Татьяна Юрьевна Чурус
Крокодил
– Так ты шапку-то сними. И шарф. И перчатки, – засуетился Мишаня. – Давай сюда, – и он чуть ли не силком вырвал у сонной Лельки свои подарки.
– Как же? – заскулила Лелька. – Ты же мне подарил! Ты же мне подарил!
– Я тебе другие подарю, – оттолкнул Лельку Мишаня, запихивая теплые от ее тела вещи рыжего в рюкзак.
– А я хочу эти! – заскулила Лелька и сунула руку в рюкзак.
Мишаня снова оттолкнул Лельку – та снова сунула в рюкзак свою руку. Но потом успокоилась. Хитро улыбнулась. Будто дитя, которое напакостило и ждет, что скажет мама.
– Ты это, Лель, ты не серчай на меня, – опустил глаза Мишаня. – Не мой это рюкзак. И вещи не мои. И друга никакого нет у меня. И работы. И семьи, – он выдыхал эти короткие фразы, а затем набирал воздуху в легкие – и снова выдыхал. – Ничего и никого у меня нет.
– И у меня, – пропищала Лелька.
– Ты постой здесь, а я… Мне надо найти его, Михаила этого.
Мишаня увидел дежурную – тоненькую девчонку в форменной одежде и красной шапочке (ишь ты, Красная Шапочка!) – и хотел было кинуться к ней, но испугался: а вдруг девчонка сообщит в полицию, и его засадят в кутузку (как того волка)? Этого ему еще не хватало. Нет, надо просто подождать. Вернется же рыжий Михаил за своим рюкзаком, никуда не денется. То-то.
Приехал уже который поезд – из него вышли люди. Но Михаила среди них не было. Лелька закемарила, опершись о перила. К ней подошла дежурная: не положено, мол, здесь спать. Лелька подскочила, приложила руку к голове: так точно! Вот дуреха. Мишаня рассмеялся. Какая она веселая всегда была, Лелька!
– А если он не приедет, а, Мишк? – промямлила Лелька. – Я устала. Есть хочу.
Мишаня ничего не отвечал, он лишь судорожно вглядывался в лица людей, которые проходили мимо. Тот, рыжий-то, Михаил, небось, места себе не находит. Хороший он мужик. С виду не скажешь: плечищи, кулачищи. А дочек своих любит. Крокодилов им покупает, питание детское. Он, Мишаня, тоже бы мог вот так крокодилов покупать, если бы человеком был…
И вдруг мелькнуло знакомое лицо. Рыжий! Михаил! Ну точно! Мокрый, красный от напряжения. Куртка расстегнута, шнурок на ботинке развязался. Михаил выскочил из вагона поезда – и к дежурной.
– Ну что, не нашли? – участливо спросила Красная Шапочка.
