Татьяна Юрьевна Ганнибал
Королева миротворцев. Книга вторая

Глава 1

Треск сломавшейся и с грохотом рухнувшей на палубу реи, ворвался в тонкий сон Сежи́. Шквал разметал на шхуне паруса, плотной стеной прошёлся и по лицу девушки, заставил её неосознанно загородиться рукой.

В окно ударился Вещий, прокричал: «С Кевином беда!».

Молодая королева вскочила с постели, в полуночной тьме запуталась ногами в разорванных бурей снастях, ударилась о внезапно вставшую перед лицом стену, и с удивлением осознала: она дома.

Шумно, звеня мелкими мутными стёклами, захлопнулась створка окна, и вновь широко распахнулась. Ветер вытянул в ночь тонкие полотнища занавесок и, грозя оборвать их, яростно затрепал о подоконник.

Спешно выпутав ноги из-под упавшего покрывала, Сежи́ протянула руку к окну, но… внезапно поняла: самого Вещего здесь не было, она получила только знак от него. Сердце зашлось в понимании, Кевин поистине в беде!

Простоволосая, в одной рубахе, босая, бросилась прочь из дома в тьму, в сторону близко рокочущего моря.

Две рослые стражницы стоящие в карауле у крыльца, невозмутимо проводили молодую королеву взглядом. Они помнили утренний приказ королевы Элис: «Бдительно охранять дом её младшей сестры». В нём не было оговорено, что следует бегать за Сежи по лесу, спасая её от собственного безрассудства…

А девушка уже вылетела на край обрыва, в последний момент замерла на самом его краю, устремив взгляд на беспокойное море, глухо под самыми ногами.

От волнения никак не могла унять дыхание, чтобы собраться с мыслями и найти, где-то там, за горизонтом, затерявшуюся среди шторма и ночи маленькую шхуну.

Вот она! Поймала её мыслью, увидела воочию, словно сама была рядом: бушующая чёрная вода валом накатила на палубу, едва не смывая вцепившихся в снасти моряков, шхуна кренилась на бок, почти чиркая бортом об острый риф. Ещё несколько ударов волн, и создание рук человеческих будет безжалостно разбито об острые подводные скалы.

Сежи с досадой закусила губу. Она не способна была противостоять мощи морской стихии, но могла перенаправлять её силу в нужном для себя направлении. Не разбираясь в мореходном деле, она теперь не была уверена, что Кевину поможет только особо большая волна. Хватит ли шхуне её высоты, чтобы пройти над рифом? В последний миг, уже объединив три волны воедино, испугалась, что шхуна-таки зацепится килем за камни. Усилив плотный порыв ветра, круто завалила шхуну на правый борт, не позволив ей опрокинуться, следующей же волной ударила в корму так, чтобы вытолкнуть судно в узкий проход между рифами. Словно разрыв собственного сердца восприняла протяжный металлической скрежет обшивки, цепляющейся за острые камни, и… поняла, что страшное осталось позади. Шхуна зарылась носом в спокойные воды маленькой бухты, качнулась с боку на бок и выровнялась, роняя в воду оборванный парус…

От холода, сырости ночи и потраченных сил, девушку пробил сильный озноб. Не замечая колючек, запутавшихся в подоле рубахи, и мокрого песка на исцарапанных в кровь ступнях, прошла она мимо безмолвных стражниц обратно в дом.

Захлопнула створки окна, с головой окуталась подобранным с пола покрывалом и, рухнув поперёк кровати, мгновенно уснула.

Глава 2

Котенок когуара замер среди высокой травы, прижавшись к земле всем телом. Большие чёрные уши настороженно прослушивали лужайку, чуткие усы тщетно пытались поймать дрожание воздуха, но хитрый враг не выдавал себя ничем!

– Р-рх! – вылетел из маленького горла короткий сердитый рык, черный хвост нервно забил по траве, неосторожно цепляя траву-трясунку. Та еле слышно зазвенела, выдавая притаившегося маленького хищника. Когуар выпустил большие крючковатые когти, сердито выдрал клок в травяной подстилке, – "Ох уж эти трясунки! Вечные предательницы!", – приподнялся на задних лапах, готовясь к прыжку.

