Теперь Занозин смотрел на Натку с уважением.
– Да, Наталья Сергеевна. Не ожидал, что такая молодая и прелестная женщина, как вы, может оказаться таким зубастым переговорщиком. Да вы на ходу подметки рвете. Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать, и обсужу с вами варианты.
– Договорились, – ответила серьезная Натка.
– Это может означать, что я прощен?
– Нет. Это означает лишь, что мы договорились по итогу нашей успешной рекламной кампании, – пожала плечами Натка. – Я с вами не ссорилась, так что и мириться не собираюсь. И вы меня ничем не обидели. Как говорится в одном хорошем фильме, ничего личного, только бизнес.
По итогам разговора Натка была очень довольна собой и вечером не преминула похвастаться сестре:
– Ты представляешь, я выбила из него новый домик для охраны. И только потому, что он проникся нашей рекламной кампанией и моими деловыми способностями. Нет, Лена, ты подумай. Еще несколько месяцев назад я была уверена, что нам этого Занозина никогда не победить, а теперь он сам пришел на поклон, да еще и с признанием моих заслуг.
– Никто не умаляет твоих заслуг, но не забывай, пожалуйста, что этот человек – мерзавец, – проговорила Лена ледяным тоном.
Голос у нее был такой усталый, что у Натки даже сердце сжалось. И как она забыла, что все, что связано с Занозиным, мучительно для ее сестры. Вот ведь балда.
– Лен, конечно, он мерзавец, – сказала она торопливо. – Просто для дела нужно работать и с мерзавцами тоже. От них гораздо приятнее получать выгоду, чем от хороших людей. Но ты прости, что я затронула эту тему. Я понимаю, тебе неприятно.
– Наташ, я не стеклянная кукла, которую нужно заворачивать в вату, чтобы не разбилась, – с досадой отмахнулась сестра. – И у нас с тобой не может быть никакого табу для разговоров. Занозин так Занозин. Просто прошу тебя, будь аккуратна. И еще: ты уже перевела Сашке деньги за выполненную работу?
– Да, конечно. Сразу же.
– Плохо, – искренне огорчилась Лена. – Я как раз хотела тебя попросить не проводить платеж, пока Сашка не зарегистрируется как самозанятая. Я ей каждый день об этом напоминаю, ведь налоговая сейчас взялась за блогеров. Со всех доходов нужно платить налоги. Ты ей заплатила как физическому лицу? НДФЛ удержала?
– Нет, – растерянно сказала Натка.
– Наташа! Это же не только у Сашки неприятности могут быть, но и у тебя тоже. Первая же проверка выявит, что деньги перечислены хоть и по договору, но с нарушением. Куда ваш бухгалтер смотрела?
– Но Саша сказала, что самозанятая, – растерялась Натка.
Как много она еще все-таки не знает и не умеет. Неправ был Занозин, когда так ее хвалил.
– Я этой Саше голову оторву, – пообещала Лена. – Ладно, я завтра же с ней еще раз поговорю. Там, в конце концов, всего-то надо в телефоне три кнопки нажать. Когда ты ей перевела деньги?
– Три дня назад.
– Ладно, просрочка будет небольшая. Но ты обязательно должна стребовать с нее чек, который прикрепишь к договору и акту выполненных работ. Ты это поняла?
– Поняла, поняла, – закивала Натка, хоть Лена сейчас и не могла ее видеть. – Ты лучше скажи, почему у тебя голос такой?
– Какой?
– Каменный. Что-то случилось?
Лена немного помолчала, так что Натке вдруг подумалось, что сестра хочет сообщить ей что-то важное.
– Нет. Что может случиться? – наконец, сказала та. – Все в порядке. На работе устала. За Сашку волнуюсь. Все-таки меня напрягает, что она теперь живет отдельно. И я не могу ее контролировать.
– Лена, хватит все и всех контролировать. И Сашку тоже, – с напором сказала Натка. – Ей скоро девятнадцать лет. Она учится, работает, у нее Фома. Тоже вполне себе серьезный молодой человек. Они в состоянии сами о себе позаботиться. Не грудные дети.
