Татьяна Тронина
Роза прощальных ветров
– Ваш цвет был слишком жидковат – ни то ни се... – говорил тем временем стилист. – И этот неприятный медный оттенок! Я не стал ничего радикально менять, просто добавил немного цвета и создал объем вот этими прядями. А теперь объясняю, как правильно укладывать прическу, если вы собираетесь делать это самостоятельно...
Роза слушала, открыв глаза, и что-то странное происходило у нее внутри. Она себя не узнавала.
Потом ей сделали макияж – и стилист тоже объяснил, какие цвета ей, Розе, идут, а какие нет, как следует подводить брови, глаза, контур губ...
– У вас хорошие брови, я только чуть-чуть подправил линию, чтобы не было резкого излома. Избегайте ярких румян, вы с ними станете похожи на матрешку. Немного бежевого, персикового – на скулы, и хорошо растушевать...
Потом стал объяснять, как надо правильно одеваться.
И получалось все не то, что носила до того Роза.
– Юбки выбирайте с осторожностью, лучше совсем от них отказаться. К платьям относитесь еще более придирчиво...
– А что же носить? – удивленно спросила Роза.
– Брюки, – категорично заявил стилист. – Только ни в коем случае не зауженные, а прямые или чуть расклешенные книзу! Свитера, рубашки – чуть приталенные, вот такой длины.
– А не слишком ли коротко? Мне кажется, лучше спрятать эту часть тела...
– Ничего подобного! И потом, живот у вас не торчит, не такая уж вы толстушка, чтобы закутываться с ног до головы... Цвета – теплые, охристые, красноватые, можно использовать оливковый и песочный.
– А вот у меня индиго... Я синий люблю, – неуверенно заметила Роза, указав на свое плащ-пальто.
– Синий тоже можно использовать – смилостивился специалист. – Единственное, фасон вашего плаща никуда не годится. Это так называемый «свингер», а вам больше подошел бы «тренч»...
– Что, простите?..
От обилия информации у Розы слегка закружилась голова. Ей были предложены услуги консультанта, который ходил бы с ней по магазинам и помогал выбирать одежду.
– Называется это – релукинг, очень актуальное предложение в сфере услуг...
Но Роза отказалась от услуг специалиста по этому самому релукингу. Ей показалось, что это было бы чересчур.
– Нет, я справлюсь сама!
Весь остаток дня Роза проездила по магазинам в мучительных и сладких поисках одежды. Это напоминало уже охоту с ее интригой – добыча была рядом, но не давалась в руки, за добычей надо было долго идти, выслеживать ее, точно определять цель, не поддаваться панике или чрезмерному азарту, не обращать внимания на отвлекающие моменты в виде советов назойливых продавцов... Хотя, возможно, с помощью консультанта она сэкономила бы время и избежала некоторых ошибок.
Итог был таким – две пары брюк, одни оливкового, другие шоколадного цвета, красновато-оранжевый легкий свитер с рукавами три четверти, светло-коричневая рубашка – чуть приталенная, не длинная, коричневые замшевые туфли на «шпильке». «Шпилек» Роза никогда не носила, боясь, что непременно упадет или застрянет каблуком в какой-нибудь расщелине, но, примерив итальянские туфельки, неожиданно открыла для себя, что они не менее удобны, чем ее домашние тапочки. Можно было, конечно, насчет обуви договориться с мужем, но из опыта Роза знала, что Николай попытается сплавить ей вовсе не то, в чем она нуждалась.
После этого Роза принялась искать этот самый «тренч», но тут обнаружила, что, во-первых, уже глубокий вечер, и, во-вторых, у нее кончились все деньги.
Терзаемая неудовлетворением и незнакомой прежде жаждой продолжить поиск (раньше она не тратила столько времени и сил на покупку одежды), усталая, взбудораженная, Роза вернулась домой, мысленно прикидывая, чего ей еще не хватает.
Выходило – очень многого. Еще надо не забыть о всякой там косметике-парфюмерии (то, что было у Розы, оказывается, никуда не годилось), потом массаж, прочие оздоровительные процедуры...
Она разделась в прихожей, и тут из комнаты вышел Николай.
– Привет, – сказала Роза, совершенно забыв о том, что она подверглась некоторым стилистическим изменениям. – Слушай, дай денег!
