Татьяна Устинова
Расследования & Путешествия
3
Они потрапезничали в маленькой харчевне при гостинице. Потом встал вопрос: куда им пойти погулять.
– Кстати, а куда шел ты? – спросила Эльза. – Когда я упала в твои объятия?
– Решил пройтись по еврейскому кварталу. Поглядеть на Староновую синагогу, может быть. А потом выйти к Влтаве.
– Отличный маршрут.
Очень скоро они стояли у Староновой синагоги на Парижской улице. Средневековая крыша с зубцами выглядела очень внушительно. Здесь толкалось сразу несколько экскурсионных групп. Одни заходили, другие выходили. И все время звучали одни и те же слова: «Голем, равви Лев Бецалель, бунт глиняного человека». Впрочем, именно ради этого персонажа сюда таскали доверчивых туристов и запугивали их колоритными страшилками.
– Ты в легенду о Големе веришь? – неожиданно спросила Эльза.
Крымов пожал плечами:
– Отчасти да. Люблю ужастики.
– А веришь, что на чердаке этой синагоги лежит мертвый Голем, у которого когда-то вытащили изо рта записку с Тетраграмматоном? Он умер, но кто его знает, до какого срока…
– Интересная история, правда?
– А вот я в эти глупости не верю, – сказала Эльза. – Легенду о Големе средневековые иудеи придумали, чтобы к ним никто не приставал, и я их хорошо понимаю. Чердак давно обыскали и ничего там не нашли, кроме хлама, его из уважения похоронили на местном еврейском кладбище. Что до воскрешения мертвой плоти – старая как мир история.
Крымов улыбнулся: именно об этом он совсем недавно говорил новому знакомцу – Давиду Коэну.
– Чего улыбаешься? – спросила девушка.
– Да так.
– Чего – так?
– Ты очень рассудительная. Для такой романтической внешности.
– А-а, ясно.
– Давай заглянем на еврейское кладбище, – предложил он. – Коль ты о нем заговорила. Музей под открытым небом. Двести тысяч захоронений в десять слоев и двенадцать тысяч надгробий. Хочу посмотреть на могилу легендарного равви Льва Бецалеля.
– Создателя Голема?
– Именно так.
– Пошли. А потом к Влтаве.
– Ага.
Кладбище расположилось в самом центре еврейского квартала Праги так, словно живые охраняли память о своих мертвецах, а мертвецы стояли на страже закона, прописанного на памятниках, и будущего своих потомков. Вид кладбища был непривычен неподготовленному глазу. Причудливыми осколками прошлых веков тесно торчали из земли плоские надгробия из камня и гранита, покосившиеся, обколотые с углов, с треугольными навершиями, испещренные вязью текстов из Писания. Пройти между ними представлялось занятием сложным, если вообще исполнимым.
– А как мы найдем его могилу? – спросила Эльза. – Этого Льва бен Бецалеля?
– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – Сейчас бы путеводитель по еврейскому кладбищу…
– Я помогу вам, – услышали они позади сипловатый старческий голос. – И буду вашим путеводителем, молодые люди.
Они одновременно обернулись. За их спинами стоял маленький седой старичок-иудей в черной одежде, с длинной белой бородой, в черной широкополой шляпе, с клюкой в руках.
– Вам повезло: я иду как раз на его могилу, – добавил он. – На могилу Махараля.
Крымов и Эльза переглянулись – стоило воспользоваться таким предложением.
– Как нам вас называть? – спросил Андрей.
– Равви, – ответил как ни в чем не бывало старичок в черной шляпе.
– О’кей, – кивнул он. – Скромно и со вкусом.
И они не спеша двинулись мимо косых, изгрызенных временем памятников. Неудивительно, что ночью, да еще при свете луны они походили на вставших из могил мертвецов или призраков.
Пока они шли, их провожатый что-то бубнил себе под нос – рассказывал о надгробиях и важных иудеях, упокоившихся под ними. Или просто он вспоминал о них, говоря с самим собой?
