Тери Нова
Теневая палитра
* * *
– Два «Гиннесса» и клубничную «Маргариту» для пятого! – выкрикнула Рин, пробегая между посетителями. Она изящно лавировала от столика к столику, пока я орудовала за стойкой, поочередно болтая с несколькими завсегдатаями и теми, кто прибыл в город на соревнования. Бар был набит под завязку, так что свидание моей подруги пришлось перенести на неопределенное время. Но ее это, кажется, ничуть не расстроило, ведь здесь столпилось еще больше яхтсменов, чем в разгар дня на набережной. Через три недели все они разъедутся, и в Уилмингтон наконец-то вернется привычная тишина.
– Ты когда-нибудь каталась на «Cobalt 222»? – протянул подвыпивший блондин, подпирая кулаком тяжелую от алкоголя голову. Он пытался неуклюже флиртовать уже около часа и выглядел вполне безобидным, а мне, видит бог, нужны были чаевые и эта работа. Пытаясь сохранить вежливый тон и подозревая, что речь идет о яхте, я ответила:
– У меня морская болезнь, – после чего виновато улыбнулась и перешла на другой конец барной стойки, где музыка звучала громче, чтобы ответ прилипалы потерялся в шуме. Внезапно появилось ощущение, что кто-то прожигает меня взглядом, оно было таким ощутимым, как если бы его обладатель в эту минуту дотронулся рукой до моих волос. Я оглянулась, но тот блондин печально глядел в свой стакан, больше не обращая на меня никакого внимания.
Я не пыталась набивать себе цену или казаться недотрогой, просто за эти годы многому научилась, в частности тому, как оставаться целостной, будучи одной. Из-за всей этой истории с отцом и маминой смертью я выросла с искривленным восприятием того, что можно назвать нуждой в партнере. До определенного момента все мои отношения строились на отчаянной жажде быть любимой, что было постыдно, ведь порой я превращалась в ту самую навязчивую подружку, которая впадала в панику всякий раз, когда ее бойфренд пропускал телефонный звонок или где-нибудь задерживался. Этот метафорический удушающий захват был по плечу немногим, поэтому меня чаще всего бросали, что только подкрепляло в голове знакомый сценарий.
Но это было до того, как в моей жизни появился человек, который все изменил. Он был эталоном сдержанности и чуткости, никогда не пренебрегал моими чувствами, точно знал, когда демоны требовали покоя, но не кормил враньем и пустыми обещаниями. Он просто был рядом, а я слишком быстро привязалась к чувству комфорта и осознала, что бывают вещи поважнее любви. Дэмиен исцелил мои раны своими теплыми улыбками и глубоким мелодичным смехом, мы строили планы на будущее, мечтали объехать весь мир и… может быть, даже завести домашнее животное. Но порой жизнь решает за нас, лишая права выбора, не оставляя возможности сказать последнее слово.
Знакомая клокочущая боль поднялась в животе и начала разрастаться с такой скоростью, что я едва успела взять свое лицо под контроль, пока веселая маска не сползла с него, являя миру все, что оставалось скрыто.
– Эй, Рин! Присмотришь за баром минуту? – окликнула я подругу, та обернулась и в знак подтверждения лишь вскинула вверх большой палец, не переставая болтать с парнями, сидящими у окна.
Я вышла из-за стойки, стараясь не споткнуться о собственные ноги, пока хваталась за мнимое спокойствие, пробираясь к выходу для персонала. Как только мне удалось выбраться наружу, в тесный переулок, все тело скрутило сильной болью, пришлось упереться руками в колени, чтобы не упасть.
Странно, как легко душевная боль может превосходить физическую, каждый раз удивляя меня, как в первый. Я пыталась дышать глубоко и ровно, закрыв глаза, позволяя слезам капать на грязный и все еще горячий асфальт, где они вскоре испарялись. Здесь было так тихо, что мысли, наполняющие голову, звучали оглушительно громко, но я не давала им времени, чтобы завладеть сознанием, мой рот двигался сам по себе, пока губы шептали знакомую мантру.
