Тигрис Рафаэль
Клон моей жены
Высвободившись из объятий Рональда она прошла на кухню.
– Любимый! Иди сюда. Разве ты не голоден?
– Голоден как волк.
Послышались тяжёлые шаги Рональда. Они принялись поглощать еду запивая красным терпким вином.
– Рони! Теперь твоя очередь сыграть для меня.
Рональд молчал в растерянности.
– Ну пожалуйста, сыграй.
– Ты не обижайся, Рика, но я не умею играть.
– Как это не умеешь?
– А вот так. Музыку очень люблю, а вот музицировать не обучен.
– Не пойму, тогда для кого этот шикарный рояль?
– Для тебя.
Рика прильнула к нему нежно.
– Значит ты предчувствовал что встретишь меня?
Вместо ответа Рональд закрыл поцелуем её губы и они снова пошли в спальню.
– Она чудесная девушка. Общаться с ней – одно удовольствие, – поделился с другом новыми впечатлениями Рональд.
– Да ты просто влюбился, причём с самого первого взгляда. Сперва как в исполнительницу музыки Шопена, а потом как в женщину, – ответил Эдвард.
– Называй это как хочешь, но я давно не испытывал подобного счастья. Ты знаешь, она сегодня переезжает ко мне, причём в новый дом. Мы будем жить вместе.
– Быстро вы однако сблизились, но я рад за тебя. Ты вышел из состояния глубокой депрессии, ты буквально преобразился на глазах, а это самое главное.
В этот момент они оба подумали об одном и том же. Ведь совсем недавно друзья заказали клон усопшей жены Рональда. Но сейчас ни тот ни другой не хотели обсуждать эту тему. В настоящее время друзья были довольны моментом жизни; Рональд от вновь нахлынувшего счастья, Эдвард он того, что стал причиной и свидетелем этого счастья.
Рональд и Рика зажили вместе душа в душу. Рональд уезжал в клинику с утра пораньше, Рика спала долго, а потом они встречались где-нибудь после полудня и вместе обедали. Ну, а по вечерам Рика играла в джаз-баре, а Рональд сидел и восторженно слушал. Время летело быстро и счастливо.
– Рони, я получила приглашение, – сказала однажды Рика.
– Откуда?
– Из самой Варшавы. Ты же знаешь Шопен родился в Польше. Он хотя и похоронен в Париже, на кладбище Пер ла Шез, однако он завещал, чтобы его сердце было погребено в польской земле. Для поляков он особенно дорог. В центральном парке Варшавы стоит его памятник и там установлен рояль, на котором играют его бессмертную музыку. Так вот я получила приглашение от администрации города играть у памятника Шопену.
– Значит ты уезжаешь в Варшаву? Надолго?
– Контракт пока, что на два летних месяца.
– Будешь продлевать?
– Не знаю, мой дорогой. Они хорошо оплачивают. Пока окончательно не решила.
Рональду взгрустнулось. Только они счастливо зажили и теперь приходится расставаться.
– А давай вместе поедим, – предложила Рика, прочтя озабоченность в глазах возлюбленного.
– Ну как я брошу работу, клинику?
– Ну тогда обещай, что будешь часто приезжать.
– Обещаю конечно, но Варшава не близко.
– А разве для нашей любви расстояния являются преградой?
– При современном развитии средств коммуникаций расстояния точно не помеха для нас, – ответил Рональд.
Скоро Рика уехала в Варшаву и Рональд опять остался один. Но теперь уже каждый вечер он, сидя дома, слушал видеотрансляцию игры Рики в варшавском парке. Техническое оснащение позволяло ему получать такое же впечатление и удовольствие если бы он живьём присутствовал там. Однако это не могло заменить им настоящего общения и потому в ближайший уикэнд Рональд собрался вылететь в Варшаву.
Эдвард провожал его в аэропорту.
– Рони, ты не забыл, что нас скоро позовут в «Нюмен» и выдадут клон твоей жены?
– Нет конечно. Зачем ты спрашиваешь?