Скоро Андрей и Эльза увидели роскошного льва на помпезном надгробие – зверь отгородился от мира щитом, будто оберегая своего хозяина от бед в ином мире.
– Тут похоронен Гендель Бассеви, финансист императора Рудольфа, – сказал их провожатый и прошел по узкой тропинке немного вперед. – А вот и могила, которую вы ищете. Иегуда Лев бен Бецалель, Махараль из Праги, что означало: «величайший из учителей Праги». Он упокоился в 1609 году и был похоронен тут. Его друг и ученик Гендель Бассеви, – старый иудей ткнул клюкой назад, на могилу со львом, – просил похоронить себя рядом с учителем, и воля придворного финансиста была исполнена.
Роскошный гранитный памятник с подобием трех колонн внизу и барельефом льва в круге внушал уважение. Именно такой обелиск и должен был увековечить память о великом учителе. На длинном карнизе под изображением льва покоились небольшие камни. Они лежали и во всех каменных завитках, изображавших цветы, и выемках, куда только можно было втиснуть камушек.
– А что это за камни? – спросил Крымов. – Нет, позвольте, я догадаюсь. Их оставили те, кто пришел почтить память Иегуды бен Бецалеля?
– И кто пришел загадать самое сокровенное желание, что еще важнее, – кивнул старый иудей. – Вот и я сейчас положу сюда камушек, как это делаю каждый год.
Он достал из кармана небольшой чистый камень, дотянулся и положил его на карниз.
– А вот этот камень зеленый, – заметила Эльза. – В завитке. Очень знакомый минерал…
Она хотела взять его, но старый иудей опередил ее:
– Не троньте его, милая пани! Не стоит.
– Почему? – Эльза так и не успела дотянуться до камня.
– Камни с могилы бен Бецалеля вообще трогать не рекомендуется, – заметил их провожатый. – Они принадлежат только хозяину и тем, кто их оставил. Особенно этот нефрит.
– Точно, нефрит, – кивнула Эльза. – А я смотрю: знакомый цвет и текстура.
– Этот камень появляется на этом карнизе раз в тридцать три года, – сказал старый иудей.
– Один и тот же? – удивился Крымов. – Вот этот самый осколок?
– Нет, конечно, но они от одного объекта.
– Как это? – спросила девушка.
– Есть легенда, что это осколки нефритовой вазы, когда-то подаренной бен Бецалелю его богатым учеником – Генделем Бассеви, а тот купил ее у самого императора Рудольфа. По преданию, эту вазу четыреста лет назад разбил в гневе слуга Бецалеля – созданный им из глины и крови Голем, который неожиданно взбунтовался.
Крымов и Эльза переглянулись.
– Раз в тридцать три года? – переспросил детектив.
– Именно так, – кивнул их провожатый.
– Но раз в тридцать три года смелые раввины Праги, как мне рассказали, пытаются воскресить Голема, не так ли?
– Вы и это знаете? – спросил старик.
– Люблю историю, особенно легенды и мифы, – кивнул Крымов.
– Похвально. Все так. Он появляется именно в этот срок, как бы говоря, что кто-то обязательно попытается создать из глины, крови и заклинаний подобие человека. Верного слугу. Беспощадного мстителя. Грозу мира.
Крымов даже присвистнул:
– Круто. И что же, четыреста лет подряд кто-то делает это подношение? Кладет на карниз камень, осколок вазы, как бы говоря: берегитесь, я снова здесь?
– Именно так, молодой человек, именно так. И если осколок нефрита здесь, то не сегодня-завтра вы услышите громы и молнии над Прагой. Тридцать три года истекают именно сегодня – с этой ночи идет отсчет нового срока.
– А как происходит это превращение? – спросила у старичка Эльза. – Из глины в живую плоть?
