Тиа Мелик
Гравитация Любви. Фэнтези

© Тиа Мелик, 2021

ISBN 978-5-0055-0156-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Перед тобой не совсем обычная книга, но ведь ты и не ждёшь чего – то скучного, серого, однообразного!

В глубине Души ты всё ещё ребёнок, с нетерпением и любопытством, исследующий мир. В твоих фантазиях не существует границ. И, попадая в этот мир, ты всё ещё ищешь то, что имеешь.

Не веришь?

Ну, тогда начинай читать!

ЛЮБОВЬ И АПЕЛЬСИНЫ

Дверь маленького гастронома открылась, звякнув колокольчиком, и улица встретила Лёшу морозным дыханием январского утра. Неловко спускаясь по скользким и мокрым ступенькам с банкой пива в руке, он направился к ближайшей скамейке в парке напротив. Домой идти не хотелось, настроение было, что говорится «на нуле». Присев на край скамейки, Лёша открыл банку и не спеша потягивал холодное пиво.

Город опустел, редкие прохожие спешили в тепло, в дома. Да и то, кому охота 2 января с утра гулять в парке.

Лёша поёрзал на холодной скамейке и поднял воротник. Вот ещё один Новый год встретил, 30- й в его жизни и, что?

Всё одно и то же – корпоратив на работе. И, как всегда на этом не закончилось: клуб, чья-то дача, потом… потом… Как- оказался дома? Куча грязной посуды, голова болит до тошноты, номер, какой-то Риты в телефоне.

А в детстве… как он ждал его, Новый год! В Деда Мороза он не то, что не верил, но сомневался очень. Ему казалось, что есть специальная новогодняя фея, именно она исполняет все желания.

Лёша хлебнул пива. Его родители – геологи практически всё время были в экспедициях, и буквально сваливались на голову неожиданными возвращениями. Лёшу воспитывала бабушка Тася, мамина мама – закалённый ленинец, свято верившая в светлое коммунистическое будущее и полжизни проводившая на партсобраниях.

И поэтому всякие сюси-пуси, муси- муси с внучком, а также сказки, феи и домашние пирожки по воскресеньям Лёхе не достались, как и тёплые объятия.

А ему так хотелось, так хотелось, чтобы его любили! Нет, его любили, конечно, но ему хотелось сюси-пуси и пирожков по воскресеньем, и сказок на ночь! И он придумал.

Он попросил новогоднюю фею, чтобы родители подарили ему на Новый год щенка, собачонка. Он будет заботиться о нём, а щенок будет его ждать, и облизывать своим шершавым мокрым язычком при встрече.

Несколько раз он намекал родителям, что очень надеется на Новый год получить под ёлочку щеночка, пусть даже самого непородистого, любого бы хотел очень. Мама была не в восторге от его желания, а папа, подумав, сказал:

– Мы, что-нибудь придумаем, Лёшкин!

На тот Новый год Лёша получил в подарок лыжи…

Всю ночь он проплакал в подушку, чтобы никто не видел эти сюси-пуси.

Больше он никогда не поверит в новогоднюю фею, которая обязательно исполняет все пожелания.

Лёша поежился:

– Ух, как холодно, ещё и снег пошёл.

Он обернулся и с удивлением увидел на другом краю скамейки пожилую дамочку, радостно провожающую взглядом пушистые снежинки, спускавшиеся на землю.

– Что-то я не заметил, когда она тут появилась, – подумал Лёша, украдкой разглядывая соседку.

На ней была старомодная фетровая шляпка и такое же старомодное драповое пальто серо – коричневого цвета. Такая себе интеллигентная бабушка, образца середины прошлого века или позапрошлого. Ещё, на ногах у неё были боты, смешные очень и явно не по погоде, и полированная тросточка. На коленях, её руки в вязаных перчатках удерживали сумочку – саквояж. Лёша её сразу окрестил – «Дора Дормидонтовна». Почему? Ну, он не мог объяснить, так вот приклеилось.

Лёша допил пиво, и уже собирался вставать и ползти домой, благо, что недалеко, один квартал всего, как вдруг услышал:

– Кхе, кхе, – и через пару минут ещё: кхе-кхе, кхе.

Он повернул голову к соседке, бабушка перестала кашлять, внимательно посмотрела на него и подвинулась ближе. От неё пахло сладкими домашними булочками с ванилью.

Лёша опять подумал, что пора бы ему домой, засиделся уже. Но тут Дора Дормидонтовна произнесла:

– Милый юноша, не откажите мне в любезности, – и улыбнулась.

