Татьяна Ткачук
Дикарка и ненаследный князь
Мальчишка с завистью наблюдал за ним – сам он держался у берега, похоже, не умея плавать. Мощными гребками Дхар достиг центра озера – там уже было холоднее, видимо, на дне били глубинные ключи, развернулся и направился обратно. Актэр уже намылился и сейчас активно растирал все тело, потом присел, скрывшись с головой, и тут же поднялся во весь рост, мотая головой, как мокрый пес, так что брызги с длинных волос, завивающихся крупными кольцами, летели широким веером. Зачерпнул обеими ладонями полупрозрачную воду, умылся и взглянул на мужчину:
– Ловко у тебя получается!
– А ты разве не умеешь? – удивился тот.
– Нет, откуда? А ты где научился?
– Не знаю, – беззаботно пожал широченными плечами, на которых блестели капли воды. – Мне кажется, я всегда умел плавать…
– Наверное, ты жил раньше где-то у реки. Или у моря, – мечтательно произнес подросток. И шмыгнул носом. – Говорят, море – оно вообще без берегов…
– Кто тебе это сказал? – засмеялся мужчина, беря в руки лежавшее на траве мыло. От него пахло какими-то цветами и травами. Начал намыливаться
– Ну-у… – протянул Актэр. – Дома, в Дирвене… неподалеку от нас жила семья купца. Его сын, Джалих, хвастался, что отец плавал за товарами в само Южное королевство!..
– В Южное королевство? – недоверчиво переспросил Дхар, намыливая свои длинные черные волосы. – Да нет! Это он тебе наврал!
– Откуда ты знаешь?! – не понял подросток.
– Да потому что Южное королевство ни с кем не ведет никаких дел и живет замкнуто вот уже много десятилетий!
– А это ты откуда знаешь?! – с подозрением воскликнул парнишка.
Мужчина замер, не мигая смотрел некоторое время на Актэра, а потом мотнул головой, словно отгонял от себя каких-то насекомых, и растерянно произнес:
– Не знаю, откуда… Знаю, и всё!
Решительно выбрался на берег, положил брусок мыла подальше от воды, чтобы не утопить, и вернулся в водоем, вымывая из волос пену и мелкие песчинки, которые набились в прическу, пока он лежал без сознания в песках.
Затем забрал свою одежду и, снова войдя в воду, тщательно прополоскал сначала штаны, а затем и рубаху, отжал их и принялся одеваться на траве, предварительно вытершись мягким полотном.
Мальчик тоже вышел из воды, обтерся куском полотна, выданного сестрой, и, наскоро обсушив волосы, облачился в чистую одежду.
Дхар подождал, пока подросток закончит, а потом они направились к глиняному строению. По пути им навстречу попался Зумран, который тоже решил заняться водными процедурами. Кивнув парням, сказал:
– Если хотите пить, Джайлунэ сделала травяной отвар – там успокаивающие травки. На ночь хорошо будет – спокойный сон принесет…
– Хорошо, атаи, – отозвался сын, и они разошлись каждый в свою сторону.
– Слушай, а справлять нужду?.. – вдруг спросил молодой человек. – Ну, если вдруг ночью захочется…
– А, это! – понимающе мотнул кудрявой головой Актэр. – Там, за деревьями, у границы песков, растут кусты. Мы обычно ходим за них, чтобы не видно было другим.
– Что, и никак не огорожено? – покосился на него сбоку Дхар.
– А зачем? Это же не в селении… – в свою очередь, недоуменно воззрился на брюнета парнишка. – Да и потом… Ты ведь все равно свои дела в песок сделаешь…
– А, ну да…
– Только закопать все не забудь, – хихикнул подросток.
– Тьфу ты! – махнул на него ладонью мужчина и тоже засмеялся.
5.
Они дошли до стоянки. Девушка хлопотала у костра, на котором, видимо, незадолго до этого вскипятила воду, чтобы заварить чай. Увидев пришедших, улыбнулась:
– Выпейте травяного отвара!.. Крепче спать будете! Завтра предстоит целый день добираться до следующей стоянки…
– Дай мне, сестрица, – попросил Актэр, опускаясь на циновку у низкого стола.