Короткий шорох, дуновение ветра, черная тень, стремительно налетев на котёнка, вцепилась когтями в шкуру, опрокинула на спину. Отчаянно вереща и царапаясь, два тела сплелись в черный меховой клубок.

– Прекратите!

Девочка, лет двенадцати, с неудовольствием отложив книгу, намеренно сурово сдвинула брови. – Робин, Рика! Кому говорю, перестаньте! – она ловко ухватила драчунов за шкирки, растащила в разные стороны.

– Р-рх! – сердито сопел Робин, пытаясь лапами дотянуться до своей сестры.

– Мяу-мяу! – увертывалась та, хитро сощурив желтые глаза.

– Опять поцарапаете друг друга…Что скажет мама?

Шела намеренно опустила уточнение «ваша». Простое слово «мама» давало ей сладостное ощущение, что сама она не сирота-подкидыш, а член семьи высокородной госпожи. Найденная шесть лет назад королевой Элис, в оставленном амазонками Арахоне, девочка так и прижилась в семье королевы, став верным маленьким помощником и няней непоседливым близнецам.

Послышались приглушённые голоса. Шела торопливо огляделась по сторонам, внимательно осматривая плотную стену густых деревьев, окружавших лужайку. Остренький носик, словно бы принюхиваясь, выглядывал из-за длинного чёрного локона, выбившегося из простой причёски. Широко открытые карие глаза настороженно оглядывали каждый просвет среди деревьев, а тёмные брови недоверчиво подрагивали, словно девочка постоянно ожидала откуда-то подвоха. Хотя лужайка и была обнесена высоким, глухим забором, а часть дома, примыкающая к саду, не имела окон, все же малейшая неосторожность со стороны Шелы и её подопечных, могла привести к непоправимым последствиям. Никто, из посторонних, не должен был знать, что кое-кто из когуаров-оборотней перешёл с арахонцами в этот мир.

– Быстро приведите себя в порядок, оденьтесь, и марш в дом. Уже давно звали ужинать!

Она опустила котят на траву, подобрала книгу и сунула ее за пояс своего короткого синего, вязаного из тонкой шерсти, платья. Не забывая наставлений своей госпожи «всегда быть бдительной», неодобрительно покосилась на последние лучи пробивавшегося сквозь листья вечернего солнце, которое могло неосторожно выдать их тайну, и, заметив, что обращение котят-когуаров в людей благополучно закончилось, поспешно напомнила.

– Робин, оденься! – крикнула она мальчику лет пяти попытавшемуся голышом улизнуть с поляны. – Ты же знаешь правила!

– Дикарь! – презрительно фыркнула Рика, натягивая короткую светлую тунику и подпоясываясь шелковым поясом. – И это мой брат?

– А ты… А она… она всегда первая начинает! Я вовсе не хотел драться!

Робин с грустью посмотрел на укушенное запястье, торопливо зализал кровоточащие ранки.

«Вреднюка, укусила за старые рубцы! Опять рука распухнет и будет болеть несколько недель!»

– Ты неуклюжий! Неповоротливый! Коротконогий! – язвительно прокричала Рика, вприпрыжку уносясь в сторону дома.

– Зато я старший! – пробормотал малец, натягивая рубаху. Он знал, как злил сестру факт, что ему удалось родится чуть-чуть раньше её. И хотя спорить с Рикой не доставляло Робину никакого удовольствия, последнее слово, отчего-то, всегда оставалось за ним. – Когда я вырасту, стану лучшим моряком в мире, или ученым, а ты так и останется заносчивой девчонкой! – он обернулся к юной няне, – Шела, отчего она такая вредная? И зачем она нам вообще?

– Что значит «зачем»?

– Маме хватило бы меня одного.

– Не говори глупости! Значит так хотел Создатель. Как существует в жизни день и ночь, вода и огонь…Так и Рика когда-нибудь превратиться в прекрасную девушку, и станет нашей королевой. А ты – добрым королем.

– Не хочу!

Не уточнив, чего именно он не хочет, мальчик помчался за сестрой.

В небе возникла крестообразная тень и девочка задумчиво проследила за полетом большой хищной птицы.

