Татьяна Володина
В терновнике

Он закончил фразу практически ей в губы, так близко они оказались, но девушка не отодвинулась. Приняла его поцелуй все так же жарко, как делала это всегда с их первого раза. И все осталось за дверьми: и недопонимания прошлого, и боль, и страхи, и преследователи, и родные, и друзья. В тот миг никто им не был нужен. Потому что только их воссоединение имело сейчас значение.

Уже потом, уставшие и счастливые, они лежали, раскинувшись на диване и глядя в темный потолок. Дыхание постепенно успокаивалось, по телу растекалась приятная истома, глаза начинали закрываться, и волны сна уже накатывали на обоих. Александр разорвал эту сладкую тишину, сказав:

– А знаешь, по мне, так получилось ничем не хуже, чем в наш первый раз.

– Хорошо, да, – отозвалась Анна, не открывая глаз и уже плавая в полудреме. – Будем считать, что наш второй первый раз удался.

Он тихо засмеялся, смех его наполнил комнату, и в ней стало еще уютнее.

– Можешь мне кое-что пообещать? – спросила девушка.

– Ммм? – Мужчина тоже уже не в силах был разговаривать.

– Я понимаю, что каждый раз так хорошо не будет… Но дай слово чести, что никогда не будешь ко мне безразличен и небрежен со мной.

Александр даже открыл глаза, так зацепили его слова подруги.

– Я… – заговорил было он, потом запнулся, умолк. Начал заново: – Я никогда не буду небрежен с тобой. Никогда, слышишь? Ни в постели, ни в здоровье, ни в быту, ни в любом из дел, которые мы будем делать. Никогда. Обещаю.

– Верю, – тихо ответила девушка. И он поверил, что она верит.

В ту ночь Александр Симаков крепко спал впервые за долгие месяцы, и его не беспокоили призраки прошлого. А его подругу не беспокоила боль, потому что он не был с ней небрежен.

Глава 4

Утро началось привычно рано, но и Александр, и Анна чувствовали себя на удивление хорошо. Оба отдохнули, выспались и были готовы к подвигам, в том числе и трудовым. Симаков сбегал к машине, забрал оттуда пакет с необходимыми вещами, который прихватил из дома в надежде на то, что Анна разрешит ему остаться. В итоге никто никогда не догадался бы, что ночевал он не дома. И одежда была свежей и отглаженной – девушка поделилась с ним утюгом, – и выбрит он был чисто, и приятно пах после душа. Анна, в свою очередь, воспользовалась помощью любимого в душе, а потом – в подгонке шарфа, который должен был выполнять роль перевязи для руки. Также она получила очередной бесценный опыт чистки зубов неведущей рукой, а потом просто неторопливо пила кофе, пока мужчина собирался. Выходить на работу ему нужно было раньше, а у нее оставалась еще масса времени, которое она собиралась потратить на сладостное ничегонеделание.

Но самым приятным для обоих оказалось то, что и совместное пробуждение, и утренние рутинные хлопоты ощущались естественно. Присутствие рядом другого человека не вызывало неловкости или раздражения, не было неуютно, не хотелось сбежать, как они оба втайне боялись. Все было ровно так, как нужно. Как будто они уже тысячу лет жили вместе и притерлись.

Выходя, Александр напомнил:

– Руку бережешь и держишь на перевязи, сумку носишь на плече, по необходимости принимаешь обезболивающее. Не геройствуешь, не терпишь, не страдаешь. Ага?

– Ага, – кивнула Анна. От заботы любимого человека, так стремительно вернувшегося в ее жизнь, она просто таяла.

Поцелуй на прощание, обещание созвониться в перерыв – и вот уже она снова вернулась на кухню допивать кофе, слушать радио, наводить красоту одной рукой – левой. И только вымытые чашка и тарелка Александра на сушилке да теплый древесно-травяной запах его парфюма в воздухе напоминали о том, каким радостным было ее пробуждение. День, который так начался, просто обязан был остаться таким же приятным.