Девушка наполнила чашки:
– Садитесь!
– Джайлунэ, – обратился к ней брюнет, – а куда можно повесить выстиранную одежду?
– О, вы и постирали?! – удивилась девушка. – Молодцы какие! У нас в тюках есть длинные веревки. Можно натянуть одну между стволами – за ночь все высохнет!
– И правда, – кивнул мужчина. – Дашь мне веревку?
– Конечно, сейчас принесу! – она быстро зашла за домик, там, у стены лежали кучей тюки и мешки, снятые с медаров, чтобы животные могли, как следует, отдохнуть перед предстоящим переходом через пески.
Вскоре она вернулась, держа в руке свернутую кольцами прочную веревку и бросила:
– Идем! Я знаю, где можно сделать это! – и обратилась к брату. – Актэр, не забудь привязать медаров, чтобы не разбрелись по пустыне. И Гнедому спутай передние ноги!
– Я помню, сестра! – откликнулся парнишка, с наслаждением попивая горячий ароматный отвар.
Девушка пошла впереди. Дхар следовал за ней, держа в одной руке влажную одежду. Длинные волнистые волосы облачком летели за спиной девушки. И вдруг у него возникло жгучее желание прикоснуться к ним, ощутить мягкость длинных черных прядей. Мужчина даже протянул вперед руку, но вовремя очнулся и отдернул пальцы.
«Ты совсем с ума сошел!» – мысленно одернул он себя и даже с силой сжал пальцы в кулак, чтобы не поддаться своему желанию. Девушка же, не заметив его порыва, вскоре остановилась между двумя гладкими стволами пальм и, найдя конец веревки, обернулась к мужчине:
– Сейчас я привяжу веревку, а ты повесь рубаху и штаны. Надо мне будет сходить и за вещами Актэра!
Она принялась обматывать вокруг дерева веревку и закрепила конец ее крепким узлом, затем прошла до второй пальмы и, натянув веревку посильнее, завязала и ее. Все это время молодой мужчина стоял неподвижно, наблюдая за ее действиями. Вот девушка закончила и, подойдя к нему, негромко сказала:
– Давай, помогу!
Решительно забрала у Дхара рубаху, отвернулась вполоборота от мужчины и с силой встряхнула вещь в воздухе, распрямляя ее таким образом. Перекинула через веревку и проделала то же самое с его штанами.
Мужчина не успел возразить, как его вещи уже висели между стволами пальм.
Между тем, почти совсем стемнело, крупные звезды высыпали на черном бархате неба. И лишь у самого горизонта, розовела полоска заката. На фоне ее стволы высоких деревьев казались угольно-черными силуэтами.
И Дхар вдруг обеспокоился:
– А ночью из пустыни не могут прийти… какие-нибудь хищники?
– Не знаю, – ответила она. – Раньше никогда такого не бывало!
Навстречу им поднялся вернувшийся после купания Зумран: он подбрасывал в костер ветки, чтобы осветить пространство.
– Где вы были? – спокойно спросил он, заметив дочь и брюнета.
– Вешали вещи Дхара. Ты ведь тоже выстирал свои, отец? – спросила девушка.
– Да, дочка!
– Давай сюда! – протянула она руку. – Все равно мне нужно повесить одежду Актэра!
– А где твой брат?
– Я здесь, атаи! – откликнулся ломким баском подросток. – Отходил по нужде перед сном.
– Что ж, пора и нам на боковую, – решил бородач. – А ты в темноте не ходи, девочка! Сын! – позвал он.
– Зумран! – перебил его молодой мужчина. – Позволь, я провожу Джайлунэ и прослежу, чтобы она благополучно вернулась к дому.
– Да? – кочевник точно размышлял, стоит ли доверять недавнему незнакомцу. Но потом, видно, вспомнил о данной клятве, о долге жизни, и кивнул бородой. – Ладно, ступайте! А потом сразу ложитесь. Завтра с рассветом отправимся, пока не слишком жарко…
– Я еще дам целебное питье Дхару, – сказала девушка. – А потом сама искупаюсь!
– Смотри, осторожнее у воды! – предупредил отец.
– Конечно, атаи! Я буду очень осторожна, – заверила Джайлунэ, беря в охапку мокрую одежду своих мужчин.
