Татьяна Устинова
Подруга особого назначения
– Знаю я ваши клятвы, – произнесла Варвара тоном ворчливой старухи, которая не в силах ни в чем отказать проказнику-внуку, и вытащила из ниши журнал, – только на самом деле верни, Игнат. Или я больше никогда…
– Конечно! – Он проворно схватил его, опасаясь, что она передумает, наклонился и галантно чмокнул ей руку. – Твой навеки. Навеки твой.
Варвара засмущалась, закраснелась, потянула руку, хотя все это было просто игрой, ничего не означающей, милой и приятной, и тут раздался ледяной, как панцирь Антарктиды, голос начальника секретариата Иларии Ветлинской:
– Что здесь происходит? В чем дело, Варварочка?
Игнат отскочил от нее, с детсадовской старательностью пряча за спину добытый журнал, и бочком стал подвигаться к выходу из приемной.
Илария стояла у дверей кабинета, и вид у нее был столь же выразительный, как и голос.
– Альберт Анатольевич с утра ждет почту, – проинформировала она Варвару, как только за Игнатом закрылась дверь. – Я, конечно, понимаю, что вам не до этого…
– Почты нет, – выпалила Варвара, – ее не бывает раньше пяти, Лара. С утра приходят только газеты. Я принесла.
Начальнику секретариата полагалось знать, во сколько приходит почта. Собственно, это и есть главное, что полагается знать начальнику секретариата. Если человек не знает, во сколько приходит почта, значит, он никакой не начальник секретариата.
Варвара преданно, не отрываясь, смотрела на начальницу.
– Зайдите в кабинет, – велела та, – Альберт Анатольевич вас ждет. Владислава пришла?
– Еще нет, – Варвара вскочила, одернула кофту, встряхнулась, повела шеей – в общем, проделала все то, что проделывал, завидев приближающегося капитана, дневальный по роте в недавнем фильме «Граница. Таежный роман».
Илария с усмешкой проводила глазами неуклюжую секретаршу. Для нее, Иларии, шеф был «дуся» – произносить, выпячивая вперед губки, словно бы в насмешку над тем, кто произносит это всерьез, но все же с изрядной долей нежности, – и ей в голову не приходило одергивать на себе пиджак перед тем, как войти в его приемную.
– Да, Альберт Анатольевич. – В руках у Варвары был блокнот. Шеф любил, чтобы секретарь заходила с блокнотом – как бы для записи ценных указаний.
Шеф голову в ее сторону не повернул, но неприятно потянул носом – так, чтобы она слышала. Конечно, она слышала.
– Ну вот что, – произнес он раздраженным фальцетом, – завтра вы уезжаете в Чехию.
– Простите?
– Если вы плохо слышите, купите себе слуховой аппарат, – проговорил шеф. – Вы едете в Чехию. Завтра. Вернетесь во вторник. Лара отдаст вам конверт, который вы должны будете передать по указанному адресу. Билет в международной дирекции.
– Альберт Анатольевич, я не… – забормотала Варвара, и шеф поднял на нее глаза. Кажется, он едва сдерживался, чтобы не бросить в нее хрустальный спиритический шар – безделушку от Павла Глобы.
– Я непонятно говорю? – осведомился он любезно. – Быть может, на иностранном языке? Или у вас приступ отупения?
– У меня… нет приступа, – выговорила Варвара, чувствуя, как разгораются щеки, – я просто никак не могу взять в толк…
– Господи, да почему же вокруг меня такая тупость?! – возопил шеф, обращаясь к настольному прибору – безделушке от «Давыдофф». – Вы. Летите. В Чехию. Завтра. Утренним рейсом. В Карловы Вары. Вам. Нужно. Отнести. Конверт. По адресу. Конверт. У Иларии. – Теперь он говорил с паузами и смотрел на Варвару с отвращением. – Вам все еще непонятно?
Варваре было ничего не понятно, но она уверила его, что вот теперь-то наконец все ясно.
– Не забудьте паспорт в международной дирекции, – сказал шеф, когда она отступала к двери, – на границе нужно показывать паспорт. Вы об этом знаете или тоже не знаете?
С той же истовостью Варвара уверила, что она абсолютно все знает про границы, тихонько прикрыла за собой дверь и в тесном и глухом тамбуре взялась за лоб.