Но он таким не стал. Понедельник решил, что он день тяжелый, а потому стал создавать Анне препятствия на каждом шагу. И ничего серьезного вроде, но с ведущей рукой в гипсе даже самые простые действия вызывали сложности. И если на кривоватые стрелки на веках можно было махнуть рукой, то ехать в транспорте на встречу с потенциальным клиентом, одной и той же рукой пытаясь придержать висящую на плече сумку и удержаться за поручень – это была задача со звездочкой. И записывать потом заметки – тоже левой рукой – легче не было ни на грамм. Работа шла медленно, Анна злилась, допускала ошибки и к вечеру, возвращаясь в офис взбудораженной и раздраженной донельзя, оступилась в маршрутке и упала. А когда вышла на своей остановке, не смогла сдержаться и разрыдалась. Стояла на тротуаре, не дойдя даже до крытого остановочного комплекса, ловила лицом порывы ветра и ревела, как девчонка, уронившая в лужу любимую сахарную вату. Сумка сползала с плеча, рука под гипсом болела и невыносимо чесалась, похвастаться в работе за день было нечем, так еще и это обидное падение! Девушка хлюпала носом, пыталась удержать слезы, но они все лились и лились. Прохожие обращали на нее внимание, неодобрительно косились, обходили, а она все стояла и плакала. Жалко себя было просто невероятно.

– Эй, ты чего? – раздалось рядом. – Что это еще за показательные выступления? Что случилось, Ань?

Она посмотрела в сторону, откуда звучал голос, уже зная, кого увидит.

– Привет, Дэн!

Денис выглядывал из припаркованной машины, перегнувшись через пассажирское сиденье. На лице было недоумение и сочувствие.

– Кто нашу красавицу обидел? – поинтересовался он шутливо, но глаза его были серьезны и, казалось, пронизывали ее насквозь. – И что у тебя с рукой?

Анна всхлипнула и сделала еще одну попытку унять льющиеся ручьем слезы – опять безрезультатно.

– А ну, давай, залезай сюда! – велел Михалёв. – Не дело это – реветь на виду у всех.

Не споря и не протестуя, девушка подошла к знакомой машине, уселась на предложенное место рядом с хозяином, попыталась захлопнуть дверцу больной рукой, не смогла и заплакала еще горше.

– Ань, да ну что ты? – испуганно воскликнул мужчина. – Ну не плачь! Давай я закрою!

Девушке пришлось чуть вжаться в спинку кресла, пока перегнувшийся приятель закрывал дверцу вместо нее. И она отметила про себя, что его близость совсем никак на нее не влияет: мурашки по коже не бегают, дыхание не перехватывает, сердцебиение не учащается. Телу все равно. Анна давно уже знала, что не любит больше своего бывшего любовника, что эта веха в ее жизни позади, но почему-то именно сейчас обратила на это внимание. Не иначе как их с Александром воссоединение было тому причиной.

– Не нравится мне все это, – обращаясь то ли к Анне, то ли к самому себе, то ли вообще в пространство, сказал Денис. Он завел мотор и тронул машину с места.

– Ты куда меня везешь? – прохлюпала девушка.

– На парковку. Там поговорим. Не тут же это делать, ну?

Когда они въезжали на внутреннюю парковку центра через пост со шлагбаумом, девушка поймала на себе оценивающий взгляд дежурного охранника и едва подавила желание скорчить ему рожу и показать язык. А что он на нее пялится? Плачущих женщин никогда не видел, что ли? Отчего-то злость на постороннего человека прогнала упадническое настроение, и слезы сами собой перестали течь. К тому времени как Денис поставил машину на свое место во дворе, она уже не рыдала.

Не раздумывая долго, мужчина вытащил из бардачка пачку салфеток и протянул девушке.

– На, вытрись, а то ты сейчас как в той песне: вся в слезах и губной помаде…⁵ – сказал он с улыбкой.

Анна посмотрела на себя в зеркало пудреницы, ахнула и принялась приводить лицо в порядок. Из-за обильного потока слез тушь частично размазалась и стекла на щеки живописными разводами. Клоунесса, не иначе. Вдобавок к этому красные от слез глаза и распухший, такой же красный нос. Зато помада, вопреки замечанию Дэна, оставалась идеальной и даже на миллиметр не размазалась. Девушка, закончив вытираться, частично исполнила недавнее желание и показала язык своему отражению за неимением охранника.