Но молодой брюнет решительно забрал вещи у нее:
– Дай мне!
– Зачем?! – запротестовала девушка. – Я и сама могу!..
– Конечно! Можешь, я верю. Но позволь помочь тебе! Хотя бы этим отплатить за то, что выхаживала меня, – и улыбнулся.
И улыбка эта до неузнаваемости изменила его строгое, серьезное лицо, превратив в один миг мужчину в писаного красавца. Джайлунэ замерла, засмотревшись на него, а потом замотала головой, словно сбрасывая наваждение, и, резко развернувшись, заспешила к пальмам, услышав за спиной тихий смешок. Но сделала вид, что ничего не слышала.
Назад они вернулись довольно быстро. Зумрана и Актэра видно не было – наверное, они уже устроились на ночлег в домике. Девушка дала своему «пациенту» еще один крошечный глиняный кувшинчик со снадобьем, заткнутый деревянной пробкой, обернутой кусочком ткани, и заставила мужчину выпить его полностью. Затем Дхар спросил:
– Может, мне все-таки проводить тебя?
– Как ты это себе представляешь?!
– Обещаю, я не буду смотреть!
– Нет, Дхар! Это лишнее, – решительно ответила девушка и шмыгнула в дом, взять чистую одежду.
Мужчина, тем временем, решил сходить к окраине оазиса по нужде, а когда вернулся, Джайлунэ уже ушла на противоположный берег водоема, и лишь четкий силуэт был виден на фоне светлой воды, в которой отражались бесчисленные звезды.
Мужчина решил все же дождаться ее возвращения. Сел на траву, всматриваясь в то, что происходило на дальнем берегу пруда. Ночь была безлунной, поэтому он ничего особо не мог рассмотреть – догадался лишь, что девушка сначала закрутила длинные волосы узлом – видимо для того, чтобы не намочить их, затем скинула длинное платье и узкие штаны и, оставшись в какой-то тонкой сорочке, замерла на некоторое время, будто прислушиваясь (брюнет забыл, как дышать), а потом быстро скинула и последнюю деталь одежды, после чего с шумом ворвалась в воду и взвизгнула, видимо, от контраста между температурой воды и собственного тела.
Мужчина вскочил на ноги, порываясь бежать и спасать, однако все уже стихло. Девушка мылась. И он снова опустился на траву, чувствуя, как широкие штаны вдруг стали тесными. Однако же не сдвинулся с места до тех пор, пока молодая кочевница не повторила в обратном порядке весь процесс одевания и, забрав полотенце и выстиранное платье, направилась к дому. Он скрылся в тени, падающей от стены дома на траву, и, лишь когда дочь Зумрана подошла к дому, отделился от стены, вызвав у нее испуганный вскрик.
– Джайлунэ! Это я!
– Ты что – следил за мной?!
– Нет, я не подсматривал, правда! Просто подумал, что ты захочешь повесить выстиранную одежду, а уже… совсем стемнело… ну и… – замялся он, чувствуя себя зеленым мальчишкой, впервые подсматривающим за купающимися женщинами.
Девушка вздохнула:
– Здесь ведь никого нет, кроме нас! Ну, что со мной может случиться?.. – и вдруг хихикнула, внимательнее посмотрев на него.
– Что такое?.. – не понял мужчина.
– Ты – такой смешной сейчас!
– Не понял! – обиженно протянул Дхар. – «Смешно-о-ой»?!
– Ой, я не то хотела сказать! Просто волосы после купания в разные стороны торчат, так забавно, – стушевалась девушка.
Сунув руку в потайной карман платья (уже другого, надетого после купания в озере), она что-то вытащила из него и протянула молодому мужчине:
– Вот, возьми! Можешь оставить себе – у меня еще есть!
– Что там? – в темноте Дхар не мог рассмотреть небольшой плоский предмет, лежащий на узкой ладошке Джайлунэ.
– Это мой гребень, бери, не бойся! Он чистый! А насекомых у меня нет, и отродясь не бывало! Мама с детства приучила нас с братом держать свое тело в чистоте…
Мужчина громко фыркнул, покосившись на уже вновь распущенные длинные волнистые волосы кочевницы, и быстрым движением сцапал гребешок.
