Татьяна Ткачук
Земская учительница
А голос лектора, меж тем, ворвался в ее мысли:
– Дамы, приготовьте, пожалуйста, ваши тетради! Я попрошу вас делать конспекты, потому что всё, что я расскажу сегодня, в дальнейшем, несомненно, пригодится вам в работе с вашими учениками. Если по ходу лекции у вас будут возникать какие-то вопросы, не стесняйтесь задавать их! Меня зовут Сергей Игнатьевич!
Теперь-то Варенька поняла, почему встретилась тогда с этим человеком в доме Себастьяна Карловича, почему он называл старого профессора учителем. Кто бы мог подумать, мелькнуло у девушки в голове, что этот красавец еще и ученый?! Варя хмыкнула про себя и вздрогнула о неожиданности, когда локоть сидящей слева Марии вонзился в ее бок – не больно, но ощутимо. И голос подруги прошептал:
– И где ты витаешь, Варя?! Записывать не собираешься?!
И Варвара спохватилась, что настолько погрузилась опять в свои мысли, что отвлеклась от лекции.
– Да пишу я, пишу, – огрызнулась она так же тихо, но, похоже, у преподавателя был острый слух, потому что он посмотрел конкретно на подруг и на пару секунд замолчал, и те поспешили опустить глаза в свои тетради, а потом ровный, размеренный голос раздался вновь. Другие курсистки, кажется, и не заметили этой крошечной заминки. Больше Варенька старалась не отвлекаться, тщательно записывая всё, что говорил Сергей Игнатьевич.
А он был замечательным рассказчиком: говорил понятно, толково делая упор на наиболее важных фактах и событиях. В лекционном зале стояла тишина, слышался только голос мужчины и тихий скрип перьев по бумаге да еле слышное дыхание сосредоточенных девушек.
Поэтому, когда в коридоре раздался оглушительный звонок, поданный сторожем, это стало для многих полной неожиданностью. Лектор же едва заметно улыбнулся и, остановившись на секунду, произнес:
– Что ж, продолжим в следующий раз! Если у вас нет вопросов – не смею задерживать.
Девушки зашевелились, вставая, начали собирать тетради и чернильницы, потянулись к выходу из класса, вразнобой прощаясь. Варенька тоже собиралась незаметно юркнуть в коридор вместе с подругами, однако почти у самой двери ее настиг все такой же ровный голос молодого мужчины:
– Варвара Степановна! Пожалуйста, задержитесь на минуту!
Маша и Ляля вопросительно посмотрели на девушку, но она едва заметно пожала плечами и покачала головой. Девушки вышли одними из самых последних, а Варенька медленно повернулась к учительской кафедре, у которой по-прежнему стоял Сергей Игнатьевич. Дверь класса оставалась открытой, и это было хорошо: негоже молодой незамужней барышне оставаться наедине с посторонним мужчиной, пусть даже эта барышня – бедная бесприданница, а мужчина – ее преподаватель.
Молодой человек же, видя, что она обратила внимание на его слова, спросил:
– Простите, что отвлекаю, сударыня, но… Скажите, вы давно видели Себастьяна Карловича?
– После того раза? – уточнила она, подразумевая, что он понял ее слова. – Один раз. С неделю назад, когда относила ему очередную рукопись… А что такое?
– Старик заболел – похоже, простыл. Как вы, вероятно, знаете, Себастьян Карлович одинок. У него живет только одна служанка…
– А… Почему вы говорите об этом мне? – Варюша преодолела, наконец, непонятное смущение и прямо посмотрела ярко-синими глазами в лицо собеседника.
– Профессор очень тепло отзывался о вас, – ответил Сергей Игнатьевич. – Видимо, он привязался к вам за то время, что вы работаете с ним.
– Нас связывает только работа, которую я выполняю для него, – опустила ресницы девушка. – Но я обязательно навещу его в ближайшие дни! А сейчас… Позвольте, я уйду. Лекция, наверное, уже началась.
– О да, конечно! И простите, Варвара Степановна, что задержал вас. Но мне показалось, что если вы навестите старика, ему будет очень приятно!
– Конечно! Прощайте!
Она уже почти скрылась в коридоре, услышав произнесенное в спину:
– До свидания, сударыня! – и даже сквозь одежду чувствуя спиной обжигающий взгляд изумрудных глаз.