Что происходит? Какие еще Карловы Вары?! Что за конверт «по указанному адресу»?!
Она вышла в приемную, зачем-то понюхала альпийскую фиалку на деревянном постаменте и посмотрела на себя в темное стекло книжного шкафа.
Щеки горели, и от этого физиономия казалась вдвое толще, чем на самом деле.
– Поговорили, Варварочка?
Она подскочила как ужаленная.
– Лара, я не совсем поняла. Альберт Анатольевич сказал мне, что завтра я…
– Ну да, – нетерпеливо перебила ее Илария, – завтра вы летите в Карловы Вары. Всего на четыре дня. Что тут такого? Обыкновенная командировка. Если будете соображать быстрее, вы еще успеете в бухгалтерию.
– Зачем?
Илария вздохнула.
– За командировочными, Варварочка. Вы, конечно, женщина состоятельная, но думаю, что вам лучше поторопиться.
– Лара, это какая-то ерунда, – убежденно сказала Варвара, – я никогда в жизни не была за границей. Кроме того, можно послать письмо «быстрой почтой», оно завтра же придет по адресу, и не нужны никакие командировки.
– Альберт Анатольевич решил, что вы поедете, – отчеканила Илария, – что еще за капризы!.. Если бы мне сейчас кто-нибудь предложил поехать за границу на четыре дня, я бы от радости запела. А вы… ломаетесь!
– Я не ломаюсь. – «Господи, кажется, и вправду меня отправляют в Карловы Вары!» – Я просто не понимаю зачем…
– А вот это не нашего ума дело, Варварочка, – сказала Илария как-то так, что стало понятно – ум Иларии ни при чем. Она-то отлично знает – зачем. – Сходите в бухгалтерию и в международную дирекцию. Вика уже звонила и сказала, что виза есть.
«Происходит что-то странное, – думала Варвара, шагая по коридору. – Происходит что-то очень странное».
Вика Горина долго смотрела в компьютер, и пока она смотрела, Варвара пришла к выводу, что все это – глупый розыгрыш.
– Так, – сказала Вика, отрываясь от монитора, – вот бланки. Подпиши, пожалуйста. Фотографию на визу я взяла из твоего личного дела. Искать тебя мне было некогда, я и так в посольство опаздывала. Зайди в кадры к Юрию Ивановичу, он тебе скажет, какие фотографии принести на замену.
– Вик, а что за спешка-то? – осторожно спросила Варвара и приткнулась на заваленный бумагами стул.
– Откуда я знаю! – Вика повела узким плечиком. – Твой вчера распорядился, чтобы бумаги готовили для выезда в Чехию. Срочное дело какое-то у них. А ты что, не знаешь?
– Нет. Мне сказали, что я завтра должна лететь в Чехию, а я понятия не имею…
– Счастливая, – протянула Вика с завистливым вздохом, – мне бы сказали, что я завтра должна лететь… ну хоть в Монголию, я бы от счастья умерла. А ты – в Чехию! Вместо работы!
– Да я не собиралась никуда лететь!..
– Ты еще успеешь собраться, – поняв ее по-своему, ответила Вика, – вот здесь подпиши. Посмотри в Интернете погоду, много барахла не бери. Зонт не забудь. Вот номер рейса, а вот время вылета. Отель «Дворжак». Точно не знаю, но, по-моему, даже четыре звезды. Встречать тебя будет фирма «Евро Ллойд». В зале прилета посмотришь такую табличку. Я вот тут тебе записала.
– А приказ? – не слушая ее, спросила Варвара. – Приказ о командировке уже вышел?
Если приказ есть, значит, поездка планировалась заранее. Если нет – все это чистейшая импровизация.
– Нет приказа. Но ты не волнуйся, твой все подписал. Наверное, уже в управление делами пошло.
Значит, импровизация. Значит, утром, когда Варвара вломилась в управление делами, Ольга Громова еще ничего не знала. Может, с ней поговорить?
– В бухгалтерию зайди, – напутствовала Вика, – прямо сейчас. Пока они не разошлись еще. Если деньги есть, тебе и командировочные сразу дадут.
Что-то подсказывало Варваре, что деньги в бухгалтерии непременно есть и командировочные ей дадут.
Какие Карловы Вары?! Зачем ей лететь в Карловы Вары?!!