Николай ничего не ответил. Поморгал глазами.
– Тарасов, не будь жадиной, дай денег! – жалобно повторила Роза.
Он снова поморгал глазами. Потом, прокашлявшись, выдавил:
– Что это с тобой?
– Где?
– Да вот, с головой...
Роза схватилась за голову.
– А, ты про это... – засмеялась она. – Я подстриглась. Ужасно надоели эти длинные волосы! Ты скажи, мне идет?
– Ну, ничего так, – неуверенно пробормотал Николай. – Живенько...
Он заставил ее повернуться, осмотрел со всех сторон. Особого восторга не выказал, но Роза и не надеялась на подобную реакцию – муж ее, консерватор по складу характера, ко всему новому привыкал с трудом. Главное, не начал с ходу вопить, что она, Роза, страдает ерундой и окончательно себя изуродовала.
– А деньги тебе зачем?
– Коленька – весна! Женщина я или нет?
– Эта весна каждый год случается... А еще лето, осень и зима. Разориться можно! Ты, между прочим, не забывай, что я денег не печатаю, они у меня все в деле... Вот, кстати, в январе закупили партию обуви – тридцать седьмой размер распродан с ходу, за несколько дней, а все остальные до сих пор лежат мертвым грузом. Не берет их народ... Что тут будешь делать!
– Закажи еще партию тридцать седьмого.
– Господи, Роза, я ж тебе сто раз объяснял – так не получится! Можно заказать партию только со всей размерной шкалой и ничего – по отдельности!
– Печально...
– Вот и я говорю! А какое у нас дурацкое законодательство... Покупатель имеет право практически бесплатно менять обувь в магазине! И вообще, нормой считается брак до трех процентов в партии. А куда мне этот брак девать? Снова везти за границу, возвращать на завод-изготовитель?..
Николай долго жаловался на трудности, ворчал, вздыхал, но Роза проявила неожиданную твердость. В конце концов, денег он ей дал, правда, не преминул уколоть:
– Ох, Роза, мы и так в свое время столько денег на тебя потратили... И что в результате? Пшик!
Это было правдой. Денег ухнули уйму... Если бы вовремя не остановились – потратили бы еще в несколько раз больше, и, скорее всего, тоже ничего бы не добились... Но лучше не вспоминать об этом.
Лучше не вспоминать.
Не вспоминать.
...Итак, Роза получила возможность продолжить шопинг.
Найден был тот самый «тренч», куплено практически все то, что требовалось Розе, – ну, по крайней мере, на ближайшее время...
Она, точно бабочка в конце определенного цикла, старательно и упорно пыталась вылезти из кокона, выкарабкаться из него, выцарапаться – для того, чтобы расправить крылья и полететь навстречу солнцу. И кем она будет – блеклой капустницей или радужным махаоном, – уже не имело значения. Главное – измениться. Стать другой.
Возможно, это желание покинуло бы Розу в самом скором времени, но сейчас она радовалась жизни, радовалась тому, что она – женщина. И так приятно было заботиться о себе, гоняться за милыми сердцу тряпками, кряхтеть в суровых руках массажиста, склоняться в задумчивости над витриной с бельем, перебирая пальцами шелк, кружева, атлас, прозрачный гипюр...
Роза в этих хлопотах даже похудела немного – так, не сильно, но все равно ей было приятно ощущать забытую легкость в теле. Ни одна диета, ни одно новомодное лекарство не помогли ей столь эффективно, как это стабильно хорошее настроение...
Отчего у нее было хорошее настроение, Роза пока еще не поняла. В самом деле, ну не оттого же, что она провела ночь с незнакомцем?
* * *
По мотивам элегии И.П. Мятлева другой писатель XIX в. – Иван Сергеевич Тургенев – создал одно из своих знаменитых стихотворений в прозе, в котором говорится о воспоминаниях ушедшей молодости: «Легкий ветер тихо тает и переходит в ночь, в теплом воздухе пахнет липой, а на окне, опершись на выпрямленную руку и склонив голову к плечу, сидит девушка и безмолвно и пристально смотрит на небо, как бы выжидая появления первых звезд... ...Я не дерзаю заговорить с нею, но как она мне дорога, как бьется мое сердце! „Как хороши, как свежи были розы...“
(Из учебника русской литературы.)