– Ну, так что с тобой приключилось? – спросил друг, видя, что она уже в состоянии общаться. – Рука в гипсе, сама в слезах… Картинка еще та.

Анна вкратце описала свои позавчерашние злоключения с Гавришем, умолчав о том, что они снова вместе с Александром. Она понимала, что Денис скоро сам обо всем узнает, и не стыдилась этого, но сейчас рассказывать о них казалось неуместным, так что она обошлась только частью истории. Каково же было ее удивление, когда Михалёв заржал, как ненормальный, ржал долго и с чувством, а потом даже слезы стал вытирать, так его проняло. Обидеться на подобную реакцию она не успела, потому что мужчина так же кратко и без лишних слов досказал ей недостающую часть истории – о том, какое участие в ней принял лично он. Только тут Анна заметила сбитые костяшки на его кулаке и тоже засмеялась.

– Бог шельму метит, – с чувством сказал Денис. – Только наш Игорек мог так бездарно попасть под «скорую». Мы его все-таки достали! – И снова рассмеялся. Потом, успокоившись, добавил: – Очень жаль твою руку, правда. Я ломал кости, это неприятно. Сочувствую.

Девушка кивнула в знак благодарности.

– А плачешь ты почему? Ну не из-за него же? Не думаю, что тебе его настолько жалко. И вряд ли от боли, ты бы от боли плакать не стала…

Оказывается, он хорошо ее знал. Хотя, принимая во внимание их странный скоропостижный роман, удивляться этому было бы не слишком умно. Он любил ее и успел изучить.

– Да ничего особенного, – отмахнулась Анна, эмоции которой схлынули, и теперь на их месте осталась только пустота. Она успела все выплакать. – Просто день не сложился. Знаешь, бывают такие дни. Рука болит, конечно. Я ужасно неуклюжа из-за этого гипса… Да упала вот в маршрутке.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Последняя капля. Сочувствую.

– Спасибо, все уже нормально.

– Я рад. Не люблю, когда ты плачешь. – Он перехватил ее взгляд и тут же вскинул руки в примирительном жесте: – Ань, спокойно, я ничего такого не имел в виду. Все хорошо. Мы друзья.

– Друзья, – согласилась она и перехватила надоевшую сумку, чтобы выйти. – Спасибо, что выслушал, Дэн. И за Гавриша – отдельное спасибо. Так ему и надо. Мне приятно, что ты снова выступил в мою защиту.

– А зачем еще нужны друзья? – пожал плечами Денис. – Когда пойдешь в следующий раз в «травму», Сане привет передавай.

– Обязательно.

Она, конечно же, ни за что не стала бы упоминать при Александре бывшего конкурента. Ни к чему было бередить старые раны. Поэтому она еще раз благодарно кивнула, попрощалась и вышла из машины, открыв дверь здоровой рукой. И подумала, что все происходящее очень похоже на то, как начиналась их с Дэном любовная история, с той лишь разницей, что он не привлекал ее больше и его самого к ней не тянуло. Пережили, отпустили, и это отлично. Впрочем, тогда, в самом начале, она ничего еще не чувствовала к нему, но даже с учетом этого сейчас все равно было иначе. То, что уже перегорело, не сможет вспыхнуть вновь. Да и она сама уверена в своих чувствах. Ей нужен только Симаков и никто другой.

И плакать больше совсем не хотелось.

Увидев Анну в гипсе, директор Вадим Константинович уронил челюсть. Утренней понедельничной летучки не было, потому что его задержали другие дела, и общий сбор перенесли на вечер, так что сюрприз в виде сломанной руки менеджера ударил по начальству крупным калибром.

– Аня! – едва придя в себя, воскликнул Вадим. – Что за боевые награды? Это ты так в субботу на объект съездила, что ли? Мне выставить твоим новым клиентам дополнительный счет на возмещение ущерба, раз они тебя не уберегли?

