Терин Рем
Грани одиночества
Глава 13
*
Мы разместились на спинах арахнидов и уже через несколько минут наслаждались прохладой подземных лабиринтов.
Я с удобством ехала на своем друге Форсте. Благодаря связи с Сэпием он знал, что мы сегодня возвращаемся, и ждал возле входа в тоннель. Мягкая поступь ткачика не шла ни в какое сравнение с пыточными устройствами, именуемыми каретами. Мой муж, всем видом излучая уверенность в себе и довольство, расположился на спине Дариона, легко удерживая равновесие. Похоже, мой ревнивец решил отомстить Сантосу за его флирт со мной, усадив того на Адаина, такого же крупного и быстрого воина.
У бедного аристократа побелели костяшки на пальцах – так он вцепился в наросты на спине арахнида, всеми силами неуклюже удерживаясь на этой высокоскоростной машине для убийства. За пару часов, что мы уже провели в пути, он не проронил ни слова, боясь свалиться и быть затоптанным воином. Мы же с Сэпием беззаботно болтали, выведывая у мудрого Форста последние новости. Вернее, что-то новое узнавала только я, а муж просто поддерживал беседу.
К концу нашего пути наследника клана Феросс сильно укачало, судя по его бледно-зеленому цвету лица, и я, укоризненно посмотрев на Сэпия, предложила поменяться местами. Сантос хотел мужественно отказаться и терпеть дальше, но я настояла. В последнее время я часто каталась на воинах, и такая поездка мне никакого дискомфорта не доставляла, зато Адаина и других арахнидов распирала гордость за мою ловкость и выносливость.
К месту мы добрались примерно через пять часов пути. Путешествовать на Форсте было вполне комфортно, поэтому вскоре наш гость отошел от неприятных ощущений и даже пытался поддержать вежливую беседу.
Наших мальчиков было уже много, поэтому их переселили в большой зал под куполом из прозрачных, но очень прочных камней, спаянных между собой магией арахнидов.
Я с удовольствием вошла в просторное помещение, наполненное дневным светом и зеленью, выращенной трудолюбивыми ткачами, и осмотрелась в поисках наших сорванцов. Завидев нас, дети издали радостные возгласы, и за секунды нас с Сэпием поглотила волна пищащих малышей. Первыми налетели гнездовые: любимые рыжики наперебой рассказывали мне, как они помогали рабочим в грибнице, а мы внимательно слушали и кивали, осторожно поглаживая острые лапки маленьким воинам, нежно прикасающимся к нам в поисках своей порции ласки.
– Дети, – официально обратился к малышам Сэпий, – хочу представить вам Сантоса Феросса. Он первый советник императора Андариэла. Гнездовые Тарион, Терей, Равен, Сайрус, Вейс, Сауд и Нарим из рода Арахни.
Мои маленькие восьмилапые чуда приосанились во время представления, поочередно слегка наклоняя свои рыжеволосые головы, когда Сэпий называл их имена. Сцена с по-взрослому серьезными малышами вызвала у меня улыбку умиления, что заставило их озорно сверкать в мою сторону хитрыми черно-золотыми глазками.
Сантос с большим интересом и явной симпатией разглядывал наших детей, серьезно пожимая маленькие ладошки и отвешивая им церемониальные поклоны.
– Для меня честь познакомиться с новыми главами такого сильного и прославленного рода. Я уверен, что ваше гнездо будет мощным и надежным защитником нашего мира, – уважительно произнес парень безо всякой иронии.
– Нам приятно познакомиться с новым советником императора. Мы выражаем надежду на дальнейшее мирное сосуществование и взаимопомощь между нашими народами, – ответил Тарион, как старший из рода.
На этом торжественная часть представления была окончена, и мои непоседливые рыжики и осторожные маленькие воины окружили меня плотным кольцом, стараясь коснуться в поисках ласки. Еще час мы наслаждались обществом детей, пока предусмотрительный Диззи не напомнил, что наш гость голоден.