* * *
– ...да какая разница – где! – с досадой сказал Неволин. – Дался тебе этот Грибоедовский Дворец бракосочетаний! Туда, говорят, очередь на месяц вперед – чтобы только просто документы подать... Я слышал, люди даже ночами дежурят, отмечаться ходят, номерки на ладонях пишут, и все такое прочее.
– Костя, отстань. Свадьба – это очень важное событие в жизни человека. Оно должно запомниться! Некоторые люди к нему готовятся чуть ли не несколько лет! – отмахнулась Лиза, обложенная со всех сторон журналами для невест. – По крайней мере, год, не меньше...
– Зачем?
– Затем, что любая мелочь должна быть продумана.
– Чисто женский подход! – засмеялся Неволин и чмокнул ее в макушку. – Мне, например, безразличны мелочи. Главное – это то, что будет потом. Я, помню, лет пять назад присутствовал на одной совершенно феерической свадьбе, в качестве гостя, разумеется. Красота была неописуемая, все рыдали от восторга и умиления. А через две недели жених с невестой разбежались, причем устроили жуткий скандал с битьем посуды и нецензурной руганью. Соседям пришлось в милицию звонить... Вот вам и романтика бракосочетания!
– Костька, ты что, собираешься тоже посуду бить?.. – Лиза засмеялась и тут же спохватилась: – Кстати, у тебя есть приличные туфли?
– Есть. Я в них к начальству всегда хожу! – с гордостью произнес Неволин.
– Ну-ка, надо проверить...
– Ты серьезно?
– Давай-давай, показывай!
Костя вытащил из самого дальнего уголка галошницы свои парадные туфли, несколько запылившиеся. Лиза придирчиво оглядела их.
– Костя, это кошмар...
– Что?
– Такие мысы сейчас уже никто не носит! А вот здесь кожа потрескалась... Все, ничего не хочу знать – тебе нужны новые ботинки! Да, и костюм. Но за костюмом мы поедем вместе в следующие выходные.
Лиза дала Неволину ценные указания, какие туфли и где именно он должен купить, объяснила, где находится ближайший обувной центр, и выгнала жениха из дома, заявив при этом строго:
– ...и не вздумай возвращаться без туфель!
Неволин сел в машину и скрепя сердце отправился в этот самый центр. Народу там было – не протолкнуться. И вообще – Неволин ненавидел магазины...
Он походил немного по рядам, ничего подходящего при всем многообразии выбора не нашел, наткнулся на втором этаже на кафе и засел там. «Передохну немного и пойду дальше искать...» – мужественно решил он.
Сидя с чашкой кофе у окна, за которым бурлил проспект, он опять вернулся мысленно к тому дню. «Сколько с тех пор прошло? Неделя, две?.. Дней десять – это уж точно! Ну и что? Надо выкинуть всё из головы. Обязательно. Я поступил глупо».
У той женщины были рыжие волосы и белая, бело-розовая, точно мрамор, кожа. Там в одном месте, где шея переходит в плечо, кожа пахла молочной сладковатой свежестью, как обычно пахнет от сломанных цветов или только что сорванных с грядки овощей. «Ну и что?»
Еще у нее были розовые круглые пятки и грудь классической формы.
Венера на старинных картинах.
Хотя нет, она – Роза. Нелепое, немного провинциальное имя. Хотя, собственно, почему же нелепое?
Неволин потер виски.
Женщина по имени Роза не шла у него из головы. Чем-то она его зацепила. Кроме пяток, груди и белой кожи у нее была еще ямочка на щеке. Которая появлялась при улыбке. Неужели все дело в этой ямочке?
«У нее глаза неприятные. Такой мрачный, тяжелый взгляд! И этот дефект зрения... Смотрит то ли на тебя, то ли куда-то в сторону. Бр-р!» – Неволин старался думать о Розе плохо (иначе как ее выкинуть из головы?), но чем дальше, тем сильнее ему хотелось вновь увидеть ее. Хотя бы для того, чтобы убедиться, насколько она нехороша.
Он посмотрел на часы. «В принципе, пробок в данный момент не должно быть, доеду за час. А то и быстрее! Повод? Повод – вернуть сто рублей. Прекрасный повод!»