Командировочные дали, и совершенно ошеломленная Варвара вернулась на свое место.
– Вот конверт, который вы должны передать, Варварочка, – Илария положила перед ней широкий бумажный пакет. – Улица Московская, двадцать. Вы получите расписку и привезете ее Альберту Анатольевичу. Понятно?
Глядя на конверт, как под гипнозом, Варвара кивнула.
– Ну и хорошо. Я думала, мы с вами никогда не договоримся, – добавила Лара как бы в скобках, – где договор с региональными станциями? У вас?
– Они все разные, – по-прежнему глядя на конверт, пробормотала Варвара, – какой именно вам нужен?
Илария чуть смутилась. Никакой ей не был нужен. Кроме того, она понятия не имела, что они разные.
– Любой, – справившись, ответила она. – Типовой.
– Типовых нет, Лара, – удивленно заявила Варвара и оторвалась, наконец, от конверта, – с каждой станцией специальный договор. Там все разное – цены, время вещания, стоимость рекламы. Все зависит от региона.
Телеканал «ТВТ», входивший в медиа-холдинг «Московское время», продавал свои программы региональным телевещательным станциям. Программы были неплохие, денег у владельцев хватало, и «ТВТ» развивался успешно и «планомерно», как писалось в аудиторских отчетах. Варвара страшно гордилась, что работает в непосредственной близости к «средствам массовой информации». Можно сказать, прямо в них, в средствах.
– Ну, дайте какой-нибудь, – раздраженно приказала Илария, – я должна почитать.
Варвара поспешно вытащила договор и передала Иларии. Посмотрела в закрывшуюся дверь и вынула заграничный паспорт.
До этого она держала его в руках только один раз – когда получала. Потом сдала в международную дирекцию и забыла о нем. Все равно не было никакой надежды на то, что секретарская зарплата позволит ей отправиться в заграничное путешествие.
В паспорте была ее фотография. Варвара поизучала ее так и эдак. Вроде ничего. Конечно, морда толстая, как у щенка, и неприлично жизнерадостная. И брови серпиками – Леонид Ильич Брежнев времен бестселлера «Целина». Плотные розовые страницы плохо листались, до того были новыми, и Варвара не сразу нашла визу, за которой Вика Горина бегала в посольство. Тем не менее виза была.
И деньги были. Триста долларов – целое состояние.
– Вам какими купюрами, – спросил кассир Семен Прокопьевич, – помельче, покрупнее?
Варвара никак не могла решить, каких купюр ей больше хочется, и они сошлись на стодолларовых.
– Так как-то привычней, – заметил Семен Прокопьевич философски.
Конверт Варвара внимательно ощупала и даже потрясла. Внутри болтались какие-то толстые бумаги.
Что все это значит, черт возьми?!
Конечно, может статься, шеф решил избавиться от надоевшей секретарши навсегда. Тогда завтра на таможне в сумке у нее найдут три килограмма героина общей стоимостью двести тысяч долларов, а в кармане управляемый фугас с отпечатками пальцев Бен Ладена, и остаток жизни она проведет в тюрьме, и больше не будет отравлять шефу жизнь своим гнусным видом.
Только это как-то неправдоподобно. Это очень в духе детективных сериалов, которые Варвара смотрела с удовольствием, и начисто лишено правдоподобия.
Нет. Дело не в управляемом фугасе.
Тогда в чем? Что в конверте? Что-то такое нужно срочно переправить через границу? План секретного торпедного завода? Шифровка «Алекс – Юстасу»?
И шифровка, и план секретного завода были того же порядка, что и три килограмма героина, и, значит, никуда не годились.
Позвонила Ольга Громова и сообщила, что пришел приказ на ее командировку.
– Это очень здорово, – произнесла она с некоторым удивлением, – только я не понимаю, что за спешка. Юрий Иванович сказал, что фотографию на визу из личного дела вытащили. Ты не знаешь, почему так срочно-то?
– А ты? – спросила Варвара. – Не знаешь?
– Нет.
– А я вообще только два часа назад узнала. Я думала, они… шутят так.
– Кто?
– Шеф и Лара, – произнесла Варвара, прикрывшись ладошкой. – Оль, а вообще бывает, что за один день в командировку отправляют, да еще за границу?