Сестра почему-то опять замолчала и молчала так долго, что Натка даже подула в трубку, думая, что связь рассоединилась.
– Алло…
– Я тут, – сразу же откликнулась Лена. – Да, ты права, конечно, Натка. Ладно, я очень рада твоим успехам. Передавай своим привет. Пока.
Она отключилась, и в телефоне послышались короткие гудки. Натка с недоумением посмотрела на потемневший экран мобильника и слегка пожала плечами. Сестра вела себя странно, и это требовалось хорошенечко обдумать.
Мартовский талый снег противно хлюпал под ногами. Ботинки промокли. Они начали протекать еще осенью, всю зиму Кира думала отдать их в починку, но так и не собралась. Сначала закрутилась в праздничной предновогодней эйфории, потом случилась сессия, которую обязательно нужно сдать на все пятерки, чтобы не потерять повышенную стипендию, а после она уехала к маме на каникулы.
Закрутилась и забыла про завернутые в газету с бесплатными объявлениями ботинки, просившие каши. И вот наступила весна, в сапогах на меху уже жарко, да и пожалеть их надо бы, чтобы хватило на следующий сезон, а осенние ботинки, вытащенные из газеты, протекали нещадно, и ноги, а вслед за ними и нос постоянно мокрые.
Кира шмыгнула носом, чувствуя, что получилось в унисон хлюпанью в ботинках, тяжело вздохнула и пошла дальше. Она училась уже на третьем курсе Уральского педагогического университета, получая специальность психолога. Поступление далось ей легко, поскольку, несмотря на очень приличный аттестат, она выбрала именно педагогический вуз, конкурс в который был гораздо меньше. Профессия как таковая ее не интересовала, только знания и самостоятельность, а также сама возможность вырваться из своего захолустья в Малых Грязях.
С ее отъездом вся тяжесть ухода за бабушкой легла на мамины плечи, поэтому та была вынуждена оставить третью работу, чтобы пораньше приходить домой. На помощь дочери денег практически не оставалось. Из своего скромного бюджета мама выкраивала сущие крохи, но Кира не роптала, с первого же курса начав зарабатывать самостоятельно.
Конечно, можно тоже мыть полы или устроиться посудомойкой в кафе, но, немного подумав, этим путем Кира не пошла, потому что, по ее разумению, он вел в тупик. За два старших класса она существенно откатала прием, впервые примененный на одноклассницах за гаражами.
Периодически она устраивала своеобразные «сеансы» для женщин, знакомых и посторонних, к которым подходила случайно, умело разводила на откровенность, а потом подбадривала, уверяя, что они могут изменить свою жизнь и стать успешнее. Как ни странно, на многих срабатывало. К примеру, продавщица продуктового магазина тетя Галя взяла да и выперла из дома своего мужа-алкоголика, решительно сделала ремонт в квартире и отказалась кормить сына-лоботряса до тех пор, пока он не устроится на работу.
Сын, поголодав пару дней, без особой охоты, но все-таки вышел на работу и приносил теперь матери хотя бы часть невеликой зарплаты, а муж, помыкавшись по друзьям и знакомым, внезапно все осознал и вернулся домой, закодировавшись от алкоголизма. Жизнь тети Гали наладилась, и всем покупателям женщина охотно рассказывала, что это все благодаря Кире Плиновской и ее советам.
Уже через несколько дней после того, как она поселилась в общежитии и перезнакомилась с девчонками, на которых, разумеется, тут же опробовала свой метод мотивации, Кира дала анонс в газете бесплатных объявлений и начала практиковать. Разумеется, делала она это, стараясь не привлекать внимания педагогов. Кому бы понравилось, что первокурсница разыгрывает из себя действующего психолога.