Пролетела по коридору до нужной аудитории и, открыв дверь, пискнула виновато:
– Простите!
Говорившая что-то женщина средних лет с высокой, прямой, как палка, фигурой – преподавательница дисциплины, известной как «Благоразумное ведение домашнего хозяйства» – на миг запнулась, с укором посмотрела на нарушительницу, но все же махнула рукой, что означало, видимо, разрешение присоединиться к остальным слушательницам. Чем не преминула воспользоваться Варвара, юркой рыбкой скользнув на свободное место рядом с Евлалией – не иначе подруга загодя застолбила это место для нее. Стараясь двигаться бесшумно, девушка достала толстую тетрадь, заполненную уже более чем на половину, поставила в круглую выемку на столе чернильницу и вслушалась, стараясь уловить смысл произносимого.
Учеба продолжалась.
Терпения обеих подруг хватило ровно до конца лекций, когда девушки вышли на морозный воздух, держа путь домой.
И вот тогда вопросы посыпались с двух сторон, как горох из дырявого мешка.
– Чего он хотел?
– Так, значит, вы все-таки знакомы?!
– Ах ты, тихоня наша! Такого красавца отхватила! Ой! Девочки! Как там его зовут? – вдруг резко остановилась Мария, отчего Варя едва не врезалась в спину девушки. – Зарецкий?! Батюшки! Так это он и есть!
– Кто – он? – повторила Ляля.
– Так сын князя же, Игнатия Матвеевича Зарецкого! – возбужденно тряся перед собой руками в шерстяных вязаных рукавичках, воскликнула подруга. – Ну, вы что, девочки?! Это же он! Сергей Зарецкий!
– Да поняли мы, поняли! – остановила восторженный поток Евлалия. – И что с того?!
– А ведь неспроста он на нашу мадемуазель Гурьеву обратил внимание?!
Услышав эти слова, девушка звонко расхохоталась, не замечая, что некоторые прохожие обернулись в их сторону.
– Чего ты смеешься? – надула яркие губы Мари. – Разве же я не права?
– Конечно, нет! – с улыбкой ответила Варенька. – Как такой блестящий дворянин мог бы обратить внимание на такую, как я?!
– А почему – нет? – не сдавалась та. – Ты у нас вон какая красавица!
– Это ты у нас – красавица, Маруся! А я – так, самая обыкновенная!..
– Ну, вот скажи ты ей, Ляля! – воззвала к третьей подруге Машенька. – Да у тебя такие глазки чудесные!
– Только и есть, что глазки! – фыркнула Варвара. – Да что толку с того…
– А ведь я думаю, что ты права, Варюша! – неожиданно серьезно произнесла Евлалия, возобновляя движение. – Такой блестящий кавалер, как князь Зарецкий, и внимание будет оказывать равной себе! А мы кто?.. Бесприданницы… А ты, Варенька, не в обиду будь сказано, так еще и сирота. Только бабушка у тебя и есть! И если князь так ведет себя, значит, ему от тебя определенно что-то надо!
– Что надо? – испуганно спросила Варя.
– А что мужчине бывает нужно от женщины?! – поджала губы сероглазка.
Варя вспыхнула, несмотря на то, что на улице было довольно морозно:
– Ляля!..
– А что – Ляля? Попомни мои слова, Варя! И держись от него подальше! Такие красавцы наверняка привыкли брать свое! Любыми способами!
– Ляля, перестань! Чего ты ее пугаешь? – одернула подругу Мария. – Варюша у нас – девушка благоразумная! Она и так ведет себя, как должно!
И приобняла взгрустнувшую Вареньку:
– Ну, все, все! Хватит уже о нем! Лучше подумаем о том, что скоро на реке расчистят каток, и можно будет покататься на коньках…
– Так откуда же у нас коньки? – всплеснула руками Евлалия, с лёгкостью переключаясь на другую тему.
– Эх, вот и видно, что ты приезжая, Ляля! А когда река замерзает, каждый год градоначальник приказывает ради забавы устроить катки. А там можно и коньки взять на время!
– Да кто ж коньки-то бесплатно будет раздавать? – не поверила блондинка.