– Спасибо! Воспользуюсь! И всё равно! Негоже девушке одной бродить в темноте! – проворчал он упрямо. – Идем, провожу уже тебя! Да надо ложиться! Что твой отец сказал?! Завтра на рассвете отправляемся!..
– Ну, хорошо, идем, – сдалась Джайлунэ, и мужчина порадовался про себя, что она так легко согласилась – не нужно будет понапрасну тратить время на уговоры.
Они быстро сходили к веревке, натянутой между пальмами и так же быстро вернулись. На ощупь пробрались к своим тюфякам в доме, и вскоре Дхар услышал мерное дыхание заснувшей девушки.
Сомкнул веки и подумал: «Что же со мной приключилось?.. И как меня зовут?..»
А вскоре плавно уплыл в страну сновидений.
6.
Ему снился сон. Одетый в роскошную, богато отделанную золотой нитью одежду, он шел по прекрасным залам и переходам, которым впору быть в каком-нибудь величественном дворце. Высокие потолки, отделанные росписью кисти талантливейших художников, задрапированные бесценными ханьскими шелками стены, на которых висели парадные портреты в золотых резных рамах, искуснейшие хрупкие вазы, доставленные из Бхараты, стоящие в нишах прямо на полу, тяжелые многоярусные люстры с тысячами магических свечей, ярко освещавшие просторные помещения… Бесконечные анфилады комнат, поражавших роскошью. Но он давно привык к этой роскоши, потому что с рождения жил в ней.
А потому шагал по дворцу быстро, не глядя по сторонам, явно торопясь куда-то. Во сне он понимал, что должен встретиться с кем-то очень важным, с кем-то, кто ждет этой встречи и беспокоится о нем. И подспудно опасался, что человек просто не дождется, уйдет, и тогда с ним (тем, кто видел сон) случится что-то неприятное и страшное.
Навстречу ему попадались люди – мужчины и женщины, но он никого не мог узнать, все они оставались для него незнакомцами, чужими и равнодушными, хотя и низко кланялись ему и расплывались в притворных, фальшивых улыбках. Он молча кивал им и устремлялся дальше.
И вот – о, удача! – за одним из поворотов он заметил спину высокого светловолосого человека, который тоже шел – в том же направлении, что и он, а значит, удалялся.
И тогда он изо всех сил припустил за человеком. Успел. Нагнал. И когда уже протянул руку, чтобы коснуться плеча блондина, тот вдруг резко обернулся – так что длинные белокурые пряди вихрем взметнулись вокруг красивого голубоглазого лица – и, увидев того, кто его догонял, сначала шумно выдохнул с явным облегчением, а потом расплылся в широкой счастливой улыбке, показавшей ровные белые зубы:
– Рад!..
Он хотел что-то ответить, но вздрогнул всем телом и… проснулся, в первые мгновения не понимая, где он находится. Вокруг было темно – хоть глаз выколи, однако несколько минут спустя глаза мужчины привыкли к темноте, которая перестала быть сплошной. А затем он приподнялся на локте и не столько увидел, сколько угадал, что в помещении без окон находятся еще как минимум трое людей – именно столько смутных силуэтов угадывалось на полу у стен. А потом вспомнил и имя – Дхар. Это не было его именем, данным при рождении, но последние дни окружающие звали его именно так.
***
Молодой человек бесшумно опустился на тюфяк, на котором он спал. Все картины только что увиденного сна вновь отчётливо встали перед его мысленным взором. Блондин казался ему смутно знакомым, и что-то подсказывало Дхару, что до удара по затылку, которым его «наградили» те, кто бросил умирать в песках, он очень хорошо знал этого белокурого красавца. Более того, их связывало очень многое.
Дхар снова вспомнил, как голубоглазый произнес одно только слово: «рад». Что это было? Что он хотел сказать этим? Что он рад видеть Дхара? Рад тому, что Дхар догнал его? Или что-то, совсем другое?.. Брюнет потёр пальцами виски, словно это могло ему помочь вернуть память, однако чуда не произошло. И, осторожно поднявшись с тюфяка, чтобы не потревожить других спящих, мужчина бесшумно надел сапожки, стоявшие тут же, на полу, и прокрался к навесной деревянной двери, прикрытой ночью.