Девушка поняла, что шефа очень беспокоит этот вопрос. Если она действительно пострадала на работе, это можно повернуть как производственную травму и предъявить ему как работодателю. А для него это уже чревато всякими неприятными последствиями. Не желая мучить мужчину, который в свое время выступил на ее стороне в истории с Гавришем и его сплетнями, она сразу открестилась:

– Никаких объектов! Это бытовая травма, с работы я ушла живой и здоровой. Ребята из технического подтвердят, они меня видели уже после возвращения с объекта.

Скептический взгляд Вадима медленно сменился на любопытствующий.

– Бытовая, говоришь? – переспросил он. – Точно?

Анна кивнула.

– И что именно, случилось, если не секрет?

Она пожала плечами и сделала дурацкое лицо:

– Считайте, что подралась.

Несколько секунд молчания – и шеф засмеялся, уверенный, что она шутит. Его поддержали остальные менеджеры из отдела продаж, сидящие рядом за общим столом в переговорной.

– Ну ты как скажешь… – отсмеявшись, пробормотал директор и перешел к рабочим вопросам. Анна подумала, что это беспроигрышная тактика: говорить людям правду, даже самую странную, и делать при этом загадочное лицо, так тебе никто никогда не поверит, а ты, если что, и не лгала даже.

Зато когда шеф отметил ее и еще нескольких менеджеров, закрывших договоры на прошедшей неделе, настроение девушки немного улучшилось. Все-таки хороший заказ она отхватила, и он обязательно принесет прибыль и фирме, и ей лично. И кстати, о прибыли…

Когда собрание закончилось, все стали расходиться, но Вадим попросил Анну остаться, и она почувствовала себя Штирлицем. Но это было ей на руку, не нужно было самой напрашиваться на разговор тет-а-тет.

– Аня, что ты планируешь делать с рукой? – напрямую спросил шеф.

– А что я должна с ней делать? – недоуменно ответила она вопросом на вопрос.

– Я имел в виду, на больничный пойдешь?

– А надо?

По начинающему вытягиваться лицу директора девушка заподозрила, что ее манера отвечать его совсем не радует, и решила исправиться.

– Я могла бы, конечно, потому что рука действительно сильно болит, и гипс, и с одной рукой очень неудобно, – сказала она. – Мне бюллетень сегодня должны на руки отдать, открытый.

– И?

Она пожала плечами.

– Вадим, у меня несколько контор вот-вот дозреют, их нужно дожимать. Кто дожмет? Девочкам я свои наработки не отдам, и не просите – слишком много труда вложено. Так что дожимать буду сама.

Мужчина понимающе кивнул.

– Есть еще несколько новых объектов, куда обязательно надо попасть, пока не опомнились конкуренты. Я уже навела мостики, надо двигать дальше. – Она посмотрела на шефа, увидела, что он следит и продолжила: – Ну и потом, кушать хочется, новые заказы хочется, и лекарства тоже нужно на что-то покупать. Я буду работать, Вадим. Но мне нужно ваше официальное разрешение остаться дома или раньше закончить работу, если буду плохо себя чувствовать.

Он встрепенулся, словно со сна, и медленно кивнул головой.

– Конечно, такое разрешение у тебя есть. – Видимо, ее взгляд был слишком красноречив, так что шеф поерзал на стуле и добавил: – Я сейчас надиктую Леночке приказ. И ты получишь его копию на руки, если так нервничаешь.

Анна молча смотрела на него, не отводя взгляда, так что через какое-то время он вздохнул и сказал:

– Мы ждем перевод от одного из крупных клиентов. Как только деньги буду на счете, я тебе выдам оставшуюся часть премии за Эдика.

– Хорошо, – согласилась девушка, которая как раз и собиралась поговорить с шефом о недостающей части премии, по поводу которой он вот уже несколько недель кормил ее «завтраками». – Мне сейчас это точно не будет лишним. – И улыбнулась самой светлой из своих улыбок, а сама подумала: «Я тебе этим заказом принесла столько денег и новых клиентов, что уж переведешь ты мне премию, никуда не денешься!»