После пятиминутного путешествия мы оказались в гостевом зале. Это помещение было максимально похоже на покои в Обители арахнидов, с той лишь разницей, что высокий потолок был из того же прозрачного минерала, а занавешенные проемы оказывались нишами, а не окнами. Мы оставили там Сантоса и поторопились к себе.
*****
Мой дорогой Диззи накрыл на стол и покинул нас вместе с воинами.
– Наконец мы вдвоем, – прошептал мне на ухо Сэпий, утягивая на постель.
– А как же ужин? – шуточно возмутилась я, срывая одежду с мужа.
– Позже, – прошептал мой ревнивец мне в самые губы. Потом нам было не до слов.
До стола мы добрались далеко за полночь. Точнее, добрался Сэпий, который нагрузил в большой серебряный поднос – из тех, что были получены в качестве подношений – различных закусок. Муж кормил меня сам, выбирая наиболее лакомые кусочки. После активных физических нагрузок я была очень голодна и с удовольствием ела все предложенное мужем, не забывая иногда провокационно облизывать его длинные аристократические пальцы, заставляя вздрагивать и бросать на меня красноречивые взгляды. Утолив голод, мы умопомрачительно долго целовались, не в силах оторваться друг от друга.
– Я очень боялся, что если Андариэл до тебя дотронется, то ты будешь испытывать к нему притяжение истинных пар, – неожиданно признался муж, крепко сжав меня в объятиях, как будто кто-то меня у него отнимал.
– Не говори глупости. Ничего особенного я не почувствовала. Может, немного удивилась, что прикосновение к нему не было противным, но никаких особых эмоций, кроме закономерного опасения, я не испытала, – честно ответила я, удивляясь страхам любимого.
– Ты его единственная, а это не пустой звук. Большая редкость – найти свою половину. Только такой идиот, как юный император, мог отказаться от тебя в пользу Дилейны, и знаешь – я готов простить ему любую глупость за это, – хрипло сказал мой арахнид, покрывая мое лицо поцелуями.
А меня посетила мысль, от которой и мое романтическое настроение, и сладкая ночь возвращения домой немного померкли.
– Ты расстроилась, – заметил мой наблюдательный муж. – Жалеешь, что Андариэл отдал тебя мне?
Я даже подпрыгнула на кровати от возмущения и села на бедра мужу, пытающемуся уйти.
– Нет. Просто подумала, что раз не ты мой истинный, то где-то ходит та, что предназначена тебе, и если вы повстречаетесь, то ты не станешь отказываться от нее, – сказала я, ревниво кусая мужа за губу.
Сэпий рассмеялся и накрыл меня своим горячим телом, резко перевернувшись.
– Какая ты у меня глупенькая. Я арахнид, а не человек. Моя единственная – та, с кем я разделил огонь жизни. Ты – моя истинная, ненаглядная, любимая, моя Аллаида, – серьезно сказал он, заглядывая мне в душу своими невозможными черно-золотыми омутами. От остроты чувств, испытываемых к мужу, я едва сдерживала слезы.
– Я люблю тебя Сэпий. Я не знаю, кто решил, что такой человек, как император, создан для меня. Может, вообще они ошиблись с Дилейной? Только просто подходить друг другу энергетически, может, и хорошо, но мало. Я полюбила тебя изначально не телом и не силой, а душой. Ты мой человек, точнее арахнид, только с тобой я счастлива, потому что ты это заслужил: своей чистотой, заботой, самоотверженностью. Сначала я просто восхищалась твоими качествами, потом хотела подарить тебе то, чего была лишена сама, – немного счастья, а после просто растворилась в тебе. Никогда не сомневайся, ты – мой истинный.
Дальше мы просто лежали, боясь разрушить этот хрустальный миг, пока не уснули, не разжимая объятий.