К его удаче, дверь не заскрипела, поэтому парень спокойно выбрался наружу. Ночь подходила к своему концу, и тоненькая светлая полоска занимающегося рассвета уже забрезжила на горизонте, подсвечивая стволы пальм. Вокруг стояла тишина. За ночь воздух пустыни стал заметно свежее, и Дхар невольно поежился и обхватил себя руками. Он решил удалиться к кустам, за которыми можно было справить нужду. Когда насущные дела были сделаны, мужчина вспомнил о гребне, врученном ему девушкой, и хмыкнул. Зеркала у него не было, поэтому увидеть себя никакой возможности не представлялось. Брюнет сунул руку в карман, который был и в рубахе Зумрана, в боковом шве, и вынул вещицу, вырезанную из кости какого-то крупного животного. Попытался прочесать спутавшиеся темные пряди и зашипел от боли. За несколько дней его причёска превратилась в настоящий колтун, и теперь, чтобы привести волосы в порядок, нужно было сначала намочить их. Решено! Он отправился к озеру. Заодно и искупается! И Дхар бодро зашагал к месту вчерашнего купания.
Вода озера за ночь ощутимо остыла и поначалу, в первые минуты показалась молодому человеку обжигающей кожу. Но он решительно погрузился в водоем и быстро поплыл на середину, резкими движениями рук разгоняя кровь и согреваясь. Три раза сплавал туда и обратно, затем, посчитав, что достаточно взбодрился, вернулся на берег и, выйдя на траву, отжал от воды волосы и первым делом тщательно расчесал черные пряди, спускавшиеся ниже широких плеч. Когда влажные волосы гладкой волной легли по обеим сторонам заросшего темной щетиной лица, парень отложил гребешок, провел ладонями по всему телу, стирая оставшиеся капли воды, а затем быстро оделся, сунул ноги в сапожки, а гребень – в карман и отправился к глиняному домику.
Там временем вокруг стало заметно светлее, вокруг уже была та серая хмарь, которая предшествовала наступлению настоящего утра.
Каково же было его изумление, когда, подходя, он увидел девичью фигурку, суетившуюся у практически погасшего костра. Девушка пыталась разжечь огонь, чтобы приготовить завтрак перед отправлением. Увидев приближающегося мужчину, она отчего-то смутилась, отвела взгляд, а потом снова, уже открыто взглянула на него:
– Дхар?.. Ты где был?
– Ходил поплавать, – скупо улыбнулся он.
– Поплавать?! – расширила она глаза. – А разве ты умеешь?..
Да, – кратко ответил мужчина. И перевел разговор. – Огонь разводишь?
– Угу, – промычала она, возвращаясь к своему занятию.
И тут же почувствовала, как рядом на корточки опустилась крупная мужская фигура, от которой пахло озерной водой, свежестью и еще чем-то неуловимым, но неожиданно приятным:
– Давай, я займусь костром, а ты – завтраком, – и мягко, но решительно забрал из девичьих пальчиков огниво.
Джайлунэ, повернув голову, посмотрела сбоку на мужчину, и Дхар вдруг увидел, что глаза у нее – необычного цвета: и не серые, и не карие, а что-то среднее, смесь этих двух красок. И внезапно осознал: песок! Точно такого же оттенка песок в пустыне Ахарани.
Он, не моргая, вглядывался в эти красивые глаза, опушенные длинными черными ресницами, и девушка тоже замерла, как крошечная мышка под взглядом грозного большого кота. Неизвестно, сколько они так сидели перед потухшим костром, но позади раздался слегка хрипловатый со сна голос Актэра:
– О! А что это вы делаете?!
От неожиданности девушка подскочила, ноги ее заплелись, и она едва не упала на траву – Дхар молниеносным движением выбросил вперед руку и ухватил ее за локоть, удержав от позорного падения. Укоризненно покачал головой и тихо цокнул языком, а потом невозмутимо поднялся и повернулся к парнишке:
– Огонь разводим – разве непонятно?! Выспался?