– Ну, отчего же – бесплатно? Копеечки заплатить, конечно, приходится!
– О, тогда это точно – не про нас! – уныло протянула Ляля.
– Ну, один-то раз можно позволить себе такое удовольствие! – убежденно произнесла Мари. – Вы же позволяете себе каждый месяц наведываться к мадам Марешаль!
– Ну, ты сравнила, – искоса глянула на нее девушка. – То – совсем другое! Это ж какое сладкое удовольствие!..
И она мечтательно прижмурилась, вспомнив о съеденных пирожных.
– И это – удовольствие! – рубанула Машенька. – А ты что молчишь, Варюша? Согласна пойти на каток?
– Да я, девочки, и на коньках-то едва держусь, – ответила без особого желания Варя.
– Не бойся, мы же рядом будем! – засмеялась Ляля, видимо, приняв, наконец, идею Марии. – Да и заработаем мы, в конце концов, на эти коньки!
– Кстати, надо мне сегодня закончить переписывать работу профессора, – вспомнила Варенька. – Да завтра навестить его обязательно!
– А что ж за спешка такая? – полюбопытствовала неугомонная Мария.
– Да вроде хворает он, навестить надо!
– Откуда знаешь? – воззрилась на нее Евлалия.
– Так Сергей же Игнатьевич сказал!
– О-о-о!.. – протянула многозначительно Ляля с хитрым блеском в серых глазах. – А ты его уже по-простому, без церемоний – «Сергей Игнатьевич»!..
– Ляля, ты опять! – с упреком посмотрела на нее Варвара.
– Все, все, молчу! – подняла ладошки в извечном жесте примирения та.
– Ладно, девушки, поспешим! – поторопила подруг Маша. – Кажется, еще холоднее стало! – и она энергично затопала ногами в сапожках по утоптанному снегу.
Ее спутницы без лишних слов прибавили шаг, стараясь как можно скорее оказаться в тепле своего жилья.
Глава 5
Зима, меж тем, уверенно вступала в свои права. Всё крепче становились морозы, особенно в ночную пору. Снега навалило в этом году столько, что дворники только охали, расчищая широкими деревянными лопатами, обитыми по краю полосами жести, дороги и тротуары.
А Варенька с тревогой думала – как же там, в деревне бабушка? И слуг-то осталось всего ничего в последние годы – кухарка Анфиса, горничная Глаша да дворник, конюх да плотник в одном лице – дядька Ефим. Тоже не молодой уже, а работы в господской усадьбе немало. Остальных отпустила барыня Аграфена Марковна, потому что пользоваться трудом работников задаром не позволяла ей совесть – чай не крепостные они, а платить было нечем. Только эти трое верных слуг и остались, не желая оставлять пожилую женщину. Да и некуда было им идти – семьями своими так и не обзавелись, а к жизни в господском доме уже и привыкли.
А еще девушка с нетерпением подумывала о том, что совсем немного времени осталось до окончания курсов, когда получит она бумагу, подтверждающую, что девица Варвара Степановна Гурьева вправе работать учительницей. А большего ей и не надо! Вернется к своей «бабулечке», и опять заживут они вместе – пусть не богато, да зато бок о бок с родным человеком.
После того, единственного разговора в классе с князем Зарецким Варя на следующий же день опять появилась в доме Себастьяна Карловича. Профессор, и впрямь, простыл.
Все та же молчаливая немолодая служанка провела девушку в небольшую полутемную гостиную, где в кресле полулежал укрытый клетчатым пледом профессор. Варенька было кинулась к нему, начала расспрашивать, как тот себя чувствует, но старый ученый поднял морщинистую кисть, делая знак посетительнице не приближаться, а потом промолвил:
– Вот, Варвара Степановна! Угораздило меня хворобу где-то подцепить! Не иначе, как в Публичной библиотеке. Я там на днях был, так многие посетители кашляли. Видно, заразился! Так что вы, голубушка, не приближайтесь, оставайтесь там, в сторонке. Присядьте-ка вон в то кресло… Что, принесли рукопись?..
– Да, Себастьян Карлович, принесла! Простите, не знала я о том, что вы болеете! А то пришла бы раньше… Знакомый ваш, князь Зарецкий Сергей Игнатьевич, вчера только сообщил мне об этой напасти…
– А где ж вы встретились с ним, голубушка Варвара Степановна? – удивился старик.