Он отодвинул чашку с недопитым кофе, бегом спустился по лестнице и выскочил из обувного центра. «Туфли потом куплю, на неделе...»
Выехал со стоянки и помчался из города. Адрес известный: Камыши, Тихая аллея, дом два. О том, что Розы может там не быть, Неволин старался не думать.
До Камышей он действительно добрался очень легко. Как только увидел указатель с названием города, сердце его забилось стремительно – от непонятного, глупого волнения. Тем не менее он почти не сомневался в том, что стоит ему снова увидеть Розу, как обязательно разочаруется в ней. Потому что память склонна идеализировать прошлое. Пусть даже такое недавнее...
По пыльной, еще не отмытой после зимы дороге с едва различимой разделительной полосой Неволин свернул в сторону ее дома.
Кусты в палисаднике готовы были вот-вот зазеленеть – от набухших почек их ветви казались гуще, плотней, точно закутанные в зеленовато-серую дымку.
Неволин вышел из машины, перешагнул через низенький забор.
Где-то в отдалении, запертая в доме, голосила истеричная Киса...
Неволин нажал на звонок. Потом постучал в окно. Потом снова стал давить на звонок, хотя было ясно – Розы нет.
Так трудно почему-то было с этим смириться...
Неволин снова залез в машину и поехал обратно. Он чувствовал странную тоску и досаду – так часто бывает, когда не получаешь того, чего ждешь слишком самонадеянно.
Неволин доехал до окраины Камышей, а потом резко развернулся, не обращая внимания на возмущенные гудки.
Он постучал в следующую дверь. Тут жила старуха с собакой Кисой. Но никто не отозвался, лишь Киса продолжала лаять.
– Вы кого ищете? – На соседнее крыльцо вышла дама с роскошными волосами. Это была мать легкомысленной девицы Анжелы – Неволин ее уже видел.
Но дама его не узнала – наверное, трудно было признать в нем того пьянчужку, едва сидевшего на скамейке в палисаднике.
В открытых окнах за спиной дамы было слышно, как бубнит телевизор.
– Мне бы Розу...
– Розы нет.
– Я знаю, что ее нет. А как ее можно найти? – Неволин перешагнул через забор, поближе к даме. – Вы не подскажете?
– А зачем? – подозрительно спросила та.
– Я насчет квартиры... – легко соврал Неволин. – Она ведь квартиру сдает? Мне Ахрамковы ее очень рекомендовали.
– А-а, все ясно, – протянула дама. – Да, Роза собиралась сдавать квартиру...
– Телефончик ее не дадите?
– Ну, я не знаю... – задумалась дама и почесала переносицу огненно-алым длинным ногтем. – Да ладно, чего уж там! Дам номер ее мобильного. Диктую...
Неволин быстро ввел номер Розы в свой телефон. Пока он нажимал кнопки, дама с поощрительным интересом рассматривала его с ног до головы.
– Что, это вы тут собираетесь жить?
– Ага.
– Один?
– Один.
– Ну-ну... – игриво погрозила та пальцем. Потом обернулась и закричала в распахнутое окно: – Анжела, выключи эту гадость! Немедленно, я сказала... – она обернулась к Неволину и снова расплылась в улыбке. – Черт знает что показывают, а дети эту дрянь смотрят! Я бы всех их, кто телевидением заведует, поубивала.
– И не говорите...
Он сел в машину и отъехал от дома подальше. Достал сотовый, нажал на кнопку. «Абонент временно недоступен...» – отозвался бесстрастный голос.
– Тьфу ты!
Неволин вернулся в Москву. Был уже пятый час, Лиза, наверное, давно ждала его. Но из какого-то странного упрямства Неволин снова набрал номер Розы. «Если не дозвонюсь, то у Ахрамковых уточню ее координаты... В самом деле, они должны знать!» – озарило его. Но на этот раз связь была.
– Алло! – отозвался полузабытый, смутно знакомый голос.
– Роза?
– Да, это я. А кто говорит?
– Роза, это я...
– Кто – «я»? – удивленно спросила она.
– Костя.
– Какой еще Костя... Костя? – Она вдруг внезапно сбилась, и Неволин понял – узнала. Вспомнила. – Ты?.. Но зачем?
– Ты где сейчас? Ты занята?
– Да. То есть нет...