– Ага! А где отец? Его нет внутри…
Джайлунэ освободилась из хватки мужчины и отошла в сторону, отвечая брату:
– Отец отошёл… за кусты…
– Сестрица, есть хочется! – шмыгнул носом подросток.
– Скоро будет завтрак. А ты бы сходил к деревьям да собрал белье – оно наверняка уже высохло за ночь! – распорядилась девушка, направляясь за котелками.
– Ой, а чего сразу я-то?! – заканючил парень.
– Хорошо, могу и я пойти, – вкрадчиво начала сестра. – Но тогда завтрак – на твоей совести! Или вот костер еще развести можешь! А за одеждой и веревкой Дхар сходит! Пойдёшь, Дхар? – с той же интонацией обратилась она к брюнету.
– Отчего ж не сходить? – принял правила игры тот. – Актэр, держи кресало!
– Эй, вы чего?! – попятился мальчишка. – Да ладно, ладно! Пошутил я! Пойду, принесу белье!..
– Веревку не забудь забрать! – звонко крикнула ему вслед Джайлунэ.
А потом они с мужчиной обменялись понимающими взглядами и одновременно прыснули. И снова занялись каждый своим делом.
Вскоре на площадке перед строением появился Зумран, уже успевший проверить медаров и Гнедого и переведший их на другое место, где трава была свежее. А несколько минут спустя вернулся и Актэр, неся целую охапку чистой одежды. Веревка, сложенная кольцами, висела на его левом плече.
– О, сынок! – приветствовал его бородач. – Давай веревку, положу ее в тюки, чтобы не забыть! И, кстати, сын! Помоги-ка мне! Неси из домика тюфяки, положи их один на другой в кибитку. А потом давай соберем и упакуем то, что уже точно не понадобится!
– Сестра! А куда вещи-то стираные? – спросил подросток.
Она на минутку отвлеклась от готовки – что-то нарезала на деревянной доске – и попросила:
– Сложи, пожалуйста, аккуратнее. И надо положить в мешок…
– Я могу надеть свою одежду, – сказал Дхар.
Но Зумран покачал головой:
– Не надо! Ходи пока так – удобнее будет! Вот вернемся в Дирвен – тогда и переоденешься!
– Спасибо, Зумран! – с благодарностью произнес молодой человек. – За всё спасибо!
– Не благодари! Мы ничего особенного не сделали! – притворно проворчал кочевник.
А Дхар тихо подхватил:
– Да, ничего!.. Только спасли от смерти…
– Ладно, ладно! Разве ты на моем месте не сделал бы то же самое? – похлопал его по плечу бородач и опять позвал сына. – Актэр! Идем! Не будем терять время!
– Давайте, и я вам помогу! – предложил брюнет.
– Давай! – кивнул старший из мужчин.
Некоторое время им понадобилось, чтобы запаковать тюки и надеть их медарам на спины между двумя горбами, связав мешки попарно. Животные неохотно поднимались на голенастые ноги, повинуясь командам хозяина, люди нагружали их поклажей и пока оставляли в покое.
Тем временем от костра разнесся аромат свежей пищи, и Джайлунэ звонким голосом позвала мужчин к столу. Они оставили пока медаров в покое и потянулись на площадку перед домом. А вскоре уже сидели на циновках вокруг и с аппетитом уплетали ароматную наваристую кашу с вяленым мясом.
А еще через час маленький караван из запряженной в кибитку лошади и нескольких медаров, часть из которых несла на себе тюки и мешки со скарбом, а на трёх сидели люди, выдвинулась в пустыню, направляясь маршрутом, который был лишь в голове бородатого Зумрана.
7.
Они были в пути целый день. Наверное, никогда до этого Дхару не приходилось так долго находиться в седле, а уж верхом на таком необычном скакуне – и вообще никогда. Конечно, пару-тройку раз они делали коротенький привал – справить нужду, выпить немного воды – и снова продолжали путь. Однообразные бесконечные барханы, по которым горячий ветер легкими струйками гонял коричневато-серый – в тон глазам юной кочевницы – песок. Все путешественники вынуждены были переодеться в просторные длинные одежды с широкими рукавами, как можно больше закрывавшие кожу от палящих солнечных лучей, головы мужчины обмотали полосами белой ткани, а Джайлунэ накинула широкое, белое же, покрывало поверх волос.