Расстались они довольные, Анна – официально задокументированными выгодами для себя, а Вадим – тем, что его работник не идет на больничный. Всё было бы отлично, если бы ей действительно не пришлось тратить эти деньги, которые еще даже не получены, на лекарства. Болеть девушка не любила.

На том бы и завершить испытания, но понедельники вообще бывают противными, а этот, кажется, был из самых противных в своей семье. Так просто отпускать девушку он не собирался. Проходя через переход, в котором только позавчера дралась с Гавришем, Анна совершенно случайно встретила того, кого никогда не ожидала бы увидеть в этом месте. Ее «золотой» клиент Эдуард собственной персоной двигался во встречном потоке и, заметив ее, расцвел от радости.

– Аня! Вот это сюрприз! Здравствуйте! – воскликнул он, меняя направление и двигаясь, пересекая курс проходящих мимо людей, прямо к ней. – Я так рад вас видеть!

– Добрый вечер, Эдуард! – нацепив на лицо дежурную улыбку, поздоровалась девушка. – Какими судьбами у нас?

– Вот не поверите, как раз к вам и шел! – Мужчина продолжал говорить так же радостно, и она забеспокоилась, с чего бы это вдруг.

– Ко мне? – переспросила она в растерянности. – А позвонить?

Эдуард рассмеялся.

– Нет, не к вам лично, я бы не позволил себе без звонка. К вашему шефу.

Анна перевела дух, но все равно не расслабилась. Что ему надо в офисе, чего нельзя решить по телефону? Неужели есть какие-то проблемы, о которых она не знает? Вроде бы регулярно проверяла…

– Мы кое-что еще хотели обсудить по сотрудничеству, да и просто пообщаться, раз я оказался тут поблизости, – видя ее недоумение, объяснил мужчина, потом перевел взгляд на ее руку. – А с вами что случилось? Что с рукой?

Анна сделала неопределенный жест гипсом. Мысли ее продолжали крутиться возле дома Эдуарда. Что там такого, что он не стал звонить ей, как обычно это делал, а сразу пошел к Вадиму? Она где-то допустила промашку? Но где?

– Может, вам какая-то помощь нужна? – продолжил Эдуард. – Ну, там врача хорошего найти или лекарства какие достать? Вы только скажите, все будет.

– Спасибо, пока ничего не нужно, – с улыбкой отказалась она. – У меня хороший врач. И все есть.

– Тогда ладно. – Он почесал большой квадратной пятерней стриженый затылок. – Я когда вас увидел, думал, может, пригласить на наш разговор с Вадимом, но у вас рука, да и рабочий день закончился, как я понимаю… Так что пойду и не буду вас задерживать. Но если что-то понадобится, вы сразу звоните.

Она кивнула и все-таки не удержалась от вопроса:

– Эдуард, а что вы хотите обсудить по сотрудничеству? Мне как вашему менеджеру было бы не очень полезно, если вы такие вопросы решали бы без моего участия… Ну, вы понимаете…

Мужчина хохотнул.

– Понимаю. И знаю вашего шефа. Уверяю вас, свои комиссионные вы получите до копейки, тут я сам прослежу.

Девушка посмотрела в глаза клиента очень пристально, так что ему даже, кажется, стало неуютно.

– Комиссионные – это хорошо, – согласилась она, не отводя взгляда, – но дело не в них. Я вас веду, а значит, и отвечаю за все, что с вашим договором связано. Я должна быть в курсе происходящего.

На широком жестком лице мужчины отобразилось что-то помимо радости, что-то очень похожее на удивление. А может, даже на превосходство, на место которому пришло понимание. Не сразу Анна смогла расшифровать то, что увидела. «Ни фига себе менеджер, – казалось, говорила мимика ее собеседника. – Простая рабочая лошадка, а туда же, начальство должно ей отчитываться, что делает. Отвечает она за все, как же! Или все-таки отвечает и следит? Не просто милая мордаха? Надо бы уточнить». Она почему-то была уверена, что этот уточнит, и мысль о том, что ее опять будут обсуждать за глаза, не вызвала у нее энтузиазма.