– Ты дома? – нетерпеливо спросил он.
– Я неподалеку от Лубянки... В центре. Улица Мясницкая... – не сразу ответила она. Наверное, искала глазами вывеску с названием улицы. – Тут рядом магазин такой красивый, в виде китайской пагоды...
– Я совсем недалеко. Жди меня. Минут через семь-десять буду.
– Но зачем?!
– Это очень важно... Пожалуйста, дождись меня! – жестко, почти угрожающе произнес он и нажал на кнопку «отбоя».
Через десять минут Неволин уже катил по Мясницкой, отыскивая взглядом ту самую китайскую пагоду. Он так хотел встретить наконец Розу, что ни о чем, кроме этого, не думал.
«Где же она, елки-палки... Неужели удрала?..» Он уже снова хотел набрать Розин номер, но потом увидел ее.
Она стояла на краю тротуара, сжимая в руках сумочку, и смотрела по сторонам. Она ли?
Неволин опустил стекло.
– Роза! – позвал он.
Она вздрогнула и повернулась к нему. Она и не она. Неволин, конечно, был в курсе, что женщины обладают редкой способностью менять свою внешность, словно хамелеоны, но то, что произошло с Розой, не поддавалось никаким разумным объяснениям.
Она выглядела лет на десять моложе, чем ему показалось в первый раз, и «теткой» ее уже никак нельзя была назвать. Будь он прохожим, он бы обратился к ней – «девушка». «Девушка, вы одна? Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?..»
– Костя? Костя, откуда у тебя мой телефон? – Это было первое, что она спросила, когда он вышел ей навстречу из машины.
В ней не было ничего провинциального, ни одного намека на унылый пригород. Вполне столичная особа, сочетание небрежности и лоска. Неволин сначала не мог понять, что же именно ее так изменило, а потом догадался – она подстриглась и, кажется, изменила цвет волос...
Потом, лицо.
Лицо было свежим, ярким, отдохнувшим. Совсем не усталым, как тогда. Она выглядела тоньше и выше. И ей очень шло все то, что было на ней надето – брючки, майка с низким вырезом, короткая кожаная курточка темно-вишневого цвета...
«Что она мне тогда сказала?.. А, что ей пятый десяток! Соврала, наверное. Врушка».
– Что?.. – пробормотал он.
– Я говорю – Костя, откуда у тебя мой телефон?
– Откуда? Женщина одна дала. Твоя соседка. Такая, с волосами... – он сделал жест вокруг головы, обозначающий буйную шевелюру.
– Варька? Это Варвара! – сурово произнесла Роза. – А зачем она тебе его дала?
– Я попросил... Слушай, Роза, я тебя еле узнал!
– Да? – Она покраснела от удовольствия, улыбнулась, и ямочка заиграла у нее на щеке.
И тут с Неволиным случилось что-то непонятное. Он вдруг, в один момент перестал владеть собой.
– Роза... – Он обнял ее, с силой прижал к себе.
– Ты с ума сошел! – Роза попыталась оттолкнуть его. Она явно испугалась.
– Чего ты боишься? – спросил он, неохотно отпустив ее.
– Тебя... Нас могут увидеть!
– Кто?
– Ну, я не знаю... Я же просила – не ищи меня!
– Я должен тебе сто рублей.
– Ай, перестань! – сердито воскликнула она. – Это не повод...
– Еще какой повод! – Неволин не мог отвести от нее глаз. Сейчас, среди московской сутолоки, под нависающими зданиями, на фоне растворяющейся в голубоватой дымке выхлопных газов улицы она выглядела совсем маленькой и беспомощной. Он уже никуда не мог отпустить ее.
– Садись, – Неволин распахнул перед ней дверцу своей машины.
– Зачем?
– Затем, что здесь совершенно невозможно разговаривать...
Она мгновение колебалась, а потом все-таки села в машину.
Неволин повернулся к Розе, взял ее за руки.
– Ты где живешь?
– На проспекте Мира... А что?
– Не в Камышах?
– Нет, там я жила раньше, в юности... Теперь я в Москве!
– Ну да, можно было догадаться... – пробормотал он. – И ты замужем? – спросил он полувопросительно, полуутвердительно.