Больших денег эта осторожная деятельность не приносила, но, с учетом стипендии и маленьких, но регулярных переводов от мамы, на скромную жизнь хватало. Новые ботинки, конечно, так сразу не купишь, но еду – вполне. Уже хорошо. Все свободное время Кира посвящала собственному росту.
В частности, ее очень интересовал стремительно развивающийся интернет и возможности, которые он дает. Основной интерес Киры вызывали чаты на различных интернет-ресурсах, позволяющие людям общаться между собой, создавая целые ветки обсуждений.
В этом таилась какая-то пока неосознаваемая Кирой возможность проявить себя, получить доступ к значительной аудитории и консультировать не отдельную «тетю Галю», а сразу десятки человек. Еще в старших классах, осознав свою цель и наметив основные этапы по ее достижению, Кира налегла на английский язык. Ей повезло, что у них в школе была сильная учительница, которая, видя искренний интерес Плиновской, охотно занималась с девочкой после уроков.
Поступив в университет, Кира удвоила усилия и теперь свободно читала по-английски, хотя разговорный язык был у нее и слабоват, сказывалось отсутствие практики. Часть заработанных на консультациях денег она пусть и с внутренним сожалением, но регулярно тратила на посещение интернет-кафе.
Англоязычные ресурсы, особенно те, где тоже была возможность комментирования, привлекали ее в первую очередь. Кира как губка впитывала в себя любую информацию, показывающую, как люди умело продвигают себя, свой товар, услуги, рекламу, время, курсы, лечебные препараты и вообще все, что один человек может продать, а другой купить. Аккуратно, шаг за шагом, она пробовала делать то же самое, предлагая свои психологические консультации. Времени на это уходило больше, чем приносило денег, но Кира не сдавалась, понимая, что инвестирует в собственное будущее.
Задумавшись, она сделала шаг и провалилась в довольно глубокую лужу. И без того влажный, прохудившийся ботинок теперь был полон воды, и идти в таком виде дальше грозило не просто насморком, а пожалуй, и воспалением легких. Кира с досадой огляделась, пытаясь понять, как выйти из неудачного положения, в котором она оказалась. В том, что из любого неудачного положения существует выход, она была уверена.
Лужа, в которую она шагнула, разлилась на тротуаре перед небольшим магазином, торгующим, как она сама это называла, всем и сразу. Магазинчик располагался недалеко от общежития, и Кира иногда заходила туда, чтобы купить зубную пасту взамен кончившейся, бутылочку дешевого шампуня, а заодно шоколадку.
Любовь к импортным батончикам, которыми ее регулярно снабжал через мать Николай Непряхин, никуда не делась. Бандит-предприниматель, впрочем, тоже был на месте и иногда, приезжая в Екатеринбург за товаром, находил Киру, чтобы передать какой-то гостинец от матери.
Как правило, посылка сопровождалась теми же шоколадками от него лично, а также горестным и томным взглядом, которым Непряхин всегда смотрел на Киру Плиновскую. Он не женился, все так же оставаясь героем женских грез в Малых Грязях, но Кира по-прежнему давала понять, что между ними ничего нет и быть не может. Владелец сети ларьков в их затрапезном городке не тянул на героя ее романа. Будущее, которое построила Кира в своей голове, было совсем иным. Блестящим.
В последнее время Непряхин приезжал редко, а потому любимыми шоколадками Кире приходилось баловать себя самостоятельно, покупая их как раз в этом магазинчике. Еще там продавались бумажные носовые платки, которые можно было напихать в мокрый ботинок, перед тем как поставить его на батарею. Минут за сорок ситуация перестанет быть катастрофической, по крайней мере, дойти до общежития без опасения простудиться насмерть станет возможно. Кира поднялась на небольшое крыльцо и решительно толкнула входную дверь.
Обычно за прилавком стояла молодая девчонка с рыжими кудрями. Она как-то рассказала Кире, что мечтает стать следователем, но денег на высшее образование в семье нет, вот и приходится работать продавцом. Кира тогда от нечего делать быстро раскрыла девчонке основные шаги по пути к успеху. Было это месяца три назад, и с тех пор в магазин она больше не заходила.