– Харэй вернулся. Может быть, есть новости?

В последнее время, Вещая птица прилетала все реже и реже, и Шела, видевшая как расстраивает это королеву Элис, тихо порадовалась, что этот вечер может оказаться для неё приятным.

…А дети, уже усевшиеся за стол, с голодным урчанием уплетали копченую рыбу. Королева Элис, красивая высокая двадцатичетырёхлетняя женщина, стоявшая возле окна в шелковистом красном платье, подпоясанным золочёным кожаным поясом, неодобрительно покачала головой.

– Вы едите, как дикие длиннохвостые! Чавкаете, роняете куски со стола, вытираете рот рукавом… Вы королевской крови или дети служанок? – Она намеренно повернулась к детям боком, словно и в самом деле, не желая их больше видеть. Густые длинные чёрные волосы, собранные на затылке в «конский хвост», перекинулись через её плечо на грудь, и тонкие пальцы нервно затеребили концы волос, бездумно закручивая их кольцами и раскручивая. Королева нервничала, и маленькая дочь её Рика, со вздохом, поспешила выпрямить спину, уныло тыкая вилкой в кусок… Правила взрослых ей определённо не нравились, но момент для пререканий был не подходящий.

– Благодарю, мама. Я сыта. – вежливо проговорила Рика, толкая под столом Робина ногой и многозначительно показывая глазами на дверь.

Робин сполз с высокого стула, пробормотал неразборчиво «Благодарю» и умоляюще поглядел на Шелу, ища её помощи и заступничество в окончании ужина. Доедать всё то, что ещё оставалось на тарелке ему совершенно не хотелось.

Элис бросила короткий взгляд на Хорея, мрачно теребящего кусок мяса. Какие-то вести он принес сегодня? Дождаться окончания его трапезы и удержаться от торопливых расспросов, особенно сегодня, было не просто.

– Ты стал редким гостем в моем доме, король птиц. – Элис присела на стул возле него, знаком показав Шеле, чтобы увела детей. – Не кроется ли причина этого в ком-то из нас?

Харэй в раздумье потоптался на столешнице, перепрыгнул на подоконник.

– Прости. В последнее время я остро чувствую потребность в одиночестве. Быть может, это сказывается возраст?

– Что такое шесть, с небольшим, лет для Вещей птицы?

Погруженный в тягостные размышления Харэй не ответил и, кажется, даже не услышал вопроса королевы…

– Чем ты озабочен?

Элис осторожно провела ладонью по аспидным крыльям, понимая, что время, когда она могла беспечно тормошить эти перья и весело играть с Вещим безвозвратно ушли в прошлое.

– Я говорил тебе, что в этом мире теряю свои способности предвиденья, и скоро стану просто «говорящей», а не «Вещей» птицей.

– Хороший собеседник, это тоже не плохо. К тому же теперь, когда в этом мире нам ничего не угрожает, предвидение не такая уж важная необходимость.

– Ты ошибаешься, королева амазонок. Этот мир совсем не так хорош, как кажется.

– Да? – встрепенулась Элис.

– Я вижу множество образов: ярких и смутных, смысл которых чаще всего мне не ясен. Иногда мне кажется, что видения просто противоречат друг другу, а это по-видимому означает, что будущее не предрешено окончательно и мы можем влиять на него…. Не знаю, как вообще надо вам относиться к моим видениям-пророчествам, если они могут не осуществляться?

– Ты заставляешь меня волноваться, Харэй. Что ты видишь, расскажи поскорее!

Огромная серебряная птица в небе… чужаки пришедшие со звезд… Будь осторожна, твои дети – когуары, желанная для них добыча!

– Мои дети? – Элис почувствовала, как замерло сердце, и мир потускнел. – Что станет с ними?

Харэй поежился под взглядом королевы, опустил голову.

– Мне видится, что они похищены! Но если будущее не предрешено окончательно, и судьба зависит от нас… ведь сможете вы уберечь двух малышей?

Элис с силой сжала кулаки.

– Прежде врагу придётся встретиться со мной! А женщина-воин и разъярённый когуар могут очень многое!

