторону.
– Чертова дикарка. Смерть твоя участь!
Я толкнул ее к стене и принялся забивать ногами: по голове, телу, конечностям. У нее не было сил ни на что, поэтому она уже даже не плакала, а просто постанывала от боли нанесенных ударов и отчаяния. Сбив ее всю в кровавое месиво, переломал кости и суставы, наконец-то добил девушку, которая замертво лежала, похожая на кровавый кусок мяса.
– Смерть врагам! Варвары не заслуживают жить. Пора возвращаться в Рубрий. Мы повоевали не славу, хоть и сам чуть не погиб. Однако итог меня явно устроил…
Глава III: «Сердце Империи»
Центральная Италия, Лаций, Рим.
Посланник самого императора
398 год нашей эры, зима.
Почти сразу же после тех событий в городке за мной прибыл посланник императора. Тот Фабий Фабриций оказался сыном влиятельного патриция-сенатора, который рассказал обо мне императору. Флавия Гонория Августа заинтересовала моя личность. Не думал, что такой день когда-нибудь настанет. Я хоть и не гонюсь за славой и признанием, но внимание такого человека дорого стоит и польстит каждого. Я иду по улицам великого Рима. Жаль, что он уже не такой славный как раньше, даже не является столицей Западной Римской Империи. Но Рим… одно лишь слово вызывает трепет в душе. А мысли о его былом величии заставляют гордиться и наслаждаться с каждым сделанным шагом по его древним улицам. Еще и время года такое… Дороги и холмы заснежены лишь самую малость, что очень необычно, ведь здесь почти всегда очень тепло. Гордая река Тибр тысячу лет держит на себе тяжесть этого города, который не раз оказывался на грани уничтожения, но, словно Феникс, восставал из пепла. Что же его ждет теперь? Ведь если посмотреть с другой стороны, то все не так уж и прекрасно. Город переполнен безработными и бедными, которым даже не хватает денег на жилье и еду; сам Рим потерял былой блеск; легионеры мелкими отрядами патрулируют и временами бесчинствуют на улицах города. Авентин и Форум не так многолюдны и интересны, как раньше. Однако этот город все равно остается сосредоточением власти и величия цивилизации, а в императорском дворце регулярно проходят пиршества. Императорский посланник оставил мне красную печать императорской династии, дабы пройти в определенные места, куда обычный человек не пройдет. Перед тем, как войти во дворец императора, я решил немного прогуляться. Я свернул на какую-то улицу, где был огромный рынок. Народ, как муравьи, бегали по нему в поисках интересных вещей, а над самим рынком стоял сильный гул и шум сотен жителей этого прекрасного города. На рынке, судя по всему, было все: продукты, изделия ремесел, вино, бижутерия, шелк с Востока и прочее. Отовсюду то и дело слышны выкрики «Морепродукты! Драгоценности! Ткань из Персии!». В этом месте можно найти все. Недаром говорят, что «все дороги ведут в Рим». К тому же еще и пестрый этнический состав говорит о популярности рынка: от галла с персом до грека с римлянином. Я хотел поглазеть на товары на рынке, но ко мне подошли трое палатинских гвардейцев.
– Квинт Лутаций, Его августейшество Флавий Гонорий Август ожидает тебя в своем дворце. Там должен скоро начаться пир, он хочет тебя на нем видеть. Чтобы ты не потерялся, мы проведем тебя. Готов?
– В общем-то да, можем идти. Это далеко?
– Нет, совсем рядом. Идем, Квинт.
Палатинцы встали возле меня, и мы вместе пошли ко дворцу.
– А как там дела на границе? Варвары сильно досаждают? Я слышал, что ты смог одолеть влиятельного вождя.
– Все верно. Из-за нашествий кочевников эти дикари бегут со своих земель на наши границы. В центральных регионах спокойнее?
– Совсем нет. Император молод и не закрепился на троне, а врагов у него много. Мы срываем покушение за покушением.
Слово за слово, и я не заметил, как мы добрались до дворца. Он был очень красив и богат, хоть уже и потрепан временем. Мы зашли внутрь и направились к тронному залу. Изнутри дворец изобиловал золотом, статуэтками, картинами, пол выполнен из бледного мрамора, а многочисленные слуги суетились, бегая по помещениям.
– Сюда, Лутаций. Император ждет тебя там, за огромной дверью.
Толкнув дверь, я вошел в зал, который был весьма немалых размеров. В центре него на золотом троне, усыпанным драгоценностями, сидел Флавий Гонорий Август, а рядом с ним находились еще двое: одного из них я узнал, это Фабий Фабул Цезарь, а второй похож на него, но выглядит старее. Зал был великолепен, на стенах висели картины и прочие украшения. Мои калиги мягко стучали по мраморному полу, даже слышно было протяжное эхо, отскакивающее от стен зала. Я подошел к трону Гонория и встал перед ступеньками, ведущим к нему.