Утро этого дня началось с тихого бормотания моего пушистого бдуна Диззи:
– Опять аллаида голодная. О чем только думает Сэпий? Целый день в пути на воине, а он вместо ужина опять за глупости.
– Не ворчи, Диззи, муж меня накормил, мы просто соскучились, – тихо сказала я, стараясь не разбудить мужчину.
– Оно и заметно, за стол никто не садился, – не унимался тень и из вредности растолкал Сэпия своими полосатыми лапами.
Быстро умывшись и позавтракав, мы снова направились к детям. Накануне встреча получилась немного смазанной из-за присутствия Сантоса, а нам очень хотелось побыть с ними.
Под куполом из прозрачного минерала в их зале было солнечно и немного чувствовался летний зной, поэтому я предложила всем вместе сходить на озеро и искупаться. Рыжики восприняли предложение с восторгом, а вот маленьким воинам плавать нельзя, поэтому уделив им несколько часов, мы отправились подземными лабиринтами большой и веселой толпой.
Дети с радостными воплями сразу забежали в воду, под чутким присмотром их нянек. Мы тоже разделись до белья и присоединились к малышам, искренне наслаждаясь приятной прохладой и хохотом наших детей.
Вдоволь наплескавшись, мы разлеглись на расстеленных пледах и грелись теплом многочисленных магических светильников. Одеваться мы не стали, решив сначала подсохнуть, но наше уединение довольно бесцеремонно прервали.
– Алла, Сэпий, – поклонился нам Сантос, спрыгивая с Форста. – Извините, если помешал, просто не знаю, чем себя занять. Император отправил меня к вам до самого празднования, поэтому я не могу вернуться и нарушить его приказ.
Парень немного смутился нашего вида, но не преминул довольно пристально рассмотреть мое тело, мало прикрытое кружевными изделиями ткачиков, вызывая неудовольствие Сэпия. Я быстро надела на себя тонкий джемпер и брючки, но шелковистая ткань прилипла к мокрому белью и стала прозрачной, мало что скрывая от жадного взора аристократа.
– Мы рассчитывали, что ты утром покинешь нас, – недовольно сказал муж.
– Я понимаю ваше раздражение, но если я вернусь раньше, то это не только вызовет его неудовольствие, но и будет считаться оскорблением его величеству, – сказал парень, стыдливо опуская взор и отрываясь наконец от пристального разглядывания моей просвечивающей блузки.
– Форст, отвези господина Феросса, – сделал паузу Сэпий, – в главный зал, и предложите ему закуски и напитки. Мы проводим детей и присоединимся к вам.
Ткач кивнул и позволил аристократу залезть ему на спину.
– Зря ты так реагируешь на Сантоса. Он просто старается быть вежливым. Мне он и его сестра показались порядочными людьми, несмотря на дружбу с Андариэлом, – спокойно сказала я по пути в детскую. В ответ муж посмотрел на меня нечитаемым взглядом и промолчал.
Поцеловав на прощание рыжиков, мы поспешили в свою комнату, где привели себя в порядок, и направились к гостю.
Когда нас привезли в гостевой зал, Сантос скучал, сидя за столом с отрешенным видом и бесцельно передвигая пустые бокалы.
Мы расселись по местам. Ловкий Диззи с помощью других ткачиков очень быстро накрыл на стол.
Если честно, то я очень проголодалась, наплававшись с малышами, поэтому с удовольствием уплетала кусочки сочного нежного мяса с гарниром из крупы, похожей на рис. Мужчины вяло ковырялись в еде, бросая друг на друга хмурые взгляды. Я не собиралась участвовать в их гляделках и с не меньшим аппетитом поедала нежнейший торт с воздушным кремом и фруктами, не похожими ни на что, испробованное мной ранее.
– Не понимаю, зачем ты тратишь здесь время, Сантос. Я могу попросить Форста, и через несколько часов ты уже будешь во дворце. Сообщишь императору, что миссия выполнена, ведь юным гнездовым ты представлен, – не меняя выражения лица, почти спокойно сказал Сэпий.