– Да, у меня есть муж. И... и дочь еще есть, уже взрослая! – торопливо добавила она и опять почему-то покраснела. Эти подробности совершенно не интересовали Неволина.
– Значит, к тебе нельзя. Ко мне тоже нельзя... – краем сознания он вспомнил о Лизе. – Что же делать?..
– О чем ты?
Он провел рукой по ее волосам. Волосы были мягкие и слегка пружинили. Потом прикоснулся к ее шее. Нежная кожа, биение голубой жилки у ключицы...
Неволин хотел убедиться в том, насколько она нехороша, он хотел забыть ее. И что вместо этого получилось? А получилось то, что он пропал. Чем дольше он находился рядом с Розой, чем пристальней ее разглядывал, тем сильнее растворялся в ней...
– Тогда поехали в Камыши.
– Я никуда не поеду! – сглотнув, прошептала она. – Ты с ума сошел!
– Возможно, – легко согласился Неволин.
Что-то в ее лице говорило, что она готова ехать с ним. Правда, ей трудно на словах выразить свое согласие.
Он поцеловал Розу, мельком вдохнул запах ее волос.
Город гудел вокруг них, мимо окон торопливо бежали прохожие – приближался час пик.
– У меня машина там, во дворах, – с усилием произнесла она. – Я тоже на машине...
– Я привезу тебя обратно сюда же.
– Господи, да на одну дорогу сколько времени уйдет! – в отчаянии произнесла Роза.
– Ну и что.
Она вздохнула – и потянула на себя ремень безопасности, собираясь пристегнуться. Очень сознательная особа... Значит, она согласна.
Усмехнувшись, Неволин тронулся с места.
– В пробки сейчас попадем... – пробормотала Роза.
– Ничего, проскочим. Какая у тебя машина, интересно?
Она сказала. Неволин удивился – авто явно не из дешевых, сугубо для дам. Чем дальше, тем сильнее Роза его удивляла. Тогда, в Камышах, она показалась ему простой женщиной из пригорода. Сколько у нее еще тайн?
– А что ты делала на Мясницкой?
– По магазинам ходила.
Роза достала из сумки маленькую пеструю коробочку, понюхала.
Неволин мельком глянул – духи. И название какое-то... В духах Неволин совершенно не разбирался.
– «Герлен», – сказала Роза. – Это фирма такая... Помнишь, еще в «Мастере и Маргарите» Воланд соблазнял женщин духами от «Герлен»?
– Нет, не помню, – покачал головой Неволин.
– Эх ты!
– А что, муж тебе духи не дарит? – с усмешкой спросил он.
– Дарит иногда. Только он очень занятой человек... Я должна быть дома к десяти. Он поздно приходит...
– Ненавижу магазины, – признался Неволин, глядя на дорогу. – Сегодня был в одном. Башмаки искал...
– Очень актуально! – вдруг засмеялась Роза. Неволин не понял – чего это ее так развеселило?.. – Нашел?
– Нет, – насупился он.
Все-таки они застряли в пробке, уже на выезде из города. Они повернулись друг к другу одновременно. Этот странный, ускользающий ее взгляд... «Косенькая... – с печальной нежностью подумал он. – Она – косенькая!»
И это почему-то еще больше привязало его к ней.
– Ты что? – спросила она.
– Я? Ничего. На тебя смотрю...
– И что?
– Ты мне нравишься, – честно ответил он.
– Надо же... – немного смутилась она, а потом оживилась: – А знаешь, в первый раз я о тебе совсем по-другому думала. Думала – фу, какой пропойца...
– Я не такой, – хмуро ответил он.
– Да уж вижу! – засмеялась она, опять обнаружив ямочку. Сзади загудели. – Все, поехали... да поехали же!
Пробка на удивление быстро рассосалась.
* * *
В Камышах она заставила его оставить машину за домом.
– И быстрей, чтобы никто не видел... Погоди, я первая, а потом ты!
– Никого нет, – он выглянул из-за угла. – И вообще, так ты еще больше привлечешь внимание! Веди себя как обычно... Ты – хозяйка дома, а я – будущий жилец. Я пришел посмотреть квартиру, которую собираюсь снять...
– Гениально!
– Именно поэтому Варвара и дала мне твой телефон...
Они скользнули в палисадник. В квартире было тихо, в вечерних лучах солнца, льющегося из окон, вилась золотая пыль, на полу лежали тени от оконных решеток.