– И ещё…Твоя сестра, королева Сежи, обладает бо́льшей Силой, чем мы думаем. Ее способности ещё дремлют, ожидая своего часа. Думаю, скоро она удивит всех нас! Только выстави у дверей её дома охрану. Чую, что скоро она станет желанной добычей для тех, о ком мы пока ничего не знаем.

– Старжниц я поставлю, но что означают твои слова о большей силе чем теперь? Она повелевает ветрами и грозой, залечивает страшные раны… разве возможно что-то более сильное?

– Сейчас она как бутон неведомого нам цветка, который ещё не раскрылся. Она, ты, да Учитель… используя мое предупреждение вы сможете многое, главное не сдаваться, и верить, что в ваших силах изменить увиденное мною будущее.

Он помолчал.

– И, на конец, последнее… Не так далеко отсюда, в ближайших горах, есть странное место, которое сильно беспокоит меня.

– О чём ты говоришь?

Харэй поёжился, было видно, что одно только воспоминание об увиденном приводило его в трепет.

– Пещера. Очень темная и глубокая. Впервые я заметил её несколько лет назад, когда мы с моей подругой искали место для гнезда. Всё там оказалось не таким как в обычных пещерах: вместо уютной тихой темноты – мрак, тяжелый и странный, словно созданный из чего-то невидимого, но осязаемого…. И запах! Я не нахожу подходящих слов, но этот запах опасности заставивший нас тотчас же в панике лететь прочь! В первый раз мы так и поступили, решив, никогда больше туда не возвращаться, и просто вычеркнуть это место из памяти, но… пролетая над тем местом вчера, я вдруг четко осознал, что оно хранит в себе нечто, что грозит твоему народу. Это нечто, словно жук древоточец ночами подтачивающий дом, чтобы он затем в одночасье рухнул. Нельзя больше прятать голову под крыло, уверяя себе, этот мир безопасен для нас. Это совсем не так!

– Может быть нам…тебе и когуару, стоит наведаться в эту пещеру? Например, сегодня ночью?

– А ты не побоишься?

Элис нервно тряхнула волосами.

– Кто-то же должен этим заняться.

– Ты сильная! – вздохнул Харэй.

– У меня нет выбора. Я королева арахонцев.

Глава 3

– Расскажи сказку, Шела!

Утомленные дневной беготней и возней, дети были тихими и милыми. Свернувшись калачиками в своих кроватках, они вполне миролюбиво поглядывали друг на друга и на свою юную няню.

– Про переход! – попросил, улыбаясь Робин.

– И пострашнее! – прибавила Рика.

– Что ж, – Шела присела в ногах у Робина, заботливо прикрыла худенькую лодыжку шерстяным одеялом. – Про переход, так про переход.

Однажды, когда вас еще не было на свете, Вещая птица сообщила королеве Элисандрей, что полчища кровожадных диких барров, под покровом ночи, собираются у перевала. Это было единственное место где враг мог перейти неприступные горы конными отрядами. А жаждали враги одного: разграбить дома, красивых амазонок увести в рабство, а остальных всех убить! – Шела сделала страшные глаза, заскрежетала зубами, намеренно пугая малышей.

– Но Сежи сумела закрыть перевал! – поторопился Робин прошептать из-под края одеяла, словно опасаясь, что история, в этот раз, может закончиться иначе.

– Да. И тогда королева Сежи, силой данной ей Создателем, вызвала снежную лавину, которая обрушившись со скал на дикарей, прочно закрыла перевал…

– Но злобные трехголовые вражеские кони зубами грызли лед, топтали его копытами, пробивая себе дорогу! – сверкая глазами подсказала Рика. – Они не хотели отступать!

– Что-то в этом роде. И тогда Великий Учитель силою своего волшебства открыл дверь в другой мир. Я видела это собственными глазами: среди серого неба, сплошь затянутого тучами, вдруг возник волшебный красный луч. Он осветил долину и заплясал в воздухе рисуя овал.

– Дверь в другой мир открылась, и все увидели море!

– Да. И тогда ваша мама, королева Элис, первая шагнула в новый мир, и вывела за собой весь наш народ в это безопасное место.

– А чужаки? – осторожно, поинтересовался Робин. – Они не смогут пробраться сюда, к нам?