– Я подумал, что ты настолько увлёкся Рикой, что идея клонирования жены ушла на задний план.
– Нет Эдвард. Что бы со мной ни случилось, память о моей жене никогда не уйдёт на второй план.
– Ну и отлично. Счастливого тебе пути и приятного уикэнда с Рикой.
Варшава всегда манила своей красотой и самобытностью.
Рика и Рональд, вдоволь нагулявшись по Старо Мясту, уселись в кафе напротив оригинального памятника Шопену, где по вечерам музицировала на рояле Рика.
– Рика! Отчего умер Шопен?
– Ну вообще то ещё с юных лет он болел туберкулёзом.
– Да, тогда это было страшным бичом человечества.
– Но я считаю, что не только туберкулёз его сгубил.
– Что же ещё?
– Не что, а кто? Писательница Жорж Санд.
– Ты не оговорилась?
– Нет. Именно писательница. Её настоящее имя Аврора Дюпен. Жорж Санд – её псевдоним. Она с юных лет любила носить мужскую одежду, сперва ради верховой езды, а потом с целью экономии. Шопен влюбился в неё, когда она уже была матерью двоих взрослых детей. Сперва он сильно переживал от разрыва со своей невестой, а потом после 10 лет связи с Жорж Санд от разлуки с ней. И хотя она считалась женщиной-вамп, но свои самые лучшие произведения Шопен написал вовремя их совместной жизни на испанском острове Мальорка.
– Интересные вещи ты рассказываешь.
В это время зазвонил телефон Рональда.
– Здравствуйте доктор Рональд. Это Симон Паркер из фирмы «Нюмен».
– Да я вас слушаю господин Паркер.
– Хочу вас порадовать доктор. Ваш заказ готов. Можете приезжать за ним.
– Отличная новость, – несколько наигранным голосом ответил Рональд.
– Мы сейчас оформляем документы на неё. Какое имя ей дать?
– Назовите Лилией.
– Отлично. Значит фамилия будет ваша, а имя Лилия.
– Да именно так.
– Тогда до скорой встречи.
Во время всего разговора Рика внимательно наблюдала за Рональдом. Уловив её взгляд Рональд произнёс:
– Я виноват перед тобой, дорогая. То, что я сейчас намерен тебе рассказать, должен был это сделать раньше.
– Не надо. Не говори ничего, – прервала его Рика, – я всё знаю.
Рональд удивлённо посмотрел на неё. Рика улыбнулась и произнесла:
– Ничто не может помешать нашим отношениям. Не так ли?
– Ну раз тебе всё известно, то знай. Наша любовь незыблема, а значит никакие обстоятельства не в силах прервать её.
На следующий день Рональд вернулся из Варшавы и к концу рабочего дня они с Эдвардом поехали забирать Лилию. Сказать, что Рональд волновался это значит не сказать ничего.
– Мы можем отказаться? – спросил Эдвард, уловив переживания друга.
– Это исключено. В договоре есть пункт по этому поводу. Мы обязаны забрать клон и всячески заботиться о нём. Это во-первых, а во- вторых есть ещё и моральная сторона вопроса. Несмотря на внезапно нахлынувшее на меня счастье, я ни за что не откажусь от своих прежних намерений.
Они доехали до фирмы «Нюмен».
– Давай Рони, не робей. Всё будет хорошо.
Паркер их встретил радостно.
– Господа! Мы славно поработали: вложили весь наш опыт и умения, результаты которого вы сейчас достойно оцените. А пока ознакомьтесь с документами.
Рональд взял документы, но не стал их рассматривать, а передал сразу другу. Он тревожно посматривал на дверь, откуда должна была появиться его жена.
– Насколько глубока её память? – спросил Эдвард, – например, она помнит своё детство, школьные годы, родителей?
– Нет. У неё память начинается с того момента как был установлен мозг. В мозгу запрограммированы: речь, способность читать-писать и прочие навыки, но память у неё короткая. Она пока не приспособлена к быту. До вашего прихода мы успели её научить элементам личной гигиены: пользование туалетом, ванной комнатой. Остальному вы должны посвятить сами, иными словами – стать проводником в эту жизнь. Предупреждаю, она не робот, который можно нажатием кнопки в любой момент выключить. Это полноценный человек за которого вы в ответе.