Правда, отец несколько раз отправлял девушку под защиту полога фургона, и она не возражала, потому что постоянно оставаться под немилосердным солнцем даже привычной к этому климату имранке было сложно.
Как ни странно, Дхар переносил жару довольно сносно, хотя где-то в глубине души, на самом ее донышке, в нем таилась мысль, что ему привычнее холод, нежели жара. Но он боялся пока углубляться в размышления, очень надеясь на то, что память сама подскажет ему то, что с ним было раньше.
Пару раз за день они прямо на медарах перекусывали какими-то сухими хлебцами, запивая их приготовленным девушкой еще на стоянке травяным отваром, который довольно неплохо утолял жажду. Хлебцы эти не слишком притупляли голод, но никто не роптал, зная, что до ночи им надо добраться до следующего оазиса, который назывался Румхара. Там был с десяток домов, в которых постоянно обитали семьи, решившие осесть в этом месте. А еще была пара лавок, в которых можно было купить продукты и самые разнообразные предметы – одним словом, тысячу мелочей.
И, естественно, как всегда бывает в таких поселениях на пути караванных троп – небольшой караван-сарай, нечто вроде постоялого двора, где путешественники могли остановиться на ночлег, выложив хозяину нужное количество монет.
К такому караван-сараю и завернули на закате дня измученные жарким днем путешественники. Шустрые работники быстро устроили медаров на отдых, а лошадь поставили в специально устроенную для этого конюшню. Хозяин – немолодой толстый имранец, давно знающий Зумрана, который много лет останавливался с семьей у него на постой, радушно встретил гостей и разместил их в двух смежных комнатах – девушку с отцом, а Дхара с Актэром, заметив как бы невзначай, что у кочевника новый работник. Зумран не стал разубеждать хитрого караван-сарайщика, только попросил приготовить им воду для омовения. Хозяин заверил, что скоро пошлет в комнаты работников с водой, а затем пригласил новых постояльцев зайти в харчевню и поужинать.
Свои тюки и мешки мужчины занесли в комнаты, чтобы обеспечить их сохранность. Джайлунэ прихватила с собой свой сундучок с травами и снадобьями, а также шкатулку с украшениями, коих у девушки было немало.
Как и все имранские женщины, девушка носила разнообразные серьги, мониста и ожерелья, налобные украшения и браслеты. Сначала Дхар удивлялся этому, но постепенно привык, находя даже милым. И вообще с каждым днём дочь Зумрана казалась молодому мужчине всё красивее. Ему нравилось в девушке всё: большие глаза с миндалевидным разрезом и необычного оттенка радужкой, нежные губы, на которых он часто останавливал свой взгляд, когда думал, что на него никто не смотрит, высокий гладкий лоб, украшенный традиционными для женщин этого народа украшениями. Ему нравилась ее природная грация, то, как она двигалась, словно исполняла какой-то, ведомый только ей самой, танец. Нравилось даже множество украшений в ушах, на шее и на запястьях девушки.
Он еще несколько раз замечал ее подвеску, когда девушка наклонялась, и кулон выскальзывал из целомудренной горловины свободного платья, которое не могло скрыть стройной фигурки с округлостями во всех нужных местах, но не успевал рассмотреть, что же там выгравировано – какие-то символы и знаки, опоясывающие небольшой металлический круг, висящий на тоненькой цепочке.
Это было странно – все остальные украшения девушка как будто намеренно выставляла напоказ – все эти мониста и ожерелья, и только эту круглую бляшку всегда тщательно прятала под одежду. Эта странность, которая, казалось, кричала о какой-то тайне, притягивала к себе внимание Дхара, но пока он не решался прямо спросить девушку о подвеске. Возможно, это был какой-то оберег или амулет. Но вот только он один выглядел намного богаче, чем все остальные украшения Джайлунэ…
Между тем, в комнату, в которой разместились Дхар с мальчиком, два дюжих работника внесли большую бадью, поставили ее прямо посреди комнаты, а затем быстро наполнили горячей водой.
– Актэр, давай, ты первый! Купайся, потом – я! – скомандовал мужчина.
Парнишка не заставил себя долго ждать.