– Мой цезарь, ты искал меня?
Флавий Гонорий встал с трона и не спеша спустился по ступенькам ко мне.
– Да, славный воин. Ты, Квинт Лутаций, проявил себя как талантливый стратег и мудрый полководец. Пойдем за мной, тебя ждет награда.
Император похлопал меня по плечу и махнул рукой, призывая идти за ним. Он и вправду был очень молод, хотя на картинах изображался как зрелый мужчина. Ему ведь даже нет двадцати лет, а он сел на трон в такой тяжелый период. Как он выведет Империю из кризиса? Этот юноша даже не в состоянии сам править, им манипулируют советники и родственники. На нашу цивилизацию скоро нагрянет бедствие… Дверь в комнату находилась чуть в стороне от трона. Войдя в нее, перед моим взором открылась комната со всякими украшениями и безделушками: амфоры, картины, глиняные сосуды, знамена. В углу находилось то, для чего он меня сюда привел. Стойка с позолоченной лорикой хаматой. Укрепленной таким же позолоченным панцирем, блестящий позолоченный шлем с пурпурным плюмажем, позолоченный прямоугольный щи и спата с позолоченной рукоятью. Рядом висел пурпурный плащ и пурпурная тога из дорогой ткани.
– Квинт, отныне это принадлежит тебе. Ты великий воин и у тебя славный путь. Это снаряжение тебе в награду за твои подвиги.
– Да, мой цезарь. Эта великолепная спата будет последним, что увидят враги Империи.
– Я доверяю тебе, Квинт. Ты теперь командир шестого «железного» легиона и получаешь должность легата. К тому же ты теперь живешь в Субуре, там выделена для тебя инсула.
– У нас много врагов, но я готов их повергнуть в ужас ради тебя, август!
– Еще успеем, вся жизнь впереди. Сегодня вечером будет пир. Придут всадники, патриции, сенаторы, военная вышка. И ты приходи, тебе все будут рады. Я тоже буду с нетерпением ждать тебя на мероприятии.
– Да, император, я с удовольствием приму это приглашение.
– Хорошо, переодевайся и обустраивайся на новом месте. Я пошлю за тобой раба. До скорого!
Император немного посмотрел на снаряжение и вышел из комнаты. Как же оно великолепно. Неужели император настолько хорошо ко мне расположен? Он ведь толком меня не знает, но такие прекрасные делает подарки. Я одел новое снаряжение, а старое оставил на стойке. Как же оно бесподобно… определенно повысит мой престиж. Ну что же, пора размещаться в новом доме. Моя инсула располагалась на втором этаже. Бедняки Субуры, разинув рот, с удивлением и восторгом смотрели на мой внешний вид. Поднявшись в свою квартиру, я сперва снял свое снаряжение, сложив у стенки, и сел на диванчик. Хоть это и самая бедная инсула, но я в такой роскоши никогда не жил. Всю жизнь у меня были домики и проклятые военные палатки. Неужели я попал в свой рай? Посмотрим. Сама по себе квартирка небольшая, но с удобствами: есть шкафчик, двухместная кровать, рабочий стол и стул, еще даже осталось свободное место. Пока я расслаблялся и думал о своем, в дверь постучали. Потерявшись в своих мыслях, я не сразу услышал стук. Лениво встав с дивана, я поплелся к двери. На пороге меня ждал раб, пришедший от императора.
– Господин, мне приказано провести вас до дворца, скоро начнется пир. Вы готовы?
–Подожди меня немного, мне нужно переодеться.
Раб кивнул и остался возле двери меня ждать. На пиру будут богачи из роскошной одежды. У меня скудный гардероб, но ведь не зря император подарил мне пурпурную тогу. Еще добавлю из своих запасов венок и пару золотых колец. Я открыл мешочек с вещами и начал искать эти предметы. Достав серебряный венок и кольца, я на ходу одел вещи и, потянув раба за собой, пошел во дворец.
– Много людей собирается?
– Достаточно. Во дворце еле хватает места.
Подходя ко дворцу, я убедился в его словах: все сливки общества стекали на пир. Их правда достаточно много. На улице уже начинало темнеть, местный гарнизон усилил патруль и караул, а возле дворца патрулировали преторианцы.
– Господин, мне было приказано довести вас до входа. Далее вы сами. Мне надо идти.