Лёша, которого давно никто не называл «милый юноша», и вид которого с трёхдневной щетиной, перегаром, и лыжной шапкой, натянутой почти на глаза никак не вязался со словом «милый», слегка опешил и пробормотал, что-то типа:

– Угу, конечно.

– Видите ли, – как ни в чём не бывало, продолжала старушка – мои ботинки очень скользкие, а мне крайне нужно попасть в ту «Гастрономию» – и показала тростью на магазин напротив.

– Не соблаговолите ли, милый юноша, отправиться туда?

Лёша понимал, что она говорит по -русски, но смысл, как-то с трудом доходил до его затуманенного сознания:

– Вы хотите, чтобы я вам купил продукты в магазине?

_ О, нет, только апельсины, если это Вас это не затруднит, – и она стала рыться в сумочке в поисках нужной купюры.

Лёша поднялся, стряхивая с себя снег и бодро топая, чтобы согреться.

– Хорошо, сколько Вам – килограмм, два? – Снег всё усиливался и Лёша с удивлением заметил, – как странно, на бабушке не было ни одной снежинки. Ни на пальто, ни на шляпке, даже чудо – боты были сухие и блестящие.

– Кило, пожалуйста, и вот, возьмите, этого хватит? – она протягивала купюру.

– Хорошо, хорошо, потом отдадите, у меня есть, – сказал Лёша, даже не взглянув на деньги, – я быстро.

– Вы так любезны, не знаю, как и благодарить Вас, – со вздохом облегчения ответила чудная бабушка вслед уходящему Лёше.

Покупка апельсинов заняла не много времени, и через десять минут, довольный Лёша с пакетом ароматных ярко – оранжевых шариков быстро приближался к скамейке.

Бабушки не было, то есть она исчезла, не ушла, иначе бы остались следы на снегу. Лёша почти подошёл к скамейке, когда вдруг поскользнулся и полетел, подкидывая пакет, апельсины рассыпались и падали вместе с Лёшей:

– «Джаффа» – машинально прочитал вслух он название наклейки на апельсинах, падая в снег.

– аууууууу ууууу- отозвалось со скамейки.

Лёша поднял голову и подполз на четвереньках, ему в нос уткнулась мордочка щенка.

– Джаффа, – громче позвал Лёша, – и розовый мокрый язычок щенка лизнул его в нос.

Щенок был маленький, рыжий и очень пушистый, его чёрные глазки блестели, и на шёрстке лежал снег, маленький хвостик радостно вилял из стороны в сторону. А рядом на скамейке лежала открытка из Лёшкиного детства – с весёлым Дедом Морозом, краснощёкой Снегуркой и целым зоопарком из лесных зверят. И все они кружились вокруг нарядной ёлки. Лёша перевернул открытку и прочитал:

– С Новым Годом, Лёшкин!

Слёзы предательски заблестели, готовясь образовать сюси-пуси.

Но он и не собирался их скрывать, а пусть все видят, как мужик в шапке сидит в снегу около скамейки, весь в апельсинах и ревёт, как дурак.

– Правда, Джаффа, – сказал он щенку, – идём домой – и положил рыжий комочек под пальто.

– С новым годом, Дора Дормидонтовна – крикнул Лёша, почему- то, помахав рукой в небо, – и тихо добавил, с улыбкой:

– С новым годом Дора Дормидонтовна… в ботах.

Он уходил, осторожно наступая на скользкий тротуар, ведь теперь его сердце согревало маленькое сердечко любящего друга, а ведь он обещал заботиться о нём и беречь. Его следы чётко отпечатывались на свежем снегу, а рядом, то появлялись, то исчезали следы маленьких женских ботиков и тросточки. На повороте они остановились, долго топтались в снегу, пока Лёшина фигура не скрылась в подъезде пятиэтажки, а потом исчезли.

19.01.2017 г.

ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ БРЯМСА?!

Интересно, что такое «довесны»? Она сказала, подождём до весны, а потом тебя можно будет выпустить на улицу.

Нахожусь в листьях непонятного растения, которое она называет «пальмочка моя». Временно я тут живу. Нет, я, конечно же, могу улететь. Но не могу – я влюблён!

Да, забыл представиться – Амино Донжуэло Миу Амор XII из династии Миу.

Я не из прошлого века, я с другой планеты HD 85512 b и выгляжу по – вашим понятиям, как летающий клоп Palomena prasina.