– Я не слышала, – подумав, ответила Ольга, – но в любом случае желаю тебе хорошо слетать! Я Карловы Вары люблю больше любой Швейцарии. Обязательно сходи в кофейню. На набережной кофейня – изумительная. Называется «Элефант», чтоб не соврать. Кофе и фруктовый кекс. И в «Чайный дом», это возле отеля «Бристоль»…
– Оля! – взмолилась Варвара, и управляющая засмеялась.
– Ладно, ладно! Да, и гранаты! Там полно гранатов.
– Их едят? – уточнила Варвара, имевшая о гранатах самое смутное представление.
– Их носят на себе! Это камни. Знаменитые чешские гранаты. Купи себе что-нибудь. Если у тебя мало денег, приходи, я одолжу.
– Спасибо, не надо! – завопила Варвара.
– Нет, правда. Когда ты еще туда попадешь? Я дам тебе денег, а ты отдашь, когда сможешь.
Варвара почти никогда не брала в долг. Отдавалось потом долго и так трудно, что она была уверена – овчинка выделки не стоит. Да и не нужны ей чешские гранаты, смехота какая-то!
– И еще там Европа, – мечтательно добавила управляющая, когда Варвара уверила ее, что денег не надо, – я туда летела по привычке – в соцстрану. А прилетела в буржуазную Европу.
– Оль, а ты не знаешь, где там улица Московская?
– По-моему, на горке, где российское посольство или консульство, что ли. Тебе надо на эту Московскую?
– Ну да.
– Найдешь, – подытожила Ольга, – там места не слишком много.
Загорелась красная лампочка «шеф», и Варвара Ольгу мигом отключила.
– Вы еще на месте? – вопросил шеф из селектора. – Вы завтра уезжаете в командировку! Ответственную. Вы можете идти.
– Спасибо, Альберт Анатольевич.
Уходить немедленно ей не хотелось.
Она знала, что как только за ней закроется дверь, Владислава моментально сядет на ее место, чтобы поиграть на компьютере, и перепутает все бумаги, и перевернет все вверх дном, и набрешет чего-нибудь по телефону, и потеряет почту, которую под вечер принесут из управления делами, и зальет кофе новые приказы, и затрет нужные файлы, и опрокинет лак для ногтей на пилотный выпуск нового сериала, а в сетку вещания на будущую неделю завернет остатки еды для своей собачки. Логичнее было уходить после того, как Владислава, изготовив свои рагу и куриные грудки, уберется домой.
Через пятнадцать минут шеф снова ее вызвал.
– Я попросил вас уйти домой, – сказал он раздраженно, – вы что, не слышали меня?
– Слышала, – проблеяла Варвара.
– Ну так идите!.. – крикнул шеф и отключился.
Пришлось идти.
– Лара, – заискивающе сказала Варвара, нацепив Димкину куртку. Илария посмотрела с удивлением. Куртка была недешевая и странным образом меняла пухлощекую секретаршу. – Пожалуйста, посмотрите, чтобы бумаги остались на месте. Владислава…
– Владислава ничего не сделает с вашими бумагами! Что вы на самом деле! Ладочка, Лада! – позвала она, и на зов явилась Ладочка в крошечной черной юбочке и черной же кофточке-декольте, обтянувшей стройное тело так туго, что бюст от ужины даже несколько подпирало кверху. Впрочем, очевидно, так и задумывалось.
Варвара покраснела.
Дура.
– Лада, пообещай Варварочке, что не тронешь ее бумаги. Она волнуется.
Прямо на Варвариных глазах Владислава из нейтральной державы превратилась в активно-враждебную. Вот каким первоклассным снайпером была Илария.
– А что? – еще чуть-чуть выставив и без того невозможной красоты бюст, спросила Владислава сексуальным контральто. – Я что-то делаю с ейными бумагами?
Это она всегда так говорила – ихний, ейный. Это ее так в школе научили.
– Нет, нет, – заторопилась Варвара, – все в порядке, просто в прошлый раз вы куда-то сетку вещания переложили. Альберт Анатольевич меня спрашивает, а я не знаю, где она…
Владислава фыркнула, задержала взгляд на новой куртке – Димкиной! – тряхнула платиновыми локонами в стиле Памелы Андерсен и убралась на кухню.
Кухня у шефа тоже была. Стиль назывался «Домино» – черное на черном, белое на белом.