– Так он сейчас преподает нам на курсах историю – взамен заболевшего профессора Ковалёва…
– Ковалёва? Как же, как же, знаю этого человека! Так, значит, князь, читает вам историю?
– Да, – тихо ответила девушка. – А я вот, яблочек вам принесла, Себастьян Карлович, угощайтесь, да поправляйтесь скорее!
– Спасибо вам, милая барышня! Я всегда знал, что у вас большое сердечко! – улыбнулся в седую аккуратную бородку старик. – Не обессудьте, голубушка, а только с этой хворостью ничего не написал я. Нет пока для вас работы! Простите!
– Да ничего, ничего, господь с вами, Себастьян Карлович! Я же все понимаю!
– Но за сделанную работу я вам, конечно, заплачу! – профессор потянулся к небольшому круглому столику на резных ножках, стоявшему рядом с креслом, и, взяв небольшой колокольчик, позвонил.
В приоткрытую дверь просунула голову в белом чепце служанка:
– Звали, барин?
– Пойди-ка в мой кабинет, Лукерья, да возьми во втором ящике стола мешочек с деньгами. Принеси его сюда! – распорядился ученый.
– Слушаюсь, барин! – поклонилась женщина и исчезла, чтобы через несколько минут вернуться с небольшим полотняным мешочком, в котором позвякивали монеты.
– Подай барышне, Лукерья! – сказал профессор, и служанка поднесла мешочек сидящей в кресле Вареньке, а потом все так же, молчаливой тенью, скользнула к двери и вышла, бесшумно прикрыв за собой высокую дверь.
– Благодарю Вас, Себастьян Карлович, – с благодарностью молвила девушка, пряча мешочек в неизменную сумочку. – Вы так помогаете мне!
– Так ведь и вы помогаете мне, голубушка! Что бы я делал без вашего изумительного почерка? – по его губам скользнула лукавая полуулыбка, и мужчина добавил. – Вот и выходит, что мы оба оказываем друг другу необходимую услугу. Вы ведь здесь совсем одна, без родных, не так ли? – внезапно спросил он.
– Да, – с некоторой заминкой ответила Варя. – Бабушка в дальнем уезде живет. Я с ней уже почти два года не виделась… Только письма и шлем друг другу, – в голосе девушки послышалась тщательно скрываемая грусть.
– Понимаю, понимаю вас, голубушка, Варвара Степановна! – покивал седой головой старый ученый.
И вдруг снова требовательно зазвонил в колокольчик.
Лукерья пришла быстро, а хозяин вдруг произнес, обращаясь к служанке:
– А что, Лукерья, остался ли у нас еще тот капустный пирог, что ты испекла намедни?
– Остался, барин! Как не остаться! Вы ж всего кусочек вчера и изволили съесть.
– Так, замечательно! Просто великолепно! Отрежь-ка половину его да заверни в чистую тряпицу. Принеси сюда – гостье моей дадим с собой гостинец!
– Профессор! – с крайним смущением вскричала Варенька, но тот настойчиво повторил:
– Ты поняла, Лукерья?
– Поняла, барин, – спокойно отозвалась служанка и добавила. – Не извольте беспокоиться: все сделаю наилучшим образом!
Женщина вышла, а Варюша прижала прохладные ладони к загоревшимся щекам:
– Себастьян Карлович, ну, право же – зачем? Мне так неловко!
– А вы не смущайтесь, сударыня! – с притворным ворчанием произнес профессор. – Я ведь и сам был молодым! И так же, как вы, оказался когда-то в огромном чужом городе, где рассчитывать приходилось только на свои силы и способности. И не забыл еще, что случались дни, когда и горбушку ржаного купить было не на что. Считайте, что это я так отдаю долг хорошим людям, которые в свое время поддержали меня!
– Спасибо, Себастьян Карлович! – едва слышно произнесла девушка.
В гостиной показалась Лукерья с аккуратно завязанным узелком:
– Вот, барин! Все готово! И это… Там господин этот пришел – молодой, красивый! Ученик ваш! Пальто в прихожей снимает!
Варюша беззвучно ахнула и едва не вскочила с кресла, намереваясь бежать, но все-таки удержалась, только судорожно вцепилась пальчиками в узел с пирогом.