Сегодня за прилавком возвышалась яркая, дородная, довольно вызывающе одетая дама лет тридцати пяти, как знала Кира, владелица магазинчика. Звали ее Людмилой. Прямо на кассе Кира взяла упаковку носовых платков, положила на пластмассовую тарелочку причитающиеся с нее деньги.
– Ноги промочила, – доверительно понизив голос, сказала она. – Можно мне у вас немного ботинки просушить, а то болеть не хочется?
Хозяйка окинула ее с ног до головы долгим взглядом. Видимо, вид Киры внушал доверие, потому что женщина расслабилась.
– Суши, мне не жалко, – ответила она. – На, я тебе тапки пляжные на время дам, не босой же стоять. А бумагой ты ничего не высушишь. Вот, держи, у меня электрическая сушилка есть.
Она вытащила из-под прилавка упаковку с пластмассовыми вкладышами для обуви, от которых тянулись электрические шнуры с вилкой на конце. Кира впервые видела такое устройство. А что, удобно. Надо, наверное, купить, если не очень дорого стоит. В ее ситуации всегда пригодится.
– Я куплю, – сказала она. – Иначе неудобно получится, вы же упаковку вскроете.
– А я тебе бесплатно и не предлагаю, – насмешливо ответила женщина. – Без оплаты только тапки, да и то на время. А включить вот тут можешь, под прилавком. Электричества мне не жалко.
Кира послушно разулась, вставив мокрые ноги в дешевенькие розовые шлепанцы, любезно предложенные хозяйкой. Ногам тут же стало холодно, поэтому пришлось купить еще и сухие носки, спрятав насквозь мокрые в карман. На мгновение Кира зажмурилась, вызывая в голове образ теплой стеганой куртки на натуральном меху.
Такую куртку она видела у одной из своих преподавательниц, муж которой работал в одном из крупных екатеринбургских банков. Куртка казалась теплой, стильной и была совершенно невесомой. Кире как-то один раз удалось подержать ее в руках, когда она зашла на кафедру к куратору их группы и пристраивала свою куртешку в стоящий в кабинете шкаф.
Вожделенная куртка висела на соседних плечиках, и Кира не удержалась, сняла ее, попробовала на вес, пока никто не видит, а потом быстро и аккуратно вернула обратно и даже погладила на прощание, дав себе слово, что у нее когда-нибудь обязательно будет такая же. Она все для этого сделает.
Сейчас, мотнув головой, чтобы отогнать непрошеное воспоминание, Кира подключила сушилку к розетке, аккуратно пристроила ботинки под прилавком и, чтобы не надоедать владелице магазина, медленно побрела вдоль полок с товарами. Вдруг да и получится присмотреть что-нибудь нужное. Не на сейчас, так на потом.
На дальней полке у окна она обнаружила залежи каких-то кремов. Упаковки были пыльные, видимо, спросом у покупателей они совсем не пользовались. От нечего делать Кира взяла одну из них в руки. Fortune – было написано на коробке, что в переводе на русский означало «фортуна», «удача».
Одной из главных составляющих успеха Кира Плиновская считала веру в знаки судьбы. Она была убеждена, что Вселенная повсюду оставляет свои зашифрованные послания и основная задача заключается в том, чтобы их увидеть. Вот и сейчас слово «фортуна» показалось ей добрым предзнаменованием какой-то большой, неведомой пока удачи.
– А что это у вас за кремы? – спросила она хозяйку, вернувшись к кассе с баночкой в руках. – Почему их так много?
Та махнула рукой:
– Да за долги забрала. Одна наша поставщица разорилась, а я, дура такая, ей поверила и деньги по предоплате перевела. Много. А как пришла пора товар забирать, так оказалось, что нет его, нужного мне товара. Другие расхватали, кто быстрее да более ушлые. В общем, чтобы совсем в минусах не остаться, пришлось забирать то, что есть. Кремы эти проклятые. Деньги-то я свои верну, только если всю партию продам. А это значит никогда.