– И кем вы намерены меня представить?
– Естественно мужем. Это оформлено официально в документах.
Наступила пауза во время которой Паркер внимательно смотрел на задумчивые лица друзей.
– Ну если больше вопросов нет и вы ознакомились с документами, то пора её привести сюда.
Друзья замерли в ожидании. В комнату в сопровождении ассистента вошла опрятно одетая симпатичная девушка. Увидев незнакомых мужчин, она совсем не смутилась.
Это была жена Рональда Лилия. С тем же миловидным личиком, заострённым чуть длинноватым носиком, коротко подстриженная, светловолосая, кареглазая, со стройной фигуркой. Но единственное, чем она отличалась от прежнего образа жены – это был её возраст. Внешность девушки была необычной для Рональда и смущала его. Жена и раньше ему показывала фотки своей юности, но вживую он её увидел впервые.
Первое, что отметил Рональд – это ослепительно белые зубы в то время как у его жены были вечные проблемы стоматологического свойства.
– Лилия, знакомься это твой муж. Его зовут Рональд, – сказал Паркер, – а это его близкий друг Эдвард.
Лицо Лилии осталось по прежнему невозмутимым.
– Давай Рони! Сбылась твоя мечта. Вперёд, прояви инициативу, – поддакнул Эдвард друга.
Рональд решительно шагнул навстречу и обнял Лилию. То ли от необычной ситуации, то ли от предубеждений, но Рональду показалось, что он обнял искусственное тело с искусственными волосами. Однако он ласково посмотрел ей в глаза и бодро сказал:
–Лилия! Расслабься. Мы муж и жена. Тебе надо привыкнуть к этому.
– Это значит, что я буду жить с тобой?
Услышав впервые её голос и Рональду и Эдварду стало неловко. Тембр был иной и явно не соответствовал тому который они знали.
Паркер, поняв в чём дело, тихо прошептал на ухо Рональду:
– Конструкция голосовых связок и соответственно тембр голоса самое трудное при клонировании и некоторое несоответствие, увы, неизбежно.
Первым нарушил тишину Рональд. Он решительно взял Лилию за руку и сказал:
– Пошли дорогая.
– Куда?
– Домой.
– Я больше не вернусь сюда?
– Никогда. Прощайте мистер Паркер.
– Всего вам доброго.
Уже сидя в беспилотном такси, Лилия спросила:
– Где ты живёшь Рональд?
– В большом двухэтажном доме. И давай договоримся. Близкие люди зовут меня Рони, и ты меня так называй.
– А его Эди?
– Я не против, – улыбнулся Эдвард.
– Вы вместе живёте?
– Нет отдельно. Я живу один.
– Один? А хорошо это жить одному?
– Очень плохо. Но теперь мы будем жить вдвоём.
– И ты думаешь, что тебе станет лучше?
– Конечно. Неужели ты считаешь, что одиночество это хорошо?
– Не знаю. Я никогда не жила одна.
Машина притормозила у дома Рональда.
– Может я поеду к себе? Вам ведь стоит остаться наедине.
– Пока побудь с нами. Ещё рано. Отобедаем вместе.
Они зашли в дом и Лилия стала внимательно, с осторожностью осматривать незнакомую обстановку.
– А что на втором этаже?
– Спальные комнаты.
– А зачем тебе одному несколько спален?
– Ну не вечно мне жить одному. Появятся дети и заполнится этот дом многоголосием.
– А когда появятся эти дети и сколько их будет?
– Когда ты их родишь. Причём столько сколько захочешь.
– Я буду рожать детей? Разве такое возможно?
– Ещё как возможно. Ты женщина и должна рожать детей. Обо всём ты узнаешь со временем, а пока давай к столу. Ты же ведь голодна?
– Да голодна, но сперва я должна принять душ и почистить зубы.
– Нет проблем. Ванная на втором этаже к твоим услугам.