Я кивнул ему и направился ко входу. Гости были одеты очень богато: несколько видов дорогой одежды, золотые украшения, приятный парфюм, девушки и женщины накрасились недешевой косметикой. Собирались разных возрастов и сословий, одиночки и семейные пары. Неужели в Риме такие пиры обыденны? Зайдя во дворец, я увидел зал, наполненный людьми, похожий на муравейник. Видимо, пир уже начался и был в самом разгаре. Гости разбивались по группкам, общались, пили вино, кушали, веселились. Но когда из тронного зала вышел император, то все постепенно стихли. Гонорий был одет в свой пурпурный халат, на подобии как у меня, увешан ювелирными украшениями и с блистательной короной на голове.
– Дорогие гости, я всех вас рад видеть! Признаюсь, у нас тяжелые времена. Но это не повод грустить дома. Наоборот, нужно подымать себе настроение всем вместе. Поэтому я вас здесь собрал!
В ответ гости громко зааплодировали и зашумели. Снова дождавшись тишины, Гонорий продолжил.
– У нас есть один интересный гость. Ветеран многих битв, спаситель Фабия Фабула Цезаря, опытный и талантливый стратег и воин. Квинт Лутаций! Иди же ко мне на обозрение гостям, друг мой.
Что? Почему он всем обо мне рассказывает? Неужели я стал настолько известен? Я в замешательстве. Подойдя к императору, я обернулся и увидел сотни глаз, рассматривающих меня с интересом. Среди них послышался нарастающий гул, явно обсуждающий меняю Мне и императору принесли по бокалу вина, разбавленного водой.
– Гости мои, так выпьем же за такого великого человека!
Гонорий начал осушать бокал, все остальные заликовали и последовали его примеру. Я тоже не стал выделяться и весьма быстро выпил все содержимое бокала.
– Продолжайте развлекаться. Всем приятного вечера!
Император махнул рукой толпе и, потянув меня за руку, отошел вместе со мной в сторону.
– Ну что же, Квинт, тебе нравится?
– Да, император. Пир пройдет на славу.
– Прекрасно. Ешь, пей, веселись, общайся. У тебя нет ограничений в этом месте. Если что я у себя.
Я кивнул Гонорию и, взяв большой бокал вина, нашел свободное место: огромный диван, заваленный такими же огромными подушками, и шелковое покрывало. Упав на диван, я принялся постепенно отпивать вино из бокала. Вокруг был шум: общались люди, звенели бокалы, стучала и билась посуда, слышен топот ног и смех гостей. Чтоб меня Сатурн… сколько здесь людей! Неужели в Риме считается нормальным такое устраивать? Я подобного никогда и нигде не видел. Столько веселья, радости, наслаждения. А ведь где-то на границе смерть, боль и слезы. Еще полгода назад я мог в любое мгновение быть убитым дикарем, жил в деревянном «штабе», следил со стены форма за порядком и ел все, что давали, а не то, что хотел. А теперь? Я в роскоши. Я в безопасности. Я в самой лучшей жизни, о таком мне даже и не снилось. Но к лучшему ли это? Роскошь развращает, абсолютная роскошь развращает абсолютно. Не потому ли наша цивилизация терпит бедствие? Раньше, когда наша власть ограничивалась одним лишь Апеннинским полуостровом, мы всегда были наготове, нам было не до веселья, мы были всегда в боях и сражениях. Воин перестанет биться, тогда, когда кубок с вином или мешочек с золотом станет тяжелее его оружия. Чем дальше и величественнее длится наша история, тем тяжелее становится мешочек и больше наполняется кубок. В тяжелые времена появляются талантливые люди. Но где сейчас этот человек? Почему он не пришел? Неужели это конец? Нашей цивилизации пришло время уступить свое место другим. Что делать? Мне кажется, что уже поздно что-то делать. Остается лишь смириться, принять все как есть. Люди, окружающие меня, и император беззаботно предаются веселью и похоти, им не до войн и политики. Они не могут или не хотят понять, что скоро всего этого не станет. Тот, кто займет наше место, пожжет наши поля и села, разрушит наши города и наследие, убьет наших близких и нас самих. Это будет скоро, ведь все катится в никуда, римский мир будет полностью уничтожен. Вокруг ты почувствуешь лишь смерть, почуешь в воздухе запах дыма и крови, услышишь стоны умирающих и страдающих. Варвары уже близко, и они не пощадят никого… От мыслей меня отвлекли две подошедшие римлянки: одна из них была блондинкой, высокого роста и пышной грудью. Вторая была с каштановым цветом волос, веснушчатая, среднего роста. Обеих объединяли определенные элементы: ровные, правильные черты лица, богато одеты с дорогими украшениями. Они выглядели весьма веселыми, с хорошим и, я бы сказал, кокетливым настроением.