– Я могу только рассказать, милая пани, как это делал Лев Махараль. Вы слышали о четырех стихиях?
Эльза взглянула на Крымова, а потом кивнула старику:
– Конечно: огонь, воздух, вода и земля.
– Правильно, милая пани, – улыбнулся старый иудей. – Сам Бецалель символизировал собой воздух, его первый ученик и зять Ицхак – огонь, второй ученик Иаков – воду. Они собрали глину на берегу Влтавы, пустили себе кровь, смешали глину с кровью и водой и слепили человека. Он лежал перед ними на столе – мертвый и ожидающий жизни. Он и был четвертой стихией. Это волнующая история! – Потряс кривым пальцем старик. – Но еще нужны были тайные заклинания, и Махараль знал их. На лбу глиняного человека он написал слово «эмет» – «истина», а в рот ему вложил «шем» с именем Бога, которое никто не мог произнести, даже если бы очень захотел. Первым глиняного человека обошел семь раз против часовой стрелки Ицхак, произнося свои заклинания. Как я уже сказал, Ицхак символизировал огонь. И когда он закончил, Голем загорелся и накалился докрасна, как глина в печи при большой температуре. Затем против часовой стрелки пылающего Голема обошел Иаков, олицетворявший воду, и Голем остыл. Но не только! Глина обратилась в человеческое тело, по которому шли вены, и по ним текла кровь. А еще у Голема выросли волосы и ногти. Потом нового человека стал обходить сам Иегуда бен Бецалель, олицетворявший эфир и Божий дух, произнося свои молитвы. И тогда все трое мужчин уловили стук сердца новорожденного существа, увидели, как дрогнула грудная клетка Голема, наполняясь воздухом, услышали первый вздох ожившего человека. Чудо было сотворено! Голем открыл глаза, увидел своих творцов, и его взгляд был красноречивее всех слов. «Ты – Голем, – сказал ему бен Бецалель, – сотворенный мною, чтобы служить иудейскому народу». Что Голем и делал, отпугивая от гетто его врагов.
Вскоре они повернули и пошли к выходу. Равви активно помогал себе палкой.
– Сколько всего сказано о бунте Голема, – заговорил Крымов. – О его мести людям и своему создателю – воскресителю. Но почему он взбунтовался, равви?
– А вы не догадываетесь, молодой человек?
– Скажите вы, – попросил Андрей.
– Человек не может создать нечто совершенное, как это может сделать Бог. Поэтому Голем не говорил, а мычал, туго соображал, был уродлив и агрессивен. Он был создан недоделком и завидовал людям, созданным по образу и подобию Божьему. А если Голему суждено было влюбиться? Например, в дочь своего создателя? Представляете, молодые люди, какие бури могли закипеть в его бешеном сердце? На что толкнуть?
– Да, я представляю, – ответил за двоих сыщик.
Они дошли до ворот еврейского кладбища.
– Когда Голем перестал слушаться хозяина, тот вытащил из его рта шем, и Голем замер навеки. Такая вот история, милый пан и милая пани.
– Спасибо за экскурсию, – сказала спутница Крымова старичку-иудею. – Без вас мы бы плутали вслепую.
Он улыбнулся им, поклонился, и они попрощались. Равви заковылял в одну сторону, молодые люди готовы были двинуться в другую.
– Второй рассказ дополнил первый, – сказал самому себе Крымов.
– О чем ты? – спросила Эльза.
Но тут зазвонил ее телефон. Она взяла трубку. Кажется, девушка ждала этого звонка.
– Алло? – отойдя в сторону, она стала собранной и деловой. – Да, я все поняла. Конечно. Всего наилучшего, спасибо. – Она дала отбой. – У меня срочные дела, милый пан.
– Вот как?
– Да. Но я знала, что они вот-вот накроют меня с головой.
– И сколько продлятся твои дела?
– Пока не знаю. Но прогулку вдоль Влтавы мы отложим на завтра, если не возражаешь.