– Ну Рони, нажил ты себе проблем, – произнёс Эдвард, когда Лилия ушла наверх, – Разве это жена? Ни на стол накрыть, ни детей родить. Вообще, она в курсе как дети делаются?
– Паркер ведь сказал, что придётся начинать с чистого листа. Я постепенно её введу в курс. Дай время.
– Вопросы задаёт такие странные и разговаривает так, будто она существо с того света.
– Правильно сказал. Она и есть существо с того света.
– А Рику как ты ей представишь? Своей сожительницей?
– Вот это сложный вопрос.
– Рика уж наверняка захочет иметь детей от тебя. Слушай, Рони! А может не будем от Лилии воспроизводить потомство? Она даже не знает, что это такое. И что тебе приспичило вмонтировать эту дорогущую систему воспроизведения. Ведь от клонов будут рождаться дети- клоны, это очевидно, и никто не знает какими они будут. Во всяком случае не такими каких родит Рика. Как это мы раньше не подумали об этом?
– Тогда я не был знаком с Рикой.
– Поспешили мы с тобой, братец.
– Ладно! Разберёмся, не наводи тоску. Может всё к лучшему.
Между тем Лилия спустилась после душа и они стали вместе обедать.
– Ну ребята! Мне пора. Оставляю вас наедине. Дальше разбирайтесь сами, – сказал Эдвард, вставая из за стола.
Когда он ушёл Лилия прошла в гостиную и замерла у рояля.
– Тебе известен этот инструмент?
– Вижу впервые, но у меня такое чувство будто я знаю, как его использовать.
Лилия открыла крышку и села за рояль. В следующую минуту она опустила руки на клавиши и пальцы забегали по ним. Рональд закрыл глаза, предвкушая услышать музыку Шопена. Но Лилия заиграла медленный джаз. Играла настолько умело, что Рональд, который был к джазу равнодушен, стал с удовольствием прислушиваться.
В это время видеосистема включила коммуникационный канал и на экране возникла Рика.
– Привет Рони. Как поживаешь?
– Нормально. У тебя как?
– Я слышу приятные звуки джаза. Ты полюбил джаз?
– Нет. Это Лилия играет на рояле.
Наступила пауза во время которой лицо Рики стало серьёзней.
– Так ты не один уже. С тобой новый образ, который к тому же играет искусно джаз. Я то уж понимаю в этом деле.
Рональд глупо улыбался.
– Ладно мне пора за работу. Хорошего вам времяпровождения.
Экран погас и Рональд от досады опустил голову. Лилия как не в чём ни бывало продолжала играть. Её абсолютно не интересовало, кто звонил и о чём тут говорилось, хотя она всё видела и слышала.
«Похоже такие женские страсти как любопытство и ревность ей абсолютно незнакомы», – подумал Рональд.
Зазвонил телефон. На связь вышел Эдвард.
– Ну как вы там? Всё в порядке?
– Более чем. Только что говорил с Рикой. Она всё узнала.
– Ну и какова реакция?
– Не скажу что осталась в восторге.
– Говори яснее.
– Ревностно отключила связь на полуслове.
– Ну этого и следовало ожидать. Ладно идите отдыхайте пока. Время покажет.
– Лилия, я иду спать.
– Я тоже, – сказала она и закрыла рояль.
Они вместе поднялись наверх.
– Кто тебя научил так отлично играть на фортепиано, причём такую своеобразную музыку как джаз? Он ведь не каждому под силу, тем более женщинам.
– Понятия не имею. Сегодня я играла впервые в жизни. Просто увидела инструмент, подошла к нему и пальцы сами забегали.
– А вот и твоя спальня. Нравится?
– А разве мы не будем спать вместе, на одной кровати?
– А зачем? Спален тут много. Можно устроиться просторно.
Лилия, ничего не сказав, направилась к себе. Не закрыв за собою дверь, она разделась догола и легла в постель.
«Похоже чувство стыда ей тоже не знакомо».
– Ты можешь перед сном посмотреть телевизор или покопаться в соц. сетях.