Она идёт с чашкой чая и печеньками. Вот так каждый вечер она проводит со своим ноутбуком. Ну, мне пора.

Ползу по шнуру и появляюсь перед экраном. Смотрю на неё во все глаза (шесть их у меня) влюблённым взглядом. Но она занята своей перепиской, увлечённо что-то пишет, даже не смотрит на меня. Улыбается! Кому это она так улыбается?

Заглядываю на экран. Какой- то SB 55 на мотоцикле. У моего конкурента нет шансов, он на колёсах, а у меня крылья. Кружу над её головой с оглушительным жужжанием, посылаю ей флюиды. Её носик морщится, и она начинает чихать.

– Ну и запах, а ну-ка кыш! – и, помахав руками, опять улыбается этому своему блондинистому мотоциклисту. А тот не унимается – уже засыпал её смайликами, фотками и музыкальными приветами.

Опять поднимаюсь по шнуру, прямо на клавиатуру. Её пальчик опускается в сантиметре от моей головы, на буковку «В», и она замечает меня.

– Какой ты настырный, – говорит мне – влюбился, что – ли? И этим же пальчиком стряхивает меня на пол.

А сама опять шлёт фотки и поцелуйчики этому SB, и чай пьёт мелкими глоточками, чтобы не обжечься.

Она такая красивая, и имя у неё чудесное – Лиза! Грызу печеньку с расстройства, обдумываю план действия. Придумал!!!

Поднимаюсь по чашке, и, когда она собирается пить чай, раскачиваюсь, делаю вид, что сейчас упаду в чашку.

– Эээ – ээ ты, что это надумал, камикадзе, – кричит Лиза и резко встряхивает чашку.

И тут я падаю по – настоящему. В ГОРЯЧИЙ ЧАЙ!!!

– ВАУ! Брямс, упал всё- таки, брямсик какой-то – так называет меня Лиза и спасает, зацепив ложкой, и вытряхивает на пол.

– Точно влюбился – она смеётся – в чай горячий нырнул, хотел красавцем – принцем стать!

Тут я не понял ничего, при чём тут чай? Я итак принц – Амино Донжуэло Миу Амор XII. Но Лиза назвала меня «Брямс», тоже неплохо, наверно в её роду так принцев называют.

Заснула. Она такая милая, когда спит! Завтра опять приду! Хочу спросить её:

– Любите ли Вы Брямса?

26.01.2017 г.

Фимиам Божий

Было прохладно, с неба сыпал мелкий снежок, и в тусклом свете одинокого фонаря отразился силуэт прохожего. Его серое пальто было застёгнуто до самого подбородка, длинные, гладко зачёсанные волосы, намокли от снега и на них были капельки, как роса. Послышался странный звук, похожий на треск, а потом от фонаря посыпались искры, и в морозном воздухе запахло гарью.

Он оглянулся, лицо исказила гримаса боли, и мужчина ускорил шаг. Он почти бежал, чуть прихрамывая и держась рукой за правый бок, потом стал петлять, словно путал след. Увидев многоэтажку, он забежал в первый же подъезд и с трудом поднялся на третий этаж…

– Да, что опять со светом? Лампочки повыкручивали, что – ли? Достали уже, бомжары, твою мать!

И, матерясь, молодой парень с продуктовым пакетом в одной руке, другой ощупывая стену, считал ступеньки, поднимался по лестнице, в свою квартиру. Кто-то тихо стонал. Да, нет, показалось. И Сеня (так звали парня) продолжил свой путь, поднялся к третьему этажу.

– Ещё и жгли, что-то, гарью пахнет!

Он спотыкнулся, забыв считать ступеньки, и растянулся на лестнице, больно ударившись о решётку на окне между пролётами.

– Блин, больно как!

Ему опять почудилось, что кто-то стонет. В свете уличного фонаря он разглядел на лестничном подоконнике за решёткой голубя. Обычный серый голубь, только помятый и грустный, какой-то.

– Э, ты откуда, птица? – подполз к нему Сеня и протянул руку, чтобы вытащить голубя. Кто загнал тебя сюда, страдалец пернатый?

И тут случилось вот, что:

– Они, – ответил «страдалец» и скосил глаз куда – то в сторону, за спину Сени.

От неожиданности, Арсений, припал лицом к решётке окна, и рот его открылся.

– Они, – машинально повторил он и посмотрел в направлении взгляда голубя. Там сидело штук пять помоечных котов, глаза их горели красным огнём.