– Император озадачен необычной привязанностью аллаиды к вашему роду. Он считает, что мы что-то упустили, когда отнеслись к общению с арахнидами формально. Я здесь, чтобы лучше узнать ваш быт, традиции и жизнь Гнезда. Несмотря на то, что люди соседствуют с вами с основания этого мира, мы непростительно мало знаем о вас. Вы позволите ближе познакомиться с вашими удивительными гнездами? – сказал Феросс.
Сэпий в ответ только скривился. Парень говорил вполне искренне, и я загорелась идеей показать ему чудеса подземного царства. Меня давно возмущало, что люди относятся с непозволительным пренебрежением и даже брезгливостью к арахнидам, поэтому я очень хотела исправить это, хотя бы с одним человеком. К тому же аристократ – первый советник императора, фигура весьма весомая, с его мнением будут считаться. Надежды на то, что император образумится, я не питала, но ведь не все безнадежны.
– Отличная идея! Терей сказал, что завтра появятся на свет первые ткачики его гнезда. Они очень милые, а новорожденные – невероятно трогательные. Если Сэпий позволит, я хотела бы тебе показать чудо рождения и гнездо, а еще Золия и грибницу, а может, ловушки и отловленных сурхов или других тварей, – загорелась я идеей.
Сантос даже ерзал на стуле от нетерпения узнать решение моего мужа. Мой ревнивый арахнид опустил глаза и сжал свои изящные губы так, что они превратились в тонкую линию. Пару минут он молчал, а потом, что-то для себя решив, кивнул.
– Хорошо. Только чудо рождения новых арахнидов можно смотреть с согласия гнездовых. Надо спросить у мальчиков. Остальное я покажу, – хмуро сказал муж.
– Сэпий, я правильно поняла, что меня ты с собой брать не хочешь? – решила уточнить я, поскольку арахниды всегда говорят буквально.
Он поднял на меня упрямый взгляд и подтвердил мои подозрения легким кивком. От возмущения я готова была взорваться, но решила не скандалить при госте. «А вот наедине я ему устрою», – мстительно думала я.
– Чем займемся сегодня? – почти с детской непосредственностью спросил аристократ.
– Сегодня мы с супругой заняты, можете покататься с Форсом по тоннелям, посмотреть ловушки, которые придумала моя Аллаида, – грубо сказал муж, выделив слово «моя».
– Хорошо, – разочарованно согласился наш гость.
Я спокойно улыбалась, но в душе просто кипела от злости. Мы выпили горячий компот, с названием из одних шипящих – выговорить его я была не в силах, а запомнить – тем более. Беседа дальше не клеилась, поэтому, как только позволили приличия, мы спешно простились и отправились к себе.
*****
– Что это было? Почему ты так себя ведешь, Сэпий? – я сразу перешла в наступление, как только мы остались одни.
– Он с тобой заигрывает, а ты поощряешь советника. Хочешь усложнить нашу жизнь или сменить мужа? О том, что я надоел и ты жаждешь остаться с Сантосом, я предпочитаю узнать заранее, а не хоронить твой прах, умирая от горя, – выдавил из себя муж.
Я только открывала и закрывала рот, от обиды не в силах сказать и слова. Сколько еще нужно твердить, что я люблю только его? Сантос не вызывал у меня ничего, кроме дружеского расположения, поэтому идея, что я оставлю ради него всех, кого обрела с таким трудом, была просто оскорбительна. Как я ни старалась, а из глаз полились предательские слезы.
Раз меня не слышат, значит, нужно просто помолчать. Не проронив и звука, я развернулась и ушла в угол с многострадальной грушей для битья. Сэпий за мной не пошел, за что ему была благодарна… или нет. В глубине души я мечтала, чтобы он догнал меня, извинился, чтобы понял, как ранит своим сомнением, но он остался.