А в комнату уже стремительным шагом входил Сергей Игнатьевич Зарецкий, держа в руке какую-то яркую прямоугольную коробку:
– Учитель! Как вы? Как чувствуете себя? – громко спросил он.
И тут увидел вжавшуюся в кресло девушку:
– Сударыня? Варвара Степановна?! Вы тоже здесь?! Какой приятный сюрприз! – и улыбнулся уже знакомой Вареньке улыбкой.
– Здравствуйте, – прошелестела девушка, чувствуя, что предательский румянец опять выдал с головой ее смущение.
Однако молодой дворянин деликатно сделал вид, что ничего не заметил, а старый профессор тем временем ворчливо произнес:
– А что ж, Сергей Игнатьевич! Не вам одному посещать меня!
– Да разве ж я против, учитель?! – весело подхватил Зарецкий. – Наоборот, это очень удачно, что мадемуазель Гурьева здесь! А я вот пирожных принес! Прикажите служанке чай поставить!
– Что ж, пирожные – это хорошо! – этак хитренько посмотрел на Варю старый ученый. – Сейчас будем пить чай!
– Ах, нет, Себастьян Карлович! Никак не возможно! И так засиделась я у вас! Пора домой! Мне еще к завтрашним лекциям подготовиться надобно! – вскочила на ноги девушка, прижимая к груди сверток с пирогом. – Простите, господа! Я должна попрощаться!
– Оставайтесь, Варвара Степановна! – глядя на нее своими невероятными глазами, негромко произнес молодой князь. – Вы же знаете, как хороши пирожные в кондитерской мадам Марешаль.
– Простите, – пискнула она и, неловко поклонившись, выпалила, глядя на профессора. – Поправляйтесь, Себастьян Карлович! Я навещу вас через несколько дней!
– Спасибо, голубушка! А то оставались бы к чаю!
– Нет-нет, благодарю вас! Прощайте! – и она бросилась в прихожую, успев, однако, услышать задумчиво произнесенное князем: «Милая девушка!»
В коридоре едва не столкнулась с несущей поднос с чайными приборами служанкой, охнула, бросила: «Простите великодушно!» и унеслась в прихожую. Там поспешно накинула пальто, шапочку и, прихватив узелок с угощением, вылетела на улицу.
– Уф! – шумно выдохнула, потом вдохнула полной грудью морозный воздух и заспешила прочь от дома историка.
Глава 6
В один из дней, многозначительно поблескивая карими глазами, Мария подхватила подруг с обеих сторон под руки и произнесла:
– Девочки! Всё! Свершилось!
Лекции к тому часу уже закончились, и подруги вышли на улицу и сейчас шли неторопливо по тротуару, направляясь в сторону дома.
– Что свершилось? Говори яснее, Маруся! – потребовала Евлалия.
– Каток расчистили! – с торжеством в голосе промолвила та. – А это значит, что сегодня мы с вами идем кататься!
– Ох, нет! Давайте хотя бы не сегодня! – простонала Ляля. – Сегодня мне непременно нужно явиться в контору купца Крупеникова! Там в конторских книгах столько расчетов накопилось – сами же знаете, что последнее время я занята была! А нынче он даже приказчика с запиской послал. Просит прийти и разобраться с цифрами!
– У-у-у… – разочарованно протянула Машенька.
– Ну, тогда – завтра уж непременно!!! И не вздумайте отбояриться! – многозначительно подняла она вверх указательный палец.
– Хорошо! Тогда и я сегодня постараюсь переписать как можно больше профессорского текста! – решила Варвара.
– И как ты только его каракули разбираешь? – покачала головой Ляля. – Это же чистое египетское письмо!..
– Да я привыкла уже! – пожала плечами девушка.
– Он хоть интересно пишет? – спросила Мария.
– Да я стараюсь не вникать в смысл, пишу да пишу, слежу только, чтобы красиво было да понятно.
– Ох, даже и не знаю! Чистописание – не самая сильная моя сторона, – вздохнула Евлалия.
– Зато ты у нас – королева чисел! – приобняла ее за плечи синеглазка и тепло улыбнулась подруге. – Что ж, девочки! Поспешим! А то скоро уже и смеркаться начнет! А работы еще много!