Эдуард между тем продолжал изучающе смотреть на нее, и взгляд его уже становился ей неприятен. То ли это было от усталости, то ли от того, что она с каждым мигом все лучше его понимала.

– Вы будете, – наконец сказал он. – Это я вам обещаю. А пока берегите руку.

– Обязательно, спасибо!

Он кивнул на прощание и продолжил путь. Анна же поплелась домой с нехорошими предчувствиями и желанием перезагрузить этот день, чтобы он принес больше радости, а не вот это все…

Глава 5

Как же хорошо дома! Анна вернулась и с порога шваркнула о пол надоевшую за день рабочую сумку, сбросила обувь и, не сдерживаясь, застонала от удовольствия. Эта небольшая уютная съемная квартира за прошедшие месяцы стала для девушки настоящим убежищем и местом, где можно отдохнуть, не оглядываясь ни на кого и не ожидая ни от кого предательства. Тут она собиралась с мыслями после рабочих будней и наслаждалась ничегонеделанием после развлечений. Тут она предавалась мечтам и разрешала себе выплакаться, когда было плохо. Тут она просто была сама собой. И уже то, что мир остался за порогом, а она предоставлена сама себе, было чудесно.

Анна переоделась и босиком пошлепала на кухню ужинать, натренированным усилием воли отогнав от себя все проблемы и печали уходящего дня. Она отработала, теперь отдых. И поесть. И поваляться. Может быть, даже почитать, если не уснет после еды. Впрочем, рука болела сильнее, чем днем, так что без болеутоляющего уснуть вряд ли получится…

Одной рукой она собирала себе ужин, когда услышала звук телефона в комнате. Подошла, ответила на звонок. Александр в трубке коротко поздоровался и спросил:

– Как рука?

– Болит, – честно призналась девушка.

– Ужинай и прими таблетку. Мучиться ни к чему.

– А я не привыкну?

Он хмыкнул. Звук был такой, как будто он хотел рассмеяться, но в последний момент передумал.

– Не привыкнешь. Это не тот препарат. Да и через несколько дней станет легче и таблетки больше не понадобятся.

– Ладно, – согласилась она, раз Саша так сказал.

Александр дышал в трубку.

– Ань… – наконец позвал он.

– Ммм?

– Я… Это… – неуверенным тоном протянул он. – Можно я приеду?

Горячая волна прошла через все ее тело, и пришлось успокаивать себя принудительно. «Он не едет ночевать, он просто посмотрит, как я себя чувствую, – стала уговаривать себя девушка. – Надо успокоиться…» Но проще сказать, чем сделать. От одной мысли о том, что Александр приедет к ней, всплывали воспоминания о прошлой ночи, и телу становилось жарко и волнительно. Как хорошо, если бы он остался! Как хорошо, если бы можно было повторить… От подобных мыслей даже боль, казалось, притупилась.

– Приезжай, – ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я тогда не буду ужинать без тебя.

Александр помолчал несколько секунд, потом бросил:

– Я еду. Спасибо.

И отключился.

Анна, все еще в горячем помешательстве ожидания и предвкушения вернулась на кухню, чтобы достать из холодильника еды еще на одного человека. Она готова была заполнять голову чем угодно, только чтобы снова не думать о том, чего хотелось больше всего: забраться в постель с любимым мужчиной и заниматься любовью, пока силы окончательно не оставят обоих. Она сказала ему правду тогда: слишком много времени потеряли, многое пропустили, наверстать хотелось просто немыслимо. А когда вспоминала, как сладко было ночью, желание только усиливалось.

Как сделать так, чтобы он сегодня снова никуда не уезжал? И как не выглядеть при этом навязчивой? Она не знала, а потому просто ждала, дрожа от нетерпения.

Когда он приехал, сразу же сели ужинать. Поставили в вазу привезенный мужчиной букет нежно-сиреневых тюльпанов, и цветы заняли центральное место на обеденном столе. Подаренные накануне розы стояли на полке в комнате, количество красоты в доме увеличилось. Цветы Анне дарили и коллеги, и друзья, и клиенты, но букет от любимого – это всегда несколько иное. Ужиная и перекидываясь ничего не значащими фразами, и Александр, и Анна поглядывали на нежные тюльпаны с удовлетворением. Ей нравилось ощущать заботу, а ему – знать, что его любовь и заботу принимают.