Тут «Домино». Там «гнездышко ржанки».
Зачем же ее так спешно отправляют в Карловы Вары? Зачем?! И почему именно туда? И что в конверте, который она должна отнести на улицу Московскую? Может, и вправду какой-нибудь криминал?
Сейчас она приедет домой и все расскажет Димке.
Вот как ей повезло – к ней сегодня утром из Америки прилетел старый друг, и она может разговаривать с ним сколько угодно, не опасаясь, что ему надоест или что ляпнет какую-нибудь глупость. Он старый друг, он простит ей любые глупости, и правильно все поймет, и посоветует что-нибудь умное, он всегда был умнее всех и, уж конечно, умнее Варвары.
Если только ей удастся его разбудить.
Она шла от троллейбусной остановки к своему громадному темному дому с натыканными семечками желтых окон и улыбалась.
Конечно, он спит. Он так долго летел, столько часовых поясов пересек, что спать, наверное, будет до завтра. У невыездной – еще в недавнем прошлом! – Варвары было несколько «доколумбовское» представление о мире. Америка представлялась ей лежащей за океанами – пенные валы, белые гребни, созвездие Гончих Псов, скрип мачт, тугие щелчки полотняных парусов, бородатый кок-негодяй, крадущийся ночью по палубе, чтобы насолить молодому капитану и вместо Вальпараисо загнать его, бедолагу, в гнусные африканские болота, в которых засели гнусные африканские работорговцы.
Все еще улыбаясь, Варвара вышла из лифта и обнаружила, что хлипкая коридорная дверца – волнистое матовое стекло, правый уголок выбит – почему-то открыта. Соседка следила за этой дверью во все глаза – в коридоре стояли банки, бесценные банки, прикрытые старым одеялом и пронумерованные, чтоб не сперли!
Варвара вошла в узкий коридорчик и хорошенько захлопнула за собой дверь. Дверь бахнулась о косяк и снова медленно отворилась. Варвара опять ее захлопнула, переложив в другую руку пакет с хлебом и молоком. Дверь не закрылась.
Да что это такое, почему она не может дверь закрыть?!
И тут она догадалась посмотреть.
Язычок замка был прихвачен синей изоляционной лентой.
Что за ерунда?!
Может, сосед выносил что-нибудь и прихватил язычок, чтобы дверь не закрылась?
Варвара нетерпеливо отодрала ленту, посмотрела на свою дверь и замерла.
Дверь была открыта.
Сквозняк легонько покачивал ее – туда-сюда. За дверью была чернильная тьма.
Димка? Ушел и не смог закрыть? Оставил по американской привычке квартиру открытой?
Лоб взмок. Варвара вытерла его рукавом куртки.
– Димка, – позвала она в темный проем, – ты спишь? Дима!!
Коридорную дверь дернуло сквозняком, клацнул защелкнувшийся, наконец, замок. Варвара вздрогнула.
– Димка!! – Цепляясь пакетом, она пролезла в свою квартиру и привычно нащупала выключатель на правой стене.
Свет вспыхнул и разогнал чернильную тьму.
– Ди-им!
Он лежал на полу – странно, что она о него не споткнулась. Нога у него была неудобно вывернута, а волосы показались Варваре странно-темными. Еще утром у него были прямые светлые волосы. Она присела и потрогала темное у него на голове. И посмотрела на свою руку.
Темное оказалось красным. На волосах у Димки была кровь.
Таня приехала минут через сорок.
– В чем дело? – строго спросила она своим самым «докторским» голосом и таким же, очень «докторским», движением сняла шапку и шубейку. – Что случилось?
– Не знаю, – ответила Варвара, и губы у нее затряслись.
Таня взглянула искоса и, не разуваясь, прошла в ванную. Зажегся свет, зашумела вода.
– Я не знаю, что случилось! Я приехала, а он лежит. Прямо… здесь. И весь в крови. Я думала, он у… умер.
– Он не умер? – спросила Танька из ванной.
– Я стала звонить в «Скорую». Я звонила полчаса. А мне сказали – какой номер страхового полиса? У него нет страхового полиса. У него полис есть в Америке. Тогда, говорят, пусть в Америке и лечится, а мы не приедем. Танька, я умоляла, я просила, я обещала заплатить!.. А мне говорят – проспитесь, девушка. И ухажер ваш пусть проспится тоже.