– Нет-нет! – замахала руками Шела. – Учитель закрыл волшебную дверь, и враги остались с носом! Они все просто лопнули от злости, когда поняли, что упустили такую богатую добычу. Пух! И разлетелись в мелкие клочки.

Дети облегченно рассмеялись, история их народа, к счастью и в этот раз закончилась благополучно.

– А почему мы не такие как все? Почему мы умеем быть когуарами, а ты, например, нет?

– Потому что так умеет ваша мама Элис. Её этому научила колдунья Уина, чтобы найти в замке Чёрного Лорда Сежи. Если бы этого не случилось, Сежи не смогла бы закрыть перевал, и все бы погибли…

– Если Сежи с мамой спасли всех, то почему никто не должен знать, что мы умеем превращаться в кошек?

– У когуаров острые зубы, длинные когти. Они молниеносны в нападении и незаметны в ночи. Люди боятся их, а когда люди боятся, они хотят убить. Будет лучше, если о вашей способности не будет знать никто.

Глава 4

Частый деревянный гребень неторопливо скользил по густым волосам Элис. Задержался на мгновение, выбирая новую прядь, и разъединяя спутавшиеся волоски.

Солнечный диск, несколько последних минут тонувший в темных водах океана, погрузился в пучину совсем, узкая красная дорожка, вившаяся от солнца к берегу, потускнела и пропала. Холодный сырой ветер тронул листья прибрежных деревьев, прошелестел травой, забеспокоил пряди королевы.

С кошачьей грацией перегнувшись через подоконник, молодая женщина позволила ветру наполнить волосы чудесным ароматом цветов и влажного морского ветра, устремив на оставшееся от заката светлое розовое пятно взгляд полный печали и ожидания. Где-то там, за далеким горизонтом был Он. Единственный мужчина ее жизни, муж, в любви к которому она не смела признаться даже себе.

Странной была любовь и семейная жизнь двух своенравных свободолюбивых воинов. Воинов с большой буквы, выросших среди себе подобных и ничего ранее не умевших, кроме владения оружием. Две сильные волевые личности, отчего-то боялись открыто проявить друг к другу нежность, и тоскуя друг о друге в разлуке, никак не могли высказать свои чувства при встрече, ставя знак равенства между словом «любовь» и «слабость». Часто, вместо нежных слов, они говорили друг-другу колкости, быстро приходя к потасовкам, сначала шутливым, а позже к весьма серьезным, почти военным действиям. Звенела сталь, кипела кровь, казалось, что теперь всё будет по-новому, но… спокойная сытая жизнь, которой теперь жили арахонки, утомляла Кевина. Отчаянно искал он замену острым ощущениям, к которым так привык в Старом Мире, и побыв на берегу короткое время вновь уходил в море, навстречу опасным водоворотам, штормам и бездонным пучинам. Месяцами ждала Элис мужа, обещая себе смирить гордыню, стать покладистой и мягкой, но упрямый дух соперничества не позволял ей отступить даже на полшага, признать его превосходство над собой хотя бы в малости.

Потемневшее небо пересек стремительный черный силуэт, воздух со свистом рассекли острые крылья. На окно, шумно царапая когтями подоконник опустился Харэй.

– Ты готова, моя королева?

– Да.

– Тогда не станем терять время зря. Солнце село и люди уснули. Никто не заметит твоего отсутствия.

Скинув сандалии Элис легко спрыгнула в сад. Поежилась от росы холодившей ноги, легким крадущимся шагом поспешила за взлетевшим в сторону леса проводником.

До сих пор, в этом мире, ничто не угрожало Арахонииию амазонок, поэтому не были выстроены сторожевые башни и стены, дозорные не совершали свой ночной обход, сонно перекликаясь друг с другом. С закатом солнца все погружалось в спокойный мирный сон, и светлый силуэт молодой женщины никто не заметил.

Ночами Элис часто, покидала стены своего жилища. Там, в сумраке леса, пропитанном чудесными и таинственными запахами и звуками, она была действительно дома. Лесной воздух казался ей и свежее, и чище морского, гасло раздражение и усталость, вызванная существованием в человеческом обличии. Все проблемы, словно сон, оставались далеко позади.