– Да, да! – подхватили подруги. И вскоре все трое разошлись по своим делам.
А на следующий день Мария настояла-таки, чтобы они отправились на каток.
По счастью, день выдался не очень морозный, солнечный и ясный. Как будто сама природа благоволила подругам. До реки они добрались пешком – тратить деньги на извозчика никому не хотелось, да и не было у них лишних денег. А еще следовало заплатить за аренду коньков.
На реке в этот час было многолюдно. Видно, катание на коньках было любимым развлечением у многих жителей губернского города N*. У кого-то были собственные коньки, на которых они шустро рассекали лед, а таким, как наши три подруги, не имеющих своего «снаряжения», предлагали воспользоваться взятыми на время.
Тут же, рядом, были поставлены многочисленные скамьи, на которые можно было присесть и закрепить коньки на подошвах собственной обуви.
Подобрав подходящие пары, девушки надели острые, блестящие на солнце лезвия на свои сапожки и поднялись, уступая место другим желающим.
И тут Варенька почувствовала робость: она слишком мало каталась раньше на коньках – дома, в деревне, ребятишки и молодежь предпочитали салазки, а коньки считали так, баловством благородных господ. Но девушка не могла признаться подругам, что она попросту боится. Боится не удержаться на тонких лезвиях и позорно свалиться при всем честном народе на лед.
Но, как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж! И она покорно позволила приятельницам увлечь себя ко льду. Река на большом протяжении русла была тщательно расчищена городскими службами от снега, так что возможно было довольно далеко мчаться по прямой вдоль берега, никуда не сворачивая.
Сверкающий на ярком солнце лед радовал своей прозрачностью. Горожане с упоением катались в разных направлениях, детвора с визгом и криками восторга носилась, ловко обгоняя взрослых, да и те развлекались, как могли – особенно те, кто были из простого сословия. Но и важные дамы и господа не отказывали себе в удовольствии с ветерком прокатиться по замерзшей реке.
Подруги уже встали на лед, приплясывая от нетерпения, а Варя все не могла решиться.
– Ну, что же ты, Варенька! Давай! Смелее! Иди к нам! – крикнула задорно Мария.
А Ляля просто помахала рукой, подзывая девушку.
– Вы не ждите меня, девочки! Я тоже приду, – попробовала было отговориться та, но подруги не хотели ничего слушать.
Со звонким хохотом они подхватили по локти нерешительную Варвару и повлекли ее по сверкающему льду. Вскоре троица оказалась на самой середине реки, и только тогда подруги отпустили Варю.
Нарезая круги вокруг нее, Евлалия заливисто хохотала. Ей вторила звонким смехом раскрасневшаяся от небольшого морозца Машенька.
– Девочки, вы не ждите меня… Я покатаюсь тут потихоньку… А вы наслаждайтесь!
– Точно справишься без нас? – оборвав смех, внимательно посмотрела на нее Мари.
– Конечно! Даже и не беспокойтесь обо мне! Немножко-то кататься я умею! – заверила подругу Варя.
– Что ж, смотри! – с сомнением произнесла Ляля.
– Ступайте, ступайте, девочки! – замахала на них ладошкой в вязаной пушистой рукавичке Варенька. – Я тут покатаюсь…
– Ладно! – и, взявшись за руки, девушки быстро помчались по ледяному полотну реки.
Варвара несколько минут смотрела им вслед, приложив ладонь козырьком к глазам, а потом сделала один скользящий шаг вперед, затем другой… И с замиранием сердца почувствовала, что теряет равновесие. Суматошно взмахнула руками, стараясь выровняться, но безуспешно. И больно приложилась бедром к твердому льду, свалившись наземь.
Охнула, с шипением выпустила воздух сквозь зубы и попыталась встать, но коньки разъезжались, и девушка чувствовала себя беспомощной, как перевернувшийся на спину жук. К глазам подступили непрошеные слезы, и она закусила губу, стараясь не разреветься от какой-то глупой, детской обиды.
И в тот же момент чьи-то руки подхватили ее сзади под мышки и одним сильным рывком вздернули вверх, ставя на ноги, а знакомый бархатный голос произнес над ухом:
– Осторожнее, сударыня!