Я с остервенением молотила ни в чем не повинный снаряд практически наощупь из-за застилающих глаза слез. Успокоение никак не приходило, руки уже немного онемели от боли, а в душе разрасталась черная дыра обиды, когда на меня налетело торнадо из маленьких рыжеволосых солнышек. При них я не могла злиться, просто осела на пол, к счастью никого из них не задев.
– Что такое творит Сэпий, что нашей маме так больно? – не по-детски строго спросил Тарион.
– Алла должна решить, чего или кого она хочет. Я просто предоставил право выбора, – вполне серьезно ответил ему муж, скрывая свои эмоции за опущенным взглядом.
– Дарующий незаслуженно обидел нашу Аллаиду. Если бы в ее душе была хоть крупица сомнения, то ты сейчас лежал бы в зале памяти, как остальные гнездовые. Из вас двоих сомневаешься, похоже, только ты, отец, – таким же назидательным тоном сказал золотоволосый Терей, остальные поддержали его кивком.
Сэпий некоторое время пристально смотрел в глаза Тариона, а потом сделал то, чего я никак не ожидала, – он опустился на колени, признавая превосходство сына.
– Что происходит? – я хотела кинуться к мужу, но Равен и Сауд заступили мне путь, не позволяя этого.
– Старший утвердил права главного в гнезде и передал Сэпию то, что мы почувствовали от Аллаиды. Он должен знать, чтобы больше не сомневался. Недостойно арахнида… даже просто мужчины переваливать свою неуверенность на кого-то. Отец слишком стал человеком, мы напомнили, кто он, – тихо сказал Нарим.
Пребывая в шоке от происходящего, я все же обошла сыновей и, опустившись рядом с любимым, обняла его в попытке… даже не знаю, какие именно чувства я хотела ему передать, но мне было жизненно необходимо почувствовать его тепло. Муж ответил мне с пылом, сжав в объятиях.
– Прости меня, – сказал он, заглядывая в глаза.
Как я могла на него сердиться? Никак. Он был мне слишком дорог, и только он мог ранить так больно. Мне очень хотелось верить, что мы больше не вернемся к этому разговору.
Наши рыжики неуверенно подошли к нам и облепили со всех сторон. Я обнимала и целовала их пухлые щеки, трепала мягкие огненные волосы, но больше не воспринимала как малышей. Они маленькие мужчины. С одной стороны, мне было отрадно, что у меня столько сильных защитников, а с другой – жаль, что у нас не будет того периода, когда я им жизненно необходима.
Как будто прочитав мои мысли, Тарион сказал, погладив меня по щеке:
– Наша Аллаида очень всем нам нужна. Без нее мы не умели так любить, и никто другой во всех мирах нас этому научить не сможет.
Этот трудный день мы закончили на нашей большой кровати все вместе. Я сидела на коленях Сэпия, и он пресекал все попытки с него слезть, просто сжимая в своих стальных объятиях, а вокруг нас дремали наши такие маленькие и такие большие дети. Их няньки беспокойно сновали, пока малыши полностью не уснули, после чего осторожные ткачики забрали их с собой.
В тот вечер мы больше не говорили. Мой спокойный, почти флегматичный муж как будто с цепи сорвался. Он был огненным, страстным, необузданным и даже в чем-то жестким, а я могла только цепляться за него в попытках не потерять себя в этом море удовольствия.
– Я люблю тебя, – услышала я, прежде чем уснуть. Я хотела ответить, но сил хватило только на слабую улыбку.
Глава 14
*
Утро следующего дня началось примерно так же, как закончился день предыдущий. Я не знаю, какие демоны терзали моего мужа, но к умыванию и завтраку мы приступили не раньше, чем я запросила пощады после очередного оглушительного оргазма.
– Что ты хочешь показать Сантосу? – спросила я Сэпия, с жадностью сметая со своей тарелки сочный омлет с сыром и зеленью.