Крымов пожал плечами:
– А куда деваться? Значит, отложим.
– Спасибо. – Она шагнула к нему, чмокнула в губы. – Я позвоню сама – пока!
Девушка быстро зашагала вдоль еврейского кладбища. И тут же раздался новый звонок. Крымов достал из кармана куртки телефон – на дисплее значилось: «Профессор». Что ж, рано или поздно он должен был понадобиться «куратору».
Крымов нажал на кнопку.
– Алло?
– Андрей Петрович? – спросил Долгополов.
– Слушаю, Антон Антонович.
– Два имени и два адреса. Два возможных кандидата. Первое имя – Иосиф бен Шатах. Оно вам что-нибудь говорит?
– Разумеется: второй в первой тройке.
– Молодцом.
– Живет как раз тут, в квартале Йозефа.
– А вы сейчас там? Уже осматриваетесь?
– Именно так.
– Иосиф бен Шатах – наиболее вероятный кандидат на воскресителя. За ним давно велась слежка. Амбициозный, властный, даже деспотичный мудрец. У него два ученика – Шмуэль и Менахем, которых он последние десять лет готовил к некоему духовному подвигу. Два года эти ученики потихоньку скупали скульптурную глину и натаскали в дом учителя килограммов двести. Как раз для дела. А теперь вопрос: вы хорошо лазите по крышам?
– Как матерый кот.
– Отлично. Сейчас вы получите сообщение с адресом и подробными инструкциями. И второе имя с адресом тоже.
– Скажите, Антон Антонович, а чего добивается этот Иосиф бен Шатах? Зачем ему Голем? Оживший монстр? Бецалель, создавая живого робота, хотел защитить свой народ от посягательств врагов. А этому что нужно?
– Пока не знаю. Уверен, у Иосифа бен Шатаха есть рецепт создания нового Голема, обладающего разумом. Но получится ли он у него – другой вопрос. И еще, наши с вами задачи, Андрей Петрович, и задачи господина Коэна отныне сильно разнятся.
– Продолжайте.
– Коэн и сотоварищи по их клубу иудейских праведников хотят просто уничтожить Голема и показательно наказать гордецов-воскресителей. Мне же нужен рецепт Иосифа бен Шатаха. Конечно, в том случае, если Голем оживет. В ином случае вы просто уберетесь оттуда восвояси и поторопитесь по следующему адресу.
– И как я раздобуду этот рецепт?
– Подумайте, вы же у нас смелый и находчивый, детектив и супермен.
– Как быстро вы меня повысили в звании? – усмехнулся Крымов. – А зачем он вам – рецепт? Сами хотите слепить глиняного человечка?
– Я хочу запереть этот рецепт за семью замками на веки вечные, чтобы им никто более не воспользовался.
– Ну слава богу. А то я уж подумал, что и вы туда же.
– Хватит болтать – за работу, – строго констатировал Долгополов. – Если получите рецепт, ваш гонорар увеличится в десять раз.
– Ого! А медалька будет?
– Будет. Только вы не сможете ее никому показать. Еще поязвим или достаточно?
– Достаточно. Бросайте вашу инфу, Профессор.
– Только не переусердствуйте и будьте настороже, – на прощание попросил «сказочный старичок» Антон Антонович Долгополов. – Удачи, детектив!
4
Яркая весенняя луна щедро расплескала золотой свет по багрово-рдяным черепичным крышам Праги, по их прочной керамической чешуе, когда Андрей Крымов пробирался мимо антенн и парапетов в один названный ему дом. Маршрут был рассчитан куратором Долгополовым и его таинственными подручными с предельной точностью. Крымову оставалось превратиться в эквилибриста, канатоходца и Человека-паука одновременно, пройти там, где бы не прошел ни один другой сыскарь. А совершал он это путешествие буквально в сердце Злата Праги, в одном из ее старинных районов, за кварталом Йозефа, близ паркового массива, у Влтавы. Со стороны ловкач в черном спортивном костюме и шапочке, в перчатках и с рюкзачком за спиной, лазающий по крышам, показался бы любому прохожему опасным и дерзким домушником, но под покровом ночи ему все должно было сойти с рук. Он был скользящей тенью, да и только! Пожарные лестницы, печные трубы, крутые и пологие карнизы, лепные скульптуры крылатых грифонов и прочих монстров, столь любимых пражанами прошлых веков, – все было в помощь напористому и целеустремленному детективу.