Элис остановилась возле старого кряжистого дерева, в дупле которого обычно прятала свою одежду. Чутко прислушалась к ночным звукам. Никого. Из людей никого. Платье скользнуло с плеч, быстрым движением рук скрутилось в тугой комок, плотно вошло в небольшое дупло, о существовании которого не знал никто кроме королевы. Теперь только маленький кинжал в ножнах, на кожаном ремешке, оставался на шее Элис. Не известно, когда ей, отказавшись от острых когтей, придётся обратиться в человека …

– Сейчас, мой друг. – с улыбкой проговорила Элис Хорею. – Совсем скоро я смогу последовать за тобой…

Привычная сладостно-мучительная боль скрутила тело, пальцы с удлиняющимися когтями заскребли по земле, голая спина потемнела от черной густой шерсти, длинный хвост, борясь с тупой болью в позвоночнике, забил по земле. Большая чёрная кошка с наслаждением потянулась.

– Р-рх!

Короткий рык крупного хищника был услышан жителями леса. Сонно встрепенулись дремлющие на ветвях птицы, а мелкие обитатели подлеска замерли, настороженно вслушиваясь в ночную тишину. Уловив шаги царственной кошки, испуганно запищали, зашуршали листьями, удирая, кто куда.

«И от чего это люди боятся когуаров?»,– недоуменно почти пожала кошка плечами. – «Дело ли мне до них? Здесь достаточно добычи чтобы утолить и голод, и охотничий инстинкт».

Кошка подняла морду, отыскивая взглядом крылатого проводника, принюхалась к его сильному свежему птичьему духу, и теперь могла больше не смотреть на него, находя по запаховому следу даже в полной темноте.

Ритмично рассекая воздух крыльями, Харэй ловко вписывался в пространство среди густых ветвей, острым ночным зрением различая каждый лист, каждую ветку, неожиданно появлявшуюся на пути. Умело лавируя среди деревьев Харэй стремительно продвигался на север, вглубь самой непролазной чащи. Следом за ним, не отставая, словно тень, неслась огромная черная кошка. То взбегая на стволы поваленных деревьев и поверху перепрыгивая непролазные дебри, то спускаясь вниз на влажную от росы листовую подстилку, хищница неотступно следовала за своим провожатым.

Коротко взвизгнув из-под ног выскочило какое-то мелкое зазевавшееся животное. Кошка было выпустила когти, чтобы сцапать его, но… дорога звала, и отвернув морду в сторону кошка поспешила продолжить путь.

Прошла менее четверти ночи, но не привыкшая, к столь длительному переходу, хищница начала уставать. Сбитые, поцарапанные подушечки лап, требовали отдыха и зализывания, а тело когуара – отдыха. Кошка отыскала взглядом птицу, протяжно рыкнула, сбавляя темп. Харэй оглянулся, сделал над головой хищницы круг, и коротко обронил.

– Уже близко.

Пару раз лизнув сбитую лапу, и шумно, совсем по-человечески вздохнув, кошка затрусила следом.

Чащоба закончилась весьма неожиданно. Сразу за последними деревьями громоздились каменные глыбы, обвалившиеся некогда с высокой горы. Масштаб камнепада впечатлял: некоторые из осколков были вдвое, а то и в трое выше человеческого роста. Чтобы пробраться через этот каменный лабиринт, кошке приходилось изощряться, то прошмыгивая в щели между валунами, то напрягать задние лапы для прыжка. Путь всё круче и круче забирал вверх, постепенно переходя в легко осыпающийся острыми осколками склон. Изрядно уставшая хищница, не раз уже поскользнувшаяся, и едва не съехавшая с высоты обратно вниз, начала рычанием высказывать свое неудовольствие, когда Харэй опустился над самой головой кошки на каменный выступ.

– Вход здесь. Еще немного усилий, и ты сможешь отдохнуть.

Измученная тяжелым восхождением, кошка вползла на неожиданно ровную, словно балкон, каменную площадку, бессильно вытянулась на холодной каменной плите. Не было сил даже порычать, высказывая Хорею свое неудовольствие. Тот спрыгнул к хищнице, вопросительно заглянул в полузакрытые глаза, клювом осторожно поерошил шерсть за ушами, заботливо снимая прицепившиеся колючки.