– Давай же, давай… – стиснув зубы умоляла, перебивая всхлипы и панику. Грудная клетка просто разрывалась, словно набитая миллионами мелких осколков, впившихся в нее изнутри.
«Я люблю тебя, Элси…»
– Нет, нет, нет! Заткнись, замолчи! – почти прокричала, мотая головой. – Тебя нет. Нет…
Мои глаза все еще оставались плотно зажмуренными, но я знала, просто знала, что это не более чем плод моего воображения. Болезненное видение, которое я желала прогнать, пока боль не сломала меня окончательно. В голове абсолютно неосознанно и хаотично всплыла недавняя история профессора, и я, должно быть, рехнулась настолько, что мой воспаленный мозг выдал:
– Если ты существуешь, приди и забери мою душу.
Забавно, ведь чаще всего в периоды, предшествующие падению, люди молят о чем угодно, только не о смерти. Они просят о спасении, перебирая любые известные молитвы, готовы барахтаться на поверхности из зыбких возможностей, лишь бы выкарабкаться, выжить, получить еще один шанс, я же свои все истратила. Теперь не осталось сил на борьбу, я потеряла слишком много, в том числе и часть своей души, так что с того, если монстр с глазами цвета джунглей поглотит ее остатки, вырвав мое сердце с корнем, чтобы оно никогда больше не познало той боли…
Перебивая гудение в висках, из меня вырвался одинокий истеричный смешок, слишком громкий для моих собственных ушей. Я просто идиотка, умоляющая несуществующего зверя из легенд исполнить мою волю, стоящая в темном переулке на грани панической атаки. Что может быть глупее? Но эта мысль каким-то образом распутала узел у меня в груди и помогла начать дышать ровнее.
– Ты можешь это сделать, ты можешь, слышишь? У тебя отлично получается, Элси… вот так, – сделала паузу, чувствуя, как сердце успокаивается, – дыши, ты можешь это сделать…
Продолжала повторять себе это, пока не пришло облегчение, а затем выпрямилась, вытирая щеки, и улыбнулась больше по привычке, чем от искренней радости.
– Вот видишь, Элси, ты настоящая умница, – сказала с триумфом, радуясь результату. И, глубоко вздохнув, поспешила вернуться к работе, готовая сверкать ослепительной улыбкой до конца ночи, совершенно позабыв о словах, что так беспечно бросила в пустоту.
Глава 3
Джош
Какой черт меня понес в Северную Каролину в самый разгар яхтенного сезона? Это адское пекло могло посоперничать даже с Луизианой. Я всей душой презирал открытую одежду, о чем пожалел почти сразу после приземления.
Линк вскрыл координаты последнего места, где камеры слежения заметили Элси, и я ожидал, что им окажется тихая деревушка в Мэне или, может быть, ферма в Техасе, но никак не один из крупнейших городов в не самом отдаленном штате. Уилмингтон насчитывал более трех сотен тысяч человек и в эту пору буквально излучал ауру всеобщего гостеприимства.
Когда люди хотят исчезнуть, они выбирают что-нибудь неприметное и безлюдное, становятся отшельниками, вечно оглядываются по сторонам и втягивают шею, будто это сможет помочь спрятаться. Девушка за барной стойкой не была похожа на беглянку. Ее длинные волосы оказались выкрашены в цвет сирени – тот же оттенок, что и вся одежда на ней, и ее смех был таким громким, что перекрывал весь остальной шум в баре. Она лучезарно улыбалась посетителям, когда рассказывала очередную шутку, слишком рьяно протирая деревянную стойку, и это никак не вязалось с фотографией, прожигающей внутренний карман моего пиджака. Там была запечатлена блондинка с пронзительными карими глазами и непроницаемым лицом, которая упрямо смотрела в камеру, не подавая даже намека на ямочки на щеках. Я снова перевел взгляд за стойку, где барменша застыла на миг или два, погрузившись в собственные мысли, а потом, окликнув напарницу, покинула пост, направившись в сторону служебного выхода. Ее легкая походка казалась почти невесомой, и вся она выглядела как дитя двух эльфов, живущих на облаке из сахарной ваты. Двойная дверь за ней закрылась, и я встал, бросив двадцатку на столик, так ничего и не заказав.