Некоторое время спустя оба – чистые и довольные – вышли из комнаты, и Дхар постучал в дверь соседней комнаты. В приоткрывшуюся щель показалась борода Зумрана. Увидев, что это свои, распахнул дверь шире:
– Входите!
Девушка что-то искала в одном из тюков, лежащих в углу комнаты, у стены. Подняв глаза на вошедших, она кивнула и вернулась к своему занятию. Наконец, вытащила на свет божий небольшой сундучок, и в нём Дхар признал тот, в котором девушка хранила свои снадобья. Сев на одну из двух лежанок, имевшихся в комнате, она раскрыла сундучок, покопалась в его содержимом и вынула маленькую глиняную бутылочку, плотно заткнутую деревянной пробкой. Протянула молодому мужчине:
– Вот! Выпей это, Дхар!
– Не нужно! Я чувствую себя уже хорошо! Ничего не болит, – попытался возразить брюнет.
– И память уже вернулась? – как бы невзначай спросила она.
– Хм… Нет… – вынужден был ответить он, не упомянув, однако, сон, который увидел не так давно. Сначала следовало самому разобраться в том, что это такое было.
– Ты, Дхар, с Джайлунэ лучше не спорь, – хитро поблескивая, карими глазами, промолвил кочевник. – Во всем, что касается целительства, я предпочитаю доверять дочери!
И Дхару ничего не оставалось, как принять из рук девушки снадобье и, опрокинув его в рот, вернуть опустевший пузырёк юной целительнице.
– Ну, что! Идем ужинать? – спросил всех присутствующих старший из мужчин, и дружной гурьбой они направились в харчевню.
Немолодая пышнотелая подавальщица в два захода принесла и расставила перед посетителями миски с дымящейся, исходящей паром пищей. Трапеза за их столом проходила молча, хотя вокруг непрестанно разговаривали, смеялись, гомонили те, кто так же, как и наши путешественники, оказались в пути и в преддверии наступающей ночи вынуждены были остановиться на ночлег.
Насытившись и выйдя из душного, наполненного шумом и самыми разнообразными запахами помещения, они остановились ненадолго у длинного низкого строения с плоской крышей, в котором и располагались комнаты для постояльцев.
Ночь, тем временем, вступила в свои права, воздух посвежел, деревья вокруг создавали густую тень, которую не слишком успешно разгоняли закрепленные на стенах факелы. Небо уже усыпали звезды, но все их затмевала огромная круглая луна, уже появившаяся на небе.
– Полнолуние… – задумчиво произнес Зумран. И тряхнул увенчанной чалмой головой. – Ну, что? Расходимся по комнатам? Завтра продолжим путь!
– Атаи, нужно пройтись по лавкам – пополнить запасы продуктов. И мне нужны травы! – сказала Джайлунэ.
– Хорошо, дочка! Нужно – значит, нужно! Оставлять без присмотра медаров и вещи никак нельзя. Поэтому я останусь в караван-сарае, а вы пойдете за продуктами. И что там еще тебе надо…
– Спасибо, атаи!
– Вот еще – спасибо! Что придумала! – проворчал мужчина. – Деньги я тебе завтра выдам!.. Ладно, расходимся! Отдохните хорошо! Всем доброй ночи!
– Доброй ночи! – нестройно откликнулась молодежь, и все поспешили в комнаты.
Подросток так устал за день, что, кажется, заснул, не успев опустить кудрявую голову на плоскую подушку. А Дхар долго еще ворочался. Когда же забылся, наконец, к нему опять пришли сны.
Он вошел в уютную большую комнату с высокими, от пола до потолка, окнами, через которые было хорошо видно, что на улице царит солнце и лето. Обилие сочной изумрудной зелени указывало на то, что лето в самом разгаре. Дхар перевел взгляд и увидел, что в комнате, на длинном диване с малиновой бархатной обшивкой сидит молодой черноволосый мужчина с пронзительными ярко-синими глазами, держащий на коленях крошечного темноволосого мальчика, как две капли воды, похожего на отца.
– Рад?! – воскликнул синеглазый.
– Я?.. – растерянно спросил Дхар. – Ты меня знаешь?
– Конечно! И ты меня знаешь отлично!