– А ты молодец! Не потеряла еще сноровку, не разжирела от сытой жизни!

– Р-ры! – угрюмо оскалила кошка клыкастую пасть.

– Так я же и говорю: молодец! Чего обижаться? И вообще, лежи, собирайся с силами. Нам еще спускаться по проходу в пещеру.

– Р-ры?

– Надеюсь, что это не далеко…

Харэй напыжился, раздув свои перья, и улегся рядом с кошкой, прижавшись к ее жаркому вздымающемуся боку.

Неожиданно кошка встрепенулась, шумно вдохнула носом воздух. Из глубины пещеры потянуло дымком. К противному запаху застоявшейся затхлости явно примешался запах костра.

– Что? – недовольно открыл глаза Харэй.

Кошка сердито фыркнула, потерла лапой морду. Ей не нравился едкий запах дыма, щипавший нос. Она навострила уши прислушиваясь к слабым звукам, доносящимся из пещеры. Что-то живое определенно там было! Усы слегка заколебались от прерывистого воздуха, исходившего из глубин, а ухо уловило приглушённые расстоянием звуки: гулкие постукивания и невнятные голоса.

Харэй вгляделся в кромешный мрак висящий в глубине хода.

– Думаю, даже ты не сможешь видеть в полной темноте, не говоря уж обо мне… Я, птица всё же не совсем ночная… – Немного поразмышляв над этим, внезапно возникшим препятствием, Харэй соскочил с уступа вниз, некоторое время покружил над лесом отыскивая старый трухлявый пень. Светящиеся гнилушки обнаружились быстро, крепким клювом Вещий ловко выломал длинную гниющую щепу, торопливо возвратился назад.

– Держи! – бросил он мерцающую холодным зелёным светом трухлявую деревяшку к лапам кошки. Заглянул в её огромные жёлтые глаза и поежился. – Может ТЫ вперед? Все-таки у тебя есть когти и зубы…

Ухватив тусклый «светильник» зубами, черная кошка сунулась в проход, но тотчас с ворчанием попятилась. На миг ей показалось, что она влипла усами в вязкую паутину, опустившуюся перед ней плотной завесой.

С омерзением фыркнув, отпрянула… потёрла морду лапой. Ничего. Усы и морда в порядке. Сунулась вновь – тот же результат, только теперь добавилось ощущение каменной тяжести в челюстях, от которой заломило зубы.

– Это старое охранное колдовство, давно подрастерявшее былые силы. – ободрил Харэй. – Иди вперед, не обращай на него внимания. Миражи не опасны!

Черная кошка бесшумно скользнула в темноту лаза, пристроившись идти за её хвостом Харэй последовал за ней. По-видимому, этим входом в подземелье очень давно не пользовались. То тут, то там, поперек дороги валялись камни, битые куски сталактитов, а кости неведомых животных легко рассыпались в прах под мощной лапой зверя.

По мере продвижения вперед ход сужался, а запах, тянувшийся из глубин, становился все нестерпимее. Стараясь избежать соприкосновения с дымной пеленой, тянущейся по потолку, кошке приходилось пригибать морду к самому дну, грубо выбитого в скале лаза. Один раз она чуть не свалилась в бездонный колодец, который отчего-то заметила только в самый последний момент. Край у ее ног, начал осыпаться гораздо быстрее чем она отступала, грозя увлечь в бездонную глубину. Коротко взвизгнув попятилась назад, с ужасом понимая, что её быстро затягивает вниз и падение уже не остановить…

– Это наваждение! – быстро крикнул Харэй. Он резво пробежал вперед по пустоте и оглянувшись повелел. – Закрой глаза и иди за мной! Колодца здесь нет. Он тебе только чудится.

Вскоре, они вступили в слабо фосфорицирующий зелёный туман. Едва лизавший подушечки ног в начале, он незаметно стал подниматься все выше и выше, быстро подступив к подбородку. Кошка в ужасе остановилась. Видение того, что она погружается в вязкую тину, ненавистную кошке стихию, не позволяли ей продолжить путь.