Пара ребят протолкнулась мимо меня у центрального входа; от жаркого воздуха, ударяющего в лицо с улицы, рубашка прилипла к спине, и это раздражало даже больше, чем отсутствие возможности прояснить ситуацию более грубым способом. Но публичный допрос привлек бы внимание, а я не мог выделяться среди местных, с этим и так прекрасно справлялись мой костюм и челси. Логичней было бы нарядиться в поло и чертовы шорты цвета хаки, как половина придурков, расхаживающих по городу.
Первое, что услышал, достигнув узкого переулка за баром, – истеричный смех, пронзивший воздух. Я ожидал, что обнаружу Элси за разговором с одним из парней, которые не сводили с нее своих чертовых глаз весь вечер, но последовало лишь ее тихое бормотание и прерывистые вздохи. Чем ближе я подходил, тем отчетливей становился мягкий обеспокоенный голос. Элси была одна и вела диалог сама с собой, что выглядело немного тревожно.
– Ты можешь это сделать, ты можешь, слышишь? У тебя отлично получается, Элси… вот так, – минутная заминка, – дыши, ты можешь это сделать…
Она продолжала бормотать, зажмурившись, упираясь обеими руками в колени, отчего кожа под ее ладонями стала почти белой. Яркие волосы заслоняли лицо, но я отчетливо слышал дрожь в ее голосе. Признаки панической атаки нельзя было не узнать, я достаточно хорошо научился разбираться в интонациях и языке тела. Еще какое-то время она занималась самоуговорами и приводила дыхание в норму, а потом вдруг резко выпрямилась, вытирая мокрые щеки быстрыми размашистыми движениями, хмурое выражение стерлось внезапной улыбкой, такой же искрящейся, как пять минут назад в баре. Две крошечные ямочки полностью преобразили весь фасад, а маленькие ладони легли на вздымающуюся грудь, слегка надавливая, а потом постукивая.
– Вот видишь, Элси, ты настоящая умница, – снова пробормотала она, кивая, хваля саму себя за успех в этой короткой борьбе. Имитация улыбки немного дрогнула, но не сползла с лица, когда Элси наспех приклеила ее на свой рот, позабыв, что глазные мышцы тоже должны быть задействованы. Девушка испустила пару глубоких вдохов и вернулась в бар той же летящей походкой, пока я стоял в темноте, переваривая увиденное.
Час спустя в своем номере я сидел на кровати с телефоном в руке, опершись на изголовье и пялясь в стену, пока мерные гудки не прекратились, оповестив, что собеседник ответил.
– Я нашел ее. – Струйка дыма покинула легкие вместе со словами, пока я все еще слушал тишину на том конце телефонной линии. Кто-то за тонкой стенкой фальшиво напевал песню Карли Саймон, перекрикивая воду в душе. – Ты слышал, что я сказал?
– Ты говорил с ней?
– Пока нет, мне нужно немного времени. Но есть кое-что, о чем тебе следует знать.
– Говори.
– У нее здесь жизнь и друзья, не похоже, что ей есть от чего убегать. Смогу сказать точнее, когда узнаю больше.
– Ты должен вернуть ее в Бостон, Джош, – чуть более нервно проговорил он.
– Это не тебе решать. Если девушка захочет остаться, ты не должен вмешиваться. Судя по тому, что мы знаем, ей пришлось несладко и у нее есть право жить спокойной жизнью вдали от всего дерьма…
– Тогда я сам приеду, чтобы поговорить с ней.