– Выход из тоннелей. Хорошо, что знакомить его с нашим миром будешь ты, – с хитрой улыбкой ответил мне муж.
– Ты передумал насчет моего участия в прогулке? – удивилась я.
– Конечно. Прости меня за все. Я не должен сомневаться, мне просто трудно верить в то, что такой, как я, действительно любим. Мальчики правы, это только мои страхи, и они недостойны мужчины, – сказал Сэпий, подарив мне нежный поцелуй. Мы немного увлеклись, но мой любимый сам отстранился, вызывая воинов для прогулки.
– Доброе утро Адаин, Дарион, – поприветствовала я арахнидов, осторожно погладив острые наросты на шипастых головах.
– С нашей Аллаидой каждое утро доброе, – проскрипел Адаин, склоняясь так, чтобы мне было удобно заскочить ему на спину.
– Ещё немного промедления, и наш гость бросится спасать Аллу из лап жутких монстров, предводителем которых является Сэпий, – пошутил Дарион.
Я уверена, что вы преувеличиваете, но в любом случае не стоит его заставлять ждать, – со смехом ответила я.
Сантос встретил нас у самого входа в тоннель, с беспокойством разглядывая меня. Я была вынуждена признать, что аристократ ведет себя вызывающе, как будто имеет право на что-то. Меня этот факт немного расстроил, все-таки хотелось бы думать, что я не ошиблась в оценке этого мужчины и он, несмотря на свою неуместную симпатию ко мне, все же хороший человек и не нарушит границ допустимого общения.
– Доброе утро, Сантос. Мы сейчас отправимся посмотреть на настоящее чудо. Тарион разрешил тебе присутствовать при рождении первых ткачиков его гнезда. Это очень красиво. Но касаться гнезд и малышей запрещено. Я надеюсь на твое благоразумие, – сказала я, наблюдая за тем, как к парню сзади подкрадывается его перевозчик с явным желанием напугать.
– Доброе утро, Форст, – сказал аристократ, не оборачиваясь к арахниду.
– Ты понравился гнезду, иначе они не пытались бы с тобой играть, – сказала я.
Сантос ответил мне открытой улыбкой, которая сделала его и без того весьма привлекательное лицо по-юношески красивым и располагающим. Я не смогла удержаться и не ответить на нее, от чего мой муж помрачнел, но от комментариев воздержался. На этой странной ноте мы и отправились в зал рождения.
По дороге мы беззаботно болтали о моем мире. Сантоса очень заинтересовали увиденные вчера ловушки и механизмы, поэтому с восторгов по поводу моей изобретательности мы плавно перешли на описание чудес технического прогресса и его минусов.
В зале Жизни, как обычно, было светло и чисто. Старое гнездо встретило меня заливистой трелью и радостью, которую оно транслировало всем своим детям, заставляя их буквально преклоняться передо мной. Второе гнездо, когда я его коснулась, тоже мелко задрожало, но сейчас ему было не до нежностей. Пусть особенной боли от рождения малышей оно не испытывало, но сейчас спазмы скручивали большое цветное тело. Я выпустила свою силу, помогая ему и обезболивая.
Яркие звезды готовых к появлению на свет ткачиков скользили под кожей гнезда, собираясь в одну большую яркую точку, и вот тело гусеницы сжалось, выталкивая внушительный по размеру кокон.
Через пару минут маленькие пушистые лапки разорвали кокон, и нашему взору предстали очаровательные мохнатые мячики, за длинными воздушными ворсинками у которых смутно угадывались очертания паучков.
Маленькие неуклюжие мячики сначала двинулись в сторону моих мальчиков. Коснувшись лапками рыжиков, они направились к нам с Сэпием. Я млела, осторожно обнимая воздушные комочки, стараясь не навредить им своими касаниями. Муж тоже был доволен, ощущая, как и я, радость наших детей, а Сантос выглядел совершенно потрясенным. Причем было трудно сказать, понравилось ему увиденное или нет.