– Ну что теперь? – рассердился Вещий, оглядываясь на оцепеневшего зверя. – Это опять видение! Тебе что, больно от него? Может мокро или холодно? Никак не думал, что ты трусливее меня!

Хищник вздохнул, прикрыл глаза и опять двинулся вперед, полагаясь только на чуткое осязание усов. Очень скоро кошка утратила всякое представление о времени и направлении. Ей уже стало чудиться, что за ним крадется целое сонмище ужасных призраков. Ей, то мерещились далекие и близкие вздохи, то словно бы невзначай чья-то мягкая лапа, или паутина, касались её боков. «Это все наведенное колдовство. Здесь нет ничего и никого», – подбадривала хищника та часть сознания, что была от Элис.

На дрожащих негнущихся лапах, уткнувшись носом в хвост птицы, хищница осторожно пробиралась вперед. Притушенный человеческий разум панически бился в теле кошки, ища, и не находя выхода. Подвергать себя смертельной опасности в таком месте? Ради чего? Что ей до того, ЧТО происходит в этой пещере? Отказаться от безумной затеи и бежать, бежать… – Кошка нервно тронула Вещего лапой за хвост, призывая к возвращению.

– Хватит толкаться! – проворчал Харэй. – Впереди светает. Кажется, мы пришли.

Впереди и в правду показались проблески света. Ход слегка расширился, и неожиданно закончился крутым обрывом.

Вещий первым подошёл к краю, осторожно заглянул вниз, нахохлился и попятился.

– Не доброе дело. – сказал он кошке на ухо. – Не думал, что у нас под боком такие соседи…

«Что за соседи?», – хотела бы спросить кошка, но только облизнула задымленные ноздри шершавым языком, подползла к краю и заглянула вниз: взгляду открылась огромнейший, освещенный факелами зал. На весьма приличной глубине, в которую не решилась бы спрыгнуть даже крупная хищница, на каменном возвышении была установлена огромная жаровня, над которой сильно парил и булькал гигантский котел. Худая высокая фигура, с головой закутанная в тёмную накидку, заглядывая через край котла, периодически подбрасывала туда неведомые кошке снадобья, которые и источали такое зловоние.

– Только не смотри ему в глаза, – неожиданно тихо проговорил Вещий, – а то заставит тебя делать то, что надо ему.

Кошка нервно поелозила брюхом о каменный пол. Что за глупое предположение? С чего бы ей смотреть в глаза неприятному существу?

Словно бы услышав мысли оборотня, существо подняло голову, накидка начала медленно сползать с серой головы…

Кошка больно ткнулась носом в камни, с трудом сдержав рык от острой боли, провела кончиком языка по болезненной ссадине.

Заметили её или нет? Чёрную шерсть в тёмном углу пещеры разглядеть невозможно, но вот отблеск света в глазах виден издалека…

Кошка прислушалась. Вот хозяин подземелья что-то сердито выкрикнул, послышалась суетливая беготня, стук, как от глиняных сосудов. Немного выждав и прикрыв глаза ресницами, кошка чуть приподняла морду, надеясь, что её чёрная шерсть в темноте не заметна, а глаза не должны отразить свет.

Увидела, что вокруг костра суетятся существа, которых кошка сразу и не заметила. Маленькие волосатые уродцы, похожие на нелепо одетых в фартуки зверьков, семеня кривыми ножками, кинулись подбрасывать в жаровню уголь, грохоча огромными каменными кусками. Нелепо сталкиваясь друг с другом, возмущенно шипя и плюясь, они все же сумели выполнить приказание своего хозяина до верха наполнив жаровню. Варево зашевелилось, забулькало, выпуская вверх длинные смрадные струи. Фигура в накидке обошла котел вокруг, воздела руки над котлом и громко пролаяла.

– Хат тогу – Когот тогу!

Ничего не произошло.

Существо склонилось над мутной поверхностью своего варева, пассами рук закрутило длинные струи пара кольцом и пролаяло более злобно и требовательно.

– Хат тогу – Когот тогу!

Варево булькнуло, выпустив на поверхность вонючий пузырь и все стихло. Существо опять наклонилось над котлом, мелькнул длинный, раздвоенный на конце язык, пробуя супчик на вкус.