Она сняла куртку и в облегающей майке показалась Неволину еще привлекательнее. Худенькой она не была, это определенно, но никаких лишних складок и наслоений тоже не обнаруживалось.
– Ты такая... – прошептал он и немедленно обнял ее. Роза подняла лицо с закрытыми глазами, и он поцеловал ее. Вряд ли Неволин мог объяснить, какая она, он чувствовал только одно – безумный, неудержимый интерес к этой женщине. Надо же, как она зацепила его...
Он целовал ее лицо, шею, руки – Роза безвольно позволяла ему делать все. Эта покорность вкупе с нежностью ее кожи и запахом сломанных цветов сводила его с ума.
Она хотела раздеться сама, но он не дал. Он был рабом и господином одновременно.
– Нет – я! – ревниво сказал он и стянул с нее майку. Осыпал поцелуями ее плечи, мимоходом подивился полупрозрачному, телесного цвета кружевному лифчику. Аккуратно стянул с нее брюки, обнаружил под ними такие же полупрозрачные трусики – в виде коротеньких шортов, ахнул. – Роза...
Он разделся сам, уложил ее на диван и некоторое время просто любовался – так забавно и мило выглядело ее белье, вернее, она в нем. Для начала поцеловал в живот. Потом принялся целовать куда попало, стараясь ничего не пропустить – как будто ничего важнее в мире не было.
– Ты как ненастоящая... Ты как будто нарисована! Ты как картина...
– Ой, не смеши... – Роза закрыла лицо руками. Локти! Боже мой, какие у нее были нежные локти! И эта косточка на сгибе выглядела столь трогательно, что Неволин переключился на ее руки.
А ноги?! Помнится, он восхищался ее пятками... Неволин скользнул вниз, взял в ладони ее ступни. Поцеловал каждый палец. Особое восхищение у него вызвали маленькие, круглые мизинцы.
– Ну что ты делаешь... – с укором прошептала Роза, попыталась вырваться, но он держал крепко. Ее ступни пахли теплом и обувной кожей – которой, вероятно, были выстланы изнутри ее туфельки.
Потом наступила очередь коленей.
Потом он окончательно ее раздел. О, сколько еще возможностей для поклонения...
Золотая пыль вилась над ними, со всех сторон обступала вечерняя тишина. И каждое прикосновение Розы вызывало у Неволина стон, нарушавший эту тишину.
– Тише... – она зажимала ему рот теплой ладошкой.
Наслаждение было столь острым, что разрывало его изнутри, – вряд ли он что соображал.
Он полностью, абсолютно, до самой последней клеточки растворился в Розе. Он отдал ей всего себя.
– О-о... – через некоторое время, когда к нему снова вернулась способность говорить, произнес он. – Или ничего страшного?
– Ничего... – сказала она.
– Ты уверена?
– Да.
– Ну ладно... – вздохнул он. Лег рядом, прижал ее голову к своей груди. – Роза моя Роза, пирожное с кремом... зефир в шоколаде!
– Что ты такое говоришь? – засмеялась она.
– Я говорю, что ты – зефир в шоколаде.
– Костя...
– Что?
– Я не понимаю, что я делаю... Ты ведь не представляешь, как я буду жалеть! – Она то ли засмеялась, то ли заплакала.
– О чем? – весело спросил он. – Разве тебе было плохо со мной?
– Глупый! – Она стукнула его кулачком по плечу. – Я же не об этом!
– А ты не жалей, – посоветовал Неволин и прижал ее к себе еще сильнее. «А уж как я буду жалеть! Ведь Лиза... Нет, лучше действительно об этом не думать!»
Некоторое время они лежали молча.
– Так странно... – наконец задумчиво пробормотала Роза уже другим голосом. – Этот дом мне и чужой, и родной – одновременно.
– Давно ты живешь в Москве?
– Лет двадцать уже, – она вздохнула, устроилась поудобней. Ее ресницы щекотали Неволину плечо. – Когда я здесь, мне кажется, будто я попала в свое прошлое. Еще живы родители, я – девчонка, жду, когда за мной зайдет Варька и мы вместе пойдем в школу...
– Варька – это та, которая дала мне твой телефон?
– Ну да...