– Прекрати, – приказала Таня, услышав в голосе Варвары неконтролируемое повизгивание, – сначала я его посмотрю, и только потом ты закатишь истерику.
– Танька, – как в бреду продолжала Варвара, – он лежал в… крови. В темноте. У него волосы потемнели. От крови. Я не могла понять, дышит он или нет. Димка! Я не могла понять, жив он или умер, а они сказали – полис. Если нет полиса, мы на вас даже время тратить не будем. У нас бензин казенный. Хоть сдохните вы все.
– Неправда, – невозмутимо заявила Таня, – так они тебе сказать не могли. А про полис все верно. Есть полис – есть медицинская помощь. Нет полиса – нет помощи. Как во всех цивилизованных странах.
– Я… умоляла. Я… очень просила, – голос у Варвары стал совсем хриплым, – я думала, что они приедут и спасут его. Столько крови!..
– Тихо! – приказала Таня. – Давай пошли. Быстро. И не смей реветь.
Димка лежал на полу в большой комнате – на диван Варвара не смогла его затащить. Он лежал на полу, накрытый клетчатым пледом и коротко и шумно дышал.
Таня встала на четвереньки и заглянула сначала с одной стороны, потом с другой. Потом взяла его руку и подержала. Потом по очереди оттянула каждое веко.
– Да разве это много? – вдруг спросила она. – Ты не видала, когда много, дорогая!
– Че… чего много? – Варваре было так холодно, что зубы беспорядочно стучали друг о друга. Ей казалось, что Таня слышит, как они стучат, и было стыдно.
– Крови, чего, чего! Ее нет почти, а ты говоришь – лужа! Ничего и не лужа. Так, побрызгало чуть-чуть. Посвети мне.
– Как?
– Возьми торшер, – нараспев сказала Танька и заползла с другой стороны, – включи его, наклони и посвети мне. Я ни черта не вижу.
Варвара кинулась исполнять поручение, зацепилась ногой за давешний пакет с хлебом, чуть не упала и стукнулась лбом о косяк.
– Ты полегче, – велела Таня, не отрываясь от Димкиной головы, – я тебя сейчас зашивать не могу.
– Что с ним, а? – Держа торшер за деревянную ногу, Варвара подтащила его поближе и сильно наклонила. – Что с ним, Тань? Это… очень серьезно?
Желтый свет залил запрокинутый Димкин лоб, и Танины руки, и цветастый ковер с узором.
– Так, так, – себе под нос говорила Таня и поворачивала Димкину голову в желтом круге, – оч-чень, оч-чень хорошо.
Димка неожиданно захрипел, дернулся и открыл глаза – совершенно бессмысленные.
– Тихо, тихо, милый, – коленом она прижала его руку, поднявшуюся было, – лежи спокойненько. Самое главное не дергайся, не мешай мне, и все будет хорошо.
Варвара вдруг вспомнила, что в прошлом году на каком-то медицинском празднике в поликлинике говорили, что Таня – Татьяна Васильевна – очень хороший врач.
Она хороший врач. Она сейчас все исправит. Она спасет Димку и… вылечит его страшные раны. Ничего. Все обойдется.
– Нужно зашить. Здесь и здесь. Кости целы, насколько я могу судить. Конечно, хорошо бы на рентгене посмотреть, может, трещины, но так, на первый взгляд…
– Варвара?.. – спросил Димка и сделал усилие, чтобы поднять голову. На лбу надулись вены.
– Лежи, лежи!..
– Варвара, возьми его за руку, – скомандовала Таня, – так, чтобы он тебя видел.
Кое-как перехватив торшер, Варвара опустилась на корточки и схватила Димкину руку. Рука была большая и холодная. Варвара подтянула плед повыше.
– Варвара, что… случилось?
Она молчала, стискивала его руку. Танька ползала на карачках у него за головой.
– Это мы у вас хотим спросить, что случилось, дорогой скотовод из Аризоны, – сказала она и повернулась так, что оказалась с ним нос к носу. Димка моргнул, стараясь сфокусировать на ней расплывающийся взгляд. Таня внимательно следила за ним. – Мы пришли, а вы лежите. Что такое?
Димкины губы шевельнулись, и Варвара с изумлением поняла, что он улыбнулся.