Это заявление заставило меня сесть прямо. Я мог быть беспристрастным и хладнокровным большую часть времени, но не тогда, когда от этого зависело благополучие Элси. Много лет назад я поклялся, что буду ее защищать, и мне плевать, если для этого придется лететь обратно в Бостон, чтобы приструнить моего заказчика.
– Плохая идея. Вы сможете поговорить по телефону, как только я узнаю что-нибудь еще.
– Я нанял тебя не для того, чтобы спорить.
– А я взялся за эту работу не для того, чтобы ты путался под ногами. Занимайся своей новой жизнью, Каллахан, и жди звонка.
Я завершил вызов.
Когда полтора месяца назад Доминик Каллахан ворвался в мой офис с просьбой о помощи, я решил, что таких совпадений просто не бывает. Но он выглядел по-настоящему обеспокоенным и растерянным, а это именно то состояние, при котором из людей легче всего выудить информацию, поэтому я согласился почти сразу. Что, если это – ключ ко множеству вопросов из нашего прошлого?
Линкольн, Уэйд и я всегда держались вместе, мы прошли через многое и выжили ради одной цели – восстановление справедливости. У нас было дерьмовое детство и еще более дерьмовая юность, это научило каждого из нас крепче держаться друг за друга. Поэтому если я должен был, несмотря ни на что, выполнить заказ, то сделаю это не для себя, а для своих друзей, которым многим обязан.
* * *
Воздух в легких почти закончился, но до поверхности слишком далеко, и моя голова отключается. Крепче вцепляюсь пальцами в тощую руку Линка и, стиснув зубы, гребу что есть мочи, но хватка разжимается от недостатка сил, грудную клетку саднит. Вижу, как вода переливается бело-золотыми бликами у самой поверхности, мы почти у цели, я не могу проиграть.
Но что-то тяжелое цепляется за ногу и тащит вниз с огромной силой, и мой рот открывается, впуская воду в легкие, а глаза затуманиваются. Сквозь рябь вздымается столб пузырьков воздуха, это последняя порция жизненно необходимого кислорода, что у меня оставалась. Я тону… Пытаюсь оглядеться, чтобы найти Линкольна, ведь больше не чувствую его руку в своей… Мы проиграли…
Вскочив на кровати, я отбросил пропитанную потом простыню в сторону, она обволакивала руки, что в моем все еще спутанном после сна сознании напоминало эффект утопления. Потребовалась секунда, чтобы понять, где я, и оценить обстановку. Правая рука не дрогнула под тяжестью пистолета, направленного на мерно колышущиеся у окна занавески. Чертова жара, будь она проклята.
На часах была половина третьего ночи, а я почти не спал, но плевать. Встав, быстро натянул тренировочные шорты и майку, выходя из номера. Нужно было выбраться на воздух как можно скорее.
Набережная в это время оказалась совсем безлюдна, и я побежал, слушая звук волн, разбивающихся о камни, и крики чаек, вдоль береговой линии в сторону порта, наслаждаясь слабой прохладой, которая скоро обещала смениться сорокаградусной жарой. На мои часы пришло сообщение.
Линк: Какого черта ты не спишь?
Я: Хватит следить за мной, ты, псих!
Это было частью его обычной рутины – отслеживать наши маячки каждые два часа. Я бы назвал происходящее паранойей, если бы не обстоятельства и тот факт, что Линк трижды выручал меня из переделок благодаря своему извращенному хобби и высокотехнологичной системе слежения. И одному только богу известно, где оказался бы Уэйд, не будь у него няньки в лице нашего чрезмерно опекающего компьютерного гения.
Линк: Все из-за нее?
На этот раз пришлось остановиться. Я уставился на экран часов, буравя взглядом сообщение, потому что ноги просто отказывались двигаться дальше. На самом деле они всю дорогу подводили, сворачивая прямо к дому, в котором снимала комнату моя цель, и это изрядно выводило меня из себя. А теперь еще и гребаный Линк со своими вопросами.