– Погоди, так вы с ней что, ровесницы? – удивился Неволин. Он приподнялся на локте, заглянул Розе в лицо.
– Да.
– Не может быть!
– Почему?
– Потому что ты выглядишь моложе ее!
– Костя, мне сорок лет, – с каким-то мстительным удовольствием произнесла Роза. – И Варьке тоже – сорок!
– Не верю, – строго произнес он. В первый раз Роза действительно показалась ему уставшей, утомленной, немолодой, но теперь все было по-другому.
– А тебе сколько?
– Что – сколько?
– Тебе сколько лет? – с любопытством спросила она.
– Мне тридцать шесть. Но все равно я старше тебя.
– Глупости... Это я старше! – Она даже как будто немного обиделась.
– Перестань, – поцеловал ее Неволин. – Ты не о том. Что ты про Варьку свою рассказывала?..
– Так вот, мы с ней учились в одном классе. С ней и еще Сережкой Козыревым – тот в последнем подъезде живет. Он сейчас алкоголик, а раньше очень приличным мальчиком был. Активист, отличник, староста класса, весь такой правильный... Он, между прочим, мог далеко пойти!
– Ты что, была в него влюблена? – с некоторой ревностью спросил Неволин.
– Нет. У Сережки был небольшой роман с Варькой. Впрочем, не уверена... Я потому так говорю, что Варька, при всей своей болтливости, очень не любит распространяться о своих привязанностях.
– А у тебя разве не было школьного романа? – Неволин пальцем провел по ее шее.
– Был! – охотно согласилась она. – Только это очень грустная история... Я была влюблена в Алика Милютина. Знаешь, он мечтал поступить в мореходку, стать капитаном... Ужасно волновался, что его могут не взять – здоровье у него было отличное, но он немного заикался. Немного. Совсем чуть-чуть! – серьезно добавила она.
– Красивый?
– Кто, Алик? Да, очень. Белокурый, кудрявый. Не высокий, не низкий, не худой, не толстый, такой весь... пропорциональный.
– Мистер Совершенство?.. – засмеялся Неволин.
– Да! – энергично кивнула Роза. – Наверное, ему очень пошел бы морской китель, фуражка и все такое прочее...
– Роза, я ревную! – шутливо пропел он.
– Перестань, – сердито сказала она. – Все кончилось очень плохо.
– Вы поссорились? Твоего Алика не взяли во флот?
– Нет. Хуже. Он умер, – тихо сказала Роза. – Погиб...
– О господи... Почему?
– Упал под электричку. Ты же видел, тут железная дорога недалеко. Причем так странно... Машинист потом утверждал, что Алик буквально прыгнул ему под колеса из-за платформы.
– Самоубийство?
– Да не мог он на себя руки наложить! – с тоской и досадой воскликнула Роза, словно споря со своими давними оппонентами – теми, кто, вероятно, придерживался этой версии. – Не с чего ему было... Другие говорят, что его убили. Нарочно толкнули под поезд. Но это тоже ерунда... У Алика не было врагов – это раз, потом, район у нас хоть и окраинный, но очень тихий (убийства если и бывают, то только по пьяни, на бытовой почве) – это два. Мне кажется, все проще – он споткнулся и упал прямо под колеса. Знаешь, у нас там редко кто пользуется специальным переходом – проще и быстрей перебежать пути, чем тащиться по лестницам, потом делать крюк вокруг станции, чтобы затем вернуться назад...
– Значит, ты сильно переживала из-за его смерти? – тихо спросил Неволин.
– Да. Иногда он мне снится. Правда, очень редко... Большой-большой белый теплоход, и на капитанском мостике – он. В таком роскошном кителе...
– Бедная Роза! – засмеялся Неволин и с нежностью принялся целовать ее. – Не стоит жалеть о том, что не сбылось...
– Я знаю! – сердито сказала Роза, уклоняясь от него. – Но почему-то всегда больше жалеешь о том, что не сбылось!
– А муж? Кто твой муж?..
– Господи, муж! – моментально напряглась она. – Который час?! Мне пора!
– Еще чуть-чуть...
– Какое там «чуть-чуть»! – рассердилась она. – Куда ты все раскидал...
– Погоди, я сам тебя одену...
– Зачем? Я в состоянии сделать это сама...