– Что, не покупают? – с сожалением в голосе спросила Кира.
– Вообще никто не берет. Прошлогодний снег проще продать. Никто их не знает, марка-то совсем незнакомая, вот и не берут.
Кира задумчиво смотрела на коробочку, которую вертела в руках. В голове у нее зрела неожиданная мысль.
– Простите, а как вас зовут? – спросила она, наконец, прервав молчание.
– Людмила.
– А меня Кира. Кира Плиновская. Знаете что, Людмила, а как вы смотрите на то, что мы попытаемся эти ваши кремы продать с помощью новых технологий?
– Это как? – с подозрением в голосе спросила Людмила.
– С помощью необычных приемов продаж. – В голосе Киры прозвучало воодушевление. – Вы же сами сказали, что их никто не покупает, потому что никто про такую марку не знает. А мы попробуем рассказать.
– Как же это мы попробуем? – В голосе собеседницы по-прежнему слышалось недоверие. – Рекламу, что ли, в газете дать? Так это деньги надо платить. А я не готова еще дополнительные средства в это барахло вкладывать. Выкрасить и выбросить? Нет уж.
– Да не надо денег! – нетерпеливо воскликнула Кира. – В том-то все дело. С деньгами любой дурак продаст. А фишка как раз в том, чтобы сделать это, не вкладывая ни рубля. Только силой убеждения и правильным использованием людей, времени и места.
По лицу собеседницы было видно, что она ничего из сказанного не поняла.
– Ладно. Давай попробуем, – сказала она, помолчав. – Ты меня, кстати, можешь Милой звать. Меня все так зовут. Давай говори, чего делать-то надо.
За следующую неделю Кира разработала и внедрила в жизнь свой план. Во-первых, она отобрала пять самых красивых своих одногруппниц и соседок по общаге с других курсов, каждой из которых бесплатно выдали баночки с кремом: для лица и для рук. Условие было одно: оставить во всех городских чатах отзывы о волшебном креме, который моментально стирает с лица следы усталости, а кожу на руках делает мягкой и нежной.
Примеры текстов, а также точные рекомендации, в комментариях под какими постами и новостями оставлять свои отзывы, Кира прописала и раздала собственноручно. Видимо, линию она выбрала правильную, потому что ветки разрастались, участницы чатов задавали кучу вопросов, на которые неутомимая Кира тут же генерировала ответы. И вот уже кто-то писал, в каком восторге любимый парень от нежного запаха крема Fortune, ей вторила другая девушка с рассказом о том, как за ночь ушел противный прыщ, вскочивший не вовремя перед свиданием.
Привлеченные этими историями читательницы отправлялись к Миле в магазин, покупали волшебный крем и… вот чудо, вливались в общий хор хвалебных голосов, оставляя уже свои собственные, никем не инспирированные отзывы. Кира долго думала, почему так получилось, а потом поняла, что всем этим женщинам было очень важно подтвердить свой успех, свои позитивные изменения, пусть и касались они только состояния кожи, войти в касту избранных, пользующихся волшебными кремами.
И эта каста, если можно так выразиться, реплицировала саму себя, а потому росла сначала в арифметической, а через несколько дней уже в геометрической прогрессии, заставляя идти к Миле в магазин все новые и новые толпы покупателей.
За вторую неделю Кира организовала на страницах одной из городских газет викторину с бесплатными призами. В газете ей быстро пошли навстречу. Денег за размещение викторины они с Милой не платили, зато редакция получала сто бесплатных наборов крема, о котором гудел практически весь город. На столе заместительницы главного редактора, отвечающей за развлекательный контент, Кира успела заметить баночку Fortune и улыбнулась про себя.
Сто наборов обеспечили привлечение внимания к крему другой целевой аудитории – женщин, не сидящих на форумах в интернете, но читающих бумажные печатные издания. Вал покупателей удвоился. Когда Кира наведалась к Миле в магазин к середине апреля, та с изумлением и удовольствием показала на практически полностью опустевшую полку, где когда-то пылился товар.