Я: Мне приснился кошмар.
Линк: Хочешь колыбельную? ㋡
Отправив изображение среднего пальца, я заблокировал экран. Солнце медленно поднималось над водой, окрашивая все вокруг такими разными цветами, что у меня никогда в жизни не хватило бы слов, чтобы их все описать. Они постепенно сменялись от лазурного с желтыми бликами до кораллово-розового, перестраивая, кажется, саму структуру воды в океане. Не помню, когда в последний раз вот так безмятежно наблюдал за рождением нового дня или вообще останавливался, чтобы потратить минуту хоть на что-нибудь прекрасное.
Возможно, всего раз, вчера в баре…
Время в нашем мире играло слишком большую роль. В зале суда скорость, с которой ты запутываешь умы оппонентов, – решающий фактор среди прочих, но за пределами обычной жизни, там, где настоящий я выходил на охоту, достаточно было крохотного мгновения промедления, чтобы время для тебя остановилось навсегда. Это было одновременно ужасно и честно.
Люди привыкли считать, что справедливость – это какая-то бесплотная субстанция, окрашенная в белый и позволяющая им спать спокойно, пока мрак вокруг сгущается. В дурацких историях, что родители читали детям перед сном, совершались чудеса, чудовища погибали от взмаха волшебной палочки или чудаковатого заклинания. В реальности чудовищ убивали другие чудовища, здесь не было только черного или только белого. Диапазон настоящей справедливости переливался всеми пугающе-прекрасными оттенками, известными человечеству, как тот восход, что сейчас поднимался над Атлантикой.
Несправедливость родилась с первым криком человека на этой грешной планете, а беззаконие – с появлением самого понятия «закон». Ежеминутно в мире совершались преступления, творились такие вещи, что у простого мирного жителя случился бы припадок, я сам видел и делал ужасные вещи, которые в моей картине мира так или иначе приравнивались к понятию о справедливости. Я предпочитал благородное возмездие слепому беззаконию; вы можете впасть в отрицание, но такие люди, как я, нужны были миру, чтобы он не прогнил изнутри окончательно.
Организация, к которой мы принадлежали, существовала уже более пяти сотен лет и насчитывала около двух тысяч участников по всему земному шару. В рядах «Стикса»[1] числились инструкторы и наставники – те, кто занимался обучением новобранцев. На вершине иерархии – совет всех глав организации, которые собирались несколько раз в год, обмениваясь информацией, следя за тем, чтобы секретность не была нарушена, и принимая решения, от которых зависела вся дальнейшая деятельность.
Были также жнецы, чистильщики, вербовщики, ищейки, профайлеры и многие другие. Линкольн и его команда отвечали за аналитику, они – наши глаза и уши. Мы с Уэйдом в числе тех, кто чаще всего занимался поиском и устранением объектов. Когда погиб полковник Роддс, который спас нас с Линком, а потом привел в «Стикс», Уэйд занял его место, став главой части организации в Бостоне и на всем Восточном побережье. Хотя фактически этим филиалом управляли мы трое: так как Уэйд чаще других отправлялся на полевые задания, а Линк не отлипал от монитора, я брал существенную часть работы на себя, когда не занимался своим прикрытием в образе адвоката по уголовным делам.
Но вернемся к моему последнему нетипичному заказу.
Элси Грин – двадцатитрехлетняя уроженка Бостона, три года назад бесследно исчезнувшая со всех радаров, – внезапно засветилась на камере в супермаркете в Северной Каролине, словно никогда и не думала прятаться. Вдобавок она еще и поступила в местный университет, начала работать в прибрежном баре, куда чаще всего забредали туристы, и одеваться в кричащие оттенки сиреневого. Слишком много «но» для статуса беглянки. И Вайолет Грей[2] – ее новое имя по поддельному удостоверению, которое будто насмехалось надо мной и всей поисковой системой «Стикса». Была в этом во всем очевидная ирония.