– Я увидел привидение, – сообщил Димка, – я увидел привидение, упал и ударился головой о каминную решетку.
– Он шутит, – успокоила Таня всполохнувшуюся Варвару, – насколько я могу судить, он не спятил, а просто шутит.
– Я не спятил, – подтвердил Димка и вдруг быстро сел, задев Таню носом по подбородку.
– Димка!!
– Я же тебе велела его держать!..
– Я держала!..
– Вижу, как ты держала!
– Димка, ляг сейчас же!
Он посмотрел сначала на одну, потом на другую и, кряхтя, поднялся на ноги. И тут же сел на диван, придерживая рукой голову.
– Вы что, осатанели в своей Пенсильвании?! Я вам ясно сказала – лежать!
– Прошу прощения, – выговорил галантный Димка, губы плохо его слушались, – но ничего такого вы мне не говорили.
Таня посмотрела на Варвару, а Варвара – на Таню.
– Так. Принеси мне мою сумку. Поставь воду. Мне надо вскипятить шприц. У тебя есть стерильные бинты?
– Не знаю.
– Дура, – обозлилась Таня, – я тебе в прошлый раз привозила. Пусти, я найду.
– Что случилось? – одновременно спросили друг у друга Димка и Варвара, как только Таня вышла.
– Я приехала с работы, – сказала Варвара, рассматривая бледное лицо с синевой вокруг глаз и проросшей очень светлой щетиной, – дверь открыта. А ты в коридоре на полу. Лежишь. Я… думала, ты… умер.
– Мне пить очень хочется, – заявил Димка и облизнул сизые губы, – можно?
– Сейчас, конечно! Сейчас я принесу, – засуетилась Варвара, – Тань, можно ему попить?
– Да. Я дам.
– Я спал, – сообщил Димка, – и проснулся от того, что открылось окно. Хлопнула створка. Оно, наверное, не было закрыто.
Конечно, оно не было закрыто. Варвара всегда оставляла щель, чтобы проветривалось. Она была поборницей свежего воздуха.
– Я встал. Вышел в коридор. Увидел, что входная дверь тоже открыта. Я думал, это ты пришла…
Он замолчал, потому что вдруг стало страшно.
Он вышел в тесный коридор и увидел клин жидкого света из приоткрытой входной двери. Он нацепил очки, которые держал в руке, потому что без них совсем плохо видел, и тут понял, что не один в тесной прихожей. Шее сбоку стало щекотно, и он знал – это от того, что кто-то рассматривает его из темноты.
Он стоял неподвижно и ждал – это сейчас произойдет. Он ждал целую секунду, как будто смотрел, как падает из деревянных пазов лезвие гильотины – прямо в середину его слабой, беззащитной, человеческой шеи, и он уже ничего не может изменить.
Стремительное движение, взрыв в голове, и все. Гильотина упала, перебив артерии, вены и сухожилия, и голова покатилась. Отвратительная мертвая человеческая голова с мучительно и постыдно высунутым языком – его собственная.
«Ты никогда не мог за себя постоять, – где-то совсем близко сказала мать, – просто удивительно!»
– Пейте! Вы слышите меня?! Пейте, ну!!
Оказалось, что голова осталась на месте. По крайней мере, с ее помощью ему удалось попить какой-то гадости из широкой белой кружки. Гадость пробила дыру в песке, забившем его горло, и стало можно вздохнуть.
– Что еще за танцы, – произнес сердитый женский голос, – сначала он вскакивает как ошпаренный, потом в обморок валится! Варвара, подержи.
Что-то происходило вокруг него, и он открыл глаза.
– Ну вот что, – в лицо ему сказала сердитая молодая женщина, – мне надо сделать пару стежков на вашей драгоценной голове. Обезболивающее у меня очень… условное. Я, конечно, побрызгаю, но чудес не ждите. Придется терпеть.
– Я готов.
Таня фыркнула.
– Или связать вас? – с сомнением спросила она и посмотрела на его руки, как будто и вправду собиралась связать. – Варвара, давай его привяжем. Ну хоть к стулу, что ли.
– Не надо меня привязывать, – пробормотал Димка. – Это какое-то сексуальное извращение.
– И не мечтайте даже.
Он бы обязательно покраснел, если бы мог.