Няньки дали нам еще немного поворковать с малышами и ловко собрали их на свои пушистые спины, исчезая в той комнате, где мы в первый раз увидели наших детей.
– Ну что, теперь посмотрим на Золия? – предложила я, обращаясь к Сантосу.
Мы посетили загадочного подземного утилизатора, потом недолго побыли в пещере со светящимися грибами, наблюдая, как вагонетки переносят грузы под потолком тоннелей.
Под землей трудно определять время, но по моим ощущениям, на это мы потратили целый день. В итоге, довольные и усталые, отправились в комнату, выделенную гостю, и поужинали за большим, обильно уставленным столом.
Сэпий решил не придерживаться этикета: он притянул меня к себе на колени и кормил лучшими кусочками. Маг как-то грустно и задумчиво на нас поглядывал, но никак не комментировал увиденное.
Всю неделю мы провели втроем, не считая редких посещений мальчиков и наших бессменных перевозчиков: Адаина, Дариона и Форста. Один день мы провели у подземного озера, наблюдая, как рабочие арахниды находят и очищают путь новым родникам.
Дело в том, что подземные вены ручейков и речек часто меняют направление потока из-за обвалов в руслах или смещения пласта породы, и чтобы озера не перестали «дышать», арахниды своей магией находят и очищают новые русла. Таким образом водоемы, дающие им необходимые ресурсы, не пересыхают.
В другой день мы отправились в место прежнего роения сурхов, чтобы посмотреть, как устроен подземный город инсектоидов.
Если у пауков все относительно похоже на человеческие жилища, то находясь в тараканьем городе, я не могла отделаться от ощущения присутствия в чужой реальности – фантастической, жестокой и непостижимой человеческому разуму.
Стены огромного грота были покрыты округлыми карманами, каждый из которых был изрыт круглыми и овальными дырами. Все пространство было заполнено этими непонятными для меня сооружениями. Через некоторое время в этом месте я совершенно растерялась, утратив ориентиры – где верх, где низ, а чувство опасности и беспокойства преследовало, несмотря на то, что со мной был Сэпий и воины. Сантос, как я, был хоть и увлечен, но насторожен и подавлен.
Когда мы оттуда ушли, я еще долго не могла прийти в себя, испытывая чувство тревоги, но Сэпий заверил, что рой уничтожен, а другие сурхи никогда не селятся в покинутых городах.
Когда подрастут воины гнезда Тариона, они вместе с рабочими старого и нового гнезда отправятся туда и переделают этот грот под зал, похожий на те, что уже обжили арахниды.
Потом посетили воинов на самой крайней границе Гнезда, у побережья океана. Здесь неподалеку находится еще один большой рой инсектоидов, но это более молодое поселение, и в данный момент они заняты размножением и наращиванием своего города, поэтому не особенно активны.
Добирались мы туда более восьми часов, поэтому решили воспользоваться возможностью и выбрались на поверхность в прибрежной деревеньке.
– Посмотри, какая красота! – дергала я за рукав Сэпия, как маленький ребенок, не в силах сдержать эмоций.
– Да, я и забыл, как величественен океан, – сказал муж, сгребая меня собственническим жестом.
– Закат здесь просто прекрасен, – поддержал нашу беседу Сантос, стараясь подойти поближе ко мне, но остановился под строгим взглядом арахнида.
Мы действительно поднялись на поверхность именно в тот момент, когда солнце клонилось к горизонту, раскрашивая и без того потрясающий пейзаж своими яркими красками.
– Сэпий, а ты ведь тоже приплыл с Вареи? Почему Гнездо отправилось с тобой, а не осталось с Тереем? – спросила я, несмотря на то, что муж старался избегать этой темы.