Потом он отдал ей больничный лист.

– Можно было его у нас оставить, – сказал он, – тебе же его все равно на прием тащить, нам продлевать… Но у нас там такой бардак, нехорошо получится, если потеряем. Не смертельно, конечно, но делать дубликат геморрой.

Анна кивнула, чувствуя печенкой, что болтовня о бумажках – только способ отвлечь и мягко привести к чему-то другому. От усталости терпения уже не хватало, поэтому она спросила напрямую:

– Что-то случилось, Саш?

Учитывая, как прошел ее собственный понедельник, она готова была к тому, что проблемы могли быть и у него. И могут быть у них обоих. Если он сейчас что-то такое расскажет, она совсем не удивится.

– Да нет… – Мужчина повел плечами. – Я просто хотел тебе рассказать… Поставить в известность…

Девушка молчала, вопросительно глядя на него.

– Про Гавриша.

Наверное, она побледнела, потому что Александр весь напрягся и подался к ней. Она схватилась здоровой рукой за край стола, мужественно подняла подбородок и даже попыталась улыбнуться.

– Что с нашим всеобщим любимчиком? Идет на поправку после операции?

Мужчина чуть расслабился, но все равно продолжал внимательно за ней следить.

– Нет, ты не бойся, там все нормально. Мне Изольда рассказала, она лично его ведет. Как ВИП-клиента, блин… – Он скептически полуулыбнулся уголком рта. На щеке, уже изрядно заросшей щетиной, заиграла ямочка, и это внезапно смягчило выражение его лица. – В общем… К нему действительно приходили из милиции. Не столько из-за его поломанной челюсти, сколько из-за неприятной истории с ДТП…

Анна слушала любимого, едва дыша. Было страшно, что урод Гавриш мог наговорить сотрудникам органов что-то про нее и Дениса и у них опять могут возникнуть проблемы. Впрочем, им тоже было чем крыть, и в конечном итоге неизвестно, кто бы победил, но вся эта суматоха, сложности, неприятности… Ей сейчас очень не хотелось ничего такого, особенно в свете старого, еще школьного опыта общения с милицией. Тогда ее не защитили, сейчас она тоже защиты от сил правопорядка не ждала.

Но все действительно оказалось не так страшно, как она боялась.

Разбирательства с экипажем «скорой» и ДТП, в котором пострадал Гавриш, продолжались, и его как жертву обязаны были опросить. Правда, перед тем как впустить сотрудников милиции в палату, Изольда Лазаревна сама провела с ними беседу и с видимой неохотой сообщила, что в момент аварии пациент находился под действием наркотических препаратов, а значит, плохо соображал. Напрямую ничего она не говорила, но добилась того, что ее поняли: принимать всерьез показания молодого мужчины не стоило, что бы он там ни наговорил.

На этих словах Анна выдохнула тот воздух, что напряженно держала в легких, сама того не осознавая. Ей стало несколько спокойнее, и Александр продолжил.

На опросе пациент показал, что плохо помнит тот день, только очень спешил отправиться домой после работы, куда выходил к важному клиенту. Именно из-за этой спешки вполне мог не сообразить, что дорога – это дорога, и на ней ездят машины. На вопрос о том, как часто он так себя ведет, ничего внятного не сказал, на другие вопросы тоже давал местами странные ответы, так что его оставили в покое и, насколько знает Изольда, а через нее и Александр, снова занялись водителем «скорой». Впрочем, по опыту подобных ситуаций они могли предположить, что ничего по-настоящему серьезного мужчине не светит, он действительно ничего не мог сделать, когда ему под колеса кинулся обдолбанный наркоман.

Анна едва удерживала рвущийся с языка вопрос, но Александр и сам его отлично чувствовал.

– Нет, Ань, ты там вообще ни с какого боку не появляешься, – сказал он. – Тебя там не было, к этой ситуации ты не имеешь отношения. Про тебя даже никто не знает.