Наконец нужный дом был достигнут. Крымов заглянул в мансардное окно, за которым в бледном свете виднелся запущенный зимний сад, уставленный гигантскими горшками с экзотическими растениями, открыл его с помощью отмычки и забрался в чужую квартиру. Справа, как ему и сказали, была лестница – она вела вниз, на второй этаж. Едва он ступил на нее, как услышал снизу приглушенные мужские голоса. Мужчины говорили нервно. Перегнувшись через перила, он заглянул вниз.
Посредине комнаты стоял большой железный стол, какой бывает в морге. На нем лежало глиняное изваяние человека двухметрового роста, не менее. Трое мужчин в культовых одеждах средневековых иудеев колдовали над ним – доводили до ума. Пожилой иудей с седыми пейсами работал над лицом Голема, первый ученик правил руки истукана, второй – пальцы его ног. Время от времени три гордых самонадеянных творца переговаривались и даже вступали в перебранки, но были так увлечены работой, что именно она занимала все их мысли. У одного из учеников рукава были закатаны, и было видно, что его локоть охватывала повязка. Несомненно, это был след донорства, ведь каждый из них поделился кровью с будущим монстром. На лбу Голема можно было различить четыре крупные буквы – «эмет».
Позади Крымова раздался легкий шорох. Вздрогнув, он стремительно обернулся – на три ступени выше его присела на корточки Эльза.
– Привет, – очень тихо произнесла она. – Спасибо, что оставил форточку открытой. Только не дергайся, будь так любезен. Еще натворишь бед.
Крымов глазам не мог поверить. Словно понимая его чувства, Эльза приложила палец к губам. Она была точно в таком же черном спортивном костюме, ладно облегавшем ее тело, в черной вязаной шапочке, из-под которой торчали челка и русые косы, в перчатках, с сумкой через плечо. Андрей соображал быстро. Кивком он предложил ей занять место на ступени. На этот раз кивнула девушка, спустилась к нему и присела рядом.
– Да ты врушка, – нарочито уничижительно прошипел он.
– Кто бы говорил? Сам враль еще тот, – шепотом парировала она. – Голем, это же так круто: люблю ужастики! Думаешь, забыла?
– Тс-с!
– Сам «тс-с».
– Кто ты и на кого работаешь? – холодно и грозно спросил он.
– На кого надо.
– ЦРУ, Моссад, Ми‐6, Интерпол? Признавайся.
– На всех сразу.
Андрей Крымов кивнул:
– Я так и думал.
Он дотронулся до ее куртки и сразу наткнулся на знакомый твердый предмет.
– Чего ты меня лапаешь? – спросила она. – Хочешь секса? Прямо здесь?
– Нет, у тебя пистолет под мышкой, – ответил он. – Это значит, что ты не воровка, а самая настоящая оперативница. Ангелочек в белом пальто! Ах, я такая милая девочка с косичками! – весело шипел он. – У меня сломался каблук – возьмите меня на ручки!
Эльза в ответ похлопала его под левым плечом и тоже наткнулась на оружие в наплечной кобуре.
– Ты тоже, как я вижу, не бумагу мараешь в офисе. На кого лямку тянешь, а? Малознакомый мужчина Андрей?
– Тс-с!
– Сам «тс-с», – холодно повторила она.