– Арахниды не любят путешествовать через большую воду. Местное гнездо умирало, а наше было в расцвете сил. С братом оставались весьма значительные силы: много воинов и рабочих арахнидов могли спокойно обеспечить его безопасность до рождения нового гнезда; я поехал только с гнездом, чтобы здесь уже принять жизнь новых арахнидов.
– Так все, кого я знаю, появились уже здесь? – спросила я, радуясь откровенности мужа.
– Да, кроме Форста. Он приплыл вместе со мной и еще пятью воинами. Тариона ты знала, остальные погибли задолго до рождения Аллы, – тихо сказал Сэпий, глядя вдаль.
– А почему погибло старое гнездо нашего континента? Об этом нигде не упоминается. Может, вы прольете свет на эту часть истории Немеи? – спросил Сантос.
– Никто и не спрашивал. Гнездовой Флавий не справился с даром жизни. Он видел слабость своего гнезда, как и возможность утраты контроля над популяцией сурхов, поэтому хотел дать жизнь максимально сильному гнезду, но не рассчитал свои силы. Его аллаида ненавидела Белого арахнида и не давала ему и крупицы силы для поддержания жизни. Сколько ни просил он свою Ирену – ничего, кроме злости и брезгливости, он от нее так и не почувствовал. За пару месяцев до праздника Рождения гнездо замерло, вместе с ним погиб и Флавий. Ирена же поднялась в Обитель и с удовольствием использовала свое право распоряжаться финансами.
– Чем больше я узнаю вашу историю, тем сильнее поражаюсь: неужели предрассудки стоят того, чтобы спокойно наблюдать, как погибает разумное и доброе существо? Пусть она не полюбила этого арахнида, но ведь могла проявить заботу о том, кто нуждался просто во внимании. Как же ее материнские инстинкты? Он ведь ждал ее детей! – возмутилась я.
– Только ты считаешь арахнидов своими детьми, остальные аллаиды тяготились своей ролью в нашем появлении на свет. Моя аллаида даже не пришла посмотреть на нас с Тереем.
– Не понимаю и не пойму никогда, – сказала я, крепко сжимая Сэпия в своих объятиях. – А куда делось гнездо Флавия?
– Они прожили еще лет пять после смерти своей надежды и ушли вслед за ним. Помнишь, я говорил, что мы живем, только пока находим в этом пользу для Гнезда.
– Сэпий, а как ты получил Благословение? Просто такого никогда не было, я даже не представлял, что такое возможно, – поинтересовался Сантос.
– Когда Алла стала дарить мне столько тепла, что наши гнезда обрели желание мыслить и чувствовать, то, из которого появился я, создало жизнь, похожую на меня, но без души, а когда моя Аллаида умирала, пытаясь спасти меня, то оно перенесло эту жизнь в меня. Мне трудно объяснить, я только чувствовал, не видел. Никто не видел, кроме Аллы.
Оба мужчины посмотрели на меня, ожидая пояснений, но воспоминание о том, как на моих руках умирал Сэпий, заставило душу сжаться в комок, а из глаз непроизвольно полились слезы.
– Нет, не расскажу. Это только мое чудо, и я не готова о нем говорить, – выдавила я сиплым голосом, впиваясь в Сэпия дрожащими пальцами.
Больше мы не говорили, наслаждаясь величественной картиной заката.
Неделя нашего пребывания дома подходила к концу. С Сантосом мы не просто нашли общий язык, но и подружились. Аристократ больше не проявлял неуместной заинтересованности во мне, просто по-дружески общаясь. Даже мой ревнивый арахнид сменил гнев на милость, и они много времени проводили за беседами об истории или за партиями в шахматы. Как бы ни было жаль, но назавтра нам предстояло вернуться во дворец.
От одной мысли об Андариэле у меня по коже пробегали отнюдь не приятные мурашки. Оставалось надеяться только на то, что все дела мы уладим быстро и без проволочек вернемся к себе.