– Пять тысяч банок продала, – хвалилась Мила возбужденно. – В последние несколько дней даже ценник увеличила на тридцать процентов. Все равно же сметают. Я не только все свои деньги вернула, но и в прибыли осталась. Весь крем для лица раскупили, только для рук остался, да и то коробок двадцать, не больше. А эти толпы девиц рассерженных ходят и ходят. Спрашивают, когда следующая партия товара. А его ж не будет. ИП это, у которого я товар забрала, разорилось давно. Кира, надо с этим что-то делать. Они же мне магазин снесут, все этот крем проклятый требуют. Ажиотаж дикий просто.
Кира, признаться, понятия не имела, что с этим делать. Как продать крем, она придумала, а вот где взять его для продажи, если крема нет, она не понимала. На всякий случай она велела Миле поговорить с разорившейся предпринимательницей, чтобы узнать, где именно она закупала ставший вдруг дефицитом Fortune. Оказалось, ИП «Морозова» производило крем самостоятельно.
– У них свое маленькое производство имелось, – рассказывала Мила Кире вечером того же дня, когда состоялась встреча. – Они просто потом бросили это дело, потому что им показалось, что это нерентабельно. Они же не только производством занимались, но и торговлей, а их крупные поставщики кинули, вот они и разорились. Ничего не осталось, кроме оборудования.
Получив информацию, Кира взяла время подумать и уже назавтра перезвонила Миле с новым дерзким планом, на первый взгляд казавшимся совершенно безумным. Она предложила ошарашенной владелице магазина выкупить у обанкротившегося ИП оставшееся оборудование и сырье с рецептом, взять в аренду помещение и начать производить знаменитый крем самостоятельно.
– А на какие деньги? – спросила ошарашенная Мила.
– Ну, ты же заработала на продаже Fortune, а до этого вовсе считала эти деньги потерянными. Полученной выручки тебе вполне хватит, чтобы выкупить миксеры, смесители, ванны, контейнеры, весы и прочую лабуду. Только проведем ребрендинг. Создадим новую фирму, которая будет принадлежать нам двоим, тебе и мне. Назовем ее «Ми-Ки-Бьюти». Ты выкупаешь сырье и оборудование, я нахожу помещение в аренду и разрабатываю новую упаковку. Ну, и продвижение, конечно, на мне. Прибыль делим пополам. Идет?
Теперь Мила взяла немного времени подумать, после чего сказала, что идет. По большому счету, она действительно ничего не теряла, а таланты новой знакомой произвели на нее достаточно глубокое впечатление. Кира же, получив согласие своей компаньонки, встала перед непростой задачей. Ей нужно было найти деньги на выполнение своей части договора, а взять их было совершенно негде. Немного подумав, она позвонила Николаю Непряхину.
Настроение у Александры Кузнецовой было отличное. Жизнь разворачивалась именно так, как она и хотела. Остались позади летняя сессия и первый курс института, снята студия в стиле лофт, в которой Саша хозяйничает единолично, без всякой оглядки на маму, есть Фома Горохов, из друга и молодого человека превратившийся практически в гражданского мужа, имеется обожаемая работа, приносящая весьма приличный доход, развивается блог, число подписчиков в котором перевалило за сто тысяч, и крепнет ощущение, что жизнь прекрасна и удивительна.
Буйное чувство радости, с которым Саша просыпалась по утрам, сохранялось целый день, и умерить его могли только периодические мамины нотации. Правда, надо было признать, что в последнее время их стало гораздо меньше.
Во-первых, воспитательный процесс раньше частенько осуществлялся по утрам, когда мать и дочь встречались на кухне за завтраком. Сейчас совместных завтраков нет, так что контроль за жизнью Александры ослаб. Во-вторых, по вечерам они теперь тоже виделись далеко не каждый день. Мама уставала после работы, а у Сашки и Фомы была своя жизнь, в которой присутствовали вечерние посиделки с друзьями, какие-то деловые встречи, а также просто желание остаться в своей квартире вдвоем и, завалившись на диван, посмотреть какое-нибудь кино или послушать музыку.