Девушка снова искренне выдохнула, и напряжение стало спадать.

– А Денис? – не удержала она реплику.

Александр удивленно воззрился на нее.

– Михалёв? – переспросил он. – А он тут при чем?

Девушке ничего не оставалось, как поведать, что она виделась сегодня с бывшим на работе и он досказал ей недостающую часть истории. При этом она не сводила взгляда с Александра, готовая в любой момент уловить неудовольствие с его стороны и оправдать и себя, и Дэна. Однако Александр только с интересом слушал, а когда она закончила, удовлетворенно кивнул.

– Все-таки есть правда на свете, – подытожил он. – И Дэн слов на ветер не бросает. Обещал репу начистить – начистил. Молодец. Уважаю.

Девушка снова сделала облегченный выдох и ощутила себя невесомым воздушным шариком.

– Надеюсь, на этом история все-таки закончится, – сказала она. – А то уже просто надоело.

Симаков кивнул, но она видела, что он еще о чем-то думает, потому спросила:

– Что?

– К Гавришу приходила мать, ее вызвонили медсестры во время операции, она как раз приехала к ее концу.

– И?

– Изольда потом имела с ней продолжительную беседу. Бедная женщина не знала, что сын сидит на наркоте. Для нее это было ударом. Но она быстро пришла в себя и пообещала моей шефине, что возьмется за сына и снимет его с дури. Наши со своей стороны обещали по возможности посодействовать.

Анна еще чуть расслабилась. Если мать действительно возьмется за Игоря, вряд ли он снова примется за преследования или сплетни. И это, черт возьми, отличная новость! Глядишь, и правда можно будет уже не бояться его неожиданных появлений.

– Спасибо, Саш, – с чувством поблагодарила она. – После разговора с тобой этот понедельник уже не кажется мне такой сукой, как несколько часов назад.

Тот улыбнулся широко, и ямочки появились уже на обеих щеках, от чего лицо стало мягче и роднее. Симаков, чуть опустив глаза, вкрадчиво поинтересовался:

– А если я принес тебе такие хорошие новости, может, ты не будешь гнать меня домой и позволишь остаться у тебя и на эту ночь?

Анна не удержалась, уставилась на него во все глаза, выдержала ответный взгляд, в котором была и просьба, и подначивание, и самодовольство, и много-много обещаний, медленно кивнула и сказала:

– Я у стенки, ты помнишь?

– Конечно, – медово протянул он, и стало ясно: спать сегодня они будут совсем недолго.

Вадим Константинович позвонил, когда Анна и Александр стояли на балконе и наблюдали за тем, как медленно зажигались звезды на совсем не темном, подсвеченном городскими огнями небе. Саша как раз заканчивал разговаривать по телефону с сыновьями, когда подал голос аппарат Анны, и она ушла за ним в комнату.

– Аня, извини, что опять тебя тревожу в неурочное время, – начал директор своим обычным, не содержащим извинений голосом, – но я опять по работе.

«Да уж надо думать, что не затем, чтобы рассказать мне, какая я красивая и как мне идет гипс», – раздраженно подумала девушка, но вслух сказала:

– Я слушаю вас, шеф. Что случилось?

– У меня для тебя задание на завтра, Ань.

Почему-то Анна совсем не удивилась.

– Эдуард? – спокойным, без тени эмоции голосом спросила она, чем, похоже, смогла удивить шефа.

– Откуда ты знаешь? – громче, чем было бы прилично, поинтересовался он.

– Я на выходе из здания его встретила, поздоровались, обменялись любезностями, разошлись.

На том конце повисла небольшая пауза. С балкона доносился звук голоса Александра, который то ли еще не распрощался с детьми, то ли разговаривал уже с кем-то другим. Молчание начинало надоедать, и девушка демонстративно зевнула прямо в трубку. Кажется, это «разбудило» любимое начальство, и оно сказало:

– В общем, тебе завтра нужно будет поехать к нему. Он тебе покажет схемы и чертежи помещений, а ты набросаешь ему спецификацию по полному нашему набору.