Варя с изумлением начала оборачиваться, сморгнув капельки с ресниц, и встретилась с улыбающимся взглядом изумрудных глаз:
– Вы?!
А он уже с беспокойством хмурил черные брови, пригасив улыбку:
– Сильно ударились?
– Н-нет…
Мужчина опустил, наконец, руки, но только для того, чтобы протянуть ей правую ладонь в дорогой кожаной перчатке:
– Идемте, я провожу вас!
– Не стоит, князь! Я…
– Сударыня! Варвара Степановна! – проникновенно произнес он. И легкая улыбка тенью скользнула по красивым, причудливо обрисованным губам. – Не стоит бояться меня! Я просто хочу избавить вас от еще одного неприятного падения!
– Я такая неловкая… Не очень хорошо держусь на коньках… Это точно – не моя сильная сторона! – пролепетала Варя. Почему-то ей не хотелось выглядеть слабой неумехой в глазах этого мужчины.
– К счастью, я знаю вашу сильную сторону!
– Что? – растерялась она вконец.
– Я имею в виду ваш каллиграфический почерк! – пояснил Сергей Игнатьевич.
– А… – протянула Варенька.
– Так вы доверитесь мне? – спросил Зарецкий, так и продолжая держать на весу руку с протянутой к ней ладонью.
– Право же… Мне неловко… – пробормотала девушка.
– А хотите, я научу вас кататься? – вдруг произнес он.
– Но… Я не смею отвлекать вас…
– Мне будет только в радость, Варвара Степановна! – и он мягко обхватил ее ладошку в рукавичке пальцами, затянутыми в перчатку. – Не бойтесь! Я не позволю вам упасть! Давайте же!
– Ну-у… Если вы настаиваете…
– Разве смею я настаивать? Лишь смиренно прошу вас покататься со мной! – в его зеленых глазах плясали лукавые искорки, однако лицо было серьезным.
И девушка сдалась.
– Что ж, будь по-вашему!
Следующие полчаса Сергей, бережно и деликатно поддерживая Вареньку за талию, учил ее держать баланс, правильно скользить по льду, и в итоге она начала чувствовать себя более уверенно. И даже получала уже некое удовольствие от самого процесса катания.
А может быть, это было оттого, что рядом находился этот невероятный мужчина, который получал искреннее удовольствие, катаясь об руку с девушкой.
В какой-то момент его окликнули:
– Сергей! Мы возвращаемся! Ты идешь?
Посмотрев в ту сторону, Варюша заметила компанию богато одетых молодых людей, среди которых были нарядные дамы, и с грустью подумала, что вот и кончилось ее веселье.
Однако, к ее удивлению, Сергей Игнатьевич крикнул:
– Нет, я остаюсь! Ступайте без меня!
И сердечко девушки на миг замерло, а потом вновь радостно забилось в груди. А мужчина, не обращая более внимания на приятелей, повернул лицо к спутнице и произнес тихо:
– Я еще покатаюсь! Вы ведь составите мне компанию, Варвара Степановна?
И при этом с таким ожиданием смотрел на нее, что девушке ничего не оставалось, как согласно кивнуть.
Они плавно скользили по льду, держась за руки, и Варенька вдруг подумала, что готова двигаться вот так вечность, лишь бы только Сергей Игнатьевич не отпускал ее, держал вот так ее руку в своей крупной сильной ладони и смотрел на нее с теплой улыбкой на устах.
А потом внезапно рядом оказались ее подруги, поклонившиеся князю и начавшие щебетать, как две птички. Зарецкий отвечал им учтиво, только однажды заметил, что не следовало им оставлять одну подругу, которая не слишком уверенно держится на коньках. Мария виновато покосилась на Варюшу, и та поспешила успокоить ее:
– Нет-нет, все в порядке, Сергей Игнатьевич! Я сама попросила о том девочек! И потом… Вы же помогли мне!..
– Вы всегда можете рассчитывать на меня, сударыня, – слегка поклонился князь.
А Евлалия приоткрыла рот и округлила светлые глаза. Варя едва заметно сдвинула брови, делая знак подруге не выказывать столь явно своих эмоций, но мужчина, кажется, ничего не заметил.
А Мария сказала:
– Девочки, нам уже пора!