Но пререкались они, опытные в своем деле люди, предельно тихо. Тем более что трем воскресителям было сейчас не до них. Увлеченные работой, кудесники говорили на повышенных тонах и тоже спорили. Учитель распекал учеников.
– Ты знаешь чешский? – спросил Крымов.
– Да.
– О чем они говорят?
– Иосиф бен Шатах торопит Шмуэля и Менахема, попрекает их за медлительность, говорит, что они работают как черепахи.
– Ты даже знаешь, как их зовут, – покачал головой Крымов. – Фантастика.
– Могу тебе выставить такую же предъяву, – парировала Эльза и тотчас схватила его за руку: – Начинается! – Она кивнула вниз.
Один из учеников, взяв каббалистический текст, начал читать его над глиняным изваянием. Учитель и второй ученик предусмотрительно отошли в сторону, открывая сотворцу дорогу. Ученик сделал первый оборот против часовой стрелки вокруг стола с глиняным истуканом, затем второй, потом третий… И вдруг изваяние медленно запылало. Его словно разогревали в доменной печи. Четвертый круг ученик уже делал на расстоянии от стола – от глиняного истукана, несомненно, шел жар. Отступили подальше и учитель со вторым учеником. А ученик все твердил и твердил заклинания. На седьмом круге Голем раскалился докрасна, и всем троим пришлось отойти еще дальше.
– Невероятно, – прошептал Крымов. – Я до конца не мог в это поверить!
– И я тоже, – честно подхватила Эльза.
– Стихия огня взяла свое – что дальше?
Первые семь кругов первым учеником были пройдены, и за дело взялся второй. Он стал читать свои заклинания, также обходя стол против часовой стрелки на расстоянии нескольких метров. Первый круг, второй, третий… И вдруг Голем стал остывать! Огонь в глине унимался, а на смену ему приходил цвет человеческого тела, в котором по жилам уже разливалась и пульсировала кровь.
– Стихия воды, – прошептала Эльза.
– Да, – подтвердил ее слова Крымов.
Из голой черепушки Голема вдруг показались волосы. На седьмом круге, который, читая, сделал ученик, тело на столе уже было не отличить от обычного человеческого по форме и цвету. Это был просто огромный обнаженный мужчина, в меру покрытый волосами, с массивным грубым лицом, огромными пятернями рук и лаптями ног.
Все трое – учитель и два ученика – благоговейно приблизились к своему оживающему созданию. Наступал заключительный этап рождения Голема.
– Ага, – прошептал Крымов, – вот и учитель двинулся кругами. – Пошла стихия духа!
Так и было. Равви Иосиф бен Шатах с силой открыл гиганту рот, бросил:
– Дай мне шем!
Один из учеников тотчас подал ему небольшую пластинку. Равви сунул пластинку на язык Голему, захлопнул его пасть и только после этого уставился в колдовской текст Каббалы. Делая первый круг против часовой стрелки вокруг ложа с Големом, он торопливо читал заклинания. Первый, затем второй, третий и четвертый, пятый… Вдруг рот Голема широко открылся, он вобрал в себя огромный глоток воздуха, затем второй и третий, грудь его ожила, а затем открылись глаза. Полурык, полушипение, полустон вырвался из него, и Голем сел на железном медицинском столе. Он огляделся и увидел троих людей, сбившихся в кучку и пристально следивших за ним.
– Живой! – восторженно и в высшей степени благоговейно прошептал равви бен Шатах. – Ученики мои, он живой! У нас получилось, слава Господу!
Они осторожно стали подходить к ложу со своим новорожденным. Но глаза Голема смотрели безумно, как у выбредшего по весне из берлоги голодного медведя.
– Черт, да у него слюна течет изо рта, – заметил Крымов.
– Потому что он дебил, – подсказала Эльза.
– Нет, потому что он хочет жрать, – догадался Андрей. – Новорожденному орущему человечку мамка дает грудь, а что нужно голодному до смерти неандертальцу? Ну?