В-третьих, Сашка всеми фибрами души ощущала, что у мамы будто кончились силы и желание ее контролировать. Это было странно и непонятно, потому что никогда раньше мама так себя не вела. Ее поведение вообще тревожило Александру, потому что, сколько она себя помнила, судья Елена Кузнецова всегда была энергичной, решительной, собранной и напористой.
Сейчас же мама в их редкие встречи выглядела тихой и сосредоточенной на каком-то собственном внутреннем мире, что ли. Или это она из-за расставания с Виталием Мироновым так убивается? Тревога за маму, впрочем, возникала мимолетно, потому что Саша была уверена, что та со всем справится и сумеет за себя постоять, да и вообще жизнь вокруг такая кипучая и радостная, что переживать решительно не хотелось.
Миронов, впрочем, тревожился тоже и периодически звонил Саше, чтобы поинтересоваться, как мама и как она сама. Саша как-то незаметно для себя привыкла рассказывать ему о своих делах и радостью делиться тоже привыкла, потому что делиться хотелось, а с мамой никак не получалось.
– Я записалась на коуч-сессию по продвижению бренда в интернете, – рассказывала она Миронову, когда он позвонил в очередной раз. – У Киры Плиновской. Слышали?
– По-моему, в нашей стране нет человека, который хотя бы раз не слышал о Плиновской, – усмехнулся Миронов в трубке. – Сашенька, я всегда считал тебя умной девочкой, не думал, что ты можешь повестись на дешевый развод обыкновенной инфоцыганки. Впрочем, скорее всего, не на такой уж и дешевый.
– Виталий Александрович, ну как вы можете так говорить, – возмутилась Сашка. – Инфоцыгане – это люди, которые ничего в своей жизни не добились, а потому начали зарабатывать на том, чтобы учить жить других. Это из серии «забросьте красные трусы на люстру, и через неделю к вам придут деньги». Плиновская же совершенно не такая. Она себя с нуля сама сделала. Вылезла из жуткой нищеты, родившись в маленьком захолустном городишке. Получила хорошее образование, создала свой бренд косметики, раскрутила его. Она – не инфоцыганка, а успешная бизнес-леди, у нее действительно есть чему поучиться.
– Ну, если есть чему, то учись, конечно, – все так же смеясь, согласился Миронов и перевел разговор на ту тему, которая его действительно интересовала: – Как мама?
– Да непонятно как мама, – честно призналась Санька. – Сама на себя не похожа. Виталий Александрович, вы бы уже придумали, как с ней помириться, а? Я бы тогда успокоилась, что она не одна. А то весь день работает, а вечерами сидит в своей квартире, как сыч. Слушайте, можно я с вами посоветуюсь?
– Да, Сашенька, конечно.
– Плиновская объявила о старте инвестиционного проекта, который называется «Новые бренды». В него можно инвестировать, а потом получать проценты с прибыли. А еще участвовать в продвижении проекта своими ресурсами и на этом тоже зарабатывать. По-моему, это отличная идея вложить деньги.
– Оу, а у тебя есть что вкладывать? Или у мамы собираешься попросить?
– Мама не даст, – авторитетно заявила Сашка. – Но мне и не нужно. У меня свои деньги есть. Я тут заработала на рекламной кампании жилого комплекса «РАЙ-ОН», эти деньги появились внезапно, я на них не рассчитывала, так что вполне могу пустить их на инвестпроект, чтобы заставить работать. Вы же бизнесмен. Понимаете, что деньги должны приносить деньги.
– Если у тебя есть сумма, которой ты готова рискнуть без ущерба для повседневной жизни, то вкладывай, конечно. Если тебе интересно мое мнение, то все это сильно смахивает на финансовую пирамиду. Знаменитое «МММ», только в современных условиях и с использованием передовых интернет-технологий. Сколько денег ты готова вложить?