– Бррр… – помотал головой Сеня и потрогал шишку на лбу, – видно здорово ты долбанулся, Сеня, коты тебе мерещатся!

Он сел, коты злобно скалились и переминались с лапы на лапу, но не приближались.

– Что за …мерзкие твари?!

– Они демоны, – услышал Сеня и повернул голову.

– Это ты сказал или…

– Да, Сеня! Ты не поворачивайся к ним спиной!

– Ты знаешь, как меня зовут? А ты – то, кто, что за птица, как звать?

– Я Фимиам Божий!

– Чего, чего ты Божий?

– Ангел я.

– Ну, дела!!! А чего серый тогда?

И тут адские создания, почуяв, что добыча уходит от них, стали приближаться. Запах гари усилился, Сеня вскочил и чертыхнулся.

Голубь застонал:

– Нет, Сеня, нет, не надо его призывать!

Твари приближались.

– Ах, мать… а ну, понял, да: «О, Господи!»

И, не раздумывая, стал размахивать пакетом с продуктами, пытаясь отогнать котов. После слов: «О, Господи!» прыти у котов поубавилось.

Сеня смекнул:

– Ааааа, не нравится, нечисть!

И стал выкрикивать: «Слава Господи! Матерь Божия! Господи помилуй!» Всё, что мог припомнить из своего немногочисленного религиозного арсенала.

Твари, пытавшиеся напасть, стали вдруг таять и, с противным шипением, лопались, как мыльные пузыри, оставляя за собой чёрный след в воздухе и запах гари.

– Ёшкин кот! Во, дела! Слышь, Фимыч, рассказать кому – в психушку отправят.

– А ты, правда, Ангел? Я думал, это сказки. Он вынул голубя из – за решётки и почувствовал, что-то липкое на руках.

– Э, да ты ранен, по ходу…

– Хороший ты человек, Сеня, добрый, я буду тебя охранять до конца твоих дней. Открой мне окно, пожалуйста, мне надо к моим братьям.

– Лети, Фима, лети! Я тоже тебя не забуду до конца моих дней.

Он открыл окно и бережно посадил голубя на карниз.

– Когда на море шторм, мы поём, чтобы он утих. Знаешь, где старый заброшенный причал?

– Конечно, любой пацан знает его с детства!

– Приходи в шторм послушать, ты услышишь нашу песню, это музыка ангелов. И выпорхнул с карниза, издавая прощальное – «пока»:

«Угу – гу, угу – гу… угу – гу»

Сеня стоял у окна и молча смотрел на тёмную улицу. Тихо падал снег, его медленное кружение выхватывал, раскачивающийся свет фонаря, и в его свете появился силуэт прохожего в длинном пальто, застёгнутом до подбородка. На какое – то мгновение он обернулся и посмотрел на Сеню, а потом быстро зашагал в темноту, наступающей ночи.

И, что-то в этом взгляде было очень знакомое…

– Угу – гу, угу – гу, угу- гу, – ответил Сеня.

Я, Зита, Жако и велосипед мечты
Однажды, в Париже…

Я допоздна завозился в своей мастерской, даже забыл, что нужно идти на ужин, деталь велосипеда не хотела вставать на прежнее место. Поправив очки, я уже решил, что всё, нет моих сил больше, пора отдыхать. Дверь открылась, при этом никого не было видно, пока я не привстал со стула. Тогда я разглядел, что это Зита, моя маленькая соседка по дому, осторожно, чтобы не наступить на разбросанные инструменты, пробирается ко мне.

– Привет, Зита, что привело в моё скромное жилище прекрасную маленькую госпожу?

Она вздохнула:

– Он хочет летать, – и добавила, – Жако!

– Это твой друг?

– Да, он очень хочет…

– Я думаю, что не смогу ему помочь, моя милая, – я развёл руками и присел на корточки рядом с девочкой.

Зита, она ещё малышка совсем, прекрасное милое создание четырёх лет, миниатюрная барышня с удивительными карими глазками и тёмными волосами, с причёской в стиле «паж». Мы с ней подружились этой зимой, когда её саночки сломались, и няня не могла её катать, а я их починил. Она решила, что я добрый волшебник, который всё умеет.

– Ты же волшебник!

Нужно сказать, что Зита (по- настоящему она Розита) была необыкновенной выдумщицей, но почти не разговаривала, она могла молчать целыми днями. Её родители служили в крупном банке, и с ней сидела няня. Родители в ней души не чаяли и всячески старались побудить её к общению с людьми. По выходным они всегда отправлялись втроём гулять по Парижу, катались на маленьком катерке по Сене. Ходили в синематограф или в кондитерскую «Де Брини», самую лучшую в нашем районе.