– Где волшебный шем?
– Да он проглотил его.
– Уходите, – шепнула Эльза, и обращалась она, совсем негромко, к учителю и двум его ученикам. – Бегите же!
Но было поздно. Рука Голема стремительно прихватила одного из учеников, подтащила к себе – хлопнула пасть, и часть шеи оказалась в миг откушена. Кровь брызнула в стороны. Голем присосался к изуродованному телу, утолил жажду и легко откинул его. Но этого показалось мало – он бросился на второго ученика, и тотчас захрустели его кости – он был сломан и растерзан так же быстро. Равви Иосиф бен Шатах, не веря в происходящее, шарахнулся назад и вжался в стену. Волосатый широкоплечий монстр двинулся в его сторону. Равви истошно закричал, но его крик был прерван.
Крымов и Эльза сидели на лестнице тихо, как мыши.
А кровожадный Голем пожирал своих творцов. Но меры он не знал и скоро заревел, упал на пол и стал кататься по нему, как маленький ребенок, вопя что есть мочи. А потом его стало рвать – и он выблевал все, что сожрал. Его выворачивало долго, а потом он вдруг замер. В той же позе эмбриона, скрюченный, обхватив живот руками, поджав к мощной груди колени. И превратился в недвижимое существо.
– Что случилось? – спросила Эльза. – Он умер? От заворота кишок?
– А ты еще не поняла?
– Да скажи уже, если ты такой умный. – Она готова была обидеться.
– Он выплюнул свой чертов шем, вот что случилось. Без него он мертв. Но если вложить его обратно, сама понимаешь, что будет.
– Хорошо понимаю, – кивнула Эльза.
– Вот что мы сделаем, – кивнул Крымов, встал и двинулся вниз. – Пошли, ангелок.
– Хочешь найти шем?
– Ага, сейчас, только покопаюсь в потрохах этих трех дураков.
– А что?
– Сейчас увидишь.
– Ты и впрямь такой умный? Или я глупая?
– Я просто хорошо сделал домашнее задание, спасибо моему работодателю. – Крымов осторожно подошел к скрюченному гиганту, вытащил из кожаных ножен, прятавшихся справа на груди, нож, сел на корточки и повернул патлатую голову мертвого дикаря.
– Какой мерзкий, бр-р! – поежилась Эльза.
– Нормальный для Голема, – ответил Крымов.
Он нацелился ножом на его лоб, поднес лезвие и срезал надпись «эмет» со лба мертвого гиганта, чтобы и следа на голове не осталось. Потом встал и отошел на два шага. Вдруг они оба увидели, как с трупом стали происходить невероятные метаморфозы. Кожа стала серой, глаза помутнели, тело стало покрываться трещинами – как это бывает с землей в засушливую погоду. Они становились все шире, а тело – еще чернее. В одну минуту недавно живой гигант превратился в земляной холм в форме скрюченного человека.
– Да-а, – выдохнула Эльза. – Не верю глазам, Андрей, не верю…
– Таких следов оставлять нельзя. – Он отрицательно покачал головой. – Мой куратор мне этого не простит.
Он пнул гигантский земляной холм в форме огромного человека, тот рассыпался на их глазах и стал просто землей.
– Какое у тебя было задание от твоих кураторов? – спросил Крымов. – Уничтожить Голема или доставить заклинания?
– И то и другое, – честно ответила Эльза. – А у тебя?
– В первую очередь – доставить сакральные документы. Хорошо, они оставили их на буфете. Как поступим, милая почти незнакомка?
– Сделаем копии и поделим, – ответила его подруга. – Не убивать же нам друг друга из-за этих проклятущих заклинаний? Глаза бы мои их не видели!
– Это уж точно, – кивнул Крымов. – Еще нужно убрать все следы нашего присутствия и ретироваться через крышу. Я ничего не забыл?
– И все это сделать как можно скорее, – добавила Эльза.