– Правда, не надо меня привязывать. Я постараюсь вам не мешать.
– Если вы будете мне мешать, я сама дам вам по голове. Варвара, держи его за руки.
Потом стало очень больно, и это было долго.
Он дышал с присвистом, и ему было стыдно, что он так дышит, как будто специально. Лицо и спина были совсем мокрыми от пота. Мокрыми и холодными.
– Отлично, – сказала Таня. Звякнули какие-то пыточные железки. – Ковбой Мальборо. Можете расслабиться.
Он раздвинул стиснутые челюсти и немножко подышал, стараясь, чтобы это было без позорного свиста.
– Хороший мальчик, – похвалила Таня, – хоть и скотовод.
– Я физик, – пробормотал он. Ее бесцеремонность и навязчивое желание сделать из него скотовода внезапно стали раздражать.
– Ну физик. Варвара, это можно убирать. А это оставь. И чайник поставь!
Димка вдруг понял, что больше всего на свете хочет чаю. Очень горячего, очень крепкого и очень сладкого чаю. Семь кружек. Горло опять стиснуло – так хотелось чаю.
Наверное, он сказал это вслух, потому что Варвара вдруг жалостливо проговорила:
– Сейчас, Димочка, миленький. Сейчас, только вскипит.
На кухне, пока Танька мыла свои инструменты, она осторожно спросила:
– Тань, что мне теперь с ним делать-то? К родителям в таком виде нельзя. Лидию Владимировну инфаркт хватит.
– Да это все пройдет через три дня, – безмятежно отозвалась Таня. Она очень гордилась собой.
Она выполнила сложную операцию в полевых условиях и…
Ну пусть не сложную и пусть не в полевых, но она справилась, она хороший врач, профессионал, помогла «больному» – ловко, красиво, быстро.
Выходит, она тоже чего-то стоит, а это так важно, когда бросил муж, стареют родители, безумствует сын, и язва по ночам сосет все сильнее, и нельзя болеть, потому что без зарплаты – голодная смерть, а впереди ничего, кроме ежедневного приема в поликлинике и сериала «Скорая помощь» по вечерам, где невозможный, обаятельный, шикарный Джордж Клуни одной левой спасает больных, любит роскошных женщин, играет в бейсбол, радуется своим американским радостям и печалится американским печалям.
…И мужа она бросила сама!..
– Слушай, – вдруг сказала рядом как будто очнувшаяся Варвара, – а кто его стукнул по голове?!
Распоясавшийся Джордж Клуни занял все место в Таниной голове, и она не сразу поняла, кто кого стукнул.
– Так, наверное, жулик! – решила она, сообразив. – К тебе в квартиру влез жулик, нарвался на скотовода и дал ему по голове.
– Жулик? – переспросила Варвара с сомнением. – А почему он ничего не взял, этот жулик?
– Что значит – не взял?
– Тань, жулик зачем в квартиру лезет? Чтобы что-нибудь украсть. Димка попался ему на дороге, он дал ему по голове и ушел, да? А красть? Почему он ничего не украл? Димка без сознания был.
– А точно ничего не пропало?
– Не знаю. Ничего. У меня ничего нет. Есть три серебряных кольца. Вот. – Варвара показала растопыренные пальцы с кольцами. – Пальто есть, в собачьей шерсти. Оно на двери висит. Чайник «Тефаль». Телевизор, торшер, ковер. Все на своих местах. Да, еще чашки в серванте. Могу пересчитать.
Таня искоса на нее взглянула.
– Испугался? – предположила она. – Испугался, что наделал дел, и смылся.
Варвара промолчала.
– Тебе бы замки поменять, – предложила Таня серьезно, – как он в квартиру-то попал?
Да. Вот черт.
Варвара рванулась в прихожую и зажгла свет. Ей было видно, как Димка на диване разлепил глаза и с усилием повернул голову в ее сторону.
– Ты сиди, сиди!.. – сказала она быстро. – Чай сейчас будет.
– Спасибо, – пробормотал он.
Варвара открыла дверь и внимательно осмотрела замок. Она не знала точно, как должны выглядеть «следы взлома», но была уверена, что сможет их отличить. Замок был в полном порядке. Она повыдвигала и поубирала замковые железки. Они легко выдвигались и убирались.
– Ну что? – с любопытством спросила Танька из-за ее плеча.