– Ну, видимо, ещё не совсем настоящий, – я улыбнулся и поправил очки – не всё у меня получается.

– Ты настоящий, – она вынула руку из-за спины и сказала, – это Жако!

Жако оказался плюшевым медвежонком, непонятного розово-фиолетового цвета. Я поднялся и не смог удержаться от смеха.

– Прости, моя милая, а я думал, что это мальчик, твой друг.

– Он хочет летать – повторила Зита, и, сложив губки, собралась обидеться.

– Я обещаю тебе, что- то придумать, чтобы помочь бедняге Жако.

Я взял её ручку, и мы пошли к выходу:

– Я отведу тебя домой, уже поздно, маленьким девочкам нужно в кроватку, а завтра я постараюсь помочь твоему другу.

Когда дверь за малышкой закрылось, я подумал, что понятия не имею, как научить плюшевого мишку летать! Остаётся надеяться, что я волшебник.

Я рассмеялся:

– Может, и правда?

Весь следующий день наш разговор не выходил у меня из головы. В моём воображении возникали картинки, где Жако парил в облаках или разбегался и взлетал. Наконец – то я управился с починкой велосипеда и наслаждался зрелищем своего шедевра. Хорош, просто загляденье!

Это был старинный велосипед, знаете такой на очень больших колёсах. Купил я его почти даром, на блошином рынке Сент-Уан. Впрочем, не купил, а обменял на свой зонт. Пришлось, конечно, повозиться с ним, пока он обрёл совершенно восхитительные формы. Не велосипед, а мечта.

Помню, видел такой в юности в поместье одного господина, когда приезжал на лето к своему дяде Симону в Нормандию. Его ещё украшали воздушными шарами с гелием и полевыми цветами. Шарики были привязаны на разноцветных ленточках к сидению и красиво развевались при движении, и, казалось – велосипед вот-вот полетит.

И тут меня осенило – Жако… велосипед… шарики!! Я не мог медлить ни минуты, схватил плащ и кинулся к двери.

Прохожие с удивлением оборачивались на высокого мужчину в очках, который очень быстро шёл, почти бежал по улице, пытаясь на ходу запихнуть руку в рукав плаща и, улыбаясь, разговаривал сам с собой:

– Шарики и ленточки… ну, конечно, как же я раньше не додумался!

Ровно в полдень следующего дня, я постучал в дверь дома напротив, мне открыла няня Розиты.

– Добрый день, а где маленькая госпожа?

– Здравствуйте, месье, она сидит у окошка, и мне кажется, что она именно вас ожидает!

– Зита, – позвала девушка, – пришёл месье волшебник!

Послышался топот маленьких ножек и – вот уже и сама Зита, улыбается и протягивает ко мне ручку.

– Ты придумал?

– Бери Жако, и приходите в мастерскую, там для вас я приготовил сюрприз, – я повернулся к няне, – можно?

– Конечно, мы сейчас, очень быстро, правда, Розита? – няня обняла девочку и улыбнулась.

Зита кивнула.

Через десять минут они уже стояли у двери мастерской – няня и Зита, которая прижимала Жако двумя ручками к груди.

Я загадочно улыбнулся:

– Дай мне своего Жако, Зита, и пока не заходите, подождите, вон там, на скамеечке – я показал на маленькую лавочку у забора – хорошо?

– На, бери, – сказала Зита и протянула мне мишку.

А дальше произошло вот, что. Через семь минут дверь мастерской открылась, и оттуда выехал старинный велосипед, украшенный цветами. Месье волшебник за рулём в смокинге и цилиндре выглядел сказочно. К сидению были привязаны ленточками разноцветные шарики, и на самом большом фиолетовом удобно устроился Жако.

Велосипед ездил по кругу и шарики на ленточках летели вслед за ним, летел и малыш Жако, казалось, он улыбается и посылает воздушные поцелуи!

– Это мой Жако!

Зита восторженно прыгала возле скамейки, а потом побежала за велосипедом:

– Это мой Жако!

Ну, вот, пожалуй, и всё. Хотя, вот ещё, что:

Если, кто – то искренне верит, что ты волшебник, принц, герой, ты им становишься, а может он видит то, что ты в себе не разглядел?

Зита верит, что я настоящий. Я волшебник? Конечно!

04.02 2017 г.