– Сто пятьдесят тысяч. Из них пятьдесят практически сразу вернется благодаря продвижению в моем блоге. Мне, конечно, до Плиновской далеко. У нее шесть с половиной миллионов подписчиков, а у меня на данный момент только сто четыре тысячи, но для раскрутки инвестпроекта Кира готова сотрудничать с каналами, число подписчиков в которых больше пятидесяти тысяч, так что я подхожу.
– Ну, подходишь, так дерзай, – «благословил» ее Миронов. – Так как, ты говоришь, там мама?
После разговора с ним Сашка решилась действовать и прошла по присланной ей ссылке на инвестпроект Плиновской. Она действительно искренне восхищалась этой «Дюймовочкой», такой хрупкой и среднего, вовсе не модельного роста, которая сумела сделать сама себя и обустроить свою жизнь так, как ей хотелось.
Маленькая девочка, выросшая в заштатном городишке, где даже кофеен не было, она, конечно же, как и миллионы других девчонок, мечтала переехать в большой город – Москву или Санкт-Петербург, где есть модные бутики, рестораны, широкие проспекты и другие атрибуты красивой жизни.
Однако ей мало было только мечтать, жизнь нужно было творить, делать собственными руками, и Кира Плиновская не только сумела это сама, но и теперь учила других.
Кире недавно исполнилось сорок лет, и сегодня о ней знали везде. За ее соцсетями следили миллионы подписчиков, ее марафоны, направленные на исполнение желаний, собирали тысячи участниц, на ее форумы регистрировались сотни людей, хотя участие в них было удовольствием не из дешевых. За свой допуск на форум Сашка заплатила тридцать семь тысяч рублей. Для нее, пусть и молодого, но уже не начинающего успешного блогера, это была вполне подъемная сумма, но про девчонок из глубинки такого не скажешь.
Плиновская участвовала практически во всех телевизионных ток-шоу, от Халатова до Бедросова, на каком бы канале они ни шли. На небольшом телевизионном канале «Суббота по средам» у нее была своя часовая программа, и Сашка посмотрела несколько выпусков, наблюдая за тем, как Кира держится, как говорит, как использует модуляции голоса, чтобы произвести впечатление на аудиторию. Всему этому Александре Кузнецовой еще предстояло обучиться.
Тысячам молодых девочек, приезжающих в Москву за принцем на белом коне, славой и деньгами, приходится сталкиваться с тем, что реальность не всегда соответствует ожиданиям. Как быть в такой ситуации? Как не потеряться в иллюзиях? Всему этому Кира учила спокойно, с достоинством и на собственном примере.
«В больших городах правда проще достичь любых целей. Больше возможностей и перспектив. Глупо ждать, что подарки жизни начнут падать тебе в руки уже на вокзале. Однако те, кто положит с собой в чемодан немного терпения, трудолюбия и веры в себя, “обречены” на красивую жизнь в столице. Это реально!» – говорила она, проникновенно глядя с экрана.
Сашке, родившейся и выросшей в Москве, трудно было ответить на вопрос, так это или нет. Ее с самого детства окружали приметы столичной жизни. Она легко ориентировалась сначала в метро, а теперь и на московских улицах, когда передвигалась на машине. Она непринужденно пользовалась навигатором, пила кофе прямо за рулем, легко разбиралась в модных брендах, не тушевалась перед незнакомцами на улицах, училась в хорошей московской школе и легко поступила в престижный институт. У нее была мама-судья, в конце концов.
С другой стороны, ее мечты столичной девочки ничем не отличались от того, о чем грезила любая провинциалка: собственная хорошая квартира и машина, успешный муж, здоровые и умненькие дети, путешествия, походы в рестораны, красивая одежда. То есть они одинаковые и их шансы равны? Или у девушки из столицы все-таки гораздо больше возможностей?