Вернувшись в номер, приняв душ и позавтракав, я проверил входящую почту, получив свое расписание и список судебных дел, ожидающих моего вмешательства. Очередь из клиентов тянулась на три месяца вперед, но всем им придется подождать, пока я не разберусь с мисс Грин и ее секретами.
Остаток дня, коротая время до открытия бара, я провел за бумажной работой: составил инструкцию для своей помощницы и отправил Линку запрос на кое-какие примочки. Нужно было пробить новое окружение Элси, прошерстить все то, что ускользнуло от наших глаз за эти три года, и постараться какое-то время держать моего заказчика на расстоянии, не вызывая подозрений и вопросов.
После заката в дверь постучали. Я вытащил пистолет из-за пояса и подошел достаточно близко, чтобы услышать возню по ту сторону, но не выдать себя, прижавшись к примыкающей стене. Что было скорее по инерции, ведь эта картонная стена все равно не спасла бы меня от случайно или намеренно выпущенной пули, судя по тому, как прошлой ночью я отчетливо слышал шлепки кожи о кожу в соседнем номере.
– Кто там?
– Вам доставка, сэр, – раздался приглушенный голос. Я не торопился открывать. Из всех людей только четверо знали, что я не в Бостоне, включая моих друзей, меня и заказчика, последний из которых пока не знал о точном местонахождении Элси.
– Оставьте у двери.
– Я должен передать лично, мистер Холл.
Какого?..
Мой телефон подал сигнал.
Линк: Отопри дверь, придурок!
Сняв цепочку, я повернул двойной замок и завел руку с пистолетом за спину. Паренек, одетый в форму службы доставки, широко улыбнулся, протягивая прямоугольный сверток размером с обувную коробку.
– Срочная доставка для Уильяма Пауэлла. – Он заговорщически подмигнул.
Я прищурился и выглянул в коридор, но, кроме курьера, никого не заметил. Взяв коробку, взвесил ее в руках, отмечая, что содержимое оказалось тяжелее, чем предполагалось.
– Вы настоящая легенда, – не переставая улыбаться, восторженно прошептал парень. Весь его вид так и искрил плохо скрываемым восторгом, он переминался с ноги на ногу, будто собирался описаться или обслюнявить мне лицо, но не мог решить, что из этого выбрать. – Когда-нибудь я тоже стану устранителем, как вы, мистер Холл.
Мой острый взгляд метнулся вверх, и лицо доставщика побледнело от посылаемой в его адрес безмолвной угрозы.
– Не станешь, если не научишься держать рот на замке. – С этими словами я захлопнул дверь и подошел к столу, положив пистолет справа от коробки.
Внутри было кое-какое оборудование для слежки, несколько комплектов подслушивающих устройств, девятимиллиметровые камеры и прибор ночного видения: Линк выполнял заказы быстрее, чем озвучивались наши желания, надо отдать ему должное.
Переодевшись в новую одежду, что купил сегодня днем, я подошел к зеркалу в ванной и с отвращением окинул себя взглядом, неодобрительно прищурив зеленые глаза. Сиреневая рубашка поло и белые шорты превратили меня в ожившую версию Кена. Я поправил темно-каштановые волосы, зачесав их на одну сторону, и сменил беговые кроссовки на белые мокасины из замши. Вылитый президент фан-клуба яхтенных придурков. Но мой привычный гардероб был не к месту, особенно перчатки, которых так не хватало моим рукам, регулярно сталкивающимся с отвратительными гостиничными поверхностями. Подхватив ключи от арендованной машины и заперев дверь, я отправился в местный бар, чтобы успеть занять место до того, как у мисс Грин начнется вечерняя смена. Сегодня все изменится в лучшую или в худшую сторону.