Ляля горячо ее поддержала, а на личико Варюши набежала легкая тень.
Мужчина же, серьезно глядя на ее подруг, произнес:
– Сударыни! Позволите ли вы мне еще немного завладеть вниманием Варвары Степановны? Клятвенно обещаю, что провожу вашу подругу до самого дома и доставлю в целости и сохранности!
Варвара удивленно вскинула на мужчину ярко-синие глаза, но он смотрел только на Евлалию и Марию, поочередно переводя взгляд то на одну, то на другую.
– Кхм, кхм… А сама Варенька что же молчит? – прокашлялась Ляля.
И она, словно кто-то другой двигал ее губами, произнесла:
– Да, девочки! Не беспокойтесь, идите! Сергей Игнатьевич просто еще немного поучит меня кататься…
– М-м-м… Но не задерживайся допоздна! – предупредила Евлалия, многозначительно глядя на подругу.
– Не извольте беспокоиться, мадемуазель! Никто не посмеет обидеть Варвару Степановну! Сегодня она под моей защитой!
Теперь округлила свои глаза уже Маша. Однако же, вскоре подруги ушли. А Зарецкий обратил взор на Вареньку:
– Что ж, продолжим, сударыня?
– Продолжим! – доверчиво повторила она.
Глава 7
Они катались еще не менее часа, от души веселясь. Варвара перестала бояться падения и наслаждалась стремительным скольжением по катку. Когда же она вконец запыхалась, князь, заметив это, предложил на этом закончить «урок катания», как он выразился, и они направились к скамьям.
Варюша села на деревянное сиденье и хотела уже было расшнуровать веревки, удерживающие коньки на сапожках, но Сергей вдруг, одним стремительным движением присел на корточки перед девушкой и, глядя на нее снизу вверх, негромко спросил:
– Вы позволите?..
Девушка, закусив нижнюю губу, несколько секунд смотрела в красивое мужское лицо, а потом медленно кивнула.
Князь ловко распутал веревки и снял коньки с ее сапожек, выпрямившись, связал вместе так, чтобы пара не могла потеряться, а потом протянул веревки девушке:
– Подержите ненадолго!
Она механически приняла холодные лезвия, а мужчина сел рядом и быстро стянул собственные коньки. Так же привычно связал их крепления узлом и только потом взглянул на спутницу, протянув ей ладонь:
– Идемте, сударыня!
Варя, как завороженная, подала ему руку и зашагала рядом.
Они сдали арендованные девушкой коньки и неторопливо пошли по протоптанной в снегу дорожке.
– О! – воскликнул Сергей Игнатьевич, заметив находящегося неподалеку сбитенщика со своим товаром. – Желаете горячего сбитня, Варвара Степановна? Вы не озябли?
– Нет, мне тепло, – тихо откликнулась девушка, однако он решительно потянул ее к торговцу.
– И все равно, позвольте мне угостить вас сбитнем! В такую погоду горячий напиток – самое то! – весело сказал мужчина.
Он купил две больших кружки горячего, исходящего ароматным паром сбитня, и, остановившись в стороне, они с удовольствием пили согревающий пряный напиток, и Сергей с какой-то доброй улыбкой на устах наблюдал, как Варя старательно дует на кружку, округляя губы, чтобы не обжечься.
Потом они поднялись от реки и оказались на городских улицах. Зарецкий предложил взять извозчика и довезти ее до дома. И Варя вновь не нашла в себе сил отказаться, почувствовав усталость от этого насыщенного движением, но такого радостного дня.
После они ехали в поставленном на полозья по случаю зимы экипаже, и Сергей Игнатьевич как будто невзначай нашел ее руку в рукавичке и более уже не отпускал. Они приехали, но князь сделал извозчику знак, чтобы тот подождал его, и прошел вместе с девушкой к самому крыльцу довольно обшарпанного дома.
– Так вы здесь живете? – спросил он спокойно.
– Да, мы вместе с Лялей снимаем здесь угол, – ответила Варвара и тут же исправилась. – С Евлалией.
– Понятно! – он развернулся всем корпусом к девушке и внезапно взял ее правую руку, одним движением стянул рукавичку с ладошки и коснулся губами тыльной стороны кисти. – Варвара Степановна! Варенька!..
